Врач онколог заболел коронавирусом

Больничные коридоры с очередями в регистратуре, очереди у кабинетов — идеальная среда для передачи инфекции

Фото: Артем Устюжанин / E1.RU

Накануне стало известно, что у нескольких врачей и пациентов Свердловского областного онкодиспансера выявили коронавирусную инфекцию. По данным наших источников, в онкоцентре заболели пять врачей и один пациент отделения химиотерапии в стационаре хирургического корпуса. Оперштаб подтвердил, что три отделения были закрыты на карантин, врачи отправлены на самоизоляцию. При этом диспансер работает, идут операции, пациенты получают нужное лечение.

Мы попросили врача-онколога рассказать, как COVID-19 влияет на течение онкологического заболевания и при каких формах заболеваний самый большой риск получить тяжелые осложнения. Мартин Адамс — хирург-онколог, много лет проработал в онкодиспансере Каменска-Уральского. Летом прошлого года он уволился и уехал в Кению, где стал работать по специальности. Перед тем как в России из-за распространения коронавируса закрыли авиасообщение, он успел вернуться на Урал, где осталась его семья.

— Самая большая группа риска, незащищенное звено — это пациенты, которые получают химиотерапию, — говорит Мартин Адамс. — Химиотерапия сама по себе агрессивно влияет на организм и очень тяжело переносится, особенно дженерики (копии оригинального препарата), они не щадят иммунитет. Если абсолютно здоровый человек может перенести эту инфекцию бессимптомно или в легкой форме, то пациент, получающий химиотерапию, заболеет в тяжелой форме, с осложнением. Таким людям надо беречь себя. Я наблюдаю, как из моего Каменска-Уральского едут на процедуры химиотерапии в Екатеринбург, да и не только из Каменска — со всей области едут. Часто на общественном транспорте. Это опасно, если нет возможности добраться на личном, обязательно нужны маски, которые надо менять каждые два часа, перчатки. Абсолютно правильная мера — то, что отделение закрыто на карантин, а врачи на самоизоляции. Больничные коридоры с очередями в регистратуре, очереди у кабинетов — идеальная среда для передачи инфекции.

Также опасна инфекция для тех, кто перенес операцию, даже если при этом не получает химиотерапию. Колопроктология, онкозаболевания желудка, рак печени, гематология — у таких пациентов высокие риски заразиться и перенести тяжелую форму.

Сейчас идут споры относительно статистики, когда в причинах смерти пишется не коронавирусная инфекция, а онкозаболевание, при этом у человека при жизни диагностировали COVID-19. Действительно, спорный вопрос. Например, пациент, у которого рак третьей стадии, где прогноз выживаемости — максимум полгода. К его тяжелому заболеванию присоединяется коронавирус, который поражает легочную ткань. Конечно, эта инфекция ускоряет летальный исход.

Что касается больных раком щитовидной железы, молочной железы — первой, второй стадии, когда назначают не химиотерапию, а гормонотерапию, — то у таких пациентов меньше рисков перенести тяжелую форму, больше шансов, что все закончится благополучно. Все, конечно, относительно, людям с онкозаболеванием в любом случае нужно особенно беречь себя.

О том, как работает сейчас онкослужба и на что могут рассчитывать пациенты, мы поговорили с главным онкологом Минздрава России , руководителем Национального медицинского исследовательского центра (НМИЦ) радиологии Минздрава России академиком РАН Андреем Каприным.

- Андрей Дмитриевич, в начале эпидемии некоторые эксперты, включая врачей, предупреждали: из-за того, что многие медцентры перепрофилируются под COVID, часть пациентов с другими болезнями может остаться без необходимой им медпомощи. Насколько сильно эта ситуация отразилась на онкобольных?

- Прежде всего хочу сказать, что перепрофилирование больниц, медицинских центров под коронавирусную инфекцию не чья-то прихоть. Это продиктовано временем. Все страны мира вынуждены были перейти к таким мерам для защиты безопасности и здоровья своего народа.

К сожалению, новая инфекция распространяется практически незаметно, отличается разным, длительным и не очень инкубационным периодом. Это значит, что коронавирусом SARS-CoV-2 будет заражена большая часть нашей страны и всей планеты. Представьте, какая нагрузка ложится на систему здравоохранения всех стран.

Тем не менее, на мой взгляд, российская система оказалась гораздо более готовой к принятию сложных, быстрых решений, чем во многих других странах. Появилось много добровольцев из среды медиков, которые, казалось бы, не должны заниматься такими сложными заболеваниями и совсем не инфекционисты. Многие врачи очень быстро переобучились и приняли удар на себя.

- В то же время мы понимаем, что нельзя прекращать борьбу с онкологическими заболеваниями. Каждый день в мире умирает от рака в среднем 26 тысяч человек, - продолжает академик Каприн.

Всех пациентов нашего НМИЦ радиологии, которые нуждались в лече нии и находились в перепрофилированном под Ковид филиале НИИ урологии, мы на время эпидемии перевели в другие филиалы - Институт имени Герцена в Москве и МРНЦ им. Цыба в Обнинске . Учитывая, что некоторые неспециализированные многопрофильные больницы, где работают онкологические отделения на 60-70 коек, полностью перепрофилировались для помощи пациентам с подозрением на новую коронавирусную инфекцию, мы стали принимать и их пациентов в своих филиалах. Также мы усилили работу поликлиник филиалов, увеличили количество телемедицинских консультаций с врачами разных регионов страны.

Нагрузка на врачей-онкологов в этих, практически военных условиях, безусловно, очень возросла. Но мы понимаем, что наша медпомощь жизненно важна. Мы добавили третью смену работы, в том числе для отделений лучевой терапии.

- Будучи федеральным центром, мы принимаем пациентов со всей России, - рассказывает Андрей Каприн. - К нам поступают самые тяжелые больные, которым уже не могут по разным причинам оказать помощь в регионах, по месту жительства.

Если говорить о количестве обращений, то всего за январь — март 2019 года к нам обратилось 40 709 онкобольных. За этот же период 2020 года — 39 с небольшим тысяч. То есть цифры сопоставимы. При этом нужно признать, что в первое время после появления новой инфекции люди были растеряны, порой боялись обращаться в медучреждения, опасаясь выходить из дома. Сейчас мы видим, что количество обращений пациентов, и в том числе звонков на горячую линию, растет каждый день примерно на тысячу!

В наших стационарах сейчас проходит лечение столько же пациентов, сколько их было до эпидемии COVID. И даже учитывая ограниченное транспортное сообщение между регионами, мы не видим резкого спада количества пациентов.

Если говорить о смертности от онкозаболеваний, то есть оперативные данные Росстата за январь — март 2020 года. Показатели смертности от злокачественных новообразований снизились примерно на 4% по сравнению с тем же периодом прошлого года. С 204,1 человек на 100 тысяч населения (так принято считать во всем мире) в 2019 году до 195,9 в этом году. При этом в Москве, где зафиксировано самое большое количество больных коронавирусной инфекцией, смертность от рака снизилась за это время на 2,2%.

Фото предоставлены пресс-службой НМИЦ радиологии

БЕЗ ТЕСТА НА КОРОНАВИРУС ОБОЙТИСЬ НЕЛЬЗЯ

- Что делается в стенах вашего центра, чтобы снизить риск заноса коронавируса, заражения пациентов и врачей?

- Почти каждый год у нас бывают сезонные вспышки ОРВИ и гриппа, поэтому в целом практика применения противоэпидемических мер отработана. Сейчас мы дополнительно ввели бесконтактное измерение температуры на входе во все здания центра, усилены меры по дезинфекции помещений. Ограничены визиты родственников к больным, которые лечатся стационарно. Пациентов мы просим стараться не выходить в коридоры, максимально соблюдать палатный режим.

Все без исключения прибывшие на госпитализацию сдают тест на Ковид.

- Недавно Фонд обязательного медстрахования заявил, что требование предъявлять результаты тестов на Ковид необоснованно.

- Обязательное тестирование перед госпитализацией не наша прихоть. Важно защитить пациентов, которые уже находятся в зоне нашей ответственности. Многие из них перенесли операции, проходят курсы лечения очень агрессивными методами, с серьезными побочными эффектами. Поэтому находятся в группе повышенного риска в случае заражения Ковид.

Также мы должны защищать наших врачей. Онкологи - это уникальные по подготовке специалисты. Если мы будем подвергать их риску заражения, то кто потом будет лечить пациентов, для которых порой промедление в терапии или задержка операции может быть критичной?

Поэтому именно в целях безопасности у нас сохранится требование тестов на Ковид перед госпитализацией. В том числе, тест может быть сделан бесплатно, по полису ОМС. Должен отметить, что эта мера находит полное понимание у наших пациентов, которые осознают все риски проведения лечения в случае заражения.

В ТЕМУ

У кого самый высокий риск во время эпидемии

- Андрей Дмитриевич, считается, что онкобольные в целом в зоне повышенного риска во время эпидемии COVID. Есть ли данные, при каких видах рака коронавирусная инфекция может протекать наиболее тяжело? Кому нужно проявлять просто высочайшую осторожность?

- Нынешняя ситуация и инфекция непростые, новые и для врачей, и для ученых. Сейчас мы и наши иностранные коллеги видим самые большие сложности у пациентов, которые имеют онкогематологические заболевания. У таких людей, по сути, опухоль поражает саму иммунную систему. Поэтому их иммунитет наиболее ослаблен, и они наименее защищены от вируса.

Продолжение следует. Во второй части нашей беседы с академиком Каприным читайте об уникальных операциях, которым не помешала эпидемия, о новых подходах к диагностике рака молочной железы и о том, как пациентам из регионов попасть сейчас на телеконсультацию к светилам онкологии.

СЛУШАЙТЕ ТАКЖЕ

Почему система здравоохранения, которую реформировали 10 лет, не справляется с банальной вирусной инфекцией

Дмитрий Юрьевич, онкобольным сегодня особенно сложно. Они должны пройти между Сциллой и Харибдой. Новый вирус опасен, особенно для людей с таким серьезным заболеванием, но и с онкологией не шутят. Как жить онкобольным в условиях пандемии?

Дмитрий Каннер, к.м.н., главврач Московской городской онкологической больницы № 62: Всех онкологических больных условно можно разделить на три группы. Первая - это первичные пациенты, у которых опухоль верифицирована, подтверждена, причем злокачественная, и человека надо начинать лечить. Согласно исследованиям наших коллег из Вашингтона, а мы с ними на связи, отмена лечения для таких пациентов гораздо опасней, чем коронавирус.

Поэтому, какой бы сложной ни была эпидемическая обстановка, онкоцентры продолжают работать и лечить - с соблюдением всех норм безопасности. Сама тактика лечения не меняется - хирургия, химиотерапия, лучевая терапия. Американцы уже обобщили, что ни один из видов лечения - будь то хирургия, химиотерапия или облучение - не является более предпочтительным способом в условиях пандемии коронавируса. Важно соблюдение общих эпидемиологических требований.

Мы увеличили пространство между больными, установили на входе специальные автоматы с дезинфицирующими средствами, маски опять же, запретили посещение больных родственниками, объясняя людям, почему это важно. Кроме организационных мер, к примеру, для эндоскопических исследований мы ввели использование специального купола из оргстекла, изолирующего пациента от медиков - увидели такое приспособление у западных коллег и усовершенствовали его. Лечение онкобольных, требующих неотложной медицинской помощи, идет, не останавливается.

С другой стороны, если у человека верифицирован рак, не требующий срочного вмешательства, например, опухоли на грани со злокачественностью, опухоли кожи, базалиомы или небольшие полипы кишечника, то здесь мы рекомендуем пациентам подождать, отложить приезд в больницу.

Второй тип больных - те, кого пандемия застала на стадии лечения: химиотерапии, лучевой терапии. Тут нужно рассматривать каждый конкретный случай, есть ли возможность отложить курс. Дело даже не в том, что облучение, или, например, внутривенное вливание требует присутствия больного в клинике. А в тех осложнениях, которые вызывает лечение. Эти риски взвешиваются врачом в каждом конкретном случае. Мы со своей стороны стараемся минимизировать опасность - например, есть больные с опухолями простаты или с заболеваниями молочной железы, которым делают подкожные гормональные инъекции. К таким пациентам мы организовали выезд бригад "врач с медсестрой" на дом, и, судя по благодарностям от наших больных, решение было правильным. Думаю, как только все закончится, выйдем с инициативой закрепить этот опыт, сделать его повседневным.

Наконец, третья группа онкобольных - пациенты, прошедшие курс лечения, у которых на данный момент нет явных признаков заболевания, но им нужны регулярные контрольные обследования, а в случае развития болезни, продолжение лечения. Таким больным надо однозначно находиться дома, на карантине. Потому что риск получить инфекцию очень высок, и если нет жалоб, два-три месяца можно и подождать. Таких пациентов много, им следует соблюдать все рекомендованные меры по самоизоляции, режиму и питанию. А при возникновении жалоб связаться с лечащим врачом.

Олег Ильич, а что бы вы посоветовали онкобольным сегодня? Не только как ученый, доктор онколог с 55-летним стажем, но и как человек, прошедший через тяжелое онкологическое заболевание, и продолжающий лечить, преподавать.

Олег Щербенко, ведущий научный сотрудник ФГБУ "РНЦРР" МЗ РФ, профессор: Ну, онкология у меня пятнадцать лет назад случилась, что теперь говорить. Где-то полгода я лечился, циклами - химиотерапия, облучение. А в перерывах в терапевтическом отделении работал: если ты постоянно занят, время летит быстрее. Да и вообще важно, чтобы дело в руках было. Тогда все как-то шло на душевном подъеме. Бороться надо, онкология не приговор, и сейчас в условиях пандемии тоже.

Коронавирус из той же группы вирусов, что и грипп, из вирусов респираторных, то есть вызывающих острое воспаление дыхательной системы. Только в отличие от сезонного гриппа изменения, вызываемые коронавирусом в легочной ткани, тяжелее. Уже выяснили, что он повреждает капилляры, окружающие альвеолы - пузырьковидные образования легких, в которых происходит газообмен между кровью и находящимся в альвеолах атмосферным воздухом. В норме эритроциты из капилляров, оплетающих альвеолы, постоянно поглощают кислород из альвеол и выделяют туда углекислый газ. Но при повреждении капилляров из них в альвеолы выпотевает жидкость, альвеолы этой жидкостью заполняются, и это нарушает поглощение кислорода, поэтому человек начинается задыхаться, а тут еще добавляется микробная инфекция.

Но главное отличие нового вируса в том, что с коронавирусом этого вида человек еще не встречался, поэтому так высока его контагиозность, степень заразности. А поскольку, как недавно установлено, иммунитет к COVID-19 имеется у небольшого числа людей, риск заболеть у большинства. Но вот насколько тяжело человек будет переносить заражение, зависит от сопротивляемости организма, от его иммунитета. И так как "стадного иммунитета" у населения всей Земли нет, решающими орудиями в победе над вирусом могут быть два фактора: выработка этого "стадного" иммунитета в результате инфицирования и выздоровления большинства или создание вакцины. Но это вопрос будущего.

А пока картина такова: если человек молод, здоров, не имеет сопутствующих заболеваний, организм способен сопротивляться, инфекция может пройти бессимптомно, причем у таких людей будет выработан иммунитет - как у переболевших. А вот если у человека проблемы со здоровьем, например, хронические заболевания легких, сердечно-сосудистой системы, диабет, опасность заключается в обострении этих нарушений и даже в фатальном исходе в результате обострения.

Теперь в отношении онкологических больных. Принято считать, что у них снижен иммунитет. Но это вопрос спорный. Какой иммунитет? Ведь есть иммунитет гуморальный, а есть иммунитет клеточный. И у многих онкобольных опухоль - результат нарушения местного иммунитета, особенно у молодых. Например, у человека есть какой-то местный опухолевый процесс, но при этом не страдает ни клеточный, ни гуморальный иммунитет, и такие люди не подвержены инфекционным заболеваниям. А вот у пожилых или у тех, у кого все системы организма изношены, онкология может быть проявлением общего состояния иммунитета. Поэтому сказать однозначно: да, для всех онкобольных особенно высок риск заражения и фатального исхода, нельзя.

Но как человеку, заболевшему опухолью или получавшему ранее лечение, скорректировать иммунитет, чтобы не заболеть коронавирусом? По моему мнению, всякое активное вмешательство в иммунитет, без знания, какое звено нарушено, в какой степени, может вызвать негативную реакцию уже от вируса, который сам обладает иммуногенностью. Вирус сам по себе может вызвать какие-то аллергические реакции, уже на фоне измененного, возбужденного внешними факторами иммунитета. Ведь когда мы берем иммуностимулятор и стимулируем какой-то росток, который, может, и не нужно стимулировать, это может привести к развитию парадоксальной аллергической реакции с тяжелым течением. Поэтому стимулирование иммунной системы онкобольных какими-то внешними стимуляторами я считаю неоправданным. Общие меры, да - рациональное питание, режим жизни, гигиена физическая и психологическая, это да, это все нужно.

Теперь в отношении тактики: что делать, если во время пандемии у человека заподозрено или выявлено онкологическое заболевание. Безусловно, идти к специалистам онкологам лечиться, потому что если коронавирус дает один процент летальности, то у запущенной опухоли процент значительно выше, поэтому терять время, пускать все на самотек нельзя, надо идти лечиться. Естественно, соблюдая гигиену личную и социальную - дистанцирование, маски, гигиена рук, и так далее, правила общие для всех, кто подвергается опасности заражения, тут их надо соблюдать особо тщательно.

Если пандемия настигла человека в момент, когда он уже получает лечение, то его, безусловно, надо продолжать, потому что, повторюсь, риск от опухолевого заболевания превышает риск от заболевания коронавирусом.

Если человек уже пролечился от онкологии, то все правила, рекомендованные обычным людям, касаются и его - вне зависимости от того, прошло ли полгода с момента лечения, или все пять. Здесь мы исходим из подозрения, что сопротивляемость такого человека может быть ниже, чем у тех, кто онкологии никогда не имел. Но повторюсь, это очень условно. Многие эффективно пролеченные онкобольные не имеют повышенной восприимчивости к инфекциям. И сказать однозначно: "Вот, у человека была опухоль, его лечили, и теперь у него угнетенный иммунитет", - можно только посмотрев его иммунограмму. Все зависит от индивидуальной способности человека восстанавливаться, от образа жизни, который он ведет, от его желания быть здоровым.

И вот тут нет ничего нового. Правила ЗОЖ действуют для всех. Только если абсолютно здоровый человек, не имеющий опухоли, может иногда и выпить, и не доспать, и лишнего поработать, и не доесть, то для онкологического больного все эти факторы - недоедание, переутомление, недосыпание, лишение себя свежего воздуха - надо исключать. Полноценное питание с белками, с обязательным включением рыбы, с ограничением углеводов, но с большим количеством овощей и фруктов, богатых витаминами, особенно обладающими антиоксидантными качествами, а это витамины А, С, Е, D и группы В. Жиры, конечно, не исключаются, потому что холестерин организму нужен, но они не должны преобладать. Для больного опухолью крайне важны умеренные физические упражнения, наиболее эффективна ходьба, важно пребывание на свежем воздухе. Но если у человека нет дачи, и он вынужден сидеть на самоизоляции в квартире, то можно ведь и дома, открыв форточку, балкон, наматывать круги по комнате.

Мой опыт врача-онколога каждодневно убеждает: в борьбе за жизнь, за свое здоровье важен настрой. В онкологии особенно. Что помогает бороться с болезнью? Жажда жизни. Ощущение того, что еще не все сделано, ради чего ты родился, что ты еще что-то не доделал. Онкологический больной обязательно должен ставить перед собой планы, причем планы перспективные. И идти к их выполнению - целеустремленно. Не сидеть, сложа руки, не ждать своей кончины. Если человек имеет какую-то цель, если он понимает, что свое предназначение он не выполнил, если он активно участвует в процессе лечения, то он обязательно выздоровеет и перенесет любую вирусную инфекцию.

Рак не будет ждать, когда пандемия закончится

28.04.2020 в 18:47, просмотров: 5916

Как в этой ситуации попадать на прием к врачам, сдавать анализы, обследоваться, получать лечение?

Действительно, сегодня, когда смерть пришла в нашу страну в новом обличье, важно, как и сразу после войны, мобилизовать все силы на помощь раковым больным. Они оказались под двойным смертельным ударом.

Как во время самоизоляции больным людям, у кого заподозрили или выявили опухоль, попадать к специалистам? Тем более если у кого-то обнаружили еще и коронавирус? Есть ли возможность удаленно получить или подкорректировать лекарственную терапию? Болезнь не поставишь на паузу…

— Известно, что коронавирус особенно опасен для хроников. А какие меры предосторожности должны соблюдать онкобольные, чтобы избежать еще и COVID-19?

— Онкологические заболевания тоже отнесены к хроническим, поскольку иммунная система у таких пациентов ослаблена. Именно поэтому таким больным надо соблюдать особо строгий режим самоизоляции и личной гигиены. Правила известны, и они просты: часто мыть руки, обрабатывать антисептическими средствами кожу рук и поверхности, к которым больные прикасались и т.д. А главное — ограничить социальные контакты. Все это и поможет защититься от возможного заражения.

— А как быть, если есть подозрение, что онкобольной заразился коронавирусом?

— Ограничить любые контакты с ним. Идеально — изолировать, пока диагноз подтвердится. Если это невозможно, максимально соблюдать гигиенические правила и меры безопасности. Особенно после пользования больным общими местами (кухня, туалет, ванная). Выдерживать паузы не менее часа и обрабатывать все поверхности после нахождения в местах пользования члена семьи с подозрением на COVID-19. Очень эффективны при этом хлорсодержащие средства. А при повышении температуры, кашле и затрудненном дыхании как можно быстрее обратиться за медицинской помощью.

— Андрей Дмитриевич, сегодня часть ваших клиник перепрофилирована для пациентов с COVID-19. В частности, НИИ урологии им. Лопаткина. Означает ли это, что врачи будут меньше уделять внимания основным своим больным? Справляетесь?

— Под инфекционное отделение переоборудованы не только площади НИИ урологии. Безусловно, нагрузка на врачей профильных медучреждений выросла. Но никто из наших пациентов не останется без помощи. Врачи работают в несколько смен, чтобы помочь как можно большему числу больных.

— Такое время. Надо его переждать. Есть ли в Москве или в России среди онкобольных умершие от коронавируса?

— Пока рано говорить о смертности онкобольных от коронавируса, инфекция новая, и опыт в ее лечении минимален. Но онкологическим пациентам надо очень внимательно следить за своим состоянием: температурой тела, малейшими изменениями в дыхании. Им особенно важно соблюдать режим самоизоляции.

— Растет ли сейчас число заболевших раком? И какие новые проблемы возникли на фоне пандемии коронавируса?

— Мы не видим резкого подъема таких заболеваний. В наших стационарах проходят лечение примерно столько же пациентов, сколько их было до эпидемии. Но в связи с тем, что некоторые специализированные учреждения перепрофилированы под лечение пациентов с коронавирусом, нагрузка на врачей резко увеличилась. И мы, как головное учреждение, оказывающее помощь по профилю онкологии, принимаем основной поток пациентов на себя.

Есть и другая проблема. Плановая диспансеризация во время пандемии временно приостановлена. Поэтому снизилось число вновь выявляемых онкобольных. Но это может негативно сказаться на обнаружении больных с первой стадией заболевания, и вырастет число пациентов с поздней стадией рака.

Сегодня самое главное — преодолеть непростой рубеж, который касается жизни и смерти россиян в связи с пандемией коронавируса. Надеюсь, скоро это испытание закончится. Хотя рак не сдается. В России только за последние 10 лет (с 2008 по 2018 гг.) число онкобольных выросло на 23%. Всего на учете со злокачественными новообразованиями сегодня состоит 3,76 млн россиян.

75 лет борьбы и побед

— Андрей Дмитриевич, и все же: завтра знаковый для нашей страны юбилей — создание онкологической службы в России. Какую роль в жизни России сыграло и играет это государственное решение 1945 года? Какие новейшие технологии диагностики и лечения пациентов сегодня вошли в клиническую практику? Все же прошло 75 долгих лет…

— Всякий раз, когда я читаю этот уникальный документ — постановление Совнаркома СССР от 30 апреля 1945 года, — не перестаю удивляться, насколько прозорливо было это решение. Насколько масштабно видели задачу его авторы — академики Борис Петровский и Александр Савицкий. Они и стали инициаторами подготовки исторического постановления.

В частности, Александр Иванович Савицкий с 1945 года был главным онкологом Минздрава СССР и стоял во главе созданной им новой структуры — Управления противораковых учреждений. Почти 10 лет он был директором Центрального онкологического института, воплощая в жизнь идеи своего великого учителя П.А.Герцена.

Он же стал одним из авторов системы диспансерной общедоступной онкологической помощи в стране, сформулированной в том же постановлении 1945 года. И уже через 2 года в условиях разрушенной экономики было построено 126 региональных онкодиспансеров. Открыто более 300 кабинетов онкопомощи в городских поликлиниках, начали оснащать отрасль рентгеновскими препаратами, создавать специализированные лаборатории.

Также с 1945 года введена обязательная регистрация всех больных со злокачественными опухолями. А к 1950-м годам в СССР сформировалась система бесплатной маршрутизации онкопациентов, которая дожила до наших дней.

Конечно, все это создавалось не на пустом месте. Еще в 1898 году в Москве было принято решение о строительстве первого в Европе института лечения опухолей, возглавил его блестящий военный хирург, профессор Московского императорского университета Лев Левшин. Он стал инициатором введения статистики в онкологии. Создал первую экспериментальную лабораторию при институте, где впервые начали использовать культуру тканей для исследований. И начали изучать иммунологию опухолей, с помощью которой сегодня создаются инновационные препараты для борьбы с раковыми клетками.

Полученные результаты были озвучены на I Всесоюзном съезде по борьбе с раковыми заболеваниями в 1914 году. Уже тогда помимо хирургии в институте применялись рентгенотерапия, химические вещества, иммунные сыворотки-окислители.

Но настоящий прорыв в лечении онкобольных произошел в ХХI веке. В клиническую практику пришли новейшие технологии исследования опухолей и лечения заболеваний. Появились принципиально новые лекарства от рака — таргетные, буквально — бьющие в цель. Когда вещество, убивающее раковые клетки, доставляется прямо в опухоль. Сейчас этот метод — один из ключевых в борьбе против рака.

Но, пожалуй, самое эффективное, что сегодня предлагают наука и практика, — это иммунотерапия. Она не уничтожает раковые клетки в привычном смысле этого слова, но делает их видимыми для иммунитета, который и уничтожает их. Кстати, за изобретение этого способа лечения рака в 2018 году присуждена Нобелевская премия. Ученые доказали, что мощным оружием против онкоболезней может стать иммунитет самого пациента, перепрограммированный определенным образом. На основе этого открытия разработаны и новые эффективные лекарства.

Вошли в сегодняшнюю практику лечения рака и онкорадиотерапия (разновидность ядерной медицины), лучевая терапия, брахитерапия и многое другое.

— Сегодня мы являемся участниками очередного этапа развития отечественной системы онкологической помощи россиянам, — сказал в заключение академик Андрей Дмитриевич Каприн. — С 2019 года в нашей стране реализуется Национальный проект по борьбе с онкозаболеваниями, сравнимый по масштабности задач с постановлением 1945 года. Как и 75 лет назад, главный ее посыл — борьба за здоровье и жизнь россиян. Теперь наше время вершить историю. Главное — не обманывать надежды людей на то, что враг по имени рак будет побежден.

Заголовок в газете: Рак не уходит на карантин
Опубликован в газете "Московский комсомолец" №28252 от 29 апреля 2020 Тэги: Коронавирус, Нобелевская премия, Лекарства, Медицина, Клиники, Наука, Анализы Организации: Министерство здравоохранения Места: Россия