Сочетался с нею браком все равно поставлю раком

Председатель Совнаркома, Наркомпроса, Мининдела!
Эта местность мне знакома, как окраина Китая!
Эта личность мне знакома! Знак допроса вместо тела.
Многоточие шинели. Вместо мозга - запятая.
Вместо горла - темный вечер. Вместо буркал - знак деленья.
Вот и вышел человечек, представитель населенья.
Вот и вышел гражданин,
достающий из штанин.

"А почем та радиола?"
"Кто такой Савонарола?"
"Вероятно, сокращенье".
"Где сортир, прошу прощенья?"

Входит Пушкин в летном шлеме, в тонких пальцах - папироса.
В чистом поле мчится скорый с одиноким пассажиром.
И нарезанные косо, как полтавская, колеса
с выковыренным под Гдовом пальцем стрелочника жиром
оживляют скатерть снега, полустанки и развилки
обдавая содержимым опрокинутой бутылки.
Прячась в логово свое
волки воют "E-мое".

"Жизнь - она как лотерея".
"Вышла замуж за еврея".
"Довели страну до ручки".
"Дай червонец до получки".

Входит Гоголь в бескозырке, рядом с ним - меццо-сопрано.
В продуктовом - кот наплакал; бродят крысы, бакалея.
Пряча твердый рог в каракуль, некто в брюках из барана
превращается в тирана на трибуне мавзолея.
Говорят лихие люди, что внутри, разочарован
под конец, как фиш на блюде, труп лежит нафарширован.
Хорошо, утратив речь,
Встать с винтовкой гроб стеречь.

"Не смотри в глаза мне, дева:
все равно пойдешь налево".
"У попа была собака".
"Оба умерли от рака".

Входит Лев Толстой в пижаме, всюду - Ясная Поляна.
(Бродят парубки с ножами, пахнет шипром с комсомолом.)
Он - предшественник Тарзана: самописка - как лиана,
взад-вперед летают ядра над французским частоколом.
Се - великий сын России, хоть и правящего класса!
Муж, чьи правнуки босые тоже редко видят мясо.
Чудо-юдо: нежный граф
Превратился в книжный шкаф!

"Приучил ее к минету".
"Что за шум, а драки нету?"
"Крыл последними словами".
"Кто последний? Я за вами".

Входит пара Александров под конвоем Николаши.
Говорят "Какая лажа" или "Сладкое повидло".
По Европе бродят нары в тщетных поисках параши,
натыкаясь повсеместно на застенчивое быдло.
Размышляя о причале, по волнам плывет "Аврора",
чтобы выпалить в начале непрерывного террора.
Ой ты, участь корабля:
скажешь "пли!" - ответят "бля!"

"Сочетался с нею браком".
"Все равно поставлю раком".
"Эх, Цусима-Хиросима!
Жить совсем невыносимо".

Входят Герцен с Огаревым, воробьи щебечут в рощах.
Что звучит в момент обхвата как наречие чужбины.
Лучший вид на этот город - если сесть в бомбардировщик.
Глянь - набрякшие, как вата из нескромныя ложбины,
размножаясь без резона, тучи льнут к архитектуре.
Кремль маячит, точно зона; говорят, в миниатюре.
Ветер свищет. Выпь кричит.
Дятел ворону стучит.

"Говорят, открылся Пленум".
"Врезал ей меж глаз поленом".
"Над арабской мирной хатой
гордо реет жид пархатый".

Входит Сталин с Джугашвили, между ними вышла ссора.
Быстро целятся друг в друга, нажимают на собачку,
и дымящаяся трубка. Так, по мысли режиссера,
и погиб Отец Народов, в день выкуривавший пачку.
И стоят хребты Кавказа как в почетном карауле.
Из коричневого глаза бьет ключом Напареули.
Друг-кунак вонзает клык
в недоеденный шашлык.

"Ты смотрел Дерсу Узала?"
"Я тебе не все сказала".
"Раз чучмек, то верит в Будду".
"Сукой будешь?" "Сукой буду".

Входит с криком Заграница, с запрещенным полушарьем
и с торчащим из кармана горизонтом, что опошлен.
Обзывает Ермолая Фредериком или Шарлем,
Придирается к закону, кипятится из-за пошлин,
восклицая: "Как живете!" И смущают глянцем плоти
Рафаэль с Буанаротти - ни черта на обороте.
Пролетарии всех стран
Маршируют в ресторан.

"В этих шкарах ты как янки".
"Я сломал ее по пьянке".
"Был всю жизнь простым рабочим".
"Между прочим, все мы дрочим".

Входят Мысли О Грядущем, в гимнастерках цвета хаки.
Вносят атомную бомбу с баллистическим снарядом.
Они пляшут и танцуют: "Мы вояки-забияки!
Русский с немцем лягут рядом; например, под Сталинградом".
И, как вдовые Матрены, глухо воют циклотроны.
В Министерстве Обороны громко каркают вороны.
Входишь в спальню - вот те на:
на подушке - ордена.

"Где яйцо, там - сковородка".
"Говорят, что скоро водка
снова будет по рублю".
"Мам, я папу не люблю".

Входит некто православный, говорит: "Теперь я - главный.
У меня в душе Жар-птица и тоска по государю.
Скоро Игорь воротится насладиться Ярославной.
Дайте мне перекреститься, а не то - в лицо ударю.
Хуже порчи и лишая - мыслей западных зараза.
Пой, гармошка, заглушая саксофон - исчадье джаза".
И лобзают образа
с плачем жертвы обреза.

"Мне - бифштекс по-режиссерски".
"Бурлаки в Североморске
тянут крейсер бечевой,
исхудав от лучевой".

Входят Мысли О Минувшем, все одеты как попало,
с предпочтеньем к чернобурым. На классической латыни
и вполголоса по-русски произносят: "Все пропало,
а) фокстрот под абажуром, черно-белые святыни;
б) икра, севрюга, жито; в) красавицыны бели.
Но - не хватит алфавита. И младенец в колыбели,
слыша "баюшки-баю",
отвечает: "мать твою!"".

"Влез рукой в шахну, знакомясь".
"Подмахну - и в Сочи". "Помесь
лейкоцита с антрацитом
называется Коцитом".

Входят строем пионеры, кто - с моделью из фанеры,
кто - с написанным вручную содержательным доносом.
С того света, как химеры, палачи-пенсионеры
одобрительно кивают им, задорным и курносым,
что врубают "Русский бальный" и вбегают в избу к тяте
выгнать тятю из двуспальной, где их сделали, кровати.
Что попишешь? Молодежь.
Не задушишь, не убьешь.

"Харкнул в суп, чтоб скрыть досаду".
"Я с ним рядом срать не сяду".
"А моя, как та мадонна,
не желает без гондона".

Входит Лебедь с Отраженьем в круглом зеркале, в котором
взвод берез идет вприсядку, первой скрипке корча рожи.
Пылкий мэтр с воображеньем, распаленным гренадером,
только робкого десятку, рвет когтями бархат ложи.
Дождь идет. Собака лает. Свесясь с печки, дрянь косая
с голым задом донимает инвалида, гвоздь кусая:
"Инвалид, а инвалид.
У меня внутри болит".

"Ляжем в гроб, хоть час не пробил!"
"Это - сука или кобель?"
"Склока следствия с причиной
прекращается с кончиной".

Входит Мусор с криком: "Хватит!" Прокурор скулу квадратит.
Дверь в пещеру гражданина не нуждается в "сезаме".
То ли правнук, то ли прадед в рудных недрах тачку катит,
обливаясь щедрым недрам в масть кристальными слезами.
И за смертною чертою, лунным блеском залитою,
челюсть с фиксой золотою блещет вечной мерзлотою.
Знать, надолго хватит жил
тех, кто головы сложил.

"Хата есть, да лень тащиться".
"Я не блядь, а крановщица".
"Жизнь возникла как привычка
раньше куры и яичка".

Мы заполнили всю сцену! Остается влезть на стену!
Взвиться соколом под купол! Сократиться в аскарида!
Либо всем, включая кукол, языком взбивая пену,
хором вдруг совокупиться, чтобы вывести гибрида.
Бо, пространство экономя, как отлиться в форму массе,
кроме кладбища и кроме черной очереди к кассе?
Эх, даешь простор степной
без реакции цепной!

"Дайте срок без приговора!"
"Кто кричит: "Держите вора!"? "
"Рисовала член в тетради".
"Отпустите, Христа ради".

Входит Вечер в Настоящем, дом у чорта на куличках.
Скатерть спорит с занавеской в смысле внешнего убранства.
Исключив сердцебиенье - этот лепет я в кавычках -
ощущенье, будто вычтен Лобачевский из пространства.
Ропот листьев цвета денег, комариный ровный зуммер.
Глаз не в силах увеличить шесть-на-девять тех, кто умер,
кто пророс густой травой.
Впрочем, это не впервой.

"От любви бывают дети.
Ты теперь один на свете.
Помнишь песню, что, бывало,
я в потемках напевала?

Это - кошка, это - мышка.
Это - лагерь, это - вышка.
Это - время тихой сапой
убивает маму с папой".

ТРЕТЬЯ ВОЛНА РУССКОГО ПОСТМОДЕРНИЗМА

Между 1985 и 1989 гг. Иосиф Бродский пишет стихотворение "Представление", в котором дает обобщенный образ советской эпохи. Реализуя эту задачу, писатель обращается к поэтике постмодернизма.

Бродский увез с собой в США не только русский язык, но и языковой слепок советской действительности. Советский массовый язык не равен только официальному, хотя и сильнейшим образом идеологизирован и обюрократизирован; это и язык повседневно-бытового общения, включающий в себя просторечие, бранную, нецензурную лексику. Несовместимые в "государственном" языке, все эти пласты совмещаются у Бродского.

Для основного корпуса произведений поэта характерно отстранение от советского языка. Но в "Представлении" он главное действующее лицо, как бы говорит сам за себя. "Персонажи" произведения — языковые коды, концепты, всевозможные цитации, подвергаемые пародийно-ироническому перекодированию и театрализации. Бродский осуществляет своеобразную инвентаризацию/каталогизацию расхожих оборотов, клише массового советского языка, отложившихся в памяти. Как он однажды шутливо заметил, память заменяет нам хвост, счастливо утраченный в процессе эволюции. В данном случае писатель актуализирует память, которая дана в языке, выводит "на сцену" все новых и новых "персонажей", произносящих свои "реплики", сопровождает их ироническими "ремарками", разыгрывает целое балаганно-абсурдистское "представление".

У "персонажей" нет авторства, нет своего лица. Зто концепты, принадлежащие равно всем, имеющие массовое обращение: "Кто последний? Я за вами"*; "Дай червонец до получки" (с. 171); "Говорят, открылся Пленум" (с. 172); "Что за шум, а драки нету?" (с. 17-1); "Я с ним рядом срать не сяду" (с. 174) и др. Они представлены в сгущенно-концентрированном виде, вступают между собой в новые отношения, создавая комедийное пространство "сценического" полилога.

* Бродский И А. Форма времени: Стихотворения, эссе, пьесы: В 2 т. — Мн.: Эри-дан, 1992. Т. 2. С. 171. Далее ссылки на это издание даются в тексте.

Монтаж концептов дает представление о том реальном, неприукрашенном устном языке, которым пользуется масса. Выявляется его идеологизированность, грубость, но также и способность метко вскрыть суть явления, некая фаталистическая философичность: "Довели страну до ручки"; "Жить совсем невыносимо"; "Склока следствия с причиной прекращается с кончиной" (с. 171—173).

"Ремарки"-комментарии в основном подвергают пародированию коды советской массовой печатной продукции: газетно-журнальной, партийно-пропагандистской, художественной и т. д. Например, Бродский демифологизмрует миф о том, что после выстрела с крейсера "Аврора" началась эра гуманизма. "Авроровскую" символику поэт снижает использованием ритма приблатненной песни, имеющей "припев" в виде простонародной частушки с вкраплением мата, заменяет официальную версию собственной:

Размышляя о причале, по волнам плывет "Аврора", чтобы выпалить в начале непрерывного террора.

Ой ты, участь корабля: скажешь "пли!" — ответят "бля!" (с. 172).

Касаясь проблемы преемственности поколений, о которой так много говорилось в тоталитарной прессе, Бродский как бы "цитирует" примитивно-статичные изображения советских плакатов, подвергая их пародийной деконструкции, корректируя пушкинской цитатой*, ибо эпоха учила детей доносить на отцов, отрекаться от них по идеологическим соображениям; верность же заветам отцов, на которой воспитывались поколения, часто означала верность делу палачей народа:

Входят строем пионеры, кто — с моделью из фанеры, кто — с написанным вручную содержательным доносом.

С того света, как химеры, палачи-пенсионеры одобрительно кивают им, задорным и курносым, что врубают "Русский Бальный" и вбегают в избу к тяте выгнать тятю из двуспальной, где их сделали, кровати (с. 174).

Появление внутренней рифмы, аукающейся с концевой: "пионеры — фанеры — химеры — пенсионеры", — ведет к возникновению единого звукоряда, связывающего понятия, выступающие как эквивалентные. Палачи-пенсионеры в интерпретации Бродского — это бывшие пионеры; юные пионеры — это будущие палачи; их души имеют облик химер древнегреческой мифологии" ; фанера в этом ряду вызывает

Прибежали в избу дети,

Второпях зовут отца:

"Тятя! тятя! наши сети

Притащили мертвеца" [336, т. 3, с. 70].

** Химера в греческой мифологии — "чудовище, рожденное Эхидной и Тифоном, опустошавшее страну" [292, с. 592].

ассоциации с бутафорией, чем-то "дешевым", ненастоящим. И, рассчитываясь с официальной культурой, помогавшей растить "преданную делу партии" молодежь с тоталитаризированным сознанием, поэт соединяет фразеологизмы "ничего не попишешь" и "убить мало" с деконструируемыми строками "Гимна демократической молодежи мира"* Льва Ошанина:

Что попишешь? Молодежь,

Не задушишь. Не убьешь (с. 174).

Таким образом Бродский выставляет на посмешище и творцов рифмованной пропаганды, и воспеваемых ими людей с перевернутыми представлениями о добре и зле.

Поэт разрушает миф о советском человеке, созданный официальной культурой. Перефразируя известный детский стишок "Точка, точка, запятая. "** , по "рецепту" которого малыши учатся рисовать, пародируя "Стихи о советском паспорте" Маяковского, Бродский в традициях примитивистского гротеска набрасывает условный социальный портрет советского гражданина:

Эта личность мне знакома! Знак вопроса вместо тела. Многоточие шинели. Вместо мозга — запятая. Вместо горла — темный вечер. Вместо буркал — знак деленья. Вот и вышел человечек, представитель населенья.

Вот и вышел гражданин, достающий из штанин (с. 170).

Бесхитростные слова детского стихотворения последовательно заменяются сниженными адекватами. Точки-глаза заменяются бур-калами, выдающими недоброжелательность; запятая означает не рот, а одну-единственную извилину мозга; тело напоминает не огуречик, а знак вопроса, каковой оно образует, склоняясь над допрашиваемым. Кроме того, у человечка Бродского появляется одежда — это, конечно же, военная форма с многоточием пуговиц как знак милитаризированности всей советской системы. Отсылка к примитивистскому рисунку подчеркивает, что перед нами не живой человек, а симулякр — фигура знаковая, конечно чрезвычайно упрощенная, утрированная, но весьма выразительная. Как ни условен рисунок ребенка, мы узнаём на нем человечка, а не лошадь и не самолет. Так и в гротескном портрете, который дает

Песню дружбы запевает молодежь.

Эту песню не задушишь, не убьешь [314, с. 325].

Точка, точка, запятая,

Минус, рожица кривая.

Ручки, ножки, огуречик,

Вот и вышел человечек.

Бродский, мы улавливаем существенные черты и качества советского гражданина: зашоренность, привычку жить по команде, готовность в каждом инакомыслящем видеть врага, вечную раздражительность и агрессивность.

Поэт изображает "представителя населенья" не только малопривлекательным, но и смешным. Урезая цитату Маяковского:

Я волком бы выгрыз бюрократизм.

К мандатам почтения нету.

К любым чертям с матерями катись любая бумажка.

Я достаю из широких штанин дубликатом бесценного груза.

Читайте, завидуйте, я — гражданин

Советского Союза [285, т. 10, с. 68], — помещая ее в новый контекст, Бродский придает ей грубо-комический характер, акцентирует бескультурье "простого советского" человека, способного (чаще в пьяном виде) "отлить" где придется.

Такому знаковому человечку и принадлежат концепты, в изобилии представленные в произведении. Они демонстрируют нивелирован-ность языка людей — следствие нивелированности их душ. Советское общество изображается не как коллективистское (здесь даже "дятел ворону стучит" на кого-то), а как массовое, в его тоталитарной разновидности. "Общим знаменателем" осуществляемых здесь исторических акций является представление, что "человеческая жизнь — ничто", в то время как она, "человеческая жизнь, священна. " (с. 379). Коллектив составляют личности, масса же безлика. Безлика и бесформенна. Даниил Андреев в "Железной мистерии" выявляет две основные формы, которые она чаще всего принимает: это демонстрация и очередь. Александр Зиновьев в "Зияющих высотах", пародируя Программу КПСС, пишет о возникновении при советской власти новой формы общности людей — очереди. Владимир Сорокин в "Очереди* делает очередь метафорой советского образа жизни. Бродский солидарен с ними: как отлиться в форму массе, кроме кладбища и кроме черной очереди к кассе?.(с. 176) — и иронически предлагает довести дело омассовления до конца: совершить "хоровое" совокупление, ибо только сексуальная сфера жизни осталась не полностью подчиненной тоталитарному контролю и утвердившимся стандартам. Но как раз эта, относительно свободная, сфера жизни обнажает у Бродского нравственную неразвитость и душевную грубость массового человека. Торжество грубой физиологии подчеркнуто обращением к поэтике "грязного" реализма: "Все равно поставлю раком", "Я сломал ее по пьянке", "Я не блядь, а крановщица" (с. 172, 173, 175).

Поэт выявляет господство в советском обществе мужского шовинизма. В тексте всего три женские реплики — остальные принадлежат мужчинам; да и знаковая фигура советского гражданина у Бродского — мужская. Все "персонифицированные" действующие лица: тиран, Ленин, солдат почетного караула, Сталин-Джугашвили, друг-кунак, некто Православный, пионеры, палачи-пенсионеры, мэтр-гомосексуалист, Мусор, прокурор, правнук, прадед. — мужского пола. Женщина в роли Лебедя появляется лишь в балете, на сцене. Допрашивают, "квадратят скулу", насилуют, кроют последними словами, беседуют о политике, воюют, заседают, стоят на трибуне мавзолея, катят тачку "во глубине сибирских руд" под охраной себе подобных в "Представлении" мужчины. Бродского ведет за собой язык, который не лжет. "Мужской мир" Бродского — синоним мира тоталитарно-авторитарного, безжалостного, основанного на грубой силе. Даже попытка православной ориентации в качестве элемента новой государственной идеологии не способна скрыть переполняющей его агрессивности:

Входит некто Православный, говорит: "Теперь я — главный.

У меня в душе Жар-Птица и тоска по государю.

Скоро Игорь воротится насладиться Ярославной.

Дайте мне перекреститься, а не то — в лицо ударю" (с. 174)* .

Бродский изображает советское общество как закрытое, антиплюралистическое, с настороженностью относящееся к Западу. Лелеемым здесь надеждам на мировую революцию, дает понять автор "Представления", осуществиться не суждено:

Пролетарии всех стран маршируют в ресторан (с. 173).

Таким образом, поэт развенчивает и миф о советском обществе как самом передовом в мире.

На всем протяжении стихотворения осуществляется полемика с создателями литературы социалистического реализма, начиная с Маяковского. По собственному признанию Бродского, он научился у

* "Жар-птица" — название стихотворения Николая Рубцова, олицетворение патриархальной России.

Маяковского массе вещей. В "Представлении" ощутима традиция Маяковского-авангардиста, Маяковского-сатирика. Бродский использует созданный Маяковским акцентный стих, обладающий большой степенью раскрепощенности, который чередует с песенно-частушечными ритмами четырехстопного хорея; само слово делает вещным, грубым, зримым; как и Маяковский, не пренебрегает нецензурной лексикой. Изощренная метафоризация, приверженность к гротеску, плакатность, присущие "Представлению", также восходят к традиции Маяковского. Но темы и образы, получавшие у Маяковского героико-романтическую трактовку, у Бродского пародируются.

Помимо образа "гражданина Советского Союза", Бродский де-канонизирует и образ Ленина. Как бы в пику Маяковскому с его поэмой "Владимир Ильич Ленин" Бродский развивает "ленинскую тему" в комедийно-гротескном ключе:

Пряча твердый рог в каракуль, некто в брюках из барана превращается в тирана на трибуне мавзолея.

Говорят лихие люди, что внутри, разочарован под конец, как фиш на блюде, труп лежит нафарширован (с. 171).

Полемизируя с поэмой "Хорошо!", воспевавшей советскую власть, Бродский иронически замечает:

Хорошо, утратив речь, встать с винтовкой гроб стеречь! (с. 171).

В сущности, все "Представление" может быть рассмотрено как ответ из будущего тем, кто провидел его как "коммунистическое далеко", выводил жизнь из идеи (идеологии). Реальный облик будущего напоминает у Бродского самые мрачные страницы литературы прошлого:

То ли правнук, то ли прадед в рудных недрах тачку катит, обливаясь щедрым недрам в масть кристальными слезами.

И за смертною чертою, лунным светом залитою, челюсть с фиксой золотою блещет вечной мерзлотою.

Знать, надолго хватит жил тех, кто головы сложил (с. 175).

Ослеплечность позднего Маяковского идеологией обесценивает многое из написанного им; то же, что обесценено, нуждается в дека-нонизации. Но если Маяковский еще мог искренне заблуждаться по поводу избранного страной пути, то пришедшие в тоталитарное будущее и изображающие его как воплощенную мечту человечества плодят прямую ложь, играющую роль опиума для народа. Бродский в "Представлении" осуществляет антинаркотическую операцию, прибегает к сильнодействующему средству, не оставляет иллюзий. Фиксируя тупик, в котором оказалось советское общество:

Мы заполнили всю сцену! Остается влезть на стену! (с. 175), — поэт как бы предлагает заканчивать абсурдный балаган.

Бродский выступает как противник принципа линейности в подходе к истории. Результатом этого принципа, пишет он в эссе "Путешествие в Стамбул", "являются либо "пророчество задним числом" . либо социальный утопизм — либо: идея вечной жизни, т. е. Христианство. Одно не слишком отличается от другого и третьего" (с. 364). Поэт побуждает читателей отказаться от дальнейших попыток реализации утопий. Он обращает их помыслы к "обустройству" самих себя, к самоосуществлению в единственной, неповторимой жизни. Не случайно в финале используется индивидуальный авторский код, появляется эскизный портрет самого Бродского, заявлены ведущие темы его творчества. Тем самым поэт как бы отсылает современников к экзистенциальным проблемам индивидуального существования (занимающим центральное место в его произведениях), побуждает задуматься о неумолимом беге времени, смерти, сознание неотвратимости которой как общей человеческой судьбы должно бы, казалось, сделать людей терпимее, добрее, щедрее друг к другу.

Переориентация на факторы, объединяющие, а не разъединяющие человечество, абсолютный запрет на мучения и убийство человеком человека, признание человеческой индивидуальности высшей ценностью общества, преображение обезличенных масс в сообщество индивидуальностей, осознающих жизнь как творчество, самосозидание, — все эти мотивы поэзии, драматургии, эссеистики Бродского конкретизируют то, на что финал "Представления" больше намекает.

"Хочешь переделать мир — начни с самого себя", — сказал мудрый грек. Если ты не способен сделать лучше даже самого себя, оставь в покое мир — так, наверное, можно продолжить эту мысль. "Всякое творчество начинается как индивидуальное стремление к самоусовершенствованию. " — пишет Бродский в статье "О Достоевском" [62, с. 261]. В самоусовершенствовании, обретении "лица необщего выраженья" видит поэт смысл индивидуального существования:

"Независимо от того, является ли человек писателем или читателем, задача его состоит прежде всего в том, чтоб прожить свою собственную, а не навязанную или предписанную извне, даже самым благородным образом выглядящую, жизнь. Ибо она у каждого из нас только одна, и мы хорошо знаем, чем все это кончается.

Было бы досадно израсходовать этот единственный шанс на повторение чужой внешности, чужого опыта, на тавтологию — тем более обидно, что глашатаи исторической необходимости, по чьему наущению человек на тавтологию эту готов согласиться, в гроб с ним вместе не лягут и спасибо не скажут" (с. 452).

Помочь человеку состояться как личности способна, согласно Бродскому, культура, и прежде всего литература. Она богаче, многообразнее, объективнее, нежели религия, идеология (в отличие от религии не принимает созданные ею образы за реальность, в отличие от идеологии не навязывает свои идеи как общеобязательные), обладает огромной силой эмоционально-эстетического и нравственного воздействия. В нолики, "которыми ревнители всеобщего блага и повелители масс норовят оперировать, искусство вписывает "точку-точку-запятую с минусом", превращая каждый нолик в пусть не всегда привлекательную, но человеческую рожицу" (с. 452). Однако литература и искусство являются в обществе достоянием меньшинства. За пренебрежение ими, утверждает Бродский, человек расплачивается своей жизнью, нация — своей историей.

В "Нобелевской лекции" поэт опроверг еще один миф советской пропаганды, заявив: ". сведенная к причинно-следственному минимуму, к грубой формуле, русская трагедия — это именно трагедия общества, литература в котором оказалась прерогативой меньшинства: знаменитой русской интеллигенции" (с. 457). "Самый читающий в мире" народ в массе своей читал только разрешенные книги, предпочитая детективы. Вся неофициальная русская литература, большинство созданного в XX в. на Западе для него были закрыты. Александр Зиновьев в романе "Светлое будущее" констатирует, что народ кормят третьесортной не только реальной, но и духовной пищей: мыслящие, а тем более инакомыслящие люди для тоталитарной системы опасны.

Не призывая к замене государства библиотекой (хотя и признаваясь, что такая мысль его неоднократно посещала), Бродский утверждает: ". другого будущего, кроме очерченного искусством, у человека нет. В противном случае нас ожидает прошлое. " (с. 456). Сколько балаганов предстоит пережить, чтобы это стало понятно?

Несколько неожиданное в ряду произведений Бродского 80-х гг., "Представление" органично вписывается в контекст русской постмодернистской поэзии, довершающей расчет с тоталитарной системой.

"Приучил ее к минету".
"Что за шум, а драки нету?"
"Крыл последними словами".
"Кто последний? Я за вами".

"Сочетался с нею браком".
"Все равно поставлю раком".
"Эх, Цусима-Хиросима!
Жить совсем невыносимо".

мне это нравится.

О применении стихов.

Пару лет назад меня и еще несколько сотрудников отправили в Москву на стажировку/повышение квалификации. Среди разных занятий в программу обучения был включен тренинг название которого я уже не помню, что-то о активных продажах, под соусом корпоративной этики с приправой из тимбилдинга. Проводила тренинг довольно симпатичная девушка-тренер Таня. Нудноватые презентации чередовались какими-то тестами, играми, заданиями и тому подобным. В самом начале Таня проинструктировала нас о дисциплине, выключении телефонов, отсутствие посторонних разговоров и прочее. Была обозначена и кара за несоблюдение правил - выполнить какое нибудь задание тренера: станцевать ламбаду, простоять на одной ноге 5 минут, спеть песенку и так далее. Надо сказать, что не задолго до этого мою беременную супругу положили в больницу "на сохранение" в связи с угрозой выкидыша. Я нервничал по этому поводу, телефон перевел в беззвучный режим и периодически на него поглядывал, боясь пропустить звонок или смс. Татьяна заметила мои действия и вытянула за руку на середину круга со словами:

" Лазил в телефон? Давай теперь прочти нам какое нибудь стихотворение из классики, да так чтоб с выражением, как в театре, а мы послушаем!"

На тренинге было человек 20-25 и они разразились ободряющими аплодисментами. Я был чрезвычайно зол и решил - будет тебе Танечка стишок с выражением! Перехватил ее руку за запястье, другой рукой ухватил за попу, притянул ближе к себе и громко, с выражением, прочел прямо над ухом отрывок из писем римскому другу:

"Этот ливень переждать с тобой, гетера,

я согласен, но давай-ка без торговли:

брать сестерций с покрывающего тела --

все равно что дранку требовать от кровли.

Протекаю, говоришь? Но где же лужа?

Чтобы лужу оставлял я -- не бывало.

Вот найдешь себе какого-нибудь мужа,

он и будет протекать на покрывало."

После этого сел на место. Таня с минуту еще постояла, и надо отдать ей должное, взяла себя в руки и кое-как довела тренинг до конца. После этого я вернулся из командировки домой и её больше никогда не видел.

Недавно в сети мне попался арт (он иллюстрирует данный пост) с девушкой внешне похожей на тренера именно в тот момент. Меня заела совесть и я решил написать эту историю. Татьяна, прости пожалуйста, я не хотел тебя обидеть.

Слова, фразы с которыми у вас ассоциируется стихотворение. (до 5 фраз, каждое новое слово (фразу) вводить через запятую без пробелов).

Поставить автору 5+

У вас на счету 0 Лир

Разместить на главной странице

У вас на счету 0 Лир

Главная
Подбор рифмы
Правила сайта

Каталог стихов
Новости
Конкурсы
Поиск авторов
Песни(MP3)
Форум

Весна !
Тринадцатое марта на дворе !!
Чёртова дюжина на календаре.
НО,не смотря на это ---
праздник у меня на сердце
и в моей душе .

Спасибо,ВАМ,за поздравление
с днём рождения ---
меня и остальных,
взрослых и не очень
и просто молодых.

Спасибо,что не забываете и поздравляете
,ВЫ,нас.
Хоть лично не знакомы мы для ВАС !
За это благодарность,ВАМ, от нас !!
ВАШЕ поздравление ---
как бальзам на душУ для нас .

Поверьте поздравление,ВАШЕ,
лично для меня ---
дорогого стоит.
Ведь каждый человек,хоть,раз в год ---
праздника достоин.

Я,ВАШЕ,поздравление с радостью приму.
НО.
К,большому,сожалению ---
день рождения только раз в году .

Вадимыч г.Саратов 13.03.2016г.

Р.S.
ПОВЕРЬТЕ --- ЭТО ОТ ЧИСТОГО СЕРДЦА ! Спасибо,огромное,модераторам за поздравление,13.03.2016 года,всех именинников сайта с их днём рождения !!
ОГРОМНОЕ СПАСИБО ЗА ВСЕХ ИМЕНИННИКОВ
КТО РОДИЛСЯ ТРИНАДЦАТОГО МАРТА .

За стихотворение голосовали: rodionov 13: 5 ; podrygka: 5 ;

Currently 5.00/5

Рейтинг стихотворения: 5.0
2 человек проголосовало

rodionov 13 ip адрес:5.165.199.238
дата:2016-05-20 13:35

Вано, привет.
Как живём так и играем --- живём,в большей массе,хреново.

Мое мнение на счёт сборной по шайбе --- не очень убедительная игра, кроме со шведами.

Финны в этом году сильны как никогда,но и на старуху бывает проруха(народная пословица)

на счёт финала --- сомнение есть что наши будут играть в нём.

Но спорт есть спорт --- поживём,увидим.

комментарий отредактирован автором комментария

О сколько Горечи ! Обид и Мести
В стихах ДЛ ко мне кипит .
Чем же вас Я так обидел ,
Что в вас и сейчас такая Злость сверлит .
Не прав компьютер -на него ссылаясь ,
Постоянно блокируете меня ,
Мою душу , сердце раните ,
Восхваляя окружающих и Себя ?!
Рассудит Бог ! Бог и Вам Судья !
Моя позиция верна ,стойка .крепка
И не Вам вседозволенно судить меня .

Эй, ВЫ
Грамотеи!
Согласных
Гласных
Ямбов
И хореев,
ДАЙТЕ
Жару,
ВсЁ
СПОЛНА
И ВАС
Поймут
Услышат
И оценят,
Оценит
ВАС
Читатель
И ВСЯ СТРАНА!

Что ВЫ
Можете,
Чего ВЫ
Стоите,
На что
Способны ВЫ,
На что
Способны МЫ,
В том числе
И "БЕЗДАРИ",
Кому строка ВЕРНА!

ВЫ-модераторы,
Не Поэты,
ВЫ
Говно на свете,
Постоянно
Ищете дерьмо,
Народных
Презираете,
Самим
Сказать вам правду,
Просто,
НЕ ДАНО!

ВАШ рейтинг
Очень низок,
И не читает
Вас никто!
На сайте
ВЫ не сливки,
А сущее
ДЕРЬМО!

Мне лично
Нравится "Товарищ".
"Капрал"-казак
Слагает четко,
"Седая медведица",
"Сиреневый туман,
Idedin, тот же Кузькин,
Оценка объективная-
ХОРОШО!

ВАС ( Кухтов-АнЧаР-под номером Сергей . )
Санди прикрывает-
Поэтами зовет,
( О ВАС
Никто не знает )
Потому,
Что тексты
Вы слагаете
По букварю.
НО! НИ о ЧЁМ-ЧЁМ!
И излагаете непонятно-
ЗАУМНО!

ВЫ
Постоянно
Аккаунты громите,
Не пуская в них,
Кроме себя,
Вы тешитесь
Своими же стихами,
ТРА ля ля, да тра-ля ля,
Не признавая
НИКОГО!

Откройте сайт для ВСЕХ.
И для "БЕЗДАРНЫХ"-
Посмотрим
Увидим
И поймем
Кто смотрит в корень,
И кто слывет дерьмом!

Я никого не хочу обидеть-
Я высказываю мнение,
С уважением,
В А Н О .

Бессилен тот поэт,
кто потерял кларнет,
теперь на дудочке свистит,
да в две ноздри сопит!

Вано не мальчик -
Он Грузин
Такой на всю страну
О Д И Н .

Нельзя блокировать меня,
Писать стихи - моя стезя !

Грузина Вано клонят. ( лишь потому),
Что в своих стихах душит котят .
Ему модератор нипочём ( потому ) ,
Что жизнь Его давно уж бьёт ключом.
Их нас не понять-
Они привыкли пургу гнать !
Они же как тараканы
Чужой хлеб едят -
Нас ненавидят и нас гноят !

А Дебил , он есть Дебил,
Он сайт мой б.. Закрыл ?!
Ни дна ему не покрышки,
Пусть он е. СВОИ шишки,

Пишу стихи как Бродский
Их покажу совсем немножко:

«От любви бывают дети.
Ты теперь один на свете.
Помнишь песню, что, бывало,
я в потемках напевала?

Тебе большой Привет и пожелания
И до скорого СВИДАНИЯ !
Нас позорят, нам хамят -
Не расстраивайся БРАТ !

Тебе СПАСИБО
За смелость и доброту,
С такими как ТЫ
Я точно не пропаду !
С нетерпением жду
Твоих творений и стихов ,
А к мудакам ( модераторам )
Нет добрых слов, потому как
Душит только мат,
Они вредят и мешают
Нам стихи правдиво сочинять !

Все банят банят банят.
Словно в горле кость,
Июля в жопу соли насыпал горсть!

Да ну их на Х.
Пусть живут
Жаль что зря чужой хлеб жуют,
Стихи блокируют, да в нас плюют.

Читайте также: