Настя коломиец саркома сбор

Неверный диагноз

В мае прошлого года 34-летняя жительница Екатеринбурга Дарья Антропова обнаружила на левой ягодице шишку. Размер образования на ощупь был примерно с куриное яйцо. Девушка испугалась и решила, что это последствия неудачной поездки в междугородней маршрутке — обычный болезненный ушиб. Однако вскоре выяснилось, что все гораздо серьезнее.

Так Дарья выглядела до болезни

А дальше все как в тумане: бесконечные коридоры, кабинеты, направление в областной онкологический диспансер, очереди, лестницы, анализы и, наконец, диагноз.

После прохождения первого курса химиотерапии Дарье сделали KТ. Исследование показало, что опухоль незначительно уменьшилась. Помимо этого, у пациентки улучшилось самочувствие, прошли боли, стало легче сидеть.

Второй, третий и четвертый курсы прошли менее удачно. После последнего Дарье вновь провели KТ, результаты которой стали для нее шоком. Оказалось, что опухоль увеличилась на 5–7 см. Лечащий врач направил пациентку на биопсию. Исследование показало, что у девушки вовсе не лимфома/лейкоз, от которого ее лечили полгода, а совсем другое заболевание — экстраскелетная саркома Юинга.

А это заключение, где уже фигурирует саркома

Дарью выписали и опять отправили в онкодиспансер.

Последний шанс

В областном онкологическом диспансере девушку еще раз направили на обследования. К тому времени опухоль стала еще на несколько сантиметров больше.

Множество знакомых и просто неравнодушных людей следят за страничками Дарьи в социальных сетях. Девушка пишет посты, в которых постепенно рассказывает свою историю борьбы с болезнью.

В клинике им. Блохина саркому Юинга у Антроповой подтвердили. На этом взаимодействие между медчреждением и пациенткой пока прекратилось. Лечиться на расстоянии сложно.

По возвращении в Екатеринбург состояние Дарьи усугубилось. Ее положили в стационар онкологического диспансера для наблюдения. Оказалось, что опухоль начала распадаться, отравляя организм и образовывая на теле страшные язвы. Кроме всего прочего, лопались вены, сочилась кровь с дурнопахнущими примесями. Приходилось делать перевязки по 6–8 раз в день, чтобы сохранить чистоту ран. В легких обнаружились метастазы.

Этот период пациентке удалось пережить только благодаря обезболивающим.

А недавно Дарью Антропову выписали домой на паллиативную помощь, грубо говоря, умирать. Так девушка считает сама. Врачи сказали ей, что больше ничего сделать не могут, ведь теперь даже операция невозможна. Девушка просто ее не переживет. Химиотерапия тоже противопоказана из-за интоксикации организма и плохих показателей.

Несмотря на все свои злоключения, Дарья не утратила надежду в лучшее. Ей хочется вылечиться, вернуться на любимую работу в рекламной сфере, быть рядом с супругом, видеть мир, дышать и просто жить. А на днях она обратилась к подписчикам своей странички в Instagram за помощью. Просила, по сколько не жалко, скинуться ей на лечение в Москве. В частной клинике, которая согласилась ее принять для проведения таргетной терапии (это лекарственное лечение, высокоэффективно при наличии активирующих мутаций в опухоли и в целом хорошо переносится. Серьезные нежелательные явления регистрируются значительно реже, чем при проведении химиотерапии, – прим. ред.).

За сутки сбор в 1 000 000 руб. был закрыт.

Теперь у екатеринбурженки есть шанс на выздоровление.

Корреспонденты 66.RU обратились в Свердловский областной онкологический диспансер с просьбой прокомментировать ситуацию. Нас интересовали ответы на следующие вопросы:

Пациентка считает, что ее полгода лечили не от той болезни из-за ошибки специалистов СООД. По какой причине могла произойти неверная постановка диагноза? Могут ли быть у лимфомы/лейкоза схожие показатели и одна клиническая картина с саркомой?
Может ли лимфома/лейкоз переродиться в саркому? Возможно ли такое в природе?
Могли ли в лаборатории как-либо перепутать материалы? Будет ли сейчас организована какая-то проверка?

А вот ответ, который мы получили:

Опухоль у 32-летней Ольги выросла за две недели. Врачи определили саркому в третьей – последней – стадии. Сохранить правую руку могут в немецкой клинике, в Беларуси предлагают ампутацию.

Зимой Ольга пожаловалась врачам на онемение руки, холодела на морозе. Врачи ощупали руку и предположили, что это последствия операции. Доброкачественные опухоли у девушки уже были, за свою жизнь она перенесла больше 15 операций.

"В полтора года я сломала ногу, и понеслось. В три года — первая операция, а после и считать их перестала. Даже перспектива всю жизнь ходить с лонгеткой на ноге не могла вогнать в депрессию. Для меня это было нормально. А онкология — ненормально", — рассказывает девушка.

К началу весны выросла опухоль. Онемение в руке оказалось саркомой.

"И у меня есть депрессивные состояния, но показывай я это людям, меня положили бы в другую больницу", — шутит Ольга.

Мы встречаемся после того, как она в очередной раз сделала МРТ. Ближайшая запись на бесплатную процедуру — в ноябре, пройти ее раньше можно за деньги. Экономить приходится не деньги, а время. До 10 августа нужно перевести деньги в немецкую клинику, где обещали помочь.

Органосохраняющие операции в Беларуси не делают. Здесь Ольге предлагают только ампутацию руки — по плечо, и это не даст гарантии, что опухоль не вырастет снова. Прежде соцсети были работой девушки, теперь нужно проводить онлайн еще больше времени, чтобы собрать деньги на лечение, которое позволило бы ей продолжить полноценную жизнь.

Когда Оля была маленькой, она тяжело заболела. Тогда фондов, которые помогали деньгами, не было. На ноге — аппарат Елизарова, перемещалась в инвалидной коляске. Дети показывали пальцем, смеялись и называли чернобыльской ошибкой. Ее маме от фондов доставалась одежда, кое-какая еда. Макароны, консервы, конфеты.

Сейчас фонды с деньгами на лечение тоже не помогут, Ольга теперь взрослая.

"Меня спрашивают, почему я не обращусь в благотворительный фонд. Не знают, что фонды помогают только детям", — отвечает девушка на распространенный вопрос.

Рассчитывать приходится на себя и неравнодушных. В клубе "Граффити" предложили провести концерт 27 июля — на входе можно заплатить, сколько захотите, собранные средства за билеты передадут на лечение Ольге. Девушка говорит, что люди скептически относятся к малым пожертвованиям, но добавляет — если 26 тысяч человек пожертвуют по евро, она сможет прооперировать руку.

В группе, которую Ольга создала для сбора денег на лечение саркомы, пишут разное. Кто-то пытается поддержать, другие советуют продать квартиру, есть и те, кто напоминает: зачем бороться, это неизлечимо. В Беларуси многие сдаются, прекращают лечение.

Белорусских врачей она не винит, Ольге сказали, что сделали все, что могли. Химиотерапия не взяла, лучевая терапия тоже.

"Специалисты у нас хорошие и грамотные, но не могут делать органосохраняющие операции. Возможно, тому есть причины — оборудование, что-то еще. Есть истории, когда людям здесь говорили: езжайте домой умирать, а в Израиле, в Германии они вылечивались", — признается она.

Ольга решила изучить клиники за рубежом.

Операции делают и в Германии, и в Израиле, и в Корее. Девушка пообщалась с врачами, которых рекомендовали другие онкопациенты, выбрала клинику, на которую возможно было собрать деньги. Врач-ортопед согласился взяться за операцию.

После операции Ольга планирует купить необходимые для реабилитации препараты в Германии и прокапаться уже в Минске. Так дешевле.

Ольга не жалуется, рассказывает про смирение и успокоение — она считает, что и такое испытание нужно было для чего-то.

"Я не была плохим человеком, жила по совести, но жизнь переосмыслила. Многие живут по принципу "сходил на работу — посмотрел телевизор". А потом такая вот история", — говорит девушка.

Еще рассказывает про 80-летнюю женщину, с которой познакомилась в больнице. Несмотря на онкологический диагноз, та не теряла бодрости.

"Когда я лежала в больнице, видела и тех, кто жалуется. Ведь у кого-то и насморк вызывает жалобы — дышать тяжелее, запахов не ощущаешь. Маме переживания стараюсь не вываливать. Если кто-то из знакомых с похожим диагнозом умер, говорю, что просто перестали общаться. Мама спрашивает: "Где эта девочка?" Говорю ей: "Аккаунт в соцсетях удалила". А девочки нет", — рассказывает она.

Многих из тех, с кем познакомилась в сети, девушка называет "знакомыми". Знакомятся онкобольные, находя друг друга по хештегу.

"Ищешь людей в ремиссии — хештег #ремиссия", — поясняет Оля.

О том, что вести сбор будет эмоционально сложно, она знала. Неприятные комментарии пишут и онкобольным, и родителям, которые собирают на лечение детям, так что Оля уже готова была давать отпор.

"В школе не могла, а сейчас отвечаю, если человек пишет гадости", — признается она.

Чтобы у людей не возникало сомнений в том, что она не мошенница, публикует отчеты, прикладывает документы, отвечает на все вопросы: "Почему эта клиника?", "Сколько нужно денег?", "А что тебе будут делать?". Сбор можно начать и раньше, но девушка ждала подтверждающие документы из Германии.

"Как-то мне написали: "Моя подруга с таким диагнозом умерла". Я не знаю, зачем люди пишут это онкобольному человеку", — говорит Ольга.

"Нужно мотивировать, а не жалеть. Когда больному человеку говорят, что он несчастный, это раздражает и унижает. Просто быть рядом, и все — обычная дружба. Звонить, интересоваться. Мои отношения с друзьями не изменились, жалуются только, что я меньше хожу гулять", — смеется девушка.

И рассказывает, что недавно выезжала на шашлыки, очень хотелось мяса, но от него стоит воздержаться. Сейчас она старается больше отдыхать и правильно питаться.

"После многих операций я понимаю, что мой резерв — это организм. Он должен быть сильным", — рассказала девушка.

Работу свою Ольга любит. С трудом заставляет себе работать поменьше. Это тоже во многом связано с детством.

"В школе меня не принимали, потому что была не такая, как все. Я это терпела, не могла выразить агрессию. Я боялась, если меня побьют, я упаду, что-то сломаю, и будет больно, опять операции. Теперь мне нравится быть с людьми", — говорит Ольга.

Она не знает результатов очередного МРТ, не знает, как ведет себя опухоль.

"Страшно не успеть и страшно, что будет потом. Если бы я могла много физически работать, я бы работала, но мне нужно, чтобы в день приходило 500 долларов. Я не знаю, где можно так работать. Я планирую разослать письма во все организации, какие найду. Я не знаю, какие еще есть ресурсы", — призналась девушка.

Болезнь изменила не только ее график. Глядя на старые фотографии, она говорит — это вроде бы я, но и не я. В Боровлянах, на портале "Онкопациент.бай" можно обратиться за помощью к психологу, можно попасть на курсы арт-терапии и там получить помощь. Можно обратиться к друзьям, но не злоупотреблять этим ресурсом. Когда хочется поддержки, Ольга спрашивает: можно поною? "Поной", — разрешают друзья, а потом она снова возвращается к комментаторам в сети, которым нужно объяснить, почему борьба продолжается.

Сейчас Владу Белякову из Минусинска 6 лет. Долгожданный ребенок, Влад появился на свет, когда родители, Артем и Настя Беляковы, прожили в браке пять лет. Рос и развивался, как все дети – шустрый, жизнерадостный, активный, здоровый. Но весной прошлого года родители заметили, что он начал капризничать, плохо ел и спал.

Родители повели его к педиатру. У детей под такие симптомы может подойти сто одна болячка. Вот и врач поставил диагноз: продуло сквозняком. Выписал согревающую мазь – для шеи, за которую Влад часто держался.

Владик - долгожданный и единственный ребенок, родители будут биться за него до последнего. Фото из семейного архива

10 курсов химиотерапии – и рецидив

После операции началось длительное лечение, химиотерапия.

И тут, по словам мужчины, началось непонятное. Вначале им сказали, что в Центре не работает магнитно-резонансный томограф. Артем недоумевает: неужели во всем Красноярске не нашлось ни одного аппарата МРТ, что Влада пришлось снова везти в Абакан ? 29 апреля они уже всей семьей были в Красноярске, привезли результаты МРТ с собой.

Неоперабелен…

Настя и Артем привезли сынишку в Красноярск только 20 мая, когда простуда отступила. По словам Артема , 4 дня Влад лежал в палате и не получал никакой медицинской помощи. А отец жил в машине на парковке напротив больницы. Признается: скандалил с врачами, выяснял отношения на повышенных тонах. Потому что дошел до крайней степени отчаяния. Потом узнал, что собрался консилиум врачей.

Сейчас ребенок госпитализирован. Прошел 11-й курс химиотерапии. Это чудо, потому что ему стало лучше – даже уплотнение на шее стало меньше. Родителям уже сообщили, что теперь можно сделать операцию, затем курс протонной терапии в Санкт- Петербурге . Отец Артем уже звонил в медицинский центр Северной столицы, там ему пообещали, что примут Влада. Так что собранные пожертвования очень пригодятся.

- Наш онколог (врач Краевого центра охраны материнства и детства – прим. ред.) сегодня при мне консультировался со специалистом по телефону. Любая саркома, кроме остеосаркомы, поддается протонной терапии. Лучевая имеет побочные эффекты, а протонная – более прогрессивная, - говорит Артем.

Ему только 6 лет, но он уже выдержал 11 курсов химиотерапии. Фото из семейного архива

Все было не совсем так?

Звоним в Краевой центр охраны материнства и детства, чтобы узнать позицию второй стороны. Там сразу пояснили: родители ребенка не совсем верно истолковали ситуацию.

- Мальчик уже год находится у нас на лечении, - рассказывает Дарья Гончаровская, пресс-секретарь Центра. – Так как новообразование находится на шейном отделе позвоночника, этим занимаются нейрохирурги. У нас в Красноярске, в частности, в нашем Центре охраны материнства и детства, операции на таком месте не делаются. Поэтому первую операцию в апреле прошлого года мальчику делали в Новосибирске.

Когда родители привезли мальчика 29 апреля на консультацию к онкологу, показаний к экстренной госпитализации не было. Новая опухоль была незначительной. Родителям объяснили, что они могут привезти мальчика 6 мая, тогда ему проведут дообследование и начнут подыскивать медицинский центр в стране для повторной операции. Возможно, в том же Новосибирске. Родители согласились и уехали, потому что смысла 5 дней проводить в палате не было. Но они вернулись только 20 мая.

Что бы изменилось, если бы мальчика госпитализировали 29 апреля?

- Ничего. Это неверно, что его не стали оперировать из-за майских праздников. Его вообще не могли и не должны были оперировать у нас, - поясняет Дарья Гончаровская. – Ребенок дома подхватил ОРВИ, сильная температура дала толчок к росту опухоли. Родители могли бы приехать 6 мая, как было назначено, но не сделали этого.

На консилиум собрались нейрохирурги из 20-й больницы Красноярска, из медицинских центров Москвы и Новосибирска. Долго совещались. Врач из 20-й больницы сразу сказал: опухоль у ребенка на позвоночнике – риск очень огромный, а у него нет такого опыта и рисковать жизнью маленького пациента он не станет.

Сейчас ребенку проводится курс химиотерапии, чтобы минимизировать рост опухоли. Влад чувствует себя стабильно, родителей все устраивает. Параллельно подыскивается клиника для операции. Все процедуры, химиотерапия для ребенка проводятся бесплатно.

- Мы понимаем родителей, они в отчаянии, они нас вообще не слушали. Нам только на днях удалось сесть и нормально поговорить с ними.

Главное, что Владу лучше

Владимир сегодня

16:20, 21 января 2014

Жительнице Владимира — 24-летней Анастасии Онищук требуется помощь. У девушки онкологическое заболевание. После 3-х летнего лечения и длительного курса химиотерапии у неё обнаружили новые метастазы. Подробности у Татьяны Даниловой.

11 высокодозных сеансов химиотерапии, операция по замене плечевого сустава и кости на титановый протез, лучевая терапия. За последнее время этой хрупкой девушке пришлось многое перенести. А всё началось три года назад, когда у Насти заболела правая рука. Девушка обратилась в свою поликлинику, где ей начали лечить невралгию.

АНАСТАСИЯ ОНИЩУК:

Рентгенов не делали, ничего не делали, такими способами — прогревание. Потом я, конечно, как девочка ещё в солярий ходила, было такое дело. Вот и она начала болеть, опухать. Болела-болела, ходила к врачу, мне прогревание назначили, ну, нагрели…

АНАСТАСИЯ ОНИЩУК:

Ни один врач-онколог, даже самый профессор, они не могут определить — осталось что-то, не осталось. Как врач сказал, эти клетки уже были внутри изначально перед самой первой химией.

— Вот тут тоже всё в коробках. Это всё для меня. Я это всё пью.

Чтобы остановить возобновившийся процесс роста раковых клеток опять понадобились дорогие препараты. Цена одного иногда превышает 60 тысяч рублей. Недавно мама Насти отправила письма с запросом в две немецкие клиники, с надеждой, что её дочку там вылечат

ЕЛЕНА ОНИЩУК, МАМА НАСТИ:

Ну, в общем, то все обследования так — то онкологическим бесплатно. Но так как всё это надо быстро делать приходится за всё платить. За КТ около 4 тысяч отдали, МРТ — 6000 в Москве отдали. Ну, в общем, много надо денег на лечение.

АННА НАСЕДКИНА, ПОДРУГА НАСТИ:

Это очень тяжёлая ситуация для нас для всех. Мы очень хотим, чтобы Настя продолжала жить и жить полноценной жизнью. Клиника доступна для нас только в Германии, Израиль нам отказал, так как ситуация очень тяжёлая.

Татьяна Данилова, Илья Фомин

для перечисления денежных средств можно использовать:

СБЕРБАНК КТО ВО ВЛАДИМИРСКОЙ ОБЛАСТИ
КАРТА № 639002109000705840 ОНИЩУК АНАСТАСИЯ НИКОЛАЕВНА

СЧЕТ 40817810710041311111 / 54

СБЕРБАНК ДРУГИЕ ГОРОДА
КАРТА № 639002109000705840 ОНИЩУК АНАСТАСИЯ НИКОЛАЕВНА
СЧЕТ 40817810710041311111 / 54,БИК 041708602,ИНН 7707083893,КПП 332802001
К/С 30101810000000000602 Владимирское отделение №8611 г.Владимир, Онищук Анастасия Николаевна

Даша родилась 3 августа 2001 года, сейчас ей всего 18 лет. Мама Татьяна и отец Илья познакомились в ивановском энергоуниверситете.

- Они вместе учились. Сначала дружили, а потом влюбились друг в друга, - начала свой рассказ девушка. - Поженились в 2001 году и переехали жить в Большое Никольское. Маму работает в банке, а папа электрик. Есть сестра Елизавета, ей сейчас 14 лет. Классе в девятом я стала ходить в секцию по баскетболу. Это очень агрессивная игра. Все толкаются, часты падение. Мне кажется, это и стало толчком к появлению болезни. Мне было 15 лет, стояла весна 2017 года, когда я встала утром в школу и почувствовала, что у меня болит правое бедро. Значения я этому не придала, намазала мазью и пошла учиться. Однако боль никуда не делась даже через несколько дней. Наоборот, начало отдавать в позвоночник.

Даша вместе с мамой обратились к неврологу. Врач сказала, что, скорее всего, у девочки защемление нерва, и прописала таблетки. Посоветовала съездить отдохнуть на Юг.

- Еще она добавила, что мне бы не помешало похудеть, - рассказала моя собеседница. – Я тогда при росте 167 см весила 87 кг. Мол, это большая нагрузка для моих суставов. В августе, когда мне исполнилось 16 лет, мы с родителями отправились в Анапу отдохнуть. Я пила таблетки, однако результатов они не дали, бедро по-прежнему болело. Еще я начала заниматься спортом, сидела на диете. По возвращению с отдыха мы вновь отправились к врачам. Однако никто не мог сказать, что со мной. Так прошло еще четыре месяца. У меня начали выпадать волосы, я резко похудела - на 12 кг. Мои анализы ухудшались. У нормального человека скорость оседания эритроцитов от 0 до 6. У меня же был показатель 267. МРТ бедра показало опухоль. Тогда-то врачи и предположили, что у меня может быть рак. Меня положили в областную клиническую больницу, в отделение гематологии, химиотерапии и онкологии для детей. Там взяли пункцию из костного мозга и снова ничего не нашли. Вскоре меня по квоте вместе с мамой отправили в Москву в национальный медицинский исследовательский центр детской гематологии, онкологии и иммунологии имени Рогачева.

Девушке сделали биопсию бедра: разрезали кожу и раздробили кость. Так еще две неделе уже 16-летняя Дарья пробыла в больнице, мучительно ожидая анализов. Однако они тоже в который раз не дали результатов.

Дарью вновь отправили в хирургическое отделение на биопсию, только теперь глазницы. И вновь - полторы недели мучительных ожиданий анализов. Девушке начали давать опиоидные анальгетики, боль пропадала на время.

- Помню, вечером я решила прогуляться по коридору больницы с мамой, - вспоминает моя собеседница. - Мой врач как раз была дежурной, и мы ее поймали, начали расспрашивать про результаты. Она сказала, что все пришло и… у меня выявили саркому Юинга. 4 стадия, с метастазами в легких.

Врач сказала, что и раньше подозревала именно это, когда только делали биопсию глазницы. В кости было белое, склизкое вещество. Но она решила не пугать Дарью заранее.

Мама не отходила от дочери ни на шаг, днем и ночью дежурила в палате. Ей тоже было нелегко. Вскоре Дарье назначили 7 сильных блоков химиотерапии и одну самую мощную, восьмую.

Первое время Даша стеснялась, носила шапочку. Но было жарко, лето, и она махнула рукой на стыд. Ходила лысая и без бровей. Свой 17-ый день рождения встретила в больнице после очередного курса химиотерапии. В тот день ей разрешили съесть тортик с чаем. Это было огромное счастье - больничная еда осточертела.

Пришло время восьмого блока химии. После него у Дарьи сгорел пищевод. Ее перевели в стерильный режим, не выпускали из палаты.

Дарья призналась, что завела свой блог, чтобы мотивировать других людей.

Алина САЛЯНКИНА, Фурмановский район

ОТ РЕДАКЦИИ: к сожалению, сразу после публикации материала в газете, 6 ноября Даши не стало. Выражаем глубокие соболезнования ее родным и близким.

Дома у задержанных супругов нашли порнографию с извращениями

10.07.2020 в 15:35, просмотров: 170161

Со слов соседей, мать Вали нельзя назвать маргинальной женщиной, она радела за дочь. Правда, женщина не оставляла попыток наладить личную жизнь и не особо баловала девочку вниманием.

6 июля в их квартире произошёл конфликт: Валю неожиданно для неё (у девочки были свои планы) попросили понянчить соседского малыша, пока его 11-летний брат сходит на тренировку. Девочке это не понравилось и, когда никого из взрослых в квартире не было, она ушла из дома, оставив ребёнка на поруки брату, который собирался на занятия.

По словам источника, Валя плохо ориентировалась в Южно-Сахалинске, но при этом некоторое время назад запланировала уехать в родной город Долинск (в 40 км от Южно-Сахалинска). Как уже позднее установили сыщики, девочка села в автобус, который ехал в другую сторону. На полпути она вышла и пошла обратно на вокзал пешком. Тогда её и заманили (или затащили - следователи ещё разбираются) в микроавтобус супруги - 49-летний Илья и 32-летняя Карина.

Ранее судимый за разбой Илья сразу же воспользовался статьей 51 Конституции РФ, отказавшись от дачи показаний. Он молчит до сих пор. Карина в свою очередь обрисовала следователям такую картину, в которую они пока не склонны принимать на веру полностью.

Со слов женщины, они увидели Валю на трассе и остановились, чтобы узнать, почему она одна. Девочка якобы сказала паре, что ей нужно на Украинскую улицу (скорее всего, ребёнок даже не знал названия этой улицы - с этой местностью Валю ничего не связывало). Далее, согласно показанию Карины, они доставили юную попутчицу до места назначения и уехали по делам, а через некоторое время они вновь проезжали мимо Украинской улицы и заметили, что Валя все еще стоит там. Пара предложила недавней попутчице вновь присоединиться к ним и съездить за компанию искупаться в море, на что девочка якобы с удовольствием согласилась. На пляже Илья угостил Валю бутылкой пива. Выпив, девочка пошла купаться и захлебнулась в воде. Со слов Карины, её муж раздел девочку, пытался спасти её, делал искусственное дыхание, но тщетно. Уже бездыханное тело пара погрузила в машину, чтобы отвезти в другое дикое место и избавиться от трупа. Женщина показало, где они спрятали мертвого ребенка.

Однако показаниям Карины следователи не спешат верить. Дело в том, что вскрытие показало: Валя перед смертью была дважды изнасилована (в том числе и в извращённой форме). Предположительно ее задушили пакетом. При этом женщина категорически отрицает своё участие в изнасиловании.

В настоящее время следователи (на Сахалин в помощь коллегам были направлены криминалисты СКР) изучают личности подозреваемых. У Ильи в социальных сетях было найдено множество ссылок на порнографию с изнасилованиями. К тому же, опытные следователи высказали предположение, что это вкупе с особенностями способа изнасилования и убийства говорят о том, что подозреваемый может быть серийным маньяком и Валя - далеко не первая его жертва.

Отчасти это уже нашло своё подтверждение – 10 июля после публикации фотографии Ильи на телефон доверия СК позвонила девушка, которая сообщила, что предполагаемый преступник пытался её изнасиловать в 2005 году. Обращение было зарегистрировано и наряду с другими аналогичными преступлениями в регионе будет проверено следователями. В ближайшее время между Кариной и Ильёй состоится очная ставка.

Никита Шалагинов, 21 год

Публикация от Shalaginov Nikita (@nikita_shalaginov) Фев 8 2017 в 4:08 PST

В Корее при каждом медицинском центре есть фирма-куратор, которая направляет иностранцев в клинику. Все организовано на высшем уровне: тебя встречают в аэропорту, помогают с заселением и решают любые вопросы. Дополнительно ты ничего за это не платишь — все включено в лечение. Уже на следующий день после приезда я был в клинике, а еще через день меня отправили на полное обследование. Анализы выявили пораженные клетки в руке и в подмышке, а проведенная после биопсия показала, что это эпителиоидная саркома мягких тканей (саркома — это общее название злокачественных опухолей, которые отличаются очень быстрым ростом и частыми рецидивами. — Прим. ред.).

Я хорошо помню момент, когда врач сообщил о диагнозе. Было ощущение, что в голове ударил колокол. В экстремальных ситуациях человек либо не понимает, что делать, либо берет себя в руки. Я почувствовал невероятную энергию и собранность. Подошел к отцу, который сидел сзади с зеленым лицом, обнял его и сказал, что все будет хорошо и ему не стоит волноваться. Я сразу же стал обсуждать с профессором свое лечение. Помню, что раз пять спросил, вовремя ли мы приехали. Потом была операция, которая длилась около девяти часов: хирурги удалили лимфоузел и то, что к тому времени осталось от пальца. Потом были тридцать три курса лучевой терапии, после — шесть курсов химии.

На последнем курсе химии врачи заметили небольшой прыщик на ладони. Биопсия показала, что саркома вернулась. Профессор был в шоке, потому что после лучевой терапии риск локального рецидива сводится к нулю. Он предложил еще один курс химии, но я отказался. Я понял, что лечение мне не помогло, а еще одна химия могла только усугубить проблему. Мы с родителями решили поехать в Германию, потому что там проводят еще и гипертермию (применение тепловой энергии в лечении. — Прим. ред.), омелотерапию (лечение препаратами на основе омелы. — Прим. ред.) и иммунотерапию — ее смысл в том, чтобы с помощью вакцины научить клетки кожи находить опухоль и бороться с ней.

В Мюнхене мне сделали МРТ: выяснилось, что в сухожилии развивается опухоль, а еще что-то появилось в подмышке. Я нашел отличного профессора в частной клинике Берлина, и он сделал мне очередную операцию. Опухоль в лимфоузле оказалась мертвой, но у меня появились узелки рядом с подмышкой. Это снова была саркома. Профессор предложил два варианта: понаблюдать за саркомой или сразу же провести комплекс гипертермии, омелотерапии и иммунотерапии. Я выбрал второе. В тот момент я был согласен на любое действие и совсем не думал о том, как это может отразиться на организме. Лечение не помогло, и из-за него сейчас у меня вся рука как после гранаты — в дырках от вакцин.

Я решил прекратить лечение в Германии. Было тяжело расставаться с профессором: он относился ко мне как к сыну и делал все, чтобы помочь. Но он был зациклен на одном направлении лечения, которое не сработало. Я нашел несколько клиник в Америке и Великобритании, которые были готовы меня принять на их клинические исследования препаратов. Вскоре я попал на консультацию в Англии, но врач подтвердил то, что я уже неоднократно слышал — лечиться нужно в США, потому что только там мне могут реально помочь. Совсем скоро я поеду в Америку на клинические испытания.

Читайте также: