Кто перенес операцию по удалению рака груди

Анастасия Гнединская

О такой практике многие узнали от Анджелины Джоли. На двойную превентивную мастэктомию актриса пошла после того, как от рака груди умерла ее мать. В России подобные операции пока не разрешены. Их могут сделать только в частных клиниках, но под другим названием. РИА Новости поговорило с двумя женщинами, пережившими это хирургическое вмешательство.

Онкология преследовала всех ее родственниц по материнской линии: у бабушки был рак груди, у ее сестры — желудка. Анна всегда понимала: риск есть и у нее. Но проверилась только после того, как от рака яичников умерла ее мать.

Далее были четыре курса химиотерапии, операция, еще четыре химии. Ненадолго болезнь отступила, а через год вернулась. Назначили повторную операцию.

Пластическому хирургу Анна, естественно, рассказала о смерти матери. Он посоветовал сдать анализ на мутацию генов BRCA1 и BRCA2. Объяснил: именно они предупреждают возможную опухолевую трансформацию клеток. При мутациях в этих генах риск рака молочной железы и яичников повышается в разы.

Николаева понимала: эта операция сложнее, чем просто уменьшение груди. Плюс в будущем она не сможет кормить ребенка.

Ей объяснили, что есть два варианта. При первом удаляют не только молочные железы, но и соски. Параллельно из кожи формируют их имитацию. С эстетической точки зрения такой способ менее щадящий. Однако и риск злокачественной опухоли сводится к нулю — новообразованию просто не в чем развиваться. При втором варианте соски сохраняют. Но есть опасность некроза, особенно если бюст у пациентки внушительных размеров.

Анна решила рискнуть.

В Италии, помимо одного узелка, у нее нашли еще три. Все в правой груди. Операция была неизбежна.

Ольга сдала тест на мутацию генов BRCA1 и BRCA2. И даже не дожидаясь результатов, согласилась на двойную мастэктомию.

Через три недели она вела образ жизни здорового человека — водила машину, ходила в кафе. Единственное ограничение — из-за удаления лимфоузлов правой рукой теперь нельзя поднимать тяжести.

Как объяснила РИА Новости доктор медицинских наук, профессор кафедры онкологии СПбГПМУ, заведующая отделением опухолей молочной железы Клинического научно-практического онкоцентра в Санкт-Петербурге Елена Бит-Сава, практически все носительницы мутаций генов BRCA обращаются к врачам с просьбой о подобной операции. Но не всегда хирургическое вмешательство законно.

А осложнения, уточняет профессор, при таких операциях возникают в десяти — двадцати пяти процентах случаев. Самая распространенная проблема связана с тем, что в частных клиниках пациенток довольно быстро выписывают домой. Дренажи при этом снимают.

Женщинам с раком груди кроме химиотерапии нередко делают и мастэктомию — операцию по удалению молочной железы. Иногда вырезают только опухоль, но некоторым приходится удалять грудь полностью.

Ирина (имя изменено), 47 лет

Программистка из Москвы

— У меня двое детей, благополучная семья, я очень спортивная. И к врачам ходила в основном с травмами. У меня была порвана плечевая мышца, и я сначала лечила плечо, потом нашла что-то в груди, и врачи мне сказали, что это, скорее всего, синяк. Но на всякий случай сделали пробу. Это было в декабре 2016 года. И вдруг звонят из поликлиники и говорят, что мне нужно срочно прийти. И так настаивают.

Это настолько злобное лечение, что организм еще не восстановлен. Понимание этого тормозит меня делать что-то с грудью. И на предложение сделать самую дорогую операцию хирург сказал, что она мне не подходит. И потом, очень много деталей, о которых узнаешь, только вникнув в тему. Например, я перенесла лучевую и потеряла большой вес. Мне сказали, хорошо, что я не сделала имплант: при потере 15 кг и изменении тела он мог бы оказаться на спине.

Мне рекомендуют делать именно импланты, но я не хочу: надеюсь снова заниматься плаванием и айкидо, а [при физических нагрузках] они могут травмироваться, порваться внутри. И вопрос в их долговечности. Что с ними будет через 10 лет, через 20? Я человек нестарый, меня напрягает, что эта штука будет жить внутри меня долгое время. Скорее всего, операцию делать не стану.

Когда у меня была шестая или седьмая химия, в палату привезли женщину, которая не стала делать радикальную мастэктомию. Сейчас у нее метастазы по всему телу. Сколько ей осталось и что можно сделать? Смотреть на нее больно и страшно. Я для себя решила, что это подсказка свыше: [вот] что произойдет, если пожалею убрать грудь.

Было страшно до последнего, даже не могла смотреть на себя в зеркало после операции. Сейчас привыкла. Муж говорил, что для него это абсолютно неважно, но это не те слова, которые я хотела услышать. Когда было совсем тяжело, звонила по телефону горячей линии. И хочу сказать, что сотрудники отрабатывают свою миссию прекрасно. Когда я была на грани отчаяния, слышала [от них] слова, которые, наверное, и хочет услышать человек в такой момент.

Вдруг я поняла, что не одна. Девчонки из группы поддержки рассказывали, что это [удаление груди] как раз фигня, что из всех аспектов лечения он наименее травматичный.

Сейчас хожу в бассейн и до сих пор не могу раздеться при всех: прячусь и переодеваюсь отдельно. Не могу раздеться при муже, хотя он уверяет, что это не имеет никакого значения. Это имеет значение.

С операцией справилась, но длинное лечение сильно меняет мировоззрение. Теперь я ценю себя, жизнь приобрела яркие цвета. Больше не психую из-за немытого пола, непоглаженного белья — хрен с этим. Год не могла это делать и поняла, что [члены семьи] и так проживут; не буду готовить ужин из трех блюд — сварят себе пельмени.

Главное, мне хотелось бы перестать бояться рецидива. Никто не может объяснить, почему это произошло со мной. И образ жизни, и диета — всё было. Я не пила, не курила, родила детей, кормила их сама — не попадаю в группу риска. Один из факторов, почему я не иду на импланты: некоторые онкологи говорят, что это увеличивает риск рецидива. Свою прежнюю форму восстановлю: я человек целеустремленный. Но как мне перестать бояться, что мне опять поставят такой диагноз, не знаю.

Александра, 39 лет

Работает в социальной сфере в Москве

Мне диагностировали вторую стадию, и я понимала, что нужно сделать всё радикально, убрать [молочные железы] по максимуму. Мысли, что я теряю грудь и буду испытывать какие-то неудобства или страдания, не было. Просто сгруппировалась и дала себе установку: надо держаться за жизнь.

Девочки, с которыми лежала в больнице и с которыми сейчас общаюсь, не видели себя без груди и решились на реконструкции. Но [реконструкция] — это операция не без последствий. Лечение было очень тяжелым, организму требуется много сил, чтобы это выдержать. И для себя решила, что не готова к этому ни физически, ни морально. Реконструкция — это шестичасовая операция с наркозом, двухнедельный вынос из жизни, который я не могу себе позволить. Стоит ли грудь таких мучений? Для меня нет.

Комплексов и дискомфорта у меня нет, спокойно смотрю на себя в зеркало. У меня вставлен протез, я ношу красивое нижнее белье, замечательно чувствую себя на море в купальниках. Понятно, что не могу надеть какое-нибудь декольте или что-то еще, но этим можно пожертвовать. Чем больше живу, тем больше понимаю, что реконструкция мне не нужна.

Катерина (имя изменено), 42 года

Специалистка по нетрадиционной медицине из Москвы

— Когда узнала про диагноз, конечно, была в шоке. Но у меня даже вопросов не возникает, [почему это произошло]. В моем случае [причиной] заболевания стала психосоматика. Как мы обычно: нигде не болит — и ладно, а эмоции не так важны в жизни. Оказалось, что очень важны.

У меня была небольшая опухоль в груди, и она меня не беспокоила. В то время я помогала подруге [с ее депрессией], у которой муж умер от рака в 42 года. И вдруг начала думать, а что у меня там [в груди]? Меня это стало беспокоить даже не физически, а эмоционально. Пошла к врачу, и мне моментально поставили диагноз, анализ всё подтвердил, хотя ни боли, ничего не было. Диагностировали вторую стадию.

На операционном столе выяснилось, что у меня внутрипротоковый рак, и грудь удалили полностью. Мне было очень тяжело, и процесс по выходу из этого состояния был очень тяжелым. У меня была и химиотерапия, и лучи, но думаю, что держусь за счет нетрадиционной медицины: биоэнергетики, биодинамики, работы с собой, вырисовывания своих эмоций, еще я мандалы рисую.

У меня была дикая депрессия, непрекращаемый поток слез. И если бы не мои подруги, которые вытягивали меня из этого состояния, не знаю, чем бы всё закончилось. Рука после операции не действовала, не могла поднять чашку с водой. Сейчас более или менее, могу выполнять бытовые задачи.

Муж удаление груди воспринял спокойнее меня. Так сложилось, что у нас родственники, у которых находили рак, все умирали. И поэтому потеря груди, а не жены была для него меньшим злом, он прямо об этом говорил. Но меня это мало успокаивало.

Пока не знаю, буду ли делать пластическую операцию, год делать ее нельзя. Переживания смягчились. Но это не я такая умная красавица — просто мне помогли.

Для меня грудь связана с сексуальностью, а женщина без груди — это уже не женщина. Поэтому потеря груди — это потеря и сексуальности, и красоты, вообще всего. Но сейчас понимаю, что в лифчике, например, не видно, что я без груди. Поэтому для посторонних людей ничего не поменялось. Отсутствие груди видно в интимном моменте, в бане. Но в баню мне сейчас всё равно нельзя. Есть такие фитнес-центры, где не общий душ, а кабиночки, я в такой ходила. Но тема пляжа для меня еще не решенная.

Плюсы реконструкции: у меня будет грудь, и меня перестанет беспокоить этот вопрос. А минусы: неизвестно, как себя поведет рука, и брать лоскут живота… Импланты мне не подходят, потому что я буду ощущать в своем теле что-то инородное. И еще очень пугает воздействие наркоза на мозг: потом от него долго отходишь, способность к биоэнергетике понижается — это меня останавливает.

Юлия, 46 лет

Работала на заводе в Петербурге

Там все хирурги в один голос сказали, что это опухоль. Сейчас у меня третья стадия, я прошла кучу обследований, и ни одно не выявило саму опухоль, только метастазы. Было обидно удалять грудь, понимая, что опухоли там может и не быть, что она может оказаться в совершенно другом месте. Но биопсия показала, что метастазы именно от молочной железы.

Был вариант резекции, но поскольку непонятно, в каком месте находится опухоль, наобум вырезать какую-то часть [было неэффективно]. А где гарантия, что она не в другом месте? Заведующая отделением сказала, что если для вас это не принципиально важно, то лучше убрать грудь целиком. Мы с мужем посоветовались и решили, что будем удалять полностью.

Любая женщина не готова расстаться со своей грудью, мне было жалко до последнего. Но я себя уговаривала, что это поможет выжить. Что если не сделаю этого, то опухоль, возможно, останется — и тогда придется всё начинать сначала.

Реконструкцию, скорее всего, делать не буду: не считаю нужным подвергать свой организм дополнительной нагрузке. Всё это не так просто, как рассказывают: нужна серьезная подготовка — не месяц и не два, будет больно, невозможно добиться абсолютной симметрии, то есть нужно и вторую грудь оперировать. Я считаю, что с таким заболеванием, как рак, чем меньше вмешательств, тем лучше. Но, может, изменю свое мнение года через три-четыре.

Отделение анестезиологии и реанимации
Метастазы рака
Химиотерапия
Хоспис для онкологических больных
Иммунотерапия в центре платной онкологии Медицина 24/7
КТ-исследования
МРТ-исследования

Жизнь после рака молочной железы есть, но это другая жизнь, потому что испытания меняют женщину и её взгляды. Многие стараются забыть, что с ними случилось, и, наверное, для них это единственно правильный выход. Другие, наоборот, победу над раком считают началом лучшей новой жизни. И болезнь, и тяжелое лечение не проходят без последствий, и не просто научиться жить с ними.

Рак молочной железы после операции

Без операции только химиотерапией и облучением невозможно навсегда вылечить рак, но можно на некоторое время приостановить его развитие, как правило, на два-три года и редко дольше. Поэтому хирургический этап следует рассматривать как благо, не взирая на его часто невосполнимые последствия.

Сохраняющая репродуктивный орган резекция деформирует грудь, что усугубляет обязательная лучевая терапия. Надо быть готовой к тому, что рубцовые постлучевые изменения с течением времени будут усиливаться.

Основная цель частичного удаления груди — снижение степени лимфостаза руки, для этого онкологи отказались от повсеместного удаления подмышечных лимфоузлов при отсутствии в них метастазов, отдав предпочтение предварительной биопсии сторожевого узла во время операции.

Химиотерапия при раке молочной железы после операции

Профилактическая химиотерапия после операции проводится не во всех случаях: от неё отказываются при крошеной опухоли 1 стадии у пожилых женщин с благоприятными биологическими характеристиками. При высокой гормональной зависимости — тип, А люминальный предпочтение отдаётся профилактической гормонотерапии, а ХТ не проводится.

Нет необходимости в адъювантной ХТ при полном курсе дооперационного лекарственного лечения, которое проводится при 3 стадии заболевания. Тем не менее, в большинстве случаев для подавления циркулирующих в кровеносном русле раковых клеток и предотвращения метастазирования в будущем проводится химиотерапия, причём начинается лечение сразу же по заживлении послеоперационной раны и до облучения.

Стандартной комбинации лекарств нет, множество комбинаций доказало свою результативность, поэтому лечение подбирается строго индивидуально. Клинические исследования показали, что улучшение отдалённых результатов достигается обязательным использованием доксорубицина и таксанов.

Выживаемость после рака молочной железы

Сколько проживет женщина после выявления заболевания, определить непросто, поскольку прогноз зависит не столько от размера опухоли, сколько от потенциала агрессивности, заложенного в раковые клетки.

При 1 стадии выживаемость максимально высокая — 80% пациенток переживает 5 лет, при 3 стадии — вдвое меньше, но из прошедших радикальное лечение вне зависимости от стадии почти 60% проживёт дольше пятилетки.

Тем не менее, ни один онколог не возьмется сказать, сколько и как будет жить его пациентка, потому что всё очень и очень индивидуально и даже компьютерные программы не в состоянии рассчитать индивидуальный прогноз. Недавний мета-анализ большого числа статей с несколькими миллионами пациенток показал, что точный расчёт длительности жизни отдельной пациентки пока за гранью научного понимания.

Несомненно, что качество терапии — оптимальный подбор лекарств, соблюдение правильной дозы и интервалов между введениями способствуют увеличению жизни пациентки.

Рецидивы после рака молочной железы

Вероятность рецидива — развития опухоли на прежнем месте снижается применением лучевой терапии и качественным исполнением хирургического этапа. Длительные наблюдения показали, что частота рецидива в рубце после резекции практически аналогична таковой после мастэктомии, что стало поводом для расширения показаний к органосохраняющим вмешательствам.

В предотвращении рецидива большую роль играет искусство хирурга-онколога, правильно определяющего объём вмешательства и качественно его выполняющего, а также соблюдение стандартов облучения.

Метастазы после рака молочной железы

Вероятность метастазирования растёт параллельно с размером опухоли и числом поражённых метастазами лимфатических узлов.

В большинстве случаев смерть после лечения РМЖ обусловлена именно метастазированием. Особенно неблагоприятны в прогностическом отношении метастазы во внутренние органы, множественные и поражение злокачественным процессом нескольких систем органов и тканей, к примеру, легких, печени и кожи. Единичные и солитарный — единственный метастаз имеют неплохую перспективу на стабилизацию и даже регрессию при хорошей чувствительности к лекарствам.

Реабилитация после рака молочной железы

Реабилитационные мероприятия начинаются уже во время операции, потому что основная суть органосохраняющей резекции и биопсии сторожевого лимфоузла — максимальное сохранение функции руки. Когда не удаётся избежать удаления лимфатических узлов вместе с клетчаткой из подмышечной, а тем более, подключичной и подлопаточной областей, высока вероятность развития лимфостаза руки.

Дополнительная лучевая терапия, к сожалению, также способствует нарушению оттока лимфы, что проявляется не только увеличением размера верхней конечности, но и снижением её двигательных возможностей. Дополняют неприятности и рубцовые изменения тканей, усиливаемые использованием цитостатиков, повышающих чувствительность мягких тканей к облучению.

Фактически после радикального лечения формируется синдром комбинированного лечения РМЖ, составные части которого послеоперационные рубцы, усиливающие локальный застой лимфы постлучевые изменения, нарушение оттока венозной крови как последствие повреждения вен цитостатиками.

Помогает восстановлению работоспособности лечебная физкультура и подбор компрессионного белья, аппаратные способы купирования лимфостаза и фармакологические средства.

Питание после рака молочной железы

Нет спасающей от рака диеты, но питание важно для поддержания защитных сил организма и восстановления после лечения. Налегание на солёненькое может стать пусковым моментом для развития лимфостаза, а острая пища осложнится спазмами кишечника, не восстановившего слизистую после химиотерапии.

Разорвать порочный круг можно и в одиночку, сев на диету, но проще и эффективнее сделать это с помощью специалиста-нутрициолога.

Отзывы после операции рака молочной железы

Юля К., 27 лет была прооперирована в федеральном центре по поводу рака молочной железы IIB стадии — сделана частичная резекция правой молочной железы с удалением подмышечных лимфоузлов. После операции провели полный курс лучевой терапии и 6 курсов ХТ. Профилактическую гормональную терапию начала, но из-за усиления менструаций и частых приливов прекратила принимать тамоксифен примерно через 3 месяца.

При обследовании метастазов не найдено, биопсия узла в верхней трети послеоперационного рубца показала наличие клеток рака. В плановом порядке выполнена подкожная мастэктомия с одновременной реконструкцией имплантатом. В удалённой рецидивной опухоли размером 0.8 см обнаружено высокое содержание рецепторов эстрогенов и прогестинов при отрицательном HER-2.

В связи с сохранной менструальной функцией проводится профилактическое лечение антиэстрогенами под наблюдением гинеколога и с коррекцией нежелательных явлений. Самочувствие хорошее, контрольное обследование через год после повторной операции не выявило метастазов.

Наш эксперт – пластический хирург, хирург-онколог, действительный член многих европейских врачебных сообществ и RUSSCO (Российского общества клинической онкологии) Михаил Овчинников.

Рак молочной железы – самая частая злокачественная опухоль у женщин. Несмотря на то, что хирургам-онкологам иногда удаётся проводить органосохраняющие операции, многим пациенткам приходится жертвовать грудью, чтобы сохранить жизнь. К счастью, удалённую молочную железу (или обе) можно восстановить.

Не прощайтесь с женственностью!

Пережить мастэктомию (удаление молочной железы) трудно в любом возрасте. Но для молодых женщин такая потеря особенно тяжела. Конечно, есть протезы, удобное бельё и даже купальники, ношение которых делает дефект незаметным для окружающих. Тем не менее многие женщины всё же обращаются к пластическим хирургам, потому что иначе не чувствуют свою полноценность.

Реконструкция груди улучшает психоэмоциональное состояние, самооценку, физическую активность, а также семейную и, разумеется, сексуальную жизнь женщины. Так, в 2008 году во Франции было проведено исследование, которое показало, что 64% семей распадается после того, как жене в связи с раком удалили грудь. Но при выполнении реконструкции этот же показатель составлял всего 13%.

Когда уже можно

О реконструкции груди многие женщины (особенно молодые) задумываются ещё до её удаления или сразу же после. Но на вопрос, когда можно провести восстановление, нельзя ответить однозначно. Многое зависит от стадии заболевания и типа опухоли, с которыми связан риск развития рецидива, а также от того, проводилась ли пациентке лучевая и/или химиотерапия или это только предстоит. Поэтому с этим вопросом нужно обращаться только к лечащему врачу. Нельзя приступать к пластике, пока послеоперационное лечение не будет выполнено в полном объёме.

Кроме того, есть и противопоказания как абсолютные, которые делают такую операцию невозможной в принципе, так и относительные (в этом случае вмешательство придётся отложить до лучших времён). Среди абсолютных противопоказаний:

поздняя стадия или местно распространённый рак молочной железы (от IIIb стадии), а также сочетанный рак;
тяжёлые сопутствующие патологии (в том числе сахарный диабет, плохая свёртываемость крови, нарушения функций эндокринной системы);
возникший рецидив заболевания.

Относительными противопоказаниями являются:

неблагоприятный молекулярный тип РМЖ (это условное противопоказание, оно говорит лишь о повышенном риске развития рецидива);
инфекционные заболевания и любые болезни в стадии обострения;
заболевания молочных желёз (в том числе мастопатия);
хронические гнойные процессы;
несовершеннолетний возраст;
беременность;
выраженная лучевая реакция кожи после радиотерапии.

Кому довериться

Клиник пластической хирургии сегодня море. Но пациентки, перенёсшие мастэктомию, – это особая категория. И им точно не стоит делать себе новую грудь в обычной клинике. Пластическая онкохирургия – достаточно трудоёмкая область, а главная её сложность состоит в том, чтобы определить, какова вероятность благоприятного исхода лечения рака. От этого зависит решение, стоит или нет проводить реконструкцию.

Поэтому восстановлением молочной железы должен заниматься реконструктивный хирург-онколог с опытом именно в онкомаммологии. Либо до операции обязательно должен иметь место очный консилиум двух специалистов (пластического хирурга и онколога).

Как это делается

Второй этап ‒ замена экспандера силиконовым имплантом (выбранного объёма и формы). На этом этапе может производиться и коррекция другой (здоровой) груди для достижения максимальной симметрии. Её можно увеличить имплантом, подтянуть или уменьшить.

Третий этап ‒ это восстановление соска, которое позднее можно дополнить татуажем, имитирующим внешний вид ареолы, и липофиллингом – для выравнивания неровностей груди, особенно в подмышечной зоне, где удалялись лимфоузлы.

Есть ещё и масса альтернативных методик – например, реконструкция собственными тканями пациентки со спины, живота, ягодиц. Такие лоскуты могут применяться в сочетании с имплантами. Если лоскут берётся с живота, то одновременно выполняется и абдоминопластика, и пациентка приобретает не только красивую грудь, но и более стройную талию. Но лоскутные операции технически более сложные.

Это неопасно

Многие женщины опасаются, что реконструкция груди в будущем может затруднить проведение обследований. Но для этой цели ни лоскут собственных тканей, ни имплант не мешают, тем более что для контроля заболевания чаще используется не маммография, а КТ или МРТ. Но с одним условием: все исследования должны проводиться квалифицированными специалистами в профильном онкологическом учреждении, лучше их делать в одном и том же месте и у одного специалиста, чтобы была возможность сравнить картину в динамике. Также важно соблюдать необходимую периодичность исследований (через полгода, год, два, три и далее).

Цена вопроса

Провести реконструкцию груди можно за счёт средств фонда ОМС. Правда, в последние несколько лет ОМС практически полностью прекратила оплачивать такие операции. Сегодня их всё же делают в некоторых онкологических клиниках, но всего по 1‒2 в месяц, так как их проведение невыгодно как для больницы, так и для ОМС. Кроме того, у такой реконструкции слишком много минусов. Из-за соображений экономии используются импланты и экспандеры только самых дешёвых производителей и часто только одного размера. Поэтому пациенткам, заинтересованным в хорошем эстетическом результате, нередко приходится вчёрную проплачивать реконструктивные операции в госучреждениях.

Сегодня можно реконструировать грудь и по ВМП (высокотехнологичная медицинская помощь) в крупных онкологических центрах. Материалы в этом случае используются более современные и качественные, но пациенткам не всегда легко добиться получения квоты на такое лечение. Иногда этот путь может занять месяцы. К тому же в больницах, принимающих пациентов по квотам, также существует очерёдность.

Наконец, можно сделать реконструкцию груди за свой счёт. Такая операция может стоить от 70 тысяч рублей за, например, отсроченную установку экспандера с одной стороны, до 500‒700 тысяч рублей за сложные комбинированные операции с применением биолоскутов, собственных тканей со сшиванием сосудов под микроскопом, а также коррекцией здоровой груди.

История Юлии (46 лет) из Санкт-Петербурга:

— О диагнозе узнала случайно: в апреле прошлого года мылась в душе и нашла у себя уплотнение. Обратилась к гинекологу, а она даже смотреть меня не стала, сказала: идите к хирургу, к терапевту и, вообще, куда хотите. Сделала УЗИ, и врач сказала, что это очень похоже на опухоль. В итоге я пошла в онкодиспансер на Удельной, где мне дали направление в НМИЦ онкологии имени Петрова в поселке Песочное.

Был вариант резекции, но поскольку непонятно, в каком месте находится опухоль, наобум вырезать какую-то часть . А где гарантия, что она не в другом месте? Заведующая отделением сказала, что если для вас это не принципиально важно, то лучше убрать грудь целиком. Мы с мужем посоветовались и решили, что будем удалять полностью.

История Александры (39 лет) из Москвы:

Сначала мне диагностировали доброкачественная опухоль, но в итоге это оказался рак. Опухоль обнаружил муж. На следующий день мы поехали в маммологический центр на обследование, но я знала: это диагноз, рак. Мне диагностировали вторую стадию, и я понимала, что нужно сделать всё радикально, убрать молочные железы по максимуму. Мысли, что я теряю грудь и буду испытывать какие-то неудобства или страдания, не было. Просто сгруппировалась и дала себе установку: надо держаться за жизнь.

Девочки, с которыми лежала в больнице и с которыми сейчас общаюсь, не видели себя без груди и решились на реконструкции. Но реконструкция— это операция не без последствий. Лечение было очень тяжелым, организму требуется много сил, чтобы это выдержать. И для себя решила, что не готова к этому ни физически, ни морально. Реконструкция — это шестичасовая операция с наркозом, двухнедельный вынос из жизни, который я не могу себе позволить. Стоит ли грудь таких мучений? Для меня нет.

Читайте также: