Вывели молекулы против рака

— Пётр Михайлович, не могли бы вы рассказать, в чём заключается суть вашего метода?

— Есть вирусы, которые могут подавлять рак. Они обладают онколитическими свойствами. И они безвредны для здоровья человека. Этот способ лечения практически не даёт побочных эффектов. Возможно только кратковременное повышение температуры, что является положительным признаком, говорящим о том, что вирус в организме прижился и оказывает реакцию. Это легко снимается обычными жаропонижающими средствами.

— Когда метод станет широко применяться в практической медицине?

— Сейчас основная наша задача — сертифицировать те препараты, которые у нас есть. Эта работа поддерживается Минздравом и Минобрнауки. У нас есть несколько грантов, по которым мы испытываем эти препараты. Мы делаем новые варианты онколитических вирусов с усиленными свойствами. Скоро должны начаться доклинические испытания в институте имени Смородинцева в Санкт-Петербурге. Мы уже передали туда препараты. Врачи говорят, что на испытания уйдёт месяцев пять-шесть. Учитывая ситуацию с коронавирусом, я думаю, что в начале 2021 года испытания могут быть закончены и тогда мы уже сможем договариваться с клиниками о проведении клинических испытаний.

— Что собой представляет препарат, который должен пройти испытания?

— Препарат — это живой вирус, который выращивается на культурах клеток. Это лекарство нового типа, которого не нужно много. Важно, чтобы он попал в организме в те клетки, которые чувствительны к нему. А дальше он сам размножается. То есть лекарство само себя воспроизводит уже в том месте, где оно нужно. Это раствор, 100 млн вирусных частиц в 1 мл. Но самая большая проблема в этом лечении — это способ доставки вируса в опухоль, в случае с глиобластомой — в мозг, в ту область, где находится опухоль.

Если препарат ввести просто внутривенно, то очень небольшая часть вируса может попасть в опухоль. В кровотоке есть неспецифические факторы, которые этот вирус быстро инактивируют. Кроме того, в мозгу есть гематоэнцефалический барьер, который препятствует попаданию туда всяких нежелательных агентов, в том числе и вирусов. Поэтому вирусу очень трудно добраться до опухоли.

— Как вы смогли решить эту проблему?

Эти клетки, как торпеды, идут в очаги воспалений, где находится опухоль. Там вирус выходит из них и начинает убивать опухолевые клетки. Этот метод мы уже отработали на нескольких пациентах. Есть хорошие примеры, когда на МРТ или КТ видно, как опухоль уменьшается и исчезает. Но это происходит не у всех.

— Почему же одни и те же вирусы не справляются с одними и теми же видами опухолей?

— Дело в том, что каждый конкретный вирус нашей панели действует только на 15—20% пациентов. Остальные оказываются к вирусу устойчивы. Однако у нас есть много разных вирусов, и мы можем подобрать свой для любого пациента. Но для этого нужно иметь живые клетки пациента.

Сейчас мы разрабатываем такие тесты, которые могут по обычной биопсии быстро показать, к какому вирусу опухоль будет чувствительна. Это очень сложная работа. Возможно, в будущем специальные клинические лаборатории будут получать от пациентов все необходимые материалы и в режиме конвейера проводить тестирование, подбирать препараты и далее — лечение.

Но сейчас к нам обращаются те, кому уже никто не может помочь. Некоторые из них лечатся у нас по полгода и более. Если идёт стабилизация и видно, что опухоль не растёт, мы делаем перерыв до тех пор, пока рост не возобновится. Но есть случаи, когда рост не возобновляется. У нас есть пациент, который живёт уже четыре года, притом что шансов у него не было. Глиобластома — это смертельное заболевание, средняя продолжительность жизни с ним — 12—15 месяцев с момента постановки диагноза.

— Прежде всего должен сказать, что пока это экспериментальное лечение. Когда Макаров доложил об этом методе на совещании у президента, мне кажется, он не рассчитывал на то, что это вызовет такой резонанс. Сейчас меня буквально атакуют письмами десятки больных с просьбой помочь.

Мне кажется, что не стоило рассказывать про Заворотнюк. Я знаю, что родные Анастасии долгое время вообще не комментировали её состояние и не хотели, чтобы в прессе поднимали этот вопрос. Сам я Анастасию ни разу не видел. Ко мне обращались её близкие с просьбой о помощи. Я сказал, что мы могли бы на первом этапе протестировать её клетки.

Дело в том, что во время операции были забраны живые клетки опухоли и переданы в один из институтов, где их удалось вывести в культуру клеток, чтобы они делились в пробирке. Мы взяли их и протестировали на чувствительность к нашим онколитическим вирусам, которые мы рассматриваем как средство лечения глиобластомы. Обнаружилось, что из 30 вирусов 7—8 вполне подходящие. И на этом этапе мы остановились, потому что муж Анастасии Пётр Чернышов сказал, что сейчас ситуация более-менее спокойная, если будет крайняя необходимость, они к нам обратятся. Это всё, что касается Заворотнюк.

Но всё это мы делали и делаем в очень ограниченном масштабе. Сейчас, когда всё выплеснулось в СМИ, мы просто не справимся с таким валом пациентов.

— Можете ли вы прокомментировать связь между ЭКО и появлением глиобластомы? Есть такие исследования?

— Как я понимаю, этот вопрос опять поднят историей Заворотнюк. В данном случае у неё было ЭКО. Но это никак не говорит о том, что есть какая-то связь. Во-первых, ЭКО не так много делают и глиобластомы — это 1% всех опухолей. Глиобластома встречается не только у женщин. Я думаю, что никакой связи нет. Ведь как может воздействовать ЭКО? Повышается уровень половых гормонов. Но тех гормонов, которые достаточно физиологичные, и так всегда есть в организме. Они просто появляются в другое время и в другой дозе. И вряд ли могут оказать влияние именно на глиальные клетки, с тем чтобы они переродились.

— В мире ведутся подобные исследования по лечению глиобластомы? Что вам известно об этом?

— Мы не первые, кто проверяет вирусы на глиобластоме. Сейчас это очень горячая тема во всём мире. И разные вирусы тестируют для лечения разной онкологии во многих странах. Я знаю один случай, который начали лечить в 1996 году вирусом болезни Ньюкасла, это птичий вирус. И больной до сих пор живёт с глиобластомой. Это опубликованные данные. И есть ещё несколько случаев лечения с помощью рекомбинантных вирусов герпеса.

В прошлом году вышла нашумевшая работа о том, что 20% больных глиобластомой могут быть вылечены вакциной рекомбинантного вируса полиомиелита.

Но нейрохирурги — люди консервативные. Они ни за что не согласятся даже в порядке эксперимента проводить такие опыты на людях. Потому что они очень сильно рискуют, если будет осложнение. Поэтому мы должны дождаться доклинических испытаний, с тем чтобы потом убедить их опробовать схему с прямым введением вируса прямо в опухоль.

— А кто и когда впервые заметил действие вируса на раковые клетки?

— Ещё в начале ХХ века учёные заметили, что опухолевые клетки особенно хорошо размножают вирусы. После инфекционных вирусных заболеваний у некоторых больных при разных видах рака наблюдались ремиссии. И уже тогда возникла мысль о том, что в будущем можно будет лечить онкобольных с помощью вирусов.

В 1950-е годы в Америке проводились эксперименты по лечению рака безнадёжных больных с помощью патогенных вирусов. Считалось, что это меньшее зло по сравнению с самим раком. И тогда были получены положительные результаты. Но поскольку многие больные умирали от инфекционных заболеваний, возник очень большой резонанс. Врачи, которые начали это делать, дискредитировали всю эту область на долгие годы. Были введены дополнительные этические правила. Само упоминание о том, что вирусом можно лечить рак, стало табу.

В 1990-е годы уже стало понятно, как устроены вирусы, структура их генома. Учёные научились вносить изменения в геном вирусов, чтобы сделать их безвредными. И тогда во всём мире начался бум разработки препаратов на основе вирусов для лечения рака. Но тут новая беда. Этому стали сопротивляться фармацевтические компании. Потому что это совершенно другой способ лечения, который подрывает базу их благосостояния.

В начале 10-х годов нашего века многие небольшие компании разрабатывали препараты, которые потом проходили какие-то клинические испытания, были показаны какие-то многообещающие свойства. Но фармацевтические компании скупали эти разработки и практически прекращали деятельность этих небольших стартапов.

— Удалось ли кому-нибудь преодолеть фармацевтическое лобби и зарегистрировать препарат?

— Сейчас в мире зарегистрировано три препарата онколитических вирусов. Один препарат разрешён к использованию в США для лечения злокачественных меланом. Ещё один рекомбинантный аденовирус — в Китае, и один энтеровирус — в Латвии. Но, в общем-то, каждый из этих препаратов находит пока очень ограниченное применение, из-за того что все они действуют только на часть пациентов.

— Пётр Михайлович, а как давно вы ведёте свои исследования?

— Всю жизнь, ещё с 1970-х годов. Мне выпало такое время, когда мы вначале практически ничего не знали о вирусах. И по мере того, как мы что-то узнавали, мы вносили какой-то вклад в эту науку и сами учились. И я начинал как раз с вирусов. Потом переключился на проблему рака — фундаментальные механизмы деления клеток: как нормальная клетка превращается в рак. А потом снова вернулся в вирусологию.

Должен сказать, что и мои родители были вирусологами, они занимались противополиомиелитной кампанией. Моя мать в 1970-е годы изучала, как у детей образуются антитела к полиомиелитной вакцине, и она обнаружила, что у многих детей не образуются антитела. Оказалось, что в кишечнике у детей в это время шла бессимптомная инфекция другого безвредного энтеровируса. И он вызывал неспецифическую защиту от вируса полиомиелита. Поэтому вакцинный полиовирус не мог индуцировать антитела у этих детей. Эти безвредные вирусы были выделены из кишечника здоровых детей. И на их основе были созданы живые энтеровирусные вакцины, которые испытывались для того, чтобы предотвращать какие-то ещё неизвестные инфекции.

И вот мы решили возобновить тот подход, который был предложен моей мамой, когда используется панель энтеровирусов. Оказалось, что те больные, которые нечувствительны к одному вирусу, могут быть чувствительны к другому. Возникла идея подбора вируса под пациента. Мы разработали целую панель собственных вирусов, которые могут также обладать усиленными свойствами. Мы продолжаем эту разработку.

— Ваши вирусы могут побеждать рак. А есть вирусы, которые вызывают развитие опухоли?

— Да. Например, рак шейки матки в 95% случаев вызывается вирусом папилломы. Сейчас уже есть даже вакцины против онкогенных папилломовирусов 16—18-го серотипа, которые применяются для девочек, чтобы не заболевали раком шейки матки. Но это самый большой пример. У большинства видов рака сейчас можно полностью исключить вирусную природу.

— Вы используете естественные вирусы или конструируете их?

— У нас разные есть вирусы. Как я говорил, первая панель была выделена из кишечника здоровых детей. Это природные непатогенные вирусы, которые, кстати говоря, хорошо защищают детей от многих вирусных инфекций. Кроме того, мы делаем синтетические и рекомбинантные вирусы, когда мы вводим определённые изменения в их состав, которые усиливают их онколитические свойства.

— На планете есть ещё места, где может быть очень много вирусов, о которых мы ещё и понятия не имеем. Например, те, что живут в океанских глубинах. Как вы считаете, если вдруг кто-то возьмётся за изучение океана именно с точки зрения вирусов, там могут найтись полезные для вас?

— Да, и сейчас это тоже очень горячая тема. Когда разработали метод секвенирования геномов, ДНК, РНК, то возник соблазн: профильтровать сточные воды, океанические воды, из прудов, морей. Уже пробурили скважину в Антарктиде к древнему озеру, чтобы посмотреть, что там, выделить оттуда биологические компоненты и секвенировать их. И оказывается, что нас окружает огромное количество вирусов, которые абсолютно безвредны. И такое впечатление, что наше исходное представление о вирусах как о чём-то вредном и вызывающем только болезни неверно. Болезнетворный вирус — скорее исключение, чем правило.

• 
  

Исследователи из США, Японии и Вьетнама внедрили в извлечённую опухоль яичников наночастицы и подвергли мощному рентгеновскому облучению

По статистике Всемирной организации здравоохранения, заболеваемость раком из года в год растёт. В прошлом году от карциномы (вид злокачественной опухоли) погибли 10 миллионов человек. Это население средней европейской страны.

Статистика смертности показала, что после заболеваний сердечно-сосудистой и дыхательной систем рак – самая опасная болезнь в мире. Несмотря на это, врачи из разных стран мира работают над новыми методами лечения карциномы.

Один из последних методов разработала группа учёных из Японии, Вьетнама и США. Они изобрели наночастицы, которые при обычном рентгене создают пучки электронов. Эти наночастицы способны точечно уничтожать раковые опухоли.

Фото: Kateryna Kon / Shutterstock.com

Наша методика позволит нам очень выборочно усиливать эффект от действия рентгеновского излучения на опухоль. Это ликвидирует главный недостаток современной лучевой терапии – очень небольшая часть ионизирующего излучения попадает в само новообразование,

– отмечает один из разработчиков Котаро Мацумото.

Последние опыты с применением наночастиц для борьбы с раком выявили два взаимодополняющих метода. Часть этих частиц доставляет токсины и другие опасные вещества в опухоль, не угрожая здоровым тканям.

Японский исследователь Мацумото и его партнёры изобрели ещё один способ использования этих наночастиц. Дело в том, что редкоземельные элементы (гадолиний), из которых сделаны наночастицы, поглощают рентгеновские лучи в очень маленькой части спектра. Когда гадолиний облучают рентгеном, он вырабатывает пучки электронов высоких энергий. Последние могут уничтожать белки, ДНК и другие важные молекулы на небольшом расстоянии от наночастиц.

Фото: Berti HANNA/Globallookpress

В данном исследовании сила рака используется против него. Известно, что раковые клетки обладают очень большим метаболизмом. Опухоль буквально высасывает силы из организма. Поражённые клетки в связи с этим стремительно поглощают наночастицы и накапливают их внутри себя. Благодаря этому свойству учёные смогли применить гадолиний и рентген для точечной ликвидации злокачественной опухоли.

Основываясь на этой теории, медики из трёх стран синтезировали полые сферы из кремния и наполнили их гадолинием. Наночастицы внедрили в заранее извлечённую опухоль яичников. Когда раковые клетки поглотили наносферы, их облучили мощным рентгеном. Операция длилась примерно час. И уже через два дня клетки рака умерли.

На днях стало известно ещё об одном методе борьбы с раком. Специалисты из Лондонского университета королевы Марии пришли к выводу, что комбинирование химиотерапии и иммунотерапии в разы повышает шансы на излечение трижды негативного рака – самого опасного вида рака груди у женщин.

Врачи открыли белок βGBP, который повышает иммунитет, уничтожающий раковые клетки. Этот белок не только атакует и разрушает злокачественные клетки, но и гарантирует на долгое время защиту от рецидива.

Наши эксперты – специалисты-онкологи, участники Российского общества клинической онкологии (RUSSCO):

заместитель директора по научной и инновационной работе ФГБУ НМИЦ онкологии им. Н. Н. Блохина Минздрава РФ, член-корреспондент РАН, профессор, доктор медицинских наук Всеволод Матвеев;

ведущий научный сотрудник отделения амбулаторной химиотерапии ФГБУ НМИЦ онкологии им. Н. Н. Блохина Минздрава РФ, доктор медицинских наук Елена Артамонова;

ведущий научный сотрудник лаборатории клинической иммунологии опухолей ФГБУ НМИЦ онкологии им. Н. Н. Блохина Минздрава РФ, академик РАЕН, заслуженный деятель науки, профессор, доктор медицинских наук Заира Кадагидзе.

Джуди (на фото с мужем) – первая пациентка, чей иммунитет полностью уничтожил рак.

Наступило прозрение!

Практически единственным способом лекарственного лечения рака до недавнего времени была химиотерапия – тяжело переносимая и чреватая многими побочными эффектами. Но сегодня, хотя химия по-прежнему остаётся методом № 1, у неё появилась реальная и в некоторых случаях более эффективная альтернатива.

Иммунитет играет важную роль в развитии рака. Ведь именно нарушения в его работе способствуют бесконтрольному размножению клеток опухоли. Наша защитная система просто не замечает растущее в организме зло, принимая клетки опухоли за свои.

Ранее учёные не знали, как эффективно воздействовать на иммунитет, а все методы сводились в основном к его стимуляции. Но оказалось, что у иммунной системы существуют так называемые контрольные точки, которые как раз и останавливают противоопухолевый иммунный ответ. Блокада этих точек может перезагрузить иммунную систему и восстановить её работу. Применяемые сегодня иммунные препараты помогают нашей защитной системе прозреть и приняться за дело, для которого, собственно, она и нужна. То есть бороться с нарушителями работы организма, в данном случае с раком.

Взаимодействие иммунной системы и опухоли проходит три этапа.

– прогрессия опухоли. За счёт усиленного деления злых клеток, способных подавлять иммунную систему или уклоняться от её воздействия, новообразование продолжает захватывать организм.

Современная стратегия иммунотерапии рака связана с открытием так называемых контрольных точек иммунитета, которые не позволяют нашей защитной системе проявлять свою противоопухолевую активность. Именно эти точки и защищают опухоль, делая её невидимой для иммунитета. Соответственно, заблокировав их с помощью инновационных препаратов, можно перезапустить иммунную систему, добившись от неё формирования адекватного противоопухолевого ответа. В результате переученные Т‑лимфоциты уже могут распознавать, атаковать и уничтожать чужеродные раковые клетки. При этом таких побочных эффектов, как при химиотерапии, при иммунотерапии не возникает и госпитализация не требуется – всё делается амбулаторно.

Не теряя надежды

Сегодня уже существует большой ряд иммунных препаратов, а несколько сотен других (в том числе и отечественных) готовятся выйти на рынок, а пока проходят клинические испытания в разных фазах. Это даёт реальный шанс больным даже с раком 4‑й стадии, что их болезнь из фазы метастазирования уйдёт в хроническую фазу и жизнь будет продолжаться. Исследуются и возможности иммунных лекарств в отношении профилактики рака. И хотя пока нет данных об эффективности их использования у больных с высоким риском рецидива, тем не менее поиски в этом направлении ведутся.

Разумеется, ещё далеко до того, чтобы научить иммунную систему на корню уничтожать рак. Но, как утверждают специалисты, мы стоим на пороге новых достижений, благодаря которым иммуноонкология будет главным направлением в лечении злокачественных опухолей в ближайшие годы.

Кому это доступно

Хотя иммунные препараты достаточно дороги, их стоимость с каждым годом снижается. А некоторые из них уже вошли в список жизненно важных лекарственных препартов (ЖНВЛП), отпускаемых за государственный счёт в рамках ОМС. Больные их могут получить в онкодиспансерах после решения врачебной комиссии. Кроме того, у пациентов есть возможность пролечиться бесплатно, участвуя в клинических исследованиях новых препаратов или в программах раннего доступа, которые организуются фармацевтическими компаниями при выпуске первых партий лекарств на рынок.

Помогает не всем

Несмотря на обнадёживающие новости, иммунотерапия пока всё же не является заменой химиотерапии. Это лишь альтернативный метод лечения рака, применяемый по строгим показаниям. И помогает такое лечение не всем, поэтому врачам очень важно выявлять тех пациентов, которым он подходит, чтобы не тратить средст­ва понапрасну там, где это не даст результата.

Тем не менее исследования доказали, что у 15–20% больных с прогрессированием опухоли после предшествующей химиотерапии удаётся получить длительный (иногда многолетний) клинический выигрыш. Сегодня во всём мире проводятся широкомасштабные исследования биомаркеров, способных предсказать высокую эффективность иммунных препаратов для лечения рака. Иммунотерапия уже показала эффективность при метастатическом раке почки, головы и шеи, раке лёгкого, меланоме, лимфомах и некоторых других злокачественных новообразованиях. Например, больные с диссеминированной меланомой, раньше погибавшие в течение месяцев, на иммунных препаратах живут уже более 10 лет.

Кирилл Стасевич, биолог

Не всякие бактерии оказались пригодны для лечения рака. Когда больным вводили внутривенно ослабленных сальмонелл, те не оказывали почти никакого влияния на опухоль. Но когда в качестве бактериального десанта использовали почвенных бактерий Clostridium novyi, появилась надежда на успех. Клостридии — анаэробы, то есть предпочитают жить там, где кислорода нет или же очень мало. Именно это заставляет их искать в организме опухоль: ведь в раковой опухоли уровень кислорода очень низкий. (А низкий он из-за того, что опухоли приходится обходиться без кровеносных сосудов, хотя на каком-то этапе развития они всё-таки в неё прорастают.)

Живые клостридии убивают опухоль, вероятно, с помощью своих ферментов, а потом используют остатки раковых клеток как источник питательных веществ. Кроме того, они активируют иммунную систему, которая вместе с бактериальными клетками начинает уничтожать и раковые. В экспериментах исследователей из Университета Джонса Хопкинса (США) бактерии перед введением ослабляли нагреванием, и благодаря тому, что бактерии были живыми, они сохраняли способность действовать на раковые клетки своими ферментами. В результате из шестнадцати подопытных собак с опухолью у пяти она остановилась в росте, у шести уменьшилась или вовсе исчезла.

Бактерии, как известно, весьма терпимо относятся к вмешательству в свой геном: их можно снабдить одним, двумя, а то и несколькими генами из какого-нибудь другого организма, и бактериальная клетка не только выживет, но и даст возможность новым генам работать внутри себя. Сейчас генетическая модификация бактерий стала рутинной процедурой: например, диабетики уже не один десяток лет используют инсулин, синтезируемый кишечной палочкой с человеческого гена. Очевидно, что в случае противораковых бактерий исследователям не могла не прийти в голову мысль как-то их усилить. Некоторое время назад сотрудники Маастрихтского (Нидерланды) и Ноттингемского (Великобритания) университетов модифицировали бактерию Clostridium sporogenes, снабдив её ферментом, активирующим противоопухолевый препарат, который надо было вводить следом за бактерией. Анаэробные клостридии, скопившись в опухоли, выделяли фермент, превращавший молекулу — предшественника лекарства — в само лекарство. По сути, это форма химиотерапии, которую удалось ограничить только самой опухолью: за её пределами препарат остаётся неактивным (поскольку там нет бактерий) и не вредит здоровым тканям.

Все три вида модифицированных сальмонелл хорошо сработали на культуре клеток рака шейки матки, но, когда настал этап экспериментов с животными, оказалось, что бактерии дают лучший эффект, если использовать их с обычным химиотерапевтическим средством — 5-фтороурацилом, который подавляет деление раковых клеток. Мыши с опухолью толстого кишечника и метастазами в печени жили дольше, когда получали противораковые бактерии вместе с 5-фтороурацилом, чем если бы им вводили отдельно либо бактерии, либо лекарство. Авторы работы подчёркивают, что полностью опухоль не исчезала, но это говорит лишь о том, что не все возможности такого подхода реализованы до конца: микробов можно снабдить более сильнодействующим оружием, и если учесть, что сальмонелл подвергли достаточно простым модификациям, то методу определённо есть куда расти.

Правда, здесь снова возникает вопрос об адресной доставке. Поскольку вышеописанные эксперименты ставили с кишечными и печёночными опухолями, то бактериальный препарат можно было давать животным перорально, то есть через рот: модифицированные микробы без дополнительных усилий со стороны экспериментаторов накапливались в кишечнике и в печени. Но если мы захотим направить бактерии в какой-нибудь другой орган, то придётся либо внедрять их с помощью прямой инъекции, либо придумать, как заставить микробов самих прийти туда, куда надо. Об одном решении мы уже говорили: взять анаэробных бактерий, которые могут жить и работать только в условиях пониженной концентрации кислорода, а как раз такие условия им предоставит опухоль. Возможно, специфичность микробов можно усилить, снабдив их некоей молекулярной антенной, которая приведёт их к опухоли.

Ученые из медицинского центра Рочестерского университета стали на шаг ближе к тому, чтобы выявить собственные ресурсы организма для борьбы с раком. Исследователи разработали молекулу, которая бездействует до тех пор, пока не сталкивается с раковой клеткой.

Как только происходит их встреча, молекула внезапно активизируется и пробуждает иммунитет непосредственно для борьбы с раковыми клетками.

Ученые уже назвали процесс стратегией Пэкмена, поскольку он зависит от молекулярных механизмов, в изобилии вырабатываемых опухолями, причем механизмы эти, подобно игровому персонажу, жуют и глотают определенные цепи молекул.

Ключевая особенность работы заключается в новом типе сплавной молекулы, которая состоит из трех частей: 1) мощный активатор иммунитета, 2) молекулярный тормоз, позволяющий удерживать целевую молекулу без движения до тех пор, пока она не понадобится и, наконец, 3)связь между ними, которая позволяет ученым контролировать их взаимодействие.

В лабораторных экспериментах активность интерлейкина-2 в белке сплавной молекулы была слабой, но после разделения становилась в 10-50 более интенсивной. Важно, что в экспериментах на мышах с раком рост опухоли блокировался у тех грызунов, где интерлейкин-2 активировался с помощью технологии, по сравнению с мышами, где он оставался прежним. У многих мышей спустя неделю после активации интерлейкина нельзя было обнаружить уже ни одной раковой клетки.

Ключевой в технологии является молекулярная связь между интерлейкином-2 и его ингибитором. Паскас и Фрелингер построили эту связь из цепочек аминокислот — строительных материалов для белков. Такие цепи в организме сломаны или постоянно разделяются с помощью ферментов, известных под названием протеазы. В ходе экспериментов, когда связь нарушалась, интерлейкин-2 вырывался на свободу и активировал другие иммунные клетки.

Метод разработан для активации иммунной системы по соседству с раковыми клетками, для разрушения этих клеток, но при этом без реакции всего иммунитета, что может повлечь за собой серьезные побочные эффекты.

Результаты опубликованы в издании Immunology.

Анонсы рубрики

Основной диагностический инструмент для оценки риска рака легких — компьютерная томография или просто КТ.

Многие наверняка слышали, что такое иммунотерапия. Если вкратце — это метод лечения рака, при котором с помощью специальных препаратов укрепляют и активируют иммунитет, чтобы задействовать его для уничтожения раковых клеток.

Британские ученые из университета Восточной Англии, а также больницы университета Норфолка и Норвича сообщили о разработке анализа мочи на рак простаты.

Рак предстательной железы развивается, когда клетки в предстательной железе растут быстрее, чем обычно, образуя злокачественную опухоль. Большинство видов опухолей простаты растут медленнее, чем другие виды.

НМИЦ онкологии им. Н.Н. Петрова — единственное в России медицинское учреждение, использующее сочетание тандемной трансплантации костного мозга и иммунотерапии для лечения детей с нейробластомой группы высокого риска.

Ученые из Университета ИТМО вместе с зарубежными коллегами предложили наномашины на основе ДНК, которые можно применять для генной терапии рака.

В любом сражении важно предугадать ход противника, его тактические уловки и возможные маневры. Это как в любом противостоянии. В том числе, касающемся серьезных заболеваний, таких, как рак.

Ученые из Северо-западного университета открыли две успешные терапии, которые замедляют прогрессию детской лейкемии, правда, пока у мышей.

Новое исследование подтверждает существующее доказательство того, что выжившие после диагноза детской лимфомы Ходжкина сталкиваются с повышенным риском развития разных типов твердых опухолей многие годы спустя.

Многие пациенты с диагнозом рака прибегают к хирургии как наиболее очевидному методу лечения: почти в 95% случаев раннего выявления опухоли молочной железы, к примеру, назначают именно хирургию.

Вообще-то оксидативный стресс способствует развитию опухоли, однако новый метод лечения доводит его до уровня, на котором вчерашний союзник превращается в палача.

Искусственный интеллект превосходит опытных дерматологов, когда дело доходит до диагностики рака кожи.

Ведущие диетологи советуют включить в ежедневный рацион овсяную кашу. Они уверены в том, что овсянка способна принести гораздо больше пользы, нежели другие виды пищевых продуктов.

Когда в следующий свой визит в супермаркет вы пойдете по овощным и фруктовым рядам, не проходите мимо красного лука.

Впервые ученые из университета штата Вашингтон продемонстрировали способ доставки лекарств к опухоли с помощью клеток крови.