Случаи победы над раком

Ольга Чебыкина: Катя, когда ты впервые встретилась со своим раком?

Сергей Демидов, онколог-маммолог высшей квалификационной категории, доктор медицинских наук. Живёт и работает в Екатеринбурге

ОЧ: Когда стало ясно, что это именно рак?

ОЧ: Что ты почувствовала?

ЕП: Я была как в вате. И ещё была дико холодная зима, и у меня было чувство, как будто меня сковало морозом.

ОЧ: Я много общаюсь со стоматологами, большими профессионалами своего дела, и они говорят, что в стоматологии главная тенденция — до последнего сохранять хотя бы частичку своего зуба. И с их слов, это распространяется и на другие области медицины.

ЕП: К сожалению, в нашей онкологии, особенно в онкомаммологии, стараются убирать по максимуму. Мне была сделана достаточно радикальная мастэктомия, когда убирают очень много, включая мышцы, которые приводят руку. Поначалу я не могла повернуть ключ в замке зажигания — мышцы не работали. Но, наверное, у врачей есть доводы в пользу таких радикальных операций. Перестраховываются.

ОЧ: Пусть лучше не будет рецидива, а с эстетикой как-нибудь разберёмся?

ЕП: Да. Правда, я не знаю, сколько женщин делают реконструктивные операции, но мне кажется, их очень мало.

ОЧ: Они просто живут без груди?

ОЧ: Перед операцией ты думала о том, как будешь выглядеть после?

ЕП: Я вообще ничего не представляла. Единственное, о чём я думала: а вдруг я умру? С кем тогда останутся мои дети? Я не думала, как я буду выглядеть.

ОЧ: Когда мы с тобой встречались и знакомились перед интервью, ты рассказала, что не все, кто лечится в онкоцентре, рассказывают о своём диагнозе родным. Почему?

ОЧ: Муж не знал, что у неё рак груди?

ОЧ: А твой муж?

ОЧ: Когда рак заканчивается?

ЕП: Для меня он закончился вчера. Вчера я была в онкодиспансере, и мне сказали, что процесс вроде стабилизировали. Велели приходить на осмотр через четыре месяца.

ОЧ: Как ты, умный, образованный человек, проморгала рак?

ЕП: Из-за спешки. Мы всё время куда-то бежим. А нужно, как бы банально это ни звучало, хотя бы десять минут в день провести наедине с собой. Можно ввести хоть сто проверок на рак, но они не сработают. Я однажды услышала рассказ женщины: муж прошёл диспансеризацию, год документы пролежали дома, через год оказывается — рак. Ещё год назад в результатах диспансеризации был какой-то звоночек, а он просто положил их на тумбочку в прихожей и побежал по делам дальше. И они год там пролежали.

ОЧ: Ты плакала?

ЕП: Ревела. Конечно, ревела. Более того, я завещание написала. Составила так: Дусе — старшей дочери — цацки, Мусе — шубу. Муж до сих пор иногда вспоминает, где та шуба, которую я завещала (улыбается).

Завещание не пригодилось. Через неделю после того, как меня выписали, я вышла на работу — я преподаю английский. Вела уроки, сидя в медицинском корсете.

ОЧ: А когда в третий раз тебе сказали, что метастазы в печени…

ЕП: Это вообще был ужас. Я даже не знаю, что сказать. Единственное, что утешало, — что печень может регенерировать. После операции хорошая новость была, что кусочек, поражённый метастазами, был маленький. А плохая новость — что опять нужна химиотерапия. Но я постыдно сбежала, потому что помнила, как мне было плохо после каждой химии. Мои родители… я честно сопротивлялась, но они практически силком заставили меня съездить проконсультироваться в Германию. Раз тактика лечения, которую ко мне применяют, не приносит результата и каждый год мы имеем то, что имеем, значит, надо что-то поменять.

Профессор онкогинекологии в Германии сказал, что сначала нужны исследования. И выяснилось, что у меня поломка BRCA

BRCA1 и BRCA2 — гены, мутации в которых резко повышают риски рака молочной железы и рака яичников.

. Такая же, как у Анджелины Джоли, из-за которой она сделала превентивную операцию по удалению груди

. У меня эту поломку нашли постфактум, когда уже всё отрезали.

Я ни в коем случае не агитирую за немецкую медицину, но в Германии мне сказали: хотите — лечитесь химией, хотите — куркумой, но лучше бы, конечно, и то и другое. И то и другое стоило адских денег. У нас столько не было. Я выбрала лечение гормонами и куркумой. И это был шок: в нашей медицине ты даже не винтик — ты последняя опилка в этом процессе, а тут тебе говорят — выбирай сама.

ОЧ: С другой стороны, ты выбрала — а если что-то пойдёт не так?

ЕП: Ты сама несёшь ответственность за свои решения.

ОЧ: Много написано про немедицинские причины рака и про то, как на здоровье может сказаться неблагоприятный психоэмоциональный фон. Мол, когда ты себе крылья отрезал, тогда у тебя и нарос рак. Что ты об этом думаешь?

ЕП: Наверное, каждый раковый больной задаёт себе вопрос, почему это случилось именно с ним. Мне кажется, моя причина — измена своему призванию. Я учитель. В какой-то момент я изменила своему призванию и решила, что больше не хочу работать в образовании. И ушла с должности старшего преподавателя в УПИ. Я реально ушла в никуда. В итоге устроилась на Уралмашзавод и шесть лет работала в службе протокола. И пусть прозвучит странно, но я скажу про мужские и женские энергии. Машиностроительный завод — это однозначно мужское начало. Вот эта мужская энергия меня переломала, и я заболела.

Сейчас я ловлю кайф от своих деток. У нас с ними мощный энергетический обмен. Я их слушаю, я с ними прыгаю. Не хочется за столом заниматься — давай сядем на ковёр. Лето, жарко — занимаемся во дворе.

ОЧ: Готовясь к интервью, я прочитала, что если находят поломку в генах, которая привела к раку груди, то может встать вопрос о профилактической ампутации здоровой молочной железы.

ЕН: Я пока не углубилась в этот вопрос. Это будет следующая стадия исследования моего тела. Мне сказали, что с моей оставшейся молочной железой пока всё в порядке. Но, опять же, знаешь какая ситуация: в России, насколько я знаю, не делают превентивных операций. Только по медицинским показаниям.

Свой имплант я не приняла. Я понимаю, что с этим надо что-то делать. Но что делать? Где взять ответ на этот вопрос? Что я должна сделать, чтобы понять, что это моё? Я не знаю.

И, кстати, онкопсихологи, которых нет в Екатеринбурге, больше нужны детям онкобольных и онковыздоравливающих. Когда ты болеешь, все твои силы и силы семьи брошены на борьбу с болезнью. А про детей забывают. Я не знаю, что им было сказано на вопрос, где мама и когда она вернётся. И какая она вернётся.

ОЧ: Ты разговаривала с ними, как они пережили твою болезнь?

Мне никто не объяснил, что надо думать не о том, как поднять лейкоциты, а о том, как мой ребёнок переживал за меня.

ОЧ: Ты чувствуешь свою вину?

ЕП: Да. И не знаю, что делать.

ОЧ: Мне кажется, простой разговор поможет. У меня было интервью с Юлией Крутеевой, она рассказывала про перипетии семейной жизни и призналась, что никогда не говорила об этом с дочерью. А теперь дочь выросла, и вроде уже неуместно спрашивать, что она чувствовала пять-шесть-семь лет назад.

ЕП: Знаешь, у меня есть такая история. После того как мне сделали мастэктомию, мы с мужем перевели старшую дочь в СУНЦ

Специализированный научный центр УрФУ (СУНЦ) — лицей при Уральском федеральном университете, который регулярно входит в различные рейтинги лучших школ страны.

. Лучше бы я этого не делала. Оказалось, что эта школа не для моего ребёнка. Взыграли непомерные родительские амбиции. Школа входит в топ-5 школ Российской Федерации! Находится в десяти минутах езды от нашего дома! Почему мой ребёнок там не учится?

Дочь в итоге закончила химико-физический класс и поступила на академическую химию в УрФУ. Но она хочет быть тату-мастером. Не смейся, пожалуйста.

ОЧ: А ты не хочешь, чтобы она была тату-мастером?

ОЧ: Я тебя сейчас побью. Несколько минут назад ты говорила о том, что заболела из-за того, что предала своё предназначение.

ЕП: Я же сказала, что работаю над этим. Это тяжело. Надо перезагружать сознание.

Все о профилактике болезни - далее.

Рак, онкология, опухоль – этих слов боится каждый человек, вне зависимости от пола и возраста. Часто опасное заболевание поражает главную дамскую гордость – грудь. Специально к Международному женскому дню врач-терапевт Республиканского центра медицинской профилактики Марина Ощепкова рассказала, как уберечь красоту и сохранить здоровье груди.

Ученые считают, что основной фактор риска в возникновении опухоли молочной железы гормональный. Но есть и другие:

• злоупотребление алкоголем и табачными изделиями;

• ранние месячные или поздний климакс;

• отягощенный семейный анамнез (онкозаболевания у кровных родственников);

• больные, леченные по поводу рака женских половых органов;

• употребление экзогенных гормонов – при непрерывном употреблении экзогенных гормонов с целью контрацепции или лечения – более 10 лет;

• ранее обнаруженные неонкологические болезни молочных желез;

• не было беременности и (или) родов;

• первые роды в позднем возрасте (старше 35 лет);

• слишком маленький (менее года) период кормления ребенка грудью;

• маленький процент жировой ткани в структуре молочной железы;

- Самостоятельно выявить онкологию молочной железы вполне возможно, для этого нужно совершать регулярное самообследование. Начать необходимо с простого: осмотра груди с помощью зеркала. Стоя или лежа, одну руку закинуть за голову, а второй помогать осмотру, - рассказывает Марина Ощепкова. - Кроме осмотра, необходимо проверить грудь на ощупь на опухолевые узлы. Немедленно нужно обратиться к врачу, если вы заметили любой из следующих симптомов:

• ощущается дискомфорт или боль;

• одна из молочных желез увеличена по отношению к другой;

• наблюдается деформация или кожа постепенно становится похожей лимонную корку;

• ненормальные выделения из сосков.

Всем женщинам старше 20 лет рекомендуется ежемесячно проводить самообследование молочной железы. Женщины, находящиеся в группе риска (с наличием вышеуказанных факторов), должны находиться под динамическим наблюдением врачей, начиная с 20-летнего возраста. Ежегодное УЗИ молочных желез показано всем женщинам, начиная с 20 лет.

Маммография показана женщинам группы риска в возрасте до 40 лет один раз в два-три года, а начиная с 40 лет – ежегодно (даже при отсутствии жалоб), но может проводиться и в более раннем возрасте при сомнительной или подозрительной ультразвуковой картине. В случае наличия у близких родственников рака молочной железы женщине следует обратиться в кабинет медицинской генетики для определения возможного наличия у неё мутаций онкогенов (BRCA 1/2, p53, pTEN, CHEK 2).

Бурятский республиканский онкологический диспансер. Фото: архив автора

Методов диагностики в современной медицине довольно много:

Если вовремя диагностировать заболевание и провести своевременное лечение, выздоровление составляет 100%. Современные методы лечения рака молочной железы включают множество различных терапий, но самым действенным способом был и остается хирургический, при котором возможно полное удаление груди или удаление только опухоли при ее небольших размерах.

Маммограф. Фото: архив автора

- На 100% застраховать себя от онкологии молочной железы невозможно. Однако можно значительно снизить вероятность заболевания, исключив факторы риска: употребление алкоголя, табака, лишний вес, загар топлес, травмы в районе груди. А также реализовать то, к чему женский организм подготовила природа. Речь о родах и грудном вскармливании. Длительная лактация и роды (лучше не одни) в активном возрасте значительно снижают риск рака груди. Не последнюю роль играют и стрессы, поэтому спокойный образ жизни, правильное питание и умеренная спортивная нагрузка помогут вам оставаться здоровыми долгие годы.

Рассказы, услышанные нашим корреспондентом во время визита в Республиканский онкологический диспансер. По этическим причинам имена пациенток изменены.

Ольге 45 лет, и она решила жить. Хотя еще полгода назад приготовилась к долгой и мучительной смерти. Опухоль обнаружилась совершенно случайно, во время самостоятельного осмотра. Женщина краем уха слушала по телевизору передачу о женском здоровье и решила проверить собственную грудь. Ольгу ничего не беспокоило, просто ради интереса она встала перед зеркалом и начала водить руками по телу. Но уже через пару мгновений ей стало нехорошо: в левой груди отчетливо нащупывалась шишечка, небольшая, но твердая.

По ночам несчастная представляла облучение, химиотерапию и операцию – словом, все, что когда-либо слышала об онкологии. В кошмарах Ольга виделась себе обязательно лысой, с синяками под глазами и одиноко бредущей по серым коридорам больницы. Об онкологическом диспансере женщина думала исключительно в черных тонах, ведь она сама, скажи ей кто про него пару месяцев назад, заохала бы и посочувствовала бедолаге.

Оказалось, что у Тани был рак шейки матки, именно был, а сейчас нет, потому что она вылечилась, и не где-нибудь, а здесь, в Улан-Удэ.

А после знакомства с лечащим врачом сомнения и вовсе испарились. Обаятельный мужчина с неизменной ободряющей улыбкой объяснил перепуганной пациентке, что ей предстоит совсем легкая, по здешним параметрам, операция. Ольга, как выяснилось, спохватилась вовремя и опухоль не успела дать метастазы.

Во время болезни, онкологическим больным важно отвлекаться на творчество, например, рисовать. Фото: архив автора

Бесстрашная баба Тоня

Антонине на момент нашей беседы -72 года, и она ничего не боится.

Антонине Кузьминичне 72 года, и она ничего не боится. Баба Тоня, так ласково зовут ее в первом хирургическом отделении все: от медсестер до товарок по несчастью, самая веселая пациентка на этаже. Она постоянно хохочет, по-доброму подтрунивает над соседками по палате и поднимает настроение даже самым отчаявшимся больным. А еще пожилая женщина единственная, кто разрешил опубликовать свое настоящее имя и даже разместить фото в газете.

И все стало хорошо. В день, когда мы познакомились с этой удивительной женщиной, врачи отпустили ее домой: восстанавливаться и больше никогда не болеть.

Вот уже седьмой четверг подряд я делаю всякие неотложные дела, закупаю продуктов на неделю, пытаясь предугадать, что может очень сильно захотеться, готовлю. Теперь к этому списку добавилась уборка снега на парковочном месте. Каждый четверг я веду себя так, на тот случай, что после химии мне может быть, как. после химии.
Вчера я заезжала в офис на работу - сдать больничный и так, узнать как обстановка, попала на празднование дня рождения. Две мои коллеги, выпив по бокалу, рассказали мне какая я молодец и что хорошо выгляжу и прозвучало очередное "у тебя все будет хорошо", а еще рассказали про своих мам. У одной мама умерла от рака, у второй третий год ремиссии.

Первая мама решила, что раз рак, то все равно умрет и не стала лечиться, семья не смогла никак повлиять на ее решение, да и диагностировали уже на поздней стадии. Она не хотела причинить беспокойство и, будучи матерью четверых детей, сожалела лишь, что младший сын маленький - 9-ть лет всего и останется без мамы, а остальным она решила, что мама уже и не нужна и умерла на руках у своей 16-тилетней дочери. Глобально по очень большому счету мама оказалась права - все пережили потерю и даже младшенький, муж через время женился во второй раз и очень удачно - новая жена прекрасно поладила с детьми и стала им второй мамой, хоть все и взрослые уже, но поддерживают отношения и именно мачеха является таким хорошим связующим звеном. Дочь выросла, вчера мы праздновали ее 32, у нее своя семья - муж и двое деток, но все эти годы ей не хватает мамы и она горько сожалеет о том, что мама вот так сложила руки, что они тогда не знали куда бежать и ничего не предприняли, и еще ей обидно, что про нее мама не подумала, а лишь про себя и младшего.

Мама второй коллеги тоже решила, что раз рак, то уже все, но слава богу на дворе теперь 21-й век и у нее муж более боевой, он взял ее в охапку и отвез в областной онкодиспансер лечиться, маму полечили и теперь. раз в полгода где-то за пару месяцев до очередного обследования она начинает охать и паниковать, потом обследуется, выдыхает и говорит "Фух, теперь можно полгода пожить" - вообщем всем нам знакомая картина :))

И вот девченки сказали, что им очень бы хотелось, чтобы их мамы относились к раку так, как я и что, как следствие, у меня все будет хорошо и я вылечусь и тебя вылечат, и меня вылечат В ответ на это я спросила "А если не вылечусь, то что. "

Вот собственно все это было преамбулой к тому, что давно у меня в голове крутится и о чем сегодня решила написать.
Я не знаю, может это только мое субъективное виденье, но я давно живу с ощущением, что в нашем социуме на постсоветском пространстве есть некий такой перекос в отношении онкологии и онкологических больных. Можеть быть два состояния - или ты победишь рак или рак победит тебя. хи-хи, тут я вспомнила наше панно Стойкая многолетняя ремиссия - ты герой и молодец, а если вдруг рецидивы, метастазы - все, неудачник-смертник и все что ты делал то ерунда, и лечили тебя херова и вот давайте вычеркнем, не будем вспоминать, виновато будем прятать глаза в ответ на "у меня метастазы" и пытаться придумать себе причину, что ж он не сделал или не делает, чтобы "победить рак"
Да и у нас такое встречается частенько - не говорить про хорошее, так как а вдруг рецидив. И что. Рецидив как-то залезет в прошлое и отменит ценность моментов жизни или как? Нееет, это ж говорит про то что ты неправильно прожил эти годы, так как у тебя рецидив, а прожил бы правильно - его бы не было. Надо ж было жить по "антираку", или ехать в Тибет, или сменить в жизни все, или еще чего. А не сделал ни хрена, вышел с больничного и пошел на ту же работу в тот же офис, вот тебе и метастаза в печень!

И у меня был точно такой же таракан-таракан-тараканище. Я как раз его отловила у больничного психолога. У меня их было много разных, но этот был особенно жирен.
Откуда в моей голове такое. А это такой социальный интроект. И я хорошо понимаю его механизм возникновения. Социальная незащищенность и безденежная "бесплатная" медицина наверное самый основной фактор. Базовая потребность личности в защищенности не удовлетворена - нет механизмов защитить себя и обеспечить лечение, кроме как накопить мешок денег и держать его на черный день, но и это не так уж легко сделать при наших уровнях зарплат и цен. В цивилизованных странах это реализовано с помощью страхования, у нас же это в зачаточном состоянии. Если первичный случай рака еще можно умудриться как-то полечить за счет добровольного медицинского страхования, то потом уже ни одна страховая не застрахует даже от гриппа, если была онкология или есть инвалидность. А про государственный ФСС лучше вообще не говорить.

Неудовлетворенная потребнобность требует какой-то компенсации и это благодатная почва для всех видов "целителей" - эзотериков, горе психологов с их теорией психосоматики, бабок с яйцами, дедок с травками, физиков, лириков, цыган и остальной пиздобратии. Онкодиспансеры страшны, угрюмы, бедны и ничего не могут нам предложить, а альтернативщики бодры веселы и обещают нам полное исцеление. При "полном исцелении" сразу вспоминаю Ходжу Насредина, осла и эмира, сами понимаете почему. Вообще надо предложить им договор подписывать - деньги не платятся за лечение, а даются под проценты - допустим 10% годовых и, если рецидив случается, то целитель возвращает с капитализацией процентов за все года - интересно сколько согласится на такое?
То что зарабатывает деньги требует рекламы - поэтому мы слышим и видим много всякого такого в СМИ, кто как исцелился с чьей и какой помощью и счас поможет вам, а вот тысячи, которые прошли стандартное лечение в онкологических больницах и живут себе далее про это молчат - потому что у нас заикнись и будешь без работы, без страховки и без половины окружения.
Кстати, окружение уходит по той же причине - пока не столкнулись сам на сам с болезнью все знания про онкологию большей частью тоже из телевизора или интернета в разрезе мистики, а не медицины, и когда кто-то заболевает, то начинают косо поглядывать - так как они же знают, что это или за грехи наши или наша психосоматика, даже если это не озвучивается, напряжение все равно чувствуется и такие знакомые или сами сваливают, или мы их посылаем.

Все бы было по-другому если бы мы знали, что рак был у того, того и того, что если такое случается, надо пойти к онкологу, пройти лечение, которое оплатится страховой частной или государственной, пройти реабилитационную программу и далее как повезет - или добьются стойкой ремиссии или. но если случится вот это "или" тебя все равно будут лечить и будут продлевать твою жизнь.

У нас же лечение рака - это инвестиционный проект с высокими рисками, лечимся за свои, выкладываем кучу денег, хотим гарантию пожизненую. Я не вижу ничего плохого в том, чтобы хотеть вылечиться и забыть про онкологию до конца дней - совершенно здоровое желание. Просто рак это такая болезнь, которая иногда не отвечает на лечение, а иногда возвращается. И никто до сих пор не знает причин почему это происходит (также как и причин возникновения) - с этим можно только смириться и принять как факт, что такое бывает и может быть и со мной тоже. Я не говорю сейчас о случаях, когда человек обратился на поздних стадиях или отказался от лечения и пошел жевать чистотел. Я говорю о тех, кто все сделал, а оно все равно случилось. Это очень обидно и грустно, особенно попасть не в 95%, а в 5% (при гормональном РМЖ 95% обратившихся на первой стадии излечиваются, но есть же и 5%). А еще это очень дорого - продлевать жизнь. Со мной как-то капалась женщина, она с апреля 2010 на химиях - на данный момент ею потрачено 270000 грн., мы посчитали, что в среднем это 1000 долларов месяц. Ей не повезло, что у нее рак с метастазами, но ей повезло, что у нее была лишняя квартира - она ее продала и за эти деньги живет и лечится. 2,5 года жизни - это много, она была это время с детьми и у нее подросли внуки.
А еще есть те, для которых и никакого точного лечения и не придумали - живут как на пороховой бочке, там вылезло отрезали, там похимичили, там облучили.

И таким людям их дни, месяцы и годы жизни много сложнее прожить, чем тем, кто в ремиссии боится рецидива. Но они живут, находят силы и средства на лечение, и дают своим близким самое ценное - время с ними и вот это вот ощущение, которое так надо тем, кто их любит, что они не сдаются и делаю все, чтобы побыть с ними подольше.

Пы.Сы.
Сорри за много букав. Остапа куда-то с утра занесло :))) И спасибо тем, кто дочитал до конца.

Рак становится причиной каждой шестой смерти в мире: по данным ВОЗ, в 2018 году от него умерли 9,6 млн человек. На 2010 год общий годовой экономический ущерб от рака оценивался в $1,16 трлн - и эта цифра продолжает расти. В России онкологические заболевания ежегодно уносят почти 300 тыс. человек, а число заболевших - 600 тыс. Каждый четвертый россиянин рискует заболеть раком, а каждый девятый - умереть от него. И хотя врачам удается спасти более половины заболевших, этот показатель все еще можно улучшить.

Значительно сократить смертность и финансовый ущерб, связанный с онкологической заболеваемостью, помогает ранняя диагностика. Выявление болезни на ранних стадиях значительно сокращает продолжительность и стоимость лечения. Своевременная и эффективная помощь позволяет пациентам сохранить экономическую независимость, работоспособность и возможность содержать себя и свою семью, вносить вклад в национальный валовый продукт.

Как возникает опухоль

Потенциально онкогенные клетки образуются в организме практически постоянно, и часто это связано с естественным процессом обновления тканей. Многие клетки мутируют из-за ошибок процесса копирования ДНК при делении и при нарушении процесса апоптоза - запрограммированной клеточной гибели. Однако для онкогенеза необходимо накопление нескольких циклов мутаций, прежде чем начнет развиваться патологический процесс.

Большинство мутировавших клеток уничтожаются иммунитетом, не успевая нанести значимого вреда. Генетических мутантов распознают по образующимся на их поверхности белкам, которые отличаются от нормальных. Такая эволюционная защита останавливает 99,9999% дефектных клеток. Проблемы возникают в оставшемся 0,0001% случаев, когда иммунитету все же не удалось распознать измененную клетку.

Если речь идет об агрессивной опухоли, иммунитету значительно сложнее с ней справиться. Многие виды раковых клеток умеют скрывать дефектные белки, прятать их под своей поверхностью, уничтожать и выделять вещества, которые подавляют работу иммунитета. Традиционные методы лечения - лучевая и химиотерапия - вместе с мутировавшими клетками убивают и здоровые ткани, например стволовые клетки, оставляя высокий шанс на повторное возникновение заболевания. Это особенно справедливо для метастатического процесса, когда опухоль с кровотоком распространилась за пределы своей первоначальной локализации. Поэтому новейшие способы лечения рака направлены на таргетное уничтожение генетически дефектных клеток, образовавших опухоль, и реактивацию собственной защитной системы организма.

Кому помогают новые виды терапии

Первое место в структуре смертности среди онкологических заболеваний занимает рак легкого. Около 70% диагнозов ставятся на поздних стадиях, и порядка 50% пациентов умирают в течение года после обнаружения болезни. Среди женщин в мире и России на первом месте - рак молочной железы. Для двух наиболее агрессивных подтипов (HER2-положительный, который встречается в 16% случаев, и тройной негативный рак молочной железы) характерны быстрый рост и раннее возникновение метастазов, большой риск рецидива и смерти в первые 5 лет после постановки диагноза. Для таких агрессивных типов рака нередко бывает характерна устойчивость к традиционным методам лечения - лучевой и химиотерапии.

Для пациентов, у которых долгое время не было альтернативного лечения, ученые разработали новое поколение лекарств - иммуноонкологические препараты. Их разработали на основе открытия, сделанного независимо друг от друга двумя учеными из США и Японии - в 2018 году им вручили Нобелевскую премию по физиологии и медицине. Джеймс Эллисон и Тасуку Хондзё открыли две молекулы - CTLA-4 и PD-1 - блокаторы иммунитета. Изучение этих молекул позволило выявить механизм, с помощью которого опухолевые клетки заставляют иммунитет пациента бездействовать, и создать лекарство, которое позволяет "перезапустить" собственный иммунный ответ пациента.

Иммуноонкологические препараты не пытаются уничтожать опухоль напрямую, а реактивируют уже имеющиеся защитные механизмы. Отличительная особенность таких препаратов - максимальная защита здоровых тканей, увеличение показателей выживаемости и эффективности для пациентов на III-IV стадиях заболевания. Кроме того, у пациента повышается шанс вести полноценную самостоятельную жизнь, а также уменьшается вероятность появления побочных эффектов, характерных для лучевой и химиотерапии: поражений печени и слизистых тканей, продолжительной тошноты, рвоты, поноса, головных болей и бессонницы, сонливости, спутанности сознания.

Еще одним эффективным способом бороться с прогрессирующим раком молочной железы стала таргетная терапия. Таргетные препараты дают возможность увеличить медиану общей выживаемости до 5 лет в первой линии терапии и еще до 2,5 лет - во второй линии, а также минимизируют число операций по удалению молочной железы. Еще один вид злокачественных новообразований, где появление новых препаратов стало прорывом, - уротелиальный рак. В 2017 году заболеваемость в абсолютных числах составила более 17 тыс. человек, а смертность - более 6 тыс. среди всего населения. На протяжении 30 лет, до появления иммунотерапии, не было одобрено ни одного нового лекарства для борьбы с метастатическим уротелиальным раком в Америке и только одно - в Европе.

Новая иммунотерапия превзошла традиционные химиотерапевтические методы лечения разных видов злокачественных новообразований сразу по нескольким показателям: общей выживаемости, снижению нежелательных эффектов лечения и повышению качества жизни больных.

Какие системные меры существуют в борьбе с раком

Национальная программа борьбы с онкозаболеваниями в России учитывает главные направления, заданные ВОЗ: профилактику, раннее выявление заболевания, совершенствование диагностической системы, лечение и паллиативную помощь. Как отметила на заседании Совета по региональному здравоохранению министр здравоохранения РФ Вероника Скворцова, показатели ранней диагностики онкозаболеваний должны повыситься с рекордно низкой для европейских стран отметки в 56% до среднего значения в 70%. Обеспечить требуемые показатели должны меры, запланированные российским государством до 2024 года в рамках реализации национального проекта "Здравоохранение": создание не менее 420 центров амбулаторной онкологической помощи, переоснащение как минимум 160 диспансеров и больниц в регионах, появление 18 референс-центров, которые помогут в ранней диагностике и внедрении самых современных методов лечения. Бюджет программы составит 969 млрд рублей.

Новейшие виды помощи онкологическим больным, такие как иммунотерапия и таргетные препараты, заложены в расходы на организацию национального проекта "Здравоохранение" до 2024 года наряду с увеличением общего бюджета на лекарственную терапию, поддержку федеральных исследовательских центров и развитие научных испытаний. В рамках программы должна выстроиться трехуровневая система онкопомощи во всех регионах России, которая подключит к выявлению болезни медицинских сотрудников из смежных областей. Для 85 регионов страны создается индивидуальная программа развития помощи онкобольным и профилактики заболеваний, которая учитывает специфику каждого из них. Комплекс мер, по задумке правительства, должен снизить смертность с базового значения в 200,6 человек до 185 на 100 тыс. населения к 2024 году.

По словам Вероники Скворцовой, одним из первых направлений профилактики рака должна стать работа над формированием здорового образа жизни у граждан. Среди основных факторов, повышающих риск развития рака, ВОЗ выделяет четыре основных: употребление табака, алкоголя, нездоровое питание и отсутствие физической активности. Меры профилактики, своевременное обращение к врачу и здоровый образ жизни могут предотвратить возникновение 30-50% раковых заболеваний.

Имеются противопоказания к применению, необходима консультация специалистов.