В сша дали зеленый свет революционному методу лечения рака

— Пётр Михайлович, не могли бы вы рассказать, в чём заключается суть вашего метода?

— Есть вирусы, которые могут подавлять рак. Они обладают онколитическими свойствами. И они безвредны для здоровья человека. Этот способ лечения практически не даёт побочных эффектов. Возможно только кратковременное повышение температуры, что является положительным признаком, говорящим о том, что вирус в организме прижился и оказывает реакцию. Это легко снимается обычными жаропонижающими средствами.

— Когда метод станет широко применяться в практической медицине?

— Сейчас основная наша задача — сертифицировать те препараты, которые у нас есть. Эта работа поддерживается Минздравом и Минобрнауки. У нас есть несколько грантов, по которым мы испытываем эти препараты. Мы делаем новые варианты онколитических вирусов с усиленными свойствами. Скоро должны начаться доклинические испытания в институте имени Смородинцева в Санкт-Петербурге. Мы уже передали туда препараты. Врачи говорят, что на испытания уйдёт месяцев пять-шесть. Учитывая ситуацию с коронавирусом, я думаю, что в начале 2021 года испытания могут быть закончены и тогда мы уже сможем договариваться с клиниками о проведении клинических испытаний.

— Что собой представляет препарат, который должен пройти испытания?

— Препарат — это живой вирус, который выращивается на культурах клеток. Это лекарство нового типа, которого не нужно много. Важно, чтобы он попал в организме в те клетки, которые чувствительны к нему. А дальше он сам размножается. То есть лекарство само себя воспроизводит уже в том месте, где оно нужно. Это раствор, 100 млн вирусных частиц в 1 мл. Но самая большая проблема в этом лечении — это способ доставки вируса в опухоль, в случае с глиобластомой — в мозг, в ту область, где находится опухоль.

Если препарат ввести просто внутривенно, то очень небольшая часть вируса может попасть в опухоль. В кровотоке есть неспецифические факторы, которые этот вирус быстро инактивируют. Кроме того, в мозгу есть гематоэнцефалический барьер, который препятствует попаданию туда всяких нежелательных агентов, в том числе и вирусов. Поэтому вирусу очень трудно добраться до опухоли.

— Как вы смогли решить эту проблему?

Эти клетки, как торпеды, идут в очаги воспалений, где находится опухоль. Там вирус выходит из них и начинает убивать опухолевые клетки. Этот метод мы уже отработали на нескольких пациентах. Есть хорошие примеры, когда на МРТ или КТ видно, как опухоль уменьшается и исчезает. Но это происходит не у всех.

— Почему же одни и те же вирусы не справляются с одними и теми же видами опухолей?

— Дело в том, что каждый конкретный вирус нашей панели действует только на 15—20% пациентов. Остальные оказываются к вирусу устойчивы. Однако у нас есть много разных вирусов, и мы можем подобрать свой для любого пациента. Но для этого нужно иметь живые клетки пациента.

Сейчас мы разрабатываем такие тесты, которые могут по обычной биопсии быстро показать, к какому вирусу опухоль будет чувствительна. Это очень сложная работа. Возможно, в будущем специальные клинические лаборатории будут получать от пациентов все необходимые материалы и в режиме конвейера проводить тестирование, подбирать препараты и далее — лечение.

Но сейчас к нам обращаются те, кому уже никто не может помочь. Некоторые из них лечатся у нас по полгода и более. Если идёт стабилизация и видно, что опухоль не растёт, мы делаем перерыв до тех пор, пока рост не возобновится. Но есть случаи, когда рост не возобновляется. У нас есть пациент, который живёт уже четыре года, притом что шансов у него не было. Глиобластома — это смертельное заболевание, средняя продолжительность жизни с ним — 12—15 месяцев с момента постановки диагноза.

— Прежде всего должен сказать, что пока это экспериментальное лечение. Когда Макаров доложил об этом методе на совещании у президента, мне кажется, он не рассчитывал на то, что это вызовет такой резонанс. Сейчас меня буквально атакуют письмами десятки больных с просьбой помочь.

Мне кажется, что не стоило рассказывать про Заворотнюк. Я знаю, что родные Анастасии долгое время вообще не комментировали её состояние и не хотели, чтобы в прессе поднимали этот вопрос. Сам я Анастасию ни разу не видел. Ко мне обращались её близкие с просьбой о помощи. Я сказал, что мы могли бы на первом этапе протестировать её клетки.

Дело в том, что во время операции были забраны живые клетки опухоли и переданы в один из институтов, где их удалось вывести в культуру клеток, чтобы они делились в пробирке. Мы взяли их и протестировали на чувствительность к нашим онколитическим вирусам, которые мы рассматриваем как средство лечения глиобластомы. Обнаружилось, что из 30 вирусов 7—8 вполне подходящие. И на этом этапе мы остановились, потому что муж Анастасии Пётр Чернышов сказал, что сейчас ситуация более-менее спокойная, если будет крайняя необходимость, они к нам обратятся. Это всё, что касается Заворотнюк.

Но всё это мы делали и делаем в очень ограниченном масштабе. Сейчас, когда всё выплеснулось в СМИ, мы просто не справимся с таким валом пациентов.

— Можете ли вы прокомментировать связь между ЭКО и появлением глиобластомы? Есть такие исследования?

— Как я понимаю, этот вопрос опять поднят историей Заворотнюк. В данном случае у неё было ЭКО. Но это никак не говорит о том, что есть какая-то связь. Во-первых, ЭКО не так много делают и глиобластомы — это 1% всех опухолей. Глиобластома встречается не только у женщин. Я думаю, что никакой связи нет. Ведь как может воздействовать ЭКО? Повышается уровень половых гормонов. Но тех гормонов, которые достаточно физиологичные, и так всегда есть в организме. Они просто появляются в другое время и в другой дозе. И вряд ли могут оказать влияние именно на глиальные клетки, с тем чтобы они переродились.

— В мире ведутся подобные исследования по лечению глиобластомы? Что вам известно об этом?

— Мы не первые, кто проверяет вирусы на глиобластоме. Сейчас это очень горячая тема во всём мире. И разные вирусы тестируют для лечения разной онкологии во многих странах. Я знаю один случай, который начали лечить в 1996 году вирусом болезни Ньюкасла, это птичий вирус. И больной до сих пор живёт с глиобластомой. Это опубликованные данные. И есть ещё несколько случаев лечения с помощью рекомбинантных вирусов герпеса.

В прошлом году вышла нашумевшая работа о том, что 20% больных глиобластомой могут быть вылечены вакциной рекомбинантного вируса полиомиелита.

Но нейрохирурги — люди консервативные. Они ни за что не согласятся даже в порядке эксперимента проводить такие опыты на людях. Потому что они очень сильно рискуют, если будет осложнение. Поэтому мы должны дождаться доклинических испытаний, с тем чтобы потом убедить их опробовать схему с прямым введением вируса прямо в опухоль.

— А кто и когда впервые заметил действие вируса на раковые клетки?

— Ещё в начале ХХ века учёные заметили, что опухолевые клетки особенно хорошо размножают вирусы. После инфекционных вирусных заболеваний у некоторых больных при разных видах рака наблюдались ремиссии. И уже тогда возникла мысль о том, что в будущем можно будет лечить онкобольных с помощью вирусов.

В 1950-е годы в Америке проводились эксперименты по лечению рака безнадёжных больных с помощью патогенных вирусов. Считалось, что это меньшее зло по сравнению с самим раком. И тогда были получены положительные результаты. Но поскольку многие больные умирали от инфекционных заболеваний, возник очень большой резонанс. Врачи, которые начали это делать, дискредитировали всю эту область на долгие годы. Были введены дополнительные этические правила. Само упоминание о том, что вирусом можно лечить рак, стало табу.

В 1990-е годы уже стало понятно, как устроены вирусы, структура их генома. Учёные научились вносить изменения в геном вирусов, чтобы сделать их безвредными. И тогда во всём мире начался бум разработки препаратов на основе вирусов для лечения рака. Но тут новая беда. Этому стали сопротивляться фармацевтические компании. Потому что это совершенно другой способ лечения, который подрывает базу их благосостояния.

В начале 10-х годов нашего века многие небольшие компании разрабатывали препараты, которые потом проходили какие-то клинические испытания, были показаны какие-то многообещающие свойства. Но фармацевтические компании скупали эти разработки и практически прекращали деятельность этих небольших стартапов.

— Удалось ли кому-нибудь преодолеть фармацевтическое лобби и зарегистрировать препарат?

— Сейчас в мире зарегистрировано три препарата онколитических вирусов. Один препарат разрешён к использованию в США для лечения злокачественных меланом. Ещё один рекомбинантный аденовирус — в Китае, и один энтеровирус — в Латвии. Но, в общем-то, каждый из этих препаратов находит пока очень ограниченное применение, из-за того что все они действуют только на часть пациентов.

— Пётр Михайлович, а как давно вы ведёте свои исследования?

— Всю жизнь, ещё с 1970-х годов. Мне выпало такое время, когда мы вначале практически ничего не знали о вирусах. И по мере того, как мы что-то узнавали, мы вносили какой-то вклад в эту науку и сами учились. И я начинал как раз с вирусов. Потом переключился на проблему рака — фундаментальные механизмы деления клеток: как нормальная клетка превращается в рак. А потом снова вернулся в вирусологию.

Должен сказать, что и мои родители были вирусологами, они занимались противополиомиелитной кампанией. Моя мать в 1970-е годы изучала, как у детей образуются антитела к полиомиелитной вакцине, и она обнаружила, что у многих детей не образуются антитела. Оказалось, что в кишечнике у детей в это время шла бессимптомная инфекция другого безвредного энтеровируса. И он вызывал неспецифическую защиту от вируса полиомиелита. Поэтому вакцинный полиовирус не мог индуцировать антитела у этих детей. Эти безвредные вирусы были выделены из кишечника здоровых детей. И на их основе были созданы живые энтеровирусные вакцины, которые испытывались для того, чтобы предотвращать какие-то ещё неизвестные инфекции.

И вот мы решили возобновить тот подход, который был предложен моей мамой, когда используется панель энтеровирусов. Оказалось, что те больные, которые нечувствительны к одному вирусу, могут быть чувствительны к другому. Возникла идея подбора вируса под пациента. Мы разработали целую панель собственных вирусов, которые могут также обладать усиленными свойствами. Мы продолжаем эту разработку.

— Ваши вирусы могут побеждать рак. А есть вирусы, которые вызывают развитие опухоли?

— Да. Например, рак шейки матки в 95% случаев вызывается вирусом папилломы. Сейчас уже есть даже вакцины против онкогенных папилломовирусов 16—18-го серотипа, которые применяются для девочек, чтобы не заболевали раком шейки матки. Но это самый большой пример. У большинства видов рака сейчас можно полностью исключить вирусную природу.

— Вы используете естественные вирусы или конструируете их?

— У нас разные есть вирусы. Как я говорил, первая панель была выделена из кишечника здоровых детей. Это природные непатогенные вирусы, которые, кстати говоря, хорошо защищают детей от многих вирусных инфекций. Кроме того, мы делаем синтетические и рекомбинантные вирусы, когда мы вводим определённые изменения в их состав, которые усиливают их онколитические свойства.

— На планете есть ещё места, где может быть очень много вирусов, о которых мы ещё и понятия не имеем. Например, те, что живут в океанских глубинах. Как вы считаете, если вдруг кто-то возьмётся за изучение океана именно с точки зрения вирусов, там могут найтись полезные для вас?

— Да, и сейчас это тоже очень горячая тема. Когда разработали метод секвенирования геномов, ДНК, РНК, то возник соблазн: профильтровать сточные воды, океанические воды, из прудов, морей. Уже пробурили скважину в Антарктиде к древнему озеру, чтобы посмотреть, что там, выделить оттуда биологические компоненты и секвенировать их. И оказывается, что нас окружает огромное количество вирусов, которые абсолютно безвредны. И такое впечатление, что наше исходное представление о вирусах как о чём-то вредном и вызывающем только болезни неверно. Болезнетворный вирус — скорее исключение, чем правило.

НЬЮ-ЙОРК, 6 июня. /ТАСС/. Впервые в истории противостояния с раком, американским врачам удалось с помощью массивной иммунотерапии излечить злокачественную опухоль груди в четвертой, конечной стадии.

• Исследование в невесомости российского лекарства от рака будет стоить около 500 млн рублей
• РФФИ и институты США намерены поддержать исследования методов борьбы с раком
• Росатом проводит доклинические испытания нового препарата для лечения рака печени
• Хирург-онколог рассказывает о своем опыте борьбы с раком в проекте "Жизнь человека"

Группа ученых из Национального института рака в Бетезде (штат Мэриленд) и медицинского факультета Университета Ричмонда (штат Вирджиния) сумела путем массивной инвазии Т- лимфоцитов самой пациентки разрушить злокачественную опухоль груди 49-летней американки.

Методика терапии и результаты революционного метода лечения рака опубликованы в последнем выпуске американского специализированного журнала Nature Medicine.

Когда результаты кардинально превосходят ожидания

История болезни Джуди Перкинс была банальна беспомощностью врачей, видевших больную с четвертой стадией рака груди и "веером" распространяющихся по всему организму метастаз.

Поначалу коллеги исследователей восприняли предложенную ими методику скептически. Хотя название процедуре, заключающейся во внутривенном введении большого числа иммунных клеток самой пациентки, специально подготовленных и обработанных, было уже подобрано. Ученые назвали данную методику "живым лекарством".

Т-лимфоциты - это кровяные тельца, обладающие функцией уничтожения патогенных субстанций, проникающих в кровь человека и вызывающих генетические аномалии.

У Перкинс были выявлены 4 из 62 имеющихся аномалий клеток, которые "высвечивались" с помощью приборов. Из "охотившихся" на эти 4 аномалии лимфоцитов и были приготовлены своего рода медикаменты за счет многократного увеличения их числа в лабораторных условиях. Именно массивная атака лимфоцитов оказала разрушительное воздействие на раковые клетки пациентки, приведшее к полной ликвидации опухоли в течение трех месяце, отмечают медики.

Перспективы применения "живых лекарств" безграничны

Иммунотерапия, в данном случае успешно заменившая и жестокую по сути химиотерапию и уродующую хирургию, по своей сути вызывает стимуляцию естественных процессов, происходящих в организме человека, констатируют исследователи. Для успешного лечения надо только умножить многократно количество имеющихся лимфоцитов, заведомо губительных для тех или иных патологических образований организма, и провести массированную, почти шоковую для новообразований, терапию.

Врачи не исключают, что в недалеком будущем станет возможным излечение рака простаты, легких, злокачественных новообразований кишечника, мочевого пузыря. При совершенствовании методики, по мнению исследователей, можно будет успешно бороться с раком крови, кожи и даже мозга.

Как заявил онколог из Института исследования рака в Торонто (Канада) Ласло Радваний, результаты лечения больной американки "беспрецедентны". Столь впечатляющий успех при терминальной стадии рака ошеломляет и внушает надежду, заключил ученый. "Мы находимся на заре грандиозной революции, которая покажет путь к главной нашей цели - механизму мутации здоровых клеток в злокачественные и позволит как предупредить их возникновение, так и быстро ликвидировать уже появившиеся", - считает исследователь.

В свою очередь Алан Мельчер, профессор-иммунолог Лондонского института исследования рака, подчеркивает, что данная методика позволяет атаковать рак в его наименее поддающейся общепринятому лечению стадии.

Вместе с тем, как подчеркивает онколог Петер Джонсон из клиники в британском Саутгемптоне, предложенная методика очень специфична, сложна и лишь подтверждает мнение многих ученых о том, что самое трудное - "высветить" именно те тела, на которые будут воздействовать Т - лимфоциты.

На днях в журнале "Nature Мedicine" вышла публикация о методе Adoptive T cell therapy, широко освещенная в СМИ и назывемая ими первым в своем роде прорывом в лечении рака.

Как израильский врач, специализирующийся в области лечения новейшими иммунными препаратами, могу сказать, что описанный способ – это лишь один из современных видов персонифицированной иммунотерапии. Я применяю иммунотерапевтические методики около трех лет, практически с момента их появления. И действительно, у меня есть немало пациентов, которых удалось с помощью данного метода ввести в ремиссию. Причем даже тех из них, которые находились на четвертой, терминальной стадии рака.

Постараюсь коротко и простым языком описать прорыв, произошедший в данной области.

Многие десятилетия одним из основных способов неоперативного лечения онкологических заболеваний являлась химиотерапия. Но проблема в том, что данный метод оказывает влияние на весь человеческий организм, уничтожая не только раковые, но и здоровые клетки. Отсюда как пример, выпадение волос при лечении химиотерапией.

Примерно пятнадцать лет назад произошел первый прорыв в онкологии – биологические препараты. Революционность их заключалась в том, что лекарства эти действовали точечно – уничтожая только генетически измененные раком клетки организма и не затрагивая при этом здоровые клетки.

И самое главное, что данный метод в связке с недавно появившимися генетическими тестами открыл эру полноценной персонализированной медицины, когда лечат не болезнь в общем, а подбирают лекарство для конкретного вида рака конкретного человека, в соответствии с обнаруженной у него генетической мутацией.

К слову, данный метод, названный CAR-T был изобретен израильским ученым Зелигом Эшхаром. Принцип действия протокола таков: из крови пациента изымаются Т-лимфоциты (клетки иммунной системы), и отправляются в лабораторию, где в них внедряют ген рецептора. Вооруженный таким образом Т-лимфоцит, вернувшись к своему хозяину-пациенту, присоединяется к раковой клетке, уничтожая ее, не влияя при этом на здоровые клетки, как, это делает химиотерапия. Каждая модифицированная клетка Т-лимфоцита способна убивать до 100 000 раковых клеток.

С тех пор, меньше чем за год, данный метод генной иммунотерапии стал применяться для лечения многих других заболеваний. Причем не только онкологиических. Подробнее я пишу об этом здесь.

А что касается широко освещаемого в пресcе нового метода Adoptive T cell therapy, то принцип его работы таков: из опухоли пациента изымаются Т-лимфоциты (клетки иммунной системы), после чего по особой технологии отбираются те из них, которые способны видеть 4 основные мутации данной опухоли. Затем в лаборатории эти клетки разможают и активируют, после чего возврашают в организм пациента, где они начинают "охоту" за раковыми клетками. Что и приводит к излечению.

Таким образом, как я уже сказал, метод, опубликованный в журнале "Nature Мedicine", можно причислить ко второму поколению иммунотерапии.

Возможно ли применение этого метода в России?

Если речь идет об уже применяющихся в кличнической практике методах, разрешенных американским, либо европейским регулятором, (как, например, метод CAR-T, описанный выше), то это лишь вопрос их сертификации в РФ. В случае же методов, находящихся на стадии клинических испытаний, (к их категории относится протокол, опубликованный в журнале "Nature Мedicine)", то при обращении России к разработчикам, Россия может стать частью базы для клинических исследований, производя их на своей территории и давая безнадежным пациентам возможность участвовать в исследовании, тем самым давая им шанс на излечение. Данная практика принята во многих странах мира.

Я очень рад, что имею возможность не только наблюдать за появлением все новых и новых революционных изменений в медицине, но и немедленно применять их на практике, давая пациентам надежду на жизнь. Особенно тем из них, кто ее уже утратил.

Другие мои статьи о современной медицине можно прочитать здесь.

• Культура
• История
• Религия
• Спорт
• Россия глазами иностранцев

• Фото
• Инфографика
• ИноВидео
• ИноАудио

Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов (FDA) утвердило в среду первую в истории терапию, которая генетически изменяет собственные клетки пациента для борьбы с раком. Это — историческое событие, которое, как ожидается, позволит в ближайшие годы полностью изменить процесс лечения онкологических заболеваний.

Компания Novartis и другие фирмы активно работают над созданием средств для проведения генной терапии других видов онкологических заболеваний, и эксперты рассчитывают, что в ближайшем будущем будут одобрены и другие препараты. Уполномоченный представитель FDA доктор Скотт Готтлиб (Scott Gottlieb) заявил, что в настоящее время изучаются более 550 видов экспериментальных препаратов для генной терапии.

Обсуждая высокую цену в ходе телефонной пресс-конференции, официальный представитель компании Novartis отметил, что трансплантат костного мозга, с помощью которого в некоторых случаях можно вылечить лейкемию, стоит еще дороже — от 540 до 800 тысяч долларов.

В США кандидатами на лечение с применением нового препарата могли бы ежегодно стать около 600 пациентов — детей и взрослых в возрасте до 25 лет.

Основанием для выдачи разрешения на применения этой терапии в значительной мере стали результаты клинических испытаний, во время которых лечение новым препаратом прошли 63 тяжелобольных пациента в возрасте до 25 лет. У 83% из них в течение трех месяцев наблюдалась ремиссия. Это — высокий показатель, учитывая, что рецидивирующее или не поддающееся лечению заболевание зачастую заканчивается гибелью пациента в течение короткого срока.

Первым ребенком, прошедшим терапию с использованием нового препарата, была Эмили Уайтхед (Emily Whitehead). В 2012 году, когда она находилась на лечении в детской больнице Филадельфии, ей было шесть лет, и она умирала от лейкемии. Сейчас ей 12 лет, и уже более пяти лет она считается выздоровевшей.

По словам специалистов Novartis, лечение препаратом будет проводиться сначала в 20 отобранных медицинских центрах, которые должны будут пройти сертификацию в течение месяца. К концу года их количество будет увеличено до 32. В компании говорят, что в течение трех-пяти дней к работе по получению Т-клеток из крови пациентов будут готовы пять медицинских центров.

По его словам, он надеется, что со временем подобные методики будут эффективно использоваться для лечения не только лейкоза, но и других, более распространенных видов рака.

Доктор Карл Джун (Carl June), возглавивший разработку этого метода терапии в Университете Пенсильвании, вспоминает, что в 2010 году, когда анализы показали, что через месяц после инъекции у первого пациента лейкоза нет, они с коллегами не поверили. И для полной уверенности попросили провести биопсию еще раз.

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Двое ученых – американец и японец – открыли белки, воздействуя на которые, можно заставить иммунитет самостоятельно уничтожить опасную опухоль

В понедельник, 1 октября, стали известны имена первых нобелевских лауреатов этого года. Ими стали 70-летний профессор Техасского университета в Остине (США) Джеймс Эллисон и его 76-летний коллега Тасуку Хондзё из Киотского университета (Япония). "Лауреаты этого года показали, как разные стратегии сдерживания подавления иммунной системы могут быть использованы в лечении рака. Их открытия – знаменательная веха в нашей борьбе против рака", - говорится в заявлении Шведской королевской академии наук. Приводим пояснение Нобелевского комитета, чем занимаются ученые, в чем значение их работ и почему они уже стали настоящим прорывом в онкологии.

В этом нам поможет инфографика, созданная Нобелевским комитетом.

Слева вверху: Активация Т-лимфоцита требует, чтобы рецептор кровяного тельца связывался со структурами на других иммунных клетках, распознаваемых как "чужие". Для активации Т-лимфоцитов необходим белок, функционирующий, как их ускоритель. CTLA-4 же работает как тормоз, который блокирует функцию этого усилителя.

Слева внизу: Антитела (зеленого цвета) против CTLA-4 блокируют функцию торможения, что приводит к активации Т-лимфоцитов, которые начинают атаковать раковые клетки.

Справа вверху: PD-1 – еще один белок-тормоз, который подавляет активацию Т-лимфоцитов.

Справа внизу: Антитела к PD-1 подавляют функцию торможения, что ведет к активации Т-лимфоцитов и очень эффективной атаке на раковые клетки.

Рак ежегодно убивает миллионы людей. Для современного здравоохранения эта болезнь является одной из самых больших проблем и самых серьезных вызовов. Стимулируя свойственную нашей иммунной системе способность атаковать клетки опухоли, Нобелевские лауреаты этого года основали принципиально новый подход к лечению рака.

Джеймс П. Эллисон изучал определенный белок, который функционирует как тормоз иммунной системы. Именно ему пришла в голову революционная идея: если заставить организм отпустить этот тормоз, наши собственные иммунные клетки смогут активизироваться и начать атаковать опухоли. А затем он развил свою концепцию в совершенно новый подход к лечению пациентов.

Параллельно с ним Тасуку Хондзё обнаружил на иммунных клетках еще один особый белок, тщательно изучил его и в конце концов обнаружил, что он также действует на них, как тормоз, но с другим механизмом действия. Методы лечения, основанные на его открытии оказались поразительно эффективными в борьбе с раком.

Эллисон и Хондзё показали, как различные способы ингибирования тормозов иммунной системы могут быть использованы для лечения рака. Выдающиеся открытия двух сегодняшних лауреатов стали вехой в нашей борьбе против рака.

Может ли наш собственный иммунитет участвовать в лечении рака?

Понятие "рак" включает в себя множество заболеваний, которые характеризуются неконтролируемым ростом аномальных клеток, способных распространяться на здоровые органы и ткани. Для лечения этих болезней применяют целый ряд методов, включая хирургический (непосредственное удаление опухоли), радиационное облучение пораженного участка, и другие стратегии, часть из которых ранее уже были отмечены Нобелевскими премиями. Среди таких методов – гормональная терапия рака простаты (Чарльз Хаггинс, премия за 1966 год), химиотерапия (Гертруда Элайон и Джордж Хитчингс, 1988 год) и трансплантация костного мозга для лечения лейкемии (Эдвард Томас, 1990 год). Однако прогрессирующий рак все еще остается тяжелым для лечения заболеванием и новые терапевтические стратегии по-прежнему крайне необходимы.

В конце 19 и в начале 20 века зародилась концепция, согласно которой активация собственной иммунной системы может быть эффективна против раковых клеток. Пациентов, к примеру, заражали болезнетворными бактериями, чтобы активировать защитные силы организма. Эти усилия давали лишь незначительный эффект, однако одну из вариаций такого метода сегодня применяют в лечении рака мочевого пузыря.

Становилось понятно, что ученым нужно больше знаний в этой области. Многие медики и биологи занимались интенсивными фундаментальными исследованиями, чтобы раскрыть основополагающие механизмы регуляции иммунитета. Кроме того, они показали, как иммунная система может распознавать раковые клетки. Несмотря на значительный научный прогресс, попытки создать обобщаемую новую стратегию борьбы с раком постоянно сталкивались с трудностями.

Ускорители и тормоза в нашей иммунной системе

Фундаментальным свойством нашей иммунной системы является способность распознавать "своих" и "чужих". "Своими" считаются собственные клетки организма, а "чужими" – бактерии, вирусы и другие угрозы, способные негативно воздействовать на организм. Иммунитет распознает их, быстро атакует и устраняет. Ключевыми "игроками" обороны тут выступают Т-лимфоциты – особая разновидность белых кровяных телец. Было показано, что эти тельца обладают рецепторами, которые связываются с "чужими", маркируют их и заставляют организм отвечать на этот вызов – вырабатывать защиту или убивать вторгшихся. Но дополнительные белки, которые действуют, как усилители Т-лимфоцитов, также нужны для запуска полномасштабного иммунного ответа (см. рисунок).

Многие ученые участвовали в этом важном фундаментальном исследовании, в результате им удалось определит также белки, которые действуют на Т-лимфоциты как тормоза и подавляют активацию иммунитета.

Этот сложный баланс между усилителями и тормозами критически важен для контроля над работой иммунной системы.

Он обеспечивает необходимый уровень ее вовлеченности в уничтожение "чужих" и, в то же время, не дает иммунитету работать слишком активно, поскольку в таком случае он может начать уничтожать клетки собственного организма и спровоцировать то, что в медицине называется аутоиммунным заболеванием.

Новый принцип иммунной терапии

В 1990 годах доктор Джеймс Эллисон вел свои лабораторные исследования в Калифорнийском университете в Беркли. Он изучал белок Т-лимфоцитов под названием CTLA-4 и был одним из нескольких ученых, которые пришли к выводу, что этот белок действует на Т-лимфоцит как тормоз, на автомобиль – блокирует его работу. Его коллеги использовали механизм действия CTLA-4 для лечения аутоиммунных болезней. Однако у Эллисона в голове была совершенно другая идея. Он уже выработал антитело, которое может связываться с CTLA-4 и блокировать его функцию (см. рисунок). Поэтому ученый взялся за исследование того, может ли блокирование этого белка отключить тормоз Т-лимфоцита и заставить иммунную систему атаковать раковые клетки.

Свой первый эксперимент Эллисон с коллегами поставил в конце 1994 года, а сразу после рождественских каникул повторил его. Результаты оказались впечатляющими. Больных раком лабораторных мышей удалось вылечить с помощью терапии антителами, которые подавляли торможение иммунного ответа и разблокировали противоопухолевую активность Т-лимфоцитов.

Успехи команды Эллисона не особо заинтересовали фармпромышленность, однако ученый продолжил свои исследования и занялся разработкой стратегии лечения уже не для мышей, а для людей. Перспективные результаты вскоре появились у нескольких исследовательских групп, а в 2010 году важное клиническое исследование показало выраженный эффект у пациентов с развитой меланомой – разновидностью рака кожи. У некоторых пациентов оставшиеся следы рака исчезли полностью. Таких выдающихся результатов у этой группы пациентов раньше добиться не удавалось.

Открытие PD-1 и его важность для лечения рака

В 1992 году, за несколько лет до открытия Эллисон, Тасуку Хондзё открыл PD-1 – еще один белок, выраженный на поверхности Т-лимфоцитов. Ученый задался целью исследовать роль этого белка и разработал для этого целую серию экспериментов, которые в течение многих лет проводились в его лаборатории в Киотском университете. Результаты показали, что PD-1, подобно CTLA-4, функционирует как тормоз для Т-лимфоцитов, но механика его работы иная (см. рисунок).

Опыты на животных показали, что блокирование PD-1 также может стать перспективной стратегией в борьбе с раком. Группа Хондзё и другие ученые показали это на практике. Их работы открыли дорогу в использовании этого белка при лечении пациентов.

За открытием последовали клинические испытания и в 2012 году ключевое исследование продемонстрировало явную эффективность лечения у пациентов с различными типами рака.

Результаты были впечатляющими – лечение приводило к длительной ремиссии и даже вероятному излечению у нескольких пациентов с метастатическим раком, а ведь прежде это состояние считалось практически неизлечимым.

Иммунотерапия рака сегодня и в будущем

После ранних исследований, которые доказали эффективность блокирования белков CTLA-4 и PD-1, последовало значительное развитие метода. Теперь наука уверена, что иммунная терапия рака коренным образом изменила исход лечения для определенных групп пациентов с распространенным раком. Подобно другим методам лечения рака, иммунотерапия также имеет свои неприятные побочные эффекты, которые могут иметь серьезные последствия и даже нести опасность для жизни. Их вызывает сверхактивный иммунный ответ, который ведет к аутоиммунным реакциям. Однако этот ответ обычно управляем. А непрерывные и интенсивные исследования в этой области направлены на выяснение механизмов действия с целью совершенствования терапии и снижения побочных эффектов.

Из двух отмеченных Нобелевской премией методов иммунотерапии рака, направленный на белок PD-1 оказался более эффективным, и его положительные результаты наблюдаются при нескольких типах рака, включая рак легких, рак почек, лимфому и меланому.

Однако новые исследования показывают, что комбинированная терапия, нацеленная как на CTLA-4, так и на PD-1, может быть еще более эффективной, чего уже удалось добиться у пациентов с меланомой.

Таким образом Эллисон и Хондзё вдохновили ученых объединять различные стратегии расторможения иммунной системы, чтобы более эффективно уничтожать раковые клетки. В настоящее время проводится множество исследований в области иммунотерапии, направленной на большинство видов рака, и новые контрольные белки тестируются в качестве ее целей.

Более 100 лет ученые пытались вовлечь иммунную систему в борьбу с раком. До открытий, сделанных Эллисоном и Хондзё, прогресс в этой области был весьма скромным. В настоящее время иммунотерапия уже совершила революцию в лечении рака и коренным образом изменила представление медиков о том, как можно справляться с этой проблемой.