Судьба девушки из днр с раком челюсти

Елизавете Веремейчик всего 21 год, но у нее уже двое детей - двух и трех лет. Девушке некогда болеть, но судьба распорядилась иначе - рак верхней челюсти 4-й стадии. В России помочь отказались - врачи говорят, слишком поздно… Сделать ничего нельзя. Но Лиза не опускает руки, она хочет попробовать спасти свою жизнь, для этого нужно отправиться на лечение в Израиль .

Девушка проводила много времени со своими детьми. Фото: личный архив.

- В мае 2018 года у меня начала сильно болеть голова, - начала рассказ Лиза. - Боли были не сильные, и я списывала все на мигрень и переутомление. Стала пить обезболивающие.

Прошло два месяца, боли усилились, а таблетки помогать перестали. Лиза обратилась к терапевту, чтобы он помог найти причину болезни.

- Через два дня муж отвез меня на платное МРТ, где и обнаружили огромное образование в области гайморовой пазухи, - вспоминает сибирячка.

- Когда мне сказали, что это рак, да еще и на 4-й стадии, я мысленно похоронила себя. Каждый вечер перед сном я прощалась с детьми, потому что боялась не проснуться, - признается девушка.

Химиотерапия сибирячке не помогла. Фото: личный архив.

Жизнь Лизы превратилась в сплошные походы по больницам, которые не давали результатов. Девушку отправили в Томский онкологический центр, который специализируется на опухолях головы и шеи.

- Должны были провести операцию, но врачи признали опухоль неоперабельной и отправили меня домой, - объясняет Лиза.

Пришлось вернуться в клинику имени Мешалкина , где делали биопсию. Врачи приняли решение провести лучевую терапию. Лизу отправили к терапевту, а та, в свою очередь, - на учет в онкологический диспансер.

- В диспансере отказались ставить меня на учет, объяснив это тем, что у них нет специалистов нужного профиля. Да и зачем вроде бы - все равно уже 4-я стадия, - рассуждает Лиза.

И все же в декабре 2018 года Лизе провели первый курс самой сильной химиотерапии.

- Химиотерапия не дала никаких результатов. Опухоль не уменьшилась, а только начала расти с новой силой, - вздыхает девушка. - Как оказалось позже, этот вид рака не поддается химическому лечению.

В семье Лизы наступили тяжелые времена. Мужу пришлось уволиться с работы, чтобы сидеть с маленькими детьми.

Лиза очень скучает по своей семье. Фото: личный архив.

НУЖНА ОПЕРАЦИЯ

Лизиному отцу сказали, что девушку больше не стоит мучить. Врачи не видели смысла в лечении. По их словам, на тот момент жить Лизе оставалось не больше четырех месяцев. Но семья не опустила руки и снова обратилась в клинику имени Мешалкина, чтобы все-таки попробовать лучевую терапию.

Тогда начались поиски клиник за границей. В Израиле согласились прооперировать девушку. Цена вопроса - 6 миллионов рублей. Семья Лизы стала обращаться в фонды.

- Один фонд все же сумел договориться с клиникой имени Мешалкина, чтобы попробовать провести лучевую терапию, и меня госпитализировали, - рассказывает сибирячка.

Процедуры дали результат - опухоль уменьшилась на 25 процентов. Оставшаяся часть новообразования находится в труднодоступных местах, поэтому продолжать лучевую терапию больше нет смысла.

- Я снова обратилась в минздрав , мои документы отправили главному онкологу РФ , меня пригласили в Москву на очную консультацию, - добавляет Лиза.

По словам сибирячки, шансов на то, что ее прооперируют в России, нет. Сейчас Лиза проходит поддерживающее лечение до вылета в зарубежную клинику.

Если вы хотите помочь Елизавете Веремейчик, можете отправить ей средства на банковскую карту по номеру телефона 8-952-919-62-82 либо по номеру счета 5469 4400 1207 8029.

30-летнюю Анастасию Кобелеву, несмотря на симптомы рака молочной железы, врачи воронежской больницы в течение двух месяцев так и не догадались направить к онкологу. Наказания за это никто не понёс

Добавить в закладки

Удалить из закладок

Войдите, чтобы добавить в закладки

Читать все комментарии

Мы не были знакомы с Анастасией и Алексеем Кобелевыми до того момента, как они написали в редакцию летом этого года. Но было заметно, что они — счастливая семья. В июне автор этих строк сопровождал Настю и Алексея в походе в областной департамент здравоохранения. Если бы вы видели, как они, ещё не заметив меня, шли взявшись за руки по залитой солнцем Никитинской. Сколько любви, сколько тревоги, сколько надежды было у них в глазах…

К сожалению, четвёртая стадия рака — грозный диагноз. И, к сожалению, навсегда без ответа останется вопрос, есть ли в случившемся вина врачей, и если да, то чья.

В декабре 2015 года Анастасия, работавшая парикмахером, была на восьмом месяце беременности. В конце декабря Настя случайно обнаружила в левой груди неожиданно плотное образование. Одновременно с этим с левой стороны воспалился подмышечный лимфоузел. Главный сигнал рака молочной железы как раз появление новообразования в груди. На более поздних стадиях заболевания оно сопровождается воспалением лимфатических узлов подмышкой (именно в лимфоузлы в большинстве случаев изначально метастазирует опухоль). Поэтому при наличии этих двух симптомов сразу направить пациентку если не к онкологу, то хотя бы к маммологу — это врачебная азбука. Но Анастасию Кобелеву почему-то направили к хирургу…

В январе, как рассказала нам летом Анастасия, её после очередного обращения направили к другому хирургу, в стационар. То есть, о новообразовании знали уже четыре врача — гинеколог, врач ультразвуковой диагностики и два хирурга. Но второй хирург ещё раз сделал вывод о том, что воспаление вызвано какой-то инфекцией и прописал антибиотики. Копии этих записей в карточке сохранились у Анастасии.

Так до самых родов будущая мама и лечилась безрезультатно антибиотиками. Ни новообразование, ни воспаление никуда не делись… В середине февраля Анастасия попала в отделение патологии беременности. И там, как она вспоминает, на запись в карточке о новообразовании обратила внимание ещё один врач, а потом и заведующая отделением. То есть, уже пятый и шестой врачи. Но — снова мимо…

20 февраля Настя родила дочку, Алёну.

В онкологическом диспансере Анастасии тут же назначили все необходимые исследования. И уже в начале марта стало ясно, что у молодой мамы рак молочной железы. Опухоль к этому времени метастазировала в лимфоузлы, печень и кости. Это была последняя, четвёртая стадия заболевания.

По словам онкологов, при беременности в подобных случаях уже не раз выставляли неверный диагноз. Сама беременность заметно ускоряет течение заболевания. И, к сожалению, ни один врач постфактум не сможет точно сказать, на какой стадии было заболевание, когда Анастасия только обнаружила у себя опухоль. То есть, насколько сильно болезнь запустили за два месяца…

Улететь и не думать!

В больничных очередях

Просидев в живой очереди около двух часов, Елена все же попала к терапевту, который выдал ей направления на общий анализ крови, мочи, ЭКГ, талон к гинекологу и т.д.

Во время приема Елене вновь протянули список анализов, которые она должна сдать, и объявили, что ее ждет операция.

Когда все нужные документы были собраны, Лена и ее муж Алексей тут же поехали в онкоцентр.

По словам Лены, ее муж, обзвонив всех знакомых, поднял все связи и договорился, чтобы ее принял один из лучших хирургов края. На другой день они были у него на приеме.

Из дневника: «Доктор посмотрел мои документы, громким командным голосом спросил, почему так поздно обратилась, стадия уже серьезная. Осмотрел меня, сказал, что нужно срочно делать операцию.

Все гораздо сложнее

На следующий день в палате состояние у Лены было подавленное, ей стало страшно и одиноко.

Из дневника: «Ближе к обеду зашел доктор, объявил, что с такими анализами ни о какой операции не может быть и речи (упал гемоглобин) и что завтра он сделает мне лапароскопию, посмотрит, что там внутри, и тогда уже будет понятно, как меня лечить дальше.

После этой процедуры, сделанной под наркозом, я лежала в кровати, в голове было пусто. Ловлю мысль – я киборг, улыбаюсь и засыпаю.

После сеанса химии

Из дневника: «О химии я знала только то, что это яд, которым пытаются убить раковые клетки, заодно убивая и здоровые системы организма, но как эта процедура происходит, не представляла. Оказалось, все просто - мне поставили капельницу, а затем дважды – помпу. Помпа - это такая запаянная пластмассовая штука овальной формы, которая висит на шее, а внутри колба с лекарством, которое подается в вену очень-очень медленно. Моя помпа работала сутки (с ней спишь, ешь, ходишь в туалет, на прогулку), а жидкости в меня попало всего 250 мл.

Через три дня на утреннем обходе врач сказал, что выписывает меня. Конечно, я обрадовалась. Наконец-то буду дома! Позвонила мужу и стала собираться.

Получив выписку, Лена решила посмотреть свой диагноз и вновь похолодела. С каждым словом ей становилось хуже, темнело в глазах. Врачи констатировали рак желудка четвертой степени.

Из дневника: «Я была подавлена и растеряна. Я не знала, что дальше делать, тупо сидела с этим листком на коленях и ничего, абсолютно ничего не понимала.

Дома, по словам Лены, ее настигли последствия химии.

Из дневника: «Аппетита не было, я испытывала жуткую слабость, все время практически сидела на диване, обложившись подушками, потому что мерзла. Много читала. Но и на чтение сил хватало недолго, через пару часов я засыпала, даже не меняя положения, все так же сидя.

В этот момент, по словам Елены, она приняла решение отказаться от традиционного лечения, несмотря на то, что муж настойчиво уговаривал ее пройти второй курс химии. При этом проговорился, что доктор отмерил ей всего два года…

Спасибо за поддержку

Вскоре после этого Лена обратилась в соцсетях с просьбой о материальной помощи. Речь шла о нетрадиционном лечении, в которое она поверила после телефонных бесед с излечившимися.

Мир, по ее словам, дал такую мощную обратную связь, что ее вера в выздоровление укрепилась в сотни раз.

Из дневника: «Мне писали и звонили друзья и знакомые, коллеги с которыми я работала в разных компаниях, мои однокурсники и одноклассники и просто незнакомые люди, которые, узнав о моей беде, не остались в стороне. Сети взорвались, многие сделали перепосты на своих страницах, телефон почти весь день пиликал, получая уведомления о переводах. Я постоянно получала сообщения, с кем-то разговаривала, переписывалась в мессенджерах. Я жила, и я была полна жизни!

Я получила очень много новой и полезной информации, приходили ссылки на людей, которые оказались в подобной ситуации и справились с болезнью, ссылки на фильмы и научные статьи о раке, способах лечения, кто-то присылал просто молитвы.

Недавно Лена рассказала про то, как поддержали ее в парикмахерской.

Из дневника: «После химиотерапии у меня стали выпадать волосы. Утро начиналось с того, что я их собирала на подушке, потом при расчесывании они падали на пол.

Когда мы с ней созванивались, чтобы взять разрешение на публикацию отрывков из дневника, Лена рассказала, что стала заниматься танцами и многое передумала за это время. Недавно она написала, что теперь относится к своей болезни по-другому.

"Мой диагноз? У меня – интрамедуллярная астроцитома спинного мозга, симптомы которой проявляются примерно раз в пять лет и возможно потребуются следующие операции, которые понесут серьезные последствия – человек просто может в дальнейшем не встать, так как с возрастом организм перестает быстро восстанавливаться. В 18 лет я достаточно легко отделалась – какие-то три месяца училась ходить, а это считается коротким периодом для восстановления. Например, со мной в Instagram связывалась девушка – у ее мужа такая же болезнь, но он все еще не ходит, хотя прошло уже полтора года после операции", – поделилась блогер Ylifit с корреспондентом "Дни.ру".

ПО ТЕМЕ

"Рак кожи?": народ в ужасе от страшных гематом в интимной зоне у известной певицы

"Не поддается никакой терапии": рак Заворотнюк сравнили с онкологией Фриске

О болезни Юлия узнала в 18 лет. У нее были проблемы со спиной – сколиоз 3-4 степени. Козлова ходила на лечебную физкультуру, массажи, гидро-ванны, вытяжку позвоночника. Проводились процедуры, которые запрещены при онкологии.

"С 7 по 11 класс лечила спину, но, как потом выяснилось, не от того. В 11 классе даже сказала маме, что не вижу никаких улучшений, и мне надоело лечиться. В итоге после поступления в московский ВУЗ и переезда в столицу мама настояла на том, что мне стоит пройти обследование в Москве. Первый же врач сказал, что нужно сделать МРТ. Тогда я впервые слышала данное слово, и смоленские врачи видимо тоже. На МРТ сделали контраст, чтобы опухоль окрасилась, и ее на снимке было лучше видно. После расшифровки был озвучен диагноз, а также пожелание: оперироваться как можно скорее. В случае промедления – инвалидная коляска до конца жизни. В итоге нам удалось найти врачей в Бурденко, которые выполнили данную операцию и сохранили способность ходить", – сказала Козлова.

Сейчас размер ее опухоли зависит от настроения – если она нервничает, то образование увеличивается, и у нее начинаются адские боли в спине. "Мало того, что правая нога потеряла чувствительность, так еще и нельзя нервничать. Потеря чувствительности в дальнейшем может распространиться на все ее тело – именно такие последствия могут быть после второй операции", – сетует девушка.

"Еще одна проблема, по словам Козловой, – это хейтеры, которые частенько спрашивают: "А когда ты сдохнешь?". Блогер считает, что некоторые люди получают удовольствие от попытки сделать кому-то больно.

"Им просто непривычно видеть больного человека, который работает и радуется жизни. У всех представление о больных онкологией примерно такое: человек лежит на кровати, побритый налысо, и проходит процедуру химиотерапии. Он не говорит, не ест и даже не встает – просто пребывает в ожидании своей смерти. В моем случае это не так: мне сделали операцию, но часть опухоли осталась, поэтому постоянно приходится ходить и проверяться", – рассудила Юлия.

Ylifit начала вести блог, когда училась в 11 классе. Юлия публиковала снимки природы и животных. "Тогда официальный аккаунт Instagram дал мне позицию в топ рекомендуемых блогеров и прислал какой-то подарок из Штатов. В общем, блогу Ylifit уже пять лет", – отмечает Козлова.

О болезни Юлия решила рассказать подписчикам, когда уже встала на ноги. Девушка пошла в зал, набралась опыта и переделала свою страницу в спортивный блог. Именно тогда она стала вкладывать деньги в рекламу, которые получала за работу администратором.

"Можно ли мне заниматься фитнесом? Можно! Но вообще врачи сказали, что я обречена на два килограмма максимум – это два пакета молока", - добавила Ylifit.

Юля не очень обрадовалась данной новости – да, первое время девушке даже пакет молока было тяжело донести, но ей хотелось это изменить. У Козловой были проблемы с координацией, поэтому она отправилась в зал. Она хотела ходить, как нормальный человек – по прямой, а не петлять, как алкоголик. Юля сказала врачу, что занимается с весами, доктор стал наблюдать за образованием – пока никаких существенных изменений в отношении опухоли и позвоночника нет.

Кто победил рак, тот — Таня!

25.01.2016 в 19:14, просмотров: 25016

«Меня зовут Таня Белькова. У меня рак груди.

Мне тридцать один год. У меня трое детей. Пете — одиннадцать, Вите — семь, Маше — пять. Я работаю, и у меня рак груди.

Я была лысая, я была некрасивая. Но есть косметика, чтобы нарисовать брови. Красивые платочки отлично смотрятся на голове без волос. Я знаю много способов, как спрятать лицо болезни.

Договорились о новой встрече после того, как отступит болезнь. И вот восемь месяцев спустя мы опять встречаемся в кафе. Я с трудом узнаю в модельно красивой девушке, на которую заглядываются мужчины, ту замученную болезнью тень. Нет, она по-прежнему весит 42 килограмма вместе с одеждой, и талию можно перехватить сомкнутыми руками, но эта мальчишеская стрижка, сияние глаз, свежесть кожи — неужели так бывает?

Тогда она обещала лечащему врачу-онкологу испечь свой фирменный тортик в сентябре.

Потом начались таксаны — еще четыре химии, и у меня съело руки. Мне всегда везет на побочные эффекты. Кожа слезала как перчатка. Пальцы потеряли чувствительность, и она пока не восстановилась. Не могу пользоваться иголкой, потому что не чувствую: взяла ее или нет?

Я теперь даже не боюсь сдавать кровь из пальца! Но работать в таком состоянии было невозможно. Я надевала тканевые перчатки, потом резиновые, чтобы иметь возможность детям хотя бы завтрак приготовить. На этом с тортами все закончилось. Единственный торт я приготовила Пете на день рождения. Я делала его три дня. Обычно за это время я успевала испечь 30 тортов.

— Сил не было?

— Не было. Они исчезли, когда началось облучение. Там ведь не только ожог, еще и лейкоциты падают. Спать хотелось адски. В семь утра я детей будила в садик. Отводила, возвращалась домой и спала до пяти. А потом везла детей на разные развивающие занятия. Летом один благотворительный фонд подарил нам путевку на море. После отдыха я снова начала печь торты. Они хорошо расходились, а потом наступил день, когда я бисквиты поставила и поняла, что у меня нет сил их собрать. Они простояли два дня, и я все выбросила. Один раз пекла капкейки, и мне тяжело было держать миксер. Маше еще справила розовый торт, как она мечтала, а на Витин день рождения уже не смогла. Впервые сама заказала торт. Его никто не стал есть.

— Но вот лечение, наконец, закончено. Наступило такое долгожданное выздоровление.

Нужна реабилитация, которую наше государство еще не придумало для онкобольных. Спортсмены после травм, люди после инсульта проходят реабилитацию. И после рака нужно время, чтобы истощенный и отравленный химиотерапией организм смог восстановиться.

Из-за того, что гормональный фон сел, у меня приливы, как у женщин в климаксе, кашель, с которым ничего пока не могу сделать. У меня, например, нет определенного процента костной массы, и когда долго сидишь, чувствуешь, как давит позвоночник. Надо либо нарастить мышечную массу путем занятий, либо носить корсет. Я выбрала тренировки, и уже через две недели после лучей пришла в спортзал. Сейчас я хорошо выгляжу, но для этого мне пришлось кучу сил потратить.

— Красивая стрижка. Новые волосы быстро отросли?

— Таня, я смотрю: в визитной карточке новая профессия — консультант по красоте.

— Я даю консультации по подбору косметических средств одной компании. Зажать кисточку между пальцами можно. (Демонстрирует.) Мне ведь надо показать клиентам, как за собой следить, как правильно подобрать уход. Это моя работа. Сначала я говорю, сколько мне лет, сколько у меня детей и что я прошла за этот год. Все в шоке. Никто не верит. Мне всегда нравилось делать людям праздник. Если я не могу их накормить, то в моих силах сделать их красивыми. У меня есть несколько подруг по диагнозу, которым я деньгами помочь не в состоянии, но могу поддержать косметической продукцией. Сохранить красоту очень важно, чтобы потом, когда ты закончишь лечение, было не страшно смотреть на свое отражение в зеркале.

А к тортам еще вернусь. Очень хочу печь! До сих пор смотрю чужие картинки в Интернете, и у самой куча новых идей. Если косметика, которой я сейчас занимаюсь, — все-таки чужой продукт, то торты мои с нуля. В них моя душа.

— Операция, химиотерапия, лучевая терапия — долгий и тяжелый путь. Что чувствует человек, когда начинается обратный отсчет?

— Ты живешь, борешься. Это как до моря идти пешком из Москвы. Тяжело, больно, ботинки износились, и вот ты зашел в синие волны по колено и не знаешь, что делать дальше. Это похоже на синдром возвращения с войны, как у афганцев. Есть два типа людей: такие, как я, которые говорят: живем дальше, причем лучше, чем раньше! Будем получать новые впечатления, смотреть хорошие фильмы, гулять. Общаться с людьми, которые могут себя преодолеть, кто сам себя вытащил из кризиса — любого.

Я знаю, у меня есть сегодня и есть завтра. Все может сломаться в любой момент.

— Ремиссия — зыбкое слово.

— Рак — это не ангина и не перелом, которые без причины не повторятся. Ремиссия означает, что болезнь в активной форме отсутствует. Она ушла на год, на пять лет, на всю жизнь у кого-то. У меня была знакомая, Катя из Новосибирска. Три месяца назад она написала, что у нее ремиссия. А потом — рецидив. Больница. Катя умерла за несколько дней до Нового года. Ей было чуть за тридцать. Раньше рак молочной железы встречался у женщин после 45 лет, а сейчас болеют мои ровесницы. Почему? Я маленькая, худая, с тремя детьми, спортивная, вегетарианка. А люди с лишним весом, алкоголизмом, курящие с 13 лет, лежебоки в порядке, у них максимум холестерин и сердце.

— Вы с Катей не были знакомы в реальной жизни?

— Нет, общались только в социальных сетях. Тот день, когда ее не стало, так и стоит у меня перед глазами. Мы с мамой отправились за покупками по магазинам. Мерили сапоги, выбирали подарки, веселились. SMS с известием о смерти Кати пришло, когда я ехала в метро домой. Я была накрашена, тушь с ресниц стекала в воротник. Поняла, что мне надо туда, в Новосибирск. Просто почтить память человека.

. После тяжелого лечения, за пару дней до Нового года она бросила все свои дела и полетела через полстраны, в ночь, чтобы попрощаться. Положить букет роз.

В морге, у гроба, она вдруг осознала, что, по сути, могла быть на месте этой молодой женщины. Тоже получить рецидив, и тогда два варианта: либо бороться, либо умереть.

— Я посмотрела в глаза своему страху и поняла, что я его не боюсь. Значит, можно идти дальше. Это как темная комната. В нее только зайти страшно, а потом нормально. У Кати было очень красивое, умиротворенное лицо, и я поняла, что больно не ей, а тем, кто остался. Ее ребенку, который перед Новым годом потерял маму, ее мужу. Я видела его глаза, он был в нее очень влюблен.

. Скажу прямо: я редко встречала людей такой степени открытости, как Таня Белькова. Это, конечно, одна из причин невероятной популярности ее Инстаграма. Подписчики, а их около 35 тысяч, каждый день читают летопись ее жизни как роман.

Открытость — это еще и незащищенность. И даже такой сильный человек, как Таня, иногда не выдерживает, когда читает злобные и завистливые комментарии. Был момент, когда она брала тайм-аут в Сети, чтобы просто перевести дух.

Приходили смотреть, как я умираю. Мама троих детей, без мужа, с кучей диагнозов, без денег, печет торты. Перестанет печь — умрет с голода. Первые четыре химии я пекла нон-стоп по 10 тортов. Недосыпала, упали показатели крови, и я поняла, что надо снизить активность. Но зато мы продержались лето. Когда я выкладывала фотки с химии, где у меня в вене катетер, мне была обеспечена куча лайков. Как только картинка сменилась и меня перестало быть жалко, все изменилось.

Троллят подружки по диагнозу: либо кто болеет сейчас, либо кто тоже выздоровел, но живет не такой жизнью, как я. Они не понимают: почему у меня есть силы пойти в театр или в кафе, а на торты — нет? Красиво одеться, сидеть в кресле и пить кофе — это легко. Попробуйте. А печь нон-стоп в жаре — это очень трудно.

— Наверное, это издержки популярности. И хороших людей все-таки намного больше. Именно они поддерживали в самое тяжелое время и словом, и деньгами.

— Конечно! И я безмерно им благодарна. Какие-то магазины присылали платья и другую одежду, а одна брендовая компания подарила дубленку. Я только потом узнала, сколько она стоит. За время болезни у меня собралась целая коллекция красивых платочков и косыночек. Я их берегу.

— В общем, хочешь вылечиться — ищи деньги! А что же бесплатная медицина?

Онкоцентры — это особый мир, с его вечно холодными, промозглыми коридорами, где всегда мерзнешь. Там пахнет лекарствами, болью и страхом. Ты сидишь в очереди на УЗИ, у тебя лейкоцитов нет, но никто не пропустит — здесь ведь все равны. Однажды было некуда сесть, и я сидела просто на полу.

Если у тебя нет денег, ты будешь ждать, когда подойдет очередь. На операцию, на УЗИ, на все. Между химией и лучевой не должно пройти полгода, в идеале надо делать сразу. Вроде как лучи по квоте, но за эту квоту я отдала сумму в конверте, чтобы не ждать.

— Таня, когда было особенно страшно? Когда объявили диагноз или потом? Ведь лечение от рака очень жесткое, не каждый выдержит.

— Все боятся этого диагноза на уровне холодной крови, и я тоже боялась об этом даже сказать: если скажешь, значит, примешь, а пока не говоришь, вроде как этого и нет. Но тогда надо было принять решение: я лезу в костер до последнего. Это похоже на то, как ходят по углям или по битому стеклу. Пока веришь, что преодолеешь, все получается. Идешь и не замечаешь. Как только засомневаешься, сразу ожоги и резаные раны. Так и тут.

Недавно я участвовала в одной программе на радио. Там проводили опрос среди слушателей: если бы они узнали, что у них рак, стали бы бороться или нет? Так вот, два человека из трех боролись бы, а один — нет, то есть треть сдалась бы. Это не мой путь, потому что я люблю жизнь и мне есть для кого жить.

В последний раз мне стало страшно, когда увидела толстую иглу от препарата, который надо колоть каждые 28 дней в течение пяти лет. Я подсчитала — ровно 60 уколов! Тогда я в первый раз задумалась: за что мне это все? Колоть надо в жировую ткань на животе, а у меня этой складки нет. Десять дней я на иглу смотрела. И выбросила в помойку. Есть альтернатива. Достаточно радикальная, но я ее выбрала.

— Рак — это еще и огромный опыт потерь и, как ни странно, приобретений.

— Я писала в Инстаграме, что мой рак забрал у меня несколько близких друзей, почти год активной и полноценной жизни, а еще волосы и ногти. При этом он забрал с собой аллергию на манго, которая была у меня с 7 лет (впервые дед из Индии привез нам манго, с тех пор как раз). Рак подарил мне несколько некрасивых шрамов, а заодно и несколько новых, верных и искренних друзей, подарил мне целый месяц влюбленности тогда, весной, подарил мне возможность быть собой и говорить о том, что мне кажется важным. И благодаря всем этим обстоятельствам сейчас есть такая я, более понимающая, более ранимая, более настоящая.

За время болезни я поняла, что надо искать в себе возможность не столько изменить мир, сколько свое отношение к нему. Мир не изменится. А от того, что тебе в метро улыбнулась незнакомая красивая девочка, в нем станет немного теплей.

У меня появилось это потрясающее ощущение женственности и привлекательности, когда люди смотрят не с сочувствием, а с восхищением. Я так ждала этого момента и, наконец, сожгла календарь за тот год, все страницы с датами химии и облучения.

P.S. Вчера Таня опять начала печь свои волшебные торты.

Заголовок в газете: Кто победил рак, тот — Таня!
Опубликован в газете "Московский комсомолец" №27016 от 26 января 2016 Тэги: Кризис, Пенсии, Смерть, Метро, Спорт, Выставки, Дети , Война, Театр Места: Москва, Вена