Что становится с человеком после рака

Для многих людей процесс лечения растягивается на мучительные месяцы. Причем, все врачи в один голос говорят, что настрой пациента вдвое усиливает действия лекарств.

Несмотря на то, что технологии в медицине активно развиваются, а противостояние раку становится все более эффективным, человек и его окружение в период лечения и пост-онкологической реабилитации находятся в очень непростой ситуации.
Последствия рака тяжелы. Существует несколько этапов, в течение которых пациент будет проходить через болезненные физические состояния, депрессии, сомнения, страх, одиночество и так далее. Все они вполне объективны.

Сами посудите: послеоперационные боли, нарушение работы пищеварительной системы и почек, застой лимфы, проблемы с суставами, малокровие, выпадение волос, сильная слабость, отсутствие аппетита, тошнота и рвота, ощущение близкой смерти.

Лечение, влияя на гомеостазис, нарушает работу нервной системы. То есть человек начинает по-иному реагировать на происходящее вокруг, поэтому родственники и друзья могут не понять его поведение.

Пожалуй, каждый слышал утверждение, что мысли материальны. Если настраиваешь себя на неудачу и расстройство, то так и произойдет. Что ж, в борьбе с раком это действительно так. Девять исследований из 10 приходят к заключению, что больной заметно дольше живет, когда он готов бороться раком, свободно выражает свои эмоции или отрицает наличие у себя заболевания. Но отрицает не перед другими, а сам перед собой.

Почти каждый знает, что при обнаружении злокачественных опухолей назначают химиотерапию. Это, по сути, яд, который вливают в кровь человека. Поэтому организм находится в плачевном состоянии, а пациент испытывает постоянное недомогание: тошнота, запоры или, наоборот, недержание, выпадение волос.

Все это можно пережить. Но важно помнить одну вещь: после курса химии велика вероятность потерять детородную функцию. Это одно из самых серьезных последствий рака, которое касается и мужчин, и женщин. В течение пяти лет после курса химии забеременеть не получится.

Поэтому, если вы молоды, вам еще жить и рожать детей, непременно стоит обсудить свои намерения с врачом-онкологом.

Если даже не брать в расчет, что рак может быть в мочеполовой или детородной системах, сильно влияет химиотерапия. Из-за нее на интимную жизнь просто может не быть сил, вероятно также пропадет интерес к сексу и появятся боли во время самого процесса.

У многих женщин после химиотерапии уменьшается либидо. Побочные эффекты традиционных химиопрепаратов, включающие тошноту, рвоту, потерю или набор веса, слабость и облысение, могут сделать женщину непривлекательной. Эти симптомы обычно проходят вскоре после окончания химиотерапии, последствия рака ими не ограничиваются. Для восстановления уверенности в себе и сексуального желания может потребоваться намного больше времени.

Чем он слабее, тем больше вероятность смерти от рядовых болячек. Механизмы иммунной защиты настолько сложны, что некоторые вопросы не вполне еще ясны даже ученым. Несмотря на то, что рак – очень серьезное заболевание, лечение которого весьма не просто, хороший иммунитет борется с ним в рамках своих возможностей, не позволяя разрастаться опухоли.

Стимулируя иммунитет, мы можем воздействовать на болезнь косвенным путем.

При этом важно, что химио-, луче-, как, впрочем, и оперативная терапия наносят значительный удар по и без того еле дышащей иммунной системе человека, усугубляя последствия рака.

Порезы, которые постоянно кровоточат, неожиданные синяки, маленькие, фиолетовые или красные пятна под кожей, менструальный период, который тяжелее проходит или дольше длится, чем обычно, кровь в рвотных массах, часто напоминающая кофейную гущу, черные или кровавые испражнения, или красноватая или розоватая моча.

Кровотечение может появиться при таких видах рака: печени, молочной железы, прямой кишки, желудка, шейки матки, легких, кишечника.

Чтобы устранить кровотечения врачи обычно назначают инъекции витамина K, использование препаратов антикоагулянтов, препараты факторов свертывания крови, переливание плазмы крови или тромбоцитов, другие лекарства, в том числе гидроксимочевина для лечения проблем тромбоцитов.

В таком случае им положена определенная социальная поддержка. Онкологическим пациентам присваивается группа по инвалидности после медицинского освидетельствования.

Чтобы начать оформлять документы, нужно для начала обратиться к своему врачу-онкологу. Как правило, после первого обращения до оформления проходит до полугода. Все это время пациент занят больше своим здоровьем, прохождением курсов химиотерапии, подготовкой к операции и восстановлению после нее.

Медицинский персонал не имеет права препятствовать в сборе необходимой информации и подготовке документов. Направить на освидетельствование могут также органы социальной защиты и пенсионного обеспечения.

Усталость при раке представляет собой крайнее истощение и утомление и является наиболее распространенной проблемой, с которой встречаются люди, испытавшие воздействие рака. На самом деле, более половины пациентов испытывают усталость во время химиотерапии или лучевой терапии, и до 70% людей, испытавших воздействие рака, знакомы с этим побочным эффектом. Порой доходит до того, что даже простая ходьба по дому может обернуться в непосильную задачу.

Важно говорить врачу про свою усталость, потому что это не сплетни на работе, а настоящий симптом и показатель. Чтобы поддерживать хотя бы относительную бодрость нужно стараться выполнять физические упражнения. Выберете время дня, когда чувствуете в себе силы и планируйте день из расчета на это. Ну про различные препараты не стоит забывать, хотя их вам пропишет врач.

В зависимости от масштаба поражения хирург может прибегнуть к резекции (частичное удаление органа), ампутации (удаление отдела органа) или экстирпации (тотальное удаление органа). При небольших новообразованиях предпочтение отдается резекции или ампутации. Важную роль играет возможность резекции при поражении органов, вырабатывающих гормоны. Например, при раке щитовидной железы такая щадящая методика в случае небольших новообразований без метастазирования дает шанс хоть частично сохранить функцию органа и избежать серьезных осложнений. Обширные опухолевые поражения не оставляют выбора и требуют тотального удаления органа вместе с опухолью.

Поскольку особенностью злокачественной опухоли, отличающей ее от других патологических процессов, является метастазирование, то при оперативном лечении рака принято удалять и лимфоузлы, в которых возможно обнаружение раковых клеток. Прорастание соседних органов или тканей требует проведение расширенных операций в целях ликвидации всех видимых очагов опухолевого роста.

Светлана Яблонская. Фото: Павел Смертин

Рассказывает кризисный психолог и бывший онкопациент Светлана Яблонская.

Про реакцию окружающих

Иногда так реагируют даже врачи (!), что воспринимается труднее всего. Но больше всё же тех, кто помогает, поддерживает, держит кулаки и молится.

Надо ли думать о прогнозах

Нужно понимать, что рак – это много разных болезней с разным течением, лечением и прогнозами. Я перестала думать о прогнозах в день, когда делала предпоследнее облучение, и случилось вот что.

Приезжаю на процедуру, и начинается знаменитый московский ураган 2017 года, когда на людей падали деревья и остановки.

Про страх и память смертную

Фото с сайта patientfocusedmedicine.org

С другой, попробуй-ка поживи с этой памятью смертной каждый день. А тут получается, она у тебя есть прям встроенная.

Для меня всё богословие – очень практическая вещь, которая хорошо проверяется онкобольницей. Мы редко думаем о том, что каждый новый день нам не гарантирован, но вообще-то он никому не гарантирован. А во время онкологии глаза открываются, появляется благодарность.

Моментов, когда больше всего страшно, в этой болезни два. Один – сразу после постановки диагноза, там просто животный страх. Он проходит, когда начинаешь лечиться, потому что становится понятно: с этим можно что-то делать. И что, в конце концов, ты не умираешь прям сейчас, и даже, умирая, можно как-то жить (смотри лозунг хосписов). И ещё в этот момент есть люди, которые тебя поддерживают.

Второй неочевидный момент, который проходишь чаще всего одна, — ощущаешь где-то через полгода после окончания лечения.

Ты чувствуешь острое желание жить и безумную ценность всех оставшихся тебе дней, даже если они сложатся ещё в лет пятьдесят или больше.

Но силы при этом почему-то заканчиваются, накатывают страхи.

А ещё после болезни предельно повысилась избирательность — в музыке, фильмах, чтении, учёбе, в некотором смысле — в общении. Скажем, если прежде я обычно дочитывала даже казавшиеся мне бестолковыми книги, то теперь бросаю. Так же и с фильмами. Всё это как производная от ценности времени и жизни в целом. Я сама к себе такой ещё не привыкла, я на пути.

С одной стороны, наш организм – чудесная штука. У него есть огромные резервы восстановления. Но себе неплохо ещё и помогать. Очень важна физическая активность, много западных исследований подтверждает, что активность улучшает прогноз. Наши онкологи, наконец, тоже стали это признавать.

Единственное, проверьте, как конкретные антидепрессанты влияют на вашу профилактическую терапию, не все психиатры про это знают.

Например, есть антидепрессанты, которые ослабляют эффективность профилактической терапии при раке молочной железы, приём этих препаратов нужно обязательно согласовать с онкологом.

Кстати, там же есть врачи, которые занимаются реабилитацией. Наконец-то эта тема стала подниматься, на государственном уровне разрабатывается специальная программа.

Зачем нужна физкультура

Фото с сайта bcf.org.au

Дело даже не в эндорфинах – гормонах радости, которые вырабатываются при движении. Физическая активность важна по одной простой причине – организм крепче. А чем крепче организм, тем выше вероятность, что единичные гадские раковые клетки, которые могли где-то остаться, он забьёт, не даст им развиться.

Если человек считает, что ему хороша штанга, и врачи не против, то почему нет. Знаю женщину, которая, вылечившись от рака, занялась пауэрлифтингом – силовым троеборьем — и теперь занимает призовые места в международных соревнованиях, как понимаете, не в паралимпийской программе. Ещё одна занимается горными лыжами.

Я на последней консультации спрашивала у своего хирурга, можно ли мне делать планку и стойку на руках. Стойка на руках была одним из самых больших расстройств – перед болезнью я только начала её осваивать, и тут – операция.

Врач сказал, планку – можно, а стойку на руках – под мою ответственность (и я поняла, что перебьюсь). При этом надо понимать, что это был врач федерального центра. Потому что мой районный онколог (он очень милый, который в своё время сообщил мне диагноз так, что вызвал у меня, кризисного психолога, восхищение) уверяет, что ничего активнее китайской гимнастики тайцзицюань мне нельзя. Он просто – приверженец старой школы.

То есть, начинаем думать, зачем Господь оставил нас в живых, и очень осмотрительно двигаемся к активной и спокойной жизни.

Подробное руководство по реабилитации, к сожалению, мне никто не проговаривал. Реабилитация – штука очень сложная.

Дело в том, что химиотерапию и лучевую терапию все переносят по-разному. Есть какие-то общие вещи, но, поскольку рак и его лечение – это очень большая нагрузка на организм, может накрыть и в том месте, которое не предскажешь.

Например, меня три недели назад накрыло на совершенно безобидный профилактический препарат, который назначают для укрепления костей. Так плохо мне не было даже на химии.

Вся наша история бывших онкопациентов чревата такими сюрпризами, здесь ничего не поделаешь.

Как подстраховаться при неожиданных осложнениях

Во время химиотерапии перед каждым вливанием нам выдавали инструкцию с описанием, что делать, если поднялась температура. Если выше 38,5, нужно было звонить в отделение и приезжать. Ещё был перечислен большой набор таблеток, которые нужно было бы принимать при разных симптомах. Я честно ими закупилась, не пригодилось почти ничего.

Но когда из клиники ты переходишь в диспансер, всё становится сложнее. Потому что препарараты, которые там тебе дают, считаются не лечением, а профилактикой рецидива, а ты – условно здоровым. Пока тебе что-то вливают, за тобой, конечно, смотрят, но вот в перерывах между визитами ты остаёшься один.

Хорошо бы и в диспансере иметь телефон врача и возможность всегда позвонить. У меня, к несчастью, вливание было в пятницу; после него начались выходные, и диспансер не работал.

Про пластику и тренажёры

Коррекцию после операций при раке я бы не назвала косметической хирургией. Точнее, при раке груди может это и косметическая пластика, а вот при раке гортани – уже вовсю функциональная.

С раком груди проблема даже не в том, что удаляют часть органа или весь орган. Там во многих случаях удаляют подмышечные лимфоузлы, так что рука со стороны операции, если её перегрузить, может сильно отекать; если будет большая нагрузка на руки, велика вероятность лимфостаза, а он плохо лечится.

То есть, здесь ты всё время идёшь по тонкой грани, когда нагрузки важны, но перегрузки опасны. Пациентам после рака молочной железы положена инвалидность из-за хирургического вмешательства и последствий химио- и лучевой терапий, но её достаточно сложно оформить и не все её берут.

С активностью я однажды переборщила: встала слишком быстро после операции на эллипс и немного перестаралась с нагрузкой на руки – в итоге порвала шов.

Теперь у меня есть правило: любые активности обсуждать с врачом.

Про онкопсихологов и психотерапевтов не от мира сего

Светлана Яблонская. Фото: Павел Смертин

Скорее всего, я не отношусь к паническому типу и могу разными способами справляться со страхом рецидива и осложнений. По крайней мере, из всей этой истории я выбралась без антидепрессантов, хотя была к ним морально готова.

Первое средство от страхов – хорошая психотерапия. Но нужен грамотный психолог, который, с одной стороны, не будет над тобой квохтать, а, с другой, — хоть немного понимает специфику нашего заболевания и того, что происходит во время лечения.

Но если тяжёлые состояния не проходят, возможно, лучше обратиться не к психологу, а к психотерапевту или психиатру, которые имеют медицинское образование и могут при необходимости выписать медикаменты.

Лично у меня был забавный случай – во время лечения я работала как клиент с замечательным психологом, который хотел мне помочь, но некоторых вещей про болезнь просто не понимал.

Например, иду я к нему на приём после очередного вливания химиотерапии. Кабинет не на первом этаже, я поднимаюсь по лестнице, гордая тем, что запыхалась, но смогла подняться. А он только приехал с какого-то горнолыжного курорта.

— Всё вполне прилично, только сил не хватает.

— Ну, давайте подумаем, куда они уходят.

Многие наши прекрасные психотерапевты бывают людьми возвышенными. Они могут разбирать историю семьи пациента и детские травмы его папы, мамы, бабушки и кошки с хомячком, но при этом не знать, какой у человека диагноз, прогноз, какое лечение он проходит и как это лечение влияет на его состояние. Пока сам не скажешь. Так что говорите про себя главное на первой встрече.

Сбросить 13 килограммов и сфотографироваться лысой

Фото с сайта dailymail.co.uk

С вопросом про женские штуки, наверное, не ко мне. Потому что, заболев и начав лечиться, я похудела на тринадцать килограммов. Просто резко сменила образ жизни: активность и тип питания, такое тоже бывает.

Вес держался всё время лечения и вот уже почти два года ремиссии, мне говорят, что выгляжу я после онкоистории лучше, чем до неё.

Хотя у многих женщин на гормонотерапии вес, наоборот, растёт.

Правда, у меня с юности была мечта когда-нибудь постричься налысо и посмотреть, как оно будет. Она исполнилась, хоть и таким странным способом.

В будущем мне предстоит небольшая операция по коррекции коррекции шва. Не всё получилось сразу, так тоже бывает. И я предвкушаю, что там придётся опять какое-то время не вставать на тренажёр, активно не двигать верхней частью тела. Я это поняла и к этому готова. Ограничения есть в жизни любого человека, это только в самом начале жизни кажется, что наши возможности безграничны. Мне видится, что важно смотреть не на то, что отнимается, а на то, что присутствует, на те возможности, которые у нас есть. Их много.

В каждом крупном городе нашей страны можно найти особое (а то и не одно) медицинское учреждение. Все входящие и выходящие из него отличаются от посетителей и пациентов обычных поликлиник и больниц. Как правило, их лица хмуры и сосредоточены. Это учреждение – онкодиспансер.

Оказавшись в вестибюле обычной больницы, можно увидеть не только грустные лица, но и вполне веселые и жизнерадостные. Эти люди возвращаются домой после починки своих организмов. Зайдя в онкодиспансер, вы увидите весь спектр социума: молодых и пожилых, обеспеченных и не очень, одиноких и семейных. И весь этот спектр будет излучать только одно: напряжение.

Так что же происходит с этими людьми после скитаний по больницам? И есть ли она, жизнь после рака? Многие из нас порой пересылают деньги на лечение онкобольным по объявлениям в соцсетях и по ТВ. И никто не задает себе вопрос: а что происходит с ними потом? Хотите узнать? Я вам расскажу.

Лечение рака – долгий и трудоемкий процесс. Причем на отдельных стадиях речь идет уже не о выздоровлении, а о приостановлении болезни. Впрочем, пусть это вас не пугает. Диабет и целый ряд заболеваний сердечно-сосудистой системы тоже нельзя навсегда вылечить. Но с ними можно жить. Годами и десятилетиями, если регулярно обследоваться и соблюдать назначения врача. Другое дело, что лечение рака нередко напоминает лотерею. И один больной с третьей стадией после всех мытарств живет долго и счастливо, а у другого – со второй – через год находят метастазы.

Первое, с чем сталкивается онкобольной, – неизвестность. Пытаясь найти ответы на свои вопросы, он залезает в интернет и тонет в потоке историй, информации и рекламы шарлатанов, обещающих вылечить все и у всех настойкой бобровой струи. Затем во время лечения он видит таких же, как он, и окончательно сбивается с толку. Одни верят врачам, но шарлатанам – еще больше, другие – смиряются со всем происходящим, а третьи находятся в окружении любящих и обеспеченных родственников и готовы читать о своей болячке лекции.

Кстати

Но наступает день, когда лечение окончено. Теперь нужно лишь периодически являться на контроль, а впереди – работа или пенсия по инвалидности (а иногда и то, и то). И тут человек становится похож на впервые покорившего Эверест альпиниста, который не знает, как спуститься. Особенно, если в органах недочет, или волосы облетели, как пух у одуванчика. Отдельная тема – если ты молод, но уже не сможешь иметь детей.

За время лечения ты привыкаешь к теме боли и болезни как к шуму автомобилей на улице. Ты бережешь себя и нервничаешь, если вдруг что-то где-то заболело. Обычный человек выпьет таблетку анальгина, а онкобольной может довести себя до нервного срыва, пока не сделает томографию и не убедится, что у него мигрень, а не метастазы в голове. Ну а в день контрольного обследования внутренние ощущения вообще сродни генеральному сражению наподобие Бородинского.

Это начинает напоминать стокгольмский синдром, и в очередях в поликлинике заводятся разговоры о том, кто как перенес химию и какой едой поднять показатели крови. Те, кто дружит с интернетом, общаются на тематических форумах. Все позади, но диагноз не отпускает – он в подсознании. Он уже часть разума.

И что же делать? Как научиться забывать свои кошмарные сны наяву и как сделать прививку обществу от отчуждения таких людей? Мне сначала было немного проще. Я спокойно отнесся к предстоящей операции, и вообще, она прошла довольно весело. Настолько, что врачи по ее окончании шлепнули мне под нос в блестящем лотке уже бывшую часть моего тела, показав и рассказав, что в ней не так.

Вот только некоторые знакомые, узнав про мой диагноз, стали стараться не пользоваться со мной одними вещами. Или пореже здороваться за руку. И спрашивать, не из больницы ли я сейчас пришел. Словом, активно профилактировать передачу рака воздушно-капельным и бытовым путем. Ибо у нас немало тех, кто в такую возможность свято верит. Как говорится, проверено опытным путем.

В конечном счете, мне стало все равно, кто и как к этому отнесется. Тем более, что хождения по кругам онкологического ада в связи с рецидивами у мамы быстро убедили в том, что если это глубоко в себя впускать, то можно легко лишиться рассудка. За примерами далеко не надо было ходить: некоторые мои знакомые от постоянных стрессов на фоне лечения и обследований стали сильно подвержены истерии и депрессиям.

Так какая же она, жизнь после рака? Горькая, как каменная соль, но удивительно меняющая ход мыслей и отношение ко всему. Дающая шанс перезапустить самого себя в этом мире, увидеть себя и свое окружение в своей подлинной сущности. Напоминающая, что нужно быть сильным, иначе – зачем тебе быть? Открывающая новые горизонты, потому что уже почти нечего терять, а значит – можно многое приобрести. Как это ни парадоксально.

Вот только общество должно быть чуть умнее. Гуманнее и деликатнее. Добрее и воспитаннее. Чтобы не оставлять на свалке жизни талантливых, креативных и способных людей исключительно из-за их диагноза. Потому что, как говорят некоторые врачи, в конечном счете раком заболевают все, только вот не каждый до него доживает.

Учёные из Канадского института перспективных исследований выдвинули гипотезу о том, что онкологические заболевания могут передаваться от человека к человеку. Происходит это, по их мнению, через колонии микробов, обитающих на коже или слизистых внутренних органов. ВОЗ такую гипотезу категорически отрицает.

Дмитрий Писаренко, АиФ.ru: Юрий Борисович, рак пугает своей загадочностью и непредсказуемостью: до сих пор не до конца ясно, почему возникает опухоль. Ваша гипотеза даёт ответ на этот вопрос?

Юрий Мишин: Рак — заболевание психосоматическое, поэтому оно может развиваться в нашем организме только на двух уровнях одновременно: физиологическом и психологическом. У человека будто бы существует две опухоли: одна находится, допустим, в молочной железе или желудке, а вторая — в центральной нервной системе. Конечно, это новообразование в переносном смысле, но по своей силе воздействия оно не менее важно, чем опухоль физическая. Это своего рода раковая доминанта.

И рак, и язва желудка, и гипертоническая болезнь развиваются у человека на нервной почве. На 50% причины возникновения рака — это нездоровый образ жизни: курение, злоупотребление алкоголем, неправильное питание. Плюс ещё стресс. Зачастую человек заболевает по собственной вине.

— О чём вы говорите? Полно случаев, когда раком заболевает человек, ведущий здоровый образ жизни. А детская онкология?

— Поэтому я говорю о 50% случаев, а не о 100%. Когда видимую причину болезни назвать затруднительно, мы должны вспомнить, что существует такое понятие, как эволюция, а её цели нам не всегда понятны. Само предназначение человека на Земле — служить эволюции, её интересам. Онкопатология в стандартных условиях выполняет роль эволюционного отбора. Это может звучать цинично, но, если бы рака не было, его стоило бы придумать. С точки зрения человеческой морали рак — это зло. С точки зрения эволюции он выполняет фактически созидающую функцию.

Раковые клетки есть практически у всех. Они требуются нашему организму и мало чем отличаются от здоровых эмбриональных клеток. Вопрос не в том, почему у данного человека появилась опухоль, а в том, почему её нет у большинства из нас.

— Опухоль возникает, как правило, не в здоровой ткани, а в очаге хронического воспаления, в эрозиях, папилломах, рубцах, в тех местах, где замедлено кровоснабжение. Это может быть инфекция, которая поразила печень или другой внутренний орган. Эти неблагоприятные условия являются индуктором для единичных раковых клеток, чтобы они начали превращаться в опухоль.

— Как же не стать пациентом онкоклиники? Достаточно вести здоровый образ жизни? Это и так очевидно.

— В основе роста опухоли лежит разрушение гармонии и меры в нашей жизни. А восстановление умеренности во всех проявлениях является продуктивным направлением не только лечения, но и профилактики рака.

Не надо бороться с природой внутри и вне себя. А потакая всевозможным вредным привычкам, мы постоянно с ней боремся. Пьём и едим непонятно что, да ещё не ограничиваем себя в этом. Организм на такое поведение реагирует появлением злокачественной опухоли.

— Насколько важна вера в собственное исцеление?

— Не раз замечал, что у пациента, доверяющего врачам и вообще верящего в успешное лечение, опухоль развивается медленно. И наоборот: человек, поставивший на себе крест, вмиг сгорает из-за того, что его съедает внутренний враг. Это наша иммунная система: в норме она должна стоять на защите организма, а у онкобольного она иногда превращается в злейшего врага.

Тут важно вот ещё что. Зачастую сами врачи не верят в успех лечения, в позитивный результат собственной деятельности. Это проваливает весь лечебный процесс и даже стимулирует дальнейший рост опухоли. Пациенту важен оптимизм врача, он должен видеть, что тот верит в положительный результат. Ведь для больного он не только онколог, но и психотерапевт. Вот почему при некоторых обстоятельствах пациенты идут к знахарям и колдунам: все они в один голос обещают ему вылечить рак! И он им верит. Почему же врачи-онкологи остаются в стороне и не внушают пациенту веру в эффективность традиционных методов лечения?

Кстати, я считаю, что начинать профилактику онкозаболеваний врач должен с самого себя и своей семьи. Ему необходимо наладить отношения с близкими, отказавшись от эгоистических побуждений и добившись с ними полной гармонии.

— Какой же метод лечения наиболее эффективен?

— Недостаточно лечить только тело, надо воздействовать на голову, на психику. В конце 1970-х я организовал первое в Волгоградской области химиотерапевтическое отделение на базе горбольницы № 24. Я предложил тяжелобольным пациентам пройти сеансы интенсивной психотерапии, включающей в себя даже гипноз. Приглашённых было 90 человек с генерализованным раком молочной железы с метастазами в кости, лёгкие и плевру. Они были разделены на три группы. В той группе, где проводилась психотерапия, люди прожили 10 лет и более. В двух других группах больные не проживали и 5 лет.

Для исцеления от рака необходимы как местные воздействия на опухоль (радикальные, паллиативные), так и разрушение той самой раковой доминанты в центральной нервной системе, о которой я говорил.

— Можно ли по психотипу человека заранее определить, заболеет он раком или нет?

— Есть психологические признаки, которые предшествуют появлению опухоли. Это депрессия, нервное истощение, ипохондрия. Они могут стимулировать рост опухоли через подавление иммунитета.

— Насколько я знаю, вы считаете, что раком даже можно заразиться?

— Сама по себе (за исключением рака шейки матки или полового члена) эта болезнь, как известно, не заразна. Но рак имеет свойство передаваться от одного человека к другому как результат переживаний. Если родственник онкобольного видит неэффективность работы медиков, сталкивается с их неверием в благоприятный прогноз, видит тяжёлую смерть близкого, то в его душе накапливается большой потенциал для стресса. И он в конце концов тоже может привести к онкологическому заболеванию.

По моим наблюдениям, до 40% родственников в течение 4 лет после смерти больного также заболевают раком. Я считаю, что рак заразен. Но заразен он психологически.