Пастернак умер от рака легких

НА СНИМКЕ: Борис Леонидович Пастернак (1890-1960)

Это было невероятно. Крупнейший русский поэт ХХ века. Лауреат Нобелевской премии и… гробовое молчание прессы.

В первой половине 30-х годов Пастернак был признанным в СССР поэтом. На первом съезде писателей СССР член политбюро Бухарин даже предложил объявить его лучшим поэтом страны.

В 1937 году Пастернак проявляет большое гражданское мужество — отказывается подписать письмо с одобрением расстрела Тухачевского и других, демонстративно посещает дом репрессированного писателя Бориса Пильняка.

Когда речь зашла о возвращении Цветаевой в Россию, Пастернак был против этого решения, и действительно, трагедия семьи превзошла все его опасения.

В 1939 года Цветаева вернулась в Россию. Вскоре арестовали её дочь Ариадну, а затем и мужа. Пастернак помог ей найти работу: водил её в Гослитиздат, познакомил с директором и заведующей редакцией литературы народов СССР, и ей стали давать переводы.

Началась война, и Цветаева отправляется на пароходе в эвакуацию. Пастернак провожал ее, помогал управиться с багажом.

Ещё оставаясь в Москве, Пастернак узнаёт о гибели Марины Цветаевой.
Из письма Пастернака жене:

«Вчера ночью Федин сказал мне, будто с собой покончила Марина. Я не хочу верить этому. Она где-то поблизости от вас, в Чистополе или Елабуге.

Пастернак всегда оставался верным другом семьи Цветаевой. Ее дочь Ариадна (Аля) долгие годы находилась сначала в лагере, а затем в ссылке и на поселении в Сибири, в Туруханске. Пастернак переписывался с Ариадной, был в восторге от её ярких по силе таланта писем, заботился о ней: посылал свои книги, деньги и т.д.

Его не оставили в покое. Когда в 1949 году Пастернак влюбился в Ольгу Ивинскую, её арестовали и под пытками, невзирая на её беременность, требовали подтвердить, что Пастернак – английский шпион. Ивинская потеряла ребёнка, но не подписала протокол, подготовленный следователем. Благодаря ей Пастернак так и не был арестован.

Московская организация Союза Писателей СССР, вслед за Правлением Союза писателей, требовали высылки Пастернака из Советского Союза и лишения его советского гражданства. Среди литераторов, требовавших высылки, были поэты Лев Ошанин, Александр Безыменский, Борис Слуцкий, писатели Сергей Смирнов, Сергей Баруздин, Борис Полевой и многие другие.

Можно только представить себе, как тяжело всё это переживал тонко чувствующий Пастернак.

В 1958 году Пастернак стал вторым писателем из России (после И. A. Бунина), удостоенным нобелевской премии.

На Пастернака было оказано и личное давление, которое, в конечном счёте, принудило его отказаться от премии. В телеграмме, посланной в адрес Шведской академии, Пастернак писал:

Я пропал, как зверь в загоне.
Где-то люди, воля, свет,
А за мною шум погони,
Мне наружу ходу нет.

Темный лес и берег пруда,
Ели сваленной бревно.
Путь отрезан отовсюду.
Будь что будет, все равно.

Что же сделал я за пакость,
Я убийца и злодей?
Я весь мир заставил плакать
Над красой земли моей.

Но и так, почти у гроба,
Верю я, придет пора -
Силу подлости и злобы
Одолеет дух добра

Дмитрий Быков, биограф Пастернака, считает, что болезнь Пастернака развилась на нервной почве из-за его травли и возлагает на власти ответственность за его смерть.

До чего ж мы гордимся, сволочи,
Что он умер в своей постели.

Сотни людей, среди них поэты Наум Коржавин, Булат Окуджава, Андрей Вознесенский, пришли на его похороны, несмотря на опалу поэта.

Дата и причина смерти

Проблемы со здоровьем проявились ещё в начале 50-х гг. В 1952-м, на 62-м году жизни Пастернак оказался в больнице с инфарктом. Постоянные столкновения с коллегами и общественностью существенно ослабили его организм. В 1960 г. в желудке и лёгких обнаруживается раковая опухоль с прогрессирующими метастазами по всей брюшной полости. Поэт понимает, что справиться с этим недугом уже не получится, и начинает готовиться к смерти.

Смерть Пастернака наступила 30 мая 1960 г. Скончался он в постели собственного дома в Переделкине (Подмосковье) в возрасте 70-ти лет. На следующий день известие о том, что писатель умер, было напечатано во многих литературных газетах.

Где похоронен

Рисунок 1. Могила Б. Л. Пастернака

Похороны Пастернака проходили 2 июня 1960 г. Проводить в последний путь пришли:

• Н. Коржавин;
• Б. Окуджава;
• А. Вознесенский;
• К. Кулиев и многие другие.

Среди присутствующих на похоронах были не только друзья и близкие, но и люди, не признающие его творчества и объявившие опалу.

Могила поэта и писателя находится на литературном некрополе Переделкинского кладбища. В 2004 году в Москву приезжал Квентин Тарантино, который отправился на могилу поэта и провел там почти полчаса. Как оказалось, Пастернак для него очень многое значил. Тарантино знал его стихи на память с детства, и вдохновлялся его творчеством.

Краткая биография

Рисунок 2. В 22 года решил разорвать с философией и обратился в поэзию

Будущий поэт вырос в творческой атмосфере интеллигентной семьи. Мать была пианисткой, отец – художником, членом Академии художеств. Первоначально имя отца было Исаак, но впоследствии он сменил его и стал Леонидом, так что поменялось и отчество детей. Борис был старшим из детей, у него был брат Александр и сестры Жозефина и Лидия.

В доме Пастернаков часто гостили известные личности той эпохи:

• Л. Н. Толстой;
• музыканты Скрябин и Рахманинов;
• художники Иванов, Левитан, Поленов, Ге.

Такое насыщенное общение с великими писателями, художниками и композиторами не могло не повлиять на развитие детей. Александр увлекался рисованием, а Борис – музыкой. Окончив гимназию с золотой медалью, Борис готовился к поступлению в консерваторию. Но у него не было абсолютного музыкального слуха.

Будучи человеком, стремившимся все делать по максимуму, не наполовину, он отказался от музыкальной карьеры, начал учиться на юриста в Московском университете. Чуть позже, прислушавшись к советам Скрябина, перевелся на историко-филологический факультет, отделение философии.

Рисунок 3. Успешный поэт

В 1920-е он пишет ещё несколько знаменитых произведений:

В 30-е гг. уделяет большее внимание переводам, занимается не только классическими произведениями западных авторов (Шекспир, Гёте, Шиллер и других), но и затрагивает творчество поэтов из Грузии. В это время родители и сестры Бориса Леонидовича уже жили в Германии, куда выехали для лечения отца. Впоследствии они переехали в Лондон.

Рисунок 4. Всеобщее осуждение

Роман осудили и не допустили к печати. С этого момента поэт подвергается всеобщей травле. Хотя Советский Союз категорически не разрешил печать и распространение книги, в 1957 г. в Италии она был опубликована и получила многочисленные восторженные отзывы. Мало того, за произведение Борис Пастернак был удостоен Нобелевской премии, но получать ее писатель отказался из-за угрозы выдворения из СССР.

Цитата генерального прокурора СССР из одного из многочисленных допросов Пастернака по делу о романе:

Среди близких друзей Бориса Леонидовича Пастернака было много западных коллег, помогавших автору с изданием нескольких работ, попадавших под запрет в СССР. Если говорить о соотечественниках, среди них можно выделить несколько знаменательных личностей того периода:

• А. Ахматова;
• М. Цветаева;
• В. Шаламов;
• Г. Плисецкий;
• А. Вознесенский;
• А. Галич;
• Б. Пильняк.

Рисунок 5. Пастернак и Ивинская

Первой женой Пастернака стала художница Е. В. Лурье. В браке с ней он прожил с 1922 по 1931 гг. За это время родился сын Евгений (1923-2012).

Второй супругой была З. Н. Нейгауз. Брак с ней зарегистрирован в 1932 г, спустя некоторое время родился сын Леонид (1938-1976).

9 декабря 1989 г. старшему сыну Евгению отдают неполученную отцом Нобелевскую медаль. После распада Советского Союза творчество Б. Л. Пастернака публикуется без каких-либо ограничений.

Видео

Травля Бориса Пастернака и его вынужденный отказ от Нобелевской премии — один из самых известных сюжетов в истории отношений русской литературы и советского государства. Информация о возможном присуждении Пастернаку премии появилась вскоре после публикации в Италии осенью 1957 года романа "Доктор Живаго", который не был издан в СССР. Поэтому когда 23 октября 1958 года Шведская академия объявила о награждении Пастернака, советская пропаганда среагировала моментально. Пастернака исключили из Союза писателей и пригрозили ему лишением советского гражданства, газетная кампания и общественная проработка заставили 68-летнего писателя отказаться от премии. 30 мая 1960 года Борис Пастернак умер от рака легких. 9 декабря 1989 года медаль лауреата Нобелевской премии была вручена членам семьи поэта

в настоящее время среди шведской интеллигенции и в печати настойчиво пропагандируется творчество Б. Пастернака в связи с опубликованием в Италии и Франции его клеветнического романа "Доктор Живаго". Имеются сведения, что определенные элементы будут выдвигать этот роман на Нобелевскую премию, имея в виду использовать его в антисоветских целях. Прогрессивные круги стоят за выдвижение на Нобелевскую премию тов. М. Шолохова. Имеется настоятельная необходимость подчеркнуть положительное отношение советской общественности к творчеству Шолохова и дать в то же время понять шведским кругам наше отношение к Пастернаку и его роману.

Вечером того дня, когда в Москве стало известно, что отцу присудили Нобелевскую премию, мы радовались, что все неприятности позади, что получение премии означает поездку в Стокгольм и выступление с речью. Как это было бы красиво и содержательно сказано! Победа казалась нам такой полной и прекрасной. Но вышедшими на следующее же утро газетами наши мечты были посрамлены и растоптаны. Было стыдно и гадко на душе. Мы поехали в Переделкино, он был радостен и светел, не читая газет и ничего не боясь. Его интересовало только, не отразится ли на мне эта кампания.

Вызывает удивление тот факт, что Академия наук Швеции сочла возможным присудить премию именно этому, а не какому-либо другому писателю. Из вашего выступления по радио 23 октября не трудно видеть, что поводом для присуждения премии Пастернаку послужила написанная им книга "Доктор Живаго". Говоря об этой книге, вы и те, кто вынесли решение, обращали внимание явно не на ее литературные достоинства, и это понятно, так как таких достоинств в книге нет, а на определенную политическую сторону дела, поскольку в книге Пастернака советская действительность охаивается и представляется в извращенном виде, возводится клевета на социалистическую революцию, на социализм и советский народ.

Роман был сенсационной находкой для буржуазной реакционной печати. Его подняли на щит самые отъявленные враги Советского Союза, мракобесы разного толка, поджигатели новой мировой войны, провокаторы. Из явления как будто бы литературного они пытаются устроить политический скандал с явной целью обострить международные отношения, подлить масла в огонь "холодной войны", посеять вражду к Советскому Союзу, очернить советскую общественность. Захлебываясь от восторга, антисоветская печать провозгласила роман "лучшим" произведением текущего года, а услужливые холопы крупной буржуазии увенчали Пастернака Нобелевской премией.

Мне стало ясно, что пощады ему не будет, что ему готовится гражданская казнь, что его будут топтать ногами, пока не убьют, как убили Зощенку, Мандельштама, Заболоцкого, Мирского, Бенед. Лившица, и мне пришла безумная мысль, что надо спасти его от этих шпицрутенов. Спасение одно — поехать вместе с ним завтра спозаранку к Фурцевой, заявить ей, что его самого возмущает та свистопляска, которая поднята вокруг его имени, что "Живаго" попал за границу помимо его воли — и вообще не держаться в стороне от ЦК, а показать, что он нисколько не солидарен с бандитами, которые наживают сотни тысяч на его романе и подняли вокруг его романа политическую шумиху. Когда Б. Л. сошел вниз, он отверг мое предложение, но согласился написать Фурцевой письмо с объяснением своего поступка. Пошел наверх и через десять минут (не больше) принес письмо к Фурцевой — как будто нарочно рассчитанное, чтобы ухудшить положение. "Высшие силы повелевают мне поступить так, как поступаю я, я думаю, что Нобелевская премия, данная мне, не может не порадовать всех советских писателей", и "нельзя же решать такие вопросы топором". Выслушав это письмо, я пришел в отчаяние. Не то!

В воздухе носилось ощущение чего-то мрачного, совсем темного, на него надвинувшегося. Мы не знали и не могли знать, что готова предпринять власть, озлившаяся на Пастернака. Уже начинавшаяся газетная свистопляска не сулила ничего хорошего. Со времени смерти Сталина и ареста Берии прошло всего пять лет, режим, по сути, не менялся, несмотря на возвращение стольких людей из лагерей.

Свинья никогда не гадит там, где кушает, никогда не гадит там, где спит. Поэтому если сравнить Пастернака со свиньей, то свинья не сделает того, что он сделал. А Пастернак — этот человек себя причисляет к лучшим представителям общества,— он это сделал. Он нагадил там, где ел, он нагадил тем, чьими трудами он живет и дышит.

А почему бы этому внутреннему эмигранту не изведать воздуха капиталистического, по которому он так соскучился и о котором он в своем произведении высказался. Я уверен, что общественность приветствовала бы это! Пусть он стал бы действительным эмигрантом и пусть бы отправился в свой капиталистический рай!

Единодушное мнение всех выступавших сводилось к тому, что Пастернаку не может быть места в рядах советских писателей. Сам Пастернак на заседание не явился, сославшись на болезнь. Он прислал в президиум Союза советских писателей письмо, возмутительное по наглости и цинизму. В письме Пастернак захлебывается от восторга по случаю присуждения ему премии и выступает с грязной клеветой на нашу действительность, с гнусными обвинениями по адресу советских писателей. Это письмо было зачитано на заседании и встречено присутствующими с гневом и возмущением. Беспартийная писательница Г. Николаева, характеризуя предательские действия Пастернака, заявила: "Я считаю, что перед нами — власовец".

Присутствовавшие на заседании писатели единодушно приняли решение об исключении Пастернака из членов Союза советских писателей.

Мы глубоко встревожены судьбой одного из величайших поэтов и писателей мира Бориса Пастернака. Мы рассматриваем его роман "Доктор Живаго" как волнующее личное свидетельство, а не как политический документ. Во имя той великой русской литературной традиции, которая стоит за вами, мы призываем вас не обесчестить эту традицию, подвергая гонениям писателя, почитаемого всем цивилизованным миром.

Морис Боура, Кеннет Кларк, Томас Элиот, Э. Форстер, Грэм Грин, Олдос Хаксли, Джулиан Хаксли, Роуз Маколей, Сомерсет Моэм, Джон Пристли, Алан Прайс, Джонс Херберт Рид, Бертран Рассел, Ч.П. Сноу, Стивен Спендер, Ребекка Уэст.

Из доклада т. Семичастного мне стало известно о том, что правительство "не чинило бы никаких препятствий моему выезду из СССР". Для меня это невозможно. Я связан с Россией рождением, жизнью, работой. Я не мыслю своей судьбы отдельно и вне ее. Каковы бы ни были мои ошибки и заблуждения, я не мог себе представить, что окажусь в центре такой политической кампании, которую стали раздувать вокруг моего имени на Западе.

Осознав это, я поставил в известность Шведскую академию о своем добровольном отказе от Нобелевской премии.

Выезд за пределы моей Родины для меня равносилен смерти, и поэтому я прошу не принимать по отношению ко мне этой крайней меры.

Положа руку на сердце, я кое-что сделал для советской литературы и могу еще быть ей полезен.

Ознакомившись с материалами ТАСС и Главлита о передаче Пастернаком Б.Л. своего антисоветского стихотворения "Нобелевская премия" корреспонденту газеты "Дейли мейл" А. Брауну, полагал бы необходимым принять следующие меры:

7) полагал бы к уголовной ответственности Пастернака не привлекать и судебного процесса по его делу не проводить. Организация такого процесса представляется во всех отношениях нецелесообразной. Советская общественность, осудив действия Пастернака как изменнические, требовала лишить его гражданства и удалить из пределов СССР. Ни того, ни другого по действующему законодательству суд сделать не может;

8) поскольку Пастернак совершил акт предательства по отношению к советскому народу и в результате политического и морального падения поставил себя вне советского общества,— было бы целесообразнее принять решение о лишении его советского гражданства и удалении из СССР.

В тот день московский чиновник предлагал подписать письмо с требованием расстрела полководцев, представителей советской военной верхушки — Тухачевского, Эйдемана и Якира.

— Чтобы подписать, надо знать этих людей и знать, что они сделали! Я ничего о них не знаю! — изливал Пастернак свое негодование на ошарашенного чиновника. — Это вам, товарищ, не контрамарки в театр подписывать!

А разыгрывалось действительно самое настоящее представление. Но это был не просто театр — со своими художниками-постановщиками, сценаристами, гримерами и марионетками. Это был театр абсурда. И Тухачевский, и Эйдеман, и Якир были расстреляны еще 12 июня.

Зинаида Николаевна бросилась мужу в ноги и умоляла поставить подпись — если не ради нее, то хотя бы ради их будущего ребенка.

— Если я подпишу, я буду другим человеком, — ответил поэт. — А судьба ребенка от другого человека меня не волнует.

— Пусть гибнет! — отрезал Пастернак.

— Пусть мне грозит та же участь, — сказал он громко. — Я готов погибнуть со всеми.

Через пару мгновений вокруг уже никого не было — остались только клубы пыли в воздухе и пронзительный звук рванувшей с места машины.

В Переделкине Пастернак жил с 1936 года, но в доме, где сейчас находится музей, он поселился весной 1939 года.

Дом-музей Бориса Пастернака. Фото с сайта Государственного литературного музея

Пастернаки жили очень просто — не богато, но и не бедно по тем временам — а именно просто. Сам Борис Леонидович любил говорить, что интерьер писательского дома должен состоять из письменного стола, стула и кровати — все остальное додумает его воображение. Именно так он и жил — аскетизм, подчеркнутый, как бы мы сейчас сказали, минимализм сразу бросается в глаза.

Многие годы суета и приглушенное шуршание посетителей наполняли этот дом новой жизнью. И тем удивительнее, что в год 30-летия музея, 130-летия поэта и 60-летия со дня его смерти (так уж совпали эти даты), несмотря на десятки запланированных встреч, экскурсий и праздничных мероприятий, здесь царит — до времени — абсолютная тишина…

— Меня убили! — закричал поэт и помчался в Москву.

Документальных сведений о письме не сохранилось, но есть воспоминания Ольги Ивинской. Она пишет, что Борис Леонидович рассказывал ей, как просил в письме избавить его от необходимости подписывать просьбы о расстрелах.

Как бы то ни было, больше к Пастернаку с подобными письмами не обращались.

Большинство исследователей Пастернака тщетно задаются вопросом: почему его миновали репрессии, допросы и слежки? Почему он — всегда со своим особым мнением и взглядом — не подпал под молох государственной машины? Прокурор, изучавший дело Мейерхольда в связи с готовившейся его реабилитацией, обнаружил доносы на Пастернака и был удивлен, что он ни разу не арестовывался.

Эту задачу каждый заинтересованный решает по-своему. Поэт несколько раз встречался со Сталиным и, возможно, дело в личном расположении вождя. А может быть, все дело в необычайной везучести Пастернака, о которой он сам любил говорить. Или в особом покровительстве свыше. А возможно, во всем вместе взятом — правильного ответа здесь быть не может.

Музыка внутри

Родительский дом Пастернака всегда был наполнен людьми неординарными, творческими, посвятившими свою жизнь искусству. Это и не удивительно: отец будущего поэта — Леонид Осипович Пастернак — был художником, академиком Петербургской Академии художеств. Мама — Розалия Исидоровна Пастернак (урожденная Кауфман) — завоевала популярность замечательной пианистки. С самого раннего возраста в ней открылись поразительные музыкальные таланты и публика восторженно рукоплескала ребенку-вундеркинду. К моменту знакомства со своим будущим мужем Розалия была одной из самых популярных концертирующих пианисток России.

Семья поддерживала дружбу с художниками И.И. Левитаном, М.В. Нестеровым, В.Д. Поленовым, С. Ивановым и Н.Н. Ге, в доме бывали музыканты и писатели, устраивались музыкальные выступления, в которых принимали участие А.Н. Скрябин и С.В. Рахманинов.

Не удивительно, что взращенный в такой атмосфере юноша, начав задумываться о выборе жизненного пути, первым делом обратился к музыке. В 13 лет, во многом благодаря влиянию композитора А.Н. Скрябина, Борис окунулся в музыку с головой. Юноша усиленно занимался теорией композиции: сохранились две его прелюдии и соната для фортепиано. Увлечение было настолько сильным и серьезным, что одновременно с подготовкой к выпускным экзаменам в гимназии Пастернак начал готовиться к поступлению на композиторский факультет Московской консерватории.

Жилец шестого этажа
На землю посмотрел с балкона,
Как бы ее в руках держа
И ею властвуя законно.

Вернувшись внутрь, он заиграл
Не чью-нибудь чужую пьесу,
Но собственную мысль, хорал,
Гуденье мессы, шелест леса.

Раскат импровизаций нес
Ночь, пламя, гром пожарных бочек,
Бульвар под ливнем, стук колес,
Жизнь улиц, участь одиночек.

Так ночью, при свечах, взамен
Былой наивности нехитрой,
Свой сон записывал Шопен
На черной выпилке пюпитра.

Или, опередивши мир
На поколения четыре,
По крышам городских квартир
Грозой гремел полет валькирий.

Или консерваторский зал
При адском грохоте и треске
До слез Чайковский потрясал
Судьбой Паоло и Франченки.

(Борис Пастернак. Музыка)

Музыка, сопровождающая жизнь… Так о Слове Божием еще никто не говорил. Не законы и предписания, которые следует исполнять неукоснительно, а то, что — стоит только прислушаться — присутствует в твоей душе всегда и звучит тем отчетливее, чем лучше и усерднее вслушиваешься.

Отношение к революции — обязательный пункт всех биографий начала XX века. Но для того, чтобы более-менее правдоподобно передать это отношение, нужно понимать, что революционные события происходили в несколько этапов и реакция на них в каждом временном промежутке могла быть очень разной, вплоть до полярной. Неизбежность революционного переворота Пастернак понимал и воспринимал это скорее не как организованное массовое восстание народных масс, а как не зависящую от людей стихию, противиться которой бессмысленно — надо просто постараться уцелеть и продолжать жить.

Но все, что последовало за этой стихией, имело совершенно другой отклик в душе поэта.

Переломным событием, вероятнее всего, стало убийство двух деятелей Временного правительства — Шингарева и Кокошина, арестованных в октябре 1917 года. Просидевшие несколько месяцев в Петропавловской тюрьме, по состоянию здоровья они были переведены в Мариинскую больницу, где 7 января 1918 года зверски и абсолютно безжалостно были убиты матросами, поставленными охранять заключенных. Произошедшее поразило многих… Отозвалось оно и в поэзии Пастернака:

Мутится мозг. Вот так, в палате?
В отсутствии сестер?
Ложились спать, снимали платье.
Курок упал и стер?

Летом 1918-го Пастернак еще в большей растерянности напишет:

Стал забываться за красным желтый
Твой луговой, вдохновенный рассвет.
Где Ты? На чьи небеса перешел Ты?
Здесь, над русскими, здесь Тебя нет.

Пастернак неоднократно сообщал, что няня крестила его в детстве. Некоторые исследователи сомневаются: няня едва ли могла взять на себя такую ответственность и окрестить мальчика втайне от родителей. Возможно, она просто водила его в храм, атмосфера которого стала одним из самых ранних и естественных воспоминаний мальчика.

В детстве, я как сейчас еще помню,
Высунешься, бывало, в окно,
В переулке, как в каменоломне,
Под деревьями в полдень темно.

Тротуар, мостовую, подвалы,
Церковь слева, ее купола
Тень двойных тополей покрывала
От начала стены до угла.

Борис Пастернак с братом Александром. Художник: Леонид Пастернак

Жизнь ведь тоже только миг,
Только растворенье
Нас самих во всех других,
Как бы им в даренье.

Когда, когда ж, утерши пот
И сушь кофейную отвеяв,
Он оградится от забот
Шестой главою от Матфея?

В шестой главе от Матфея Господь дает совершенный образец молитвы (Отче наш) и указывает путь к спасению: Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам. (Мф. 6:33).

О государства истукан,
Свободы вечное преддверье!
Из клеток крадутся века,
По колизею бродят звери,

И проповедника рука
Бесстрашно крестит клеть сырую,
Пантеру верой дрессируя,
И вечно делается шаг

От римских цирков к римской церкви,
И мы живем по той же мерке,
Мы, люди катакомб и шахт.

Годы Великой Отечественной войны, когда поэт столкнулся со всеми тяготами и лишениями тыла, рисковал жизнью во время тушения зажигательных бомб на московских крышах и выезжал на фронт в составе писательской бригады, окончательно сформировали христианское мировоззрение Пастернака. Большинство его военных стихотворений проникнуты евангельскими мыслями:

Все в жизни может быть издержано,
Изведаны все положенья, —
Следы любви самоотверженной
Не подлежат уничтоженью.

Жить и сгорать у всех в обычае,
Но жизнь тогда лишь обессмертишь,
Когда ей к свету и величию
Своею жертвой путь прочертишь.

И со Страстного четверга
Вплоть до Страстной субботы
Вода буравит берега
И вьет водовороты.
И лес раздет и непокрыт,
И на Страстях Христовых,
Как строй молящихся, стоит
Толпой стволов сосновых.

А в городе, на небольшом
Пространстве, как на сходке,
Деревья смотрят нагишом
В церковные решетки.

И взгляд их ужасом объят.
Понятна их тревога.
Сады выходят из оград,
Колеблется земли уклад:
Они хоронят Бога.
И видят свет у царских врат,
И черный плат, и свечек ряд,
Заплаканные лица —
И вдруг навстречу крестный ход
Выходит с плащаницей,
И две березы у ворот
Должны посторониться.

И шествие обходит двор
По краю тротуара,
И вносит с улицы в притвор
Весну, весенний разговор
И воздух с привкусом просфор
И вешнего угара.
И март разбрасывает снег
На паперти толпе калек,
Как будто вышел Человек,
И вынес, и открыл ковчег,
И все до нитки роздал.

И пенье длится до зари,
И, нарыдавшись вдосталь,
Доходят тише изнутри
На пустыри под фонари
Псалтирь или Апостол.

Но в полночь смолкнут тварь и плоть,
Заслышав слух весенний,
Что только-только распогодь,
Смерть можно будет побороть
Усильем Воскресенья.
(Борис Пастернак. На Страстной.)

Но книга жизни подошла к странице,
Которая дороже всех святынь.
Сейчас должно написанное сбыться,
Пускай же сбудется оно. Аминь.

Ты видишь, ход веков подобен притче
И может загореться на ходу.
Во имя страшного ее величья
Я в добровольных муках в гроб сойду.

Я в гроб сойду и в третий день восстану,
И, как сплавляют по реке плоты,
Ко мне на суд, как баржи каравана,
Столетья поплывут из темноты.

Счастье помилованного

Умение радоваться жизни, принимать ее как незаслуженный дар, вычленять из череды сложных обстоятельств неочевидные удачи — в этом весь Пастернак. Безудержная восторженность его поэзии кого-то, конечно, раздражала и раздражает. Как раздражает слишком зеленая трава на участке соседа, слишком яркое солнце или даже беспричинно веселое настроение знакомого. Но гораздо чаще радость жизни, сочащаяся сквозь его строки, вдохновляет и заставляет взглянуть на мир совсем другими глазами.

В стихотворении, написанном за четыре года до смерти, поэт созерцает красоту окружающей его природы и вспоминает сладость и счастье пережитой им радости во время церковной молитвы:

B церковной росписи оконниц
Так в вечность смотрят изнутри
В мерцающих венцах бессонниц
Святые, схимники, цари.

Как будто внутренность собора —
Простор земли, и чрез окно
Далекий отголосок хора
Мне слышать иногда дано.

Природа, мир, тайник вселенной,
Я службу долгую твою,
Объятый дрожью сокровенной,
B слезах от счастья отстою.

Как разгуляется. 1956.

Мне сладко при свете неярком,
Чуть падающем на кровать,
Себя и свой жребий подарком
Бесценным твоим сознавать.

Даже среди больничной палаты, боли и неопределенности ощущение безграничной радости бытия, восторженность и благодарность не покидали Пастернака.

Я за работой земляной
С себя рубашку скину,
И в спину мне ударит зной
И обожжет, как глину.

Я стану где сильней припек,
И там, глаза зажмуря,
Покроюсь с головы до ног
Горшечною глазурью.

1 мая 1960 года уже тяжело больной Пастернак, в предчувствии близкой кончины, попросил об исповеди.

Борис Леонидович Пастернак умер от рака легких 30 мая 1960 года, на 71-м году жизни. 2 июня при небывалом стечении народа поэт был похоронен неподалеку от своей дачи — на переделкинском кладбище.

Многим из нас, скатывающимся в хандру при самых мелких неприятностях — от болящего зуба или сломавшегося ногтя — его стихи надо прописывать как лекарство. Живительную пилюлю радости и благодарения. Пастернак пережил многое: две мировых войны, революцию, волны репрессий, творческие кризисы, смерти близких, запреты стихов и беспощадную травлю, но неизменно считал себя очень удачливым человеком, счастливцем. И как заметил Сергей Аверинцев в отношении Честертона, такое восприятие собственной жизни гораздо больше говорит о нем, чем о его биографии.