Врач который обнаруживает рак

Итак, опухоль выявлена. Вдохнули-выдохнули, попросили о поддержке близких. И действуем по следующему алгоритму.

Почему и зачем?

Во-первых, это необходимо для статистического учета, из которого планируется финансирование каждого региона по количеству наблюдаемых и вновь выявленных онкологических больных.

Во-вторых, для личной уверенности в том, что вы бесплатно будете обеспечены дорогими исследованиями, лечением и динамическим наблюдением в последующие годы. А при необходимости – и крайне недешевыми таргетными препаратами или недоступными без онколога специальными обезболивающими средствами.

Безотлагательно – это не прямо завтра, но и не откладывая на пару месяцев.

Почему и зачем?

Важно!Стартовое обследование в обязательном порядке должно включать в себя:

КТ (компьютерную томографию); комплексное УЗИ (щитовидной и молочных желез с регионарными лимфатическими узлами, органов брюшной полости и забрюшинного пространства с парааортальными лимфатическими узлами, органов малого таза с тазовыми, подвздошными и паховыми лимфатическими узлами); радиоизотопное исследование костей скелета (сцинтиграфию скелета); МРТ головного мозга.

По возможности также необходимо сделать МСКТ (мультиспиральную компьютерную томографию) всего тела с контрастированием и ПЭТ КТ (позитронно-эмиссионную томографию).

А именно – укреплять свой иммунитет для борьбы с раком.

Почему и зачем?

Во-первых, для того, чтобы опухолевые клетки медленнее размножались. Чем выше у здоровых клеток способность вырабатывать собственный интерферон, тем лучше организм противостоит разрастанию опухоли и появлению метастазов. Если эта возможность снижена, необходимо поддерживать организм готовыми интерфероновыми препаратами. В своей клинической практике я часто использую, например, виферон в виде свечей как дополнительное лечебное средство. Оно обеспечивает противоопухолевую активность, противовоспалительное и детоксикационное действие, лучшую переносимость агрессивных лекарственных средств и снижение лучевых реакций у пациентов, перенесших или получающих лучевую терапию. Свечи с интерфероном особенно показаны при раке шейки матки и яичников, раке почки и предстательной железы, раке толстой кишки, печени и поджелудочной железы, молочной и щитовидной желез, лимфоме. В некоторых СМИ сегодня есть информация о том, что интерфероны вызывают рак. Но это в корне неверно: интерфероны, наоборот, используются во всем мире для лечения онкологических заболеваний.

Почему и зачем?

Во-первых, для того чтобы использовать для лечения самые современные и эффективные препараты. Скажем, в последние годы активно развивается иммунотерапия злокачественных опухолей моноклональными антителами. Это дорогостоящие препараты, имеющие очень четкие показания к применению. Кстати, для того чтобы получать не только нужную информацию, но и сами подобные лекарства, и необходимо встать на учет к районному онкологу.

Почему и зачем?

Все началось с того, что у меня возник желудочный дискомфорт, появились боли натощак. Я начал принимать определенные препараты, а потом пошел на гастроскопию, в ходе которой выявили опухоль. После взяли биопсию, а еще через сутки я сделал себе компьютерную томографию, по данным которой понял, что это уже третья, продвинутая стадия, что ситуация очень серьезная.

Мне 39 лет, и это даже не возраст для скрининга по раку желудка. Моя форма рака выпадает из общей статистики. На ранней стадии диагностировать ее почти невозможно: стенка желудка состоит из нескольких слоев, а разрастание опухолевых клеток произошло в глубоком базальном слою. У меня рваный график, и мне, как и всем врачам, сложно питаться правильно. И моя диета сделала мне добро: из-за нерегулярных приемов пищи открылась язва, что заставило меня сделать анализы. Благодаря язве и появлению болей опухоль проявила себя.

При третьей стадии и при эффективном проведении неоадъювантного лечения (лечение, при котором химиотерапия, лучевая терапия и гипертермия назначаются до основного лечения, операции. — Прим. ред.) у меня есть 45% шанса прожить 5 лет и более. Пока что мой расклад — примерно 50 на 50.

У меня совершенно нет сожалений на тему того, что можно было обнаружить болезнь раньше: я же выпадаю из общей статистики по возрасту. Такие люди есть, я их сам оперировал. Минимальный возраст людей, которым я делал такие операции, это 29 лет (женщина) и 32 года (мужчина). Там все закончилось печально и очень быстро. Они мне оба очень хорошо запомнились, особенно девушка — у нее на руках был трехлетний ребенок, она воспитывала его одна, а я знал, что она погибнет в течение трех месяцев.

Жене я рассказал о диагнозе в день его постановки, когда получил гистологию. Мы договорились встретиться, чтобы сходить по магазинам, что-то купить детям, и в машине перед торговым центром я сказал ей, что у меня рак желудка, что мне предстоит лечение. Она была в шоке, расплакалась, распереживалась, у нее задрожали руки. Я ее успокоил как мог. И сейчас она, конечно, не в норме, но очень держится. Она мне не показывает этого, но я знаю, что ей сложно.

Средняя дочь тоже знает, что папа лечится от опухоли, но ей 6 лет, подробности ей не нужны. Единственное, что может заставить увлажниться мои глаза, это мысли о моих детях. Безусловно, я думаю об этом постоянно.

Коллеги знают о диагнозе. Когда я им сказал, все были шокированы. Потом они присылали мне такие сообщения, что я был действительно тронут их заботой, их отношением ко мне. Ребята, которые у меня работают, — это ординаторы из Высшей школы онкологии, они поступали на конкурсной основе, а сейчас проходят обучение по особой программе. Они отличаются от среднестатистического ординатора тем, что очень мотивированны, эрудированны, имеют особый огонь в глазах — это видно. За год из людей, которые ни разу не делали операцию, они вышли на такой уровень, что делают так же грамотно, как я, хоть и медленнее. Конечно, все под моим контролем, я над ними как наседка, не даю делать ошибок.

Я никогда не переносил заболевания пациентов на себя, поэтому мыслей о том, что то же самое может случиться со мной, у меня не было. Но я всегда пытался ставить себя на место больного. Часто, когда больные приходят на прием, они рассказывают не только о том, что беспокоит их в плане основного заболевания, но и о своих проблемах, о семье. Им необходимо об этом говорить, поэтому я никогда не прерываю человека и пытаюсь понять, что больше всего его беспокоит. В зависимости от этого я строю беседу.

При очень серьезной онкологической ситуации не каждому можно давать всю информацию сразу, иногда ее нужно дозировать и смотреть на реакцию, а затем, когда пациент готов вернуться к продуктивной беседе, давать следующий блок. Постепенно человек становится полностью информированным о своем заболевании, о вариантах лечения (если они есть), о своем прогнозе. А дальше больной должен сам выбрать вариант лечения из предложенных мной. Иногда может уйти 2–3 консультации на то, чтобы озвучить все.

У меня была возможность выбрать любой вариант: от ничегонеделания (я знаю, что статистика порой довольно пессимистична в моей ситуации) до самого непростого лечения. Я понимал, что если я сразу выберу хирургию, мои шансы сильно уменьшатся. Если выберу этапный вариант лечения, у меня будет максимальное количество шансов победить эту болезнь. То есть сначала это химиотерапия, а потом, возможно, рассмотрение вопроса об оперативном лечении.

После того как я узнал диагноз, я в течение двух суток уже понял, что буду делать дальше. Я нарезал для себя четыре блока задач.

Первое — сделать все, чтобы онкоцентр, который я начал развивать полтора года назад, развивался дальше. Также мне пришлось принять кадровые решения. Я уже нанял человека, который смог бы заменить меня, если я не смогу вернуться на свою основную работу.

Второе — сразу же возникла идея создать медиапортал. Это то, что лежит на поверхности. То, что мы обсуждаем с ребятами, которые знают, что происходит с онкологией.

Третий блок — семья. Я хочу сделать максимально много для своей семьи, хочу, чтобы они получили какую-то финансовую независимость. Со мной может произойти все что угодно, поэтому я хочу обеспечить их на какое-то время финансово. Пока не знаю, как это сделать, в семье я работаю один. В диспансере раньше я получал 42 тысячи рублей в течение 10 лет, а начинал с восьми тысяч рублей. И это центральный город, Санкт-Петербург. Только недавно, перейдя в этот центр, пройдя большой путь, я стал зарабатывать достойные деньги. Не зря говорят, что хороший хирург начинает зарабатывать с 40 лет. Я бы добавил, что хороший хирург, у которого правильные принципы.

Четвертый блок — победить свою болезнь. Я уже задержал второй курс на неделю, у меня развилось серьезное осложнение, но сегодняшний анализ показал, что можно под прикрытием определенных препаратов провести курс. Очень важно соблюсти тайминг, каждый курс должен следовать за предыдущим с определенным интервалом. Я попытаюсь сделать все, чтобы приблизиться к идеальному таймингу, но пока не получается.

Я знаю абсолютно все, через что могу пройти: все осложнения, которые могут возникнуть, варианты прогрессирования заболевания. Но я психологически к этому готов. Не знаю, что будет, если болезнь разовьется, посмотрим. Я попытаюсь держать вас в курсе, потому что мой блог рассчитан на абсолютно открытый разговор. Также я попытаюсь информировать людей о том, как можно поступить в той или иной ситуации.

Когда у меня появилась идея создать медиапортал, мы с коллегами поняли, что эту идею можно хорошо развить, воспользовавшись моей ситуацией. Я же теперь необычный человек, поэтому меня будет проще услышать.

Прежде всего я постараюсь сделать все, чтобы изменить отношение докторов к пациентам, а также отношение больных к докторам. По последним опросам, более 40% пациентов считают, что врачи виноваты в неоказании качественной медицинской помощи. Они сразу винят докторов. Сейчас происходят гонения на врачей: Следственный комитет заводит кучу дел, мы практически беззащитны, а хирурги — самая незащищенная каста в этой среде, потому что у хирурга не может не случиться осложнений. Не может вообще не быть летальных исходов, и те, кто занимаются хирургией серьезно, это понимают. Дело [Елены] Мисюриной (судебный процесс над врачом-гематологом, которую приговорили к двум годам лишения свободы, что вызвало протесты в медицинском сообществе. — Прим. ред.) всем прекрасно известно: когда настоящего профессионала, сделавшего все по стандарту, взяли и посадили в тюрьму. Эту ситуацию нужно менять.

Есть много хороших докторов, которые так же, как и я, общаются с больными, но их все же катастрофически не хватает. В основном врачи ведут очень сухую беседу, больному фактически не смотрят в глаза, не видят его эмоции, не наблюдают за ним. Я это делаю интуитивно, меня никто не учил. Я буду говорить в том числе о том, что есть люди, менторы, которые учат общению с больным. Это очень важно. Парадигму [общения с пациентом], которая идет с Совка, нужно уничтожить.

У медиапортала очень много подцелей, задач. Одна из них — это информирование больных о возможных осложнениях, а также попытка разрушить стену между доктором и пациентом. Вторая задача — работа с коллегами, попытка их консолидировать под проект обучения хирургической онкологии нового образца, который я сейчас создаю. Он должен будет функционировать по совершенно новым принципам. Сейчас у нас преобладает пассивный вариант обучения хирургической онкологии, это значит — приходи и смотри, как я тут оперирую, а потом, может, попробуй повторить. У хирурга очень сложный путь к мастерству: чтобы стать хорошим хирургом-онкологом, надо пробить столько стенок — вы себе не представляете. У нас хорошими хирургами становятся не благодаря системе, а вопреки ей. Только очень мотивированные люди способны пройти этот путь. У нас нехватка квалифицированных хирургов-онкологов, да и просто хирургов, потому что все они учатся пассивно, наблюдая, а иногда ассистируя. Крайне редко ментор дает ординатору что-то делать. Поэтому, выпускаясь из ординатуры и получая сертификат хирурга, 90% людей не готовы к самостоятельному оперированию.

Я получаю очень большую поддержку от коллег. Я уверен, что они поддержат меня в моем большом проекте — он, наверное, самый главный в моей жизни — и мы сделаем так, чтобы он точно был работоспособным. С блогом помогают мои ребята на работе: мы вместе пишем ролики, делаем посты. Они так загорелись этой мыслью…

Я никогда не был публичным, не любил делать посты в фейсбуке. Сейчас я настолько тронут всеми этими сообщениями, что они дают мне силу, наверное. Я сильный человек, но они дают мне силу дополнительно — все ваши сообщения с поддержкой, с предложениями о помощи.

Конечно, на медиапортал тратится много энергии, но я такой человек, что не могу сидеть на месте и вести себя как амеба. Я могу выключить мозг максимум на двое суток. Я также прекрасно осознаю границы, где мне нужно ограничить свою деятельность. Мои коллеги часть работы сейчас взяли на себя, но это произошло абсолютно органично. Все понимают, что я не могу быть функциональным на 100%, как раньше. Человек, которого я привел, потихоньку берет на себя мои функции, это здорово. Можно сказать, он меня оберегает.

Я не планирую лечиться за границей. Если ты живешь, например, в Германии и приходишь к онкологу, то у тебя стопроцентная вероятность того, что ты будешь получать лечение на основе современных гайдлайнов и стандартов. Если ты заболел раком в России и у тебя нет выхода на хороших докторов, ты играешь в лотерею. Но, поверьте, онкоцентров и многопрофильных клиник, где знают, что такое доказательная медицина, гайдлайны и стандарты оказания онкологической помощи, немало. Хороших докторов тоже много в России. Хотя в масштабах страны этого количества явно не хватает.

В медицинском туризме есть свои нюансы. Я много раз сталкивался с ситуацией, когда зарубежные коллеги в серьезных клиниках нарушали онкологические стандарты в угоду получения финансовой выгоды. Многие расценивают медицинских туристов как мешки с деньгами. К сожалению, они себя этим скомпрометировали, поэтому медицинский туризм в Германию и Израиль начинает терять популярность, учитывая, что появились хорошие клиники и в России. Они разрозненные и неконсолидированные, они борются за влияние между собой, но они есть.

Сейчас у нас практически нет проблем ни с лекарствами, ни с оборудованием. Могут быть нюансы к концу года: покупается определенное количество препаратов на год, и если они заканчиваются раньше, а кому-то не повезло заболеть, например, в ноябре, препаратов может просто не хватить. Это не вина главврача, не вина химиотерапевта, а вина организации оказания медпомощи. Насколько я знаю, санкции этих препаратов не коснулись. Конечно, запрещать ввоз оригинальных иностранных средств — бред, я против этого. Если бы наши депутаты лечились в России, этого бы не происходило.

Недавно у меня произошло осложнение, которое очень часто бывает при агрессивной схеме химиотерапии. Это нейтропения, когда белые кровяные тельца (выражаясь простым языком) исчезают из периферической крови и начинают развиваться только в костном мозге. Любой микроб и вирус, который подхватывается в этот период, может нанести серьезный вред организму, так как иммунная система значимо ослабевает. Лично у меня возникла лихорадка, озноб, я лежал три дня дома, было плохо. Я принимал антибиотики, другие препараты, и за трое суток мне удалось побороть это состояние. В этот момент важна оперативная связь с доктором, а иногда это требует госпитализации — если речь идет об обычном больном, а не о докторе-онкологе.

Последнюю операцию я сделал в день, когда меня настигла нейтропения. После этого я решил на время отказаться от оперативной активности, тем более что за последние три недели я увидел, что мои ребята оперируют сами — несколько раз я просто стоял у них за спиной. Они сделали все надежно. Но я останусь наставником, ментором, администратором, помощником. Консультировать я продолжаю — только сегодня было три или четыре пациента. Больным я не говорю о своей ситуации, в этом нет необходимости, но, думаю, если они узнают, ничего страшного.

Еще у меня есть множество подкастов: я составляю себе план по каждой теме, смотрю на вопросы и отвечаю на них. Обычно записываю дома, а теперь думаю о том, что запишу на следующем курсе [химиотерапии], потому что там отдельная палата, будет спокойно. Дома же трое детей, понимаете?

Когда случилась нейтропения, никакого ощущения растерянности у меня не было — наоборот, полная собранность, контроль. Правда, был момент, когда я надеялся на то, что лихорадка сможет как-то воздействовать на онкологические клетки. Есть термин — гипертермическая перфузия, то есть лечение повышенной температурой в онкологии. Доказано, что определенная температура начинает улучшать воздействие химиопрепарата. Вот и я надеялся, что высокая температура поможет мне в борьбе с раком. Человек остается человеком. Но доктор должен держать эмоции под контролем, поэтому такая мысль промелькнула лишь на минуту.

У меня не было переоценки ценностей, с постановкой диагноза мои принципы ни на йоту не изменились, взгляды на справедливость тоже. Иногда человек с онкологией начинает задаваться вопросами: почему я? почему у меня? почему не у кого-то еще? Я ни разу не задавал себе этот вопрос. Потому что это вопрос эгоиста, а я не эгоист.

5 января в Санкт- Петербурге умер Андрей Павленко – знаменитый хирург-онколог, у которого в марте 2018-го обнаружили рак желудка третьей стадии. Такой тяжелый диагноз для многих – в том числе и для самого Андрея Николаевича – стал полной неожиданностью: по его же собственным словам, он не входил ни в какие группы риска, вел здоровый образ жизни и правильно питался. Между тем, отмечают специалисты, случай это хоть и редкий, но, к сожалению, вовсе не уникальный.

- Рак – заболевание, которое, как правило, протекает бессимптомно, - рассказывает директор НИИ онкологии имени Петрова, главный внештатный онколог Северо-Западного федерального округа Алексей Беляев. – И когда проявляются какие-то признаки, речь идет уже обычно о третьей-четвертой стадии. Исключения, конечно, возможны: например, опухоль может появиться где-то в узком месте, и тогда человек сразу почувствует какой-то дискомфорт, препятствие. Но в большинстве случаев этого, к сожалению, не происходит, и болезнь остается скрытой.

Андрей Павленко никогда не терял бодрости духа. Даже понимаю всю тяжесть своего диагноза, он ухитрялся шутить и подбадривать родных. Фото: СОЦСЕТИ

Павленко невероятно ценили на работе. Когда из-за химиотерапии у него начали выпадать волосы, восемь его коллег побрились налысо в знак поддержки. Фото: СОЦСЕТИ

При этом, отмечает эксперт, если бы рак удалось выявить раньше – хотя бы за год, на первой-второй стадии заболевания, можно рассчитывать на излечение или существенно лучший прогноз. На третьей же стадии такая форма рака не оставляет человеку шансов – жизнь больного можно продлить, но спасти уже нельзя. И, ведя свой блог, общаясь с людьми, честно и правдиво рассказывая о течении своей болезни и сложностях, с ним связанных, Андрей Павленко прекрасно это понимал – не мог не понимать.

На момент смерти Андрею Павленко был всего 41 год. Фото: СОЦСЕТИ

Рак желудка - одно из самых распространенных онкологических заболеваний в России . У мужчин по частоте выявления он занимает третью строчку, у женщин – четвертую. При этом чаще всего у мужчин встречается рак легкого, а у женщин – рак молочных желез.

Посмертное обращение онколога Андрея Павленко.

СЛУШАЙТЕ ТАКЖЕ

ТЕМА ДНЯ в Петербурге. Массовое обследование на онкологию в России не возможно

Стоит ли бороться с раком, если шансов на победу немного?

История Андрея Павленко, онколога, умершего от рака на глазах у онлайн-публики, оставила странное и страшное послевкусие, которое кажется важным облечь в слова. Слушайте.

Есть опухоли, которые однозначно надо лечить, потому что они неплохо поддаются терапии (или хирургии), а без лечения прогноз сильно хуже. Сюда относятся многие опухоли крови, рак прямой кишки, рак кожи.

Есть опухоли, которые нужно просто наблюдать, потому что они могут развиваться настолько медленно, что не угрожают жизни. Отнесем сюда некоторые раки груди и простаты.

И, наконец, есть злые и агрессивные раки, которые ставят больного и врачей перед сложным выбором. Лечение может приостановить или даже убить опухоль, но никаких гарантий успеха нет. Тогда как без лечения человек имеет шанс прожить пару спокойных лет, уклонившись от необходимости проходить нелегкий путь онкологического пациента. Но уже, скорее всего, без надежды на какое-то будущее. Сюда относятся рак желудка, рак поджелудочной, меланома, рак легкого и многие другие диагнозы с поправкой на запущенность.

И вот вопрос, а стоит ли игра свеч, денег, нервов и страданий? Почему операции, химио- и радиотерапия — это достойный и правильный выбор, а отказ от медицинской помощи — трусость? Почему Павленко в конце завещал нам, оказавшись в подобной ситуации, не сдаваться?

Это в целом очень личный момент, и тут — как и во многих других серьезных жизненных ситуациях — не может быть универсальных ответов. Но я бы тоже не сдавалась, и вот из каких соображений:

Нравственность. Только кажется, что рак — личное дело больного. Даже если вы не медийная персона и не образец для подражания, ваша болезнь и уж точно смерть так или иначе затронет всех знакомых. Конечно, есть вариант не говорить о ней никому и умереть тихо и как будто быстро. Но это едва ли прокатит с близкими, которые, вероятно, будут в курсе вашего выбора. И в случае, если вы выберете бездействие, это будет чем-то вроде новости о капитуляции перед большим и черным ничто. И однажды кто-то тоже решит опустить руки, вспомнив о вас.

Наука. Я фанат превосходства человеческой мысли над хаосом вокруг, главная заслуга которого — в том, что он когда-то совершенно случайно породил человека. И теперь маленький человек придумывает, как одолеть злокачественный хаос внутри себя, и бойцы в этой тихой войне — тысячи пациентов, которые участвуют в клинических исследованиях или просто влияют на статистику смертей и ремиссий. Опыт каждого отдельного больного, решившегося на борьбу, ценен — для лечащего врача, для ученых на другом конце света, для других больных. Это снова про цель и смысл, и ни за какие спокойные месяцы и годы в ожидании смерти я бы от него не отказалась.

И еще. Если после этого поста вам стало особенно страшно умереть от рака, можете сделать несколько вещей.

1. Провериться на некоторые опухоли и предрасположенности к ним (хорошая инструкция).

3. Сходить к психотерапевту (что? да!). Не потому, что у вас канцерофобия, а потому, что постоянная тревога за свое здоровье — довольно изматывающее состояние, которое не возникает на пустом месте. Консультации помогут разобраться, что к чему, и даже если страх не уйдет окончательно, вы научитесь останавливать поток тревожных мыслей (неплохая инструкция по выбору психотерапевта).

Что еще почитать по теме

В Израиле впервые проведена операция по удалению опухоли мозга с помощью лазера

Врачи больницы "Ихилов" впервые в Израиле провели процедуру по уничтожению злокачественной опухоли головного мозга без трепанации черепа и с малоинвазивным вмешательством.

Как сообщает государственная телекомпания "Кан", первым израильским пациентом стал Йегуда, бывший боец спецназа ВМФ "13-я флотилия", в мозгу которого несколько лет назад была обнаружена злокачественная опухоль.

До недавнего времени врачи только наблюдали за опухолью, которая не менялась в размерах, а в какой-то момент даже сократилась. Однако несколько месяцев назад опухоль начала быстро расти.

Без операции врачи отводили Йегуде несколько месяцев жизни. Однако открытая операция по удалению опухоли, засевшей в участке мозга, отвечающем за речь и когницию, могла оставить Йегуду тяжелым инвалидом, и в любом случае требовала длительного периода восстановления.

Новая операция, проводимая с помощью лазера, позволила ему покинуть больницу уже на следующий день полностью здоровым. В ходе операции в череп пациента вводится миллиметровый шунт, через который на опухоль направляется лазерный луч, нагревающий и уничтожающий раковые клетки. "Сваренная" таким образом опухоль после этого рассасывается сама.

Чтобы не повредить здоровые клетки, операция контролируется с помощью компьютерной томографии и других средств визуализации.

Следует отметить, что речь идет об опытной и дорогостоящей технологии, и такие процедуры еще редки во всем мире.

Медуллобластома в 26 лет 2ч

Всем доброго времени суток.

Прошу прощения за неграмотность в предыдущем посте, и хочу уточнить, что данные публикации не претендуют на литературный шедевр, а всего лишь несут информацию для людей с похожей проблемой, которым как и мне негде было ее достать.

Прошло чуть больше месяца с момента моей госпитализации в онкологию. Как не странно, это замечательная больница с хорошими и грамотными специалистами, передовым оборудованием и невероятно теплым человеческим отношением. В момент госпитализации моя лечащий врач назначила мне комплекс- курс облучения и химиотерапии средством винкристин (3 укола внутривенно раз в неделю). Так как мелуллобластома любит распространяться в спинной мозг, облучение начали большими полями и облучали весь головной и весь спинной мозг. Облучали 5 дней в неделю, кроме сб и вс. Тошнота началась на второй день, рвота на 3й. Очень хорошо помогали таблетки от рвоты. Весь курс лечения сопровождается уколами дексометазона внутримышечно. Как я понял, это гормональное средство, которое убирает отек мозга, но из за него сильно повышается аппетит, неплохо накапливает жир, и при употреблении сладкого есть вероятность развития сахарного диабета.

На 6й день была введена химия и организм это ощутил. Все скрытые болячки резко обострились. В моем случае это ЖКТ. Больше всего проблем сейчас я испытываю именно с этим. Проблемы конечно не особо серьезные, но добавляют дискомфорта к сложившейся ситуации.

Через 2 недели после начала облучения волосы начали активно выпадать. Недолго думая я сбрил их и на сегодня они почти не растут.

27 декабря мне уменьшили поля облучения, перестали облучать спинной мозг, а в голове начали облучать только заднюю черепную ямку. Организм уже привык к облучению, только через пару часов после облучения накатывает слабость на 2-3 часа.

Проблемы с ЖКТ (метеоризм, запор, вздутие, непроходимость) никуда не делись, но лекарства слегка помогают.

Данный этап лечения закончится 13.01.20 и потом месяц отдыха. В этот период мне настоятельно порекомендовали пролечиться у гастроэнтеролога, так как дальше меня ожидает 2й этап лечения (где то с середины февраля и до июня). Это будет высокодозная химиотерапия. О ней я пока ничего не знаю, так как не общался с онкологом. Но говорят это самый жесткий этап лечения. Есть вероятность того, что между введением химии будут отпускать домой на 2-3 недели и это очень радует.

Хотелось бы сказать всем тем, кто столкнулся с этой же или подобной проблемой. Лечение не страшное и вполне выносимое, даже для людей с не самым сильным организмом. Соблюдайте рекомендации врачей, они херни не скажут. Будьте сильными и победа над раком станет лишь вопросом времени.

Медуллобрастома в 26 лет

Всем привет. Меня зовут Давит я с Дальнего востока, с его бывшей столицы- г. Хабаровск. Хочу поделиться с вами моей историей. На протяжении 26 лет, я жил обычной жизью обычного белого человека. Не получил высшеее образование (ушел с мед. вуза), работал в сфере общепита, чем и занимаюсь по сей день. 2019 год выдолся богатым на эмоции и события. В июне я женился, и мы с женой решили отправиться в свадебное путешествие в Тайланд. Все шло по плану. Мы сели в самолет, предворително накачав сериалов на телефон. Я взял левый наушник, жена-правый. И вот беда, я практически ничего не слышал. Сначала я начал грешить на наушник, мол только купил, и он уже сломался. До конца полета я совершенно не обрашпл на это внимание. По прилету мы встретились с друзьями и тут я начал понимать, что все те, кто слева от меня говорят намного тиже и неразборчивей. Как обычный русский человек я решил, что это все от лукавого и должно пройти само собой. Жена же была другого мнения, и она отпрааила меня к лору. Как не ярый фанат бесплатной медицины (на то момент), я отправился на платный прием где врач сказала: " Если честно, я не знаю что с тобой, вот тебе направление к сурдологу, прием оплатишь на кассе". Поугарал и пошел на платный прием к сурдологу. Она провела все обследования и сказала, что у меня аэтоотит. Мол, когда я летел на самолете у меня был насморк, в ушной системе создалост отрицательное давление и перепонка дефомировалпсь. Глухота 2й степени и направоение на электрофорез с каким то лекарством мне обеспечено. Звучало это все разумно, толькл я точно помнил, что сериалы мы начали смотреть до взлета самолета, и плохо слышад я уже тогда. Специалист решила, что это мелочи и я отправился на электрофорез. 10 процедур спустя моя глухота развилась со 2й до 4й степени. Придя через месяц на прием к другому сурдологу, она мне показалась очень грамотным специалистом, я узнал что отек если и был, то он ушел и теперь проблема в слуховом нерве. Рекомендация на госпитализацию в целюстно-лицевую больницу и 10-тидневный план лечения. В конце она сказала: " Как, врач я обязанна направить вас на МРТ головного мозга, так как это может быть опухоль. Но это бывает редко, так что не стоит переживать". Естественно первым делом, на следующее утро, мы с женой отправились на МРТ (тоже платное). История МРТ от меня не очень интересная, я лежал 30 минут, потом меня попросили не шевелиться, наполовину выкатели из аппарата и сделпли укол контраста. После еще минут 10-15 и на кассу. Жена же вся извелась. После долгого ожидание к ней выходит врач и спрашивает-вы кем приходитесь? Она естественно испугалась и побледнела. Он объяснил, что нашли опухоль и нужно делать контраст, естественно за деньги, и нстественно она согласилась. После процедуры врач сказал, что обычно он выдает заклучение в течении часа, но тут не все просто, так что он позвонит. Слегка перенервничав, мы поехали домой. После обеда он попросил приехать за результатами. И тут хочется отметить, что это один из лучших и небезразличных врачей из всех тех, что нам пришлось встретить на своем пути. Он закрылся с нами в кабинете и на протяжении 30 минут рассказывал, показывал статьи, объяснял и отвечал на вопросы. Также он оставил свой номер, чтобы мы сообщали ему о продвижении нашего лечения. И на данный момент мы все еще держим связь. (Хотя он должен был просто отдать результаты и направление-конец). Он объяснил что это Невринома слухового нерва или вестибулярная шванома. Не самое страшное но и не очень приятное заболевание. Что это такое я рассказывать не буду, самое главное, что почти в 100%случаев она доброкачественная-тоесть вырезал и забыл. Я направился на прием к нейрохирургу во 2ю краевую больницу Г. Хабаровска. Очень приятный врач принял меня и сказал, что на мой случай хочет посмотреть глав врач (по совместительмьву нейрохирург), чему я был очень рад. Глав врачподтвердил что это невринома и сказал, что вырежм ее , и нет проблем. Назначил день госпитализации и отправил сдавать кучу анализов. В период сбора анализов моей жене посчастливилось связаться с онконентром г. Хабаровска и нас пригласил на прием нейрохирург специализирующийся на кибер-ноже. Слово РАДИОХИРУРГИЯ внушало надежду, так как последствия после операции могли быть печальными (парез лицевого нерва, долгое востановление, смерть в 1% случаев и т.п.). Также опухоль операционно могли удалить не полностью, и потом пиишлось бы с ней делать что-то еще. Прокансультировавшись с нейрохирургом из онкологии мы поняли что это лучший вариант, но что-то внутри говорило, что надо делать операцию. Спустя 2 дня, мы приняли решение что операция это мой вариант. Пролежав 2 дня в больнице меня прооперировали. 4 часа операции, 16 часов в полате интенсивной терапии и я вновь в нейрохирургическом отделении. Операция прошла даже лучше чем прогнозировалось. Из неприятных последствий только отсутствие чувствительности у левой части языка, боль в мыжцах лица и шеи, сильное покачивание (которое прошло через 3 дня). К сожаоению слух так и не вернулся. На левое ухо полная глухота. В полате интенсивной терапии, как только пришел в себя, сразу проверил работают ли мышцы лица. Они работаои и это не могло не радовать. Не радовало тлько огромное количество антибиотиков и обезболивающих, головная боль и мочевой катетор (пока не выписали из ПИТ). Востановление шло быстро, но на 4й день утомляемость повысилась. Я почти все время спал. Мой лечащий врач объяснил мне, что это не совсем та опухоль, и тлчно известно будет только после гисталогического исследования. Меня выписали, все начало забываться и жизнь начала приходить в привычное лусло. Наступил день снятия швов и по совместительству оглашения результатув гистологии. К сожалению эта обухоль оказалась злокачественной. Ее привычное место дислокации внутри мозжечка, но мне повезло и она находилось снаружи, именно по этому функции нервов не пострадали. Назовается она Медуллобластома. Обычно эта опухоль рпзвивается у детей, но мне поаезло выростить ее в мои 26 лет. На доныймомент мы результаты повторного гистологического исследования подтверждения диагноза. После этого нужно будет сделать высокоточную МРТ и спинномозговую пункцию для определения обнаружение метастаз. Мне предстоит большой и серьезный курс облучения головного и спинноно мозга, госпитализация в онкоцентр на месяца полтора. Единственное верное решение, которое было сделано за это время-это отказаться от радиохирургии в пользу операции. Лечение кибер ножом это долгий процесс, и на протяжении всего этого времени в лучшем случае я могу не знать о развитие рака, в худшем- серьезно усугубить свое состояние. Пока это все. Прислушивайтесь к своему организму.

Читайте также: