Благотворительный фонд борьбы с лимфомой

UPD : Необходимую сумму удалось собрать! Спасибо за помощь компании "Диалаб" и лично Юлии и Николаю Денисовым! А также всем друзьям Натальи!

Наталье Кургановой 57 лет. Впревые она обнаружила образование на шее в марте 2012 года и пыталась сама лечиться антибиотиками, но эффекта не было. Тогда Наталья обратилась в военный госпиталь в Моздоке (она прослужила 20 лет в армии, и является участником боевых действий) по месту жительства, и ее направили на лечение в Гематологический научный центр в Москве. Там был поставлен диагноз крупноклеточная анапластическая ALK -негативная лимфома.

Было выполнено 6 курсов химотерапии и достигнута ремиссия. Но спустя 5 лет болезнь вернулась снова.

И снова Гематологический научный центр. Наталье провели 2 курса препарата нового поколения Адцетрис. Результаты хорошие, но нужно продолжать лечение. В Моздоке отказываются давать препарат беслатно.

У Натальи дочка Елена, 36 лет, и 12-летняя внучка Женечка.

Родные пытаются спасти свою любимую маму и бабушку, но денег на покупку препарата в семье нет.

Очень просим помочь вас спасти Наталью!

Стоимость препарата 129 000 рублей.

Даша Дементьева

Спасибо всем, кто помог Даще! Необходимая сумма собрана! Заготовка трансплантанта намечена на 4-ое февраля!

Даше 24 года. С 26.02.18 по 31.07.18 Даша находилась на лечении в НМИЦ гематологии, где был поставлен диагноз – апластическая анемия. При этом заболевании костный мозг не вырабатывает необходимых для нормального поддержания жизни в организме клеток. Низкий гемоглобин, и постоянная слабость, низкие тромбоциты , и риск развития кровотечений, низкие лейкоциты – и угроза подхватить инфекцию, с которой можно не справиться. Необходимы постоянные переливания крови. Даша постоянно ложится в больницу в родном Волгограде и ждет, когда же найдется донор для трансплантации костного мозга.

И вот , наконец, донор найден! Найден в Кировском регистре доноров костного мозга!

Но его заготовка и доставка трансплантанта в Москву будет стоить 400 000 рублей. В настоящее время собрано 28 000. И не хватает еще 372 000. Эту сумму нужно будет оплатить 12 – ого января 2019 – го года. На 20-ое января намечена трансплантация. Это – единственный шанс для Даши стать здоровой!

Даша родилась и училась в Волгограде. Окончила колледж. Работала в сфере торговли. После того, как заболела, работать не смогла. Работает только мама. Работает швеей, и зарплата у нее очень маленькая.

Даша любит рукоделие, особенно вышивку.

Когда она вышивает, то забывает о своей болезни.

И Даша хочет победить эту болезнь, хочет жить полноценной жизнью, радоваться каждому ее дню.

Руслана Шук

Руслане Шук 32 года. У нее есть сын Егорка. Ему скоро исполнится 6 месяцев. Есть мама-инвалид, которой 69 лет. Есть сестра, которая помогает с Егоркой. И больше - никого нет. Только мы с вами. Те, кто может помочь. Руслана родилась в Одессе. Занималась модельным бизнесом, работала в турфирме. Еще в 18 лет девушка перенесла идиопатическую тромбоцитопеническую пурпуру. Которую удалось вылечить. Кто же знал, что в 31 год Руслана заболеет лимфомой. Так совпало - беременность и болезнь. Ожидание долгожданного ребенка и страшный диагноз - рак желудка. Руслана добилась перевода в Москву. В НМИЦ гематологии. Там ее сразу положили в реанимацию, и поставили диагноз - первичная медиастинальная лимфома. Руслана прошла 5 курсов химиотерапии. И в июле у нее родился долгожданный сын - Егор. Результаты лечения были хорошими. Мама оправилась от родов. Егорка был переведен в детскую больницу, но скоро был выписан домой. Однако через месяц у Русланы был обнаружен очаг в голове. Было решено ехать в Китай - на Car-T терапию. Китайское посольство долго отказывалось дать визу. Руслана ездила в Одессу. Визу дали. Лечение в Китае прощло успешно !Руслана вернулась в Москву. У нее - ремиссия!Но чтобы ее закрепить необходимо провести трансплантацию собственных стволовых клеток. У девушки нет Российского гражданства. Поэтому для нее - лечение будет платным. Мы благодарим компанию МГТС 9 за помощь в оплате препарата Ниволумаб для Русланы!

Помочь Людмиле Михайловой

Спасибо, друзья! Необходимая сумма собрана! Столько людей откликнулось! Операция прошла успешно! Людмила уже встает! Спасибо нашим волонтерам, которые навещали Людмилу в больнице! Марианне Воронежской, Алексею Сивцову и Алене Маценко!Нобыть живым, живым и только.

Когда я познакомилась с Людмилой Михайловой, ее глаза горели такой жаждой жизни, и вся она излучала телло и радость. Несмотря на то, что Люда проходила тяжелый курс химии.

Людмила - неравнодушный человек. Таких людей очень мало. И они - на вес золота. "Я очень хочу помогать вашему фонду - давай обсудим направления работы. Чем я могу быть полезна", - сказала мне Люда тогда, при первой нашей встрече. А я подумала, что помощь нужна будет ей самой.

Прошел год. И неизлечимая форма рака поджелудочной железы стала поддаваться лечению. Пройдены курсы химии и облучения. Сейчас речь стало возможно вести об операции. Она назначена на 17 -е декабря. Необходимо собрать 350 000 рублей. За год лечения семья Люды израсходовала все свои сбережения. И денег на операцию нет. Давайте поможем этому смелому и жизнерадостному человеку выжить!

Помочь Анечке Кокориной

Спасибо, друзья! Удалось собрать на четыре курса лечения препаратам Фоскавир! Мы благодарим Храм Успения на Успенском Вражке; компанию Витроклиник и лично Юлию Денисову, а также Антона Хозяинова и за помощь в оплате препарата!

В июле мы помогали Ане Кокориной из Якутска. Девушке был необходим препарат Адцетрис. Спасибо всем, кто помог Анечке! Прошло два курса этим препаратом, и, казалось, что болезнь отступила. Но показатели крови долго не восстанавливались. Деражалась температура. Оказалось - костный мозг поражен вирусом герпеса. У Ани - Лимфома Ходжкина. Необходимо продолжать лечение, и есть Адцетрис на следующий курс. Но сейчас необходимо лечение сильным антивирусным препаратом Фоскавир. Все остальные средства уже испробованы.С вашей помощью нам удалось оплатить 24 флаконов Фоскавира для Ани. Результат лечения - очень хороший!

Надя Крюкова - добрый и жизнерадостный человек! Ей 33 года. У девушки - Т-клеточная лимфома. Необходим препарат Ниволумаб.

Спасибо компании "Витроклиник" за помощь в приобритении препарата для Нади!

По результатам последнего ПЭТ КТ - динамика терапии положительная! Сейчас обсуждается вопрос о дальнейшей тактике лечения.

Миша Зайцев

Спасибо всем, кто помог Мише Зайцеву на приобритение препарата Адцетрис! Мише сделали трансплантацию собственных стволовых клеток костного мозга.

Теперь он восстанавливается после проведенного лечения!

Светлана Цыганова. Лимфома Ходжкина.

Спасибо всем, кто помог Свете! Света прошла курс лечения препаратами Адцетрис и Ниволумаб.

26-ого декабря 2018-ого года Свете была проведена долгожданная аутотрансплантация стволовых клеток!!

Спасибо за помощь!

Спасибо огромное всем, кто помог Ире! Мы выражаем огромную благодарность газете"Гудок" и всем неравнодушным людям! Необходимая сумма на 2 курса лечения собрана!

Спасибо огромное всем, кто помогает Марине! Мы благодарим компании ООО "Витромед" и МГТС9, всех неравнодушных людей за помощь!

Спасибо огромное всем, кто помог Марине! Пройдено 6 курсов препаратом Ниволумаб! Марине была сделана трансплантация собственных стволовых клеток костного мозга!

Екатерина Пенская

Спасибо всем, кто откликнулся и помог Кате! Отдельное спасибо всем от ее мамы, Ольги Павловны, а также от всех пациентов и врачей! Благодарим компании "Витроклиник" и "Диалаб" за помощь в оплате реабилитации нашего доктора!

Мы хотим сохранить лучшие традиции отечественной гематологии – гуманизм и милосердие в медицине. Мы стараемся сделать все возможное, чтобы пациенты получали своевременную и квалифицированную медицинскую помощь. Кроме того, мы считаем важным помогать созданию достойных условий труда для медперсонала.

Людям, которым поставлен тяжелый диагноз, связанный с болезнями крови. Мы помогаем взрослым, а это сложнее, чем искать поддержку для ребенка. Но ведь жизнь взрослого человека – это тоже жизнь! Кроме того, когда заболевают люди, на плечах которых держится семья, то и его близкие оказываются в очень сложной, а порой и безвыходной ситуации. Поэтому нам очень нужна ваша поддержка!

Болезни крови требуют долгого, сложного и дорогостоящего лечения.

Вопреки распространенному мнению даже онкологические болезни крови можно излечить.

В Гематологическом научном центре медики возвращают к жизни каждого третьего больного лейкемией, четырех из пяти больных лимфогранулематозом.

Алексутин Денис, 27 лет, живет в г. Гусь-Хрустальный

Диагноз: лимфома Ходжкина, нодулярный склероз с поражением шейно-надключичных, подмышечных лимфоузлов, внутригрудных лимфатических узлов, легких

Собранные средства пойдут на приобретение препарата Брентуксимаб

Прогноз: достижение ремиссии

Подождать бы, выдохнуть, дать мыслям собраться в голове в одну ускользающую, но такую важную мысль. О чем мы, Лен? Нет, не получается.

Эта боль… Какая-то дикая, удивительная боль. Знать бы, что такая бывает. А, впрочем, лучше не знать. А то как жить, ожидая, что она придет.

Скорее выпить обезболивающую таблетку и постараться перетерпеть, пока подействует. Постараться отвлечься. Куда там падает эта таблетка, как всасывается в стенки кишечника, разносится кровью? Господи! Когда же она попадет в кровь! Помоги мне. Плакать при жене, при шестилетнем сыне? Лен, выйди, а?

Через час таблетка подействует и Денис заснет. А завтра все начнется сначала, прямо с раннего утра.

Засыпая, выныривая из безумия, Денис успевает все же поймать ту важную мысль. Она не о чем-то конкретном. Она вообще о счастье, о том, что есть нормальная жизнь.

А потом мысли перескакивают на плохое. На три года болезни. Не успели мы свадьбу сыграть, Лен.

В сентябре 2014 года Денис простудился. Ну, обычное ОРЗ. Только температура не спадает, упрямо ползет вверх, и антибиотики не помогают. Одна неделя, вторая. Лег в больницу, там месяц лечили от воспаления легких, потом поставили подозрение на туберкулез и еще месяц лечили от туберкулеза. В полубреду, с температурой за 40, Денис уже понимал, что готовиться надо к худшему.

– Алексутин? – вечером на осмотре врач подходил к Денису, смотрел на градусник, и, уже не стесняясь, спрашивал, – может ты нам сам скажешь, что с тобой? Мы не знаем.

А потом на шее у Дениса вылез лимфоузел. Провели операцию по удалению для анализа. И поставили наконец диагноз -– лимфома Ходжкина, нодулярный склероз с поражением шейно-надключичных, подмышечных лимфоузлов, внутригрудных лимфатических узлов, легких.

– Что? – переспросил Денис заведующего, -– Я ничего не понял. У меня рак что ли?

Тогда, наверное, его близкие спасли. Тормошили, потащили во Владимир, в онкоцентр. Там врач разговаривал нормально, не как с умирающим:

– Это лечится, Денис. Ты погоди-ка отчаиваться.

Потом было 8 курсов химиотерапии по одной схеме, 4 курса – по другой, плюс последующая лучевая терапия. Лечение длилось год. Денису стало лучше, только в поясничном отделе позвоночника рак не убивался. Никак. В октябре 2016 года Денис пережил кучу анализов – пункция, биопсия, ПЭТ. Ничего не помогало, никак не могли найти точный источник распространения рака. В конце концов врачи решили провести вертебропластику пятого позвонка, так как уже сложилась угроза компрессионного перелома позвоночника.

Перед цементацией сделали еще одну биопсию, и пазл сложился – рецидив с повреждением L5 позвонка и внекостный мягкотканный компонент.

Теперь Денису нужно срочно снова убивать лимфому. Но при этом поменять схему лечения, так как высокодозная химиотерапия не помогает. Обычная химия убивает все клетки без разбора – здоровые, больные. Препарат Брентуксимаб убивает только рак, а здоровые клетки оставляет. Его изобрели японцы в 2013 году. Что-то нереальное, из фильмов про светлое будущее. Дениса этот препарат должен спасти. Химию все равно придется подключить, чтобы закрепить успех, но было бы к чему подключать. Светлое будущее стоит каких-то нереальных денег для Дениса, его Лены и их шестилетнего сына.

– Знаешь, если мне начнут капать Брентуксимаб, то давай после первых двух курсов пойдем и подадим заявление, Лен?

Денис успевает сказать самое важное и падает в черную яму сна. Завтра утро начнется с боли. Ему надо было это сказать, надо было успеть подумать о жизни, в которой нет рака. Чтобы утром было за что терпеть и чего ждать. Чтобы плакать не так отчаянно, не так безнадежно.

– Мы сыграем эту свадьбу, Лен, ты-то не плачь. Будет свадьба.

Анна Емельяненко о лечении в России и о способах помочь больным лимфомой

• 23 мая 2017
• 77678
• 13

Текст: Анна Емельяненко

Среди побочных эффектов одного из моих лекарств самым первым в списке был летальный исход во время введения. Поэтому первый день в больнице я семь часов пролежала в ожидании смерти, пока не захотела в туалет. Тогда я подумала, что, может, люди преувеличивают ужасы лечения онкологии. Меня нередко спрашивают, почему я лечусь в России. Ответ прост: потому что здесь меня лечат так же, как это делали бы где угодно в мире. Я консультировалась с замечательным гематологом из Германии, она это подтвердила. Разница лишь в том, что я получаю в основном препараты российского производства. Как можно видеть, всё со мной нормально.

Другое дело — вопрос диагностики. Я многое успела увидеть сама и за время лечения наслушалась жутких историй. Выводов родилось несколько. Во-первых, у вас либо должна быть связь с хорошими врачами, либо вам должно повезти. Мне повезло, я очень благодарна тем, кто мне подсказал, куда обратиться и что делать. Теперь я пытаюсь помогать тем же. Я очень уважаю труд врачей, но, к сожалению, когда во всём цивилизованном мире онкологию исключают в первую очередь, у нас в медицинских учреждениях о ней нередко вспоминают в последнюю. А столько времени у человека может и не быть. Не стесняйтесь прямо спрашивать врачей о том, что вас беспокоит.

Ещё один момент, который оказался крайне важным в моём случае: болезнь прогрессировала очень быстро. Девушка, которая проводила компьютерную томографию, подсказала мне врача в городском онкоцентре — там я позднее прошла наполовину платное обследование. Через неделю мне поставили диагноз, и вскоре я уже легла на бесплатную химиотерапию. Россия — страна бюрократии, и я видела немало грустных подтверждений этому. Те, кто не знал, куда идти, или не имел финансовой возможности пройти диагностику платно, бегали из больницы в больницу, собирая бумажки, пока состояние не становилось критическим.

По поводу врачей я не могу сказать ничего однозначного. Например, в онкоцентре, где я лечусь, мне никто не объяснял, с чем я столкнулась, что меня ждёт, какие у меня прогнозы. В НИИ детской онкологии, гематологии и трансплантологии имени Р. М. Горбачёвой мне, наоборот, очень подробно рассказали о болезни, вариантах её развития, о том, как проходит лечение, — после этого я была готова ко всему. Но большинство больных, по моим наблюдениям, не хочет знать ничего, им проще в неизвестности — и неизвестность они чаще всего и получают. Я не считаю такой подход правильным, но, думаю, всё зависит от каждого конкретного случая.

Также я заметила, что мнение больного обычно не спрашивают. Я доверяю своим врачам, но знаю ситуации, когда то, что врач мало общался с пациентом, приводило к печальным последствиям, так как доктор не знал, что больной принимает какие-то медикаменты, или о его прошлом. Что касается общения, то по отношению ко мне все корректны и тактичны. Но я слышала разные истории, так что по моей ситуации нельзя судить обо всех.

Четвёртый миф: лечение рака — это обязательно очень дорого. Многие люди едут лечиться за границу — это дорого, но порой необходимо, и это личное право каждого. Иногда бесплатного лечения в России надо ждать дольше из-за квот — но порой времени на ожидание нет, и тогда приходится прибегать к лечению за свой счёт. Когда я обратилась в два онкологических отделения, мне сразу же предложили бесплатное лечение в стационаре. Более того, иногда я ищу в интернете информацию о препаратах, которые получаю вместе с химиотерапией, чтобы почитать противопоказания и побочные эффекты. Так я узнала, что мне вводят новейшие и очень дорогие лекарства. Оплачивала я только часть диагностики и какие-то дешёвые лекарства за сто-двести рублей. Я думала, что мне повезло, и, вероятно, это из-за того, что у меня редкое заболевание. Но я точно могу сказать, что пока не встречала людей, из которых бы тянули деньги за лечение — максимум пациенты тоже платили за диагностику, чтобы ускорить процесс. Стоит упомянуть и благотворительные фонды, которые выполняют колоссальную работу, чтобы помочь больным — они часто берут на себя те или иные расходы.

Рассказывая о своей болезни, я больше узнавала о ней сама. Так я узнала, что людям с некоторыми видами рака крови или другими тяжёлыми заболеваниями кроветворной системы требуется пересадка костного мозга, и это их последний шанс. Когда армия поддержки из родителей и друзей расширилась до больших масштабов, я решила, что пора рассказывать людям о простой, но крайне необходимой возможности помочь тяжелобольным — о донорстве костного мозга.

Когда мы слышим о пересадке костного мозга, в голову лезут картинки с вырезанием позвоночника или просверливания его дрелью. Это миф! Костный мозг — это один из элементов нашей кроветворной системы. Людям с тяжёлыми формами рака крови или другими болезнями, связанными с ней, а также тем, у кого костный мозг пострадал, требуется пересадка. Владельцы здорового костного мозга могут помочь другим. В России база потенциальных доноров очень маленькая, поэтому обычно обращаются в немецкую. Это невероятно дорого, к тому же намного лучше, когда донор из твоей страны, с такими же генетическими особенностями.

Если вы хотите стать донором, нужно прийти в клинику, где можно сдать кровь на типирование для донорства костного мозга. По ощущениям это обычный анализ крови — всего девять миллилитров. Но это очень дорогой и серьёзный генетический анализ, и сдать его можно, только если у вас нет и не было серьёзных болезней. Если в мире найдётся ваш генетический близнец, которому требуется пересадка, с вами свяжутся, чтобы убедиться, что вы не передумали, и пригласят на бесплатное полное медицинское обследование.

Если всё замечательно, вам предложат два варианта донорства. Насколько я знаю, первый в Европе считается устаревшим и применяется по особым показаниям: костный мозг берут под общим наркозом через прокол в тазовой кости, а дальше два дня донор отдыхает в стационаре. Второй способ — несколько дней принимать лекарство, которое выбрасывает клетки, содержащиеся в костном мозге (это стволовые клетки, которые дают начало остальным клеткам крови) в кровь. После этого в назначенный день нужно прийти к врачу — в обе руки на сгибе вставят иголки, как при обычном анализе крови. Из одной руки по трубке кровь попадает в специальный прибор, где отфильтровываются стволовые клетки, а остальная кровь возвращается в организм человека через трубку на другой руке. Посидев так пять часов, посмотрев любимые фильмы или подумав о высоком, можно идти домой. Костный мозг восстановится через неделю-две. При этом у человека, жизнь которого вы спасаете, группа крови и резус поменяются на ваши.

Я всё ещё в процессе лечения, но точно могу сказать, что несмотря на всё я благодарна жизни за такой опыт. Я стала меньше переживать и бояться попусту. Я поражена, сколько в мире добра и как много людей готовы безвозмездно помочь, даже не зная тебя. Люди активно откликаются на информацию о донорстве, хотят узнать об этом подробнее, и меня это невероятно радует. Болезнь сблизила меня с семьёй и дорогими мне людьми, а также подарила новых друзей. Борьба с лимфомой иногда даётся мне нелегко, но всё можно перетерпеть — тем более у меня замечательные врачи, которым я доверяю. Тот положительный опыт, который я получила в этой битве, бесценен.

Ко Всемирному дню борьбы с раком мы поговорили с подопечной фонда AdVita — 29-летней Юлией Фатеевой, которая более четырех лет пыталась справиться с лимфомой Ходжкина (раком лимфатической системы). Девушка рассказала нам, как пациенты добиваются лечения эффективными, но не доступными в России лекарствами, и почему просить людей о помощи поначалу очень тяжело.

Я родилась и выросла в Петербурге, занималась хореографией и плаванием, была совершенно здоровым ребенком. В моей семье никто не болел онкологическими заболеваниями и до 18 лет я про это ничего особо не слышала.

Лимфому Ходжкина у меня заподозрили случайно, во время обычной диспансеризации в колледже. Это был 2007 год, я тогда училась на первом курсе. На моей флюорограмме врачи разглядели лимфоидную гранулему — маленькое ответвление от лимфоузла, явный симптом лимфомы Ходжкина. После биопсии страшный диагноз подтвердился — у меня был рак лимфатической системы. Это болезнь молодых, обычно ее обнаруживают в возрасте от 15 до 30 лет.

У меня была вторая стадия рака. Если бы не обследование, возможно, болезнь обнаружили куда позже. Симптомов я не замечала, хотя похудела на первом курсе на несколько килограммов. Списывала это на обычный стресс из-за учебы. Уже после выздоровления я начала поднимать архивы. Оказалось, что на флюорографическом снимке, сделанном в 11-ом классе школы, лимфоидная гранулема уже была заметна. Если бы на нее обратили внимание тогда, лечение, возможно, не было таким тяжелым для меня. Но ее пропустили и поставили печать, что я здорова.

Меня лечили химиотерапией (вводят капельницей токсичные препараты, которые способны убить опухолевые клетки) и лучевой терапией (облучение опухолевых клеток). Вылечилась я в начале 2009 года. Первое время после выздоровления проходила обследования, чтобы исключить рецидив — заболевание всегда может вернуться. Но после трех лет ремиссии как-то махнула на это рукой. Подумала: все в прошлом, не хочу больше ходить по врачам. Я была маленькой, мне было всего 20 лет, и думать о плохом не хотелось. Это сейчас я ответственно к себе подхожу: питание, распорядок дня, прогулки на свежем воздухе, встречи с друзьями и обязательно — позитивные эмоции. Все приходит с опытом, и иногда с таким тяжелым.

Спустя почти 5 лет после выздоровления я проснулась ночью от жуткой боли в спине, в районе почек. Ни сесть, ни встать, ни дышать. Все произошло очень резко. На какое-то время боль ушла, а потом появилась вновь и абсолютно невыносимая. В октябре 2013 года врачи провели обследование и сказали, что болезнь вернулась.

Когда заболела раком во второй раз — просто не поверила. Разве такое может произойти со мной? Начала верить лишь когда очутилась на больничной кровати с капельницей, наполненной препаратом для химиотерапии. А полное осознание происходящего пришло, когда на 40-й день после химии я потеряла почти все волосы.

Когда болезнь вернулась, меня ждало куда более серьезное лечение с жесткой химиотерапией. Но прогресса от нее не было, и врачи решили провести мне аутотрансплантацию костного мозга. Сначала препаратом убивают все твои кроветворящие клетки, а потом переливают пакетик с кровью — это твой собственный костный мозг. Да, костный мозг, это не кусок позвоночника — он жидкий, это по сути кровь.

Аутотрансплантация мне не помогла — болезнь не хотела уходить. Меньше чем через полгода у меня случился очередной рецидив. Надежда оставалась лишь на пересадку костного мозга от донора. Но пересадку можно было сделать, только введя меня перед этим в ремиссию. Это уже не удавалось — химиотерапия была бессильна.

Первая проблема была в том, что препарата в России не было, он даже не зарегистрирован здесь. Это частая ситуация с инновационными лекарствами, в нашей стране они появляются с большим опозданием. Второй проблемой была его стоимость. Мне назначили курс из 27 ампул — это более 100 тысяч евро, цена за приличную квартиру в Петербурге.

Часто люди не понимают, как общаться с родственником или другом, который заболел раком. Прежде всего демонстрируйте поддержку. Например, приятно получать небольшие сувениры от друзей — они поднимают настроение. Помню, одногруппница передала мне на Новый год красивую голубую коробку с фломастерами, раскрасками, книжками для подъема настроения. Это было радостно — не деньги в конверте на лечение, а какой-то подарок. Ты ощущаешь внимание людей, понимаешь, что они о тебе думают. Хотя вот мягкие игрушки в больницу не передавайте — они запрещены, так как собирают пыль и микробы, опасные в период лечения. Когда человек проходит такое серьезное испытание, иммунитет падает до нуля. Поэтому все вокруг должно быть максимально стерильным.

Мне кажется, что поддержка родных — это почти самое главное в лечении. Моя мама от меня практически не отходила, а я пролежала в больнице 8 месяцев, только по субботам могли отпустить домой. И я не видела в ее глазах страха, она не причитала, мол, как все плохо. Тут скорее было — только попробуй мне не выздороветь. Очень сложно тем, кто приезжает из других городов без родственников. Со мной лежали такие пациенты, я видела, как сильно им не хватает внимания и поддержки.

В 2017 году помощь от фонда AdVita получили 997 пациентов с онкологическими заболеваниями. Это было бы невозможно без людей, которые поддерживают фонд. Помочь AdVita вы можете здесь.

Есть один механизм, который сподвигает людей подумать о людях больных раком крови и подписаться на небольшое регулярное пожертвование. Этот механизм – друзья. Когда друзья рассказывают, беда вдруг кажется, с одной стороны, близкой, а с другой стороны – решаемой.

Маша Корчевская про рак крови вообще не думала, думала про диабет. У нее ребенок болен диабетом. Она даже устроилась работать в большую фармкомпанию, которая производит инсулиновые помпы, все на свете узнала про диабет и сделала сайт, чтобы информировать мам, чьим детям не повезло жить с этой болезнью.

Про взрослых Маша не думала, пока друзья не рассказали ей о Фонде борьбы с лейкемией. Взрослым никто не помогает. Взрослые – чьи-то родители и были чьими-то детьми. Так сказали друзья и Маша подписалась на пожертвование.

Марина Маленкович работает в компании Mother care, заведует интернет-магазином, который продает товары для детей. Когда ей попадались публикации о больных детях, Марине детей было жалко, но она не жертвовала денег, ей все казалось, что деньги пойдут как-то не по назначению. Заниматься благотворительностью Марина начала со взрослых. Друзья рассказали про Фонд борьбы с лейкемией и поверить друзьям оказалось проще, чем интернетным публикациям. Подписалась на пожертвование для взрослых больных раком крови и недоверие ушло. Жертвовать понравилось. Теперь Марина подписана на небольшие пожертвования нескольким разным фондам.

Ольга Скуснова – журналист, пишет о технологиях, владеет маленьким агентством, которое делает корпоративные журналы. Несколько лет назад мама ближайшей Ольгиной подруги заболела непонятной чесоткой. На родине в Набережных Челнах долго не могли поставить диагноз, пришлось Ольгиной подруге везти маму в Москву. И тут в гематологическом центре диагноз наконец поставили – редкая лимфома, рак крови. А друзья рассказали Ольге, что в первую очередь этому центру помогает Фонд борьбы с лейкемией, и что в центре всегда не хватает каких-нибудь лекарств. Ольга подписалась на регулярное пожертвование, как бы внесла свою лепту в то, чтобы центр работал бесперебойно.

Елена Макрушенко – коммерческий директор в издательстве бизнес-литературы. Много лет помогала фонду Вера. Фонд Вера был на слуху и Елене казалось, что странно было бы не помогать хосписам. Но однажды друзья рассказали Елене про Фонд борьбы с лейкемией. И Елене показалось, что не помогать взрослым больным раком крови тоже как-то странно. К тому же друзей, работающих в фонде, Елена знала по прежним совместным проектам, считала людьми профессиональными и грамотными. Можно было просто доверить им деньги и знать, что распорядятся деньгами они правильно.

Александр Боев – маркетолог. Но кроме работы, у него всегда была не тайная, а просто не афишируемая другая жизнь. До того, как стать маркетологом, Александр работал школьным учителем и уже тогда ходил учить детей в онкологический центр на Каширке. Потом работал волонтером в хосписе. Не по каким-то идейным или религиозным соображениям – Александр атеист – просто нравилось. И когда друзья рассказали Александру про Фонд борьбы с лейкемией, он подписался на пожертвование из тех же соображений – просто нравится, когда раз в месяц со счета списывается небольшая сумма денег, чтобы кому-то, кто болен раком крови, стало легче.

Алексей Ручкин учился на геодезиста. Измерил все железные дороги страны от Читы до Калининграда. Потом в тяжелые времена, чтобы подработать, занялся монтажом кондиционеров, и подработка постепенно выросла в небольшую, но преуспевающую компанию. До того момента, как друзья рассказали Алексею про Фонд борьбы с лейкемией, он иногда помогал кому-то, но частным образом – если кто-то из знакомых просил помощи. Регулярные пожертвования в благотворительный фонд – так раньше не было принято, а теперь принято. В автобусах раньше тоже не принято было устанавливать кондиционеры, а теперь принято, и компания Алексея их устанавливает.

Подписаться на пожертвование Фонду борьбы с лейкемией можно здесь