Не похож он ни на рака

Однажды маленький мальчик Евсейка, — очень хороший человек! — сидя на берегу моря, удил рыбу.

Это очень скучное дело, если рыба, капризничая, не клюет. А день был жаркий: стал Евсейка со скуки дремать и — бултых! — свалился в воду.

Свалился, но ничего, не испугался и плывет тихонько, а потом нырнул и тотчас достиг морского дна.

Сел на камень, мягко покрытый рыжими водорослями, смотрит вокруг — очень хорошо!

Ползет не торопясь алая морская звезда, солидно ходят по камням усатые лангусты, боком-боком двигается краб; везде на камнях, точно крупные вишни, рассеяны актинии, и всюду множество всяких любопытных штук: вот цветут-качаются морские лилии, мелькают, точно мухи, быстрые креветки, вот тащится морская черепаха, и над ее тяжелым щитом играют две маленькие зеленые рыбешки, совсем как бабочки в воздухе, и вот по белым камням везет свою раковину рак-отшельник. Евсейка, глядя на него, даже стих вспомнил:

Дом, — не тележка у дядюшки Якова…
И вдруг слышит над головою у него точно кларнет запищал:

Смотрит — над головою у него огромнейшая рыба в сизо-серебряной чешуе, выпучила глаза и, оскалив зубы, приятно улыбается, точно ее уже зажарили и она лежит на блюде среди стола.

— Это вы говорите? — спросил Евсейка.

Удивился Евсейка и сердито спрашивает:

— Как же это вы? Ведь рыбы не говорят!

И, приосанясь, оглядывается: плавает вокруг него разноцветная игривая рыбешка и — смеется, разговаривает:

— Глядите-ка! Вот чудище приплыло: два хвоста!

— И плавников только два!

Некоторые, побойчее, подплывают прямо к носу и дразнятся:

И хочет поймать их, а они, уплывая из-под рук, резвятся, толкают друг друга носами в бока и поют хором, дразня большого рака:

Под камнями рак живет,
Рыбий хвостик рак жует.
Рыбий хвостик очень сух,
Рак не знает вкуса мух.
А он, свирепо шевеля усами, ворчит, вытягивая клешни:

— Попадитесь-ка мне, я вам отстригу языки-то!

Большая же рыба пристает к нему:

— Откуда это вы взяли, что все рыбы — немые?

— Что такое — папа?

— Так себе… Вроде меня, только — побольше, и усы у него. Если не сердится, то очень милый…

Тут Евсейка испугался: скажи-ка ей, что ест!

Поднял глаза вверх, видит сквозь воду мутно-зеленое небо и солнце в нем, желтое, как медный поднос; подумал мальчик и сказал неправду:

— Нет, он не ест рыбы, костлявая очень…

— Однако — какое невежество! — обиженно вскричала рыба. — Не все же мы костлявые! Например — мое семейство…

— Вы бывали у нас наверху?

— Очень нужно! — сердито фыркнула рыба. — Там дышать нечем…

— Зато — мухи какие…

Рыба оплыла вокруг него, остановилась прямо против носа, да вдруг и говорит:

— Мух-хи? А вы зачем сюда приплыли?

И, будто бы беззаботно, ответил:

— Гм? — снова фыркнула рыба. — А может быть, вы— уже утопленник?

— Вот еще! — обиженно крикнул мальчик. — Нисколько даже. Я вот сейчас встану и…

Попробовал встать, а не может, точно его тяжелым одеялом окутали — ни поворотиться, ни пошевелиться!

А вокруг — господи! — собралось разных морских жителей — числа нет!

На ногу взбирается голотурия, похожая на плохо нарисованного поросенка, и шипит:

— Желаю с вами познакомиться поближе…

Дрожит перед носом морской пузырь, дуется, пыхтит, — укоряет Евсейку:

— Хорош-хорош! Ни рак, ни рыба, ни моллюск, ай-я-яй!

— Погодите, я, может, еще авиатором буду, — говорит ему Евсей, а на колени его влез лангуст и, ворочая глазами на ниточках, вежливо спрашивает:

— Позвольте узнать, который час?

Проплыла мимо сепия, совсем как мокрый носовой платок: везде мелькают сифонофоры, точно стеклянные шарики, одно ухо щекочет креветка, другое — тоже щупает кто-то любопытный, даже по голове путешествуют маленькие рачки, — запутались в волосах и дергают их.

А вокруг в воде повисли рыбы — множество! — поводят тихонько плавниками и, вытаращив на мальчика круглые глаза, скучные, как алгебра, бормочут:

И делает такой вид, будто он ничего не слышит, даже хотел беззаботно посвистеть, — но — оказалось — нельзя: вода лезет в рот, точно пробка.

А болтливая рыба всё спрашивает его:

— Нравится вам у нас?

— Нет… то есть — да, нравится. У меня дома… тоже очень хорошо, — ответил Евсей и снова испугался:

Но вслух говорит:

— Давайте как-нибудь играть, а то мне скучно…

Это очень понравилось болтливой рыбе, она засмеялась, открыв круглый рот так, что стали видны розовые жабры, виляет хвостом, блестит острыми зубами и старушечьим голосом кричит:

— Это хорошо — поиграть! Это очень хорошо — поиграть!

— Поплывемте наверх! — предложил Евсей.

— Зачем? — спросила рыба.

— А вниз уже нельзя ведь! И там, наверху, — мухи.

— Мух-хи! Вы их любите?

Евсей любил только маму, папу и мороженое, но ответил:

— Ну что ж? Поплывем! — сказала рыба, перевернувшись головой вверх, а Евсей тотчас цап ее за жабры и кричит:

— Стойте! Вы, чудище, слишком засунули свои лапы в жабры мне…

— Как это — ничего? Порядочная рыба не может жить не дыша.

— Господи! — вскричал мальчик. — Ну, что вы спорите всё? Играть так играть…

Поплыла рыба, будто танцуя, и поет во всю мочь:

Плавниками трепеща,
И зубаста да тоща,
Пищи на обед ища,
Ходит щука вкруг леща!
Маленькие рыбёшки кружатся и хором орут:

Вот так штука!
Тщетно тщится щука
Ущемить леща!
Вот так это — штука!
Плыли, плыли, чем выше — тем всё быстрее и легче, и вдруг Евсейка почувствовал, что голова его выскочила на воздух.

Смотрит — ясный день, солнце играет на воде, зеленая вода заплескивает на берег, шумит, поет. Евсейкино удилище плавает в море, далеко от берега, а сам он сидит на том же камне, с которого свалился, и уже весь сухой!

— Ух! — сказал он, улыбаясь солнцу, — вот я и вынырнул.

. . . все ваши любимые книги онлайн

Максим Горький (Алексей Максимович Пешков)

Случай с Евсейкой

Однажды маленький мальчик Евсейка, - очень хороший человек! - сидя на берегу моря, удил рыбу. Это очень скучное дело, если рыба, капризничая, не клюет. А день был жаркий: стал Евсейка со скуки дремать и - бултых! - свалился в воду.

Свалился, но ничего, не испугался и плывет тихонько, а потом нырнул и тотчас достиг морского дна.

Сел на камень, мягко покрытый рыжими водорослями, смотрит вокруг - очень хорошо!

Ползет не торопясь алая морская звезда, солидно ходят по камням усатые лангусты, боком-боком двигается краб; везде на камнях, точно крупные вишни, рассеяны актинии, и всюду множество всяких любопытных штук: вот цветут-качаются морские лилии, мелькают, точно мухи, быстрые креветки, вот тащится морская черепаха, и над ее тяжелым щитом играют две маленькие зеленые рыбешки, совсем как бабочки в воздухе, и вот по белым камням везет свою раковину рак-отшельник. Евсейка, глядя на него, даже стих вспомнил:

Дом, - не тележка у дядюшки Якова.

И вдруг слышит над головою у него точно кларнет запищал:

Смотрит- над головою у него огромнейшая рыба в сизо-серебряной чешуе, выпучила глаза и, оскалив зубы, приятно улыбается, точно ее уже зажарили и она лежит на блюде среди стола.

- Это вы говорите? - спросил Евсейка.

Удивился Евсейка и сердито спрашивает:

- Как же это вы? Ведь рыбы не говорят!

А сам думает: "Вот так раз! Немецкий я вовсе не понимаю, а рыбий язык сразу понял! Ух, какой молодчина!"

И, приосанясь, оглядывается: плавает вокруг него разноцветная игривая рыбешка и - смеется, разговаривает:

- Глядите-ка! Вот чудище приплыло: два хвоста!

- И плавников только два!

Некоторые, побойчее, подплывают прямо к носу и дразнятся:

Евсейка обиделся: "Вот нахалки! Будто не понимают, что перед ними настоящий человек. "

И хочет поймать их, а они, уплывая из-под рук, резвятся, толкают друг друга носами в бока и поют хором, дразня большого рака:

Под камнями рак живет,

Рыбий хвостик рак жует.

Рыбий хвостик очень сух,

Рак не знает вкуса мух.

А он, свирепо шевеля усами, ворчит, вытягивая клешни:

- Попадитесь-ка мне, я вам отстригу языки-то!

"Серьезный какой", - подумал Евсейка.

Большая же рыба пристает к нему:

- Откуда это вы взяли, что все рыбы - немые?

- Что такое - папа?

- Так себе. Вроде меня, только - побольше, и усы у него. Если не сердится, то очень милый.

Тут Евсейка испугался: скажи-ка ей, что ест!

Поднял глаза вверх, видит сквозь воду мутно-зеленое небо и солнце в нем, желтое, как медный поднос; подумал мальчик и сказал неправду:

- Нет, он не ест рыбы, костлявая очень.

- Однако - какое невежество! - обиженно вскричала рыба. - Не все же мы костлявые! Например - мое семейство.

"Надо переменить разговор", - сообразил Евсей и вежливо спрашивает:

- Вы бывали у нас наверху?

- Очень нужно! - сердито фыркнула рыба. - Там дышать нечем.

- Зато - мухи какие.

Рыба оплыла вокруг него, остановилась прямо против носа, да вдруг и говорит:

- Мух-хи? А вы зачем сюда приплыли?

"Ну, начинается! - подумал Евсейка. - Съест она меня, дура. "

И, будто бы беззаботно, ответил:

- Гм? - снова фыркнула рыба. - А может быть, вы- уже утопленник?

- Вот еще! - обиженно крикнул мальчик. - Нисколько даже. Я вот сейчас встану и.

Попробовал встать, а не может, точно его тяжелым одеялом окутали - ни поворотиться, ни пошевелиться!

"Сейчас я начну плакать", - подумал он, но тотчас же сообразил, что плачь не плачь, в воде слез не видно, и решил, что не стоит плакать, - может быть, как-нибудь иначе удастся вывернуться из этой неприятной истории.

А вокруг - господи! - собралось разных морских жителей - числа нет!

На ногу взбирается голотурия, похожая на плохо нарисованного поросенка, и шипит:

- Желаю с вами познакомиться поближе.

Дрожит перед носом морской пузырь, дуется, пыхтит, - укоряет Евсейку:

- Хорош-хорош! Ни рак, ни рыба, ни моллюск, ай-я-яй!

- Погодите, я, может, еще авиатором буду, - говорит ему Евсей, а на колени его влез лангуст и, ворочая глазами на ниточках, вежливо спрашивает:

- Позвольте узнать, который час?

Проплыла мимо сепия, совсем как мокрый носовой платок: везде мелькают сифонофоры, точно стеклянные шарики, одно ухо щекочет креветка, другое - тоже щупает кто-то любопытный, даже по голове путешествуют маленькие рачки, запутались в волосах и дергают их.

"Ой, ой, ой!" - воскликнул про себя Евсейка, стараясь смотреть на всё беззаботно и ласково, как папа, когда он виноват, а мамаша сердится на него.

А вокруг в воде повисли рыбы - множество! - поводят тихонько плавниками и, вытаращив на мальчика круглые глаза, скучные, как алгебра, бормочут:

Как он может жить на свете без усов и чешуи?

Мы бы, рыбы, не могли бы раздвоить хвосты свои!

Не похож он ни на рака, ни на нас - весьма во многом!

Не родня ли это чудо безобразным осьминогам?

"Дуры! - обиженно думает Евсейка. - У меня по русскому языку в прошлом году две четверки было. "

И делает такой вид, будто он ничего не слышит, даже хотел беззаботно посвистеть, - но - оказалось - нельзя: вода лезет в рот, точно пробка.

А болтливая рыба всё спрашивает его:

- Нравится вам у нас?

- Нет. то есть - да, нравится. У меня дома. тоже очень хорошо, ответил Евсей и снова испугался:

"Батюшки, что я говорю?! Вдруг она рассердится, и начнут они меня есть. "

Но вслух говорит:

- Давайте как-нибудь играть, а то мне скучно.

Это очень понравилось болтливой рыбе, она засмеялась, открыв круглый рот так, что стали видны розовые жабры, виляет хвостом, блестит острыми зубами и старушечьим голосом кричит:

- Это хорошо - поиграть! Это очень хорошо - поиграть!

- Поплывемте наверх! - предложил Евсей.

- Зачем? - спросила рыба.

- А вниз уже нельзя ведь! И там, наверху, - мухи.

- Мух-хи! Вы их любите?

Евсей любил только маму, папу и мороженое, но ответил:

- Ну что ж? Поплывем! - сказала рыба, перевернувшись головой вверх, а Евсей тотчас цап ее за жабры и кричит:

- Стойте! Вы, чудище, слишком засунули свои лапы в жабры мне.

- Как это - ничего? Порядочная рыба не может жить не дыша.

- Господи! - вскричал мальчик. - Ну, что вы спорите всё? Играть так играть.

А сам думает: "Лишь бы только она меня немножко подтащила наверх, а там уже я вынырну".

Поплыла рыба, будто танцуя, и поет во всю мочь:

И зубаста да тоща,

Пищи на обед ища,

Ходит щука вкруг леща!

Маленькие рыбёшки кружатся и хором орут:

Тщетно тщится щука

Вот так это - штука!

Плыли, плыли, чем выше - тем всё быстрее и легче, и вдруг Евсейка почувствовал, что голова его выскочила на воздух.

Смотрит - ясный день, солнце играет на воде, зеленая вода заплескивает на берег, шумит, поет. Евсейкино удилище плавает в море, далеко от берега, а сам он сидит на том же камне, с которого свалился, и уже весь сухой!

- Ух! - сказал он, улыбаясь солнцу, - вот я и вынырнул.

Максим Горький - Случай с Евсейкой краткое содержание

Максим Горький - Случай с Евсейкой читать онлайн бесплатно

Случай с Евсейкой

Максим Горький (Алексей Максимович Пешков)

Случай с Евсейкой

Однажды маленький мальчик Евсейка, - очень хороший человек! - сидя на берегу моря, удил рыбу. Это очень скучное дело, если рыба, капризничая, не клюет. А день был жаркий: стал Евсейка со скуки дремать и - бултых! - свалился в воду.

Свалился, но ничего, не испугался и плывет тихонько, а потом нырнул и тотчас достиг морского дна.

Сел на камень, мягко покрытый рыжими водорослями, смотрит вокруг - очень хорошо!

Ползет не торопясь алая морская звезда, солидно ходят по камням усатые лангусты, боком-боком двигается краб; везде на камнях, точно крупные вишни, рассеяны актинии, и всюду множество всяких любопытных штук: вот цветут-качаются морские лилии, мелькают, точно мухи, быстрые креветки, вот тащится морская черепаха, и над ее тяжелым щитом играют две маленькие зеленые рыбешки, совсем как бабочки в воздухе, и вот по белым камням везет свою раковину рак-отшельник. Евсейка, глядя на него, даже стих вспомнил:

Дом, - не тележка у дядюшки Якова.

И вдруг слышит над головою у него точно кларнет запищал:

Смотрит- над головою у него огромнейшая рыба в сизо-серебряной чешуе, выпучила глаза и, оскалив зубы, приятно улыбается, точно ее уже зажарили и она лежит на блюде среди стола.

- Это вы говорите? - спросил Евсейка.

Удивился Евсейка и сердито спрашивает:

- Как же это вы? Ведь рыбы не говорят!

А сам думает: "Вот так раз! Немецкий я вовсе не понимаю, а рыбий язык сразу понял! Ух, какой молодчина!"

И, приосанясь, оглядывается: плавает вокруг него разноцветная игривая рыбешка и - смеется, разговаривает:

- Глядите-ка! Вот чудище приплыло: два хвоста!

- И плавников только два!

Некоторые, побойчее, подплывают прямо к носу и дразнятся:

Евсейка обиделся: "Вот нахалки! Будто не понимают, что перед ними настоящий человек. "

И хочет поймать их, а они, уплывая из-под рук, резвятся, толкают друг друга носами в бока и поют хором, дразня большого рака:

Под камнями рак живет,

Рыбий хвостик рак жует.

Рыбий хвостик очень сух,

Рак не знает вкуса мух.

А он, свирепо шевеля усами, ворчит, вытягивая клешни:

- Попадитесь-ка мне, я вам отстригу языки-то!

"Серьезный какой", - подумал Евсейка.

Большая же рыба пристает к нему:

- Откуда это вы взяли, что все рыбы - немые?

- Что такое - папа?

- Так себе. Вроде меня, только - побольше, и усы у него. Если не сердится, то очень милый.

Тут Евсейка испугался: скажи-ка ей, что ест!

Поднял глаза вверх, видит сквозь воду мутно-зеленое небо и солнце в нем, желтое, как медный поднос; подумал мальчик и сказал неправду:

- Нет, он не ест рыбы, костлявая очень.

- Однако - какое невежество! - обиженно вскричала рыба. - Не все же мы костлявые! Например - мое семейство.

"Надо переменить разговор", - сообразил Евсей и вежливо спрашивает:

- Вы бывали у нас наверху?

- Очень нужно! - сердито фыркнула рыба. - Там дышать нечем.

- Зато - мухи какие.

Рыба оплыла вокруг него, остановилась прямо против носа, да вдруг и говорит:

- Мух-хи? А вы зачем сюда приплыли?

"Ну, начинается! - подумал Евсейка. - Съест она меня, дура. "

И, будто бы беззаботно, ответил:

- Гм? - снова фыркнула рыба. - А может быть, вы- уже утопленник?

- Вот еще! - обиженно крикнул мальчик. - Нисколько даже. Я вот сейчас встану и.

Попробовал встать, а не может, точно его тяжелым одеялом окутали - ни поворотиться, ни пошевелиться!

"Сейчас я начну плакать", - подумал он, но тотчас же сообразил, что плачь не плачь, в воде слез не видно, и решил, что не стоит плакать, - может быть, как-нибудь иначе удастся вывернуться из этой неприятной истории.

А вокруг - господи! - собралось разных морских жителей - числа нет!

На ногу взбирается голотурия, похожая на плохо нарисованного поросенка, и шипит:

- Желаю с вами познакомиться поближе.

Дрожит перед носом морской пузырь, дуется, пыхтит, - укоряет Евсейку:

- Хорош-хорош! Ни рак, ни рыба, ни моллюск, ай-я-яй!

- Погодите, я, может, еще авиатором буду, - говорит ему Евсей, а на колени его влез лангуст и, ворочая глазами на ниточках, вежливо спрашивает:

- Позвольте узнать, который час?

Проплыла мимо сепия, совсем как мокрый носовой платок: везде мелькают сифонофоры, точно стеклянные шарики, одно ухо щекочет креветка, другое - тоже щупает кто-то любопытный, даже по голове путешествуют маленькие рачки, запутались в волосах и дергают их.

"Ой, ой, ой!" - воскликнул про себя Евсейка, стараясь смотреть на всё беззаботно и ласково, как папа, когда он виноват, а мамаша сердится на него.

А вокруг в воде повисли рыбы - множество! - поводят тихонько плавниками и, вытаращив на мальчика круглые глаза, скучные, как алгебра, бормочут:

Как он может жить на свете без усов и чешуи?

Мы бы, рыбы, не могли бы раздвоить хвосты свои!

Не похож он ни на рака, ни на нас - весьма во многом!

Не родня ли это чудо безобразным осьминогам?

"Дуры! - обиженно думает Евсейка. - У меня по русскому языку в прошлом году две четверки было. "

И делает такой вид, будто он ничего не слышит, даже хотел беззаботно посвистеть, - но - оказалось - нельзя: вода лезет в рот, точно пробка.

А болтливая рыба всё спрашивает его:

- Нравится вам у нас?

- Нет. то есть - да, нравится. У меня дома. тоже очень хорошо, ответил Евсей и снова испугался:

"Батюшки, что я говорю?! Вдруг она рассердится, и начнут они меня есть. "

Но вслух говорит:

- Давайте как-нибудь играть, а то мне скучно.

Это очень понравилось болтливой рыбе, она засмеялась, открыв круглый рот так, что стали видны розовые жабры, виляет хвостом, блестит острыми зубами и старушечьим голосом кричит:

- Это хорошо - поиграть! Это очень хорошо - поиграть!

- Поплывемте наверх! - предложил Евсей.

- Зачем? - спросила рыба.

- А вниз уже нельзя ведь! И там, наверху, - мухи.

- Мух-хи! Вы их любите?

Евсей любил только маму, папу и мороженое, но ответил:

- Ну что ж? Поплывем! - сказала рыба, перевернувшись головой вверх, а Евсей тотчас цап ее за жабры и кричит:

- Стойте! Вы, чудище, слишком засунули свои лапы в жабры мне.

- Как это - ничего? Порядочная рыба не может жить не дыша.

- Господи! - вскричал мальчик. - Ну, что вы спорите всё? Играть так играть.

А сам думает: "Лишь бы только она меня немножко подтащила наверх, а там уже я вынырну".

Поплыла рыба, будто танцуя, и поет во всю мочь:

И зубаста да тоща,

Пищи на обед ища,

Ходит щука вкруг леща!

Маленькие рыбёшки кружатся и хором орут:

Тщетно тщится щука

Вот так это - штука!

Плыли, плыли, чем выше - тем всё быстрее и легче, и вдруг Евсейка почувствовал, что голова его выскочила на воздух.

Смотрит - ясный день, солнце играет на воде, зеленая вода заплескивает на берег, шумит, поет. Евсейкино удилище плавает в море, далеко от берега, а сам он сидит на том же камне, с которого свалился, и уже весь сухой!

- Ух! - сказал он, улыбаясь солнцу, - вот я и вынырнул.

Попробовал встать, а не может, точно его тяжелым одеялом окутали - ни поворотиться, ни пошевелиться!

"Сейчас я начну плакать", - подумал он, но тотчас же сообразил, что плачь не плачь, в воде слез не видно, и решил, что не стоит плакать, - может быть, как-нибудь иначе удастся вывернуться из этой неприятной истории.

А вокруг - господи! - собралось разных морских жителей - числа нет!

На ногу взбирается голотурия, похожая на плохо нарисованного поросенка, и шипит:

- Желаю с вами познакомиться поближе.

Дрожит перед носом морской пузырь, дуется, пыхтит, - укоряет Евсейку:

- Хорош-хорош! Ни рак, ни рыба, ни моллюск, ай-я-яй!

- Погодите, я, может, еще авиатором буду, - говорит ему Евсей, а на колени его влез лангуст и, ворочая глазами на ниточках, вежливо спрашивает:

- Позвольте узнать, который час?

Проплыла мимо сепия, совсем как мокрый носовой платок: везде мелькают сифонофоры, точно стеклянные шарики, одно ухо щекочет креветка, другое - тоже щупает кто-то любопытный, даже по голове путешествуют маленькие рачки, - запутались в волосах и дергают их.

"Ой, ой, ой!" - воскликнул про себя Евсейка, стараясь смотреть на всё беззаботно и ласково, как папа, когда он виноват, а мамаша сердится на него.

А вокруг в воде повисли рыбы - множество! - поводят тихонько плавниками и, вытаращив на мальчика круглые глаза, скучные, как алгебра, бормочут:

Как он может жить на свете без усов и чешуи?

Мы бы, рыбы, не могли бы раздвоить хвосты свои!

Не похож он ни на рака, ни на нас - весьма во многом!

Не родня ли это чудо безобразным осьминогам?

"Дуры! - обиженно думает Евсейка. - У меня по русскому языку в прошлом году две четверки было. "

И делает такой вид, будто он ничего не слышит, даже хотел беззаботно посвистеть, - но - оказалось - нельзя: вода лезет в рот, точно пробка.

А болтливая рыба всё спрашивает его:

- Нравится вам у нас?

- Нет. то есть - да, нравится. У меня дома. тоже очень хорошо, - ответил Евсей и снова испугался:

"Батюшки, что я говорю?! Вдруг она рассердится, и начнут они меня есть. "

Но вслух говорит:

- Давайте как-нибудь играть, а то мне скучно.

Это очень понравилось болтливой рыбе, она засмеялась, открыв круглый рот так, что стали видны розовые жабры, виляет хвостом, блестит острыми зубами и старушечьим голосом кричит:

- Это хорошо - поиграть! Это очень хорошо - поиграть!

- Поплывемте наверх! - предложил Евсей.

- Зачем? - спросила рыба.

- А вниз уже нельзя ведь! И там, наверху, - мухи.

- Мух-хи! Вы их любите? Евсей любил только маму, папу и мороженое, но ответил:

- Ну что ж? Поплывем! - сказала рыба, перевернувшись головой вверх, а Евсей тотчас цап ее за жабры и кричит:

- Стойте! Вы, чудище, слишком засунули свои лапы в жабры мне.

- Как это - ничего? Порядочная рыба не может жить не дыша.

- Господи! - вскричал мальчик. - Ну, что вы спорите всё? Играть так играть.

А сам думает: "Лишь бы только она меня немножко подтащила наверх, а там уже я вынырну".

Поплыла рыба, будто танцуя, и поет во всю мочь:

И зубаста да тоща,

Пищи на обед ища,

Ходит щука вкруг леща!

Маленькие рыбёшки кружатся и хором орут:

Тщетно тщится щука

Вот так это - штука!

Плыли, плыли, чем выше - тем всё быстрее и легче, и вдруг Евсейка почувствовал, что голова его выскочила на воздух.

Смотрит - ясный день, солнце играет на воде, зеленая вода заплескивает на берег, шумит, поет. Евсейкино удилище плавает в море, далеко от берега, а сам он сидит на том же камне, с которого свалился, и уже весь сухой!

- Ух! - сказал он, улыбаясь солнцу, - вот я и вынырнул.

Однажды маленький мальчик Евсейка — очень хороший человек! — сидя на берегу моря, удил рыбу. Это очень скучное дело, если рыба, капризничая, не клюет. А день был жаркий, стал Евсейка, со скуки, дремать и — бултых! — свалился в воду.

Свалился, но ничего, не испугался и плывет тихонько, потом нырнул и тотчас достиг морского дна.

Сел на камень, мягко покрытый рыжими водорослями, смотрит вокруг — очень хорошо!

Ползет, не торопясь, алая морская звезда, солидно ходят по камням усатые лангусты, боком- боком двигается краб; везде на камнях, точно крупные вишни, рассеяны актинии, и всюду множество всяких любопытных штук: вот цветут, качаются морские лилии, мелькают, точно мухи, быстрые креветки, вот тащится морская черепаха, а над ее тяжелым щитом играют две маленькие зеленые рыбешки, совсем как бабочки в воздухе, а вот по белым камням везет свою раковину рак-отшельник. Евсейка, глядя на него, даже стихи вспомнил:

Дом — не тележка у дядюшки Якова.

И вдруг слышит, над головою у него точно кларнет запищал:

Смотрит, над головою у него огромнейшая рыба в сизо-серебряной чешуе, выпучила глаза и, оскалив зубы, приятно улыбается, точно ее уже зажарили и она лежит на блюде среди стола.

— Это вы говорите? — спросил Евсейка.

Удивился Евсейка и сердито спрашивает:

— Как же это вы? Ведь рыбы не говорят!

И, приосанясь, оглядывается: плавает вокруг него разноцветная игривая рыбешка и — смеется, разговаривает:

— Глядите-ка! Вот чудище приплыло: два хвоста!

— А чешуи — нет, фи!

— И плавников только два!

Некоторые, побойчее, подплывают прямо к носу и дразнятся:

— Вот нахалки! Будто не понимают, что перед ними настоящий человек.

И хочет поймать их, а они, уплывая из-под рук, резвятся, толкают друг друга носами в бока и поют хором, дразня большого рака:

Под камнями рак живет,

Рыбий хвостик рак жует,

Рыбий хвостик очень сух,

Рак не знает вкуса мух.

А он, свирепо шевеля усами, ворчит, вытягивая клешни:

— Попадитесь-ка мне, я вам отстригу языки-то!

Большая рыба пристает к нему:

— Откуда это вы взяли, что все рыбы — немые?

— Что такое — папа?

— Так себе. Вроде меня, только — побольше и усы у него. Если не сердится, то — очень милый.

Тут Евсейка испугался: скажи-ка ей, что ест!

Поднял глаза вверх, видит сквозь воду мутнозеленое небо и солнце в нем, желтое, как медный поднос; подумал мальчик и сказал неправду:

— Нет, он не ест рыбу, костлявая очень.

— Однако — какое невежество! — обиженно вскричала рыба. — Не все мы костлявые! Например — мое семейство.

— Вы бывали у нас наверху?

— Очень нужно! — сердито фыркнула рыба. — Там дышать нечем.

— Зато — мухи какие.

Рыба оплыла вокруг него, остановилась прямо против носа, да вдруг и говорит:

— Му-хи? А вы зачем сюда приплыли?

— Гм! — снова фыркнула рыба. — А может быть, вы — уже утопленник?

— Вот еще! — обиженно крикнул мальчик. — Нисколько даже! Я, вот, сейчас встану и.

Попробовал встать, а — не может: точно его тяжелым одеялом окутали — ни поворотиться, ни пошевелиться!

А вокруг — господи! — собралось разных морских жителей — числа нет! На ногу взбирается голотурия, похожая на плохо нарисованного поросенка, и шипит:

— Желаю с вами познакомиться поближе.

Дрожит перед носом морской пузырь, дуется, пыхтит — укоряет Евсейку:

— Хорошо! Хорошо! Ни рак, ни рыба, ни моллюск, ай-я-яй!

— Погодите, я, может, еще авиатором буду, — говорит ему Евсей, а на колени его влез лангуст и, ворочая глазами на ниточках, вежливо спрашивает:

— Позвольте узнать, который час?

Проплыла мимо сепия, совсем как мокрый носовой платок; везде мелькают сифонофоры, точно стеклянные шарики, одно ухо щекочет креветка, другое — тоже щупает кто-то любопытный, даже по голове путешествуют маленькие рачки — запутались в волосах и дергают их.

— Ой, ой, ой! — воскликнул про себя Евсейка, стараясь смотреть на все беззаботно и ласково, как папа, когда он виноват, а мама сердится на него.

А вокруг в воде повисли рыбы, — множество! — поводят тихонько плавниками и, вытаращив на мальчика круглые глаза, скучные, как алгебра, бормочут:

Как он может жить на свете

без усов и чешуи?

Мы бы, рыбы, не могли бы

разводить хвосты свои!

Не похож он ни на рака, ни на нас —

весьма во многом.

Не родня ли это чудо

И делает такой вид, будто он ничего не слышит, даже хотел беззаботно посвистеть, но — оказалось — нельзя: вода лезет в рот, точно пробка.

А болтливая рыба все спрашивает его:

— Нравится вам у нас?

— Нет. то есть — да, нравится. У меня дома тоже очень хорошо! — ответил Евсей и снова испугался:

Но вслух говорит:

— Давайте как-нибудь играть, а то мне несколько скучно.

Это очень понравилось болтливой рыбе, она засмеялась, открыв круглый рот так, что стали видны розовые жабры, виляет хвостом, блестит острыми зубами и старушечьим голосом кричит:

— Это хорошо — поиграть. Это очень хорошо — поиграть!

— Поплывем наверх! — предложил Евсей.

— Зачем? — спросила рыба.

— А вниз уже нельзя ведь! И там, наверху, — мухи.

— Мух-хи! Вы их любите.

Евсей любил только маму, папу и мороженое, но ответил:

— Ну что ж? Поплывем! — сказала рыба, перевернувшись головой вверх, а Евсей тотчас цоп ее за жабры и кричит:

— Стойте! Вы, чудовище, слишком засунули свои лапы в жабры мне.

— Как это — ничего? Порядочная рыба не может жить не дыша.

— Господи! — вскричал мальчик. — Ну что вы спорите все? Играть так играть.

Поплыла рыба, будто танцуя, и поет во всю мочь:

И зубаста и тоща,

Пищи на обед ища,

Ходит щука вкруг леща.

Маленькие рыбешки кружатся и хором орут:

Тщетно тщится щука

Вот так это — штука!

Плыли-плыли, чем выше — тем все быстрее и легче, и вдруг Евсейка почувствовал, что голова его выскочила на воздух:

Смотрит — ясный день, солнце играет на воде, зеленая вода заплескивает на берег, шумит, поет, Евсейкино удилище плавает в море, далеко от берега, а сам он сидит на том же камне, с которого свалился, и уже — весь сухой!

— Ух, — сказал он, улыбаясь солнцу, — вот я и вынырнул!