Тропик рака сколько страниц

Генри Миллер

ISBN:	5-352-01143-7
Год издания:	2006
Издательство:	Азбука-классика
Серия:	Азбука-классика (pocket-book)
Цикл:	Биографическая трилогия, книга №1
Язык:	Русский

Самый известный и скандальный роман крупнейшего американского прозаика XX века Генри Миллера (1891 - 1980) одновременно является первой частью автобиографической трилогии писателя: "Тропик Рака", "Тропик Козерога", "Черная весна". Книгу можно поставить в один ряд со знаменитыми "парижскими циклами" Хемингуэя, Сэлинджера, Э.Лимонова. Это смесь дерзкой эротики, тонкой стилистики и неповторимой миллеровской витальности на языке кинематографа воплощена в талантливом фильме Ф.Кауфмана "Генри и Джун".

Лучшая рецензия на книгу

Я на 36-ой странице, впереди ещё 346, а мне уже невыносимо скучно. Генри Миллер - страшный болтун. Он хотел написать Новую Библию, но написал книгу, в центре которой великая Тоска, маскируемая потоками слов. Слова, слова, слова. над формальной призрачной фабулой, над героями, с которыми автор был знаком в жизни, но отчего-то в романе вывел их так ходульно и картонно, слова - очень много слов. Автор разражается потоками слов по любому поводу, судит обо всём, и при этом не говорит ничего. Удивительная пустота всей этой смеси слов, где метафоры и описания сплетаются с физиологическими подробностями, суждениями об искусстве и анафемами миру, с поигрыванием тщедушного мускула, где признания в любви соседствуют с руганью и проклятиями. Стоит только не поддаться наивному впечатлению от треска пафосных речей, заставляющих простецов поверить, будто автор знает, что говорит, что это не слова ради слов, как становится очевидной страшная пустота этой конструкции. И, осознав это, начинаешь чувствовать всю скуку вялотекущих страниц "Тропика рака". Слова - плохо нарисованные декорации, герои - манекены, а за этим пустота, ничего сущностного, ничего важного, только тени. "Тропик" мог быть летописью эпохи и души в ней, но, на мой взгляд, автор превратил его в жвачку, жевать которую утомительно и скучно и которая в конечном итоге не насыщает.

Переводчик: Г. Егоров

За три года, истекшие, прежде чем "Тропик Рака" увидел свет, Миллер много раз переделывал и переписывал эту книгу. В результате осталась лишь треть ее первоначальной версии. Черновик первого варианта бережно хранится в Лос-Анджелесе, в библиотеке Калифорнийского университета.

Сэр Герберт Рид. Я заявляю, что это самая яркая книга со времен "Портрета художника в юности" Джойса. Это произведение искусства, достойное занять свое место в узком ряду величайших достижений современности.
Т. С. Элиот. Просто замечательная книга - особенно отдельные пассажи. Давно не читал ничего подобного.
Эзра Паунд. Наконец-то нецензурная книжка, которую можно читать!
Пол Розенфельд. . За последнее время это самое заметное явление на небосклоне американской словесности.
Сирил Конноли. Помимо блестящего рассказчика, помимо головокружительных перепадов стиля, с которым всегда в ладу его создатель, здесь (в книгах) чувствуется зрелость, не имеющая ничего общего с бравадой и духовной несостоятельностью почти всей американской беллетристики, - это, скорее, сродни уитменовскому философскому оптимизму, более глубокому и организованному, но так и не сломленному годами полной лишений жизни в городе, где даже голодать - наука.
Джордж Оруэлл. . В некотором отношении он ("Тропик Рака") с большим успехом, нежели "Улисс" Джойса, устраняет разрыв между интеллектуалом и человеком с улицы - в том смысле, что он не осложнен чувствами отвращения и раскаяния. Позиция книги действительно сродни уитменовской, только без его американского пуританства. Это замечательная попытка заставить интеллектуала спуститься с холодного "шестка" своего превосходства и соприкоснуться с человеком с улицы.
Олдос Хаксли. Жутковато, но сделано здорово. Ваша книга вызвала у меня чувство такой раздвоенности, подобного которому не способен вызвать никакой Эль Греко.
Блэз Сандрар. "Тропик Рака" . во всех отношениях наша книга, а Генри Миллер - наш человек, по духу, по почерку, по силе дарования и мастерства; это писатель вселенского масштаба, как и все те, кто сумел передать в книге собственное видение Парижа .
Эдмунд Уилсон. . Это не просто блестящий образец литературы - это своего рода исторический документ, эпитафия всему нашему поколению, обосновавшемуся в Париже после войны.
Чарльз Пиерс. По моему мнению, Генри Миллер - писатель исключительного дарования, и в конечном итоге его признают и в этой стране (Америке).

Тропик Рака

Tropic of Cancer

Язык написания: английский

Перевод на русский: Г. Егоров (Тропик Рака) , 1964 — 18 изд.

Жанры/поджанры: Реализм
Общие характеристики: Психологическое | Философское | Социальное | Эротическое
Место действия: Наш мир (Земля)( Европа( Западная ) )
Время действия: 20 век
Сюжетные ходы: Становление/взросление героя
Линейность сюжета: Линейный с экскурсами
Возраст читателя: Только для взрослых

Похожие произведения:

Самиздат и фэнзины:

Наверное самый противоречивый роман из всех мною прочитанных. Читая его, хочется выкинуть книгу и пойти помыть руки! куча грязи, спермы, пошлости и до предела откровенных сцен! но он притягивает! он притягивает мыслью, которая льется через потоки всей этой гнили! автор бесцеремонно передает гениальные мысли грубой бранью. Это невероятно! это гениально! настройтесь на волну и получайте удовольствие..

Если бриллиант вывалять в грязи, он все равно останется пусть грязной, пусть неприглядно выглядящей, но драгоценностью (хотя не очень понятно, зачем это нужно делать). В этой книге ситуация иная.

Невозможно представить рассуждения Миллера без вшей, его откровения без проституток и триппера, а его жизнь без постоянных половых актов. Автор ничему не учит, не стремится донести до читателя какие-то необыкновенные мудрости, его синие занавески означают именно синие занавески, а грязь означает грязь. Но это не та грязь, какую мы видим в желтой прессе, нет. Это та грязь, которую Миллер прожил, которая сделала его собой, родила этот поток сознания, которым он и делится с читателем:

А окунаться ли в эту грязь, разыскивая переплетенные с площадной бранью мудрости, или нет, пусть решают читатели. Благо, Миллер постарался сделать так, чтобы этот процесс был приятным.

Вполне понятно, почему книгу долго запрещали: даже по современным меркам в ней слишком много интимных откровений о сексе и женщинах. Более того, когда я закончила читать, мне показалось, что Миллер даже нарочно напихал так много литературных зарисовок на тему коитуса и гениталий в самое начало романа, чтобы сразу, окончательно и бесповоротно эпатировать издателя и обеспечить запрет романа в США. Там же, где книгу допустили к публикации, ее не рекомендовали выставлять в витринах книжных магазинов. Ну да речь не об этом.

Для меня все эти моменты отошли на второй план, когда на страницах появились действительно любопытные, живые персонажи. Не Борис, конечно, а вот, например, ван Норден или индиец Нанантати. Миллер так здорово и емко умеет рассказать о человеке через то, что он говорит, что чувствует, что делает, даже не обращаясь к обыденным описаниям внешности. Удивительно живо они выходят, и сразу представляешь себе их всех, как если бы это были твои приятели и знакомцы. Миллер страшно наблюдательный, едкий и остроумный писатель.

Неоднократно предпринимала попытки прочесть роман, наконец осилила. Никакого сюжета, никакой последовательности и плавности переходов. Повествование периодически скатывется в сплошной поток сознания, запечатленный на бумаге без малейшего редактирования. Атмосфера Парижа — да, передана хорошо, но в остальном — не шедевр. Миллер не мой автор, это для меня слишком, но что-то в нем определенно есть. Как минимум, очень мощное ассоциативное и образное мышление.

Генри Миллер

Аннотация

Совершенно точно и однозначно убедился в том, что знал давным-давно — литература подобного рода не для меня.

Нет, я ни в коем случае не посягаю на право Генри Миллера писать то, что ему заблагорассудится, делиться с читателями своим вИдением мира и отфильтровывать в картине Мира только тёмные и сугубо физиологические и не самого приятного и эстетического свойства стороны жизни. Равно как не посягаю на право тех, кому нравится подобная литература, восторгаться творчеством Генри Миллера, обсуждать достоинства обоих Тропиков, рекомендовать их другим читателям, ещё не знакомых с творчеством Миллера, и выставлять книге высокие оценки. Как говорится — вольному воля. Но одновременно оставляю за собой право принимать или не принимать литературу, в которой почти каждая страница тщательно "запикана" троеточиями пропусков и сокращений, в которой львиная доля писательского, а вместе с ним и читательского внимания отводится на смакование механики секса ради самого секса, вкуса и запахов спермы, влагалищных выделений, рвоты, человеческих испражнений и мочи, немытого тела, и помимо грязи телесной ещё и грязи душевной и духовной.

Не-не-не, не надо считать меня чистоплюем, я нарожал с помошью супруги четвёрку ребят обоего пола, и как делаются дети знаю не хуже Миллера. И все описываемые автором запахи знаю не понаслышке, а кое-какие ещё и из пропущенных или упущенных впридачу знаю тоже. Я только лишь хочу сказать, что каждый из нас имеет некий свой собственный встроенный "фильтр", с помощью которого каждый выделяет в картине Мира то, что пропускает этот фильтр. Мой фильтр "видит" совсем другое, оставляя описываемые Генри Миллером картины бытия на краях поля моего сознания — я всё это тоже вижу, но только лишь периферийным, боковым зрением, оставляя в центре своего внимания то, что меня радует, но не огорчает или отталкивает. Быть человеконенавистником и мизантропом легче и проще, нет?

Спасибо автору, он укрепил меня в правоте моих личных выборов и предпочтений.

Совершенно точно и однозначно убедился в том, что знал давным-давно — литература подобного рода не для меня.

Спасибо автору, он укрепил меня в правоте моих личных выборов и предпочтений.

Pure filthy poetry

Книга, которая бьёт все мои личные рекорды по перечитыванию — кажется, уже знаю её наизусть, но она зовёт меня к себе раз за разом. Книга, которая испортила меня, отравила меня, заразила меня желанием жить. Не существовать, жить. Эта книга - инъекция свободы под кожу. Она — портал в прошлое, позволяющий услышать, как поёт её автор — реально живший и реально живущий в этом тексте — я не знаю более живого текста, чем этот. Настоящий Художник слова — он не брезгует использовать все ресурсы языка, на котором он пишет. И в этом нет ни грамма отвратительного, ни толики пошлого и отторгающего. Из обыденных вещей он создаёт ярчайшие образы, позволяя читателю осязать, видеть, проживать то, что он описывает.

Поэзия в прозе. Песнь и, в то же время, плевок в морду Искусству. Уникальный эксперимент, позволяющий попасть в голову Художника и посмотреть на мир его глазами. Он ухватил самую суть творчества и бросил его освежеванный труп на всеобщее обозрение. Машина времени, уносящая в Париж 30-х, чтобы показать его изнанку, его дно и его обитателей, а не тот помпезный город, что демонстрируют туристам. Эмигрантская Библия, дарующая успокоение в тяжёлые времена. Автобиография самого счастливого человека, вырвавшегося из ненавистной ему системы. Его здоровый цинизм очаровывает — эти фразы можно разобрать на цитаты. Отторгая буржуазные ценности всем свои естеством, он реет над миром, погрязшим в глубоком кризисе, не строя никаких планов и не имея надежд. Всё — суета сует.

Какая, казалось бы, дисгармония — при внешнем дискомфорте и недостатке, неудовлетворенных базовых потребностях, он думает и пишет о высоком. И это самый прекрасный диссонанс, который мне доводилось слышать - он звучит со мной в унисон. Здесь бессильны объективные критерии, которые с лёгкостью можно применить к другим произведениям литературы, потому что это другая книга. Здесь бессилен я - читатель из следующего столетия. Но до чего же убогими кажутся подражатели, пытающиеся выехать на подробном описании своих многочисленных постельных дружб - они совершенно не слушали, о чём так отчаянно пел Генри Миллер.

Послушайте, он действительно поёт! И это, оказывается, не красочное преувеличение и не милая метафорка, сочинённая им самим о себе.

Никогда не писала рецензии на музыку. И не буду.

Я бралась за "Тропик рака" раз, наверное, десять. Я говорила: "Да, классно он пишет, это правда. Отлично же!" Могла даже зачитать пару абзацев кому-нибудь, кто находился рядом. Но потом неизменно закрывала и останавливалась. Затем произошло последовательно два события: мы договорились с Рони вместе почитать Миллера в ноябре, и на меня свалилась эта бумажная книжка. Так что на сей раз я, сами понимаете, читать не бросила и потихоньку ползла, по паре страниц в день, потихоньку восхищалась тем, "Как он пишет! Как он пишет!"

А потом что-то произошло: я даже не знаю, когда это началось, просто в какой-то момент я вдруг перестала читать. Я не могла оторваться, не могла закрыть книжку, но это был уже не текст, серьёзно, ребята, я даже далеко не сразу поняла, что вообще происходит: сюжет меня не интересовал (его там, собственно говоря, нет), но я уже не думала о том, "Как он пишет!", а просто наслаждалась. Как на море, скажем, - на волнах (как я пошла и косноязычна!) Думала-думала, с чем это можно сравнить и решила, что он поёт. А потом вспомнила, что так же и говорят, да и он же сам предупредил ещё в начале!

И теперь это происходило со мной каждый раз. Эта музыка происходила. Вот как её можно воспринимать? Можно ли, например, оценить песнь по нескольким аккордам? Можно, например. А что нужно, чтобы ею наслаждаться? Слушать же. Слушать её всю.
Можно соглашаться с одним и не соглашаться с другим - это неважно, если книжка: слова, которые вот - перед тобой, текст, который вот - напечатан, ты его держишь в руках, - внезапно оказывается песней. Я вообще не знаю, как это у него получилось. Он, похоже, просто пел, не раздумывая над аккордами и переходами. И молодец.

Музыку можно переслушивать. С любого места, в любое время, - когда захочется.

Миллер пел о Париже, таком прекрасном, таком грязном.
У каждого же свои Парижи, - они такие прекрасные и грязные; такие светлые и опустившиеся. Такие разные и такие одинаковые. Они просто есть.

Эту жизнь я сейчас приветствую, как калека приветствует смерть.

Я разутюжил твои бёдра, разгладил все морщинки между ногами.

Я видел чёрный кровоточащий океан и тоскующие звёзды, разрешающиеся вспухающими кусками мяса, и птицы метались в вышине.

Наверное, это всё начинается с пупка.

Я - счастливейший человек в мире.

Ты только не останавливайся.

rootrude , спасибо за книжку же! Очень спасибо же =)
Roni , спасибо за чудесный пинок в чудесный вечер за кружкой пива (уже не помню, чудесного ли)! Я в ожидании Сексуса, да.

Я сейчас этак лениво и по-барски прокручивал список своих книг в поисках пробелов, чтобы накатать очередной свой многомудрый, высоколитературный, искромётный и сногсшибающий отзыв, пока есть время, раз уж выпала свободная минутка (не работу же работать и не учёбу учить, в самом деле!), гляжу — Миллер неотрецензированный лежит! Я такой сразу, мол: что за фигня? как так? да я же сейчас такой отзыв накропаю, огого! закачаешься! — и, хренакс, а чё писать-то? Нет, ну то что Миллер няша няш — это и улугбекам всяким понятно, этим я никого не удивлю и не шокирую (а как же без этого написать отзыв на Миллера?), а вот по делу-то ни черта выдавить не получается! Ну тут я понял сразу, что неспроста я сразу не написал ни строчки, а просто малодушно внёс книгу в список "прочитано", типа — сами читайте, неча мне тут. Но ведь теперь, когда я увидел на деле свою трусость и коварство, всякие пресловутые зелёные пальцы всяко будут постоянно вылезать с укорами и угрозами из-под всяких там водных поверхностей.
Ну я, короче, вдохнул так поглубже, вроде как на глубину нырять собираюсь, сел, открыл полку, вынул оттудова закладку, которую я использовал в Миллере (я всегда использую в качестве закладки листок, на который записываю всякую свою умную мыслю и всё такое прочее), чтобы посмотреть на свои заметки — думаю, там щас подсказок будет тьма тьмущая, и я быстренько так всё напечатаю и буду спать спокойно, как законопослушный отзывокропатель, — и что бы вы думали? Там просто тупо список страниц! Ни одной буквы! А книга куда-то волшебным образом запропастилась, так что я даже этот список страниц сверить ни с чем не могу. Приуныл я, стал невесел, головушку свою буйную повесил — короче, всё как положено сделал, но ничего не помогло.
Ну что делать? Решил я вам рассказать эту печальную историю, пословоблудствовать, поизливаться в бессмысленных словах, а потом преподнести это как вполне себе полноценную рецензию, понадеявшись, что всё равно вы читать её не станете, и проканает эта фишка у меня по высшему разряду. Сказано — сделано! Так что если вы всё-таки всю эту фигню прочитали, то не выдавайте меня, а потом уж как-нибудь сочтёмся, договорились?
А книгу сами читайте, неча мне тут!

Точнее всего о своём романе сказал сам Миллер. Мона в романе говорит главному герою: "Почему ты не покажешь мне то Париж. . о котором ты всегда пишешь?" И он понимает, что как ни крути, всё равно не сможет показать ей именно тот Париж, потому что если главный герой видит тени на стене пещеры, то другой человек видит отблески теней на стене пещеры, а то и вовсе копошащуюся перед глазами тьму. К чему это всё? Я часто не могу написать внятные отзывы, по разным причинам, но это тот редкий случай, когда я не хочу писать какие-либо оценивающие/объясняющие/личные слова про роман, потому что я всё равно не смогу показать вам того Парижа, того романа Генри Миллера, который я когда-то прочитала. Это был удар под дых, собственные мысли, продуманные другим человеком, даром что нас разделяло время, расстояние, пол, возраст да и что уж скрывать — отношение к жизни в целом. И всё же он думал именно так и именно то, что крутилось когда-то в моей голове в тех же самых выражениях. И как я теперь подниму руку на него и загоню в собственные слова? Никак.

Впрочем, оба подхода к Генри Миллеру меня пугают. И тот, в котором "фуфуфу, бессмысленно, секс, какашки и алкота, это не литература". И тот, где "постмодернизм во все щели, а вот тут автор подразумевает это, а вот тут автор описывает бесконечность, содержащуюся в понятии "женщина". " Тьфу три раза. Генри Миллера надо познавать самому — сначала впитывать на уровне эмоций и ощущений, потом подключать ум и искать, копать, учиться слушать, что он говорит. Не искать специально леса за отдельными деревьями, а терпеливо ждать, когда сможешь увидеть его без проблем сразу.

Ну а кому хочется всё-таки почитать про "Тропик Рака" — возьмите Аствацатурова, ей богу, никто лучше него не объяснит, что в одном плевочке художника может содержаться целая Вселенная.

Если Париж — раковая опухоль на теле Европы, то у меня тоже тропикораковая опухоль на литературном опыте. Давно, прочно, навсегда, и избавляться я от неё не хочу. Привыкла.

"Тропик Рака". Роман Миллера, который современники называли "непристойным" и "скандальным" — мы же, потомки, можем назвать лишь гениальным. Роман, в котором отчаянная "ненормативность" лексики — всего лишь обрамление для извечной истории "кризиса середины жизни" писателя-авангардиста, медленно шалеющего от безумия своих "времени и нравов"… История любви и ненависти, история творчества — и безумия…

Я живу на вилле Боргезе. Кругом — ни соринки, все стулья на местах. Мы здесь одни, и мы — мертвецы.

Вчера вечером Борис обнаружил вшей. Пришлось побрить ему подмышки, но даже после этого чесотка не прекратилась. Как это можно так завшиветь в таком чистом месте? Но не суть. Без этих вшей мы не сошлись бы с Борисом так коротко.

Борис только что изложил мне свою точку зрения. Он — предсказатель погоды. Непогода будет продолжаться, говорит он. Нас ждут неслыханные потрясения, неслыханные убийства, неслыханное отчаяние. — Ни малейшего улучшения погоды нигде не предвидится. Рак времени продолжает разъедать нас. Все наши герои или уже прикончили себя, или занимаются этим сейчас. Следовательно, настоящий герой — это вовсе не Время, это Отсутствие времени. Нам надо идти в ногу, равняя шаг, по дороге в тюрьму смерти. Побег невозможен. Погода не переменится.

Тропик Рака скачать fb2, epub, pdf, txt бесплатно

К сожалению, людей, которым роман нравился, было куда больше, чем тех, кто решался об этом заявить вслух, из-за постоянных обвинений романа в растлении нравов читателей. Хотя трудно придумать нечто более далекое от порнографии, чем проза Миллера…

Еще один день II

или Они всегда возвращаются

- Котенок, открой дверь, я в ванной.

Опять цветы, опять эти глупые довольные лица. Фэй ревет. Hенавидит, когда ее причесывают.

- Да не ори ж ты! Сиди смирно! . вот. Все! Иди к папе.

Вот. потопала. Смешная. Так. Осталось накраситься и причесаться самой. Крем. мгу. Тон. Есть! Так. теперь нужно, чтобы впитался. Пока подровняю ноготь. Уф. Пудра. Теперь тени, брови, подводка, ресницы, губы. Все! Королева мать!

Любовь под сомнением

Любовь, сомнения, разлука,

И ревность, недоверий мука,

Ошибок трудная наука

Всё это было в первый раз.

Даунвиль, Калифорния, 1983 г.

Был обычный весенний день в конце мая. На юге тихоокеанского побережья дни редко бывают холодными и этот не был исключением. Но всё же холодный ветерок пробирался под куртку, напоминая о том, что лето ещё не наступило. В парке было безлюдно. Рик сел на первую попавшуюся скамейку и вскрыл конверт. Пробежав глазами по строкам он радостно воскликнул "Да!" и сделал победный жест рукой. Совет университета объявил его лучшим студентом курса. Весь год он старался, дни напролёт проводил в библиотеке, сидя за книгами, был капитаном университетской команды по футболу, много времени уделял общественной работе. И вот результат. Для восемнадцатилетнего Ричарда Донована это была первая ступень в будущей карьере.

Дом для пилигримов

/ Евангелие от Матфея./

По винтовой лестнице башни в полумраке поднимается Леший - бомж лет пятидесяти. В руках у него шест c привязанной к нему тряпкой на конце. Леший кряхтит и сопит. Чувствуется, ему нелегко взбираться по крутым ступеням. В круглое отверстие в конце подъема брызжет солнце. .Леший жмурится, трясет кудлатой головой. В его нечесаной бороде и спутанной гриве застряли соломинки, хлебные крошки и даже яичная скорлупа. Пыхтя, вскарабкивается он на круглую площадку башни с полуразрушенными зубцами по краям. На зубцах сидят голуби, обычные сизари. Они не боятся Лешего и призывно воркуют. Леший сердито ворчит, однако вынимает из карманов дамской со множеством разноцветных заплат кофты куски булки, крошит их и бросает крошки птицам. Голуби, бестолково толкаясь, слетаются на угощенье. Самые смелые из них норовят выхватить крошки из рук, усаживаются на плечи, голову. Один из них, белоснежный, с круглым хитрым глазом - явно любимец - вспархивает на ладонь. Леший бурчит, но голубь нахально щиплет его за пальцы. Леший довольно лыбится, выказав отсутствие зубов, жует мякиш и подносит голубя ко рту. Тот ловко выхватывает мякиш из губ. Вдруг один из сизарей вспорхнул Лешему на голову. Запутался в шевелюре, испугавшись, хлещет Лешему по лицу крыльями. Леший стряхивает с себя голубей и, засунув два грязных пальца в рот, пронзительно свистит. Голуби разом вспархивают. Леший берет шест и машет им. Голуби набирают высоту. Леший из-под руки следит за их полетом.

Многим, наверное, знакомо имя американского писателя Генри Миллера. Я тоже была наслышана о нем как о авторе-провокаторе, создателе книг, вызвавших большой общественный резонанс и активную критику. Конечно же, мимо творчества такого автора пройти нельзя, подумала я и решила начать свое знакомство с его творчеством с самого известного и скандального романа, одновременно являющегося первой частью автобиографической трилогии писателя: "Тропик Рака", "Тропик Козерога", "Черная весна".

Очень сложно описывать (лично мне) абсолютно пошлые и неприличные вещи. Поэтому отзыв об этом произведении писать нелегко. Главным героем романа является именно персонаж самого автора, роман автобиографичен. Впервые читатель встречается с ним в дешевых меблированных комнатах на Монпарнасе. Там он проживает уже почти два года. А приехал он туда из США потому как на родине опостылил практицизм и регламентированно-деловой образ жизни и мыслей своих соотечественников. В Париже многие друзья называют его Джо, и кроме этого с родиной его связывает теперь только память о вернувшейся туда бывшей жене Моне и периодическое ожидание денежных переводов оттуда. В общем-то в книге и описано житие-бытие эмигранта американца в Париже в 30-е годы 20-го столетия.

Причем описано сочно, тонко, местами интеллектуально, а местами аморально. В этом и состоит, как мне кажется, гениальность произведения. Автор настолько откровенно описывает свои похождения с женским полом, что это граничит с форматом литературы для взрослых. Причем в выражениях не стесняется, нецензурной брани хватает. Но не могу сказать, что это слишком уж пошло или слишком коробит. Определенно именно в такой подаче материала что-то есть).

Сам герой представляет собой типичного раздолбая, этакого "перекати-поле". Не захотел служить в армии, и не стал. Вместо этого пошел в журналисты. Большую часть жизни прозябает за счет других людей, включая французских путан. Имея достаточное количество друзей различных национальностей, активно пользуется их расположением, правда и об него частенько ноги вытирают. А ему наплевать, он к подобным вещам относится философски-пофигистически. Но он умен, не просто умен, а нестандартно мыслит и по особому чувствует. На мой взгляд автору великолепно удалось передать свои размышления в тексте. Слог отличный, читается на одном дыхании. Видимо этот роман можно рассматривать как попытку автора как-то переосмыслить и понять свою жизнь и донести до людей свое мироощущение.

Париж, описанный автором-это сточная канава, где кишат грязь, нищета и разврат со всеми присущими ему персонажами. Не думаю, что именно таковым был Париж в те годы, но, как говорится "я художник, я так вижу"). А что в принципе мог еще увидеть человек, постоянно нуждающийся в деньгах и вращающийся в соответствующих кругах? Думаю, что подобная социальная прослойка общества более или менее во всех странах одинаковая. Но Миллер смог описать все предельно живо. Это действительно цепляет. Он сумел возвести разврат на уровень не просто пошлой книжонки с кучей непристойностей, а в достойный роман, заставляющий, хоть и морщиться местами, но с интересом продолжать чтение и обдумывать прочитанное. Метафоры Миллера, мягко говоря, небезинтересны. Улицы Парижа по его мнению чисты только потому, что с них выкачали гной. И подобными определениями книга просто кишит.

Финал в книге неоднозначный. Не определила я для себя как к нему относиться. Но, учитывая, что этот роман только начало трилогии, думаю, что все логично. В целом роман очень провокационный. Видно, что автор не терпит стереотипов и с успехом их ломает. Понятно почему книгу долгое время не издавали. Есть не просто откровенные описания, но и пошлые. Но в целом получилось, конечно, гениально. Миллер-определенно большой мастер слова и мысли.

Вряд ли я буду читать вторую и третью части трилогии. Не потому, что автор пишет слабо или я какой-то закомлексованный сноб. Просто у каждого человека внутри есть какой-то фильтр, который регламентирует количество поступающей в мозг грязи. После "Тропика рака" мой фильтр довольно сильно засорился описанным Миллером бытием, поэтому требует очистки). Возможно, спустя какое-то время, я вернусь к тому автору и продолжу знакомство с его творчеством. Он того безусловно заслуживает именно как писатель.

Рекомендовать книгу к прочтению тоже могу, только учитывайте все обозначенные в отзыве обстоятельства. Скорее всего, это книга не для широкого круга читателей. Но мне понравилась именно за писательские качества.

Читайте также: