Финансы для лечения рака

Об этом "РГ" рассказал профессор Сергей Тюляндин, заместитель директора Российского онкологического научного центра им. Блохина Минздрава России, председатель Общества онкологов-химиотерапевтов (RUSSCO).

Сергей Алексеевич, каковы потребности онкологических больных в лекарственных препаратах в процессе лечения? Насколько зависит от лекарств успех лечения рака?

Сергей Тюляндин: Лекарственная терапия является неотъемлемой частью мультидисциплинарного подхода, который обеспечивает наилучшие результаты лечения злокачественных опухолей. Противоопухолевые препараты используются при терапии наиболее часто встречающихся опухолей независимо от стадии заболевания. На ранних стадиях лекарства вводятся перед операцией или после нее, чтобы улучшить результаты хирургического лечения. На поздних стадиях лекарственная терапия сочетается с облучением или используется самостоятельно для контроля заболевания. Без использования адекватной лекарственной терапии невозможно рассчитывать на улучшение результатов лечения злокачественных опухолей.

Как, по вашему мнению, должно быть организовано терапевтическое лечение таких пациентов?

Сергей Тюляндин: Оно должно проводиться в специализированных химиотерапевтических отделениях и стационарах одного дня сертифицированными специалистами-химиотерапевтами совместно с хирургами, лучевыми терапевтами и специалистами по поддерживающей терапии. Такие отделения и стационары должны быть частью специализированных онкологических клиник, которые обеспечивают возможность проведения всех видов лечения.

Какова сейчас ситуация с обеспечением больных необходимыми лекарствами в РОНЦ? Достаточно ли средств на закупку всех необходимых лекарств?

Сергей Тюляндин: Ситуация сложилась крайне тяжелая. Имеющегося финансирования не хватает на закупку всего спектра препаратов, которые нам хотелось бы иметь. Являясь головным учреждением федерального подчинения, Онкологический центр сегодня работает в рамках одноканального финансирования, как и все лечебные учреждения страны. Нам установлены тарифы на различные виды лечебной помощи, действующие для всех онкологических учреждений Москвы. Их размер для проведения лекарственной терапии колеблется от 14 до 20 тысяч рублей на одну госпитализацию, в зависимости от вида опухоли. В рамках этих тарифов мы можем обеспечивать наших пациентов только базовыми противоопухолевыми препаратами, как правило, препаратами-копиями, или дженериками. Инновационные дорогостоящие лекарственные средства в рамках установленного тарифа купить просто невозможно.

Какова ситуация с лекарственным обеспечением в регионах?

Сергей Тюляндин: Положение с лекарствами во всех регионах сложное. Возможно, оно чуть лучше в регионах-донорах, например в муниципальных учреждениях Москвы, поскольку власти столицы способны предоставить дополнительное финансирование для закупки противоопухолевых препаратов. Но в целом по стране говорить о достаточном обеспечении пациентов необходимыми лекарственными препаратами нельзя.

В последнее время в лечении рака в мире широко применяются новые биологические препараты. Доступны ли они российским пациентам?

Сергей Тюляндин: Для большинства российских пациентов новые биологические препараты малодоступны. Их стоимость намного превышает тарифы на проведение лекарственного лечения, поэтому медицинские учреждения не имеют возможности закупать их в рамках одноканального финансирования. Часть регионов покупает дорогостоящие препараты для лечения больных в рамках региональных онкологических программ. Также дорогостоящие препараты получают больные онкогематологическими заболеваниями в рамках программы "Семь нозологий".

В России зарегистрированы биоаналоги нескольких инновационных лекарств. Идентично ли их действие оригинальным препаратам?

Сергей Тюляндин: Действительно, у нас в стране зарегистрированы и разрешены для клинического применения препараты-биоаналоги одной из российских компаний. Это моноклональные антитела, применяющиеся для лечения рака. Онкоцентр принимал участие в их клинических исследованиях. Результаты свидетельствуют, что спектр токсичности препаратов и их фармакологические свойства не отличаются от оригинальных. Однако оценка их противоопухолевой активности затруднена в связи с тем, что в исследование было включено небольшое число пациентов, а срок наблюдения за ними был коротким.

Стандарт по лечению онкологических заболеваний предусматривает обеспечение пациентам ограниченного числа курсов бесплатной химиотерапии. Достаточно ли этого большинству пациентов? Что делать тем, кому недостаточно, а средств на приобретение нужных дорогостоящих лекарств нет?

Сергей Тюляндин: Нет, стандарты не ограничивают число бесплатных курсов. Если больному показано большее число курсов химиотерапии, он может получить их и в рамках программы ОМС. Это лечение должно быть бесплатным.

Тем не менее в нашей почте есть письма, в которых пациенты жалуются, что им приходится покупать лекарства за свой счет. Почему им отказывают в бесплатном лечении?

Сергей Тюляндин: Потому что сегодня действующие тарифы недостаточны для закупки всего спектра лекарств для проведения лекарственного лечения, а также препаратов для сопроводительной терапии (противорвотные, антибиотики и т.д.) Лекарственное лечение рака во всех странах мира относится к числу самых дорогих технологий. Трудно ожидать, что государство в одиночку в ближайшей перспективе сможет обеспечить всех больных всеми необходимыми препаратами. Поэтому для государства важно определить рамки своей ответственности. Вот здесь зона ответственности государства - и больной получает положенное лечение бесплатно. А здесь зона ответственности заканчивается, и все, что будет рекомендовано для лечения сверх положенного объема, должно оплачиваться самим пациентом, его работодателем (если это предусмотрено контрактом), за счет дополнительного добровольного медицинского страхования или из иных негосударственных источников и т.д.

А при каких условиях пациентам станут доступны новые оригинальные лекарства от рака?

Сергей Тюляндин: Цена оригинальных противоопухолевых препаратов очень высока и должна быть предметом переговоров между минздравом, фондом ОМС и фармацевтическими компаниями. Фонд ОМС сможет оплачивать лечение тем или иным противоопухолевым препаратом при согласованной его стоимости, которая определяется фармакоэкономическими исследованиями. При этой цене лечение новым препаратом должно быть экономически приемлемым для государства. Если цена не согласована, то фонд ОМС и государство не оплачивают лечение им, и оно финансируется из других источников. Следует развивать программы risk sharing (разделения рисков. - Ред.) между фармацевтической компанией и фондом ОМС, когда лечение дорогостоящим препаратом оплачивается государством только тогда, когда у больного наблюдается положительный эффект от его применения. Если лечение оказалось неуспешным, стоимость препарата не возмещается. В случае успеха государство (фонд ОМС) гарантирует оплату лечения пациента дорогостоящим препаратом. Кроме того, нам надо развивать добровольное медицинское страхование, которое в дополнение к государственному сможет финансировать лечение дорогостоящими противоопухолевыми препаратами.

Исследователи берут кровь у животного, привитого антигеном-мишенью, и выделяют из нее иммунные клетки, несущие гены антител

Полученный генетический материал находится в библиотеках антител — пробирках с прозрачной жидкостью, внутри которых — миллиарды разных вариантов антител

С помощью вирусов бактерий — фагов — ученые сужают число вероятных кандидатов. Затем выбирают из них два-три лучших варианта и переносят их на бактерии. Бактерии размножаются, и каждая несет на себе генетическую информацию одного варианта антитела

Из бактерий выделяют генетический материал и расшифровывают

Затем исследователи с помощью биоинформатических методов строят 3D-модель антитела, точечно меняя некоторые аминокислоты, чтобы улучшить свойства полученных белковых соединений и сделать их похожими на белок человека

Из бактерий выделяют генетический материал и расшифровывают

Антирак

Среди онкобольных существует поверье: раковая опухоль – это живой организм. И если его ранить, но не убить, он становится агрессивнее и быстрее пожирает человека. Увы, современные методы лечения рака, относительно доступные в России, как раз и нацелены на то, чтобы ранить, но не убить. В то же время в мире вовсю идут исследования инновационных способов лечения онкозаболеваний. Стоит ли ждать от медицины прорыва? Если не от нашей, то хотя бы от мировой?

Если и стоит, то только не тем, кто уже заболел. Им нужно лечиться проверенными средствами, которые хорошо себя показали уже сейчас, и не надеяться на чудо.

Каждый третий мужчина и каждая четвёртая женщина на Земле становятся жертвами рака, говорится в статье, опубликованной в журнале JAMA Oncology. По словам доктора Владимира Цимберга, в России ежедневно от рака умирают тысяча человек. Одна из причин – у нас заболевание диагностируют на более поздних стадиях, чем в Америке и Европе.

Потому лечение онкологии стало выгодным бизнесом, в который пришло огромное количество шарлатанов и мародёров.

Иммунитет как оружие

Иммунотерапия является новейшим и действенным методом, который применяется для лечения многих форм рака на любых, даже самых поздних стадиях. Сейчас этот метод широко изучается и применяется за границей, ему посвящается множество статей в медицинских журналах. Значимость иммунотерапии для медицины сравнивают с открытием антибиотиков и химиотерапии.

Особенно популярна иммунотерапия в Израиле, который считается Меккой медицинского туризма. Впрочем, из-за этого за пределами земли обетованной уже начала появляться масса клиник с так называемыми израильскими методиками, которые, по сути, занимаются чем угодно, но только не здоровьем пациента.

Суть иммунотерапии в том, что организм учится самостоятельно бороться с раковыми клетками. Сам собой напрашивается вывод о том, что иммунитет у пациента должен быть в хорошем состоянии, – впрочем, эта проблема может быть решена с помощью курса лекарств. Для успеха лечения нужно сделать так, чтобы организм активизировался. Большинство раковых клеток имеют на поверхности опухолевые антигены – белки или углеводы. Они могут быть обнаружены и уничтожены иммунной системой. Иммунотерапия активирует иммунитет, превращая его в оружие против многих видов рака.

Индивидуальное лекарство

В целом эта методика выглядит так: пациенту вводят биологические препараты, обладающие противоопухолевой активностью. В них содержится определённое количество следующих действующих веществ: цитокинов, моноклональных антител. Сами эти препараты не являются токсичными и вызывают минимум побочных эффектов, что выгодно отличает их от традиционных коктейлей, применяемых при химиотерапии. При попадании в организм они начинают уничтожать злокачественные клетки, а система питания опухоли оказывается перекрытой. Таким образом рост опухоли прекращается, злокачественный процесс блокируется, метастазы в этом случае не возникают.

Различают два вида иммунотерапии: ингибиторы контрольных точек иммунного ответа, которые снимают иммунитет с тормозов, позволяя ему увидеть и уничтожить рак, CAR Т-клеточная терапия, которая совершает более целенаправленную атаку на раковые клетки.

Ингибиторы контрольных точек иммунного ответа блокируют способность некоторых белков ослаблять ответную реакцию иммунной системы на опухолевые антигены.

В обычное время такие белки сдерживают иммунную систему, которая своим слишком агрессивным поведением может навредить организму. Но в случае с раком все средства хороши.

Для лечения злокачественных опухолей в США одобрено четыре препарата, активизирующих иммунную систему: ипилимумаб (Ipilimumab, MDX-010, MDX-101), пембролизумаб (Кейтруда), ниволумаб (Опдиво) и атезолизумаб (Тецентрик).

Все эти лекарства уже можно купить в России через Интернет. Насколько это безопасно – вопрос риторический. Зато Интернет даёт прекрасную возможность ознакомиться с ценами. 40 мг ниволумаба стоят 940 долларов, 100 мг – 2350 долларов. Сайт продавца настоятельно советует покупать лекарство в Израиле и получать в аэропорту обратно до 18% от его стоимости в виде НДС.

Вещество, полученное в итоге, обрабатывается специальным способом, подсвечивается, после чего вводится в организм пациента при помощи инъекции. Действовать вакцина начинает мгновенно. Сторонники этого метода утверждают, что через несколько месяцев опухоль разрушится полностью. Называют и статистику излечения: от 60 до 80%. Для онкологии это довольно высокий показатель. И тем не менее иммунотерапия пока недостаточно исследована. Можно было бы сказать, что это рискованное лечение, но в случае с раком этот термин звучит несколько неуместно.

В ход идёт ежовка

Коварство рака состоит в том, что существует множество типов болезни, которые постоянно видоизменяются и приспосабливаются к лечению. Поэтому огромная удача для пациента – найти своего онколога, который правильно определит тип рака и назначит лечение, подходящее именно конкретному пациенту. Впрочем, методы могут оказаться самые неожиданные.

Сейчас учёные возлагают большие надежды на таргетную терапию опухолей. Этот метод лечения онкозаболеваний применяется в основном в комплексе с химиотерапией, лучевой терапией, иммунотерапией и т.д. Особенностью таргетной терапии является высокая специфичность и избирательность действия. Это позволяет при максимальном лечебном эффекте минимизировать вредное воздействие на организм пациента. Но именно поэтому перед назначением таргетной терапии приходится проводить сложные и долгие исследования. В любом случае это направление является пока экспериментальным.

Потому наиболее эффективными пока остаются традиционные средства. Они известны. Прежде всего оперативное вмешательство. Кроме того, это химиотерапия, которая считается достаточно эффективным способом лечения, но тяжело переносится пациентами. Также это гормональные лекарственные препараты. Считается, что они наиболее эффективны при лечении гормонозависимых опухолей – рака молочной железы, матки, простаты, а также при опухолях поджелудочной железы, почек, при меланомах. Не стоит забывать и про противовирусные средства, ведь некоторые виды рака развиваются вследствие деятельности вирусов.

Сколько стоит в России вылечиться от рака?

Все знают, что лечиться от рака дорого. Но насколько дорого? И как это согласуется с тем, что формально государство в России гарантирует своему гражданину бесплатное лечение?

До начала 2014 года лечение больного раком государство оплачивает из двух источников: территориального фонда ОМС и федеральной субвенции (дотации).

К примеру, в Петербурге в 2012 году территориальный фонд ОМС выплачивал поликлинике, в которой принимал врач-онколог, 310 рублей 91 копейку за прием, а городскому онкологическому диспансеру за один сеанс лучевой терапии – 211 рублей. Много это или мало? Из тарифов ОМС оплачиваются и труд врачей и других сотрудников больниц, и расходы на поддержание оборудования в рабочем состоянии, и ремонт помещения, и питание больных, и многое другое. Откуда же берутся эти цифры? Эта сумма рассчитывается примерно так: количество денег, которое государство выделило на эту статью расходов делится на количество заболевших. То есть тарифы ОМС и размеры федеральных выплат учитывают не реальные затраты на лечение, а сумму, которую государство готово на это потратить. А хватает этих денег или нет – без соответствующих исследований это вопрос риторический. Реальная стоимость услуги обычно отражена в ведомости на платное лечение. Там мы видим, что вместо 211 рублей за сеанс облучения клинике нужна почти тысяча рублей, чтобы окупить расходы. Практика показывает, что недофинансирование, заложенное в бюджете, меньше требуемого в разы – где в два раза, а где и в пять.

Чем дороже лечение, тем меньше хватает денег, которые выделяет государство. Возьмем, к примеру, трансплантацию костного мозга – один из самых прогрессивных методов лечения онкологии.

Фонд AdVita уже двенадцать лет помогает петербургским трансплантологам, и наш опыт говорит о том, что обычно трансплантация костного мозга съедает от полутора до трех миллионов рублей, и это еще не предел. По самым скромным подсчетам, государство должно увеличить размер квоты в два раза, чтобы обеспечить всех пациентов, которые приехали на трансплантацию костного мозга, лекарствами.

А ведь проблема недофинансирования – не единственная. Есть вещи, которые не оплачиваются государством совсем, или оплачиваются не вовремя. И в разные времена года денег в больницах не хватает по-разному. Почему это происходит?

Все дело в том, что деньги не следуют за больным и не перечисляются на счет больницы, как только он туда ляжет. Они планируются и тратятся заранее, зачастую задолго до того, как этот пациент заболел. Как это может быть? Так устроено наше отечественное плановое хозяйство.

Как мы уже знаем, государство дает обязательство выделить на лечение одного пациента с определенным диагнозом определенную сумму денег. Это обязательство называется квота – слово, знакомое каждому онкологическому пациенту, главный элемент планового медицинского хозяйства.

Предполагается, что в стране статистически примерно столько-то людей заболевает раком. Соответственно министерство здравоохранения планирует на год столько-то квот. Квоты распределяются по больницам, кварталам и регионам.

Условно говоря, Ярославская область получает в НИИ детской онкологии, гематологии и трасплантологии им. Р.Горбачевой СПбГМУ им. Павлова в Петербурге две квоты на первый квартал, две квоты на второй квартал и т.д.

Количество квот определяется не количеством реально заболевших, а количеством запланированных мест для лечения. Точно так же и размеры выплат по этим квотам определяется не реальными потребностями в лечении, а, как мы помним, тем количеством денег, которое государство готово на это лечение потратить.

Предположим, на НИИ детской онкологии, гематологии и трансплантологии им. Р.Горбачевой выделяется около 200 квот в год на трансплантацию костного мозга. Мы помним, что денежное покрытие каждой квоты – 808 500 рублей, 60% от каждой квоты – 485 100 рублей, то есть клиника может потратить на лекарства 97 020 000 рублей в год. Но клиника не может держать эти деньги на своем счету и расходовать по мере поступления больных, покупая каждому то, что ему нужно.

По закону в конце каждого календарного года НИИ им. Горбачевой обязан подать заявку на закупку лекарств на эту сумму в университет, подразделением которого он является, и университет на объявляет тендер на поставку каждого наименования на следующий год. Из этого следует несколько важных вещей.

Во-вторых, лекарства в больницу могут поставлять только те фирмы, которые выиграли тендер на поставку, и если у них случаются перебои, больница не может докупить лекарства у тех поставщиков, у кого они есть.

В-третьих, поставки лекарств начинаются тогда, когда государство выделит деньги и они поступят на счета, а этот процесс может затянуться на месяцы. Поэтому лекарства, расходные материалы и прочее по госзакупкам за первый квартал запросто могут прийти в больницы по весне, а по определенным позициям и к лету.

А так как мы помним, что денег по квоте выделяется значительно меньше, чем нужно, то в начале квартала может оказаться, что лекарств в больнице еще нет, а в конце – что уже нет. Так что разным пациентам везет по-разному. Без помощи благотворителей с такой ситуацией справиться невозможно.

Елена Грачева, координатор проектов благотворительного фонда AdVita ("Ради жизни")

Рассылка "Фонтанки": главное за день в вашей почте. По будним дням получайте дайджест самых интересных материалов и читайте в удобное время.

ДОРОГИЕ ЛЕКАРСТВА ПОЛОЖЕНЫ БЕСПЛАТНО

- Игорь Евгеньевич, правда ли, что больных с онкологией в столице с каждым годом становится больше? С чем это связано?

- Как и во всем мире, у нас действительно стало больше онкологических больных. Причин несколько. Во-первых, за последние четыре-пять лет в Москве выросла продолжительность жизни примерно на пять лет. Пожилых больных теперь много. Как говорил академик Ипполит Давыдовский, больше людей стали доживать до своего рака. Но не пугайтесь. Мы можем эффективно лечить многие виды рака, за которые еще 5 - 10 лет назад врачи просто не брались. Сейчас научились контролировать даже растущие опухоли. Пациенты в таком состоянии еще совсем недавно жили лишь несколько месяцев. Теперь некоторые из них живут годы и хорошо себя чувствуют. Благодаря современным лекарствам опухоль практически замораживается и не влияет на здоровье человека.

Главные мифы об онкологии: как нужно следить за своим самочувствием, чтобы не упустить болезнь

Во-вторых, в столице постоянно проводятся бесплатные онкоскрининги и акции по ранней диагностике рака. За последние годы благодаря тщательному осмотру пациентов выявление онкологии у больных на ранних стадиях существенно выросло.

- Лечение можно начать быстрее…

- Конечно! Для онкологических больных ведем его по трем основным направлениям - хирургия, лекарственное лечение, лучевая терапия. По техническому оснащению и подготовке хирургов в Москве нет ничего такого, что мы не могли бы сделать, как наши коллеги в лучших хирургических клиниках мира. Может быть, в чем-то наши хирурги даже более высокотехнологичны.

Что касается лекарств, то во всем мире это очень дорогая терапия. Например, в США треть онкологических пациентов становятся банкротами. Они вынуждены брать кредиты, закладывать дома. Больше 10 % застрахованных пациентов в США доплачивают во время лечения онкологии. У нас лекарства, включенные в список жизненно важных, гарантированы по ОМС, то есть бесплатно. Это контролируют Министерство Здравоохранения, Департамент здравоохранения и правительство Москвы. Финансирование лекарственного обеспечения растет пропорционально нововведениям в мире. Мы можем лечить онкологических пациентов самыми современными препаратами, согласно одобренным в РФ показаниям.

- Какой онкологией чаще болеют москвичи?

- Статистика в Москве такая же, как во всем мире. У женщин - чаще опухоли молочной железы. У мужчин - рак предстательной железы. Колоректальные опухоли, то есть рак кишечника, бывает и у мужчин, и у женщин. Чаще всего умирают от рака легкого.

- Вы говорите, что в Москве для лечения рака есть и бесплатные врачи, и бесплатные лекарства. Почему же в соцсетях постоянно объявляются сборы денег для больных с онкологией?

Сборы денег для меня не совсем понятны. В Москве есть все необходимое для качественного лечения как по программам высокотехнологичной помощи, так и по ОМС. Например, используются все установки для проведения лучевой терапии как в городских, так и в федеральных клиниках. Понятно, что могут быть и трудности. Они есть во всем мире. Но специализированную помощь такие пациенты получают. Над этим мы постоянно работаем. В Москве финансирование фонда ОМС на оказание помощи онкологическим больным постоянно растет. Пациентам деньги собирать не надо. Надо обращаться к специалистам.

- Когда нужно идти к врачу, чтобы не упустить болезнь?

- Обследования нужно проходить регулярно. Опухоль на начальных стадиях часто не проявляется. Чтобы не упустить рак, на диагностику надо прийти, когда нет никаких симптомов. Некоторые обследования проводятся с определенного возраста. Например, женщинам старше 30 лет обязательно раз в три года обследоваться у гинеколога для выявления предраковых заболеваний или начальных стадий опухоли шейки матки. С 39 до 50-ти лет – проходить маммографию 1 раз в 3 года, далее 1 раз в 2 года. Мужчинам с 45 лет обязательно сдавать кровь на ПСА. Это единственный из многих маркеров, который показывает рост опухоли в организме.

После 50 лет всем пациентам нужно сдавать кал на скрытую кровь, а также проводить гастро -, сигмо-, а лучше колоноскопию. При этом нужно удалять найденные полипы, из которых в дальнейшем могут развиваться опухоли.Колоректальный рак сегодня считается самым поддающимся диагностике. Его можно предупредить, если приходить к врачам на регулярные исследования.

Если ваш родственник заболел онкологическим заболеванием до 50-ти лет, особо следите за своим здоровьем.

Любые изменения в медицинских данных, к примеру, анализы, результаты обследования, всегда должны изучать специалисты. Главное - не жить с мыслью, что меня ждет рак. Надо просто внимательно относиться к себе и своим родственникам. А то у нас, к сожалению, многие чаще проводят диагностику своего автомобиля, чем своего здоровья.

- Известная голливудская актриса Анджелина Джоли, узнав о наследственной предрасположенности к раку молочной железы, просто заранее удалила себе здоровую грудь. У нас такие операции делают?

- Только, если у пациентки положительный анализ на этот ген и болезнь у нее уже развивается. Но и в таком случае это выбор самого больного. Если к нам придет здоровая пациентка с плохой наследственностью и попросит о профилактическом удалении груди, такую операцию мы делать не будем. При хирургической манипуляции все же остается много других рисков. Они могут быть минимальными, но они есть.

ВАЖНЫЙ ВОПРОС

Используют ли экспериментальные методы в больницах?

- Хирургическая техника сегодня позволяет настолько безопасно и малотравматично оперировать, что можно сказать, развитие онкохирургии уже или на высшей точке, или близко к ней. Основные разработки и эксперименты, которые мы называем исследованиями, сейчас проводятся в лекарственной терапии. За последние десятилетия в городских больницах и онкоцентрах кардинальным образом поменялась лекарственная терапия. Теперь стало привычным лечение когда-то редкими таргетными препаратами. Они действуют только на конкретную мишень, которая участвует в росте опухоли. Но такого, чтобы дал больному таблетку от рака и все прошло, наверное, не будет никогда. Хотя для некоторых пациентов с определенным типом опухоли таргетные лекарства именно так и помогают.

В последние годы успешно развивается иммунотерапия, когда эффект достигается за счет того, что у больного активируется собственный иммунный механизм подавления роста опухолей. Ученые уже добились очень хороших результатов. Эти разработки продолжаются. Кроме того, много исследований проводится по комбинациям препаратов, по внедрению новых препаратов в старые схемы лечения.

ПРАВДА ЛИ, ЧТО…

Очереди на МРТ или колоноскопию надо ждать месяцами

- Мы стараемся проводить исследования максимально быстро. В поликлиниках и больницах постоянно появляется новая диагностическая техника и специалисты для работы на ней. Если пациента что-то беспокоит, например, кровь в кале , тогда исследование не затягивают. Больного сразу осмотрит колопроктолог. Если будут показания, дальнейшее исследование сделают в течение ближайших нескольких дней. Если это плановое обращение к врачу человека, которого ничего не беспокоит, а он просто хочет провериться, его могут записать на исследование через месяц или еще позже.

НА ЗАМЕТКУ

Где в столице бесплатно пройти обследование

Москвичи могут проверить предрасположенность к раку молочной железы и яичников (у женщин) и наличие признаков рака предстательной железы (у мужчин) во время акции по ранней диагностике онкологических болезней. Для этого каждую субботу с 8.00 до 14.00 в некоторых районных поликлиниках можно сдать кровь из вены . Предварительная запись и направление от врача не нужно. С собой нужно принести паспорт и на месте подписать согласие на обработку персональных данных.

Результат анализа пациенту могут прислать в течение месяца на выбор – или на личный адрес электронной почты, или в поликлинику по месту прикрепления. Если исследования покажут отклонения от нормы, пациента пригласят на консультацию: мужчин - в районную поликлинику, женщин – в клинику женского здоровья Московского клинического научного центра имени Логинова .

Главные мифы об онкологии: как нужно следить за своим самочувствием, чтобы не упустить болезнь.

Читайте также: