Портной рак молочной железы
Рассмотрим результаты мета-анализа, включившего в себя информацию по 13 хорошо спланированным исследованиям (1). Число пациенток репродуктивного периода, заболевших раком составило 1776, не заболевших – 2834. Среди женщин, находящихся в постменопаузе, число включённых в исследование женщин составило 6643 и 11 187 соответственно. У женщин, проходивших скрининговые маммографии на протяжении ряда лет, оценивались плотность ткани молочных желёз и последующее влияние этого фактора на развитие РМЖ. Среди женщин с повышенной рентгенологической плотностью молочных желёз как репродуктивного периода, так и находящихся в постменопаузе риск развития РМЖ был повышен в полтора раза: у первых относительный риск составил 1.52 (95% 95% доверительный интервал = 1.39 - 1.66), у вторых - 1.53 (95% доверительный интервал = 1.44 - 1.64).
Кисты
Другие проявления диффузной фиброзно-кистозной мастопатии – это кисты. Кисты сами по себе не являются опухолями, их наличие обычно не связывают с повышением риска развития РМЖ; однако большие по количеству обследованных женщин и по длительности наблюдений исследования дают настораживающие результаты. Так, по данным мета-анализа, проведённого S.W. Dyrstad et al. (2) наличие кист сопровождается статистически значимым повышением риска развития РМЖ до 1.55 (95% доверительный интервал =1.26–1.90).
Что делать и что может быть в случаях обнаружения узлового образования в молочной железе?
Образование может быть найдено при прощупывании (пальпации) женщиной или врачом, оно может быть обнаружено при инструментальном обследовании: УЗИ, маммографии, МРТ-маммографии. Заключение по результатам такого обследования очень удобно применять на практике, когда специалист по инструментальной диагностике пользуется категориями, разработанными специалистами Американского колледжа радиологов (ACR, American College of Radiology). Система описания называется BI-RADS (Breast Imaging Reporting and Data System) – описание изображений молочной железы и информационная система. Последнее (5-е) издание ACR (2013 г.) применяется для описания маммограмм, ультразвуковых изображений и магниторезонансной томографии молочной железы. Подразумевает 6 категорий:
Категория 1: здорова.
Категория 2: доброкачественные изменения.
Категория 3: вероятно доброкачественные изменения.
Категория 4: подозрение на злокачественную опухоль.
Категория 4A: – лёгкое подозрение на злокачественную опухоль.
Категория 4B: умеренное подозрение на злокачественную опухоль Категория 4C: серьёзное подозрение на злокачественную опухоль
Категория 5: очень похоже на злокачественную опухоль
Категория 6: злокачественная опухоль, подтверждённая при биопсии
Исходя из таких заключений делается вывод о диагностической тактике: При категориях 1-2 – дальнейшее наблюдение, 3 – более частое наблюдение или биопсия. 4-5 – биопсия. В настоящее время настоятельно рекомендуется основывать диагностику на гистологическом исследовании, и для этого делать кор-биопсию (игла с сердечником, толстая игла), а не тонко-игольную биопсию.
При любом предварительном диагнозе может быть получено заключение морфолога о наличии рака. В этом случае строится лечебная тактика в соответствии со всем комплексом информации. Разберём варианты, когда не получено данных о наличии инвазивного рака и протокового рака in situ, а получен результат доброкачественного поражения. Всегда необходимо отвечать на два вопроса: 1) нужно ли дополнительно удалять тот узел, из которого получен материал; 2) каков риск развития РМЖ в дальнейшем.
Папиллома или атипическая протоковая гиперплазия
При морфологическом ответе папиллома или атипическая протоковая гиперплазия необходимо удаление всего очага, есть вероятность, что в оставшейся части может быть обнаружен инвазивный рак или протоковый рак in situ. Риск развития РМЖ в последующем повышен (2), при папилломе относительный риск 2.06 (95% доверительный интервал 1.38–3.07), при атипической протоковой гиперплазии 3.28 (95% доверительный интервал 2.54–4.23).
В случаях атипической дольковой гиперплазии не обязательно удалять весь очаг поражения если есть уверенность, что полученный при кор-биопсии материал полноценно представляет найденное узловое образование. Относительный риск последующего развития РМЖ составляет 3.92 (95% доверительный интервал 2.81–5.47 (2).
L.Hartmann et al. сообщают о существенной зависимости вероятности развития РМЖ от количества фокусов атипической гиперплазии. Так, к 25-му году наблюдения у женщин с одним фокусом атипической гиперплазии частота развития РМЖ составила 23,9%, с двумя – 35,5%, с тремя – 46,6% (3).
И атипическая протоковая гиперплазия, и атипическая дольковая гиперплазия – редкие морфологические характеристики узловых образований в молочных железах. Ещё более редкое состояние – дольковый рак in situ. Поэтому особую ценность представляют исследования, где накоплено большое количество таких пациенток и судьба их прослежена многие годы. К таким исследованиям относится работа, выполненная в Нью-Йоркском Memorial Sloan Kettering Cancer Center. У 1060 женщин дольковый рак in situ был диагностирован в 1980-2009 гг. В большинстве случаев никаких профилактических мер не предпринимали, и 831 женщина находилась под наблюдением (1 группа); 175 женщин получали гормонопрофилактику (2 группа), чаще всего – тамоксифен; 56 женщинам была выполнена двусторонняя профилактическая мастэктомия (3 группа). К 15 году наблюдений в первой группе частота развития РМЖ составила 26%, на протяжении первых 6 лет РМЖ развивался с частотой 2% в год; во второй группе проведение гормонопрофилактики резко снизило вероятность развития рака, - относительный риск 0.27 (95% доверительный интервал 0.15 - 0.50; P Поделиться публикацией:
Что такое онкомаммология? Это раздел онкологии, изучающий опухолевые заболевания молочной железы. Наиболее частые из них, — это узловая мастопатия, фиброаденома, внутрипротоковая папиллома и, очень опасные, — саркома и рак (карцинома).
Современное знание биологии опухоли, новые лекарства, использование выстраданной тактики и большой личный опыт позволили добиться определённых успехов и снизить частоту локальных рецидивов до уровня в 2 – 3 раза меньшего, чем рекомендован Европейским обществом маммологов.
Наш опыт флуоресцентной лимфографии для производства биопсии сигнального лимфатического узла позволяет избежать ненужного удаления узлов, тем самым защитить пациентку от развития лимфостаза, а также избежать воздействия радиоактивного излучения.
Рак молочной железы – злокачественная опухоль, развивающаяся из эпителиальных клеток. В России наблюдается рост заболеваемости, в 2016 г. заболело более 68 тысяч. На протяжении жизни — это может случиться с 6% женщин. Основной прирост заболеваемости происходит за счёт женщин старших возрастных групп.
0 стадия (cancer in situ) характеризуется тем, что опухоль не разрушила микроскопические границы естественного расположения исходного эпителия и не может распространяться ни по лимфатическим путям, ни по току крови. На таком раннем этапе развития адекватное хирургическое вмешательство обеспечивает выздоровление на
100%. Cancer in situ бывает:
- протоковый, когда опухолевые клетки растут внутри протока;
- дольковый, при внутри дольковом росте;
- внутри кистозный
- и болезнь Педжета (опухолевый рост в пределах наружного слоя кожи на соске, характерен также протяжённый внутрипротоковый рост).
В зависимости от распространённости и микроскопических особенностей болезни возможны варианты лечения: секторальная резекция, в том числе с лучевой терапией, мастэктомия (полное удаление органа), мастэктомия с одномоментной реконструкцией.
Рак молочной железы I-II стадий. После преодоления естественного барьера карцинома прорастает (инфильтрирует) окружающие ткани и может распространяться как по лимфатической системе, так и по кровеносным сосудам. Самые частые морфологические формы инфильтративного рака: протоковый (по современной классификации – неспецифический), и дольковый. Признаки карциномы груди I-II стадий немногочисленны, прежде всего, это наличие новообразования, прощупываемого или видимого только при инструментальной визуализации (ультразвуковое исследование, маммография, МРТ), нет отёка кожи и признаков распространения на грудную стенку. Больным с небольшой карциномой лечение обычно начинается с операции на груди: секторальной резекции, радикальной резекции, онкопластической резекции, мастэктомии, мастэктомии с одномоментной реконструкцией груди. Инвазивная карцинома может давать отсевы опухолевых клеток (метастазы) в лимфатические узлы подмышечной области; поэтому выполняется удаление жировой клетчатки подмышечной области или производится биопсия сигнального лимфатического узла. Последняя манипуляция может защитить пациентку от необоснованного удаления жировой клетчатки подмышечной области и, тем самым, избежать вероятности развития отёка руки, то есть, лимфостаза. При органо-сохраняющих оперативных вмешательствах, а также при наличии метастазов в подмышечных узлах необходимый компонент – лучевое воздействие. При раке груди I-II стадий, как правило, требуется системная профилактика: гормонотерапия или химиотерапия, или их сочетание. Выбор лекарств зависит от гистологических характеристик карциномы и её биологических характеристик (молекулярный портрет), длительность применения химиопрепаратов, обычно, около полугода, длительность гормонотерапии – 5-10 лет. Такой тщательный подход, когда продуман каждый шаг, обеспечивает максимальную эффективность.
Рак молочной железы III стадии. Самые частые симптомы: опухоль больше 5 см или отёк кожи, или обширное метастатическое поражение лимфатических узлов, или сочетание этих признаков. Лечение более сложное и длительное, так как это первично иноперабельная ситуация, то есть ситуация, когда оперативное вмешательство может спровоцировать ускоренное метастазирование. На первом этапе необходимо проведение химиотерапии или гормонотерапии. Операция становится возможной при хорошем эффекте, причём её объём может быть разным: от секторальной резекции до мастэктомии, в том числе, с первичной реконструкцией. Обязательно проведение профилактического лекарственного лечения и лучевой терапии. В последние 10 лет вероятность возврата заболевания уменьшилась вдвое по сравнению с предыдущим периодом благодаря внедрению новых препаратов, тщательной продуманности их применения в зависимости от биологических особенностей болезни.
Рак IV стадии – это ситуация, когда опухоль дала метастазы (отсевы) в другие органы, чаще всего в печень, кости, лёгкие, плевру, головной мозг. Больным предлагается проведение лекарственного лечения или сочетание лекарственной терапии с лучевой, в некоторых случаях – с операцией.
Консультации
CitiKlinik многопрофильная клиника
на Новокузнецкой
Полный текст:
- Аннотация
- Об авторе
- Список литературы
- Cited By
Настоящий обзор литературы посвящен современному представлению о рисках развития рака молочной железы (РМЖ), к которым относятся особенности репродуктивной жизни женщины, избыточная масса тела, радиация, рентгенологическая плотность ткани молочной железы, наличие доброкачественных поражений, отягощенная наследственность по РМЖ, мутации генов предрасположенности к развитию РМЖ. Рассмотрены также меры профилактики развития РМЖ.
2. Dupont W.D., Page D.L. Risk factors for breast cancer in women with proliferative breast disease. N Engl J Med 1985;312(3):146–51. PMID: 3965932. DOI: 10.1056/NEJM198501173120303.
3. Dupont W.D., Pad F.F., Hartmann W.H. et al. Breast cancer risk associated with proliferative breast disease and atypical hyperplasia. Cancer 1993;71(4):1258–65. PMID: 8435803.
4. Hartmann L.C., Sellers T.A., Frost M.H. et al. Benign breast disease and the risk of breast cancer. N Engl J Med 2005;353(3):229–37. PMID: 16034008. DOI: 10.1056/NEJMoa044383.
5. Ford D., Easton D., Stratton M. et al. Genetic heterogeneity and penetrance analysis of the BRCA 1 and BRCA 2 genes in breast cancer families. Am J Hum Genet 1998;62(3):676–89.
6. Любченко Л.Н. Генодиагностика наследственной предрасположенности к раку молочной железы и разработка индивидуального прогнозирования развития, течения и профилактики заболевания. Автореф. дисс. … канд. мед. наук. М., 2002. 32 c. [Lyubchenko L.N. Molecular diagnostics of genetic predisposition to breast cancer, individual prognosis, and prevention. Summary of thesis … of candidate of medical sciences. Moscow, 2002. 32 p. (In Russ.)].
7. Antoniou A., Pharoah P., Narod S. et al. Average risks of breast and ovarian cancer associated with BRCA1 or BRCA2 mutations detected in case series unselected for family history: a combined analysis of 22 studies. Am J Hum Genet 2003;72(5):1117–30. PMID: 12677558. DOI: 10.1086/375033.
8. Cybulski C., Wokołorczyk D., Jakubowska A. et al. Risk of breast cancer in women with a CHEK2 mutation with and without a family history of breast cancer. J Clin Oncol. 2011;29(28):3747–52. PMID: 21876083. DOI: 10.1200/JCO.2010.34.0778.
9. Hwang S.J., Lozano G., Amos C.I., Strong L.C. Germline p53 mutations in a cohort with childhood sarcoma: sex differences in cancer risk. Am J Hum Genet 2003;72(4):975–83. PMID: 12610779. DOI: 10.1086/374567.
10. Graeser M.K., Engel C., Rhiem K. et al. Contralateral breast cancer risk in BRCA1 and BRCA2 mutation carriers. J Clin Oncol 2009;27(35):5887–92. PMID: 19858402. DOI: 10.1200/JCO.2008.19.9430.
11. Aloraifi F., McCartan D., McDevitt T. et al. Protein-truncating variants in moderate-risk breast cancer susceptibility genes: a meta-analysis of high-risk casecontrol screening studies. Cancer Genetics 2015;208(9):455–63. PMID: 26250988. DOI: 10.1016/j.cancergen.2015.06.001.
12. Southey M.C., Goldgar D.E., Winqvist R. et al. PALB2, CHEK2 and ATM rare variants and cancer risk: data from COGS. J Med Genet 2016;53(12):800–11. PMID: 27595995. DOI: 10.1136/jmedgenet-2016-103839.
13. Sokolenko A.P., Iyevleva A.G., Preobrazhenskaya E.V. et al. High prevalence and breast cancer predisposing role of the BLM c.1642 C>T (Q548X) mutation in Russia. Int J Cancer 2012;130(12):2867–73. PMID: 21815139. DOI: 10.1002/ijc.26342.
14. Prokofyeva D., Bogdanova N., Dubrowinskaja N. et al. Nonsense mutation p. Q548X in BLM, the gene mutated in Bloom’s syndrome, is associated with breast cancer in Slavic populations. Breast Cancer Res Treat 2013;137(2):533–9. PMID: 23225144. DOI: 10.1007/s10549-012-2357-1.
15. Seal S., Thompson D., Renwick A. et al. Truncating mutations in the Fanconi anemia J gene BRIP1 are low-penetrance breast cancer susceptibility alleles. Nat Genet 2006;38(11):1239–41. PMID: 17033622. DOI: 10.1038/ng1902.
16. Hansford S., Kaurah P., Li-Chang H. et al. Hereditary diffuse gastric cancer syndrome: CDH1 mutations and beyond. JAMA Oncol 2015;1(1):23–32. PMID: 26182300. DOI: 10.1001/jamaoncol.2014.168.
17. Adank M.A., Jonker M.A., Kluijt I. et al. CHEK2*1100delC homozygosity is associated with a high breast cancer risk in women. J Med Genet 2011;48(12):860–3. PMID: 22058428. DOI: 10.1136/jmedgenet-2011-100380.
18. Weischer M., Bojesen S.E., Ellervik C. et al. CHEK2*1100delC genotyping for clinical assessment of breast cancer risk: meta-analyses of 26 000 patient cases and 27 000 controls. J Clin Oncol 2008;26(4):542–8. PMID: 18172190. DOI: 10.1200/JCO.2007.12.5922.
19. Lim W., Hearle N., Shah B. et al. Further observations on LKB1/STK11 status and cancer risk in Peutz–Jeghers syndrome. Br J Cancer 2003;89(2):308–13. PMID: 12865922. DOI: 10.1038/sj.bjc.6601030.
20. Harkness E.F., Barrow E., Newton K. et al. Lynch syndrome caused by MLH1 mutations is associated with an increased risk of breast cancer: a cohort study. J Med Genet 2015;52(8):553–6. PMID: 26101330. DOI: 10.1136/jmedgenet-2015-103216.
21. Antoniou A.C., Casadei S., Heikkinen T. et al. Breast-cancer risk in families with mutations in PALB2. N Engl J Med 2014;371(6):497–506. PMID: 25337756. DOI: 10.1056/NEJMc1410673.
22. Tan M.H., Mester J.L., Ngeow J. et al. Lifetime cancer risks in individuals with germline PTEN mutations. Clin Cancer Res 2012;18(2):400–7. PMID: 22252256. DOI: 10.1158/1078-0432.CCR-11-2283.
23. Ngeow J., Stanuch K., Mester J.L. et al. Second malignant neoplasms in patients with Cowden syndrome with underlying germline PTEN mutations. J Clin Oncol 2014;32(17):1818–24. PMID: 24778394. DOI: 10.1200/JCO.2013.53.6656.
24. Sun J., Wang Y., Xia Y. et al. Mutations in RECQL gene are associated with predisposition to breast cancer. PLoS Genet 2015;11(5):e1005228. PMID: 25945795. DOI: 10.1371/journal.pgen.1005228.
25. Cybulski C., Carrot-Zhang J., Kluźniak W. et al. Germline RECQL mutations are associated with breast cancer susceptibility. Nat Genet 2015;47(6):643–6. PMID: 25915596. DOI: 10.1038/ng.3284.
26. Collaborative Group on Hormonal Factors in Breast Cancer. Menarche, menopause, and breast cancer risk: individual participant meta-analysis, including 118 964 women with breast cancer from 117 epidemiological studies. Lancet Oncol 2012;13(11):1141–51. PMID: 23084519. DOI: 10.1016/S1470-2045(12)70425-4.
27. Beral V., Bull D., Doll R. et al. Breast cancer and abortion: collaborative reanalysis of data from 53 epidemiological studies, including 83 000 women with breast cancer from 16 countries. Lancet 2004;363(9414):1007–16. PMID: 15051280. DOI: 10.1016/S0140-6736(04)15835-2.
28. Collaborative Group on Hormonal Factors in Breast Cancer. Breast cancer and breastfeeding: collaborative reanalysis of individual data from 47 epidemiological studies in 30 countries, including 50 302 women with breast cancer and 96 973 women without the disease. Lancet 2002;360(9328):187–95. PMID: 12133652. DOI: 10.1016/S0140-6736(02)09454-0.
29. Lambertini M., Santoro L., Del Mastro L. et al. Reproductive behaviors and risk of developing breast cancer according to tumor subtype: a systematic review and meta-analysis of epidemiological studies. Cancer Treatment Reviews 2016;(49):65–76. PMID: 27529149. DOI: 10.1016/j.ctrv.2016.07.006.
30. Collaborative Group on Hormonal Factors in Breast Cancer. Breast cancer and hormonal contraceptives: collaborative reanalysis of individual data on 53 297 women with breast cancer and 100 239 women without breast cancer from 54 epidemiological studies. Lancet 1996;347(9017):1713–27. PMID: 8656904.
31. Hunter D.J., Colditz G.A., Hankinson S.E. et al. Oral contraceptive use and breast cancer: a prospective study of young women. Cancer Epidemiol Biomarkers Prev 2010;19:2496–502. PMID: 20802021. DOI: 10.1158/1055-9965.EPI-10-0747.
32. Li L., Zhong Y., Zhang H. et al. Association between oral contraceptive use as a risk factor and triple-negative breast cancer: a systematic review and meta-analysis. Mol Clin Oncol 2017;7(1):76–80. PMID: 28685080. DOI: 10.3892/mco.2017.1259.
33. Collaborative Group on Hormonal Factors in Breast Cancer. Breast cancer and hormone replacement therapy: collaborative reanalysis of data from 51 epidemiological studies of 52 705 women with breast cancer and 108 411 women without breast cancer. Lancet 1997;350(9084):1047–59. PMID: 10213546.
34. Wang K., Li F., Chen L. et al. Change in risk of breast cancer after receiving hormone replacement therapy by considering effect-modifiers: a systematic review and dose-response meta-analysis of prospective studies. Oncotarget 2017;8(46):81109–24. PMID: 29113371. DOI: 10.18632/oncotarget.20154.
35. Chen Y., Liu L., Zhou Q. et al. Body mass index had different effects on premenopausal and postmenopausal breast cancer risks: a dose-response metaanalysis with 3 318 796 subjects from 31 cohort studies. BMC Public Health 2017;17(1):936–47. PMID: 29216920. DOI: 10.1186/s12889-017-4953-9.
36. Li C.I., Nishi N., McDougall J.A. et al. Relationship between radiation exposure and risk of second primary cancers among atomic bomb survivors. Cancer Res 2010;70(18):7187–98. PMID: 20843820. DOI: 10.1158/0008-5472.CAN-10-0276.
37. Henderson T.O., Amsterdam A., Bhatia S. et al. Systematic review: surveillance for breast cancer in women treated with chest radiation for childhood, adolescent, or young adult cancer. Ann Intern Med 2010;152(7):444–55. PMID: 20368650. DOI: 10.7326/0003-4819-152-7-201004060-00009.
38. Mulder R.L., Kremer L.C.M., Hudson M.M. et al. Recommendations for breast cancer surveillance for female childhood, adolescent and young adult cancer survivors treated with chest radiation: a report from the International Late Effects of Childhood Cancer Guideline Harmonization Group. Lancet Oncol 2013;14(13):70303–6. PMID: 24275135. DOI: 10.1016/S1470-2045(13)70303-6.
39. Travis L.B., Hill D., Dores G.M. et al. Cumulative absolute breast cancer risk for young women treated for Hodgkin lymphoma. J Natl Cancer Inst 2005;97(19):1428–37. PMID: 16204692. DOI: 10.1093/jnci/dji290.
40. Pettersson A., Graff R.E., Ursin G. et al. Mammographic density phenotypes and risk of breast cancer: a meta-analysis. J Natl Cancer Inst 2014;106(5):dju078. DOI: 10.1093/jnci/dju078.
41. Dyrstad S.W., Yan Y., Fowler A.M., Colditz G.A. Breast cancer risk associated with benign breast disease: systematic review and meta-analysis. Breast Cancer Res Treat 2015;149(3):569–75. PMID: 25636589. DOI: 10.1007/s10549-014-3254-6.
42. Hartmann L.C., Degnim A.C., Santen R.J. et al. Atypical hyperplasia of the breast – risk assessment and management options. NEJM 2015;372(1):78–89. PMID: 25551530. DOI: 10.1056/NEJMsr1407164.
43. Foote F.W., Stewart F.W. Lobular carcinoma in situ: a rare form of mammary cancer. Am J Pathol 1941;17(4):491–5. PMID: 19970575. PMCID: PMC1965212.
44. Haagensen C.D., Lane N., Lattes R., Bodian C. Lobular neoplasia (so-called lobular carcinoma in situ) of the breast. Cancer 1978;42(2):737–69. PMID: 209887.
45. Chuba P.J., Hamre M.R., Yap J. et al. Bilateral risk for subsequent breast cancer after lobular carcinoma in situ: analysis of surveillance, epidemiology and end results data. J Clin Oncol 2005;23(24): 5534–41. PMID: 16110014. DOI: 10.1200/JCO.2005.04.038.
46. King T.A., Pilewskie M., Muhsen S. et al. Lobular carcinoma in situ: a 29-year longitudinal experience evaluating clinicopathologic features and breast cancer risk. J Clin Oncol 2015;33(33):3945–52. PMID: 26371145. DOI: 10.1200/JCO.2015.61.4743.
47. Tehard B., Friedenreich C.M., Oppert J.M., Clavel-Chapelon F. Effect of physical activity on women at increased risk of breast cancer: results from the E3N cohort study. Cancer Epidemiol Biomarkers Prev 2006;15(1):57–64. PMID: 16434587. DOI: 10.1158/1055-9965.EPI-05-0603.
48. Lahmann P.H., Friedenreich C., Schuit A.J. et al. Physical activity and breast cancer risk: the european prospective investigation into cancer and nutrition. Cancer Epidemiol Biomarkers Prev 2007;16(1):36–42. PMID: 17179488. DOI: 10.1158/1055-9965.EPI-06-0582.
49. Chlebowski R.T., Luo J., Anderson G.L. et al. Weight change in postmenopausal women and breast cancer risk in the women's health initiative observational study. SABCS 2017. Abstr. GS5-07.
51. Fisher B., Costantino J.P., Wickerham D.L. et al. Tamoxifen for the prevention of breast cancer: current status of the National Surgical Adjuvant Breast and Bowel Project P-1 study. J Natl Cancer Inst 2005;97(22):1652–62. PMID: 16288118. DOI: 10.1093/jnci/dji372.
52. Veronesi U., Maisonneuve P., Rotmensz N. et al. Tamoxifen for the prevention of breast cancer: late results of the italian randomized tamoxifen prevention trial among women with hysterectomy. J Natl Cancer Inst 2007;99(9):727–37. PMID: 17470740. DOI: 10.1093/jnci/djk154.
53. Cuzick J., Sestak I., Cawthorn S. et al. Tamoxifen for prevention of breast cancer: extended long-term follow-up of the IBIS-I breast cancer prevention trial. Lancet Oncol 2015;16(1):67–75. PMID: 25497694. DOI: 10.1016/S1470-2045(14)71171-4.
54. Powles T.J., Ashley S., Tidy A. et al. Twenty-year follow-up of the Royal Marsden randomized, double-blinded tamoxifen breast cancer prevention trial. J Natl Cancer Inst 2007;99(4):283–90. PMID: 17312305. DOI: 10.1093/jnci/djk050.
55. Cuzick J., Sestak I., Bonanni B. et al. Selective oestrogen receptor modulators in prevention of breast cancer: an updated meta-analysis of individual participant data. Lancet 2013;381(9880):1827–34. PMID: 23639488. DOI: 10.1016/S0140-6736(13)60140-3.
56. Goss P.E., Ingle J.N., Ales-Martin L.J. et al. Exemestane for breast cancer prevention in postmenopausal women. N Engl J Med 2011;364(25):2381–91. PMID: 21639806. DOI: 10.1056/NEJMoa1103507.
57. Cuzick J., Sestak I., Forbes J.F. et al. Anastrozole for prevention of breast cancer in high-risk postmenopausal women (IBIS-II): an international, double-blind, randomised placebo-controlled trial. Lancet 2014;383(9922):1041–8. PMID: 24333009. DOI: 10.1016/S0140-6736(13)62292-8.
58. Hartmann L.C., Schaid D.J., Woods J.E. et al. Efficacy of bilateral prophylactic mastectomy in women with a family history of breast cancer. N Engl J Med 1999;340(2):77–84. PMID: 9887158. DOI: 10.1056/NEJM199901143400201.
59. McDonnell S.K., Schaid D.J., Myers J.L. et al. Efficacy of contralateral prophylactic mastectomy in women with a personal and family history of breast cancer. J Clin Oncol 2001;19(19):3938–43. PMID: 11579114. DOI: 10.1200/JCO.2001.19.19.3938.
60. Van Verschuer V.M.T., Maijers M.C., van Deurzen C.H.M., Koppert L.B. Oncological safety of prophylactic breast surgery: skin-sparing and nipple-sparing versus total mastectomy. Gland Surg 2015;4(6):467–75. PMID: 26645001. DOI: 10.3978/j.issn.2227-684X.2015.02.01.
61. Портной С.М., Любченко Л.Н., Блохин С.Н. и др. Профилактика BRCAассоциированных рака молочной железы и рака яичников. Обзор литературы и собственные данные. Онкогинекология 2012;(1):68–72. [Portnoy S.M., Lyubchenko L.N., Blokhin S.N. et al. Prevention of BRCA-associated breast and ovarian cancer. Literature review and own data. Onkoginekologiya = Gynecologic Oncology 2012;(1):68–72. (In Russ.)].
Контент доступен под лицензией Creative Commons Attribution 4.0 License.
В Европейской онкологической клинике имеются все возможности для точной диагностики и лечения рака груди.
Одним из ведущих и наиболее известных врачей, которые специализируются на проблеме рака молочной железы, является Портной С.М. Пациентки, попавшие к этому специалисту, остаются довольными результатами лечения рака.
Доктор Портной С.М. занимается как хирургическими методами лечения рака молочной железы, так и ведет пациенток с такими опухолями в команде с радиологами, пластическими хирургами и другими специалистами.
Согласно международным стандартам лечения рака молочной железы, в нашей клинике доктором Портным используются разные методы лечения в зависимости от стадии опухоли, формы рака, возраста пациентки, данных гистологических и генетических исследований, а также гормонального статуса опухоли.
При опухолях 1 и 2 стадии Портной С.М. проводит оперативное лечение. При этом, в случае, когда опухоль очень маленькая, не распространяется по тканям молочной железы и отсутствуют метастазы, могут выполняться даже органосохраняющие вмешательства. Зачастую, при таких стадиях рака можно обойтись без химиопрепаратов и облучения.
На 3 стадии опухоль обычно неоперабельна, поэтому всегда назначается химиотерапия, которая может сочетаться применением инновационных методов — иммунотерапии, гормональных препаратов, а также с лучевой терапией.
При эффективности этих методов лечения опухоль уменьшается в размерах и возможно проведение хирургического вмешательства.
Когда опухоль молочной железы выявляется на 4 стадии, обычно в других органах обнаруживаются метастазы. Такая опухоль считается неоперабельной, и удаление молочной железы становится нецелесообразным.
На такой стадии остается прибегать к химиотерапии и облучению, а также новым методам лечения — иммунотерапии, применению таргетных препаратов и гормональному лечению.
В настоящее время в отделении, в котором работает Портной С.М., все чаще вместо радикальных вмешательств на молочной железе стараются выполнять органосохраняющие операции.
Это связано с тем, что зачастую, даже когда опухоль выявлена на ранних стадиях, высок риск распространения рака в форме метастазов. Поэтому мастэктомия у таких пациенток может оказаться нецелесообразна, так как она практически не влияет на снижение риска метастазов опухоли.
Чаще всего такие операции дополняются облучением радиацией, что снижает риск рецидива рака и появления метастазов.
Доктор Портной С.М. также практикует современный тренд в онкологии, и в частности, в маммологии — выполнение радикальных и органосохраняющих операций в сочетании с реконструктивными вмешательствами одномоментно, то есть, в течение одной операции.
В Европейском онкологическом госпитале применяются самые современные методы лечения рака молочной железы, как традиционные в виде хирургического вмешательства, химиотерапии и лучевой терапии, так и инновационные, среди которых применение иммунопрепаратов, интраоперационной лучевой терапии, методика BioZorb (имплантирование в ткань опухоли радиоактивного препарата).
Также здесь активно используется эндокринная (гормональная) терапия, а также терапия таргетными препаратами, основанными на воздействии на HER2-рецепторы.
2009 год. Женщина 49 лет обнаруживает у себя небольшое уплотнение в груди, беспокоят периодические боли в области левой молочной железы Значения этому женщина не предала.
2010-2011 год. Уплотнение увеличилось в размерах, появился отёк, локальное повышение температуры, болезненность из периодической превратилась в постоянную. Женщина начинает пить анальгетики и противовоспалительные препараты. Боль на время уходит, женщина живёт и радуется.
2012 год. Впервые обращается к врачу с образованием левой молочной железы. Рекомендовано оперативное лечение, полихимиотерапия. Пациентка отказывается.
Ноябрь 2012 - 2014 год. Пациентка лечится самостоятельно гомеопатией. Постепенное ухудшение симптоматики. Уплотнение всей железы, увеличение отёка, появление язвенных дефектов на коже, усиление болей, затруднение дыхания, одышка при физической нагрузке.
Апрель-июнь 2014. Тотальное уплотнение и отёк левой молочной железы, появление узловых кровоточащих образований на коже, появление неприятного запаха, постоянная боль в левой половине грудной клетки, нарушение сна из-за болевого синдрома.
Обратилась к торакальному хирургу. Диагноз: рак левой молочной железы с прорастанием в грудную стенку, опухоль в стадии распада. Больной выполнена санационная мастэктомия, операция по жизненным показаниям из-за риска профузного кровотечения.
Не для слабонервных, детей и беременных!
Пожалуйста, не смотрите эти фото, если вам становится дурно при виде крови.
Каков исход, я полагаю, вы и сами уже догадались.
Отдельно хотелось бы отметить, что пациентка и её дочь - медицинские работники.
Морали не будет. И без этого здесь всё ясно.
Мда, внезапная совсем же болезнь, ну кто тут мог догадываться, тем более медработник. До последнего дня явно ничего не предвещало беды.
Это ж насколько надо быть тупой чтобы до такого состояния довести свою сиську?! дурдом полный
Кусок пиццы прилип.
/*подавился куском пиццы*/
Запеканочка же ну, с сырной корочкой. мммммм
Мда, ну и дура. Сразу нельзя ко врачу сходить было?
Это то и страшно. Если дохтур лечит себя гомеопатией, то нас он будет лечить молитвой?
Уринотерапией. Хотя они и так нам в глаза всё время ссут))
напоминает мясо по французски)
да, грудка под сырным соусом
Вау,пост моей любимой подписчицы! И как это я прошляпил. Очень интересно!
Что ты!! Я категорически ЗА! Пост написан интересно,плюс несет очень важный и полезный посыл "НЕ ЗАТЯГИВАЙТЕ С ПОХОДОМ К ВРАЧУ, ЕДРЕНА МАТЬ!!". Так что,полный вперед.) Буду ждать твоих историй с нетерпением.
Чуть не забыл,добавил тебя в доверенные пользователи,ибо не первый год знакомы и вообще ты мне дорога.).Доверенные пользователи могут добавлять посты в сообщество без премодерации. Только не забывай о предупреждении в начале поста.
Конечно, она скончалась. Такое уже, к сожалению, не лечится.
Особенности диагностики онкологических заболеваний
Добрый день! В последнее время мы наблюдаем беспрецедентную картину изменений окружающего мира. Виной тому коронавирус. Но, к сожалению, и другие заболевания никуда не делись, особенно это касается онкологических.
Ситуация с коронавирусом очень сильно отразилась в первую очередь на диагностику бессимптомного и раннего рака молочной железы.
В настоящее время, когда снимаются ограничения в плановых осмотрах и диспансеризациях необходимо особенно важно возможности своевременной диагностики.
Поэтому прошу сохранить и помочь в распространении любой информации которая может потенциально помочь вам и вашим близким!
Итак, какие основные моменты в диагностике рака молочной железы необходимо знать:
Для ранней диагностики рака молочной железы рекомендуют выполнять рентгеновское исследование молочных желез -маммографию. И как правило рекомендуют начинать с 40 лет, однако в настоящее время нет общепринятых рекомендаций на счет возраста начала исследований и периодичность (в РФ по программе диспансеризации с 40 лет 1 раз в 2 года).
Рак молочной железы, как и любой другой рак чаще всего встречается в возрасте старше 50 лет и пик приходится на возраст 62,5 года. Однако может встречаться и в более молодом возрасте на это оказывает влияние имеющиеся факторы риска, наследственность, облучение грудной стенки в анамнезе и так далее.
Маммографию можно назначать при необходимости и в более молодом возрасте младше 40 лет, основное ограничение связано с высокой плотностью ткани молочной железы в молодом возрасте и у не рожавших женщин.
Большинство онкологических заболеваний молочной железы диагностируется в результате выполненной маммографии. Но большинство этих изменений на маммографии имеют доброкачественную природу.
Клинически подозрительная опухоль должна быть подвергнута биопсии независимо от результатов инструментальных исследований, поскольку от 10 до 15 процентов таких изменений могут быть не видны на маммографии (особенно дольковый рак).
Женщинам у которых при профилактической маммографии выявлены изменения в ткани молочной железе как правило требуется дополнительная диагностика:
-Маммография с контрастированием
-Ультразвуковое исследование (УЗИ)
-Биопсия в том числе под контролем УЗИ в случае не пальпируемой опухоли.
Обязательно должна быть указана категория классификации вашего обследования по BIRADS подробнее об этом на моем канале
Хотя биопсия рекомендуется для всех категорий BI-RADS начиная с 4, вероятность злокачественности можно классифицировать как низкую, умеренную или высокую в подклассификациях BI-RADS 4 как 4a, b или c. То есть злокачественное заболевание не обязательно подтвердиться после выполнения гистологического исследования.
Ультразвуковое исследование (УЗИ) молочной железы является важным диагностическим дополнением к маммографии и используется для разграничения солидных(плотных) и кистозных образований.
Магнитно-резонансная томография молочной железы (МРТ) является одним из самых высокочувствительных методов диагностики и может определять очаги рака, которые не видны при физикальном обследовании, маммографии или ультразвуке. Однако имеется и ряд недостатков, например использование МРТ сопряжено с риском ложноположительных биопсий и может привести к гипердиагностике. Поэтому как правило МРТ молочных желез не рекомендуется в рутинной практике для большинства женщин.
МРТ молочной железы используется в следующих обстоятельствах:
- Для пациентов с метастазами в подмышечных узлах и клинически не определяемой первичной опухолью.
- Когда клинически опухоль больше, чем оценивается маммографией (особенно при условии высокой плотности молочной железы как правило у молодых и не рожавших женщин).
- Для женщин с раком Педжета молочной железы, у которых не выявлен опухолевый узел при физикальном осмотре и маммографии.
- У женщин с раком молочной железы II / III стадии, которым планируется предоперационная (неоадъювантная) системная терапия. (Для оценки возможности сохранения молочной железы по результату лечения)
- Для женщин с очень высоким риском развития рака второй молочной железы (например, из-за наличия генетической мутации или предшествующего облучения грудной стенки по поводу лимфопролиферативного заболевания).
Подозрительные изменения обнаруженные при МРТ, должны быть подвергнуты биопсии для подтверждения диагноза перед планированием окончательной операции.
У пациента с подозрительной маммографической картиной или пальпируемой опухолью молочной железы обязательным методом диагностики является биопсия (трепан-биопсия с гистологическим исследованием, тонкоигольная аспирационная биопсия с цитологическим исследованием может быть использована только при отсутствии возможности выполнить трепан-биопсию в связи с низкой информативностью).
Хирургическая биопсия (эксцизионная биопсия, секторальная резекция или как еще её у нас в России называют -высечка) не должна использоваться в качестве диагностического инструмента, за исключением когда трепан-биопсия под контролем пальпации или визуализации с помощью (ММГ или УЗИ) не представляется возможной.
Материал подготовлен на основе рекомендаций взятой из статьи на портале UPTODATE.
Diagnostic evaluation of women with suspected breast cancer
Authors: Laura J Esserman, MD, MBA Bonnie N Joe, MD, PhD
Section Editors: Anees B Chagpar, MD, MSc, MA, MPH, MBA, FACS, FRCS(C) Daniel F Hayes, MD
Deputy Editor: Wenliang Chen, MD, PhD
All topics are updated as new evidence becomes available and our peer review process is complete.
Literature review current through: May 2020. | This topic last updated: May 30, 2019.
Если кому интересно могу скинуть список литературы из 128 источников)
Буду рад вопросам в комментариях!
Выжить онко в пандемию
Все блогеры воют о том, как бедные москвичи встали в пробках из-за электронных пропусков - на вход в метро и в пробках на въезд.
Но никто не пишет про онкопациентов в СПб.
Минздрав рапортует о том, что все пациенты получают жизненно важное лечение, о заочных назначениях и продлении инвалидности, об автоматическом продлении льгот и пенсии.
Но никто не рассказывает о том, какой ценой это всё даётся людям, находящимся в группе риска. Людям после химии, после операций. Тем, кому и так тяжело и плохо. И страшно.
Еще до того, как была объявлена нерабочая неделя, обстановка была уже тревожная, онкопациенты продолжали собирать документы для получения/продления инвалидности. Что бы Вы понимали, для этого нужно 2 раза сходить к терапевту (за направлением на анализы и ЭКГ, ФЛГ и потом за бумагой для МСЭ), 2 раза к гинекологу (сдать анализы и получить результат вместе с бумагой для МСЭ), к ЛОРу, к хирургу, к неврологу, к окулисту. Потом сдать кровь клиническую и биохимию. Сделать ЭКГ, ФЛГ. Снять копии со всех выписок из стационаров , приёмов у врача, со всех результатов УЗИ, КТ, ОСГ за последний год и всех личных документов – паспорта, СНИЛСа, справки об инвалидности. И со всем этим приехать к онкологу, что бы он отправил документы в бюро МСЭ.
И спустя неделю выясняется, что документы так и не уехали. А что Вы переживаете? Президент продлили всё на пол года. То есть через пол года, все круги ада заново?
Но всё это цветочки по сравнению с тем, что люди не попадают на капельницы. Потому что теперь нужно принести справку об отсутствии COVD-19, которая действительна всего 2 дня с момента сдачи анализа. Но анализ делается 10 дней в полуклинике и 5 дней для онкопациента с пометкой Cito.
Или 3 дня в Хеликсе за 800 рублей.
Но через 3 дня справка не действительна. И на капельницу Вас не возьмут, а отправят за новой справкой. Но там уже и клинический анализ крови надо пересдавать.
А для этого нужно направление. И так по кругу.
Мне рассказали, как женщина плакала в Хеликсе, ее в третий раз отправили за анализом вместо капельницы. Она едет на транспорте. Она в группе риска. Она на тяжелом лечении, ей льют не витаминки, а яд. А перенос капельницы даже на пару дней не рекомендован для качественного лечения.
Заразиться covid-19, онкопациент рискует не выходя из лаборатории. За 2-3 дня пока готовят анализ вообще можно заболеть чем угодно.
Emirates проверяет своих пассажиров экспресс тестом за 10 минут.
Когда я госпитализировалась в Петрова, например, все анализы на ВИЧ, на гепатит и прочие, у меня взяли на месте и результат был готов еще до того, как я дошла до отделения.
Если Вы не можете также, то в чем смысл анализа, кроме лишней нагрузки на пациента?
Меня бомбит каждый день, когда я получаю сообщения, что в регионах отменяют онкологические операции, химию, обследования. Потому что кто-то прочитал приказ жопой.
Я плачу от бессилия. Мне так всех хочется обнять и пожалеть. А потом открыть глаза и что бы вся ситуация, в которой мы стали заложниками, оказалась дурным сном.
Читайте также: