Есть ли смысл лечить рак за границей

Специалисты не дают однозначного ответа на этот вопрос, а вот реальная ситуация с лечением рака в России говорит не в ее пользу. Наша страна находится на пятом месте в мире по уровню смертности от раковых заболеваний и на первом — по числу больных на 100 тысяч населения, при этом ежегодно регистрируется более 500 тысяч новых случаев.

Сегодня в России большое количество проблем в сфере онкологии. Прежде всего, это отсутствие современного диагностического оборудования и, как результат, позднее выявление раковых заболеваний. Обеспокоенность также вызывают недостаток квалифицированных специалистов, коррупция в российских онкоцентрах и дефицит необходимых лекарств.

За границей ситуация обстоит иначе. Там используется новейшая медицинская аппаратура, работают опытные врачи, а эффективные противораковые препараты всегда имеются в наличии. Конечно, лечение за рубежом стоит немалых денег и не всем россиянам оно доступно. В иностранные клиники обращаются в основном люди с достатком выше среднего. Остальным же остается надеяться на отечественную медицину.

Клиники лечения рака в России

Раз медицинских учреждений не много, то, соответственно, не хватает и докторов. По статистике, на одного врача-онколога в стране приходится 484 пациента[3].

Больше половины онкологов и радиотерапевтов — пенсионного возраста. Новые кадры воспитываются в десяти медицинских учебных заведениях Москвы и Санкт-Петербурга, из которых два — узкоспециализированных и два — дающих послевузовскую подготовку. На периферии насчитывается еще 41 образовательное учреждение, это, грубо говоря, одно на два региона.

Остро стоит вопрос не только о подготовке, но и о переподготовке кадров. По Национальной онкологической программе ежегодно закупается высокотехнологическое оборудование, которое очень сложно в эксплуатации. Но научить пользоваться им достаточное количество медицинских физиков не получается. Выходит, что дорогостоящая, но так необходимая пациентам техника, простаивает, вместо того чтобы приносить пользу. А рак тем временем продолжает уносить жизни сотни тысяч людей.

Если подробнее говорить о технике для диагностики и лечения рака, то лучше всего у нас ситуация с рентгенологическим оборудованием (более десяти тысяч кабинетов) и маммографами (более двух тысяч кабинетов). Хуже всего обстоят дела с рентгенохирургическими машинами, которые обеспечивают высокоэффективное лечение опухолей с минимальным ущербом здоровью и вмешательством в организм. Таких аппаратов в стране только 147. Оборудования для лучевой терапии тоже очень мало — 234 на всю Россию. Не хватает и как таковых онкологических отделений: их 2298, то есть около 1300 больных раком приходится на один такой кабинет.

При этом значительная часть используемой техники серьезно устарела. Но, по некоторым данным, если запретить лечение и диагностику в России на оборудовании 1960–70-х годов, придется закрыть практически половину онкоучреждений.

А причиной простоя немногочисленной новейшей техники является не только низкая квалификация медиков, но и несвоевременное диагностирование заболеваний. То есть ряд радиохирургических установок эффективен только на ранних стадиях развития рака.

По данным отечественной статистики, 25,6% злокачественных опухолей российские врачи определяют на первой стадии, еще 25,2% — на второй[4]. То есть у половины онкологических больных есть шанс полностью или практически полностью излечиться от болезни. Другая половина имеет уже гораздо меньше надежд на излечение и возвращение к полноценной жизни. Кстати, лишь в одном случае из ста рак в России выявляют в первичной форме, без метастаз.

Обвиняют в такой ситуации как самих россиян, не заботящихся о ежегодных медицинских осмотрах, так и докторов поликлиник и больниц, не заметивших вовремя серьезной патологии. И как следствие — пятилетняя выживаемость онкобольных в России составляет лишь 43%, тогда как в Израиле, например, этот показатель достигает 80%.

Сначала лечащий врач (в большинстве случаев терапевт в поликлинике), нашедший злокачественную опухоль, составляет подробную медицинскую выписку о состоянии больного, диагностике и лечении рака. Эта выписка с указанием результатов исследований направляется во врачебную комиссию того же медучреждения, которая рассматривает предложенные материалы в течение трех рабочих дней и при положительном решении направляет документы в Комиссию субъекта федерации. В пакет документов входят также копии паспорта и полиса больного. Комиссия субъекта РФ принимает окончательное решение об оказании больному ВМП. В течение десяти дней после этого пациента должны госпитализировать.

К сожалению, на практике эта процедура может занять несколько месяцев, и это при том, что временной фактор в данном случае становится важнейшим для человека, болеющего раком. Лишь в самых экстренных случаях решения принимаются за несколько дней и больного поспешно кладут на операцию.

Еще один камень преткновения в лечении рака в России — поиск медицинских препаратов. Больные должны получать лекарства бесплатно, по рецепту лечащего врача. Но нередко, а точнее – часто, в аптеках не оказывается нужных препаратов: либо они закончились, либо затянулся тендер, либо их просто не завозят в Россию.

Совсем катастрофичная ситуация — с выписыванием наркотических обезболивающих. Большинство докторов просто боятся выдавать такие рецепты безнадежным больным, хотя их страх по большей части не оправдан. Потребление опиоидных анальгетиков в России — 200 суточных доз на миллион человек, за границей — от тысячи до 20 тысяч доз. К сожалению, тяжелобольным раком в нашей стране приходится умирать в страшных муках. Если же анальгетик выписан, родственники больного должны успеть найти и купить его в течение пяти дней и самостоятельно доставить в больницу.

Из-за очередей на льготные лекарства и проблем с получением рецептов россияне все чаще стремятся приобрести препараты для лечения рака самостоятельно. Сейчас на деньги больных и их родственников покупается 50–60% лекарств, а по некоторым веществам этот показатель доходит до 80%.

Ранее те, кто желал лечиться новейшими средствами, часто прибегали к помощи интернет-магазинов, заказывали фармпрепараты за рубежом, так как в России они малодоступны или не импортируются вовсе.

Однако и эта возможность, согласно постановлению Кабинета министров РФ об ограничении закупок иностранных лекарств, стала недоступна. Перечень введенных ограничений касается в том числе медикаментов, входящих в перечень жизненно необходимых. Ситуация усугубляется еще и тем, что зачастую те или иные заграничные препараты не имеют аналогов и найти замену им на сегодняшний день практически невозможно.

К большому сожалению, отечественные лекарства чаще всего уступают иностранным аналогам по качеству. Особенно это касается медикаментов для лечения тяжелых заболеваний типа онкологии: отечественные препараты менее эффективны, более токсичны и вызывают значительно больше побочных эффектов. Конечно, российские средства значительно дешевле, но это вряд ли может стать утешением для больных онкологией.

Материально обеспеченные граждане, чей достаток позволяет не сталкиваться с проблемами российской медицины, предпочитают лечить рак за границей.

Первой по популярности страной медицинского туризма у жителей СНГ является Израиль. Именно здесь зафиксирован, согласно мировому рейтингу, самый высокий процент излечения онкологии. Ежегодно в Израиль на лечение отправляются около 30 тысяч больных раком.

На втором месте — Германия, здесь ежегодно лечатся около 20 тысяч пациентов с онкологией; порядка десяти тысяч граждан бывшего СССР выбирают Швейцарию и примерно пять тысяч человек — США и Австрию.

К сожалению, большинство людей не в состоянии позволить себе лечение за границей, но пройти хотя бы качественное обследование и получить адекватное назначение могут 30% граждан РФ. Стоимость диагностических мероприятий чаще всего не превышает трех–четырех тысяч долларов. Не стоит забывать, что цена неверно поставленного диагноза — человеческая жизнь.

Не сбрасывайте со счетов и тот немаловажный факт, позволяющий принять решение в пользу лечения за границей, что в тех же Израиле и Германии средняя продолжительность жизни онкобольных даже в сложных случаях составляет от 12,5 до 14 лет, тогда как в России эта цифра едва дотягивает до трех–четырех лет. А это целая жизнь.

Медицинские центры в достаточной степени укомплектованы специалистами широкого и узкого профиля, обладающими всеми необходимыми знаниями и умениями для работы с современным оборудованием. Лечение осуществляется комплексно с использованием не только традиционных, но и альтернативных методов: иммуно- и гормонотерапии в том числе. В настоящее время разрабатываются нанотехнологии для скорейшего уничтожения раковых клеток.

Словом, у лечения рака за границей только один минус — его цена. Впрочем, как показывает опыт наших соотечественников, в России госпитализация обходится, мягко говоря, не совсем бесплатно.

Формально злокачественные опухоли в нашей стране лечат бесплатно. Однако факты говорят обратное. Кто является первопричиной коррупции в отечественных ЛПУ: врачи или пациенты — спор довольно долгий. Первые сетуют на низкие зарплаты и недостаток государственного финансирования медучреждений (чего отрицать не приходится), вторые стремятся всеми средствами (у кого сколько есть) задобрить врачей, чтобы им уделили должное внимание и подобрали качественное лечение.

Если и вовсе не дожидаться квот, то курс лечения рака в нашей стране обойдется в среднем в 250–300 тысяч рублей. На ранней стадии рака операция может выйти сравнительно недорого: от 40 до 70 тысяч рублей. На II и III стадии годовая терапия будет стоить от сотен тысяч до нескольких миллионов рублей.

На бесплатное лечение рака за рубежом, конечно же, надеяться не приходится. Цены на лечение различных онкологических заболеваний не схожи в разных странах и даже в нескольких регионах в пределах одного государства. Самые низкие цены в Израиле, выше — в Германии, наиболее высокие — в Соединенных Штатах. К примеру, лечение рака груди, начиная с обследования, в Израиле может стоить от миллиона рублей, в Германии — от двух миллионов рублей, в США — еще дороже. Некоторые наиболее тяжелые заболевания, требующие пересадки органов, операций на головном и спинном мозге, обходятся в несколько десятков миллионов рублей. Нередко это те случаи, когда российская медицина помочь не в силах.

Сравнив условия лечения онкозаболеваний в России и за границей, нетрудно прийти к выводу, что лечение за рубежом будет более профессиональным, а также, что немаловажно, более современным. Проходя терапию в таких странах, как например Израиль, Германия, США, вы можете быть уверены, что получили максимально эффективное лечение. За границей нет проблем с кадрами и доступом к лекарствам, не приходится месяцами ждать получения квот, чтобы потом все равно платить десятки тысяч из-под полы.

В настоящее время лечение рака в Израиле, Германии, Швейцарии и других развитых странах предпочитают не только те, кто может себе это позволить материально. Все больше россиян, сталкиваясь с современными реалиями отечественной медицины, понимают, что комфорт и спокойствие больного, а также уверенность в квалификации и профессиональной ответственности врачей, качестве техники и медикаментов намного ценнее более дешевого, но не такого уж бесплатного лечения в России.

В чем же заключаются преимущества лечения рака в Израиле, Германии, Швейцарии и США и чего не хватает отечественной медицине?

Печально это признавать, но преимущества заграничной медицины очевидны:

И все же лучшее лечение — это профилактика. Ежегодные осмотры у квалифицированных специалистов, правильное питание и здоровый образ жизни сберегут и здоровье, и деньги.

Тем внимательнее нужно относиться к своему здоровью, если вы находитесь в зоне риска. Речь идет о наследственной предрасположенности к раку или соответствующем возрасте, когда может возникнуть заболевание. Так, женщинам рекомендуется обследоваться на предмет рака груди с 25–30 лет и в обязательном порядке проходить маммографию после 40 лет. У мужчин риск нарушения репродуктивного здоровья начинает выявляться после 35, а особенно — после 40 лет.

Задумайтесь о своем здоровье сейчас! Не бойтесь говорить о раке, даже если вы здоровы. К сожалению, от этого заболевания не застрахован никто, раковые клетки есть у всех, и страшная статистика смертности показывает, что несвоевременная диагностика и лечение могут стать причиной необратимых последствий. Лучше заранее получить максимальные шансы на спасение своей жизни или жизни своих родных.

Как в России обстоят дела с лечением онкологических заболеваний? Во сколько это может обойтись пациенту? Есть ли смысл уезжать на лечение за границу? На эти и другие вопросы Pravda.Ru отвечает кандидат медицинских наук, заслуженный врач России, член комитета Совета Федерации по социальной политике Владимир Круглый.

Рак молодеет

— Владимир Игоревич, традиционно было принято считать, что рак — это болезнь старости. Но сейчас все чаще говорят, что онкология молодеет, и этому направлению необходимо уделять особое внимание. Вы — детский хирург, специализируетесь именно на детской онкологии. В самом деле рак сегодня молодеет?

— Действительно, сегодня существует даже специальность — детский онколог. Она выделена в отдельное направление, поскольку врач имеет дело с заболеваниями, имеющими свою специфику.

Зачастую у детей опухоли носят врожденный характер. А это предполагает свои особенности как в диагностике, так и в течении заболевания, и в лечении.

Самое главное, существует огромная разница в потенциальном результате.

При большинстве видов опухолей у детей удается добиваться длительной ремиссии, фактически, излечения. Поэтому положительная статистика по детской онкологии совершенно иная, нежели у взрослых пациентов.

Однако чтобы добиться этого положительного результата, требуется приложить массу усилий. Работа ведется комплексно, она включает в себя:

помощь специалистов,
использование соответствующего оборудования
использование лекарственных препаратов.

Иными словами, каждому выздоровлению предшествует длительный процесс лечения и реабилитации.

Диагностика онкологических заболеваний

— Какая, на ваш взгляд, сегодня самая большая проблема в области онкологии?

— Если говорить об онкологии в целом, то это ранняя диагностика. В нашей стране эта проблема стоит особенно остро.

К сожалению, значительный процент онкологических заболеваний диагностируются только на третьей или четвертой стадиях, что требует принципиального иного, более дорогостоящего лечения. Зачастую это высокотехнологичная медицинская помощь и серьезные операции. Но даже внушительные затраты не гарантируют в этих случаях благополучного исхода.

Шансы на выздоровление всегда выше, если "поймать" болезнь на более ранней стадии. Это касается всех — и детей, и взрослых.

Хочу подчеркнуть, что своевременная диагностика зависит не только от медицинских работников, но и от самого человека. Очень важно:

следить за своим здоровьем
регулярно проходить диспансеризацию

Для каждой возрастной категории разработаны определенные исследования, и нужно обязательно проходить, какими бы они неприятными они вам не казались.

Если речь идет о детях, то здесь ответственность во многом лежит на родителях. Необходимо обращать внимание на любые признаки, которые покажутся вам тревожными.

К сожалению, ситуацию зачастую усугубляет тот факт, что у детей очень многие онкологические заболевания развиваются бессимптомно. К примеру, при нефробластоме диагноз довольно часто ставится поздно как раз по причине отсутствия каких-либо выраженных признаков.

В итоге о болезни узнают только тогда, когда опухоль определяется уже руками. Тем не менее, советую родителям как можно внимательнее наблюдать за своим ребенком.

Даже если у вас возникло хотя бы малейшее подозрение, лучше перестраховаться и сделать необходимые исследования. В частности, обычное скриннинговое ультразвуковое исследование может помочь избежать многих проблем и позволит своевременно поставить диагноз на ранней стадии.

Чем раньше врачи обнаружат болезнь, тем лучше будет результат лечения.

— Вы сказали, что болевая точка — это позднее диагностирование. Но ведь детей с самого рождения ежемесячно наблюдают педиатры. Когда ребенок становится старше, он проходит врачебную комиссию для детского сада, школы, да и диспансеризация у детей ежегодная. Неужели всех этих наблюдений недостаточно?

— Большинство опухолей у детей:

быстрорастущие
стремительно развивающиеся

Календарный год для онкологии — это значительный срок. Поэтому от педиатра, от врача так называемого первого контакта, зависит крайне многое.

Это также может быть и врач скорой помощи, и хирург, к которому пациент может попасть, к примеру, с болями в животе. Продолжать список можно и далее. Я хочу сказать, что у врача абсолютно любой специализации должна быть онкологическая настороженность.

Несмотря на активную информационную пропаганду,

у нас в стране по-прежнему нередки случаи, когда врачи первого контакта "пропускают" пациентов, причем даже с явными опухолями. Часто речь идет об опухолях наружной локализации, которые длительное время лечат как лимфаденит (воспалительное заболевание лимфатических узлов).

На сегодняшний день онкологическая настороженность врачей первого звена — огромная проблема всего российского здравоохранения, не только педиатрии. Важно не только вовремя суметь распознать угрозу, но и:

как можно оперативнее поставить правильный диагноз
начать лечение

На Западе это занимает буквально сутки-трое, у нас же счет идет на недели.

— Бытует мнение, что если среди родственников онкологических заболеваний не было, значит можно быть спокойным.

— Это не совсем так, хотя наследственность при многих опухолях действительно прослеживается. От онкологии никто не застрахован.

— Насколько наши региональные клиники оснащены всем необходимым оборудованием и что делается в этом направлении?

— Начиная с 2011 года ситуация начала кардинально меняться, кто бы что бы ни говорил. Безусловно, модернизация в регионах идет разными темпами, но средства на развитие медицины были выделены колоссальные.

И уже сам субъект определял собственные приоритеты. Для одной территории это были современные онкологические клиники, другие делали упор на педиатрию, к примеру. Но, безусловно, в каждом регионе есть онкологический центр, правда, уровень у всех разный.

В той же Якутии областная детская больница выгодно отличается и своим оснащением, и специалистами, а вот местный онкодиспансер производит скорее удручающее впечатление. В здании отсутствует даже лифт. Как перевозить пациентов? Для меня это был, конечно, шок.

В то же время не могу не отметить, что за последние годы в регионах было приобретено много высокотехнологичного оборудования. Трудно себе представить, чтобы в том или ином субъекте страны не было:

компьютерной
или магнитно-резонансной томографии

Многие территории уже и позитронно-эмиссионной томографией не удивить.

Сейчас, конечно, темпы переоснащения снизились, но тем не менее, работа по модернизации продолжается. У любого доктора сегодня есть возможность:

произвести исследование
поставить правильный диагноз

Хотя, конечно, нет предела совершенству и нам пока далеко до развитых стран Европы. В основном это касается гистологических служб — патологической анатомии, патогистологии. Но все-таки ситуация у нас очень серьезно улучшилась за последние годы, это совершенно точно.

Лечение рака за границей

— Почему, если кто-то заболел, действует убеждение, что необходимо срочно собирать всем миром деньги, обращаться в благотворительные фонды и непременно ехать лечиться за границу?

— Я сам в свое время был руководителем благотворительного фонда и знаю эту проблему изнутри.

Безусловно, бывают случаи, когда действительно есть необходимость пройти лечение где-то за границей. Особенно когда дело касается применения каких-то уникальных методик. Но таких историй немного, они достаточно редки.

В большинстве случаев эффективно лечиться можно и в России. Но такую возможность многие родители даже не пытаются использовать.

Если говорить о детской онкологии, то мы имеем замечательные федеральные центры очень высокого уровня. К примеру, Федеральный научно-клинический центр детской гематологии, онкологии и иммунологии имени Дмитрия Рогачева, который находится в Москве, на Ленинском проспекте. Это абсолютно европейского уровня клиника. Я сам там неоднократно проходил обучение и знаю этих врачей.

Более того, профессора из Германии работают там на штатной основе, приезжая раз в две недели. И все протоколы лечения те же самые.

Ведь онкология очень стандартизированное направление медицины. Если поставлен точный диагноз, он подтвержден в так называемой реверсной лаборатории и не вызывает сомнений, то лечение будет совершенно одинаковым что в Москве, что в Нью-Йорке.

— То есть роли не играет, кто тобой будет заниматься: кандидат медицинских наук или именитый профессор?

— Абсолютно. Безусловно, некоторые нюансы есть.

Американский протокол несколько отличается от европейского, но эта разница не принципиальная, сама стратегия лечения абсолютно одинакова. Задача медицинского сообщества, министерства состоит в том, чтобы лечение в том же Берлине не отличалось от лечения в Москве, Орле или любом другом российском городе.

Конечно, в каждом случае необходимо учитывать историю болезни. Если это какой-то стандартный случай, 1-2 стадия, если заболевание протекает без:

особенностей
осложнений

это лечение должно проводиться в регионе. Этого больного нет необходимости посылать ни в:

Москву
Германию
Израиль

Но бывают и случаи, когда мы направляем больных в федеральный центр. И таких ситуаций немало, поскольку возможности регионального центра могут быть ограничены.

Примеры же того, когда даже в Москве, на федеральном уровне не могут справиться с заболеванием, крайне редки. В конце концов, насколько я знаю, в министерстве здравоохранения есть механизм направления пациентов на лечение за границу за федеральные средства.

— Это делается по запросу лечащего врача или родители сами должны обратиться с такой просьбой?

— Скорее это должен быть запрос федерального центра.

— То есть вы рекомендуете всем, кому, не дай Бог, поставили такой диагноз, все-таки лечиться в России?

— Конечно, если это возможно. В России лечение ничем не хуже, чем за границей. К сожалению, многие люди не доверяют отечественной медицине. Особенно, когда речь идет о детской онкологии.

— А почему, как вы думаете?

— Это происходит, в том числе, из-за того негативного образа, который создается в средствах массовой информации.

Мы постоянно слышим, как все плохо в нашей стране. А ведь у нас очень большой человеческий потенциал. Я знаю людей, которые работают в том же центре Димы Рогачева или в НИИ Детской онкологии на Каширке. Это врачи, которые полностью отдают себя работе. В ущерб своим собственным семьям работают едва ли не круглыми сутками, при этом получая весьма скромную зарплату. И все для того, чтобы вылечить детей.

За границей такого отношения нет. Повторюсь, большинству пациентов можно помочь дома, в российских больницах. Уровень отечественной медицины действительно высок.

Бесплатная медицина

— Давайте поговорим о финансовой составляющей. Мы, дети Советского Союза, привыкли к тому, что у нас медицина всегда была бесплатной. Почему сейчас за лечение онкологии приходится платить?

— Когда собирают средства, часто непонятно на что они идут, особенно если ребенок лечится в федеральном центре.

Конечно, есть больницы, где родственникам приходится покупать очень многое. Я считаю, что это безобразие, и такого быть не должно. Я сейчас не говорю про частные клиники. В коммерческих больницах лечатся люди, у которых есть на это средства. Но таких немного.

У обычных граждан со средним доходом или даже ниже среднего такой возможности нет. Допустим, человек получает зарплату в регионе порядка 20 тысяч рублей в месяц, и вдруг в этой семье заболевает ребенок. Родители должны:

ехать в Москву
проходить обследование, зачастую платное
приобретать какие-то вспомогательные материалы

Хотя у врача практически всегда есть возможность организовать процесс так, чтобы обследование или лечение было бесплатным. Здесь многое зависит и от:

конкретной региональной больницы
и от конкретного главного врача.

— То есть опять пресловутый человеческий фактор?

— Да, возможности такие есть.

Хочется, чтобы люди понимали: когда речь идет о сборе средств на лечение, зачастую эти деньги вовсе не для оплаты медицинских услуг, это помощь семье, которая, конечно, тоже очень необходима. Проживание даже одного из родителей при больнице или в гостинице влетает в копеечку. Период пребывания маленького пациента в клинике, как правило, довольно длительный.

Кроме того, маме надо самой питаться. Не говоря уже о том, что зарплату она в это время не получает. Для подобного сопровождения пациентов, наверное, и нужны какие-то благотворительные сборы. Но само лечение должно быть бесплатным.

Большинство семей в России, особенно в депрессивных регионах, каковой, к примеру, считается Орловская область, имеют невысокий доход. Для них жизненно важно, чтобы лечение осуществлялось за государственный счет.

Если чего-то нет, то это вопрос, конечно, и к:

федеральным лечебным учреждениям
и к департаменту здравоохранения региона

Во-многом именно от них зависит будет ли лечение бесплатным для пациента. Каждый человек, по Конституции, имеет право на получение бесплатной медицинской помощи. Особенно это важно, если речь идет о лечении онкологии, которое является крайне затратным.

Для нашей страны это базовые вещи, которые не должны зависеть от кризиса.

Медицина — то, на чем нельзя экономить. Позиция государства на этот счет предельно жесткая. Недавно глава правительства Дмитрий Медведев подписал программу государственных гарантий на 2016 год, в которой появились серьезные новеллы, касающиеся предельных сроков ожидания медицинской помощи.

— Я поняла, что медицина у нас все-таки бесплатная. Но если кому-то из родственников или самому больному пришлось столкнуться с тем, что предлагают заплатить за медицинские услуги, жалобу куда писать?

— В Росздравнадзор и в страховую компанию.

По полису ОМС пациент имеет право на определенную программу госгарантий. Сейчас мы очень часто говорим на различных площадках, что страховые компании у нас недостаточно активны именно в части защиты прав пациента.

Президент в своем ежегодном послании особо подчеркнул, что страховой принцип медицины должен развиваться именно в таком направлении, чтобы страховые медицинские организации не просто накладывали штрафные санкции на больницы, а действовали, прежде всего, в интересах пациента.

Росздравнадзор — это орган, специально созданный для защиты прав пациента. У него действует горячая линия, на которую всегда можно позвонить. Электронные обращения с сайта рассматриваются точно так же, как на бумажных носителях.

Сейчас возможностей у пациента отстоять свои законные права очень много.

Реальные истории о лечении онкологии за границей и в России

Пациентка из России в израильской клинике в Петах Тикве:

Марина, мама Егора о лечении нефробластомы в Германии и России
У ребенка в 5 лет часто стал болеть живот, дома мы обратились к участковому педиатру и на УЗИ врачи увидели опухоль на правой почке. Сразу стало понятно, что речь идет об онкологии. Из местной больницы нас сразу направили в областную. Здесь опухоль вырезали и отправили на гистологию в Москву, после чего поставили диагноз – нефробластома, 1 стадии, с невысокой степенью злокачественности.

В центре им. Блохина мы прошли полное сканирование организма, на котором не обнаружили плохих клеток, то есть матастазов, и нам сказали ехать домой. Но спустя два месяца, когда мы приехали на контрольное обследование, то такое же сканирование обнаружило, что раковые клетки есть, но при биопсии они не были обнаружены, и нам снова сказали ехать домой. Через три месяца при повторном обследовании оказалось, что метастазы повсюду, и выросла новая опухоль в том же месте, что и предыдущая. Но биопсия снова не обнаружила злокачественных клеток, и с большим трудом мы добились, чтобы назначили химиотерапию, которые мы должны были пройти дома.

Дома нам сделали новую операцию, квоты на которую мы ждали уже месяц. Гистология опухоли показала, что нефробластома уже 4 стадии, и нам сказали, что больше ничем помочь не могут, жесткая химия ребенку навредит, назначили какие-то таблетки и паллиативный уход.

После этого мы решили искать клиники, которые занимаются лечением рака за рубежом, нас согласились принять в Германии. Лечение стоило очень дорого, но деньги нам помогли собрать в Русфонде. В Минздрав тоже обращались, но нам сказали, что нужно ждать аж три месяца, которых у нас уже не было. В Германии обследование началось уже на следующий день после приезда. Врач подробно рассказал, что он собирается делать, а после того, как рак отступит, он посоветовал сделать пересадку костного мозга. В России про пересадку даже не поднимали вопрос. В Берлине мы с врачом виделись каждый день, он очень переживал за детей, как за своих. Он подробно все рассказывал, отвечал на все вопросы. В российских клиниках такого общения с врачом не было. После лечения метастазы исчезли. Мы прошли химиотерапию шесть курсов, MIGB – терапию, потом лечение новым препаратом Топотекан, после чего была проведена аутотрансплантация костного мозга. Лечились мы около года, и сегодня приезжаем в Германию на проверки.

Я бы очень хотела лечить ребенка дома, у меня нет предубеждения против наших врачей, но при имеющихся условиях они ничего не могли сделать.В ходе лечения я сталкивалась с очень многими людьми, которые планируют пройти лечение онкологии за границей, но не у всех хватает настойчивости, денег, веры в то, что там помогут.

Даниил Юсупов о лечении остеосаркомы в Израиле и России
В 18 лет я ударился ногой при падении. Через три года нога стала болеть, но в местной поликлинике ничего серьезного на рентгене не обнаружили. Мы делали рентген несколько раз, но никаких патологий не было выявлено. Какие только диагнозы не ставили, но только не онкология, пока отец не подумал, что повреждение выше места травмы и дело не в колене.

Мы настояли на новом рентгене, и оказалось, что на бедренной кости есть достаточно большая опухоль и давний перелом. Только тогда некоторые врачи сказали, что это онкология, но даже местные профессора настаивали, что это просто последствия перелома, который я перенес на ногах.

В областном ортопедическом центре мне, наконец, сделали КТ, которого у нас в городе не было, и тут уже стало понятно, что это остеосаркома. Потом мне сделали биопсию в московском онкоцентре и поставили диагноз – остеосаркома, 2 стадия, без метастазов. Назначили 6 курсов химиотерапии. После первого курса я чуть не умер. Врачи грубили на мои жалобы о плохом самочувствии, но ничего не предпринимали, и я попал в реанимацию. В Израиле даже после более интенсивной химиотерапии я чувствовал себя нормально, потому что было поддерживающее лечение.

Химиотерапия в российской больнице была бесплатной, но врач сам сказал, что ее лучше не колоть, потому что не поможет, а пойти купить то, что он выпишет. Деньги нам помогли собрать люди, к которым мы обратились по ТВ и через интернет. Приходилось покупать практически все, вплоть до шприцев. Официальной статистике выживаемости можете не верить, так как мы сами несколько раз видели, как тяжелым больным просто отказывали в лечении. Это происходило на наших глазах очень часто.

Через 3 месяца мы поняли, что нужно из Москвы уезжать, да и сами врачи в неофициальных разговорах советовали лечение рака за рубежом. Но суммы в зарубежных клиниках нам озвучивали слишком большие, и мы стали обращаться в фонды. В конце концов, мы оказались в Израиле. Мне сделали операцию, вырезали часть кости и сустав и вставили эндопротез. Через месяц я начал ходить, а теперь, спустя полгода даже хорошо бегаю, но немного хромаю. Мы регулярно приезжаем на контроль, и скоро мне нужно будет удлинять протез, так как нога в результате болезни стала короче. Также в Израиле мы слышали о технологии, при которой протез удлиняется сам по сигналу через интернет. В общем, по сравнению с Россией, лечение онкологии за границей – это почти фантастика.

К сожалению, большинство пациентов из России обращаются в зарубежные клиники уже после неправильного и безуспешного лечения на родине. По словам Иосифа Кобзона, в Германию он поехал только тогда, когда в Москве сказали, что осталось ему жить пару месяцев. После лечения рака простаты за рубежом прошло уже 13 лет.

Записаться на лечение

Чем отличается лечение рака за рубежом и в России

Слабое место российской онкологии – диагностика. У врачей, которые первыми принимают больных при любых жалобах, отсутствует онкологическая настороженность. Отчасти в слабой диагностике виновато недостаток современного оборудования, отсутствие современных протоколов обследования. Например, количество аппаратов ПЭТ-КТ в России можно перечислить на пальцах одной руки, а в диагностике и лечении рака за рубежом эта технология используется уже 15 лет. Многие даже хорошие врачи-онкологи знают об этом оборудовании только из литературы.

В лечении онкологии за рубежом огромное значение имеют иммуногенетические исследования тканей каждого конкретного больного. От этого зависит выбор протокола лечения. В России должного значения эти исследования не приобрели. Диагнозы, поставленные в России у трети пациентов, которые проходят лечение рака за границей, претерпевают изменения, а то и вовсе опровергаются зарубежными онкологами.

Современные возможности этих методов российской онкологией не используются в полной мере. Например, для лечения рака за границей используются препараты, которые не разрешены в России, а сроки сертификации новых препаратов, применяющихся во всем мире, достаточно длительны. Чрезмерное увлечение дженериками, которые категорические не годятся для лечения детей, да и для взрослых их эффективность низкая.

Современными препаратами для химиотерапии в России обеспечены лишь 25% больных, и то за свои деньги.

Российские химиотерапевтические препараты, которые призваны заместить импорт, в основном хуже по эффективности и нередко дороже. Такие методы химиотерапии, как брюшинная, интратекальная, химиоэмболизация практически не применяются, для их выполнения больные обращаются в зарубежные клиники.

Только 30% онкологических больных в России получают лучевую терапию.

Современные методы лучевой терапии, для которых требуется новейшее оборудование: брахитерапия, интраоперационная (IOTR), интенсивно-модулируемая радиотерапия (IMRT) практически не применяются в России. Другими словами, техническое оснащение лучевой терапии – одна из главных проблем российской онкологии. Например, по информации главного онколога Минздрава России Михаила Давыдова, в Якутии облучение больным делают на аппаратах, изготовленных в 1951 году. Также очень мало специально подготовленного персонала для работы с новым оборудованием.

В лечении рака за рубежом широко используются гамма-нож, кибер-нож, симуляторы, протонные излучатели. Без таких методов облучения, как IMRT, IORT, IGRT, томотерапия, брахитерапия, SIRT (селективная радиотерапия), радиоиммунотерапия сегодня немыслимо эффективное лечение онкологических заболеваний.

Действительно, современные протоколы лечения рака за границей и в России практически одинаковы. Российская онкология пользуется протоколами химиотерапии, разработанными на Западе, в основном, в Германии. Но в российской медицине нет стандартизации лечения. Попытки создать российские гайдлайны, а проще говоря, некие инструкции по лечению того или иного заболевания, постоянно проваливаются. Каждый врач лечит, как считает нужным. Один из пациентов израильской клиники из России рассказал, что его врач-онколог на родине сам изготавливал и продавал своим больным настойку на основе каких-то грибов.
А в онкологии, как ни в другой медицинской дисциплине важно строгое соблюдение протокола. Сроки, дозы, комбинации препаратов, перерывы на восстановление организма – все это чрезвычайно важно. Один и тот же препарат, введенный по разным схемам, будет иметь разную эффективность.

Те россияне, у которых была возможность сравнить лечение в российских и зарубежных клиниках, уже знают, что лечение рака за рубежом и в России – две большие разницы. В зарубежных странах здравоохранение – это сфера государственной безопасности, например, в США руководителя Национального противоракового центра назначает лично президент страны.

Задать вопрос врачу

Все приведенные в статье цифры и факты – реальные, при желании вы найдете их в открытом доступе. Наша задача при их изложении – не очернение российской медицины, а попытки помочь людям, которые нуждаются в качественном лечении, получить объективную информацию, на основе которой они и сделают осознанный выбор и сами решат где проходить лечение рака: за рубежом, или на родине. Статистика свидетельствует, что минимум 40% больным действительно эффективное лечение могут провести и в России.

Если вы нуждаетесь в организации лечения онкологии за границей, обращайтесь в центр Izmed, мы обладаем большим опытом в сфере медицинского туризма, и поможем вам в выборе клиники, врача, обеспечим сопровождение в клиниках Израиля и Германии.

Читайте также: