Могут ли выписать из больницы рак

Больные с онкологией в 4 стадии — это отдельная группа раковых больных, которым требуется индивидуальное лечение, дорогие лекарственные препараты и еженедельный контроль состояния при помощи различных диагностических методик.

Это самая сложная категория больных, работать с которыми могут далеко не все онкологи и в силу своих профессиональных навыков, и в силу психологических возможностей.Однако, зачастую, такие больные не получают не только индивидуального лечения и эффективных препаратов, но клиники вообще отказываются их принимать и оставляют их со своей проблемой один на один.4 стадия рака – наша общая проблема

Больной с 4 стадией рака – это проблема. Причем проблемой он становится и для себя, так как такие больные зачастую не могут себя самостоятельно обслужить. И для родственников, которые не знают, чем помочь, как прекратить сильные боли, как вообще все это выдержать. И для больниц, клиники не госпитализируют

больных с 4 стадией рака, так как ничем им помочь больше не могут.Эта проблема характерна не только для нашей страны. Такое наблюдается на всем постсоветском пространстве и в странах , которые иногда называют странами третьего мира.Вообще говоря, отношение к тяжелым, обреченным больным есть очень сильный индикатор состояния медицины в частности и общества в целом. В Европе все происходит совсем по-другому, но об этом чуть позже.

Если мы посмотрим продолжительность жизни больных 4 стадии рака, то мы увидим, что с момента выявления отдаленных метастазов до момента смерти проходит, как правило, 7-8 месяцев. Большая часть пациентов с отдаленными метастазами (60-70%) умирают в этот период.

Нельзя сказать, что всем пациентам с 4 стадией рака у нас отказывают в госпитализации, в крупных городах в ряде случаев могут и госпитализировать и немного пролечить. Но Россия — это страна не только крупных городов.

нужно. Зачем его хоронить раньше времени, если в Европе такие состояния лечатся и дают человеку еще год, два жизни. Сегодняшнее отношение нашего общества к людям с 4 стадией рака – это наша общая проблема, ведь никто не застрахован от того, что эта беда случится и в его семье.

Сейчас, к сожалению, эту проблему каждому приходится решать самостоятельно и за свой счет, если все-таки хотят ее решать.Поэтому у родственников часто встает вопрос — следует ли что-то предпринимать или не имеет смысла.Если отказали в госпитализации — это еще не конец!Если государственная клиника отказала вам в госпитализации – это еще не значит, что никак нельзя продлить или улучшить качество жизни больного, снять боли, раковую интоксикацию и т.п.Если это относительно незапущенная 4 стадия и есть свободные деньги,

Накладывается огромное количество факторов, начиная с общего уровня подготовки врачей, перегруженности клиник (в последнее время наблюдается вал онкозаболеваний), и, заканчивая, негласным принципом – госпитализировать в первую очередь больных с 1, 2, 3 стадией рака, т.е. тех, кому можно помочь выжить, а не дожить.

Также имеет место недофинансирование больниц и много

других факторов, которые приводят к тому,что больные на 4 стадии рака лишаются полноценного бесплатного лечения.

С точки зрения статистики и системы здравоохранение – такой подход правильный, но с точки зрения трагедии конкретного человека – это негуманно. Общество должно заботиться обо всех своих членах и по максимуму помогать тем, кто попал в беду, а не отворачиваться от них.

Сейчас ситуация такова, что очень часто забота о больном на 4 стадии рака лежит на его семье. Но семья не знает всей ситуации, раньше времени прекращает лечение, родственники просто устают, и больной умирает в муках за несколько месяцев.

Куда отправляют онкобольных с 4 стадией

Но надо понимать, что хосписы – это не то место, где лечат. Это место, где умирают. Если пациента отказались стабилизировать в клинике, то в хосписе этим заниматься точно никто не будет.

Терапия, проводимая в хосписах исключительно симптоматическая. В первую очередь – это обезболивание, общий уход и вспомогательные процедуры на минимальном уровне. В хосписах людей не лечат, там только дают возможность умереть без болей.

Поэтому решайте сами – стоит сдавать больного в хоспис или все-таки ухаживать за ним самостоятельно, с помощью приходящей мед. сестры, с регулярными консультациями у опытного онколога.Я сейчас нисколько не хочу обидеть коллег-врачей, за то, что они рекомендуют хосписы.Врач оценивает, что в клинике больному уже не помогут, перед ним стоит измученный родственник, которого хоть самого в больницу клади, настолько он угнетен болезнью своего родственника. Врач прекрасно знает, насколько тяжело ухаживать за безнадежно больными, поэтому советует Вам хоспис. Выбор за вами.

Что делать, если не берут в клинику

Официальные причины, почему государственные клиники отказывают пациентам с 4 стадией рака в дальнейшем лечении (в проведении химиотерапии или паллиативной лучевой терапии), могут быть разные. Они могут сослаться на низкий гемоглобин в анализах или на повышенный билирубин и т.п.

В ряде случаев действительно дальнейшее лечение нецелесообразно, а иногда – это всего лишь повод для отказа, либо в связи с отсутствием мест, либо по нежеланию возиться с больным. Для больницы 4 стадия рака — это тоже проблема. Что же делать, если не берут в больницу с 4 стадией рака?

Однако, как бы то ни было, нужно бороться за продолжение лечения. Раз клиники не берутся готовить пациента к дальнейшему лечению, отказывают по той или иной причине и отправляют домой, значит это ложится на ваши плечи.

И сдаваться ни в коем случае нельзя! Если исправить эту причину – повысить гемоглобин или понизить билирубин, то больного могут принять на дальнейшее лечение, и его жизнь будет продлена.

Чтобы улучшить анализы, понадобится опытный врач, который бы вел пациента и добился бы улучшения нужных показателей, без помощи опытного онколога, самостоятельно или только с помощью мед. сестры, вы это не сможете сделать.

Если, после того, как вы добились нужных показателей, вам продолжают отказывать в госпитализации, попросите врача, который помогал вам подготовить больного к госпитализации в другой клинике, связаться с вашей клиникой и пообщаться на тему госпитализации.

Врачу будет проще пообщаться со своими коллегами, привести свои аргументы в пользу госпитализации, он ведь не просто так вас направил госпитализироваться, значит, с его профессиональной точки зрения состояние пациента позволяет проводить дальнейшее лечение.К какому-то компромиссу они в итоге должны прийти.

Лечится ли рак 4 стадии

Здесь, конечно, встает вопрос, стоит ли тратить много денег – ведь больной все равно умрет.Не будет ли продление жизни больного продлением его мучений и т.д. Стоит ли бороться, если в лечении отказали 4 стадия рака все таки?

На этот вопрос любому врачу ответить очень сложно. Но когда мой близкий человек оказался в подобной ситуации, правда с другим, но тоже очень тяжелым заболеванием, я очень хотел, что бы он прожил лишний месяц, и он тоже этого хотел, я это знаю.

И многие родственники пациентов, также ищут любую возможность продлить жизнь, и самое страшное для них не трудности ухода за тяжелобольным, а чувство того, что они не все сделали, что могли для своего близкого человека.

Ухаживать за больным в 4 стадии очень тяжело и физически, и морально, и материально, но если вы можете – не оставляйте своих родных без помощи. Вы будете помнить об этом всю жизнь.Сколько можно прожить с раком 4 стадии,если не опустить руки

Сейчас постоянно выпускаются новые препараты для химиотерапии, разрабатываются новые схемы лечения на основе этих препаратов, улучшаются возможности лучевой терапии.
Продлить жизнь, снять сильные боли – это вполне реально для современной химио- и лучевой терапии. А значит, за это стоит бороться!

Эти новые методы активно применяются в Европе и некоторых крупных российских городах. Это дает больным на четвертой стадии рака шанс прожить существенно больше, чем среднестатистические 7-8 месяцев, с момента появления отдаленных метастазов. И, что не менее важно, прожить это дополнительное время без сильных болей, в активном состоянии.

Именно поэтому я всегда говорил и продолжаю говорить больным в терминальной (4) стадии рака и их родственникам — сходите на консультацию еще к одному двум, или даже к трем хорошим врачам.

Покажите свои анализы, расскажите, почему вам отказывают в дальнейшем лечении. Спросите, возможно ли улучшить эти показатели, чтобы продолжить лечение. Услышьте их непредвзятое мнение, вы же к ним в клинику не проситесь, а только консультируетесь по поводу того, как улучшить конкретные показатели крови и т.д.Если у вас есть возможность, не опускайте руки, старайтесь получить второе и даже третье.мнение о возможности терапии больного на 4 стадии рака.Если вам отказали в одном месте, то совсем не обязательно, что вам откажет другой или третий врач.В ряде случаев, подчеркиваю, не во всех, с 4 стадией рака можно прожить дольше и качественнее (сохраняя активность), чем сейчас проживает среднестатистический больной.

Насколько можно продлить жизнь — примеры из практики

Рак 4 стадии не излечим. Не верьте тем, кто говорит, что можно вылечить рак на 4 стадии. Это, действительно, приговор. Но во многих случаях, его исполнение можно оттянуть на достаточно долгое время. Причем это время пациент может прожить весьма комфортно, самостоятельно себя обслуживая, гуляя по паркам.Насколько можно продлить жизнь? Ответ на этот вопрос – очень индивидуален. Зависит и от опыта врача и от ответа пациента на проводимую терапию и от сопутствующих заболеваний.

Приведу несколько примеров из практики.

В случае с множественными метастазами в печени использование современных схем химиотерапии с включением в них таких препаратов как Авастин, Эрбитукс и ряда других позволяет больному прожить 14-16 и даже более месяцев.Понятно, что в большинстве случаев покупка этих препаратов, а Авастин на момент написания статьи стоит порядка 80 000 рублей за 400 мг ложится на плечи родственников.

На четвертой стадии рака нужны нестандартные схемы лечения. Все случаи сугубо индивидуальны. Пациент или родственник, который за ним ухаживает, должны постоянно быть на связи с врачом. Иногда придется созваниваться по нескольку раз в день, чтобы отследить реакции на те или иные препараты и, при необходимости, скорректировать дозировку или снять нежелательные побочные эффекты.

Пациенты в такой стадии рака очень часто требуют не шаблонного, а индивидуального подхода. Именно поэтому терапия таких больных очень плохо совмещается с массовой общей системой здравоохранения. Здесь приходится лечить не просто заболевание, а человека в целом, так как на этой стадии у больного многие системы организма ослаблены.

Чтобы вам не говорили, получите второе или третье мнение — сходите на бесплатные или платные консультации в другие клиники. Зачастую вы сможет увидеть, что ситуация не настолько безнадежна. Такое бывает и бывает нередко

• 
  Молчание поневоле. Как помочь, если голос пропал

Когда из больницы выписывают умирать

- Поэтому и появились хосписы для тех, у кого нет надежды на выздоровление. Она, конечно и раньше была – 5 коек выделялось в стационарах для так называемого симптоматического лечения, но при том уровне смертности от рака, что был прежде, это капля в море. К сожалению, современный принцип оказания паллиативной помощи в стационарных учреждениях у нас искажен, - считает Георгий Манихас. - В хосписах может не хватать мест, потому что в них привозят умирать – это вынужденная мера в нашем неустроенном обществе (нет возможности ухаживать за смертельно больным человеком, маленькие дети в тесной квартире, проживание в коммуналке…). Главное предназначение хосписа на самом деле - подобрать своевременную терапию, например, чтобы вместо 4-6 уколов в день пациент мог получать 4-2 укола, чтобы процесс обезболивания не был обременительным ни для больного, ни для родственников. Основная нагрузка по лечению болевого синдрома должна ложиться на выездные бригады. От ее специалистов зависит климат в семье, где страдает человек, и качество симптоматической терапии на месте.

Мы лечим неправильно

Весь мир давно уже пришел к выводу, что начинать противоболевую терапию, если есть боли, надо задолго до того момента, когда их можно снять только наркотическими анальгетиками. – рассказывает главный врач хосписа №2, председатель правления Ассоциации паллиативной медицины, Заслуженный врач России Зоя Софиева. - Потому что чем позже мы ее начинаем, тем более агрессивно включаются психологические аспекты боли, и порог ее восприятия снижается. Период от терпимых болей до мучительных у каждого разный – у одного он длится два месяца, у другого, как это происходит с раком предстательной железы, – годами.

Чтобы поднять болевой порог надо сразу же определить характер боли. Она может быть разная. Вызванная висцеральными органами – печенью, желудком, снимается одними препаратами, от костных болей никакие обезболивающие средства не спасут, требуются лекарства, снимающие мышечный спазм. У пациента может быть инфаркт миокарда, прободная язва, осложнение после операции, то есть это необязательно онкологическая боль. Но врач поликлиники и даже хосписа не может поставить диагноз – онкологических больных в стационары не берут, если они неоперабельны, на амбулаторную диагностику им не добраться.

В чем причина мучительных болей?

Наши больные мучаются от того, что в общей лечебной сети не организована грамотная противоболевая терапия, – продолжает Зоя Софиева. - Я читаю лекции для врачей поликлиник о том, что такое коррекция хронических болей в онкологии, когда и как ее начинать. Не представляете, сколько визиток я оставляла врачам после лекций, чтобы они задавали вопросы, как откорректировать болевой синдром. Ни одного звонка за годы проведенных лекций. И больные действительно остаются без помощи, несмотря на то, что условия для ее оказания существуют. Есть небольшие перебои с лекарствами, но их можно пережить с помощью заменяемых препаратов - человек не должен страдать.

Да, в городе все есть – и лекарства и выездные бригады и хосписы, но организационные вопросы запущены донельзя. В результате нередко оказывается, что семьи, в которых умирает от рака родственник, остаются наедине со своей бедой. А службы, созданные, чтобы помочь с нею справиться, работают сами по себе. И из-за этой разрозненности, мы теряем большую группу больных, которым необходима паллиативная помощь в хосписе, например, та же коррекция болевого синдрома.

Как пояснил главный онколог Петербурга профессор Алексей Барчук, отказавшийся от федеральной льготы пациент может вернуть ее через полтора-два месяца.
Значит, до этого момента, он должен покупать обезболивающие препараты самостоятельно. Доживет ли он до возвращения льготы, неизвестно.

Выбора нет

При этом у профессионалов хосписов больные от инъекционных препаратов не превращаются в решето от уколов по 4-6 раз в сутки, в первую очередь потому, что там умеют разными средствами снимать хронические боли, а наркотическую терапию пациенты получают недолго. В домашних условиях нередко на фоне длительного использования инъекционных наркотиков или из-за локализации злокачественной опухоли больного некуда колоть (морфин депонируется под кожей и не поступает в кровоток), пластырь тоже бесполезен. На западе в таких случаях используется разные аптечные формы наркотических анальгетиков: больному дают несколько капель на язык или кладут таблетку кодеина за щеку, и препарат с кровотоком попадает куда надо. У нас этого нет.

При сильно выраженном болевом синдроме, распадающихся ранах, метастазах в кости, скоплении жидкости в брюшной полости в Америке и Европе больных везут не в хоспис, а в обычный госпиталь, где проводится хирургическое лечение, которое облегчит последние дни жизни. А у нас, согласно регламенту Минздравсоцразвития, "противопоказаниями для госпитализации в отделения интенсивной терапии и палаты интенсивной терапии являются все инкурабельные (неизлечимые) состояния, бесперспективные для клинической ремиссии".

Наркодилеров среди врачей нет

Служба по контролю за легальным оборотом наркотиков (СКЛОН) управления Госнаркоконтроля по Петербургу и Ленинградской области утверждает, что у нас нет перетекания из легального оборота наркотиков в нелегальный. Но бесконечные проверки соблюдения жесткого антинаркотического законодательства в отношении законного оборота наркотических препаратов не ослабевают. И это одна из серьезных причин, по которым врачи амбулаторной сети и аптеки не любят иметь дело с наркотическими препаратами. Жестким это законодательство можно назвать местами, местами оно просто абсурдное и невыполнимое. Ни в одной стране мира таких драконовских мер нет. И сколько не ставили бы медики вопрос о его смягчении, оно только ужесточается.

Кроме правил Госнаркоконтроля врачи должны выполнять еще и правила Минздравсоцразвития. Скажем, если больному требуется 6 обезболивающих инъекций наркотического средства в сутки, надо собрать консилиум, который и примет решение по этому поводу под протокол. А кто ему будет делать уколы? По закону к наркотическому анальгетику могут подойти только врач и медсестра. Медсестра должна набирать шприц в присутствии доктора. Но амбулаторно обеспечить выполнение этого правила невозможно, поэтому чаще всего, в этом случае медицина держится на доверии – родственники часто колят лекарство сами по договоренности с врачом. Но если они случайно выбросят или раздавят пустую ампулу, у врача будут большие неприятности.

Как научить врачей нарколечению

- Есть масса препаратов, которыми можно заменить наркотики – я использую два лекарства, перекрывающих те же рецепторы боли, что и морфин. И если по каким-то причинам нельзя использовать наркотические обезболивающие, это выход из положения. Но очень мало докторов, особенно поликлинического звена знают о таких возможностях – в институтах паллиативная медицина не преподается, противоболевой терапии на дипломном этапе нет. Потому что до сих пор в номенклатуре Минздрава такой специальности, как паллиативная медицина, не было. Раньше хирурги, онкологи, терапевты амбулаторной сети обязаны были пройти обучение в Институте онкологии или в Городском онкологическом диспансере, потом об этом просто забыли. Сейчас мы начинаем образовательную программу по паллиативной помощи в новом вузе – СЗГМУ им. Мечникова.

Чего не хватает врачам и пациентам?

2. Расширенного спектра препаратов для снятия хронического болевого синдрома и разумных правил контроля их применения.

3. Обязательной подготовки терапевтов в плане противоболевой терапии. Они вовсе не заинтересованы в мучениях пациента, но чаще всего не умеют квалифицировать болевой синдром и назначить грамотную противоболевую терапию.

4. Внедрения в практику обязательных стандартов оказания паллиативной помощи. Сегодня в амбулаторной сети все зависит от человеческого фактора – образования и опыта врача, его желания найти лучший способ облегчения состояния умирающему человеку. Если пациенту с врачом не повезло, он вынужден терпеть нечеловеческие боли.

6. Медицинских психологов – специалистов, которые знают и медицину и психологию. Наши психологи не имеют такого образования, а значит, у них нет клинического мышления, необходимого не только, чтобы снять стресс, но и чтобы рассказать пациенту как можно больше о его состоянии. Участковые врачи, которые больше других контактируют с онкологическими больными, теряются, потому что мало знают онкологию.

7. Информированности: пациент и его родные должны знать, что по закону каждый имеет право на противоболевую терапию, на достойное качество жизни, несмотря на то, что она исчисляется месяцами или неделями. Если вам отказывают в этом, обращайтесь в районный отдел по здравоохранению или комитет по здравоохранению.

Онкологические больницы по всей стране перепрофилируют для лечения коронавируса, а что делать больным раком - совершенно непонятно. Некоторые из жертв этой "перестройки" обращаются в "Новые Известия" с отчаянной просьбой: по-мо-ги-те.

Людмила Бутузова

«В данный момент моя мама лежит на диване и. умирает! В прямом смысле этого слова. И не от знаменитого на весь мир коронавируса. Хотя в минуты отчаяния я думаю, что так было бы лучше, хотя бы знаешь, что происходит. – рассказывает о семейной трагедии в ФБ и ищет помощи Минздрава России Marina Volkova

А теперь сначала:

- 2,5 года назад моей маме поставили диагноз – острый лимфобластный лейкоз. Мама проходила лечение в одном из лучших в стране центре гематологии. Спасибо, что в нужный момент рядом оказались друзья, которые протянули моей семье руку помощи. Если бы не они, не знаю, где бы сейчас была моя мама, наверно там же, где и папа, только годом раньше. Врачи достигли ремиссии, которая длилась 2 года.Мама отказалась от трансплантации костного мозга в начале лечения. В декабря 2019 года случился рецидив на молекулярном уровне. Врачи снова достигли ремиссии. 2 недели назад случился полный рецидив. 18 апреля мы получили анализ крови, который сообщил нам о наличии бластов. Маме нужно делать пункцию костного мозга, чтобы СРОЧНО начать противорецидивную терапию. Но есть одно НО!МЫ НИЧЕГО НЕ МОЖЕМ, так как все двери перед нами закрыты.

В Москве нам отказали в срочной госпитализации из-за карантина, в Московской области нам отказали в срочной госпитализации из-за карантина, во Владимире нам отказали в срочной госпитализации из-за карантина, во Владимирской области нам не только отказали в срочной госпитализации, но и выкинули маму на улицу, боясь, что у нее COVID, так как у мамы уже 2 недели температура 39-40, воспалены лимфоузлы в подмышках, и есть очаг воспаления в легких. 2 теста на COVID отрицательные. Дыхательная недостаточность отсутствует. 2 недели мы пытались всеми доступными нам способами перевезти маму в любую клинику: по месту жительства, за деньги, за конфеты, в Израиль (ведь наша необъятная страна нас не принимает). Но все тщетно.

Не у одной Марины такой вопрос…

Онкологические больные, которые лежат здесь, в ужасе. Эта клиника - одна из последних и самых известных в регионе, открытая для приема и лечения всех видов и стадий онкологических заболеваний.Ежемесячно через неё проходят более 1200 человек, в том числе пожилые, дети, сюда приезжают со всей России и стран СНГ. Если онкоцентр перепрофилируют, получить соответствующую высокотехнологичную медпомощь где-то поблизости будет невозможно. А ее прерывание по протоколам, утвержденным Минздравом РФ, реально угрожает жизни.

Механизма, каким образом лежащие здесь люди будут выписаны, переведут ли их куда-то ещё или просто попросят вон, никто не знает. Но, судя по тому, как это происходит во многих других лечебных учреждениях России, столкнувшихся с проблемой перепрофилирования, все произойдёт по максимуму бессмысленно, беспощадно и хаотично.Оптимизация, которая потрясла российскую медицину пару лет назад, не позволяет верить, что перепрофилирование больниц в спешном порядке будет проведено качественно и на высшем уровне. Ведь занимаются- этим одни и те же люди.

При всей беспощадности и хаотичности происходящего все равно остается орган, которому по долгу службы положено служить если не регулятором, то компасом для отчаявшихся людей. Куда им теперь деваться? Где получить медицинскую помощь ?

Не стоило бы вспоминать эту крайне неприятную для уважаемого Центра рентгенорадиологии историю, если бы объявленный там карантин по Covid не поставил под угрозу здоровье еще одной пациентки, которая написала нам о том, что после удаления яичника врачи нашли у нее изменения в легких.

Для выбора дальнейшей тактики обследования и лечения необходимо было пересмотреть операционный материал гистологии (стекла и блоки), который хранится в ФГБУ "РНЦРР". Однако в течение двух недель человек не смог добиться того, чтоб ему отдали эти стекла, поскольку по распоряжению Роспотребнадзора Центр закрыт на карантин.

Собираем и оформляем документы

— Вот врачи вынесли вердикт: дальнейшее лечение считаем бесперспективным. Как проверить диагноз, и убедиться, что возможности лечения действительно исчерпаны?

— Во всех ситуациях, когда пациент сомневается в компетенции врача, он должен получить второе мнение. Если пациент слаб и ему не слишком удобно куда-то ездить, второе мнение можно получить хотя бы по документам.

В случае с онкологическим диагнозом копии всех выписок и заключений, которые у вас есть, можно отправить в ближайший федеральный онкоцентр.

Кроме того, паллиативному пациенту с онкологией нужно прикрепиться к районной поликлинике по месту жительства, даже если он обслуживается платно или в ведомственной клинике.

Лучше всего это сделать, как только становится понятно, что могут потребоваться обезболивающие, даже если пациент не намерен лечиться в системе государственной медицины. Ведь бесплатно получать лекарства, в том числе обезболивающие, попасть в хоспис или прикрепиться к выездной службе хосписа можно только по направлению из районной поликлиники.

Взвешиваем риски

Конечно, когда человеку говорят слова о бесперспективности лечения, как правило, в этот момент активен не сам пациент, а его родственники. Они не хотят опускать руки, не готовы смириться с окончательным вердиктом. Если лечение общепринятыми методами или в рамках клинических исследований невозможно, велик соблазн согласиться на медицинские манипуляции с неизвестным или несущественным результатом, значительно ухудшающие качество жизни пациента.

Это очень сложный момент: любящие родственники готовы свернуть горы, чтобы их близкий человек не умер, но иногда нужно остановиться — если вы получили второе мнение, и оно подтверждает первое.

Важно задать себе вопросы: будет ли лечение болезненным или неприятным? Что можно получить в результате лечения? Стоит ли удлинение жизни на две недели того, чтобы пациент всё это время находился в больнице, страдал от порой мучительных (и по сути, неэффективных) процедур? А что сам пациент думает об этом?

Задаем прямые вопросы

— Кто может поговорить с родственниками пациента о такой конкретике?

— Лечащий врач. Но особенность ситуации такова: принятие решений о паллиативном пациенте – сложный этический вопрос не только для его родных, но и для врача.

И если родственник не задаст вопросы об этом, врач не обязан сам начинать такой разговор.

Родственникам необходимо обсудить с врачом стратегию лечения пациента. Поэтому его нужно прямо спросить, что будет во время лечения, каковы будут его результаты, каковы плюсы и минусы. Врача нужно спросить о перспективах лечения, о качестве жизни пациента во время лечения – будет ли ему больно, будет ли он ясно понимать происходящее, будет ли он прикован к постели, сможет ли себя обслуживать, есть самостоятельно, будет ли его постоянно тошнить? Насколько мы продлим пациенту жизнь? К этому разговору лучше заранее подготовиться – записать свои вопросы, чтобы ничего не забыть.

Желательно с пациентом (если он в состоянии и согласен) обсудить, как поступать дальше – продолжать лечение, даже если надежды на его эффективность не очень велики, или пересмотреть ситуацию и выбрать качественную жизнь, сколько бы ее ни осталось.

С другой, даже в частных клиниках (добросовестных) есть этические стандарты, которые не позволяют продавать услуги, не соответствующие интересам пациента. Здесь опять же нужно задавать вопросы врачу, прояснять цели и задачи предлагаемых процедур.

Вопрос, продолжать лечиться или нет, не имеет общего однозначного ответа. Бывает, родственники действительно находят программу лечения, которая подходит и работает, а паллиативные пациенты живут годами.

— Кто быстрее принимает известие о том, что человек умрет, — родственники или сам больной?

— Конечно, больной. Если человек в сознании, он вполне понимает, что с ним происходит. Ведь в случае, например, с раком такое известие появляется, как правило, спустя несколько лет борьбы за жизнь. А вот родственники ситуацию принимают сложнее.

И дальше, через вопросы, воспоминания, предыдущий опыт абонента, складывается предполагаемый сценарий развития событий.

Универсальный совет – за своими активными действиями не забудьте выслушать пациента.

Он может видеть ситуацию вообще по-другому, у него могут быть свои желания, неожиданные для вас: может быть, он попросит, чтобы вызвонили его двоюродного брата, с которым он пятнадцать лет не разговаривал, а теперь хочет помириться.

Самое сложное для человека, который переходит в паллиативную стадию, – потеря контроля над своей жизнью, телом: что бы он ни делал, он всё равно продолжает болеть и рано или поздно умрёт.

Иногда это выливается в агрессию – пациент не слушается, ругается. Родственники начинают думать, что они плохо за ним ухаживают, а на самом деле эта агрессия направлена не против них, а против собственной беспомощности, против болезни.

Особенно сложно это ощущение для мужчины, который раньше занимал руководящую должность, был главой семьи. А потом он слёг, его кормят с ложечки и за него решают даже, какую программу на телевизоре включить, не оставляя ему вообще никакой возможности повлиять на свою жизнь.

А ему важно чтобы его близкие помнили, что он ещё человек, что у него есть желания и мнение. Важно дать ему ощущение участия в жизни и хоть какого-то контроля над ней. Пусть это даже – возможность самостоятельно дойти до туалета или решение, какую кашу он будет есть на завтрак.

Но, как правило, когда есть реальная необходимость лечь в хоспис, вопросов, как сказать об этом близкому, обычно не возникает.

Хоспис, респис или паллиативное отделение?

— Чем хоспис отличается от паллиативного отделения больницы?

— Задача хосписа в том, чтобы последние дни своей жизни человек прожил максимально качественно. В хоспис кладут, если дома не могут обеспечить необходимое пациенту качество жизни: обезболивание, уход, перевязки. Но в хосписе не проводят никакого лечения. Не проводят там и реанимационные мероприятия.

Туда помещают на некоторое время больных, за которыми дома ухаживают родственники. Эти больные тоже паллиативные, и в хосписе они также получают только уход. Но, отлежав некоторое время на респисной койке, больной отправится домой.

В паллиативном отделении больницы возможна медицинская помощь. Например, у пациента инсульт, он не может двигаться сам и его возраст и состояние не предполагают успешной реабилитации. Но у него также хронический гастрит в стадии обострения. Или появились какие-то новые симптомы, и человека нужно обследовать.

В паллиативном отделении пациенту могут назначить лечебные препараты, процедуры.

Такого пациента можно положить в паллиативное отделение больницы, и даже провести там лечение. Если ему нужна конкретная медицинская манипуляция, его могут положить и в обычную больницу. Например, для установки гастростомы человека кладут в обычное хирургическое отделение. А вот дальше наладить работу этой гастростомы и научить родственников ухаживать за таким пациентом могут в паллиативном отделении, поскольку хирургические койки должны работать на хирургию.

Сейчас паллиативные отделения могут использоваться и как респис. Но при этом, поскольку паллиативные отделения находятся при больших многопрофильных больницах, там есть возможность получать консультации разных врачей-узких специалистов.

Москва: как попасть в паллиативное отделение

— Как попасть в паллиативное отделение больницы в Москве?

Направление лечащего врача для госпитализации в паллиативное отделение не нужно.

Но каждое паллиативное отделение может иметь свой список необходимых документов, поэтому лучше все узнавать в той конкретной больнице, куда вы предполагаете положить своего близкого.

— Могут ли направить в паллиативное отделение прямо из больницы, если установили, что больной паллиативный?

— В этом отношении у нас сильно различается детская и взрослая практика. В детской практике такие прямые направления бывают. Кроме того, для детей в Москве есть выездная паллиативная помощь, которая может помочь госпитализироваться, есть амбулаторный приём в стационарах. Это, например, дневной стационар в Морозовской детской больнице, где можно днём проконсультироваться, а потом уехать домой. Для детей есть несколько частных выездных паллиативных служб, где можно проконсультироваться.

С госпитализацией взрослых все сложнее, и главная проблема здесь – отсутствие маршрутизации.

В Москве паллиативные отделения есть в нескольких больницах. Кроме того, есть специальная Центр паллиативной медицины (бывшая больница №11), где тоже есть выездная служба. Кроме того, есть выездная служба при хосписах.

Паллиативная выездная служба: сиделок нет

— Что такое паллиативная выездная служба?

— Как выглядит приезд паллиативной службы?

— В идеале так: к больному выезжает врач, оценивает диагноз и степень тяжести пациента. Ведь бывают больные с паллиативным диагнозами (начальные стадии СМА, синдрома Дюшенна), состояние которых на начальных стадиях не требует медицинской помощи, им нужен только психолог.

Если же состояние больного тяжёлое, принимается решение о том, что его берут на курацию: к таким больным выезжает социальный работник – проверяет, оформлены ли у него все возможные документы (о том, что пациент паллиативный, о льготах и т.д.) и рассказывает, как их оформить.

Затем врач объясняет родственникам особенности диагноза, расскажет, какие изменения будут происходить с больным и что необходимо отслеживать. Составляется план ведения больного, и дальше выездная служба смотрит, как он исполняется родственниками и не нужна ли больному госпитализация. Семье больного периодически звонят, при ухудшениях – приезжает выездная бригада.

Государственная паллиативная служба может предложить только выезд врача, в остальных паллиативных службах работают и другие специалисты.

Важно: паллиативная помощь в России не входит в ОМС!

Паллиативная помощь в регионах

— Что происходит с паллиативной помощью в регионах?

— Как правило, она организована при хосписах. Но качество лечения и ситуация в конкретном хосписе в целом будут очень зависеть от руководства.

Но, в любом случае, врач паллиативной службы разберётся в ситуации гораздо лучше родственников больного, которые из-за эмоциональных переживаний могут, при всем старании, просто не уметь оказать нужную помощь своему близкому.

Паллиативная помощь в Москве