Ив сен лоран рак мозга

Властный и требовательный, беспощадный и подверженный приступам гнева, капризный, но обладающий практической, деловой хваткой, эрудицией, талантом заводить нужные знакомства и умением, когда нужно, пускать в ход юмор, любезность и шарм - такова характеристика творца легенды YVS, человека, который начал свое восхождение наверх практически с нуля. Приехав в конце 40-х годов в Париж, молодой провинциал работает в книжном магазине, одновременно пробуя себя в журналистике и пытаясь найти свое место в интеллектуально-артистических кругах, заводит знакомства с Кокто, Сартром, Ануйлем, Камю. Берже смотрит на все окружающее практичнотрезвым взглядом; единственное, что его впечатляет, - это талант. Он становится любовником художника Бернара Бюффе и решает заняться его карьерой. Но в 1958 году встреча с молодым многообещающим дизайнером Дома Диор Ив Сен-Лораном выводит его на другой уровень. Когда в 1960 году Сен-Лоран оказывается не у дел, Пьер Берже готов взять в свои руки судьбу своего гениального друга. В 1962 году Дом Ив Сен-Лоран открывает свои двери, а в 1966 году гений маркетинга Пьер Берже запускает на орбиту первое в мире дефиле прет-а-порте, сделав одновременно ставку на парфюмерию и аксессуары. Женщины всего мира чувствуют себя наконец-то понятыми: брючные костюмы, прозрачные блузки, куртки сафари становятся неотъемлемой частью их гардероба, а выручка от продажи парфюмерии достигает рекордных сумм. Кроме моды пару объединяет страсть к уникальным предметам и произведениям искусства: постепенно их коллекция пополняется рукописями Флобера и Жида, картинами Матисса, Пикассо, Гойи, мебелью стиля ар деко, предметами эпохи Возрождения. К несчастью, пристрастившись с годами к алкоголю и наркотикам, гениальный кутюрье все больше теряет контроль над собой и своим творчеством, в то время как его компаньон приобретает все большие влияние и власть. Он становится владельцем пары журналов, президентом синдиката моды, президентом оперы Бастилии и личным другом президента Миттерана. Позже он финансирует фонд Данниель Миттеран, становится владельцем собственного аукционного дома и президентом Sidaction. В 2002 году Дом Сен-Лоран с торжественной помпой закрывает свои двери, а в 2004 году на свет появляется Фонд Сен-Лоран - Берже.

На похоронах Сен-Лорана в июне 2008 года Пьер Берже со слезами на глазах провожает в последний путь своего гениального друга, а уже через месяц начинает вести переговоры о торгах. Что заставляет преуспевающего миллиардера так спешить с распродажей предметов, с которыми связано столько воспоминаний? Финансовые проблемы Фонда YVS-Berge, беспокойство по поводу наследства СенЛорана, отчет о ведении финансов Sidaction, который он должен дать в скором будущем? Догадки строятся самые разные, но утверждать что-либо с уверенностью трудно: друг Франсуа Миттерана Пьер Берже всегда умел хранить секреты.

- Скажите, как было принято решение создать Дом моды Ив Сен-Лоран?

- Это было в 1960 году. Я пришел навестить Ива в госпиталь, где он оказался в связи с нервной депрессией после призыва в армию. У меня были дурные новости: во время его отсутствия на его место в Доме Dior был назначен другой дизайнер. Ив долго молчал, а потом вдруг заявил: "Единственный выход - это создать собственный Дом моды. И руководить им будешь ты". Он смог вообразить меня в этой роли еще до того, как я даже не осмелился об этом подумать. В тот момент я инстинктивно почувствовал, что этот худой близорукий парнишка на больничной койке помечен Судьбой и что на мне лежит ответственность помочь ему осуществить его назначение.

- Что, по-вашему, отличало его от других кутюрье?

- Он сделал моду явлением не только эстетическим, но и социальным. Шанель освободила женщину, а Ив Сен-Лоран дал ей власть. В отличие от многих кутюрье он не пользовался женщиной как предлогом для своих фантазий; он поставил их ей на службу. Он никогда не пытался следовать тенденции под кого-то подделываться. Он не следовал моде, он ее изобретал.

- В 2002 году, в момент закрытия Дома Сен-Лоран, вы заявили, что Высокая мода умерла. Вы по-прежнему так считаете?

- Уход Сен-Лорана конкретизировал разрыв Высокой моды с действительностью. Раньше Высокая мода была частью "умения жить": выходить в свет, одеваться, принимать гостей. Этот стиль жизни больше практически не существует, и Высокая мода исчезает вместе с ним. И рекламные усилия некоторых домов моды с броскими вывесками тут ничего изменить не могут.

- Вам не кажется, что вы не совсем объективны?

- Я вспоминаю слова нашей самой первой клиентки, знаменитой мадам Артуро Лорез, сказанные ею еще 20 лет назад: "В мое время было немыслимо появиться 2 раза в одном и том же вечернем туалете. Каждый день - бал, торжественный прием, премьера оперы". И она права. В наше время стиль жизни радикально изменился, и дело тут не только в деньгах. Посмотрите на новых русских: денег у них хватает с избытком, но это вовсе не означает, что они обладают "умением жить".

- Возможно, позже их детям удастся найти гармонию между культурой, хорошим вкусом и стилем.

- Я в это не верю. Эпоха Пруста, когда культура и богатство были одним целым, ушла в прошлое. Мир изменился, и к этому надо относиться без пустой и ненужной ностальгии.

- Скажите, как функционировало ваше творческое содружество с Сен-Лораном?

- Между нами существовал своего рода договор Ялты: я никогда не вмешивался в его творческий процесс, а он в мой бизнес. Кстати, все, что касается бизнеса, было для него темным лесом. Что же касается меня, то наблюдать за тем, как он работает, было для меня большой привилегией: результат всегда вызывал у меня удивление, смешанное с восторгом. Я был первым, кому он показывал свои рисунки и модели.

- Расскажите, как он работал.

- Обычно мы уезжали куда-то подальше, в изолированное место. И через некоторое время вдруг наступал момент, когда он начинал рисовать без остановки, день и ночь. В эти моменты я очень гордился моей скромной ролью свидетеля и доверенного лица.

- Вы никогда не говорили себе, что гений мог бы посетить и вас?

- Я очень скоро перестал задавать себе этот вопрос, потому что, увы, слишком хорошо знал ответ. На этот счет я придерживаюсь мнения писательницы Маргарет Дюрас, которая говорила, что те, которые не пишут, потому что пошел дождь, потому что у них нет времени или настроения, просто не рождены быть писателями.

- Как вы думаете, Сен-Лоран смог бы стать тем, кем он стал без ваших сил и энергии?

- Я встретил Ива в 1958 году, когда к нему пришел успех, которым он обязан только себе. Я думаю, без меня он не смог бы открыть собственный Дом моды: для этого потребовалось слишком много денег, энергии и изворотливости. Возможно, он не стал бы легендой YVS, но так или иначе он стал бы знаменитым кутюрье.

- А как сложилась бы ваша судьба?

- Я, без сомнения, должен ему намного больше, чем он мне. Без него я занял бы вполне достойное место в обществе, но никогда бы не смог превзойти самого себя и стать тем, кем я стал. Я занимал очень важное место в его жизни и работе, но он был гением, и он дал мне все.

- Вы не чувствуете себя иногда пленником легенды YVS?

- Это правда, я был одновременно создателем легенды и ее пленником. Этот человек забрал все мои силы, энергию, всю мою жизнь, но только потому, что я сам этого хотел. Сегодня я продолжаю думать о нем с любовью и восхищением, несмотря на то что он обладал кучей недостатков. Но у кого их нет?

- Вы любили его настоящей любовью?

- Вы думаете, что можно прожить с кем-то 50 лет, не испытывая к нему чувства настоящей любви?

- Известно, что он чуть ли не с рождения страдал нервной депрессией и позже пристрастился к алкоголю и наркотикам, не говоря уже о медикаментах. Вы не пытались чем-то ему помочь?

- Это правда: тут нет ничего постыдного, что надо было бы скрывать. Но что либо сделать в таких случаях бывает очень трудно. Люди, которые их употребляют, испытывают внутренние мучения, от которых они пытаются хотя бы на время избавиться. Ив часто повторял фразу Пруста: "Творчество - это свадьба таланта и страдания. Невропаты - это соль земли". Он начал с алкоголя, а потом пристрастился к наркотикам. А в один прекрасный день, 18 лет назад, после нескольких неудачных попыток с этим было навсегда покончено.

- Удивительный парадокс: он был болезненно застенчивым в жизни и невероятно смелым в моде.

- На мой взгляд, одно является логическим следствием другого. Он был застенчив, но одновременно обладал железной волей. Никто и ничто не могли заставить его изменить сделанный им выбор. Я никогда не вмешивался в его творческий процесс еще и потому, что это было абсолютно бесполезно.

- Вы часто ссорились?

- В профессиональном плане никогда! А в личном. Вы знаете пару, которая за 50 лет никогда не поссорилась и не поругалась? Были даже периоды, когда мы на время расставались, чтобы потом снова помириться.

- Как он чувствовал себя в последнее время?

- Очень плохо. В последние годы он сломал оба плеча, и его руки практически не действовали. Он не мог самостоятельно ни есть, ни пить, ни даже пожать кому-то руку. Но он никогда не жаловался: его мужество было поразительно.

- Чем он был болен?

- Раком мозга, который было невозможно ни оперировать, ни лечить. Его обнаружили всего год назад, совершенно случайно, после очередного падения. Эта болезнь не вызывает абсолютно никаких болей. В последние месяцы он перестал принимать пищу, потерял способность говорить, и у него больше не было моральных и физических сил выносить такое существование.

- Говорят, он иногда нарочно падал, чтобы вы пришли его навестить.

- Когда ему надо было, он мог быть неплохим актером. В таких случаях он звонил мне и говорил умирающим голосом, что ему очень плохо. И я, конечно, мчался ему на помощь, забросив все дела.

- Скажите, как будет разделено ваше общее имущество?

- Что заставило вас заключить PACS? Практические соображения?

- Нет. Мы решили, что это должен быть символический акт. Он был подписан незадолго до смерти Ива у него дома.

- А что стало с его знаменитым бульдогом по кличке Мужик?

- Его забрал личный секретарь Ива - Филипп Мюнье. А вообще это уже четвертый Мужик. Самый первый принадлежал мне, и эту кличку ему дала Лиля Брик (бывшая возлюбленная Маяковского). Он умер в Маракеше от укуса скорпиона. Я нашел второго и обычно запирал его в ванной, когда уходил на ужин. Однажды, возвратившись, я нашел записку: "Мужик скучает. Я забрал его к себе". Это стало повторяться все чаще, и я предложил Иву стать его хозяином.

- Скажите, почему такое спешное решение расстаться с вашей уникальной коллекцией?

- Ив, наверное, поступил бы по-другому, поэтому я не мог организовать эти торги при его жизни. Этот период моей жизни закончен, и я хочу поставить на нем точку. Я не верю в загробное существование, поэтому предпочитаю делать все дела еще при жизни.

Людмила Гаршери,
собкор "Мира новостей" в Париже

В Париже в возрасте 71 года от опухоли мозга скончался великий французский модельер Ив Сен-Лоран. "Он первым возвел высокую моду в ранг искусства, - воздал должное творцу французский президент Николя Саркози. - Он вел диалог с другими видами искусства - живописью, литературой, кинематографом. Он был убежден, что красота - это роскошь, доступная и женщинам, и мужчинам".

"Ив был не только выдающимся мастером, - сказал "Известиям" его ближайший друг и соратник Пьер Берже. - Он был провокатором и анархистом, который бросил бомбу в мир высокой моды". Сен-Лоран не только одевал самых красивых женщин в мире - от принцессы Грейс до Катрин Денев. Он демократизировал моду, использовал элементы мужской одежды в женской, создал смокинг для прекрасного пола. "Когда я вижу, сколько женщин носит созданную мною одежду, - говорил кутюрье, - я чувствую себя почти счастливым человеком и понимаю, что не зря занимался своим ремеслом. Жалею только о том, что не я придумал джинсы".

Ив Матье - Сен-Лоран родился 1 августа 1936 года в алжирском городе Оране. С юных лет он страдал от тяжелой депрессии, связанной с его гомосексуальностью. "В католическом коллеже меня превратили в козла отпущения, - рассказывал он. - Меня били, а я прятался в уборной". Затем его призвали в армию, где он стал жертвой "дедовщины" и попал в военный госпиталь. Его упрятали в палату для нервнобольных и лечили лошадиными дозами транквилизаторов. "В течение двух с половиной месяцев я находился среди настоящих сумасшедших", - вспоминал он.

Гениальный юноша прошел дизайнерские университеты у самого Кристиана Диора. После смерти учителя в 1957 году 21-летний Сен-Лоран возглавил его дом моделей. Четыре года спустя вместе со своим соратником и партнером Пьер Берже они создали "Дом Ив Сен-Лоран". Тогда же Берже осенила блестящая пиаровская идея - пригласить в качестве лица фирмы Катрин Денев. И она хранила верность этому дому на протяжении четырех десятилетий.

"Если не лучшей, то самой красивой" называл Сен-Лоран свою коллекцию одежды, посвященную "Русским сезонам" Сергея Дягилева. Сегодня все его творения находятся в музее Сен-Лорана. Самыми изысканными он считал и русских манекенщиц. Более трех десятилетий у него работала баронесса Элен Людингаузен, она же Елена Андреевна Строганова, наследница известной русской династии.

Высокая мода принесла Иву Сен-Лорану всемирную славу. А духи и лицензии на производство одежды - несметное богатство. Когда-то для рекламы своих мужских духов Сен-Лоран позировал обнаженным, спровоцировав скандал. Рамки высокой моды и прет-а-порте были для него слишком узкими. Поэтому он создавал драгоценности, оформлял театральные спектакли и балеты, работал с хореографом Роланом Пети. У Сен-Лорана и Пьера Берже была общая коллекция картин - от Гойи до Пикассо, судьба которой остается неизвестной. В 2000 году открылся музей Сен-Лорана, собравший все его произведения за 40 лет творчества. Его ретроспективы прошли по всему миру, включая Петербург.

"Он изобретает свои платья с лихорадочным беспокойством, - писала Франсуаза Саган. - Из года в год он жалуется, что коллекция не удалась, что она будет хуже остальных, что он себя исчерпал. Каждый год он объявлял, что он неизлечимо болен. И каждый раз после очередного дефиле выходишь пораженной, не в силах скрыть восторга". Несмотря на болезненную застенчивость, Сен-Лоран, по собственному признанию, обожал славу. "Слава внушает мне уверенность, дает мне силы", - говорил модельер.

До самой смерти Сен-Лоран боролся с депрессией с помощью алкоголя и наркотиков. "Мой друг Ив несчастен и одинок, - говорил "Известиям" Пьер Берже. - У него есть всё - гений, деньги, всемирная известность. Но он замкнут в себе, потому что больной человек. Думаю, что его погубила слава. Всю свою жизнь Ив был несчастным нарциссом".

Сен-Лоран был человеком суеверным, боялся кошек и птиц. Самым верным спутником считал Мужика - мрачного бульдога. Когда собака умирала, он заводил следующую и снова называл ее Мужиком. "Почему вы выбираете для них одну и ту же кличку?" - поинтересовался я однажды у кутюрье. "Много лет назад я познакомился с Лилей Брик, собачку которой звали Мужик, - ответил модельер. - Мне понравилось звучание этого слова. ". Мужика обессмертил в серии из четырех полотен знаменитый американский авангардист Энди Уорхол.

"Высокая мода, - часто повторял Сен-Лоран, - это любовница, которая обходится безумно дорого". Настал день, когда он не захотел ее больше содержать. В конце минувшего столетия он и Пьер Берже продали "Дом Сен-Лоран" французскому миллиардеру Франсуа Пино.

В 2003 году Сен-Лоран окончательно отошел от дел. Последняя модель, изготовленная в его мастерской, имела номер 77751. Это женский черный пиджак, который он подарил Катрин Денев. "Я не боюсь смерти, - утверждал кутюрье за несколько дней до своей кончины. - Не думаю, что она слишком нарушит течение моей жизни. Всю свою жизнь я стремился к красоте, но убедился в том, что уродство сильнее. Оно висит над моей головой, как дамоклов меч".

Ушла любовь Ива Сен-Лорана

Возможно, Ива Сен-Лорана не было бы без Пьера Берже: первый был творец, второй давал ему возможность творить. Их любовь началась с восторга, который испытал Пьер Берже, увидев коллекцию Ива Сен-Лорана, которую тот создал для Christian Dior. Благодаря начинающему модельеру 27-летний молодой человек, прежде не считавший создание одежды искусством, влюбился в моду. Пройдет 55 лет, и в 2012 году он скажет в интервью изданию The Talks, что тем утром, когда он побывал на первом показе Ива Сен-Лорана, с ним что-то произошло. Он понял, что тот будет великим дизайнером. Он знал самых именитых кутюрье XX века, был близким другом Кристиана Диора и Кристобаля Баленсиаги, но по-настоящему великими считал только Коко Шанель и Ива Сен-Лорана: он говорил, что Шанель дала женщинам свободу, а Сен-Лоран — власть. И это правда — первая научила женщин носить брюки, второй одел их в смокинги.

Прежде чем попасть в мир моды, полюбить его, а потом, после смерти Ива Сен-Лорана, полностью от него отстраниться, Пьер Берже полюбил искусство. Оно буквально свалилось на него, когда в 18 лет он приехал в Париж из морского городка Сен-Пьер-д'Олерон,

в виде Жака Превера, упавшего на него с балкона дома на Елисейских полях.

48-летний поэт ввел юношу в круг своих друзей. Так Пьер Берже познакомился с Луи Арагоном, Жаном Кокто, Альбером Камю, пропитался либеральными пацифистскими идеями. В 1950-м он близко сошелся с художником Бернаром Бюффе — в его успехе на французской арт-сцене была и заслуга Берже.

А в 1958-м Пьер Берже пришел на показ дома Christian Dior — и это изменило его жизнь, сначала личную, а потом и профессиональную, потому что вместе с Ивом Сен-Лораном, с которым их связывали романтические отношения, они в 1961-м основали модный дом Yves Saint-Laurent. Это случилось после того, как гениального кутюрье уволили из Christian Dior.

Больше всего они были счастливы в Марокко — впервые они прилетели в Марракеш в 1966 году, провели там несколько недель и влюбились в это место. Позже, вспоминая о Марокко, он будет говорить о ветре, садах, об их доме в Марракеше, о любви. А еще о том, что Ив Сен-Лоран его молодости, — блестящий, умный, — и тот, каким он стал, когда пристрастился к алкоголю и наркотикам, это два разных человека.

И все же он никогда не бросал Ива Сен-Лорана. Любовь ушла — они расстались в 1976-м, но до самой смерти Ива Сен-Лорана Пьер Берже занимался его делами. Да и после — тоже. В 1980-м они вместе купили в Марокко ботанический сад Мажорель, где в 2008-м среди роз развеяли прах Ива Сен-Лорана. Вместе же они собрали блестящую коллекцию предметов искусства и антиквариата — после смерти кутюрье ее распродали, чтобы основать Фонд Ива Сен-Лорана. А в когда модельеру диагностировали рак мозга, он так и не узнал об этом — Пьер Берже решил, что тот не выдержит этого известия.

Он всю жизнь поддерживал Ива Сен-Лорана. До той встречи в 1958 году Берже не интересовался модой. После того самого показа он стал одной из самых влиятельных фигур на французской модной сцене.

Правда, держался он все равно всегда чуть в стороне.

В 1974 стал президентом французской Палаты кутюрье, а в 1986-м создал Французский институт моды. Коммерческий успех дома Yves Saint-Laurent позволил ему делать то, что он любит. А любил он искусство — только не создавать его, а помогать ему жить. С 1977 по 1981 он управлял театром Athenee, с 1988 по 1993 возглавлял Парижский оперный театр — на эту должность он попал при дружеской поддержке Франсуа Миттерана. Он стал Великим меценатом и покровителем искусств (такое звание он получил в 2001-м), финансируя дом Эмиля Золя в индонезийском Медане, залы Национальной галереи в Лондоне и Центр Помпиду в Париже.

Среди его друзей было много политиков, особенно левого толка. Включая Франсуа Миттерана. В 1988 году он стал президентом Ассоциации друзей Института Франсуа Миттерана, поддерживал на выборах Жака Ширака в 1995-м, а после стал активным участником французской Социалистической партии, агитируя за Сеголен Руайаль. В 2017-м заявлял, что поддерживает Эммануэля Макрона.

Его главным занятием в последнее время была подготовка к открытию музеев Ива Сен-Лорана в Париже и Марракеше — они должны открыться в октябре.

На углу улиц Сент-Оноре и Сент-Рош все было видно: и лестницу, и главные врата, откуда должны были выносить гроб, и экран, по которому транслировали службу. Людей пришло довольно много. Но много и случайных зевак, туристов, которые хотели поглазеть на французского президента и его новую жену. И атмосфера не то чтобы очень скорбная – все-таки 71, и потом было же известно, что он всю жизнь болел. Какие-то молодые люди в шортах, бодро интересовавшиеся, чем, собственно, занимался покойный, пожилые тетеньки, уже с утра занявшие лучшие места у турникетов, ну и обычная в таких случаях пьянь более или менее интернационального вида, имеющая привычку шастать там, где накрывают столы для поминок, – вот, собственно, какой контингент собрался у подножия церкви Сент-Рош в день, когда там отпевали Ива Сен-Лорана.

Весь гламур с именными розовыми билетами медленно просачивался в храм сквозь усиленную охрану. Со стороны это напоминало модные показы: секьюрити, турникеты, папарацци, дамы в черных очках и похожих брючных костюмах a'la smoking – последняя демонстрация верности любимому кутюрье. Пришли все. И бывшие конкуренты, и постаревшие клиентки, и вышедшие в тираж музы. И священные чудовища высокой моды, которые никогда в таком количестве вместе не собираются, потому что их чрезмерное скопление в одном месте грозит глобальными катаклизмами. Но нет, пришли и сидели рядышком на одних и тех же вытертых церковных скамьях, как в детстве на воскресной службе, Юбер де Живанши и Соня Рикель, Джон Гальяно и Марк Джейкобс, Вивьен Вествуд и Жан-Поль Готье, Валентино и Стефан Пилати, Наоми и Клаудия. Их всех собрали и рассадили в соответствии с табелью о рангах: пожилые и заслуженные – поближе к гробу, а те, кто помоложе, – подальше к выходу. (Не было только Карла Лагерфельда, соперника всей жизни, но и он прислал из Майами, где показывал круизную коллекцию Chanel, свои соболезнования и цветы.) Ну а в первых рядах – Николя Саркози, Карла Бруни, мэр Парижа, иранская шахиня Фара, Бернадетт Ширак. Все-таки государственные похороны! Все по первому разряду для первого кутюрье Франции.

Alexandra boulat / VII Обществу людей Ив Сен-Лоран предпочитал компанию своей любимой собаки по кличке Moujik

На самом деле он ничего этого не любил. Ни пафоса, ни толп, ни сановных церемоний. Всегда их боялся. Терялся. Не знал, что делать с руками, лицом. Почти на всех фотографиях у него такой затравленно-испуганный вид. И этот невидящий, растерянный взгляд из-под очков. Простите, спасибо, простите, спасибо. И так через слово. Давать интервью – мука. Позировать фотографам – пытка. Даже выходить на финальные поклоны после показа на подиум – каждый раз невероятное испытание. Конечно, если бы не Пьер Берже, никогда бы он этот кутюр не осилил. Он любил рисовать, закрывшись от всех в своем кабинете на авеню Марсо, играть с бульдожкой Moujik'ом, названным так его престарелой привязанностью – Лилей Брик (да-да, той самой), читать на ночь несколько страничек из Пруста. К старости стал грузным, неповоротливым и еще более пугливым. Почти никуда не выходил из дома. Да особенно и незачем было. Не то чтобы его забыли. Но жизнь шла своим чередом. Без него.

В антракте он остался сидеть в своем кресле, как-то сразу подобравшись и выпрямившись, зная наверняка, что все будут на него смотреть. Я тоже остался сидеть рядом.

– Вам нравится Аджани? – спросил я его, нарушив тягостное молчание.

– Что? Что? – испугался он.

– Я только спросил, нравится ли вам Изабель Аджани, месье?

– Ах, да, да. Простите меня, я не понял. Нравится ли мне Изабель? Она прекрасна. Но Маргарита Готье. – тут он сделал какой-то странный жест, как будто потрогал пальцами воздух на ощупь, как шелк. – У вас должно перехватить дыхание, как только она появляется. И вы должны заплакать, как только она заговорит. Это умела только Каллас.

– Но Каллас не говорила, она пела.

– О, какое проницательное наблюдение, – улыбнулся Ив. – Откуда вы знаете Каллас?

– Господи, да кто же не знает Марию Каллас?

– Ровно половина этого зала, – вздохнул он.

– Какой по счету? – поинтересовался я.

eyedea presse / eastnews Свой дом моды Ив Сен-Лоран основал в 1962 году вместе с компаньоном Пьером Берже

Он смешно рассказал, как познакомился с Лилей Брик в зале для транзитных пассажиров в аэропорту Шереметьево (они летели с Берже из Токио, а пересадка до Парижа тогда была в Москве). Как его поразила ее супермодная по тем временам зеленая норковая шуба, так выделявшаяся среди черных каракулевых сугробов московских номенклатурных дам. И этот ее вызывающий клоунский грим с нарисованными на лбу бровями, карминным ртом и рыжей девчоночьей косичкой, которую она теребила своими паучьими наманикюренными пальчиками. Какая она была необыкновенная и как в нее все влюблялись. Причем не как в миф, а как в женщину, хотя ей было уже за восемьдесят.

Пришлось сказать. Потом выяснилось, что мы оба родились под знаком Льва.

– Львы самые крутые, – со знанием дела заявил он и снова стал загибать пальцы. – Смотрите, мадемуазель Шанель – Лев. Наполеон – Лев. Фидель Кастро – тоже Лев.

– И Джеки Кеннеди, – подхватил я.

– И королева-мать! – потрясая пятерней, зажатой в кулак, продолжил он.

– И Мадонна, – вспомнил я.

– Нет, Мадонна – bitch, – отрезал он тоном, не терпящим возражений. В его львиной стае ей не было места.

– Ну прямо-таки и bitch. – вступился я за артистку.

– Нет, bitch, bitch, – заверил он меня шепотом, поскольку занавес уже медленно полз вверх.

eyedea presse / eastnews Пятидесятилетний союз Берже и Лорана – часть истории не только французской моды, но и европейской культуры ХХ века

eyedea presse / eastnews

martine franck / magnum photos / agency.photographer.ru

Их пятидесятилетний союз – теперь часть не только истории французской моды, но и всей европейской культуры второй половины ХХ века. Что это было? Встреча великого импресарио и великого артиста? Союз двух гениев – коммерции и моды? Тандем двух сверхличностей, дополнявших друг друга?

Т еперь очередь Катрин Денев. Она почти без грима. В черном. Все та же золотистая грива Дневной красавицы по плечам. На шее алеет рубиновое сердце – сен-лорановская эмблема, которая вместе с его ежегодными рождественскими открытками была символом дома и его тайным оберегом.

«Все идет вперед и вперед, ничто не погибает.

– О чем она говорит? – шепотом спрашивает меня дама, сидящая рядом.

Похоже, она плохо слышит, еще хуже видит и явно раздражена, что оказалась в последних рядах непонятно с кем, а ее элегантная черная шляпа, жемчуга и скорбная мина не будут замечены правильными людьми из первых рядов, ради которых она сюда и пришла.

– Это стихи, мадам.

– Вы полагаете, Денев сама их сочинила?

– Не знаю. Кажется, нет.

. Умереть – это вовсе не то, что ты думал, но лучше.

Последний год был самый тяжелый. Близкие знали, что конец может наступить в любую минуту. У него что-то случилось с координацией. Он все время падал. Ломал руки, ключицы. У него были сломаны оба плеча. Во время одного из обследований в американском госпитале в Нейи был поставлен окончательный диагноз: рак мозга. Он не мог самостоятельно ни пить, ни есть, ни даже держать в руках карандаш. Последний месяц он уже не мог говорить. Он замкнулся в скорбном молчании, в которое уже никто не мог проникнуть, даже Берже. За три недели до его смерти они заключили PACS (эквивалент гражданского брака для гомосексуалистов).

agence vu / fotolink

. А потом вдруг запела Мария Каллас. Я сразу ее узнал. Обещал же он, что когда-нибудь мы послушаем ее вместе! Casta Diva, Casta Diva. Бессмертный голос рвался куда-то под самый купол Сент-Рош, заполняя собой все пространство собора, заглушая все клаксоны и шумы большого города, продолжавшего жить своей будничной жизнью, для которого эти государственные похороны с перекрытой для движения улицей Сент-Оноре – лишь досадная помеха. А голос пел, и молил, и парил на какой-то недосягаемой, запредельной высоте, доступной только великой Каллас и, наверное, теперь и Сен-Лорану.

. Какое-то время мы все стояли на лестнице, наблюдая, как отъезжает президентский лимузин, как усаживается в машину мама Ива Сен-Лорана. И в этот момент все участники траурной церемонии были похожи на растерянных оркестрантов, оставшихся без дирижера и инструментов. Почему-то неловко было сразу расходиться, хотя всех ждали неотложные дела, раздраженные водители, неотвеченные звонки.

И вот уже кто-то вещал в подставленный микрофон о великой потере Франции, кто-то с радостной готовностью позировал набежавшим, как саранча, папарацци. А рядом, у меня за спиной чей-то глухой голос недовольно бубнил, что хорошо бы сейчас прямо отсюда пойти в Meurice и что-нибудь съесть. Это близко, на Риволи, и местный шеф-повар Янник, говорят, творит чудеса. Господин был явно голоден, и затянувшиеся похороны его утомили.

– А кто тебе рассказал про Meurice? – устало поинтересовалась его спутница.

И в этот момент мы все трое, как по команде, подняли головы и посмотрели на белесое июньское небо. С