Лечение от рака в молдове

Молдова не может себе позволить хорошие лекарства против онкозаболеваний Онкологи обеспокоены прогрессирующей болезнью рака. По данным за 2004 год, в Европе от него умерло 1,7 млн. человек. Фармацевтическая промышленность не стоит на месте, выпуская лекарства по новейшим разработкам, которые в состоянии не только продлить жизнь, но и полностью избавить людей от напасти. Однако далеко не каждому больному они по карману. Чтобы как следует изучить проблему и знать, как ее решить, в Европе ежегодно .

Молдова не может себе позволить хорошие лекарства против онкозаболеваний

Онкологи обеспокоены прогрессирующей болезнью рака. По
данным за 2004 год, в Европе от него умерло 1,7 млн.
человек. Фармацевтическая промышленность не стоит на месте,
выпуская лекарства по новейшим разработкам, которые в
состоянии не только продлить жизнь, но и полностью избавить
людей от напасти. Однако далеко не каждому больному они по
карману.

Чтобы как следует изучить проблему и знать, как ее решить, в Европе ежегодно выделяется немало средств. Лишь половина из них субсидирована государством. Остальное приходится на долю общества и предпринимателей. Результаты исследования Шведского королевского института в странах европейского сообщества показали, что только из общественных и приватных источников ежегодно поступает 1,43 млрд. евро. Общая "стоимость рака" в 25 странах Евросоюза оценивается в 54 млрд. евро, или 120 евро на одного больного. Да, европейцы понимают, что онкозаболевания - одна из серьезнейших проблем в системе здравоохранения.

В Молдове ситуация обстоит иначе. Проблемы нашей страны в отношении онкозаболеваний и их возможное решение обсуждали на днях специалисты за "круглым столом".

Говорили о Национальной программе по борьбе с раком, принятой в 1998 году, которая постоянно обновляется и совершенствуется. До недавних пор средства на нее выделяло только государство. Теперь деньги поступают и из ОМС. Это облегчило, но не спасло ситуацию. К примеру, в 2003 году на химиотерапевтические препараты было выделено 3млн. 386 тыс. леев, в 2005-м сумма увеличилась до 8 млн. 200 тыс. леев, а в 2006 году составила 12 млн. 300 тыс. леев.

- В Румынии в этом году более 1млрд. евро было выделено на медикаменты для сельской местности. Из них 75 млн. евро пришлось на химиопрепараты. У нас дошли только до 1 млн. долларов. Этого недостаточно. Ведь зачастую к нам обращаются люди с запущенной стадией рака. И мы не в силах им помочь, так как у нас нет таких возможностей, как в европейских странах, - отметил директор онкоинститута Дмитрий Софроний. - Проблемой рака должны озаботиться не только онкологи и государство. Наше общество тоже может помочь, причем не только во время теле - и радиомарафонов, которые мы проводим.

Неудивительно, что г-н Софроний так озабочен проблемой. Ведь в Молдове ежегодно выявляется до 7 тыс. онкобольных. Женщины чаще всего страдают раком груди и кожи, мужчины - раком простаты и желудка. Ежегодно в нашей стране от рака умирает до 5 тыс. человек. За последние 15 лет отмечено, что болезнь в нашей стране "помолодела" на 5-6 лет.

Сегодня лечение онкозаболеваний проводится комплексно. Кроме хирургических методов, оно включает радиотерапию и медикаментозное лечение. К первым двум методам у молдавских пациентов есть доступ, благодаря новым инвестициям и аппаратам, установленным в онкоинституте. Однако к современным медикаментозным препаратам, которые дают возможность выжить больным даже в 4 стадии рака, практически не подступиться. К примеру, 30 таблеток лекарства "Tarceva" стоят 44 тыс. леев, "Mabtera" - 32 тыс., "Avastin" - 28 тыс. леев. Наиболее дешевыми считаются "Gemzar" (4 тыс.794 лея) и "Fludara" (3 тыс. 305 леев). Однако первое лекарство нужно принимать 6 месяцев, а второе - три. Перечисленные медикаменты зарегистрированы в РМ, есть в аптеках, но пациенты не могут себе позволить такое дорогостоящее лечение.

Организатор "круглого стола" генеральный менеджер Швейцарской компании по производству лекарств от рака "Hoffman-La Roshe ltd" Алла Чобану предложила выход из положения:

- Мы задумались над тем, что можно сделать. И пришли к выводу, что нужно мобилизовать гражданское общество. Ведь у нас осознают серьезность проблемы только тогда, когда кто-то из членов семьи заболел раком. Если попросить жителей Молдовы хотя бы по 10 леев отдать в фонд лечения рака, то соберется очень серьезная сумма.

Стоит помнить, что на ранних стадиях болезни лечение обойдется дешевле. Поэтому необходимо ре

Международная больница Medpark предоставляет поддержку и услуги самого высокого качества пациентам, страдающим онкологическими заболеваниями, с момента выявления проблемы и до успешного завершения лечения, включая наблюдение после лечения.

Онкологическая команда врачей Medpark обладает большим опытом в этой области и сотрудничает с международными специалистами для максимально точной диагностики типа рака, выявления наиболее эффективного метода лечения и отслеживание динамики эффективности лечения.

В сложных случаях, Medpark в сотрудничестве с медицинским центром Anadolu, может предоставить медицинское заключение многопрофильнго комитета, созванного специально для того, чтобы найти лучшее решение для лечения.

• ПЭТ-КТ

Сканирование ПЭТ-КТ является самым современным методом диагностики рака в настоящее время. В Республике Молдова — это исследование доступно только в международной больнице Medpark. ПЭТ-КТ — это интегрированный метод медицинской визуализации, который сочетает в себе два типа сканирования: ПЭТ (позитронная эмиссия) и КТ (компьютерная томография).

Исследование применяется для ранней диагностики рака, локализации, стадиализации опухоли, раннего выявления рецидивов, метастазирования и оценки эффективности лечения при онкологических заболеваниях.

• Сцинтиграфия

Сцинтиграфия — это современный метод функциональной визуализации, используемый в ядерной медицине для выявления многих заболеваний, которые можно обнаружить как на структурном, так и на функциональном уровне, в костной системе и щитовидной железе.

Записаться на высокопроизводительные исследования ПЭТ-КТ и сцинтиграфии можно по телефону: 069 60 22 00.

• Маммография

• Химиотерапия

Пациенты могут пройти курсы химиотерапии в Medpark для лечения всех видов рака молочной железы и рака толстой кишки, под наблюдением международных специалистов. Медсёстры специализируются на проведении химиотерапии и уходе за пациентами с особыми потребностями.

В случае необходимости радиотерапии, онколог Medpark направит пациента для прохождения лечения в специализированной больнице за рубежом.

• Онкологическая хирургия

Хирургическая команда располагает сверхоборудованными операционными залами, а также специалистами, имеющими опыт в лечении опухолей головного мозга, толстой кишки, рака в гинекологии, а также, нейрохирургии.

• Медицинская помощь – установление правильного диагноза, подтверждение диагноза, составление стратегии лечения, составление плана лечения, помощь во время прохождения курса лечения, наблюдение пациента до полного выздоровления.
• Техническая помощь (для лечения за рубежом) – анализ документов, подготовка медицинского досье, перевод документов и последующая отправка в медицинские учреждения-партнёры, помощь в организации поездки за границу.

Большинство необходимых исследований и консультаций будут проводиться в стране. Таким образом, медицинские услуги, оказанные в Молдове, обойдутся пациентам значительно дешевле, чем за границей. Команда врачей Medpark будет находится в постоянном контакте с заграничными специалистами, на протяжении всего периода лечения.

Решение правительства позволить частным медцентрам лечить рак вызвало острые дискуссии в медицинском сообществе. В государственном онкоинституте считают, что это приведет к вымыванию денег из системы государственной помощи онкобольным и ухудшит статистику выживаемости после лечения. Частные клиники уверены, что конкуренция лишь улучшит выявление рака на ранних стадиях и удержит пациентов от лечения за границей. Эксперты говорят, что успех инициативы будет зависеть от реформы здравоохранения и политики закупки медуслуг.

В начале июля правительство дало положительное заключение на законопроект, отменяющий монополию онкоинститута на лечение рака и разрешающий делать это частным медицинским учреждениям. Авторы поправки — Оксаны Доменти (Партия коммунистов), экс-коммунист Борис Головин и спикер-демократ Андриан Канду.

Депутаты не успели рассмотреть инициативу до окончания весенне-летней сессии парламента. Как пояснила NM Доменти, возглавляющая парламентскую комиссию по соцзащите, здравоохранению и семье, заключение правительства слишком поздно поступило в парламент.

Депутат сообщила, что осенью депутаты перед его рассмотрением в профильной комиссии еще раз обсудят с заинтересованными сторонами, в том числе с минздравом, Национальной компанией медицинского страхования (НКМС), а также онкоинститутом все возникшие вопросы. Именно онкоинститут выступает резко против того, чтобы частным клиникам разрешили лечить рак.

Письмо с требованием не отдавать лечение рака в частные руки (есть в распоряжении NM) в начале июля было направлено премьеру Павлу Филипу, спикеру Андриану Канду и министру здравоохранения Руксанде Главан. В нем говорится, что государственная служба онкологической помощи создана более 60 лет назад и за это время сделала невероятный прорыв в ранней диагностике и лечении рака, причем без современных технологий.

Сотрудники института напомнили, что в 90-е годы уже проводилась похожая децентрализация лечения злокачественных опухолей, что привело к исчезновению онкологического диспансера в Бельцах и резкому снижению доступа населения к необходимой помощи. Они также посетовали, что до сих пор в стране нет госпрограммы раннего скрининга и лечения рака.

В НКМС NM сообщили, что в 2016 году компания заплатит онкоинституту почти 150 млн леев за лечение онкозаболеваний у застрахованных и незастрахованных больных. В компании отметили, что если поправки в закон об охране здоровья будут приняты, НКМС изучит финальную версию закона и будет действовать в соответствии с новыми поправками.

Обострившийся сейчас спор о ликвидации госмонополии на лечение рака в Молдове ведется не первый день. Законопроект подготовлен больше полугода назад, и до того как кабмин дал на него положительный отзыв, минздрав обсуждал документ с руководством онкоинститута.

Министр здравоохранения Руксанда Главан аргументировала необходимость разгосударствления лечения рака тем, что в стране не хватает возможностей и технологий для лечения некоторых видов этой болезни, в том числе оборудования для лучевой терапии, которое соответствуют потребностям населения. Например, в 2014 году из 25 тыс. пациентов онкоинститута только 15% прошли курс лучевой терапии. При этом уровень ее использования составил 32%. Из 8400 пациентов, которым была положена радиотерапия, ее прошли 2700, что гораздо ниже среднего международного показателя. По мнению Главан, частные медучреждения могли бы оказывать такую специализированную помощь в лечении онкозаболеваний.

Доменти рассказала NM, что какое-то время рассмотрение документа в правительстве блокировал вице-премьер Георге Брега, который почти 25 лет (до 2004 года) работал урологом-онкологом в онкоинституте. Он и сейчас связан с этим медучреждением — его дочь Диана Брега возглавляет там консультативный отдел.

Медицинский директор частного медцентра Galaxia Лариса Катринич считает, что качество услуг зависит не от статуса учреждения — государственное оно или частное — а от того, соблюдаются ли в нем требования к технологиям, профессионализму и заботе о пациенте. По ее словам, существующая в Молдове система аккредитации медучреждений едина и для частных, и для госучреждений — проверяют всех одинаково.

Она привела в пример Великобританию, Францию, Германию и Румынию, где наряду с государственными онкоцентрами работает много частных.

Он считает, что благодаря законопроекту уровень онкопомощи в стране вырастет, поскольку частные клиники не только внедрят новые технологии, но и будут учить онкологов, отправлять их на международные семинары, чего не может себе позволить государство.

Шупарский при этом не исключает риска, который может возникнуть при децентрализации лечения рака, например, назначение необязательных дорогостоящих процедур, в чем могут быть заинтересованы частные клиники. Еще один риск, по его словам, недостаточный контроль качества лечения у частников. Это особенно важно, говорит он, если НКМС все-таки станет платить за лечение рака в частных клиниках.

Оксана Доменти считает, что в онкоинституте зря нервничают: никто не собирался и не собирается ликвидировать это медицинское учреждение. Она утверждает, что решение о необходимости законопроекта было принято после достижения договоренности с крупными иностранными инвесторами об оснащении онкоинститута дополнительным медоборудованием. Кроме того, говорит депутат, вести учет всех больных и следить за их выживаемостью, безусловно, будет онкоинститут.

Доменти также отмечает, что НКМС не обязательно заключит контракты с частными клиниками, если их услуги будут слишком дороги. По ее словам, минздрав может строго регулировать политику закупок НКМС. Зато за все связанные с инвестициями риски, обращает внимание парламентарий, будут полностью нести ответственность сами частные клиники.

Эксперт Центра политики и исследований в здравоохранении PAS Геннадий Цуркану взглянул на спорный вопрос с другой стороны. По его словам, в среднесрочной и долгосрочной перспективе может возникнуть проблема дублирования закупок медицинских услуг, которая сегодня есть в других областях медицины — особенно в диагностике и услугах скорой помощи.

- Лариса Ивановна, в системе здравоохранения вы более 40 лет, половину этого срока – на руководящих должностях, вплоть до главы Министерства здравоохранения. Этот профессиональный, административный опыт и помог всего за два с половиной года начать такую кардинальную модернизацию Института онкологии?

- В ноябре 2016-го я действительно пришла сюда с серьезным багажом – довелось и Национальный центр переливания крови возглавлять, где реализовала международный проект стоимостью в 5 миллионов евро по обеспечению безопасности банка крови. Работала во многих серьезных комиссиях, определяя пути решения самых разных проблем в сфере здравоохранения. Но вплотную со всем спектром вопросов борьбы с онкозаболеваниями столкнулась только в нынешней должности. Здесь очень скоро пришло понимание, что онкология – не просто чрезвычайно дорогостоящие, сложнейшие технологии. Это научная сфера, где ни одна страна не может замыкаться в своих разработках. Поэтому, без теснейших контактов с коллегами из разных стран, без поддержки со стороны международных структур, развивать онкологию в Молдове нереально. Могу сказать, что работники нашего института достойно представляют республику на различных форумах, мы тесно сотрудничаем с коллегами из Ясс, из Москвы и Санкт- Петербурга , из многих других городов мира.

- Однако в этих стенах вам пришлось начинать прямо… со стен?

- Да, и крышу нужно было основательно ремонтировать, и все окна менять – сквозняки на некоторых этажах были жуткие! Меняли двери, делали ремонт в процедурных кабинетах. Когда заступила на этот пост, на институте висел многолетний долг в 35 миллионов леев, на складах стояли даже нераспакованные коробки с медоборудованием. Оперативно выправить ситуацию помогло то, что вместе со своей командой мы с первых шагов четко спланировали всю работу.

- Получается, что вашим предшественникам не хватало сугубо менеджерского опыта?

- Теперь на складах нераспакованной техники не осталось?

- Нет, конечно! Кстати, для того чтобы создать свой центр по стерилизации, установив пять новых японских машин, пришлось разобрать стену – ни в окно, ни в дверь мощные аппараты не проходили. Буквально с нуля формировали мы и полноценный архив института. Было выделено специальное помещение, где теперь строго систематизированы все необходимые документы, стекла с гистологическим материалом и т.д.

Конечно, еще многое нужно сделать. Скажем, давно назрел ремонт в палатах. То и дело возникают сверхсрочные вопросы: то необходим ремонт холодильной установки, то закупка одноразовых халатов или мониторов для отделения интенсивной терапии. Но доберемся и до палат. Главное – видеть, что перемены реальны и многое меняется у нас на глазах.

- Грамотный менеджмент – вещь архиважная, но все ваши ключевые шаги требуют больших средств.

- Когда пришла в институт, здесь практически не было налажено сотрудничество с международными фондами, отечественными и зарубежными структурами, которые могли бы помочь в решении наших проблем. Мы направили аргументированные заявки, программы развития в различные авторитетные организации и, победив в ряде конкурсов, стали участниками нескольких проектов. Благодаря этому удалось за два с половиной года кардинально изменить качество цитоморфологических анализов. Если раньше их результаты получали лишь через 2-3 месяца, то теперь – через 2 недели. Наладили тесное сотрудничество с Международным агентством по атомной энергетике, оказывающим разным странам технологическую помощь в радиотерапевтическом лечении онкобольных. В этом году, благодаря очередному выигранному конкурсу, получим аппарат для проведения внутриполостной радиотерапии при лечении рака шейки матки и простаты. Всего на сегодняшний день с помощью международных структур мы реализуем 5 проектов. Это большие деньги и большая ответственность. Но, благодаря четкому исполнению всех пунктов договоров, мы зарекомендовали себя как исключительно дисциплинированные участники этих программ.

Лариса Ивановна, в системе здравоохранения вы более 40 лет

- Скажите, можно ли в Молдове получить помощь онколога в частной клинике?

- В прошлом году закон отменил монополию государства на проведение онкологического лечения. По сути, это неплохо, такова и мировая практика. Но в Молдове только в нашем институте существует структурированная онкологическая служба, позволяющая проводить комплексное лечение. Здесь и мощная клиническая база, и университетская кафедра, и лабораторно-исследовательский комплекс. А поскольку в лечении практически каждого онкобольного крайне важен консилиум нескольких специалистов – хирурга, химиотерапевта, радиотерапевта, морфолога – понятно, что обеспечить это в частной клинике едва ли возможно. Нет там и необходимой технологической базы. Достаточно сказать, что благодаря одному из международных проектов в январе нынешнего года мы получили новый компьютерный томограф стоимостью 7 миллионов 500 тысяч леев. Именно у нас сосредоточен главный научный потенциал, скажем, в сфере гематологии, в том числе детской.

- Получается, что в масштабах страны невозможно говорить и о какой-то децентрализации в этой области медицины?

- Приведу такой пример. Некоторое время назад в бельцкой муниципальной больнице открыли отделение химиотерапии, но фактически оно не работает. Не удалось создать там и региональный центр радиотерапии. Дело в том, что подготовить и содержать таких специалистов очень сложно. Все наши радиотерапевты по 3-4 года повышали квалификацию за границей. К тому же, в данной сфере очень жесткие требования в плане безопасности процедур. У нас в институте эта ответственность возложена, в частности, на уникального специалиста – инженера-физика по радиационной безопасности Галину Руснак, имеющую международную аккредитацию. Понятно, что обеспечить необходимую степень безопасности в периферийных клиниках нереально.

Так же нереальна была бы децентрализация в сфере химиотерапии. Многие препараты очень дорогие. Приобретаем мы их, учитывая количество больных, для которых они предназначены. Допустим, один флакон рассчитан на четырех человек. Причем доза вводится в зависимости от веса пациента. То есть, открывая флакон стоимостью 80 тысяч леев, врач переживает за каждый миллиграмм препарата. Больных собирают в одном отделении, в строго определенное время. Но встречаются недисциплинированные граждане, которые, пропуская сеанс, заранее даже не предупреждают об этом врача. И тогда, чтобы не пропала ни одна капля ценного лекарства, наши сотрудники спешно ищут другого пациента, высылают за ним машину. Вот такие бывают драматичные ситуации! Судите сами, возможно ли так скрупулезно планировать эти лечебные курсы в условиях районной больницы или неспециализированной клиники?

- Могли бы вы сказать, какой вид онкозаболевания не стоит лечить в Кишиневе и после постановки диагноза лучше, не теряя времени, ехать за границу?

- Если позволяют средства, и психологически больной будет чувствовать себя за рубежом более защищенным, его право принять такое решение. Но в лечении этого недуга во всем мире выстраиваются практически одинаковые схемы. Нередки случаи, когда, убеждаясь в этом, пациенты возвращаются к нам из других стран – как говорится, дома и стены лечат.

Сегодня с помощью уникальных аппаратов – ларингоскопа, бронхоскопа, у нас проводятся сложнейшие исследования, стала возможна компьютерная томография, о которой я говорила. Какие-то исследования, процедуры мы пока не делаем, к примеру, позитронно-эмиссионную томографию, трансплантацию костного мозга при остром лейкозе, определенные виды радиотерапии при раке мозга. Об этом больному сообщает специальная комиссия, которая уполномочена делать запрос в Минздрав для содействия его лечению за рубежом. Что касается квот на проведение там тех или иных операций или на получение каких-то препаратов, нужно понимать, что эти квоты есть во всех странах.

В 2017 году в Молдове стартовала Национальная программа борьбы с раком

- В Молдове медицинский полис полностью покрывает все расходы на лечение в Институте онкологии. А что ждет незастрахованных граждан?

- Они также получают у нас бесплатное лечение.

- Лариса Ивановна, вы говорите о подготовке многих ваших специалистов за рубежом. Все они возвращаются домой?

- По контракту они, конечно, обязаны вернуться, но в наших законах четкие нормы на сей счет, к сожалению, не прописаны. Поэтому всякое случается: кто-то остается за рубежом, а кто-то уходит в частные клиники. Но с какими бы кадровыми проблемами мы ни сталкивались, оптимизма не теряем. К примеру, создали в институте собственный департамент биоинженерии, где работают молодые физики, электронщики, обслуживающие сложнейшую медтехнику. Это новое поколение прагматичных, талантливых специалистов, которые, конечно, не станут работать за символическую зарплату.

- А сколько в среднем получают ваши врачи?

- Значительно меньше, чем хотелось бы, но цифры эти растут. В 2016-м средняя зарплата нашего врача составляла 7400 леев, а в прошлом – 11760.

- Не могу не задать вопрос, который волнует многих: как быть, если в стенах Института онкологии врач за операцию хочет получить от явно небогатого больного немалый гонорар?

- Чем примечательна стартовавшая в 2017 году Национальная программа борьбы с раком, в разработке которой принимал участие и ваш институт?

- Рассчитана она до 2025 года. К ее реализации подключены специалисты многих ведомств – экологи, гигиенисты, эпидемиологи, педагоги и т.д. Благодаря этому документу мы можем делать очень важные шаги, причем при поддержке Национальной кассы социального страхования, Минздрава, Минфина . Это, к примеру, касается закупки обезболивающих препаратов для более широкого круга больных. Институтом получены средства для иммуногистахимии , на 17 млн леев закуплены эффективные лекарства для лечения рака молочной железы. В целом, в этом году в три раза выросла сумма, на которую мы закупили лекарства.

Вообще, важность нашего тесного сотрудничества с различными ведомствами, которое прежде не было налажено, трудно переоценить. В медицине много консервативных, строго обозначенных норм. В этом – свои плюсы, но бывают и минусы. К примеру, достигнуто взаимопонимание с НКСС по такому вопросу: бесплатно предоставляя больному дорогостоящее лекарство, прежде мы были обязаны его госпитализировать. Даже если речь шла об одной таблетке в день стоимостью, скажем, 2000 леев. Ясно, что для многих госпитализация – дополнительный стресс, и в прошлом году удалось изменить эту норму закона. Теперь и химиотерапевт, и радиотерапевт могут лечить пациента в дневном стационаре.

- Вы затронули вопрос об обезболивающих препаратах. Во многих странах для онкобольных легализуют марихуану. Как вы к этому относитесь?

Что касается марихуаны, не думаю, что сегодня нам стоит говорить о ее легализации. В прошлом году мы перешли на таблетированный морфий, есть достаточно эффективный обезболивающий пластырь. Главное, как я уже сказала, добиваться своевременной их доставки пациенту.

- Ученые утверждают, что прогноз в плане роста онкозаболеваний по всему миру неутешительный…

- Потому так важна ранняя диагностика, когда еще можно говорить об эффективном лечении. В Молдове мы ежегодно фиксируем 9-10 тысяч новых случаев заболевания. Лидирует рак кишечника и прямой кишки (1200 новых случаев ежегодно), затем следует рак молочной железы (1000 новых случаев в 2018 году), на третьем месте – рак легких и бронхов. Так вот, к вопросу о ранней диагностике. Когда в прошлом году мы проанализировали заболеваемость раком ротовой полости, оказалось, что все новые случаи - заболевания 3-4 стадии. А ведь это не скрытые от глаз где-то в глубине организма воспаления! Губа, язык - на виду, человек должен был забить тревогу сразу. Но бдительность не срабатывает, время упущено. В таких реалиях мы вынуждены разрабатывать особую стратегию ранней диагностики. С прошлого года в Институте онкологии предусмотрен ряд бесплатных услуг для обследования людей, включенных семейными врачами в группы риска, – учитываются преклонный возраст, наличие близких родственников-онкобольных, определенные медицинские показания. В частности, наши специалисты выезжают с аппаратурой для проведения маммографии в регионы республики. Если во многих странах в ходе скрининга по выявлению рака кишечника делают лишь анализ кала на скрытую кровь, то мы проводим колоноскопию. И не единичны случаи, когда гистологические исследования показывают, что эта процедура позволила обнаружить рак на самой начальной стадии, когда он еще совершенно бессимптомен.

- Лариса Ивановна, тяжело психологически руководить учреждением, где сконцентрировано столько боли, страха, надежд?

- Если бы наблюдала за всем этим со стороны, было бы тяжелее. А у меня по вечерам, по выходным и в праздничные дни тут свои обходы – захожу в палаты, беседую с больными, с их родственниками. У нас ведь в центре внимания не только пациент, но и его близкие: главные проблемы с врачами чаще обсуждают именно они. Кстати, именно во время этих обходов хорошо понимаешь, что все наши проекты, выигранные конкурсы - это вовсе не оторванная от реальных людей цифирь на мониторе моего компьютера.

С 1 января 2018 года медицинские услуги в области лечения онкологии будут предоставляться не только в государственном учреждении — Институте онкологии Молдовы , но и в частных медицинских учреждениях . Эти поправки в Закон об охране здоровья были приняты молдавским парламентом в четверг, 7 декабря, в окончательном чтении.

Проект предусматривает, что медицинские услуги по профилактике, диагностике, лечению и наблюдению в области онкологии смогут предоставлять специалисты, получившие образование в сфере онкологии и гематологии, в государственных и частных медико-санитарных учреждениях страны.

Авторы проекта утверждают, что Институт онкологии перегружен. По их словам, тот факт, что частные учреждения получат право обслуживать пациентов с онкологическими заболеваниями, уменьшит поток пациентов, которые вынуждены уезжать на лечение за рубеж из-за больших очередей внутри страны, а также из-за оборудования, которое часто выходит из строя по причине перегруженности.

В то же время Борис Головин подчеркнул, что с государственного медицинского учреждения при этом никто не снимает ответственности за лечение онкологических больных.

- Институт онкологии и далее будет получать денежные средства из бюджета Национальной кампании медстрахования, а частные клиники на свой страх и риск организуются, покупают технику и нужное оборудование и оказывают помощь, как оказывают сегодня по другим болезням. Частные клиники, кстати, имеют очень малую долю. Но люди, у которых есть деньги и они хотят дополнительных условий, могут их получить, - отметил Борис Головин.

Монополии на лечение онкобольных нет давно

- Как вы восприняли изменения, которые 7 декабря утвердил в окончательном чтении парламент?

- Почему было так много дискуссий во время обсуждения этого законопроекта?

- Существующие у нас на сегодняшний день регламенты еще не настолько четко определяют пределы действий медиков в частном учреждении, а также каким должно быть сотрудничество с госучреждением, чтобы этот больной не потерялся на полпути. Онкологический больной не такой пациент, как другой больной. Это пациент, который нуждается в протоколе лечения, разработанном не одним врачом. Это, во-первых, хирургическое лечение, во-вторых, химиотерапевтическое лечение и без скальповое лечение - радиотерапия. Есть окнология, где первично идет радиотерапия, а потом хирургия. Есть онкология, где идет радиотерапия, химиотерапия, а потом хирургия, и есть онкология, где вообще только радиотерапия, а хирургию применять нельзя.

- Онкоинститут в этом плане самый подготовленный?

- Совершенно верно. У нас сосредоточены все возможности. Приведу пример. Мы вчера в 3 часа собирались по поводу некоторых сложных случаев. Без врача-морфопатолога никто не хотел беседовать о больном. Морфопатолог должен был рассказать, какова особенность этой клетки. И только после того, как он очень четко описал морфологию, специалисты начали думать, какой протокол лучше подходит для данного больного. Слушаются мнения химиотерапевта, радиотерапевта, хирурга, они определяют тактику лечения. Да, частное учреждение может сделать химиотерапию. Может сделать радиотерапию. Но больного нужно наблюдать совместно, потому что в какой-то момент его нужно перевести на другую тактику. Поэтому те, кто понимает, что такое онкология, переживали, что частные учреждения своим комфортом, услугами, хорошими палатами, ковриками возьмут на себя больного, который потеряет время и эффективность лечения.

- Институт онкологии изучает ситуации, когда где-то было опоздание в лечении, где-то был изначально поставлен неправильный диагноз, выбрана некорректная тактика. И мы имеем ситуации, когда больной в какой-то больнице, пусть в другой государственной или частной, провел определенный курс лечения и пропал. Этот больной приходит к нам через полтора-два года, и у нас нет слов, потому что время потеряно и то лечение, которое было произведено, пусть даже в очень хороших условиях, оно никому не нужно: ни больному, ни стране.

У нас задача – уменьшить смертность. А как можно это сделать? Выявить болезнь вовремя. И когда за больным будут следить, тогда выживаемость будет выше. Институт онкологии ответственен за мониторизацию. Он делает предложения в законодательство в том, что касается стандартов, норм и протоколов. Вот сейчас мои коллеги на научном консилиуме сели пересматривать протоколы, потому что в них должна быть четкость, чтобы все понимали.

Директор Института онкологии Молдовы Лариса Катринич

Следуем примеру европейских стран

- Разрешив частным клиникам лечить онкобольных, мы следуем примеру других стран?

- Мы ездили в Румынию к нашим коллегам. Там действует такая система. Думаю, что изменения, которые у нас ввели, были приняты по типу европейских. Человек по Конституции должен иметь право выбора. Но система здравоохранения имеет одну главную обязанность - защитить этого больного.

Мы были и в Минске . Там нет частных услуг, там все под хорошим госконтролем, но нам тоже есть что перенять, там очень хорошо поставлена дисцилпина.

- Авторы законопроекта говорят, что Институт онкологии очень перегружен, не справляется.

- То, что говорят, что мы не успеваем и не справляемся, это совершенно неправильно! Я хочу подчеркнуть, что онкология — это очень дорого. Я вам приведу пример. У нас для одной категории онкобольных в этом году было куплено 64 флакона лекарств. Один флакон стоит 25 тысяч леев. Но от того, что завтра в стране будет не одно учреждение, которое лечит онкобольных, а три, от этого наш кошелек больше не станет. Мы будем иметь ту же сумму денег для этой сферы.

Кстати, у Института онкологии весь этот год были контракты с частными медучреждениями. Мы отправляем к ним больных на разные диагностические исследования. У них есть разные возможности, и это нормальное сотрудничество, то есть они уже работали с онкобольными.

Нужно сохранить все, что создавалось годами

- Все же хочется узнать, вы будете видеть, что происходит со всеми онкобольными в стране, даже если они находятся на лечении в частных клиниках?

- Да, абсолютно верно. Сейчас система выстроена таким образом, что семейные врачи ведут учет. У нас появился Национальный реестр рака, который представляет собой сложную систему сбора, регистрации и обработки данных о частоте, распространённости и смертности от рака. Он предусматривает, что ни один онкологический больной в стране не может начать получать лечение, пока он не попадет в этот реестр. То есть мы будем знать этого человека. Мы будем видеть тактику лечения и понимать, если что-то упущено. Мы сейчас укрепляем эту службу, делаем ее более способной вести учет.

Я убеждена, что лечить онкобольных нужно под одной крышей. Мне очень жалко, что я не понимала этого, даже когда была на других руководящих должностях. Очень важно поддержать специалис­тов, ведь онкология есть и будет. Вы посмотрите, что творится, какие люди умирают от онкологии! Им не в Молдове ставили диагноз, и они могут себе позволить многое. Нужно сохранить то, что здесь годами создавалось.

ЗВОНОК В НАЦИОНАЛЬНУЮ КАМПАНИЮ МЕДИЦИНСКОГО СТРАХОВАНИЯ

Согласно Закону об обязательном обеспечении медицинской помощи, НКМС обязана заключать контракты по оказанию медицинской помощи застрахованным лицам с клиниками, предоставляющими медицинские услуги, вне зависимости от типа их собственности и юридической формы организации, которые действуют согласно законодательству. Для того чтобы НКМС заключила такие контракты согласно изменениям, которые 7 декабря внес парламент в Закон об охране, нужно, чтобы сначала эти изменения были промульгированы, а также чтобы другие нормативные акты были приведены в соответствие, - отметили в НКМС.

ЦИФРЫ

По данным Министерства здравоохранения, в Молдове зарегистрировано около 48 тысяч больных раком. Ежегодно около 6 тысяч жителей страны умирает от онкозаболеваний.