Солдат умирает от рака

— Вся деревня в таком шоке — вам не рассказать. Люди не знают, как сочувствовать и высказать соболезнования. Говорят: «Как это, чтобы в наше время из армии парень пришел с IV стадией рака с метастазами? — плача, говорит Таисия Григорьевна, бабушка умершего из-за рака желудка 26-летнего Михаила Риштовского. В мае 2018 года его призвали в армию, и по документам он был годным к службе. А уже в апреле 2019 года у него выявили рак желудка на последней, IV стадии. В июле молодой человек умер.

В мае 2018 года он снова пошел в армию, чтобы дослужить, и должен был вернуться в августе 2019 года, но уже в мае 2019 года его уволили в запас из-за болезни — рака желудка IV стадии.

Мария отмечает, что еще до армии брат часто жаловался на здоровье, у него были плохие анализы крови, тошнота, при этом почему-то к службе в армии он оказался годным.

— СОЭ у него в крови зашкаливало еще до армии (показатель повышается, если есть воспалительные процессы. — Прим. TUT.BY), он постоянно жаловался на боли в животе и желудке. Был случай, когда он брился и порезался, и из маленькой царапинки пошло нагноение на пол-лица. Он тогда еще в больнице лежал. Он жаловался на тошноту и еще до призыва глотал зонд — исследование показало, что все нормально. Когда призывали, у него уже не было аппетита, он дома особо не ел. Мы думали, что на распределении по воинским частям, которое проходило в Гродно, заподозрят что-то неладное, Мишу отправят на дообследование или комиссуют домой. Мы созванивались с братом, и он говорил, что в Гродно его из врачей никто не смотрел.

Служить Михаил поехал в Слоним, и, по словам Марии, он все время плохо себя чувствовал.

— Он говорил, что болит живот, нет аппетита, его тошнит… Мы постоянно созванивались — и он рассказывал, что дают таблетки. Миша лежал в санчастях — и во время службы, и во время учебки в Печах. В апреле он уже ничего не ел, и когда обратился в санчасть, его направили в военный госпиталь в Минск. Так мы и узнали, что у него рак желудка IV стадии с метастазами.

Фотография используется в качестве иллюстрации. Фото: Александр Васюкович, TUT.BY

Рак уже был неоперабельный. Мария сходила на прием к министру обороны Андрею Равкову и попросила, чтобы брата оставили лечиться в Минске. В итоге его закрепили за РНПЦ онкологии и медицинской радиологии имени Н.Н. Александрова, где назначили три курса химиотерапии. На третий курс парень уже не приехал, потому что, по словам Марии, состояние было критическое.

— Из-за болезни у него в организме собиралась жидкость и рос живот. В больнице в Кореличах экстренно сделали операцию, а когда он уже был в отделении, по нашей просьбе Мишу перевели в больницу в поселок Мир. В Мире у него открылось кровотечение. Там он и умер. За две недели до смерти он при росте 184 сантиметра весил около 45 килограммов.

Мария говорит, что после трагедии с братом обращалась в Генпрокуратуру. Оттуда, по ее словам, пришел ответ, где указано, что заболевание Михаил получил во время военной службы. Однако она с этим не согласна и считает, что на брата просто не обратили должного внимания как во время призыва, так и во время службы, не выявили рак на ранней стадии, когда ему еще было реально помочь. Мария сомневается, что за год опухоль могла прогрессировать до IV стадии.

Деревня Трощицы относится к медучреждениям городского поселка Мир. Это поселок в этом же Кореличском районе, от деревни до него — около восьми километров. Жители Трощиц к врачам ездят именно туда: в Мире есть и поликлиника, и больница. Там журналистам TUT.BY комментировать что-либо по ситуации с Михаилом Риштовским отказались и сказали, что эта информация охраняется медицинской тайной.

За призыв отвечает районный исполнительный комитет. Медкомиссия, которая освидетельствует призывников, состоит из медиков местных учреждений здравоохранения. Они решают, годен ли человек к службе, на основании данных о его состоянии здоровья. Военкомат же обязан призвать человека, если медики решили, что он годен.

Фотография используется в качестве иллюстрации. Фото: Вадим Замировский, TUT.BY

Елена Майсак, главврач Кореличской районной центральной больницы, замечает, что всю информацию по ситуации с Михаилом Риштовским они предоставляли в управление здравоохранения, так как его родные обращались в прокуратуру.

— И у него не было никаких жалоб и заболеваний, связанных с желудком? — уточняем.

— И к службе он был годен?

— Не дай Бог отправить больного ребенка, — говорит главврач.

Она отрицает, что показатель СОЭ в анализах крови Михаила, как говорят его родные, был превышен в три раза, и отмечает, что никто ни в коем случае не мог подменить анализы — они все регистрируются.

— У парня были хорошие анализы. Отправляем человека в армию — у него все должно быть идеальное. Да, могут быть какие-то отклонения — тогда призывники годны с ограничениями, то есть не годны для службы в определенных войсках. Но никогда в жизни никто не отправит в армию с плохими анализами. Если бы они были плохие, его бы сняли с отправки в областном сборном пункте.

В выписном эпикризе из главного военного госпиталя указано, что Михаил еще в феврале 2018 года жаловался на периодическую тошноту и рвоту. И в этом же году он глотал зонд в кореличской больнице. Заключение исследования — эритематозная гастропатия. Это состояние, которым описывают покраснение слизистой оболочки желудка.

Из этого же эпикриза следует, что Михаил примерно через год, в марте 2019 года, жаловался на снижение аппетита, тошноту, рвоту и вздутие живота после еды. Сестра Михаила говорит, что эти жалобы были и раньше.

Фото: Ольга Шукайло, TUT.BY

Дмитрий Альховик, полковник медицинской службы, начальник военно-медицинского управления Министерства обороны, рассказывает, что, по его данным, впервые с жалобами на проблемы с пищеварением Михаил обратился только в апреле.

— До 10 апреля 2019 года он, как и большинство военнослужащих, обращался за медицинской помощью и был на медицинских осмотрах. Но все его обращения были связаны с двумя моментами: проблемами со спиной и простудными заболеваниями. На фоне того, что у него был сколиоз, жалобы на проблемы со спиной вполне объяснимы. 10 апреля 2019 года впервые были зарегистрированы жалобы на проблемы с пищеварением, тянущие боли в области желудка. 12 апреля ему в медроте в Слониме сделали фиброгастродуоденоскопию (ФГДС) и увидели в желудке новообразование. Для дальнейшего обследования военнослужащего направили в военный госпиталь в Минск, где ему сделали не только повторную фиброгастродуоденоскопию, но и компьютерную томографию и весь спектр обследований. 25 апреля в РНПЦ онкологии и медицинской радиологии имени Н.Н. Александрова по поводу пациента состоялся консилиум, где поставили предварительный диагноз — рак желудка. С 15 мая там же начали химиотерапию.

— Но рак нашли на IV стадии. Как такое могло произойти?

— Это обусловлено особенностью развития данного заболевания. Человек обращается за помощью, уже когда есть какие-то жалобы, а чтобы они появились, нужно, чтобы опухоль мешала пищеварению. Но данная опухоль росла не в просвет желудка, а вдоль стенки. Простыми словами, она ползла по стенке желудка. На ранних стадиях никаких клинических проявлений не было. При этом опухоль оказалась агрессивной и быстро прогрессирующей, дающей клинические проявления только на поздних этапах.

Дмитрий Альховик отмечает, что на первую химиотерапию Михаила возили из военного госпиталя, там же молодой человек и восстанавливался после нее, а затем родные попросили забрать его домой. После этого его и уволили в запас.

— 26 лет! Столько было планов, столько надежд! Если бы раньше обратили внимание на его жалобы! Может, думали, что он косит… Но это страшно. Я плачу день и ночь. Такой золотой парнишка. Люди из деревни на руках на кладбище его несли, несмотря на то, что кладбище далековато, — плачет бабушка Михаила Таисия Григорьевна.

В семье Куневичей из деревни Трощицы Кореличского района – трагедия: в минувшую субботу, 20 июля, умер сын, 26-летний Миша. Умер от рака желудка. Его комиссовали, когда болезнь была уже на роковой стадии. Скорее всего, парня призвали в армию уже с раком. И с онкологией он служил – никто не обращал внимания на боли и рвоту, парня пичкали примитивными таблетками. Почему так происходит?

Семья утверждает, что Кореличский военкомат специально, в связи с недобором, закрыл глаза на плохие анализы призывника и отправил его служить. В армии Миша большую часть времени провел в госпиталях на примитивных таблетках и с клеймом "косильщика", пока, в конце концов, в Минске у него не диагностировали рак с множественными метастазами, сразу четвертой степени!

После этого его комиссовали, а парень прожил еще несколько месяцев – ничего уже нельзя было сделать.

"Миша молодой парень, но определенные проблемы со здоровьем у него были, – рассказывает нам его мать, Ольга Куневич. – До армии он жаловался иногда: болел живот, не было аппетита. Но как-то особо на это внимания не обращали, он сам не обращал. Он бывал в нашей больнице, СОЭ подскакивало втрое! Но что-то симптоматично предпринимали, оно снижалось. Потом, перед армией, может, за какой-то год, началось такое, что раны перестали заживать. Бреется, где-то заденет лезвием – и нагноение сразу, не заживает. Мы и с этой щекой порезанной даже ходили к врачу, мол, как бы ее залечить. А тут призыв, военкомат – анализы идеальные! Я тогда еще сама ходила к Зарубайко [тогдашний комиссар Кареличского района], просила, чтобы хоть его хорошо посмотрели, он же больной. В Гродно он поехал на комиссию, но там ничего у него не проверили – Зарубайко взял дела призывников, сам пошел на комиссию, они там ему подмахнули, что соглашаются с вердиктом нашего комиссариата – и все. А хлопцы ничего не сказали. Их много было. Это наш сын рассказывал, но и другие могут подтвердить".

По словам женщины, в армии состояние Михаила стало хуже – службу он проходил в Минске, в/ч 20170.

"С военной выписки следует, что болезнь появилась во время службы. Но это фантастика! Мы потом ездили в Боровляны. Врачи говорят, чтобы за один год из ничего в четвертую стадию – такого не бывает. А военные гнут свою линию. Мы подавали жалобу в прокуратуру, они соглашаются с военными: "Заболевание, приобретенное во время службы", – говорит Ольга Куневич.

Действительно ли у парня были плохие анализы перед отправкой в армию? Семья предполагает, что их могли скрыть или подменить на "чистые".

"Наша Нива" нашла лаборанта поликлиники в Мире, где Михаил их сдавал.

Лаборантку зовут Данута Хвасько. Она вспоминает, что анализы действительно хорошими не были.

"У него никогда не было хороших анализов. Он лежал в нашей больнице еще и до армии, и они все были плохие. Про СОЭ я не помню ничего, но помню, что были высокие лейкоциты. Мы тогда еще с моей коллегой – нас двое, – обсуждали, от чего это может быть. Ну мы не врачи, мы подумали, что, может, это из-за ангины, что ли. А дальше как? Вот они пришли по линии военкомата сдать анализы, мы их им же обратно и даем, и они сами идут с бумагами в комиссариат, а там уже врачи принимают решение. Я исключаю, что какие-то анализы могли быть подменены: я что, в тюрьму хочу? Я сама мать, я никогда бы никакому комиссару в таком деле подыгрывать не стала бы, пусть бы меня на коленях молили. Это вопросы к комиссии", – сказала нам Данута Хвасько.

Кореличский комиссар Константин Зарубайко, при котором был призван Михаил Куневич, услышал вопрос "Нашей Нивы" и бросил трубку, сказав, что говорить не будет.

Друзья Михаила говорят, что Зарубайко категорически заявлял ему: "Что ни делай, а служить ты пойдешь".

Такую принципиальность друзья связывают с тем, что Михаил, оказывается, уже призывался в армию, в 2017-м, но пробыл там совсем недолго, поскольку женился на женщине, имевшей маленького ребенка.

Таким образом, он стал приемным отцом и получил право на отсрочку. А как только ребенку исполнилось три года, то Михаил снова подлежал призыву на службу.

На фоне очередного рекордного бюджета в американской армии разгорелся скандал, который сейчас шокировал всю страну. Тысячи солдат отравились неизвестными веществами во время службы в странах Ближнего Востока. Кто-то серьезно заболел, кого-то уже нет в живых, а кто-то прямо сейчас медленно умирает. В дело уже вмешался Конгресс и просит Пентагон разобраться.

Он больше не может есть ртом, дышать носом, а его речь теперь понимает только жена.

Брайан Альваро – бывший сержант армии США. В 19 лет он отправился в Ирак и вернулся оттуда инвалидом, хотя ни разу не участвовал в боях. Свои травмы он получил на свалке, когда сжигал особо секретный мусор.

"Мы сжигали мусор, пластик и опасные отходы. Там не было никакой защиты, нам выдали только противогазы, но этого было абсолютно недостаточно для защиты от радиации, от радиоактивных химических отходов. Мы сжигали их, и мы дышали всем этим", — рассказывает Альваро.

То, что происходило в Ираке и Афганистане на этих "ямах для сжигания", — именно так эти свалки называются в официальных документах — еще два года назад в США было государственной тайной. Эту архивную съемку в Пентагоне рассекретили только в 2017-м, и то только под колоссальным давлением общественности. А что именно там сжигали, неизвестно до сих пор.

Бывшие военные просто не могли больше молчать. С каждым днем, проведенным на этом полигоне, они чувствовали себя всё хуже и хуже.

Практически все из них сейчас мучительно умирают от самых разных болезней, которые обычно провоцирует отравление токсичными веществами и радиацией.

"Мы будто бы оказались под ядерным саркофагом в Сан-Франциско. Только хуже. Вещества, с которыми мы там сталкивались, были еще токсичнее, чем радиоактивный мусор в Калифорнии. Многие потеряли из-за него зрение, обоняние", — отметил ветеран войны в Ираке Джесси Бака.

Примечательно, что тогда, в 2003 году, командование американских войск как будто нарочно не выдавало солдатам и сержантам даже обычных противогазов. Сколько таких ветеранов, подобно Альваро, в стране, в департаменте здоровья подсчитали только недавно: оказалось, 110 тысяч 989 человек! Только после выхода этого отчета историей заинтересовался американский Конгресс.

Там потребовали закрыть такие полигоны. Секретные ямы для сжигания, кстати, функционируют сейчас не только в Ираке и Афганистане, но и в Сирии — их там семь штук. И работают на них так же, как и в 2003-м: без всякой защиты.

"Это просто отношение нашей армии к своим солдатам. Руководству на них плевать. Их можно не кормить, можно про них забыть и можно их травить. По-моему, этот доклад – честное признание, что на солдат им плевать", — считает американский телеведущий Джон Иадарола.

Это при том, что военные траты – самая крупная статья расходов в американском бюджете. И год от года копилка Пентагона только растет. Но вот о безопасности и здоровье солдат в этом бюджете нет ни слова. И результаты не заставляют себя ждать: военные самолеты разрушаются прямо в воздухе, запчасти и детали фюзеляжа падают на головы мирных жителей как в Японии, так и в самих Штатах.

Отказывает оборудование и у десантников: недавно двое из разбились из-за проблем с парашютами. Теперь все прыжки приостановлены. Проблемы даже у морского флота — отказывают новейшие винтовки. А действующие военные жалуются, что их очень плохо кормят. И гадают, на какой свалке сгорают все эти миллиарды долларов, выделенные на оборону.

Страховая компания заявляет: нет законных оснований для выплаты страховки.

История солдата Михаила Риштовского, умершего от рака желудка сразу после увольнения из армии, получила не менее странное продолжение.

Михаил Риштовский жил в деревне Трощицы Кореличского района Гродненской области, работал в местном колхозе, а в последнее время, еще до армии, ездил по Беларуси вахтовым методом и трудился строителем. Впервые в армию его призвали в 2017 году, но затем комиссовали по семейным обстоятельствам.

В мае 2018 года парня снова призвали в армию, если судить по документам, его признали годным к службе. А уже в апреле 2019 года у него выявили рак желудка на последней, IV стадии. В июле молодой человек умер.

Михаил Риштовский. Фото: из личного архива Марии Грицкевич

-С таким подходом никто не получит страховку: как только узнают про болезнь солдата – уволят со службы, пусть умирает дома, – возмущается Мария Грицкевич. – Брат целый год отслужил в армии, получил заболевание, а его комиссовали оттуда домой – умирать.

Следствие назначило судебно-медицинскую экспертизу

-Армии нормальной нет. Забрали в армию, год пострадал, а часть, в которой брат служил, не выразила даже соболезнование! Не говоря уже о том, чтобы приехать на похороны. Михаил умер – ни Министерство обороны, ни воинская часть даже не извинились и не высказали даже соболезнования. Правда, приезжал военнослужащий со Слонима – срочники собрали деньги. Человек промучался целый год, каждую неделю обращался в санчасть: каждые две недели жаловался на здоровье, его ложили под капельницы. И только через год отправили в Минск на проверку. А где вы раньше все были? – сквозь слезы говорит Мария Грицкевич.

-От военкомата тоже ни извинений, ни соболезнований. А военком Зарубайко уже ушел на пенсию. Столько лет работал на пенсии военкомом, а как только случилась трагедия – ушел на пенсию, – отмечает женщина.

Закон гарантирует военнослужащему защиту

В Положении однозначно закреплена норма, что смерть застрахованного лица, наступившая вследствие причинения вреда его жизни или здоровью в связи с исполнением им обязанностей военной службы в период прохождения военной службы, признается страховым случаем. В этом же Положении есть перечисления случаев, по которым не могут быть установлены страховые выплаты по обязательному государственному страхованию.

Кулак сам себе противоречит, когда на первой странице ответа пишет, что смерть военнослужащего подпадает под Закон, а на второй странице указывает, что этот случай не является страховым, так как он умер после комиссования из армии.

Основанием для комиссования явилось решение войсковой части уволить Михаила Риштовского в связи с болезнью, полученной в период военной службы.

Мы видим, что есть причинно-следственная связь между прохождением службы в армии и смертью Михаила Риштовского. Именно из-за болезни солдата СРОЧНО комиссовали, поскольку он уже не мог реально выполнять военную службу, в связи с изменением здоровья и плохого самочувствия.

Закон гарантирует военнослужащему защиту, даже в том случае, если в течении года, после увольнения службы, наступит его смерть.

В ситуации с Риштовским всё ясно и очевидно: диагноз поставлен в армии, его комиссовали и он умер спустя несколько месяцев после армии.

Просто власти не хотят выплачивать деньги, вот поэтому и дали такой незаконный ответ.

Конечно, сейчас мы решаем вместе с родственниками механизм обжалования данного ответа, поскольку это издевательство над памятью их близкого человека, который умер, в связи с выполнением им обязанностей военной службы.

Сейчас прочитают многие родители этот материал и еще раз задумаются о цене солдатской жизни. А молодежь под любыми предлогами будет стараться избежать призыва в армию.

Георгий Громов, Беларуская праўда

Ее оптимизм был настолько впечатляющим, что я решила вынести наши разговоры за жизнь за стены больничной палаты.

- Говорят, что рак - болезнь наследственная. У вас в роду это было?

- Как муж это пережил?

- А грудь после операции у вас все-таки осталась? У вас такая фигура прекрасная, все так гармонично…

- На настоящую грудь протез похож хоть немного наощупь? С чем его можно сравнить?

- С чем? Потрогай сама! - Жанна решительным жестом достает вкладыш, который по форме и цвету - действительно как женская грудь. На ощупь мягкий и в меру упругий.

- Не самый дорогой, но хороший. Наши тверже намного. По сроку службы все индивидуально. Может и через год развалиться, а иногда ходишь 2 - 3 года без вопросов. Примерять обязательно надо. Я штук 10 вкладышей перебрала, чтобы он лег к груди как надо. Без него никак не обойтись. И некомфортно, и перекос мышц идет, и потом начинает болеть спина.

Я могу продолжать химиотерапию. Но этим могу просто убить свой организм раньше времени. Может, пока есть смысл остановиться, на тех же гормонах побыть и жить полноценной жизнью, сколько осталось?

- Никто не знает, сколько осталось…

- Я знаю день своей смерти. Он мне приснился, и я его отметила на календаре. И не делаю из этого трагедию - у меня еще есть больше года. Есть время пожить, что-то сделать, а не сложить лапки и ждать крематория. Когда ты стоишь у края могилы, понимаешь, что столько интересного кругом, а ты видел только дом - работа - дом… Когда я заболела, начала ездить по святым местам - Иерусалим , Дивеево , Жировичи. С племянником на концерте Меладзе была недавно. Начала играть в Lords Mobile (сетевая компьютерная игра. - Ред.).

- Игроки же, наверное, не церемонятся друг с другом? Не обижают?

Есть у Жанны и более серьезные увлечения, которые помогают не чувствовать себя совсем вычеркнутой из жизни после того, как ей дали первую нерабочую группу. Она делает украшения, четки для церкви, учебные пособия для занятий по методике Монтессори.

Четки, которые делает Жанна, - это ее посильная жертва храму. А теперь и мой оберег. Фото: Дмитрий ЛАСЬКО

Я люблю жизнь, я радуюсь жизни. Утром проснулся - уже радость. Дошел до туалета, тебя не тошнит - вообще красота. В больницу попала с воспалением - это лучше, чем с жидкостью в легких. Собака пришла, лизнула в щеку - радость…

Домашние питомцы - это настоящая отдушина для Жанны. Фото из личного архива.

Сейчас у меня две такие собаки. Это моя отдушина. Когда тебе есть о ком заботиться, это немножко сдвигает твои мозги.

Я с удовольствием, когда есть возможность, с девчонками своими встречаюсь, с родными. У племянников есть дети, я очень их люблю. Помогаю как могу - что-то сошью, свяжу. Жизнь продолжается.

Страховая компания заявляет: нет законных оснований для выплаты страховки.

Михаил Риштовский. Фото: из личного архива Марии Грицкевич

Следствие назначило судебно-медицинскую экспертизу

Закон гарантирует военнослужащему защиту

Просто власти не хотят выплачивать деньги, вот поэтому и дали такой незаконный ответ.

Георгий Громов, Беларуская праўда

Распространен миф, что армия США оснащена по последнему слову техники, а американские чиновники от Минобороны ставят своим высшим приоритетом заботу о безопасности и здоровье собственных военных. Однако реальность такова, что руководство Пентагона зачастую не способно обеспечить базовые санитарные нормы и надлежащие гигиенические условия в войсках и наплевательски относится к безопасности своих солдат. Подробнее — в материале Федерального агентства новостей.

Тысячи заболевших

По всей видимости, именно поэтому служба в американской армии становится все менее популярной среди молодежи. Широкую огласку получил армейский скандал: выяснилось, что американских военнослужащих массово заставляли сжигать ядовитые химические отходы в Ираке и Афганистане. При этом им не выдавалось никакого специального снаряжения для защиты органов дыхания. Результат трагически предсказуем: тысячи случаев развития рака легких и прочих онкологических заболеваний среди армейских ветеранов.

По понятным причинам Пентагон старательно оспаривает взаимосвязь между вспышкой онкологии среди бывших американских военных. Однако отрицать это с каждым днем становится все тяжелее. Даже невзирая на то, что независимые исследования подтверждают четкую зависимость между ростом онкологии у ветеранов армии США и работой по сжиганию опасного мусора без защитных средств. Минобороны США идет на различные судебные ухищрения, чтобы это не признавать публично.

Избежать выплаты компенсаций

Пентагон руководствуется сугубо корыстным интересом. Американское военное ведомство пытается избежать выплаты компенсаций и оплаты лечения ветеранов, которые в награду за свою службу получили смертельно опасные заболевания. Некоторые ветераны около десяти лет пытаются доказать, что их раковые болезни — результат преступной халатности Минобороны США.

Так, в январе 2019 года группа больных ветеранов проиграла судебный процесс против Пентагона по делу о сжигании ядовитых веществ, хотя их доказательства казались неоспоримыми. Следует признать, что какой бы гуманной не изображала армию США американская пропаганда, обычный солдат для Пентагона — пушечное мясо и расходный материал, от которого можно легко избавиться, когда возникнет необходимость.

На страницы альтернативной американской прессы попало дело морского пехотинца Брайана Альварадо, который служил стране в горячих точках, однако из-за бесчеловечной небрежности Пентагона Альварадо заболел раком легких. Он получил это тяжелейшее заболевание при патрулировании ям для сжигания ядовитых отходов.

Часто приходится слышать о всесилии американской судебной системы в деле защиты простых граждан от произвола государства. Однако на деле добиться победы над государством в суде со стороны обычных людей практически нереально.

Это смог на себе ощутить ветеран войны в Ираке Рич Стайскэл, который заболел раком легких сразу после службы. Военные медики не смогли обнаружить рак на ранней стадии и поэтому Стайскэл может скоро умереть. Его попытки засудить Пентагон пока не закончились ничем, поскольку, как показывает практика, правительство США сделает все, чтобы не допустить подобного прецедента.

Читайте также: