Лекарство от малярии и рака

Тим Глодстан умирал. Четвертая – последняя стадия рака кости не оставляла надежд. Сначала Тиму Глодстану отняли ногу по колено, потом выше колена, а последняя операция привела к потере остатков ноги.
Операции не помогали, рак продолжал прогрессировать. Врачи отворили Тиму Глодстану не больше недели жизни.
Неожиданно у Глодстана поднялась высокая температура – свыше 42 градусов Цельсия. Анализы показали, что ослабленный организм Тима Глодстана оказался, поражен малярии – болезнью, при которой температура повышается до 42- 44 градусов.
Врачи не стали лечить малярию – препараты хинина мог ли бы еще быстрее удить больного. Приступы высокой температуры повторялись через несколько дней и длились по 4 дня. А Тим Глодстан жил и жил.
Сначала все приписали обычной ремиссии, которая приводит к некоторому облегчению, а потом летальный исход неизбежен.
Но по прошествии двух месяцев болезни врачи обратили на Глодстана пристальное внимание. За это время больной похудел на 18 килограмм, но стал более активе, после операционные швы успешно зажили, боли прошли.
Анализы показали, что раковых клеток в организме Тима Глодстана больше нет.
Чудесное выздоровление было прямо связанно с малярией, вернее ее симптомом – чрезвычайно высокой температурой. Маяри приводит к повышению температуры больного до 42-44 градусов, когда критической считается 42 градуса по Целью – при такой температуре начинают сворачиваться белки и наступает смерть клеток организма.
В истории медицины были и иные случаи выздоровления или стойкой ремиссии онкозаболеваний в результате действия высокой температуры.
Внимательный анализ показал, что действие предельной температуры аналогично принципу всех противораковых препаратов.
Раковые клетки менее устойчивы к воздействию негативных факторов, чем нормальные клетки. Раковые клетки быстрее отмирают, но бесконтрольно делятся и быстро компенсируют свои потери, поэтому необходимо уничтожать все раковые клетки сразу. Иначе новые опухоли очень быстро разовьются из метастаз и будут развиваться все быстрее и быстрее.
Химическая терапия, рентгеновское излучение, радиоактивные металлы убивают все клетки, но умирают в первую очередь именно раковые клетки. Если удается угадать с дозами препаратов, интенсивностью излучения, если организм перенесет терапию, то удается добиться ремиссии заболевания или вообще победить рак.
Высокая температура различной этиологии действует совершенно аналогично. Белки клеток сворачиваются, это характерно для всех клеток, но раковые клетки погибают в первую очередь.
Прожарка организма в течение нескольких недель уничтожила все раковые клетки Тима Глодстана он выжил потому, что малярия не вызывает предельной температуры на длительное время. Малярия приводит к приступам температуры, которые сменяются ремиссиями, во время которых организм успевает восстановиться.
Приступ высокой температуры постепенно уничтожал раковые клетки, а паузы с нормальной температурой давали возможность Тиму Глодстану восстановиться.
Помогли в этом случае и врачи. Они не лечили малярию, считая, что больной се равно умрет со дня на день. Если бы курс хинина начали сразу после появления симптомов мари, то Тим Глодстан умер бы в темени нескольких дней – его убил рак.

Этот уникальный случай привел к попытке использовать в онкологии метода температурного воздействия. Идею нагрева всего тела больного очень сложно осуществить механически – все равно нагрев будет неравномерный. Воздействие малярии очень помогает, если надо организм слегка подогреть изнутри.
Малярия вызывается простейшими организмами, которые вырабатывают токсины, которые и вызывают приступы температуры.
Во врачебной практике используются биологически активные препараты – самые известные это антибиотики (грибы).
Казалось бы, все просто – заражай больного раком малярией, и рак будет уничтожен. Но не каждый больной сможет выдержать приступы малярии в течение нескольких недель и месяцев. Пожилым и сильно истощенным людям такая терапия противопоказана. Малярия приводит к тяжелому поражению селезенки печени, что может привести к гибели больного.
Еще одна причина – наука не научилась регулировать степень воздействия малярии на организм человека как это произошло с тем же пенициллином. Поэтому сейчас малярия не используется как средство против рака.

Пример развития глиобластомы под микроскопом

После того, как рак мозга стал устойчивым к химиотерапии и целенаправленным методом лечения, врачи говорили 26-летней Лизе Розендахл, что ей осталось жить всего несколько месяцев. Статья, которая была опубликована в журнале eLife рассказывает об использовании новой комбинации препаратов, которые смогли стабилизировать заболевание девушки и улучшить качество ее жизни, при этом продлив ее. Использование антималярийных препаратов, в частности хлорохина в процессе лечения, дало возможность приостановить процесс развития раковых клеток, препарат позволил запустить процесс повторной сенсибилизации рака и начала целенаправленной терапии, которая ранее была не эффективной. Вместе с Лизой два пациента с раком мозга, в том числе принимали комбинацию препаратов и показали подобные положительные результаты.

Аутофагия ломает ненужные клеточные компоненты в строительных блоках энергии или белков для использования их во времена выживания, когда организм должен противостоять ядам, возбудителям болезней и для других целей, направленных на выживание. К сожалению, некоторые виды рака используют аутофагию, для того чтобы быть устойчивыми к лечению.

Работа Малкахи-Леви с Торберн (вместе с другими пациентами), показала, что раковые заболевания с мутациями в гене BRAF, а именно с мутацией под названием BRAFV600E, зависят от аутофагии. В дополнение к меланоме, в которой эта мутация была впервые описана, эпителиоподобные глиобластомы, вероятно будут нести в себе BRAFV600E мутации.

С этим новым пониманием, Малкахи-Леви стал важным связующим звеном между базовой лабораторией науки Торнборн и клинической практикой онколога по имени Николас Форман, доктора медицинских наук, CU онкологического центра, исследователя детской нейро-онкологии в детской больнице штата Колорадо, который контролировал процесс лечения Лизы.

После проведения многочисленных операций, лучевой терапии и химиотерапии, Лиза начала принимать вемурафениб – лекарственный препарат, который первоначально был разработан для лечения BRAF и на данный момент проходит испытания для возможности использования его в процессе лечения опухолей головного мозга в педиатрии. Опыт Лизы относительно применения препарата, был типичным для пациентов с BRAF и раковыми заболеваниями, которые проходят курс лечения с использованием ингибиторов BRAF, такими как Vemurafenib. После периода контроля происходит развитие дополнительных генетических механизмов, которые способны управлять ростом и процессами выживания, давая возможность организму развиваться без условия применения исходного препарата.

В данном случае одна из перспективных стратегий заключается в том, чтобы предусмотреть и/или протестировать новые генетические взаимосвязи, а после этого рассматривать любую новую взаимосвязь в процессе другой целевой терапии. Для примера, для многих BRAF и лечения рака ингибиторами BRAF развиваются KRAS, НРО, EGFR или PTEN изменения, которые стимулируют их сопротивление. Существуют методы лечения, в частности Таргетинг. Несмотря на это, многие виды рака развивают разнообразные механизмы устойчивости, некоторые из них развиваются настолько быстро, что бывает довольно трудно выбрать целенаправленное решение, для того чтобы получить необходимый эффект.

Вместо этого генетического процесса, группа решила исследовать клеточные механизмы без условия, что могут происходить бесконечные мутации.

Другими словами, зная, что опухоль была положительной для мутации BRAFV600E, и она зависела от процесса аутофагии, а также зная, что традиционные варианты, и даже клинические испытания были несущественными – группа работала с девушкой, и ее отец Грег добавил аутофагию, ингибирующий хлорохин к процессу лечения.

Вемурафениб изначально подтолкнул рак Лизы к переломному процессу выживания для организма. В тот момент, когда рак начал применять аутографию, для того чтобы продолжить свое развитие, после этого хлорохин аннулировал аутографию и Вемурафениб снова начал свою работу.

Современные методы в борьбе с недугом

Исследования, которые сопровождают полученные результаты пациентов, предполагают, что добавление ингибирования аутофагии к адресному лечению может иметь определенные преимущества при глиобластоме и не только, не только BRAF и раковых заболеваний. Так как хлорохину удалось уже заработать одобрение FDA в качестве безопасного и эффективного (и недорогого) препарата для лечения малярии. Отмечается, что должна быть предусмотрена возможность быстрой проверки эффективности добавления ингибирования аутофагии в большей выборке BRAF + глиобластома и других онкологических больных с раком мозга. В том числе есть возможность использовать этот комплекс для вероятностей мутации.

Как показывают ранние исследования Малкахи-Леви, многие виды рака не зависят от аутофагии. Но в то же время, многие из них зависят. Так как безопасный и простой препарат уже существует для ингибирования аутофагии, период между обнаружением в аутофагии зависимого рака и возможностью добавлять аутофагии ингибирующий хлорохин к режиму лечения этого вида рака, может быть очень коротким.

В рамках экспериментов, проводимых на .

В конце января прошел Европейский конгресс, .

Исследователями был проведен анализ данных, .

Человечество страдает от малярии очень давно — по некоторым оценкам, с самого момента отделения своей эволюционной ветви от шимпанзе. Несмотря на открытие антималярийных свойств коры хинного дерева в XVII веке и хинина — в середине XIX, миллионы людей продолжают заражаться и умирать от нее до сих пор (по данным ВОЗ, в 2017 году 219 миллионов людей заболело малярией и 435 тысяч из них от нее умерло). Тем не менее за это время мы неплохо успели разобраться в том, как это заболевание развивается, кто его провоцирует и чем он нам может быть полезен.

Возбудителем малярии является одноклеточный эукариот малярийный плазмодий. Если быть точными, это группа из четырех видов — Plasmodium falciparum (отвечает за самую тяжелую форму малярии), Plasmodium vivax, Plasmodium ovale (вызывают трехдневную малярию, при которой приступы случаются раз в три дня), и Plasmodium malariae (вызывает четырехдневную малярию). Плазмодий попадает в организм человека с укусом комара, хотя известны и случаи передачи с донорской кровью, и заселяет клетки печени. Там он размножается, выходит обратно в кровь и проникает в эритроциты (красные кровяные тельца). В них он снова размножается, да с такой силой, что эритроциты лопаются и паразиты опять оказываются в крови, откуда их может высосать новый незадачливый комар. Разрыв эритроцитов и вызывает, собственно, приступ малярии: в кровь попадает множество веществ из кровяных телец, в том числе токсичных, в ответ на которые развивается иммунный ответ с высокой температурой.

Была у него и еще одна неприятная особенность: от 5 до 13% пациентов умирали в ходе лечения — то ли от осложнений малярии, то ли непосредственно от сифилиса. В свое время это считалось допустимым риском — слишком велики были масштабы эпидемии. Малярию стали пробовать и на других пациентах лечебниц, страдающих эпилепсией, шизофренией и маниакально-депрессивным психозом.

А потом открыли пенициллин. И оказалось, что сифилис можно победить гораздо проще и с меньшими рисками для здоровья, и история побед плазмодия над трепонемой закончилась.

Правда, эффекты жара (гипертермии) еще какое-то время применяли в медицине. В американских клиниках маляриотерапия сменилась визитами в т.н. кабинеты Кеттеринга: пациентов, больных сифилисом, помещали в специальную камеру для нагревания.

В конце ХХ века о малярии заговорили снова. Воскресил давно забытую идею еще один известный ученый — Генри Геймлих (тот самый, который изобрел одноименный прием для спасения подавившегося человека от удушья). В 1990 году Геймлих предложил использовать малярию против болезни Лайма (она же клещевой боррелиоз), которую вызывают родственники бледной трепонемы и симптомы которой на поздних стадиях иногда напоминают нейросифилис. Медицинское сообщество призыву Геймлиха не вняло хотя бы просто потому, что по образованию он хирург, а не инфекционист. Тем не менее известны два случая пациентов с болезнью Лайма, которые самостоятельно заразили себя малярией с целью излечиться (удалось им это или нет, доподлинно неизвестно).

Но на этом роман Геймлиха с малярией не закончился. Несколько лет спустя, вопреки всем возражениям коллег-американцев, он вместе с китайскими коллегами перешел от слов к делу и натравил ее на еще одного врага человечества — вирус имммунодефицита человека. Ученый обратил внимание на то, что кроме жара малярийный плазмодий вызывает активный иммунный ответ, а значит, его можно использовать в качестве иммуностимулятора. В пилотном клиническом исследовании Геймлиху удалось восстановить нормальное количество лимфоцитов у шести ВИЧ-пациентов, а затем его коллеги добились похожих результатов еще у десятка больных.

Тем не менее реабилитировать маляриотерапию Геймлиху не удалось. Его эксперименты подверглись жесткой критике коллег: в резолюции американского Центра контроля и предотвращения заболеваний (CDC) упоминается, что не существует никаких строгих доказательств тому, что малярия может благоприятно повлиять на ход ВИЧ-инфекции (CDC заявил это Геймлиху, еще когда отказался финансировать его эксперименты, в частности поэтому тот и начал работать с китайцами). В качестве дополнительного аргумента медики привели перекрывающиеся очаги обеих инфекций (малярии и ВИЧ): если одна действительно спасает от другой, то почему африканские страны страдают от них одновременно?

Дело Геймлиха, тем не менее, живет в его учениках — китайских. В 1999 году они вместе со своим учителем провели первые исследования, в которых малярия стала оружием уже против нескольких типов рака.

Итог смотрелся не очень оптимистично: из пяти пациентов лишь у двоих удалось добиться улучшения, а полностью не излечился никто. Пришлось прекратить испытания на людях и в ожидании подходящего момента для нового наступления перейти к отработке методики на мышах, которым малярия помогла избавиться от рака легких; похожие результаты получила и другая группа.

И вот этот момент настал. Китайская наука пустилась в отчаянную погоню за научными прорывами, пытаясь опередить в этом западных коллег. Наглядным примером здесь служит история Цзянькуя Хэ, который не дождался всеобщей уверенности в технологии CRISPR и поспешил с созданием первых генно-модифицированных детей. И сейчас, на фоне одобрения первой в Китае иммунотерапии для рака и присуждения в 2018 году Нобелевской премии за открытие иммунотерапии, в стране развернулась масштабная кампания по поиску новых противоопухолевых препаратов.

Cейчас в Китае одновременно идет около 70 клинических испытаний иммунотерапии. Судя по всему, адепты маляриотерапии решили, что удачнее момента для выхода из тени им не найти. В этом марте бывший коллега Геймлиха, Чень Сяопин, рассказал на китайском государственном канале о результатах своих экспериментов. По словам его коллеги Чжая Сяомея, из 10 пациентов с онкологическими заболеваниями двое избавились от опухолей полностью, а у пятерых заболевание перестало прогрессировать.

Строго говоря, идея лечить рак малярией тоже не нова. Первые наблюдения за тем, как раковая опухоль уходит под действием инфекции, относятся еще к 1775 году. Тем не менее взаимоотношения между опухолями и плазмодием остаются неоднозначными. С одной стороны, известно, что малярия действительно подавляет рост опухоли — в случае сарком и карцином. Точные механизмы этого явления остаются неизученными: возможно, плазмодий стимулирует общий иммунный ответ организма или же обладает какими-то антигенами, похожими на опухолевые, и вызывает перекрестный ответ. А может быть, во время инфекции прекращается рост сосудов и опухоль остается без кровоснабжения. Но есть также и свидетельства тому, что инфекция может, наоборот, провоцировать развитие лимфом (заставляя иммунные клетки чаще делиться) или даже напрямую оказывать мутагенный эффект.

Так может ли малярия стать средством от рака? Эпидемиология этих заболеваний не дает убедительного ответа. По некоторым данным, рак начал распространяться в Европе как раз во второй половине XIX века — на фоне борьбы с малярией. В 2017 году Сяопин собрал собственную статистику заболеваемости по разным странам и также заключил, что распространение рака негативно коррелирует с заболеваемостью малярией. Однако в своем анализе Сяопин не учитывал, например, раки крови, а ограничился саркомами и карциномами, для которых действительно такая корреляция возможна. Кроме того, стоит помнить о том, что с укусом комара человек получает не только малярийного плазмодия, но и целый спектр других паразитов и их токсинов. Поэтому едва ли здесь можно будет говорить о четкой взаимосвязи.

Кроме того, за век отношение к рискованным методам лечения в медицине существенно изменилось.

Как и в случае с предыдущими заболеваниями, против которых использовалась маляриотерапия, молекулярные механизмы ее противоопухолевого эффекта до сих пор неясны, а доказательные преклинические исследования отсутствуют, если не считать старых работ на мышах. И это важный аргумент против того, чтобы подвергать организм и без того истощенных больных дополнительным испытаниям. Наконец, несмотря на то что сегодня малярия не так опасна, как сто лет назад, а лекарства от нее широко доступны, эта болезнь еще не полностью побеждена. И потому многие специалисты всерьез опасаются, что подобные эксперименты могут спровоцировать новую эпидемию.

Попытки реабилитировать маляриотерапию осудили не только заграничные коллеги Сяопиня. К критикам присоединились и соотечественники, в числе которых директор Центра биоэтики Китайской академии медицинских наук, — за то, что он позволил себе делать громкие заявления до выхода отрецензированной статьи с результатами.

Кажется, что история Цзянькуя Хэ повторяется: в погоне за славой исследователи навлекли на себя гнев китайских властей и научного сообщества, степень озабоченности которого моральной стороной биомедицинских исследований сейчас высока, как никогда. Теперь статья китайцев рискует быть отвергнутой научными журналами, и, как и в случае с генетически модифицированными детьми, мир не увидит результатов их работы и не узнает, насколько предлагаемый ими метод мог бы быть эффективен. А маляриотерапию ждет очередной период забвения, пока следующий энтузиаст не подхватит ее падающее знамя.

Весь контент iLive проверяется медицинскими экспертами, чтобы обеспечить максимально возможную точность и соответствие фактам.

У нас есть строгие правила по выбору источников информации и мы ссылаемся только на авторитетные сайты, академические исследовательские институты и, по возможности, доказанные медицинские исследования. Обратите внимание, что цифры в скобках ([1], [2] и т. д.) являются интерактивными ссылками на такие исследования.

Если вы считаете, что какой-либо из наших материалов является неточным, устаревшим или иным образом сомнительным, выберите его и нажмите Ctrl + Enter.

Датские биомедики сделали сенсационное заявление – им удалось найти лекарство от рака, одной из главных проблем нашего века. Открытие было совершено случайно – во время исследований, связанных с разработкой вакцины от малярии ученые обнаружили, что малярийные белки, если их обработать определенным образом, могут уничтожать раковые клетки, при этом довольно эффективно. Такие специальные малярийные белки могут уничтожить более 90% атипичных клеток, которые медленно убивают человеческий организм. Онкологи протестируют новый препарат от рака на добровольцах в течение следующих нескольких лет.

Исследовательские работы проводились группой ученых в университете Копенгагена, помимо сотрудников научно-исследовательского учреждения в работе принимал участие Мадс Даугаард из Канады. Специалисты тестировали на беременных антималярийную вакцину и выяснили, что в составе плаценты присутствует углевод, притягивающий малярийного паразита, и его структура подобна тому, который есть в раковых клетках.

В своем отчете ученые пояснили, что в плаценте данный углевод отвечает за ускоренный рост, но одновременно этот же углевод способствует росту раковой опухоли в организме.

Во время исследования ученые установили, что малярийный паразит атакует онкологическую опухоль и сразу притягивается к углеводу.

В ходе дальнейшей работы было установлено, что если соединить токсин с малярийным белком, то погибает более 90% раковых клеток разных видов опухолей – это действительно впечатляющие показатели.

Специалисты приняли решение испытать препарат, соединяющий токсин с малярийным белком на лабораторных животных, которым было пересажено 3 разных вида раковых опухолей – злокачественная лимфома (неходжкинская), матастазирующий рак кости и рак простаты.

В результате у грызунов с лимфомой размеры опухоли уменьшились больше, чем на 75%, при раке костей через 2 месяца остались в живых 5 из 6 грызунов, а у 2 из 6 грызунов с раком простаты раковая опухоль полностью исчезла через 4 недели после приема нового препарата. Стоит отметить, что все грызуны из контрольной группы, которые не получали новый препарат, погибли через некоторое время.

Как сообщает ВОЗ, раковые опухоли приводят к смерти большинства людей (рак является главной причиной смертности в мире). И по прогнозам исследователей, через 70 лет от рака будет умирать на 70% больше, чем сегодня.

1/3 всех смертей от рака связана с 5 факторами риска – ожирением, малоподвижным образом жизни, курением, употреблением спиртного, питанием (преимущественно недостатком в рационе овощей, фруктов).

Сейчас специалистам предстоит выяснить, насколько эффективным будет новое лечение для человека. Также немаловажное значение имеет расчет правильной дозировки активных веществ. Как заявили ученые, все эти вопросы они намерены выяснить в своих ближайших экспериментах, но уже сейчас можно точно сказать, что новый препарат от рака противопоказан во время беременности, так как токсин, принимая плаценту за опухоль (из-за схожести структуры углеводов) будет уничтожать её.

[1], [2], [3], [4], [5], [6], [7]

Российские учёные уже предложили несколько препаратов против CoViD-19, и практически в каждом специализированном институте сейчас пытаются создать свою вакцину.

Уже существующее российское лекарство от гриппа. Правда, пока не одобренное на международном уровне. Разработано ещё в советские годы учёными из Института органического синтеза имени Постовского совместно с коллегами из Уральского университета и Научно-исследовательского института гриппа.

Выпускается с 2014 года на уральском фармацевтическом заводе "Медсинтез" в виде капсул. Стоит примерно от 1000 до 1500 рублей. Представляет собой жёлтый или жёлто-зелёный порошок. Может быть также в виде гранул. С точки зрения химии, это, по сути, искусственно созданный аналог гуанина — составной части ДНК. Можно сказать, одной из букв "алфавита", с помощью которых записывается наследственная информация.

В инструкции написано, что препарат снижает (ингибирует) синтез РНК-вируса и репликацию фрагментов его генома. Проще говоря, не даёт вирусу устроить в поражённой клетке свою мерзкую фабрику по производству собственных копий.

По словам вице-президента РАН академика Владимира Чехонина, триазавирин создан для борьбы с инфекциями дыхательных путей. В качестве лекарства от коронавируса предлагают выпускать его в форме ингаляций. Испытания его эффективности против CoViD-19 планируют завершить в мае.

Японское противовирусное лекарство, разработка компании Toyama Chemical. В 2009 году были опубликованы результаты экспериментов с препаратом на животных. По данным исследований, он оказался эффективен не только против гриппа, но и против жёлтой лихорадки, ящура и даже (частично) бешенства и вируса Зика. Кроме того, на мышах пытались проверить, может ли он бороться с вирусом Эбола.

Не далее как 15 марта 2020 года препарат одобрили в Китае в качестве лекарства от гриппа. Параллельно испытали его действие на CoViD. Сообщается, что им лечили 35 пациентов и сравнивали их состояние с самочувствием 45 заболевших, которым давали другое лекарство. Выяснилось, что с фавипиравиром организм избавлялся от вируса в среднем за четыре дня против 11 дней у второй группы. У более чем 90% принимавших препарат улучшились результаты компьютерной томографии.

Российский препарат. Вообще-то он ветеринарный. Для собак, кошек, мышей, свиней и других животных. Это раствор для внутримышечных инъекций в ампулах по два миллилитра. Делается из хвои сибирской пихты. Разработка Национального исследовательского центра эпидемиологии и микробиологии имени Н.Ф. Гамалеи, Института органической химии имени Н.Д. Зелинского и Федерального научного центра исследований и разработки иммунобиологических препаратов имени М.П. Чумакова.

По данным производителя — компании "Гамаветфарм", лекарство показало эффективность против коронавирусов животных, а также чумы плотоядных, кори, паротита, бешенства, клещевого энцефалита, полиомиелита, гепатита А и вируса иммунодефицита человека (!). Действующее вещество, согласно описанию препарата, воюет с вирусами на всех фронтах: мешает им цепляться за клетки, затрудняет их проникновение внутрь, а если они всё-таки прорываются — всячески тормозит "промышленное производство" захватчиков, обеспечивает им всевозможные дефекты в процессе сборки новых экземпляров вирусов, чтобы у них получались бракованные "запчасти".

Как пояснили в РАН, фортепрен прошёл все клинические испытания, но ещё не выпускается — сейчас на стадии регистрации. А вот его аналог — фоспренил — продаётся. Цена — в районе 1000 рублей.

Антибиотик от малярии, американская разработка. Как нетрудно предположить, его изобрели в ВВС США после войны во Вьетнаме в 70-е годы. В 2011 году в Berliner Zeitung опубликовали интервью бывшего узника Гуантанамо о том, как мефлохин тестировали на заключённых.

В России такой препарат выпускает научно-производственный центр "Фармзащита" Федерального медико-биологического агентства. Его также исследует Институт микробиологии Министерства обороны. Продаётся он по рецепту в таблетках по 250 миллиграммов, в упаковках по 8, 10 и 40 штук. Цены колеблются на уровне 600–800 рублей. Есть в продаже и импортные аналоги под названием "Лариам", но они чуть ли не в десять раз дороже — почти 6000 рублей за упаковку. Кроме того, в 2009 году 450 человек подали в суд на швейцарскую компанию-производителя мефлохина — F. Hoffmann-La-Roche. Они пожаловались на тяжёлые последствия лечения этим препаратом.

28 марта 2020 года в России заявили о разработке схемы лечения мефлохином коронавируса. Глава ФМБА Вероника Скворцова заявила, что отечественный противомалярийный препарат "легко переносится", намного менее токсичен по сравнению с хинином (средство аналогичного действия) и при этом обладает "ярко выраженным противокоронавирусным действием". Впрочем, микробиологи призывают всё-таки особенно не обольщаться.

Предлагаемые сейчас противомалярийные препараты непосредственно на вирус не действуют, они просто "защелачивают" среду окружающую. Когда проникает вирус, ему надо в кислую среду, чтобы он эффективно проник в клетку, а эти препараты немного "защелачивают" среду, и вирус гораздо менее эффективно может проникать в клетку-мишень. Но если доза вируса большая, то он, грубо говоря, плевал на это изменение pH. Они действуют, но эффективность их гораздо меньше препаратов, которые действуют целенаправленно. В отсутствие специфических вещей, по всей видимости, это неплохо, но, конечно, это не панацея в плане лечения

директор Национального исследовательского центра эпидемиологии и микробиологии имени Н.Ф. Гамалеи

Вакцина БЦЖ. Но это не точно

Недавно американские учёные заметили интересную вещь: в тех странах, где не имеют привычки прививать детей от туберкулёза, коронавирус бушует весьма немилосердно, а вот в России и, к примеру, в Бразилии ситуация не столь серьёзна. Для справки: БЦЖ в нашей стране и в Бразилии всеохватно делают с 60-х годов и по сей день. В Германии поголовно делали до 1998 года, и то именно в ГДР, запад отменил эту прививку ещё в 1975-м. Теперь там вакцинируют выборочно. Массовой вакцинации нет в США, нет в Италии, нет в Испании, Австрии, Дании, Нидерландах, Люксембурге. Нет даже во Франции, где, собственно, почти сто лет назад и изобрели вакцину BCG — "бациллу Кальмета — Герена" . Кстати, именно микробиолог Альбер Кальмет передал штамм ослабленной бычьей туберкулёзной палочки советскому коллеге Льву Тарасевичу ещё в 1925 году.

А теперь давайте посмотрим, что сейчас в мире делается. Итак, США — 164 тысячи заболевших, Италия — почти 102 тысячи, Испания — без малого 88 тысяч, Германия приближается к 68 тысячам, Франция — 44 тысячи, Бразилия — 4 тысячи, Россия — 2 тысячи.

Пока что в мировом научном сообществе нет твёрдой уверенности в том, что БЦЖ действительно работает против коронавируса. Однако в Национальном исследовательском центре эпидемиологии и микробиологии пояснили, что противотуберкулёзная вакцина очень хорошо заставляет работать иммунитет.

Вакцина БЦЖ не только от тяжёлых форм туберкулёза детишек защищает, она ещё индуцирует неспецифический иммунитет, а так как это живая вакцина, ослабленная, она очень долго сохраняется в нашем организме, а значит, очень долго индуцирует врождённый иммунитет, защищая нас от многих вирусов. Хотелось бы думать, что и от коронавируса в том числе.

директор Национального исследовательского центра эпидемиологии и микробиологии имени Н.Ф. Гамалеи

Когда будут вакцины от CoViD-19?

Если суммировать всё, что говорят специалисты, то получается, что примерно через год. Во Всемирной организации здравоохранения назвали даже срок до полутора лет. Вероника Скворцова обозначила чуть более оптимистичную перспективу — 11 месяцев. Ничего не попишешь, объясняют медики: надо, чтобы прививка не только защитила от коронавируса, но и не навредила при этом организму, то есть врачи должны быть уверены в её безопасности. В России вакцину сейчас пытаются сделать в том числе на Биологическом факультете МГУ, в Институте биоорганической химии имени Шемякина и Овчинникова, Институте общей генетики имени Вавилова, в новосибирском научном центре вирусологии и биотехнологии "Вектор". Ещё семь готовых прототипов есть у Федерального медико-биологического агентства, там вакцину собираются создать методами генной инженерии. Сначала предстоит выбрать самый эффективный вариант, его будут несколько месяцев испытывать, а затем, по правилам, нужно будет провести целый список доклинических исследований. С 30 марта этим занимается Центр микробиологии Минобороны.