Дети больные раком из зеленодольска

Истории борьбы и побед

Рак убивает больше людей, чем СПИД, малярия и туберкулез, вместе взятые. Каждый год в России от онкологии умирают около 300 тысяч человек. И каждый год этот диагноз получают несколько тысяч детей.

"До сих пор жив миф, что детский рак можно лечить только за границей, — говорит Дина Корзун, одна из учредителей благотворительного фонда "Подари жизнь". — Это неправда, у нас есть врачи международного уровня". Другое дело, что в больницах не всегда хватает мест. Дина знает, о чем говорит: "Подари жизнь" уже более десяти лет помогает детям с онкогематологическими и иными тяжелыми заболеваниями. В России есть государственные клиники, где детский рак лечат успешно и бесплатно. Но, чтобы попасть в них, часто нужно отстоять очередь, а время работает против пациентов. В некоторых случаях больным необходимы особые лекарства, на которые у родителей не хватает денег. Их помогают собирать благотворительные фонды — и снова время предательски помогает болезни.

Мы поговорили с семьями, знающими о детской онкологии не из СМИ. Два наших героя победили рак, еще одна героиня борется с ним прямо сейчас. Они и их родители точно знают: это всего лишь болезнь, которую можно вылечить.

"Я не верила в это до последнего". История Тамары Ершовой и ее мамы Натальи

Тамара проходит химиотерапию с сентября прошлого года. Сначала лечилась в Оренбурге — туда ее отправили из родного села Тоцкого. В январе девочку перевезли в Москву, в клинику имени Димы Рогачева. У Тамары пока не выпадают волосы, но мама остригла ее заранее. Тамара знает, что ей предстоит: эта битва с раком для девочки — не первая.

Клиника имени Димы Рогачева — огромное разноцветное здание, словно собранное из конструктора "Лего". Внутри — яркие стены, а на них — рисунки в рамках. И максимальная стерильность: чтобы пройти в отделение, нужно надеть сменную одежду, обувь и медицинскую маску. А еще здесь повсюду висят флаконы с жидкостью для стерилизации рук. У детей, проходящих химиотерапию, сильно снижен иммунитет, поэтому любые меры предосторожности оправданны. Если бы не они, клиника больше походила бы на детский лагерь, чем на больницу. Ее создатели хотели, чтобы детям здесь было максимально комфортно и не страшно. Клиника названа именем мальчика, лечившегося от рака. В 2005 году он написал президенту Владимиру Путину, что хочет поесть с ним блинов. Встреча состоялась, и во многом благодаря ей удалось построить современный медицинский центр. Дима умер в 2007 году. А в клинике его имени уже шесть лет спасают детей. Здесь установлено лучшее оборудование, покупку которого профинансировал фонд "Подари жизнь". Он и сейчас помогает маленьким пациентам, например, оплачивает лекарства, которые не входят в квоты, и ищет доноров, которые безвозмездно приходят сдавать кровь для детей. А волонтеры стараются сделать так, чтобы ребятам было здесь чуть веселее и спокойнее.

Клиника имени Димы Рогачева хороша всем. Но на всю Россию она такая — одна. Сюда поступают дети со всех регионов страны с самыми сложными случаями. У Тамары как раз такой.

У болезни, от которой лечится Тамара, сложное название — острый лимфобластный лейкоз. Обыватели называют ее проще — рак крови. Впервые этот диагноз девочке поставили четыре года назад, в 10 лет. Практически случайно: сдали кровь "на всякий случай", и анализы оказались плохими. Дальше — реанимобиль до Оренбурга и год химиотерапии. Мама Тамары Наталья не рассказывала дочке, чем она болеет на самом деле. Девочка думала, что у нее грипп. В Оренбурге ее облучали: надевали маску, клали на кушетку и помещали в специальный аппарат. Через год рак отступил, мать и дочь вернулись домой. В сентябре 2016 года произошел рецидив.

У меня был шок. Я не верила в это до последнего: мы в первый раз получили высокую дозу химии. Я думала, у нас не будет рецидива. Врачи говорят, что повлиял переходный возраст — 14 лет

Наталья

Осенью девочку лечили в Оренбурге, но войти в ремиссию так и не удалось. Позже в Москве выяснилось: этот тип лейкоза не поддается стандартной химиотерапии. Чтобы спасти девочку, нужен особый препарат, который не входит в стандартную квоту лечения. 25 упаковок. Почти 2 млн рублей.

В палате Тамары есть телевизор, кровать, раскладное кресло, шкаф и санузел. Наталья спит здесь же, ставя на ночь раскладушку. Если бы не капельница, комната была бы похожа на номер в хорошей гостинице. Капельница к девочке присоединена круглосуточно. Когда доза препарата заканчивается, приходит медсестра и что-то меняет. Тамара пока хорошо переносит терапию: болит голова, но силы есть и на то, чтобы гулять по коридору — вместе с капельницей, конечно, и на то, чтобы учиться (преподаватели приходят к ней прямо в палату). Четыре года назад химия ей далась гораздо тяжелее.

"Мы знали, что будут выпадать волосы, постриглись сразу, — говорит Наталья. — И когда в первый раз болели, тоже сразу постригли. Волосы были до пояса, она любит длинные. Но мы не жалели — отрастут. И будут еще лучше, чем прежде".

Родители часто говорят о своих детях "мы", но здесь это воспринимается по-особенному. Мама проводит с дочкой круглые сутки, делит с ней больничную палату и приносит из столовой еду. Только вот химиотерапию разделить не может. "Она одна у нас, никого больше нет", — говорит Наталья. За полчаса разговора у нее в глазах несколько раз появляются слезы, но она сдерживается.

Я никогда не думала, что кто-то из близких может заболеть раком. И даже не стала читать об этой болезни. Слушала только врача. У каждого организм работает по-своему, и кому-то могло быть хуже. Надо верить, что все будет хорошо. Через все можно пройти

Наталья

Тамаре мама про рак так и не рассказала: девочка догадалась, погуглив свои симптомы и способы лечения. Сейчас она хочет одного — поскорее вернуться домой. А пока смотрит мультики, рисует и часто играет с младшими пациентами. "Когда-то она говорила, что вырастет и станет воспитателем, — вспоминает Наталья. — Может, передумает. Пройдет через все и будет врачом".

Если вы хотите помочь Тамаре, отправьте SMS на короткий номер 6162. Текст SMS — сумма и слово "Тамара" (например, "500 Тамара"). Доступно абонентам "Мегафон", "МТС", "Билайн" и "ТЕЛЕ2". Сумма пожертвования может быть любой. Не думайте, что от ваших 100 рублей ничего не изменится. В фонде не раз проверяли: из небольших сумм складываются миллионы.

"После рака насморки и кашли — это мелочи". История Тани Жарковой и ее мамы Ирины

Тане 18 лет. Она студентка, вышивает крестиком, у нее румяные щеки и темные волосы до плеч. Всего пять лет назад Таня была лысой, весила 38 килограммов и почти не могла ходить после сеансов химиотерапии.

Тане диагностировали рак крови летом 2011 года, когда ей было 12 лет. Девочка переболела ангиной и сдала анализы, результаты оказались плохими. Семья не насторожилась: после болезни организм мог восстановиться не сразу. Но повторный анализ снова оказался плохим. "Гематолог посмотрела меня и сказала папе: "Ничего хорошего не ждите". Вернулись домой, вызвали скорую". Так Таня попала в Морозовскую больницу — одну из крупнейших детских клиник в Москве.

Каково лежать в больнице, когда тебе 12 лет и ты сражаешься с одной из самых опасных болезней? Таня говорит, что у нее не было ощущения борьбы за жизнь. Зато постоянно болела голова, и даже от включенного света было некомфортно: организм очень плохо реагировал на химию. Таня ничего не хотела, лежала, отвернувшись к стенке. Маме, лежавшей в больнице с дочерью, тоже было непросто.

У Ирины, Таниной мамы, медицинское образование. "Я понимала, чем это грозит, — говорит она. — Поначалу у меня была паника и истерика. В больнице я смотрела на родителей других пациентов. Они общались, смеялись… Когда я это увидела впервые, подумала: "Как можно смеяться в таком состоянии? Чему можно радоваться?" Но потом поняла, что так это легче пережить". Родители поддерживали друг друга как могли. Вечерами, уложив детей, пили чай где-нибудь в коридоре. Ирина очень благодарна всему медперсоналу Морозовской больницы: врачи не только были внимательны к детям, но и помогали взрослым не показывать сыновьям и дочерям своих переживаний.

Бывало так: разговариваешь в коридоре с лечащим врачом. И уже порываешься развернуться и идти в палату, потому что не выдерживаешь напряжения, а он останавливает: "Вам нельзя в таком состоянии к ребенку. Успокойтесь сначала"

Ирина

В больнице Таня провела около семи месяцев, потеряв 18 килограммов веса. В 13 лет она выглядела скелетиком и не могла ходить: из-за отсутствия движения атрофировались мышцы. Чтобы восстановиться, надо было гулять. Мама выносила дочь из палаты на плечах, сажала во дворе в коляску и везла на прогулку, иногда уговаривая встать. "Она пять шагов проходила и говорила: "Мам, я не могу, устала". Я снова ее сажала в кресло. Потом говорила: "Тань, отдохнула? Давай еще немножко". Она вставала и, держась за коляску, делала еще пять шагов". Однажды даже удалось дойти от отделения до ворот больницы. Здоровый человек не замечает, как проходит это расстояние. Для Тани же это был огромный прогресс.

Организм переносил химию настолько плохо, что оставшийся курс пришлось отменить. Таня вернулась домой, но проще не стало. После химиотерапии у пациента сильно ослаблен иммунитет. Из дома нужно убрать ковры, книги и домашних животных, даже аквариум с рыбками: везде могут быть грибки и аллергены. Нужно убираться в доме по несколько раз в день. Нельзя пользоваться общественным транспортом, а гулять на свежем воздухе необходимо: только так можно восстановить силы и иммунитет. Путь от дома до набережной, который обычно занимает пять минут, мать и дочь осилили за полчаса. На все прогулки брали таблетки и градусник.

Больше года у меня была температура каждый день. Я даже научилась определять ее без градусника. Просто по самочувствию

Таня, как могла, продолжала учиться — на дому, по Skype и учебникам. "Ей было тяжело, — вспоминает Ирина. — И вроде бы нагружать ребенка лишней учебой было ни к чему. Но я понимала, что ей надо учиться, чтобы чувствовать, что жизнь идет своим чередом". В 2013 году стало ясно: болезнь отступила. Таня вернулась в девятый класс. Со временем и контакты со сверстниками восстановились, и волосы отросли. "Хотелось обратно длинные волосы, мне короткие не нравились, — рассказывает Таня. — Хотя, когда я лежала, меня не волновало, как я выгляжу. Слишком плохо было физически. Лежала и думала: "Когда же лучше станет".

Только победив рак, Таня осознала, как высоки были ставки в этой борьбе. "Но я и сейчас не считаю это большим геройством, — говорит она. — Это просто болезнь, которую надо пережить". Сейчас в ее комнате есть и книги, и вышитые ею крестиком картины, и даже маленький аквариум с рыбкой. Больше они ей не страшны.

Конечно, это не аппендицит — вырезал и забыл. Всякий раз, когда она сдает анализы, я нервничаю. Танино здоровье не в идеальном состоянии, но идеального мы и не ждем. После такого заболевания насморки и кашли — это мелочи. На них не обращаешь внимания

Ирина

"Мне сказали: "Отсчет пошел уже даже не на дни". История Артема Рябова и его мамы Юлии

Артему было 12 лет, когда у него начались сильные головные боли, а один глаз стал косить. "Мы обошли много поликлиник, в том числе платных, — рассказывает Юлия, его мама. — И везде говорили: "Да что вы к ребенку привязались, у него переходный возраст".

Врачи твердят: ранняя диагностика спасает жизни, и многих людей не удается вылечить лишь потому, что они тянут с походом в клинику до последнего. Юлия водила сына по всем врачам — от терапевта до иммунолога. Пока наконец доктор в районной люберецкой поликлинике, куда Артема привели с симптомами ротавирусной инфекции, не отправила мальчика на немедленную госпитализацию и МРТ.

Врач говорит мне: "Мамочка, садитесь. Нашатырь нужен?" Я не поняла. Она продолжила: "Никаких слез и эмоций, спокойно меня слушаем и делаем выводы. У мальчика опухоль головного мозга. И немаленькая". У меня был шок, я спросила, чем это грозит. Врач ответила: "Мамочка, вы меня слышите? Это опухоль. Отсчет пошел уже даже не на дни"

Юлия

Впоследствии специалисты говорили: врачам, отправившим Артема на МРТ, надо поставить памятник — еще немного, и время было бы упущено. Мальчика отправили в клинику Бурденко и вскоре прооперировали. Сыну Юлия сказала, что это операция от косоглазия. Это была почти правда: опухоль действительно давила на глаз изнутри, заставляя косить. О том, что у него онкология, Артем позже догадался сам. А незадолго до операции он перестал узнавать родных и вообще не понимал, что происходит.

Вырезанная опухоль была размером с мяч для настольного тенниса. Врач сказал мне: "Баночку для анализов представляете? Вот мы ее туда еле-еле затолкали"

Юлия

После операции Юлия кормила сына с ложечки и заново учила его ходить. Заставляла подниматься, чтобы не атрофировались мышцы. Потом была лучевая терапия в другой больнице. Обычно для нее детей кладут в стационар, но для этого нужно дождаться своей очереди. "Мы решили: пусть наше место отдадут какому-нибудь другому ребенку, приехавшему издалека", — рассказывает Юлия. Она возила Артема на терапию каждое утро в течение месяца. Из Люберец на "Калужскую". "Как на работу", — смеется она.

В Морозовскую больницу Артема положили в конце декабря. Предстояло четыре курса химиотерапии. "Это отвратительное состояние, — вспоминает Артем. — Есть совсем не хочется, рвет каждые полчаса. Хотелось проспать все лечение, а потом проснуться и поехать домой".

Юлия признается: с самого начала в ней была уверенность, что все кончится хорошо. "Врач мне сразу сказала: "Здесь — никаких слез. Выйдете из больницы — рыдайте сколько угодно. Но если вы сейчас себя распустите, то ребенка потеряете", — вспоминает она. Очень поддерживал фонд "Подари жизнь" — и его волонтеры, пытавшиеся сделать так, чтобы лежать в больнице было веселее, и люди, жертвовавшие через SMS деньги на лечение Артема. "Вся Россия нам помогала, — говорит Юлия. — Эти SMS — 30, 40 рублей… Дело не в сумме. А в осознании того, что еще один человек стал ближе".

Как-то одноклассники мне сказали, что вся школа скидывалась для какого-то серьезно заболевшего мальчика, но никто не знал, для кого. Потом оказалось — это было для меня. Я был в шоке. До этого я думал, что у меня в классе всего трое друзей. А потом понял, что моими друзьями стал весь класс

Артем

Артем уже два года в устойчивой ремиссии. Он учится в кадетском классе и занимается вокалом. Говорит, что в будущем хочет защищать родину. А может быть, стать звездой, чтобы приходить поддерживать больных детей в больницу — как когда-то приходили к нему по просьбе "Подари жизнь" актеры и музыканты. Он теперь точно знает: рак можно победить. Главное — не сдаваться. "Надо понять, что ты не один борешься с этой болезнью. Что тебе все помогают, — уверен он. — Даже если человек не может отправить деньги, но сопереживает, — это уже помощь". А Юлия сейчас часто отправляет деньги на лечение больных ребят. "Никогда не надо терять веру", — говорит она.


Может ли мечта победить рак? Родители детей, вылечившихся от онкологических заболеваний, рассказали корреспонденту "Социального навигатора", как музыка поднимает на ноги, а доверие врачам и вера в себя творят чудо.

Алина Курамшина специально для "Социального навигатора"

"У вашего ребенка рак" — эти слова разделяют жизнь на до и после. Существование каждого члена семьи полностью меняется. Все страхи, переживания, проблемы становятся неважными. Появляется общая цель: спасти близкого человека.

Родителям и медикам вместе предстоит спасать маленькую жизнь, поддерживать отважных пациентов, бороться с бытовыми проблемами. Все это почти невозможно сделать без веры в победу, в профессионализм врачей и иногда — в чудеса.

Пережив, помоги другим


"Когда заболел мой ребенок, несмотря на высокую зарплату, я уволилась, хотя начальник был готов оплачивать няньку. Выбор между карьерой и ребенком был очевиден", — рассказывает Мария Савельева, председатель всероссийской ассоциации родителей, дети которых перенесли онкологические заболевания.

По ее словам, болезнь ребенка в корне меняет круг общения, привычки, семейный уклад, даже питание. Заболевает не только ребенок, заболевает вся семья.

Сын Марии, Георгий, заболел лейкозом, когда ему было 2 года и 4 месяца. Во время плановой сдачи анализов врачи поставили мальчику страшный диагноз.

"Я себя считаю сильным человеком, но в тот момент у меня земля ушла из-под ног. Рухнул весь мир, я не знала, как мы будем жить дальше, что с нами будет", — вспоминает Мария Савельева.


Неделю шло обследование — уточнение диагноза. Мария признается: когда стало ясно, что это острый лимфобластный лейкоз, она почувствовала себя счастливой. Этот вид лейкоза дает очень хорошие шансы на выздоровление — выживает 85% детей.

"Конечно, у нас были огромные проблемы во время лечения: сепсис, полиорганная недостаточность, два инсульта. Сейчас у Гоши очень сильные нейрокогнитивные нарушения: хотя он во втором классе, но только учится читать и писать, потому что весь прошлый год ушел на преодоление проблем после химиотерапии", — делится она.

Лечение дало результат — Гоша вошел в ремиссию. Сейчас он проходит восстанавливающую терапию.

"Когда мы только узнали диагноз, мне очень хотелось найти родителей, у которых ребенок болел тем же и выжил. Важна была любая поддержка — от информации до простой веры в лучшее", — рассказывает Мария.

Когда у Гоши началась ремиссия, его мама стала помогать другим родителям, оказавшимся в подобной ситуации.

Порой маме помогает сам Георгий. Когда он видит в больнице плачущих родителей, подходит к ним и говорит: "Не переживайте. Я тоже болел и вылечился. Все будет хорошо".

Звездная терапия

Страшный диагноз бьет не только по родителям. Если онкологическое заболевание выявляют у подростков, больные чаще всего уже осознают опасность.

14-летней Лизе Петуховой диагностировали лимфому Ходжкина четвертой стадии. Но это произошло уже в Москве, а сначала в родных Чебоксарах девочку лечили от кашля, даже предполагали псевдоопухоль легкого.


В столице был поставлен верный диагноз, и начались новые курсы терапии и в родном городе, и в столице: химиотерапия, лучевая терапия, несколько блоков высокодозной химии. Однако усилия врачей не могли вывести Лизу в ремиссию.

В национальном медицинском исследовательском центр детской гематологии, онкологии и иммунологии имени Д.Рогачева (НМИЦ ДГОИ им. Д.Рогачева) девочка прошла еще несколько блоков высокодозной химии. Потом Лизе сделали пересадку, но ожидаемых результатов лечение не принесло — напротив, начался рецидив.

Это приводило в отчаяние, у Лизы были нервные срывы, она ничего не хотела и говорила, что все равно умрет, вспоминает мама девочки Марина.

К жизни Лизу вернуло давнее увлечение: с детства она любила петь, занималась вокалом в школьной студии, участвовала во многих конкурсах, где занимала призовые места.


"Простая девушка из Чебоксар мечтала быть певицей. Мы это заметили и на этой мотивации стали выстраивать в том числе и ее стремление к учебе: есть жизненная программа, чтобы выполнить свою мечту", — рассказывает Сергей Шариков, создатель и руководитель проекта "УчимЗнаем" в НМИЦ ДГОИ имени Д.Рогачева.

В первый раз за все время болезни Лиза выступила на выпускном вечере в онкоцентре, спела песню "Мама". Потом ее стали приглашать на различные мероприятия, концерты, которые проводили в клинике.

В НМИЦ ДГОИ имени Д.Рогачева есть еще и радиотеатр, в котором выступают и пациенты.

"Нас обычно дети постарше игнорируют — считают несерьезным занятием, видимо. Тут заходит девушка и просит одну песню записать. Я старый студийный человек, знаю, что это обычно происходит долго. Но она слушает песню и без репетиций поет так, как надо", — рассказывает композитор Сергей Мудров, один из ведущих радиоцентра в клинике Димы Рогачева.

Музыкант понял, что с такой скоростью и пониманием материала вполне возможно записать целый альбом. Он договорился с девятью известными исполнителями, чтобы они записали с Лизой по одной песне. Так на свет появился альбом "Звезды для Лизы".

"Во время записи альбома (как раз записывали песню с "Уматурман") у Лизы началась ремиссия", — вспоминает Мудров.

Шариков добавляет, что этой записью Лиза помогла себе даже в медицинском плане. Это дало толчок, и теперь ее пример вдохновляет других детей.

Сейчас Лизе 18 лет, она сдала экзамены и поступила в музыкальное училище.

Музыка творит жизнь

Вильям не привык жаловаться. Когда начались проблемы со здоровьем, просто посчитал, что так сказалась нагрузка в школе. Его увезли на скорой прямо из центральной музыкальной школы при Московской государственной консерватории, где он учится.

Талантливый музыкант в 14 лет столкнулся со страшным диагнозом — лейкемией.

"Мы сразу верили, что все получится. Я понимала, что надо бороться и победа будет за нами. Вильям так воспитан: нельзя сдаваться ни при каких обстоятельствах", — рассказывает его мама Надежда.

Вирус связан с затуханием иммунной системы организма

13.07.2020 в 12:43, просмотров: 168238

В ближайшие 10-15 лет от коронавируса может умереть более 80% человечества. Кроме совсем уж изолированных диких племён.

По одной из версий, пока ещё не до конца доказанной, но уже довольно жуткой, длительный иммунитет к коронавирусу вырабатывается лишь у 17% населения земли. Все остальные будут болеть и болеть, пока не вымрут.

О такой не слишком веселой перспективе для всех нас сообщил The Guardian со ссылкой на исследование ученых из Королевского колледжа Лондона.


Теперь понятны метания мировых правительств, переход на онлайн-режим как минимум до следующего года, жесткие ограничения во многих странах, ожидания коллапса в экономиках. Ничего ещё не закончилось. Вернее, так: все только начинается.

По словам экспертов, наибольшее содержание антител к вирусу фиксируется у пациентов через три недели после появления первых симптомов. Ученые отмечают, что у 60 процентов в этом промежутке замечен очень высокий уровень собственной защиты. Однако, затем иммунитет уменьшается. И в результате сохраняется всего лишь у 17 процентов пациентов. Уже через три месяца количество антител в крови у большинства испытуемых падало до такой степени, что у некоторых вовсе не смогли зафиксировать наличие хоть какого-то иммунитета.

Ведущий автор исследования Кэти Дорес считает, что опровержение теории о длительном сохраняющемся иммунитете к коронавирусу может оказать значительное влияние на процесс вакцинации в различных странах. То есть, признаться откровенно, создать вакцину возможно, вот только вакцинироваться бессмысленно. И коллективного, перекрестного, стадного иммунитета, при котором должны переболеть 60-70 %, чтобы остановить заразу, не будет тоже.

Какие доказательства у этой теории? Незадолго до этого ученые из Института вирусологии Уханя обнаружили, что у переболевших COVID-19 пациентов уже появились длительные сбои иммунитета. Медики провели исследование воздействия коронавируса на лимфоциты — клетки крови, отвечающие за иммунитет. И выяснилось, что лимфопения (временное или стойкое снижение уровня лимфоцитов в крови) является типичным симптомом COVID-19.

То есть, если ничего не изменится, в течение нескольких ближайших десятилетий от коронавируса должна будет умереть большая часть планеты. Да, как в своё время от чумы. Нет, люди не скончаются в одночасье, но с каждым очередным всплеском эпидемии их сопротивляемость будет все слабеть, иммунная система не сможет восстановиться, а легкие все больше и больше станут замешаться фиброзной тканью.

Даже самые здоровые и крепкие в таком режиме выдержат максимум 4-5 витков заболевания.

Но так и сейчас для большинства он не смертелен. Речь идёт не о том, что он убьёт сразу, просто этот процесс растянется по времени и организм сам не выдержит таких колебаний.

В этом случае, считают многие эксперты, вероятно, может помочь только действенная противовирусная терапия, а не вакцинация.

Хотелось бы верить, что это очередная страшилка про коронавирус, которых за последние полгода появилось великое множество.

Но российские эксперты, к которым я обратилась за комментариями, развели руками: слишком мало времени прошло, чтобы судить с определенностью, что будет, а чего нет.

Вопрос же о повторном заражении пока открыт: есть подозрительные случаи по всему миру, когда люди, переболевшие коронавирусом, заболевали снова, но не ясно, новое ли это заражение или тот же самый вирус, который до конца не ушёл и реактивировался.

Жанна ШМИДТ, патолог:

Скорее всего, как я думаю, человечество не будет заражаться снова и снова, просто сам вирус никуда не денется, он останется в организме в затухшем состоянии. Примерно так, как это происходит с вирусом герпеса. А выработанные организмом специфические антитела временно блокируют его циркуляцию в крови. Но сам вирус, соединившись с рецептором, уже внедряется в клетку, нарушает процессы её функционирования. Это действительно нагрузка на иммунную систему в общем и целом.

Установили, что процесс созревания клеток, нацеленных на борьбу с данным вирусом, действительно совсем недолог. Но есть и обнадеживающее обстоятельство - их последующая активация тоже очень быстрая. Они также были обнаружены и у тех людей, кто познакомился с вирусом, но не заболел.

Однако пока до конца свойства нейтрализующих антител не изучены. Устойчивость их к другим агентам не известна. Исследования во всем мире активно продолжаются.


История о том, как соседи в Москве собирались выселить из своего подъезда семьи с онкобольными детьми, якобы рак — заразен, дошла даже до Кремля. Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков посоветовал жителям ознакомиться хотя бы с минимальной информацией об онкологии. Заинтересовались травлей и в Генпрокуратуре. А что теперь говорят те, кто подписал петицию о выселении?

Разговаривать с журналистами старшая по подъезду Елена Аллина больше не собирается. Считает, что представители СМИ выставляют ее сумасшедшей. Но совсем недавно именно она активно давала комментарии медиа и более того, агитировала людей присоединиться к петиции. Ее цель — запретить проживать в подъезде мамам с детьми, страдающими онкологией.

Сегодня ночью одна из семей съехала. Причина — перерыв в лечении. Но те, кто остался, продолжают испытывать сильный дискомфорт.

"Наш фонд часто сталкивается с такими ситуациями. Но они не понимают, что маски, например, это наоборот защита этих детей", — говорит директор фонда "Подари жизнь" Екатерина Шергова.

Квартиру в одном из домов на улице Миклухо-Маклая снимает фонд "Подари жизнь". Всего в этом районе благотворители арендуют около десяти помещений. В них живут дети, которые уже могут не оставаться в стационаре, но ежедневно посещают центр детской гематологии, онкологии и иммунологии имени Дмитрия Рогачева. Он находится неподалеку.

Елене Аллиной соседство с больными раком детьми не понравилось. Она объявила болезнь заразной и убедила подписать свою петицию почти сорок жильцов.

"Я живу здесь 30 лет и знаю многих из тех, кто подписал петицию. Мне стыдно за них. Мы наоборот должны помогать. Кому они могли помешать? Это же дети. Не знаю, что это, глупость", — говорит жительница дома Зинаида Епифанцева.

Конечно, здравомыслящих, в доме большинство. Некоторые после скандала отозвали свои подписи. Но остались и те, кто до сих пор уверен, что поступили правильно.

Правда, теперь такие жильцы утверждают, что беспокоились о самих детях. Мол, им нужны более комфортные условия для жизни.

Впрочем, ни о каких условиях для детей в петиции речи не шло. Соседи говорят: о том, что рак — инфекционное заболевание и "рассадник инфекций" в подъезде не нужен, было написано в самом начале обращения. Не заметить подобных формулировок было просто невозможно.

Теперь ситуацией со сбором подписей заинтересовались в Генпрокуратуре. Надзорный орган может усмотреть здесь дискриминацию и нарушения прав несовершеннолетних.

В благотворительной организации же считают, что налицо — банальное невежество. Договор с фондом хозяйка квартиры расторгать не собирается.

В подъезде многоэтажки на Миклухо-Маклая продолжают проживать еще две семьи, приехавшие в столицу на лечение. Как говорят благотворители, сейчас главное — оставить их в покое.

А чтобы подобных ситуаций было как можно меньше, в фонде проводят просветительские мероприятия. И раздают листовки. В них подробно объясняется почему рак не заразен.

Узнав о свадьбе без цветов, к акции присоединились и аниматоры, и магазины детских игрушек и одежды. Все они в назначенный день отправились за 140 километров в Ростов-на-Дону, в больницу. А фотограф Сергей Шабунин сделал фотографии специально для того, чтобы подарить их мамам, чьи дети участвовали в празднике.

- Как правило, люди идут на свадьбу с цветами, тратя на них много денег. Это огромные суммы - десятки, а то и сотни тысяч рублей! Это, конечно, очень красиво. Но мы решили ограничиться букетом невесты. Большое спасибо всем гостям, которые выполнили нашу просьбу. Все игрушки мы передали больным детишкам, которые пусть хоть на несколько часов отвлеклись и, надеюсь, забыли о боли, - говорит Юлия Соловьева.



Подсказала молодоженам идею необычной акции "Игрушки вместо цветов" организатор свадеб Анастасия Головченко. Разумеется, у жениха и невесты было желание сделать рождение их семьи незабываемым, и им очень пришлась по душе задумка поделиться своим праздником с теми, кто месяцами вынужден находиться в больничных стенах.

- Любовь - это не идеально сшитое свадебное платье, не купленный в элитном бутике костюм. Это отрез ткани, который еще необходимо раскроить и сшить, - сказала Анастасия Головченко. - У Юлии и Александра самые лучшие задатки портных, а их души настолько прекрасны, что они решили подарить радость тем, на чей порог "она заходит нечасто". Вы знаете, я и другим парам предлагала отказаться от цветов в пользу игрушек для детей - но никто не поддержал меня до этого.

Примечательно, что гости Соловьевых с радостью восприняли идею. На свадьбу собрались восемьдесят человек, и все вместо роз и калл принесли коробки с куклами, машинками, фломастерами для рисования. Требование к игрушкам было одно - они должны легко поддаваться дезинфекции. По этой причине под запретом оказались плюшевые мишки, зайки и котики. Онкобольные дети - особая категория. Из-за ослабленного иммунитета им опасны любые сопутствующие инфекции. Встреча с банальной простудой для малышей может закончиться в реанимации. Даже клоуны сюда приходят в стерильной одежде. И у учителей комплект одежды предназначен исключительно для работы. А если кто-то хочет оказать материальную помощь или сделать свой вклад в "коробку храбрости" (в нее собирают небольшие игрушки), можно обратиться к волонтерам-кураторам отделения.

Как говорят родители маленьких пациентов, удивительно, но когда настроение хорошее, даже анализы больных меняются в лучшую сторону.

- Хотите - верьте, хотите - нет, но это действительно так! - улыбается Наталья, мама пятилетней Кристины (из-за диагноза девочка уже несколько месяцев живет в больнице). - Спасибо огромное за этот праздник, который подарили гости нашим детям. А паре, передавшей нам игрушки, желаем долгой и счастливой жизни.

Заведующий центром онкогематологии ростовской ОДБ Карапет Асланян подтверждает: "Положительные эмоции влияют на параметры внутренней среды организма. И мы очень стараемся радовать деток как можно чаще. Поэтому такие праздники можно считать одним из компонентов терапии".

- Мы очень любим друг друга и мечтаем о сыне и дочери. Хотим призвать и другие пары последовать нашему примеру, - говорит Юлия. - Можно передать игрушки не только в больницу, но и, например, в дом ребенка. Или сделать чей-то день особенным. Поверьте, лично вы абсолютно ничего не потеряете. Но зато порадуете кого-то еще. Ведь радость в глазах детей бесценна.

Центр детской онкогематологии в Ростовской областной детской клинической больнице существует уже 26 лет. За это время здесь прошли лечение более двух тысяч самых тяжелых пациентов.



Сегодня за год через это отделение проходит около двух сотен детей, из них со злокачественными образованиями и раком крови 60-70 ребят. Самый распространенный диагноз - "острый лимфобластный лейкоз". Или другими словами "рак крови". Это заболевание требует долгого и тяжелого лечения, порой длящегося годами. Но медицина не стоит на месте. И сегодня благодаря развитию полихимиотерапии и внедрению в России трансплантации костного мозга выживают более 90 процентов маленьких пациентов.

Что является причиной онкологии, неизвестно. Сегодня в отделении, возглавляемом доктором Асланяном, находятся и младенцы, и подростки. В больнице они не просто проходят процедуры, они там живут.

Кстати, с недавних пор в онкогематологическом отделении стационара создана общеобразовательная школа. Класс сегодня занимает часть игровой комнаты, в которой поставили парты. Нашлись спонсоры, подарившие отделению большой экран. Ученики на занятия ходят не с учебниками, а с планшетами. Также в этом сложном отделении в обязательном порядке есть и психологи. Они работают и с детьми, и с родителями, для которых известие о диагнозе ребенка становится не просто стрессом, а напрочь меняет и ломает жизнь и ее привычный уклад.

Читайте также: