Вакцина от рака путин

В Крыму снизят цены на бензин и дизтопливо
Московская биржа открылась снижением
Рубль вырос к доллару и подешевел к евро

Прокуратура потребовала закрыть пляж в Челябинске из-за антисанитарии
После убийства аспирантки у историка Соколова обнаружили почти 500 патронов
Россия провела в космосе испытания нового спутника-инспектора

Фото: 16.mchs.gov.ru

В нефтегазовом секторе России произошла очередная авария. В результате взрыва и пожара на газораспределительной станции в Казани один человек погиб, еще двое пострадали. В городе введен режим ЧС. По мнению экспертов, инциденты подобного рода указывают на масштабные проблемы российской инфраструктуры. В чем именно они заключаются и как их можно решить? Подробности.

Вызову полицию
Пресеку нарушение сам
Пройду мимо

Азербайджан
Армению
Ни одну из сторон

Да (указать в комментариях)
Нет

Министерство здравоохранения планирует выпустить уникальные препараты, направленные на борьбу с онкологическими заболеваниями, сообщила глава ведомства Вероника Скворцова на встрече с президентом Владимиром Путиным.

Министр отметила, что это будет онковакцина, причем персонифицированная. Она подчеркнула, что в мире нет аналогов таких препаратов.

По ее словам, над онколитическими вирусами в России трудится команда молодых оптимистично настроенных интеллектуалов из всех регионов.

Со своей стороны Путин заметил, что и за границей развивается это направление. Глава Минздрава разъяснила, что российские специалисты фактически опираются уже на опыт, который есть за границей, но идут дальше.

Задачу разработать национальную программу борьбы с онкологией Путин поставил в последнем послании Федеральному Собранию.

Скворцова сообщила, что программу разрабатывали более 60 ведущих профессоров – онкологов, радиологов, радиофизиков, радиохимиков и так далее. Она подчеркнула, что вся российская медицина выйдет на качественно иной уровень, если эту программу удастся реализовать.

Министр подчеркнула, что система здравоохранения подготовилась к этой программе – создано 77 клинических рекомендаций, а внутри них 940 моделей лечения пациентов.

Газета ВЗГЛЯД ранее сообщала, что в России появилась новаторская методика диагностики рака.

— Пётр Михайлович, не могли бы вы рассказать, в чём заключается суть вашего метода?

— Есть вирусы, которые могут подавлять рак. Они обладают онколитическими свойствами. И они безвредны для здоровья человека. Этот способ лечения практически не даёт побочных эффектов. Возможно только кратковременное повышение температуры, что является положительным признаком, говорящим о том, что вирус в организме прижился и оказывает реакцию. Это легко снимается обычными жаропонижающими средствами.

— Когда метод станет широко применяться в практической медицине?

— Сейчас основная наша задача — сертифицировать те препараты, которые у нас есть. Эта работа поддерживается Минздравом и Минобрнауки. У нас есть несколько грантов, по которым мы испытываем эти препараты. Мы делаем новые варианты онколитических вирусов с усиленными свойствами. Скоро должны начаться доклинические испытания в институте имени Смородинцева в Санкт-Петербурге. Мы уже передали туда препараты. Врачи говорят, что на испытания уйдёт месяцев пять-шесть. Учитывая ситуацию с коронавирусом, я думаю, что в начале 2021 года испытания могут быть закончены и тогда мы уже сможем договариваться с клиниками о проведении клинических испытаний.

— Что собой представляет препарат, который должен пройти испытания?

— Препарат — это живой вирус, который выращивается на культурах клеток. Это лекарство нового типа, которого не нужно много. Важно, чтобы он попал в организме в те клетки, которые чувствительны к нему. А дальше он сам размножается. То есть лекарство само себя воспроизводит уже в том месте, где оно нужно. Это раствор, 100 млн вирусных частиц в 1 мл. Но самая большая проблема в этом лечении — это способ доставки вируса в опухоль, в случае с глиобластомой — в мозг, в ту область, где находится опухоль.

Если препарат ввести просто внутривенно, то очень небольшая часть вируса может попасть в опухоль. В кровотоке есть неспецифические факторы, которые этот вирус быстро инактивируют. Кроме того, в мозгу есть гематоэнцефалический барьер, который препятствует попаданию туда всяких нежелательных агентов, в том числе и вирусов. Поэтому вирусу очень трудно добраться до опухоли.

— Как вы смогли решить эту проблему?

Эти клетки, как торпеды, идут в очаги воспалений, где находится опухоль. Там вирус выходит из них и начинает убивать опухолевые клетки. Этот метод мы уже отработали на нескольких пациентах. Есть хорошие примеры, когда на МРТ или КТ видно, как опухоль уменьшается и исчезает. Но это происходит не у всех.

— Почему же одни и те же вирусы не справляются с одними и теми же видами опухолей?

— Дело в том, что каждый конкретный вирус нашей панели действует только на 15—20% пациентов. Остальные оказываются к вирусу устойчивы. Однако у нас есть много разных вирусов, и мы можем подобрать свой для любого пациента. Но для этого нужно иметь живые клетки пациента.

Сейчас мы разрабатываем такие тесты, которые могут по обычной биопсии быстро показать, к какому вирусу опухоль будет чувствительна. Это очень сложная работа. Возможно, в будущем специальные клинические лаборатории будут получать от пациентов все необходимые материалы и в режиме конвейера проводить тестирование, подбирать препараты и далее — лечение.

Но сейчас к нам обращаются те, кому уже никто не может помочь. Некоторые из них лечатся у нас по полгода и более. Если идёт стабилизация и видно, что опухоль не растёт, мы делаем перерыв до тех пор, пока рост не возобновится. Но есть случаи, когда рост не возобновляется. У нас есть пациент, который живёт уже четыре года, притом что шансов у него не было. Глиобластома — это смертельное заболевание, средняя продолжительность жизни с ним — 12—15 месяцев с момента постановки диагноза.

— Прежде всего должен сказать, что пока это экспериментальное лечение. Когда Макаров доложил об этом методе на совещании у президента, мне кажется, он не рассчитывал на то, что это вызовет такой резонанс. Сейчас меня буквально атакуют письмами десятки больных с просьбой помочь.

Мне кажется, что не стоило рассказывать про Заворотнюк. Я знаю, что родные Анастасии долгое время вообще не комментировали её состояние и не хотели, чтобы в прессе поднимали этот вопрос. Сам я Анастасию ни разу не видел. Ко мне обращались её близкие с просьбой о помощи. Я сказал, что мы могли бы на первом этапе протестировать её клетки.

Дело в том, что во время операции были забраны живые клетки опухоли и переданы в один из институтов, где их удалось вывести в культуру клеток, чтобы они делились в пробирке. Мы взяли их и протестировали на чувствительность к нашим онколитическим вирусам, которые мы рассматриваем как средство лечения глиобластомы. Обнаружилось, что из 30 вирусов 7—8 вполне подходящие. И на этом этапе мы остановились, потому что муж Анастасии Пётр Чернышов сказал, что сейчас ситуация более-менее спокойная, если будет крайняя необходимость, они к нам обратятся. Это всё, что касается Заворотнюк.

Но всё это мы делали и делаем в очень ограниченном масштабе. Сейчас, когда всё выплеснулось в СМИ, мы просто не справимся с таким валом пациентов.

— Можете ли вы прокомментировать связь между ЭКО и появлением глиобластомы? Есть такие исследования?

— Как я понимаю, этот вопрос опять поднят историей Заворотнюк. В данном случае у неё было ЭКО. Но это никак не говорит о том, что есть какая-то связь. Во-первых, ЭКО не так много делают и глиобластомы — это 1% всех опухолей. Глиобластома встречается не только у женщин. Я думаю, что никакой связи нет. Ведь как может воздействовать ЭКО? Повышается уровень половых гормонов. Но тех гормонов, которые достаточно физиологичные, и так всегда есть в организме. Они просто появляются в другое время и в другой дозе. И вряд ли могут оказать влияние именно на глиальные клетки, с тем чтобы они переродились.

— В мире ведутся подобные исследования по лечению глиобластомы? Что вам известно об этом?

— Мы не первые, кто проверяет вирусы на глиобластоме. Сейчас это очень горячая тема во всём мире. И разные вирусы тестируют для лечения разной онкологии во многих странах. Я знаю один случай, который начали лечить в 1996 году вирусом болезни Ньюкасла, это птичий вирус. И больной до сих пор живёт с глиобластомой. Это опубликованные данные. И есть ещё несколько случаев лечения с помощью рекомбинантных вирусов герпеса.

В прошлом году вышла нашумевшая работа о том, что 20% больных глиобластомой могут быть вылечены вакциной рекомбинантного вируса полиомиелита.

Но нейрохирурги — люди консервативные. Они ни за что не согласятся даже в порядке эксперимента проводить такие опыты на людях. Потому что они очень сильно рискуют, если будет осложнение. Поэтому мы должны дождаться доклинических испытаний, с тем чтобы потом убедить их опробовать схему с прямым введением вируса прямо в опухоль.

— А кто и когда впервые заметил действие вируса на раковые клетки?

— Ещё в начале ХХ века учёные заметили, что опухолевые клетки особенно хорошо размножают вирусы. После инфекционных вирусных заболеваний у некоторых больных при разных видах рака наблюдались ремиссии. И уже тогда возникла мысль о том, что в будущем можно будет лечить онкобольных с помощью вирусов.

В 1950-е годы в Америке проводились эксперименты по лечению рака безнадёжных больных с помощью патогенных вирусов. Считалось, что это меньшее зло по сравнению с самим раком. И тогда были получены положительные результаты. Но поскольку многие больные умирали от инфекционных заболеваний, возник очень большой резонанс. Врачи, которые начали это делать, дискредитировали всю эту область на долгие годы. Были введены дополнительные этические правила. Само упоминание о том, что вирусом можно лечить рак, стало табу.

В 1990-е годы уже стало понятно, как устроены вирусы, структура их генома. Учёные научились вносить изменения в геном вирусов, чтобы сделать их безвредными. И тогда во всём мире начался бум разработки препаратов на основе вирусов для лечения рака. Но тут новая беда. Этому стали сопротивляться фармацевтические компании. Потому что это совершенно другой способ лечения, который подрывает базу их благосостояния.

В начале 10-х годов нашего века многие небольшие компании разрабатывали препараты, которые потом проходили какие-то клинические испытания, были показаны какие-то многообещающие свойства. Но фармацевтические компании скупали эти разработки и практически прекращали деятельность этих небольших стартапов.

— Удалось ли кому-нибудь преодолеть фармацевтическое лобби и зарегистрировать препарат?

— Сейчас в мире зарегистрировано три препарата онколитических вирусов. Один препарат разрешён к использованию в США для лечения злокачественных меланом. Ещё один рекомбинантный аденовирус — в Китае, и один энтеровирус — в Латвии. Но, в общем-то, каждый из этих препаратов находит пока очень ограниченное применение, из-за того что все они действуют только на часть пациентов.

— Пётр Михайлович, а как давно вы ведёте свои исследования?

— Всю жизнь, ещё с 1970-х годов. Мне выпало такое время, когда мы вначале практически ничего не знали о вирусах. И по мере того, как мы что-то узнавали, мы вносили какой-то вклад в эту науку и сами учились. И я начинал как раз с вирусов. Потом переключился на проблему рака — фундаментальные механизмы деления клеток: как нормальная клетка превращается в рак. А потом снова вернулся в вирусологию.

Должен сказать, что и мои родители были вирусологами, они занимались противополиомиелитной кампанией. Моя мать в 1970-е годы изучала, как у детей образуются антитела к полиомиелитной вакцине, и она обнаружила, что у многих детей не образуются антитела. Оказалось, что в кишечнике у детей в это время шла бессимптомная инфекция другого безвредного энтеровируса. И он вызывал неспецифическую защиту от вируса полиомиелита. Поэтому вакцинный полиовирус не мог индуцировать антитела у этих детей. Эти безвредные вирусы были выделены из кишечника здоровых детей. И на их основе были созданы живые энтеровирусные вакцины, которые испытывались для того, чтобы предотвращать какие-то ещё неизвестные инфекции.

И вот мы решили возобновить тот подход, который был предложен моей мамой, когда используется панель энтеровирусов. Оказалось, что те больные, которые нечувствительны к одному вирусу, могут быть чувствительны к другому. Возникла идея подбора вируса под пациента. Мы разработали целую панель собственных вирусов, которые могут также обладать усиленными свойствами. Мы продолжаем эту разработку.

— Ваши вирусы могут побеждать рак. А есть вирусы, которые вызывают развитие опухоли?

— Да. Например, рак шейки матки в 95% случаев вызывается вирусом папилломы. Сейчас уже есть даже вакцины против онкогенных папилломовирусов 16—18-го серотипа, которые применяются для девочек, чтобы не заболевали раком шейки матки. Но это самый большой пример. У большинства видов рака сейчас можно полностью исключить вирусную природу.

— Вы используете естественные вирусы или конструируете их?

— У нас разные есть вирусы. Как я говорил, первая панель была выделена из кишечника здоровых детей. Это природные непатогенные вирусы, которые, кстати говоря, хорошо защищают детей от многих вирусных инфекций. Кроме того, мы делаем синтетические и рекомбинантные вирусы, когда мы вводим определённые изменения в их состав, которые усиливают их онколитические свойства.

— На планете есть ещё места, где может быть очень много вирусов, о которых мы ещё и понятия не имеем. Например, те, что живут в океанских глубинах. Как вы считаете, если вдруг кто-то возьмётся за изучение океана именно с точки зрения вирусов, там могут найтись полезные для вас?

— Да, и сейчас это тоже очень горячая тема. Когда разработали метод секвенирования геномов, ДНК, РНК, то возник соблазн: профильтровать сточные воды, океанические воды, из прудов, морей. Уже пробурили скважину в Антарктиде к древнему озеру, чтобы посмотреть, что там, выделить оттуда биологические компоненты и секвенировать их. И оказывается, что нас окружает огромное количество вирусов, которые абсолютно безвредны. И такое впечатление, что наше исходное представление о вирусах как о чём-то вредном и вызывающем только болезни неверно. Болезнетворный вирус — скорее исключение, чем правило.

Президент сразу предложил поговорить о развитии отрасли в целом. "В майском указе и в вашем Послании обозначены очень серьезные задачи и цели, стоящие перед здравоохранением. Фактически они выливаются в исполнение национальной цели по увеличению продолжительности жизни и снижению смертности во всех возрастных группах", - начала Скворцова.

"Вместе с нашими демографами мы остановились для изучения на самом оптимистичном прогнозе - возможности снижения смертности - и заложили показатели, которых мы будем стараться достичь, даже лучше самых оптимистичных прогнозов, - рассказала министр. - Мы проанализировали, каким образом можно максимально снизить смертность. По лучшим прогнозам Росстата, это может быть к 2024 году минус 160 тысяч смертей". "Мы попытаемся достичь минус 228 тысяч, - объявила она. - У нас есть всего три такие возможности: это борьба с сердечно-сосудистыми заболеваниями (самый большой вклад в суммарный результат), с онкологическими заболеваниями (несколько ниже) и снижение смертности у детей всех возрастных групп". Это три основные компоненты, которые легли в основу нацпроекта "Здравоохранение". Половина успеха здесь - в развитии первичной помощи и профилактике. "И это четвертая компонента", - добавила Скворцова.

Нацпроект состоит из восьми федеральных проектов: четыре основных - смысловых, три сквозных - обеспечивающих, и восьмой - развитие экспорта медуслуг. За два года резко увеличился въездной медицинский туризм. "Мы ставим перед собой амбициозные задачи на последующий период, я так думаю, что мы выполним задачу - в четыре раза увеличить объем", - сообщила министр.

В основе реализации федеральных проектов - пять принципов. Прежде всего - профилактика. "Вы дали нам поручение перейти в течение шести лет на ежегодный профилактический осмотр всего населения страны. В прошлом году у нас диспансеризацию прошли 48,5 миллиона человек, вместе с профосмотрами - 58,4 миллиона человек. Мы планируем уже к 2021 году выйти более чем на 80 миллионов и, соответственно, на 90 процентов населения (это более 130 миллионов) в 2024 году", - отчиталась Скворцова.

"Второй момент - это качество медицинской помощи", - продолжила глава Минздрава. В России никогда не было единых национальных стандартов качества, уточнила она. За последние пять лет разработаны документы, клинические рекомендации, критерии качества, которые внедряются по стране. "Мы планируем уже в 2021 году выйти на 92-процентную укомплектованность первичного звена средним персоналом и 88-процентную - врачами. Фактически на тотальную укомплектованность мы выйдем в 2024 году", - заявила Скворцова.

Важнейшее направление - доступность медицинской помощи. "Уже к концу 2021 года мы полностью обеспечим доформирование первичной медико-санитарной помощи, в том числе на селе", - заверила министр. В этом году будет построено 315 ФАПов и врачебных сельских амбулаторий. К 2021 году во всех регионах появятся центральные диспетчерские, которые фактически соединят скорую наземную помощь и скорую санавиацию. К концу года полностью будет сформирована вертикально интегрированная телемедицинская связь между 22 национальными центрами и 85 регионами.

Скворцова вспомнила, как меньше года назад вместе с президентом в Кировской области осматривала одну из первых "бережливых поликлиник". "Вы спросили тогда: "Будут ли другие такие?" Сейчас уже 1147 в 40 регионах, и мы планируем в течение трех лет 3800 поликлиник и детских поликлинических отделений полностью погрузить в эту систему, и потом более половины взрослых поликлиник мы тоже успеем погрузить до конца 2024 года", - сообщила она. Это позволило уйти от очередей. Кроме того, здесь речь идет еще и о развитии страховых представителей. Сейчас их уже 9000.

"Чтобы они были прямо в медучреждениях?" - спросил глава государства. "Они присутствуют в медучреждениях. В прошлом году они 22 миллиона взрослых пригласили sms-оповещениями на профилактические осмотры, и 60 процентов людей отреагировало в течение трех недель", - рассказала она. В планах сделать так, чтобы каждая страховая медицинская организация в каждом регионе создала офис защиты прав пациента.

Рассказала Скворцова и про инновации. "В этом году у нас идут 25 проектов, мы делаем акцент на онкологию, прежде всего. Уже к концу следующего года, у нас появится настолько уникальных тест-систем. Мы выйдем на методы жидкостной биопсии, которая позволяет задолго до клинической манифестации предполагать возникновение рака", - анонсировала она. "Тут есть кооперация с фармацевтической и медицинской промышленностью", - заметил Путин. "Очень активная", - подтвердила министр. "Помните, говорили неоднократно, ОПК особенно обижается, что у них нет заказов", - сказал президент.

"У нас будут на самом деле уникальные препараты. Уже сейчас мы запускаем технологии. Это технологии, когда из человека берут его Т-лимфоциты, модифицируют и запускают обратно, и через шоковое состояние, иммунный сбой, человек выходит из болезни. Онковакцина, причем персонифицированная. Это будет очень интересно, и аналогов пока в мире таких вакцин нет. И онколитические вирусы", - перечислила докладчик.

"За границей тоже развивают это направление", - заметил глава государства. "Мы знаем, соответственно, аналоги, которые они развивают, и фактически опираемся уже на тот опыт, который есть у них, и мы хотим пойти дальше", - объяснила Скворцова.

Говоря про онкологию, министр заметила, что с 2012 года увеличилась пятилетняя выживаемость и снизилась одногодичная летальность. "Но если посмотреть стандартизованные показатели смертности по онкологии, мы очень близки к Европе. Вместе с тем мы пока отстаем в выявляемости, они выявляют намного больше и на ранних стадиях. И летальность у них ниже, у нас 22,5 процента, у них - 17 процентов", - сравнила она. Цель - к 2024 году достичь европейских показателей, чуть выше их сегодняшнего уровня.

Разработана программа, по которой в первичном звене формируется "тотальная настороженность через онкоскрининги". Если есть предположение, диагноз можно будет поставить в течение двух недель. И больной отправится туда, где ему помогут по клиническому протоколу.

"Если мы научимся единым, качественным подходам, то вся медицина будет вытянута просто на другую ступень", - убеждена Скворцова. "Программа хорошая, конечно", - заключил президент.

*Это расширенная версия текста, опубликованного в номере "РГ"

Вакцина от коронавируса разработана в Национальном исследовательском центре эпидемиологии и микробиологии имени Н. Ф. Гамалеи на основе векторной платформы, которая использовалась и для разработки вакцины против вируса Эбола.

В Сеченовском Университете, на базе которого проходили клинические испытания, отмечают, что советская школа по созданию вакцин – одна из самых сильных в мире, и это позволило создать вакцину от коронавируса в кратчайшие сроки. Этап клинического тестирования на людях длился шесть недель. Всего воздействию вакцины подверглись 38 человек, 18 из них выписались сегодня. Директор Института трансляционной медицины и биотехнологий Сеченовского университета Вадим Тарасов сообщил, что вакцина создана не на основе коронавируса, но вызывает в организме аналогичный иммунитет.

Вакцина безопасна.Представитель Сеченовского университета об испытаниях средства против COVID-19

- Многие люди бояться самой вакцинации, бытует мнение, что вакцина может быть опасна. Но добровольцы живы и здоровы, с ними ничего не случилось, вакцина безопасна. В интернете ходят слухи, что вакцинация – это чуть ли не чипирование, но у ребят все хорошо, - говорит руководитель Центра клинического изучения лекарственных средств Сеченовского университета Елена Смолярчук .

Во время испытания вакцины участники могли общаться и поддерживать друг друга. Фото: Владимир ВЕЛЕНГУРИН

Одна из добровольцев — Анна Куткина , ей 38 лет. Анна рассказала, что уже неоднократно участвовала в клинических исследованиях и захотела и на этот раз послужить на благо общества. Стала искать информацию о возможных путях волонтерства, а потом просто связалась с врачами, контакты которых сохранила со времен своих прежних клинических испытаний. До своей истории с вакцинацией Анна работала на двух работах, была продавцом и аудитором торговых точек, но сейчас безработная. Работодатели не стали ждать возвращения героини из госпиталя.

Благо, за испытание вакцины всем добровольцам положено денежное вознаграждение — 100 тысяч рублей. Хотя работавшие с волонтерами медики отмечают, что не деньги были главной мотивацией у тех, кто решился уколоться. А желание сделать благое дело.

Во время испытания вакцины участники могли общаться и поддерживать друг друга. Анна говорит, что часто они играли в карты, в мафию, так что время летело быстро.

Испытавшие первыми вакцину от коронавируса добровольцы, выписаны из больницы.

Наталье Агеевой , менеджеру небольшой компании, 40 лет. Наталья рассказывает, что никаких побочных эффектов от вакцинации на себе не заметила и даже переспрашивала у врачей, а точно ли ей ввели препарат. Не было ни температуры, ни каких-то других неприятностей.

- Я отдохнула, получился хороший оплачиваемый отпуск. А вот дома на это отреагировали средне, я им сказала только через две недели после введения вакцины, - рассказала Наталья Агеева.

Третий доброволец из представленных в Сеченовском Университете — Георгий Смирнов , ему 23 года и он сотрудник сферы общественного питания. Решил стать добровольцев в испытании вакцины, поскольку не хотел заболеть и заразить себя и своих родителей, близких и друзей.

Георгий рассказывает, что после инъекции у него начала болеть голова, под вечер поднялась температура, чувствовалось набухание в руке. Когда о том, что сын страдает от вакцинации, узнала мама, она заволновалась, но отступать сыну не велела, сказав, что он делает что-то действительно полезное.

Георгий Смирнов говорит, что сейчас собирается пройтись по улице и просто подышать свежим воздухом, о котором давно мечтал, а период испытания вакцины ему запомнился тем, что он приобрел новые знакомства и нашел новых друзей.

Выписка добровольцев, испытавших вакцину от коронавируса. Владимир ВЕЛЕНГУРИН