Статьи о победе над раком

Рак становится причиной каждой шестой смерти в мире: по данным ВОЗ, в 2018 году от него умерли 9,6 млн человек. На 2010 год общий годовой экономический ущерб от рака оценивался в $1,16 трлн - и эта цифра продолжает расти. В России онкологические заболевания ежегодно уносят почти 300 тыс. человек, а число заболевших - 600 тыс. Каждый четвертый россиянин рискует заболеть раком, а каждый девятый - умереть от него. И хотя врачам удается спасти более половины заболевших, этот показатель все еще можно улучшить.

Значительно сократить смертность и финансовый ущерб, связанный с онкологической заболеваемостью, помогает ранняя диагностика. Выявление болезни на ранних стадиях значительно сокращает продолжительность и стоимость лечения. Своевременная и эффективная помощь позволяет пациентам сохранить экономическую независимость, работоспособность и возможность содержать себя и свою семью, вносить вклад в национальный валовый продукт.

Как возникает опухоль

Потенциально онкогенные клетки образуются в организме практически постоянно, и часто это связано с естественным процессом обновления тканей. Многие клетки мутируют из-за ошибок процесса копирования ДНК при делении и при нарушении процесса апоптоза - запрограммированной клеточной гибели. Однако для онкогенеза необходимо накопление нескольких циклов мутаций, прежде чем начнет развиваться патологический процесс.

Большинство мутировавших клеток уничтожаются иммунитетом, не успевая нанести значимого вреда. Генетических мутантов распознают по образующимся на их поверхности белкам, которые отличаются от нормальных. Такая эволюционная защита останавливает 99,9999% дефектных клеток. Проблемы возникают в оставшемся 0,0001% случаев, когда иммунитету все же не удалось распознать измененную клетку.

Если речь идет об агрессивной опухоли, иммунитету значительно сложнее с ней справиться. Многие виды раковых клеток умеют скрывать дефектные белки, прятать их под своей поверхностью, уничтожать и выделять вещества, которые подавляют работу иммунитета. Традиционные методы лечения - лучевая и химиотерапия - вместе с мутировавшими клетками убивают и здоровые ткани, например стволовые клетки, оставляя высокий шанс на повторное возникновение заболевания. Это особенно справедливо для метастатического процесса, когда опухоль с кровотоком распространилась за пределы своей первоначальной локализации. Поэтому новейшие способы лечения рака направлены на таргетное уничтожение генетически дефектных клеток, образовавших опухоль, и реактивацию собственной защитной системы организма.

Кому помогают новые виды терапии

Первое место в структуре смертности среди онкологических заболеваний занимает рак легкого. Около 70% диагнозов ставятся на поздних стадиях, и порядка 50% пациентов умирают в течение года после обнаружения болезни. Среди женщин в мире и России на первом месте - рак молочной железы. Для двух наиболее агрессивных подтипов (HER2-положительный, который встречается в 16% случаев, и тройной негативный рак молочной железы) характерны быстрый рост и раннее возникновение метастазов, большой риск рецидива и смерти в первые 5 лет после постановки диагноза. Для таких агрессивных типов рака нередко бывает характерна устойчивость к традиционным методам лечения - лучевой и химиотерапии.

Для пациентов, у которых долгое время не было альтернативного лечения, ученые разработали новое поколение лекарств - иммуноонкологические препараты. Их разработали на основе открытия, сделанного независимо друг от друга двумя учеными из США и Японии - в 2018 году им вручили Нобелевскую премию по физиологии и медицине. Джеймс Эллисон и Тасуку Хондзё открыли две молекулы - CTLA-4 и PD-1 - блокаторы иммунитета. Изучение этих молекул позволило выявить механизм, с помощью которого опухолевые клетки заставляют иммунитет пациента бездействовать, и создать лекарство, которое позволяет "перезапустить" собственный иммунный ответ пациента.

Иммуноонкологические препараты не пытаются уничтожать опухоль напрямую, а реактивируют уже имеющиеся защитные механизмы. Отличительная особенность таких препаратов - максимальная защита здоровых тканей, увеличение показателей выживаемости и эффективности для пациентов на III-IV стадиях заболевания. Кроме того, у пациента повышается шанс вести полноценную самостоятельную жизнь, а также уменьшается вероятность появления побочных эффектов, характерных для лучевой и химиотерапии: поражений печени и слизистых тканей, продолжительной тошноты, рвоты, поноса, головных болей и бессонницы, сонливости, спутанности сознания.

Еще одним эффективным способом бороться с прогрессирующим раком молочной железы стала таргетная терапия. Таргетные препараты дают возможность увеличить медиану общей выживаемости до 5 лет в первой линии терапии и еще до 2,5 лет - во второй линии, а также минимизируют число операций по удалению молочной железы. Еще один вид злокачественных новообразований, где появление новых препаратов стало прорывом, - уротелиальный рак. В 2017 году заболеваемость в абсолютных числах составила более 17 тыс. человек, а смертность - более 6 тыс. среди всего населения. На протяжении 30 лет, до появления иммунотерапии, не было одобрено ни одного нового лекарства для борьбы с метастатическим уротелиальным раком в Америке и только одно - в Европе.

Новая иммунотерапия превзошла традиционные химиотерапевтические методы лечения разных видов злокачественных новообразований сразу по нескольким показателям: общей выживаемости, снижению нежелательных эффектов лечения и повышению качества жизни больных.

Какие системные меры существуют в борьбе с раком

Национальная программа борьбы с онкозаболеваниями в России учитывает главные направления, заданные ВОЗ: профилактику, раннее выявление заболевания, совершенствование диагностической системы, лечение и паллиативную помощь. Как отметила на заседании Совета по региональному здравоохранению министр здравоохранения РФ Вероника Скворцова, показатели ранней диагностики онкозаболеваний должны повыситься с рекордно низкой для европейских стран отметки в 56% до среднего значения в 70%. Обеспечить требуемые показатели должны меры, запланированные российским государством до 2024 года в рамках реализации национального проекта "Здравоохранение": создание не менее 420 центров амбулаторной онкологической помощи, переоснащение как минимум 160 диспансеров и больниц в регионах, появление 18 референс-центров, которые помогут в ранней диагностике и внедрении самых современных методов лечения. Бюджет программы составит 969 млрд рублей.

Новейшие виды помощи онкологическим больным, такие как иммунотерапия и таргетные препараты, заложены в расходы на организацию национального проекта "Здравоохранение" до 2024 года наряду с увеличением общего бюджета на лекарственную терапию, поддержку федеральных исследовательских центров и развитие научных испытаний. В рамках программы должна выстроиться трехуровневая система онкопомощи во всех регионах России, которая подключит к выявлению болезни медицинских сотрудников из смежных областей. Для 85 регионов страны создается индивидуальная программа развития помощи онкобольным и профилактики заболеваний, которая учитывает специфику каждого из них. Комплекс мер, по задумке правительства, должен снизить смертность с базового значения в 200,6 человек до 185 на 100 тыс. населения к 2024 году.

По словам Вероники Скворцовой, одним из первых направлений профилактики рака должна стать работа над формированием здорового образа жизни у граждан. Среди основных факторов, повышающих риск развития рака, ВОЗ выделяет четыре основных: употребление табака, алкоголя, нездоровое питание и отсутствие физической активности. Меры профилактики, своевременное обращение к врачу и здоровый образ жизни могут предотвратить возникновение 30-50% раковых заболеваний.

Имеются противопоказания к применению, необходима консультация специалистов.

За последние годы ученым и врачам удалось серьезно продвинуться в диагностике и лечении одной из главных болезней века.

Как известно, медузы излучают зеленоватое свечение в ночном море. Еще в 2008 году американские химики Осаму Симомура, Мартин Чалфи и Роджер Цянь получили Нобелевскую премию – за то, что смогли разобраться в механизме свечения. С тех пор белки медуз стали использовать в качестве маркера для различных веществ и клеток.

Недавно группе английских исследователей из Йоркского университета во главе с профессором Норманом Мейтландом удалось удачно внедрить открытие американских коллег. Ученые разработали процесс вживления светящегося белка в клетки человеческого организма. При помощи специальной камеры они смогли фотографировать флуоресцентное свечение и наблюдать за состоянием клеток.

А затем была разработана и уникальная методика диагностики злокачественных опухолей. Ее суть такова: белки медуз внедряются в микроскопические скопления раковых клеток. Если они имеют тенденцию к росту, то размножаются вместе со светящимися белками. Это сразу фиксирует камера. Важность открытия еще и в том, что белки медуз можно направлять в любую точку человеческого организма. В том числе глубоко в ткани и кости. Туда, где обычный рентген не способен обнаружить появление очага раковых клеток.

Если клинические испытания этой методики покажут свою эффективность, открытие профессора Мейтланда станет революцией в диагностике рака.

Используя современные достижения наноинжинерии, ученые из Кембриджа создали сплав из молекул золота и противоракового лекарства цисплатин. Полученное вещество планируется доставлять прямо в очаг поражения (в том числе туда, куда не может проникнуть скальпель хирурга), а затем подвергать его слабому радиационному воздействию. В результате золото начнет выделять электрон, который разрушит защитные ДНК раковых клеток. А следующий удар нанесет цисплатин, окончательно уничтожив пораженные клетки.

В лабораторных экспериментах эта теория полностью подтвердилась, раковую опухоль удалось победить. Теперь предстоят испытания лекарства на животных.

- Золото - очень пластичный металл, хорошо подвергается нанообработке и к тому же гипоаллергенен для тканей человеческого организма, то есть в подавляющем большинстве случаев не вызывает аллергии и отторжения, - отмечает врач-онколог Сергей Арутюнов. - Разработки препаратов с золотом велись в онкологии и раньше. Будем надеяться, что опыт экспертов из Кембриджа окажется результативным, и мы получим препарат, который поможет спасать пациентов с опухолями в тех зонах организма, где невозможна операция, например, в глубинных структурах головного мозга.

3. АСПИРИНОВАЯ ПРЕГРАДА ДЛЯ МЕТАСТАЗ

- Опухоли испускают протеины и соединения, известные как факторы роста. Это позволяет раку использовать кровяные и лимфатические сосуды для разрастания, в частности, за счет расширения сосудов. Однако нестероидные противовоспалительные препараты сужают сосуды, -- поясняет доктор Тара Карнезис из Центра Питера Маккаллума ( Австралия ).

Разумеется, обычная таблетка аспирина от рака не спасет. Но, если разработать механизм, позволяющий подавить активное распространение злокачественных клеток, это добавит больному как минимум несколько лет жизни. В течение этого срока врачи имеют возможность применить различные методики лечения, что повысит шансы на выздоровление.

4. ЛЕКАРСТВА, БЬЮЩИЕ В ЦЕЛЬ

Поэтому ученые сейчас активно работают над методами персонализированного, индивидуального подбора таргетных препаратов. Их назначают после высокоточной диагностики с учетом особенностей каждого вида рака у конкретного пациента. В том числе для оптимального подбора лекарств используются новейшие компьютерные программы. Это направление считается одним из самых перспективных во всем мире и в ряде случаев позволяет спасать даже на последних стадиях болезни.

5. КИБЕРНОЖ

Вот уже седьмой четверг подряд я делаю всякие неотложные дела, закупаю продуктов на неделю, пытаясь предугадать, что может очень сильно захотеться, готовлю. Теперь к этому списку добавилась уборка снега на парковочном месте. Каждый четверг я веду себя так, на тот случай, что после химии мне может быть, как. после химии.
Вчера я заезжала в офис на работу - сдать больничный и так, узнать как обстановка, попала на празднование дня рождения. Две мои коллеги, выпив по бокалу, рассказали мне какая я молодец и что хорошо выгляжу и прозвучало очередное "у тебя все будет хорошо", а еще рассказали про своих мам. У одной мама умерла от рака, у второй третий год ремиссии.

Первая мама решила, что раз рак, то все равно умрет и не стала лечиться, семья не смогла никак повлиять на ее решение, да и диагностировали уже на поздней стадии. Она не хотела причинить беспокойство и, будучи матерью четверых детей, сожалела лишь, что младший сын маленький - 9-ть лет всего и останется без мамы, а остальным она решила, что мама уже и не нужна и умерла на руках у своей 16-тилетней дочери. Глобально по очень большому счету мама оказалась права - все пережили потерю и даже младшенький, муж через время женился во второй раз и очень удачно - новая жена прекрасно поладила с детьми и стала им второй мамой, хоть все и взрослые уже, но поддерживают отношения и именно мачеха является таким хорошим связующим звеном. Дочь выросла, вчера мы праздновали ее 32, у нее своя семья - муж и двое деток, но все эти годы ей не хватает мамы и она горько сожалеет о том, что мама вот так сложила руки, что они тогда не знали куда бежать и ничего не предприняли, и еще ей обидно, что про нее мама не подумала, а лишь про себя и младшего.

Мама второй коллеги тоже решила, что раз рак, то уже все, но слава богу на дворе теперь 21-й век и у нее муж более боевой, он взял ее в охапку и отвез в областной онкодиспансер лечиться, маму полечили и теперь. раз в полгода где-то за пару месяцев до очередного обследования она начинает охать и паниковать, потом обследуется, выдыхает и говорит "Фух, теперь можно полгода пожить" - вообщем всем нам знакомая картина :))

И вот девченки сказали, что им очень бы хотелось, чтобы их мамы относились к раку так, как я и что, как следствие, у меня все будет хорошо и я вылечусь и тебя вылечат, и меня вылечат В ответ на это я спросила "А если не вылечусь, то что. "

Вот собственно все это было преамбулой к тому, что давно у меня в голове крутится и о чем сегодня решила написать.
Я не знаю, может это только мое субъективное виденье, но я давно живу с ощущением, что в нашем социуме на постсоветском пространстве есть некий такой перекос в отношении онкологии и онкологических больных. Можеть быть два состояния - или ты победишь рак или рак победит тебя. хи-хи, тут я вспомнила наше панно Стойкая многолетняя ремиссия - ты герой и молодец, а если вдруг рецидивы, метастазы - все, неудачник-смертник и все что ты делал то ерунда, и лечили тебя херова и вот давайте вычеркнем, не будем вспоминать, виновато будем прятать глаза в ответ на "у меня метастазы" и пытаться придумать себе причину, что ж он не сделал или не делает, чтобы "победить рак"
Да и у нас такое встречается частенько - не говорить про хорошее, так как а вдруг рецидив. И что. Рецидив как-то залезет в прошлое и отменит ценность моментов жизни или как? Нееет, это ж говорит про то что ты неправильно прожил эти годы, так как у тебя рецидив, а прожил бы правильно - его бы не было. Надо ж было жить по "антираку", или ехать в Тибет, или сменить в жизни все, или еще чего. А не сделал ни хрена, вышел с больничного и пошел на ту же работу в тот же офис, вот тебе и метастаза в печень!

И у меня был точно такой же таракан-таракан-тараканище. Я как раз его отловила у больничного психолога. У меня их было много разных, но этот был особенно жирен.
Откуда в моей голове такое. А это такой социальный интроект. И я хорошо понимаю его механизм возникновения. Социальная незащищенность и безденежная "бесплатная" медицина наверное самый основной фактор. Базовая потребность личности в защищенности не удовлетворена - нет механизмов защитить себя и обеспечить лечение, кроме как накопить мешок денег и держать его на черный день, но и это не так уж легко сделать при наших уровнях зарплат и цен. В цивилизованных странах это реализовано с помощью страхования, у нас же это в зачаточном состоянии. Если первичный случай рака еще можно умудриться как-то полечить за счет добровольного медицинского страхования, то потом уже ни одна страховая не застрахует даже от гриппа, если была онкология или есть инвалидность. А про государственный ФСС лучше вообще не говорить.

Неудовлетворенная потребнобность требует какой-то компенсации и это благодатная почва для всех видов "целителей" - эзотериков, горе психологов с их теорией психосоматики, бабок с яйцами, дедок с травками, физиков, лириков, цыган и остальной пиздобратии. Онкодиспансеры страшны, угрюмы, бедны и ничего не могут нам предложить, а альтернативщики бодры веселы и обещают нам полное исцеление. При "полном исцелении" сразу вспоминаю Ходжу Насредина, осла и эмира, сами понимаете почему. Вообще надо предложить им договор подписывать - деньги не платятся за лечение, а даются под проценты - допустим 10% годовых и, если рецидив случается, то целитель возвращает с капитализацией процентов за все года - интересно сколько согласится на такое?
То что зарабатывает деньги требует рекламы - поэтому мы слышим и видим много всякого такого в СМИ, кто как исцелился с чьей и какой помощью и счас поможет вам, а вот тысячи, которые прошли стандартное лечение в онкологических больницах и живут себе далее про это молчат - потому что у нас заикнись и будешь без работы, без страховки и без половины окружения.
Кстати, окружение уходит по той же причине - пока не столкнулись сам на сам с болезнью все знания про онкологию большей частью тоже из телевизора или интернета в разрезе мистики, а не медицины, и когда кто-то заболевает, то начинают косо поглядывать - так как они же знают, что это или за грехи наши или наша психосоматика, даже если это не озвучивается, напряжение все равно чувствуется и такие знакомые или сами сваливают, или мы их посылаем.

Все бы было по-другому если бы мы знали, что рак был у того, того и того, что если такое случается, надо пойти к онкологу, пройти лечение, которое оплатится страховой частной или государственной, пройти реабилитационную программу и далее как повезет - или добьются стойкой ремиссии или. но если случится вот это "или" тебя все равно будут лечить и будут продлевать твою жизнь.

У нас же лечение рака - это инвестиционный проект с высокими рисками, лечимся за свои, выкладываем кучу денег, хотим гарантию пожизненую. Я не вижу ничего плохого в том, чтобы хотеть вылечиться и забыть про онкологию до конца дней - совершенно здоровое желание. Просто рак это такая болезнь, которая иногда не отвечает на лечение, а иногда возвращается. И никто до сих пор не знает причин почему это происходит (также как и причин возникновения) - с этим можно только смириться и принять как факт, что такое бывает и может быть и со мной тоже. Я не говорю сейчас о случаях, когда человек обратился на поздних стадиях или отказался от лечения и пошел жевать чистотел. Я говорю о тех, кто все сделал, а оно все равно случилось. Это очень обидно и грустно, особенно попасть не в 95%, а в 5% (при гормональном РМЖ 95% обратившихся на первой стадии излечиваются, но есть же и 5%). А еще это очень дорого - продлевать жизнь. Со мной как-то капалась женщина, она с апреля 2010 на химиях - на данный момент ею потрачено 270000 грн., мы посчитали, что в среднем это 1000 долларов месяц. Ей не повезло, что у нее рак с метастазами, но ей повезло, что у нее была лишняя квартира - она ее продала и за эти деньги живет и лечится. 2,5 года жизни - это много, она была это время с детьми и у нее подросли внуки.
А еще есть те, для которых и никакого точного лечения и не придумали - живут как на пороховой бочке, там вылезло отрезали, там похимичили, там облучили.

И таким людям их дни, месяцы и годы жизни много сложнее прожить, чем тем, кто в ремиссии боится рецидива. Но они живут, находят силы и средства на лечение, и дают своим близким самое ценное - время с ними и вот это вот ощущение, которое так надо тем, кто их любит, что они не сдаются и делаю все, чтобы побыть с ними подольше.

Пы.Сы.
Сорри за много букав. Остапа куда-то с утра занесло :))) И спасибо тем, кто дочитал до конца.

- Я думаю, что уже через 15-20 лет такие наиболее широко распространенные онкозаболевания, как рак молочной железы, кишечника, желудка и легкого станут излечимы тотально, - сообщил корреспонденту "РГ" представитель российского онкологического научного центра имени Блохина, зампредседателя профильной комиссии по специальности "онкология" Минздрава России Дмитрий Борисов.

В качестве примера он привел ситуацию с раком молочной железы. Если болезнь диагностирована на ранней стадии, и женщина вовремя попала к специалистам, то шанс излечиться у нее очень высок. В России уже сейчас примерно 65 процентов женщин переживают пятилетний порог после постановки страшного диагноза. В некоторых странах рак молочной железы и вовсе излечивается в 90 процентах случаев, и Россия вполне может их догнать по этому показателю.

- У меня есть пациентка, которой диагностировали неоперабельную четвертую стадию рака молочной железы с метастазами в печени и костях. Когда женщина попала к нам, проводилось клиническое исследование препаратов, подходивших под ее класс опухоли. В результате лечения был получен 100-процентный эффект: уничтожена первичная опухоль и метастазы. Специалисты даже усомнились в правильности изначального диагноза. Делалось несколько пересмотров, которые его подтвердили. Позитивный настрой пациентки также помог ей восстановиться, - отмечает Дмитрий Борисов.

В качестве наиболее перспективных разработок в онкологии специалисты выделяют иммунотерапию рака.

- Раковая клетка зачастую закрыта своеобразной "шапкой-невидимкой" от нашего иммунитета, и долго никто не мог понять, почему довольно мощная иммунная защита не может справиться с ней. А недавно выяснилось, что на поверхности опухолевой клетки имеются рецепторы, которые защищают ее от контакта с клетками иммунной системы. Когда лимфоцит, приближается, чтобы уничтожить ее, рецепторы раковой клетки соединяются с рецепторами на его поверхности и активируют процесс программированной гибели лимфоцита. Это своеобразный защитный механизм: раковая клетка жалит клетки иммунной системы, как медуза. Когда этот процесс был изучен, ученые создали препараты, закрывающие опасные рецепторы, и лимфоциты теперь могут беспрепятственно атаковать и уничтожать раковую клетку. Результаты ошеломляют. Например, если раньше пятилетний рубеж переживало 18-20 процентов больных раком легкого, то после применения этой технологии их доля выросла до 80 процентов, - говорит Дмитрий Борисов.

Между тем в России ежегодно диагностируется более 500 тысяч новых случаев заболевания раком. Каждый год умирает около 300 тысяч онкобольных. Из-за того, что пока не все россияне имеют доступ к современным медицинским технологиям, каждый третий больной, которому ставится диагноз "рак", погибает в течение первых 12 месяцев. 47 процентов онкозаболеваний диагностируются у россиян трудоспособного возраста. 46 процентов пациентов, которые погибают от рака, тоже относятся к этой категории.

- Везде свои особенности. На юге высокая инсоляция, поэтому имеется повышенный риск заболевания раком кожи. В северных территориях чаще выявляется рак желудка. Чтобы обезопаситься от этой страшной болезни, не нужно "сжигать" себя в соляриях и на солнце, особенно после 40 лет. Также следует употреблять в пищу клетчатку, стимулирующие работу кишечника. Это снизит риск заболевания раком. Нужно понимать, что многое зависит от ранней диагностики. Поэтому каждому человеку после 40 лет необходимо проходить соответствующее обследование. Таким образом можно предупредить развитие 75 процентов всех онкозаболеваний. Также стоит помнить, что в России в среднем до 80 процентов затрат на лечение рака покрывается за счет бюджетных средств. Но, к сожалению, не все пациенты знают об этом, - отмечает Дмитрий Борисов.

Ирина Пяткова из Владивостока, которая сама прошла через болезнь и создала группу поддержки онкобольных, рассказала о борьбе со страхом смерти, силе новых впечатлений и о том, как помощь другим помогает справиться с раком.

Страх перед будущим и арии в палате

Все это началось 14 лет назад. Мне делали совершенно обычную плановую операцию, после которой через три часа я узнала, что у меня злокачественная опухоль. Известие это было жутким, очень тяжелым, и я, как, наверное, любой человек, плакала весь день. Мне было жаль себя, было страшно, я не знала, что будет дальше.

Прошла новая операция, врачи сказали, что нужна химиотерапия и облучение, а для того, чтобы это сделать как можно быстрее, нужны были деньги. И эти деньги дал совершенно безвозмездно руководитель колледжа, где тогда я преподавала. Можно было бы и без денег, но так было бы слишком долго. А я для себя решила, что как можно скорее сделаю все, что скажут врачи, — им виднее. Была небольшая надежда, что они помогут, к тому же мне сказали, что стадия не запущенная.

После операции врачи дали гарантию, что в течение пяти лет болезнь не вернется. А после этого срока обещать ничего не могли.

В палате вместе со мной было восемь человек, и, благодаря тому, что болезнь у всех была общая, мы начали общаться друг с другом. Все были разные, каждый старался бороться с бедой своим способами. Так, одна женщина с хорошим голосом вечерами пела арии, что очень меня раздражало. Она чувствовала себя певицей на сцене, но там была не сцена, а какое-то закулисье жизни. Но теперь я думаю, что моя реакция была вызвана тем состоянием и той атмосферой в больнице. Сейчас я бы отнеслась к этому с пониманием.

Перед операцией случайно взяла почитать у своего студента книгу об изменении отношения к жизни через общение с природой, в которой нашла ответы на многие свои вопросы, в частности, как быть дальше. В книге говорилось, что нужно посмотреть вокруг немного другими глазами, успокоиться и жить в согласии с миром. На тот момент эти слова были мне нужны, и это стало одним из путей, которые я еще не пробовала в жизни.

Сначала было очень тяжело. Что-то понимаешь, через что-то переступаешь, где-то вытаскиваешь себя за волосы. Каждое утро на постели сидел мой муж с горячим завтраком, это, конечно, поддерживало, но при этом было жалко себя. Да и излишнее внимание, жалость, которая появляется вокруг тебя в подобной ситуации, делает только хуже, начинаешь чувствовать себя слабой и беспомощной.

Меня выписали, но начался курс лечения. Он длился год: химиотерапия, врачи. Походы в больницу тогда стали для меня каторгой, так там было много горя. Пациенты боялись, сидя в очереди к врачу, никто не общался, как в обычной поликлинике, каждый был наедине со своей болезнью. Когда спустя год меня сняли с учета, я поняла, что уже никогда не смогу туда пойти. Однако все же вернулась в больницу уже для того, чтобы помочь другому, но произошло это через пять лет.

После срока гарантии

Я постоянно думала о том, что скоро истекает мой "срок гарантии". Я размышляла о том, что отпущенный срок скоро пройдет, а что будет дальше? Я боялась. Но именно тогда — через пять лет — я и забыла, что врачи дали мне этот срок, потому что страх начал уходить.

Через пять лет после операции я услышала, что в Хабаровске есть общественная организация поддержки онкобольных, которую создала женщина, прошедшая через болезнь. Во Владивостоке подобного не было, и я решила, что такую группу должна создать. Так появилась цель. Я встретилась с главой хабаровской организации, с рядом специалистов и создала группу поддержки онкобольных.

Я арендовала помещение в музее имени В.К. Арсеньева, повесила объявление в онкологическом отделении о встрече. В первый раз пришли два человека, и еще одного — сотрудницу музея — силой отправило ее начальство, она тоже была больна. Потом заработало сарафанное радио, людей стало приходить все больше. Каждую неделю мы приглашали разных специалистов — психологов, травников, хирургов. Приходили люди, преодолевшие болезнь, и родственники больных. Эта группа дала мне уверенность, возможность для реализации, и самое главное — понимание, что нужно иметь желание жить.

Конечно, жить хотят все, но когда встаешь на пороге заболевания, то это желание начинает ослабевать, опускаются руки. Но когда видишь много интересного, красивого, нового, тогда понимаешь, что хочется жить. Я старалась показать людям, которые посещали группу, что есть такие вещи.

Участники группы ходили в театр, в бассейн, ездили на водопады, в питомники, иногда просто пили чай и разговаривали о жизни. Я видела, что для многих такое общение в новинку. Для некоторых было странно, что есть что-то кроме работы и дома: некоторые никогда диких животных не видели и даже в бассейн не ходили. И постепенно эти люди начали понимать, что, когда зацикливаешься на чем-то, в частности, на болезни, то теряешь 99% остального окружающего мира.

Помимо всего хорошего, что давала мне эта группа, в ней я сталкивалась со страхом смерти. Люди в ней быстро сближались, потому что все были равны. И только "срастаешься" с кем-то — как человек умирает. Но я создавала эту группу для жизни, и меньше всего мне хотелось думать, что так будет. Было очень тяжело, многие люди оставили след в душе. Была одна моя ровесница, мы с ней очень сдружились. Умерла через полгода. Была еще одна девушка, которую я видела всего два раза, и она тоже умерла.

Я поняла, что со страхом смерти надо бороться. Искала, читала много литературы по философии, религиозные труды и где-то находила то, что меня утешало. Как только перестала бояться рака, то ушел и страх смерти.

Я уже говорила, что зарекалась возвращаться в больницу, но однажды пошла туда сама — одна пара попросила поговорить с их больной дочерью. Я пришла к девушке, поделилась с ней опытом борьбы с болезнью, постаралась убедить, что есть множество причин для того, чтобы жить и не бояться рака. Не знаю, как сложилась ее судьба в дальнейшем, но в тот момент я поняла, что страха и паники у меня больше нет.

Группа поддержки активно работала около четырех лет. Она и сейчас юридически существует, но я постепенно отошла от нее. Чувствовала отдачу, видела счастливые лица людей, но у меня не получилось организовать группу так, чтобы все были задействованы в ней. Участники были рады, все собирались, но инициатором встреч была только я. И это привело к тому, что я стала чувствовать истощение. Я поняла, что мое здоровье мне дороже. Возможно, это звучит как-то эгоистично, но для меня оставить руководство группой было правильным решением.

Сейчас я встречаюсь с теми, кто нуждается в моральной поддержке, до сих пор на домашний телефон звонят люди, которым нужен совет тех, кто прошел через болезнь. Я никогда не отказываюсь встретиться и поговорить. Но официальные встречи проходят все реже. При этом сейчас из нашей группы поддержки процентов 80 живут, здравствуют, общаются и вместе ходят в баню.

"Заземление" и вера в свои силы

Сегодня мне 53 года, я спокойна относительно своего здоровья и будущего. Я попробовала разное отношение к организму. Если начинается любой воспалительные процесс, например, в горле, я обливаюсь холодной водой, и все проходит. Заболит что-то — я не пью обезболивающие, а разминаю это место, массирую.

Уверена, что организм — система настолько цельная и самовосстанавливающаяся, что не стоит ей мешать. Я — противница лекарств и не понимаю узких специалистов в медицине. Я не понимаю, как можно организм "разделить" на кусочки и лечить по отдельности.

Начала есть много сырых продуктов, овощей, фруктов, — всего того, что раньше не ела, и сейчас мой организм просто бунтует, если съем пирожки. Еда, конечно, — это мелочи. Здесь важно то, что я смогла посмотреть на свою жизнь и на болезнь по-другому. Поняла, что для того, чтобы справиться с последствиями болезни и больше к ней не вернуться, нужно учиться выходить за рамки привычного мышления, и у каждого для этого найдется свой способ.

На меня хорошо влияют контрастный душ и дача, где становишься ближе к земле — "заземляешься". Для меня стало открытием, что в жизни так мало надо, чтобы быть счастливым и здоровым. Я стала ценить добрых людей, больше говорить о том, что люблю кого-то, и меньше думать о приличиях. Конечно, часто я забываю все, что поняла за эти годы, начинаю "грузиться" проблемами. Но сегодня я знаю, что если что-то происходит, то паниковать не нужно. Нужно думать, искать способы, верить в свои силы и находить в жизни интересное.