Помогите справиться с лейкозом

С татистика такова: 95% детских лейкозов излечиваются, если вовремя поставлен диагноз. А знаете, что чаще всего мешает вовремя обнаружить болезнь?

Глаза страха

Ежегодно в России диагностируется почти 5 тысяч онкологических заболеваний у детей. Что происходит при лейкозе? На этапе кроветворения происходит сбой, и злокачественные клетки начинают размножаться. Выработка нормальных, здоровых клеток нарушается. От этого начинает страдать весь организм. Чем раньше болезнь диагностирована, тем легче с ней бороться.

Что скрыто за этим термином?

Страх смерти, страх страдания, страх потери, страх не справиться. И самый страшный страх — испытать бессилие перед всем этим, невозможность повлиять на ход вещей.

Он для многих самый невыносимый, так как за ним стоит. бездна стыда. Именно этого бессилия и стыда не выдерживают некоторые из родителей, когда ребенку ставят диагноз. Бывает, что, узнав диагноз, уходят папы. А бывает, что и мамы.

Самое неприятное в том, что стыд является совершенно неестественным в этой ситуации, он токсически разрушает душу, сжигает ее дотла. Его вообще в этой ситуации в теории не должно быть, он нелогичен. Он даже не до конца осознается, просто заставляет человека бежать от родного ребенка, который попал в беду. Такой стыд в ситуации бессилия возникает у людей, которым очень рано пришлось научиться брать ситуацию в свои руки. Которые сами рано повзрослели и привыкли справляться. Они вырастают перфекционистами, они хотят все делать идеально. Их стыдили, если они не справлялись. Это навязанный извне стыд, въевшийся в психику настолько глубоко, что управляет поступками сильного человека. Точнее, привыкшего считать себя сильным. И не выдерживающего столкновения с бессилием. Потому что тогда он попадает в свою детскую часть психики, где чересчур уязвим, где с ним снова происходит что-то необратимое. И тогда он бежит.

Быть или не быть

Можно ли перешагнуть барьер страха? Нет.

Со страхом можно лишь согласиться. Это нормальная реакция психики в состоянии стресса. Его можно увидеть, как говорят психологи, посмотреть ему в глаза. Позволить себе быть слабым. Разрешить себе уязвимость. Продрожаться от страшных мыслей, внутренне побледнеть и позеленеть, на время даже опустить руки. Признать, что я боюсь, я ничего не могу с этим поделать, я очень сильно люблю, я очень ценю, я очень хочу просто жить нормальной жизнью. Признать все свои чувства, все свои оттенки чувств. И назвать их поименно. Проговорить их. И выдохнуть, буквально выдохнуть каждое. Взвесить — какие чувства логичны, уместны в конкретной ситуации, а какие — результат ложных убеждений, тревог или навязанного некогда стыда.

Пройдет ли страх? Пройдет ли тревога и отчаяние? Нет. Но когда их видишь, когда их называешь и все равно продолжаешь дышать, то появляются силы их выдерживать. И действовать.

Где брать устойчивость?

По мнению практикующего психолога и гештальт-терапевта Елены Белогуровой, первая проблема онкопациентов и их родных — это отсутствие информации.

- Неизвестна последовательность действий, а пугает именно неопределенность, - говорит она. - Одна моя клиентка, у которой 12 лет назад был болен ребенок, столкнулась с таким отношением врачей: ей сразу сказали, мол, сделать ничего нельзя, поэтому ни на что не надейтесь. А она - молодая мама, и ее годовалому ребенку выносят такой приговор. Родственники все как один испугались и закрылись. Никто не оказал ей никакую минимальную поддержку, никто с ней никуда не ходил, получить хоть какую-то информацию было очень сложно. Кругом — равнодушие и обреченность. Она очень тяжело из этого выкарабкивалась. Попала ко мне несколько лет назад. Сейчас ее ребенку исполнилось 14 лет. Тогда, как она рассказала, самым тяжелым было то, что врачи не давали никакой надежды, никакой информации, а уж о психологической поддержке нечего было и говорить. Для нее сильной опорой стали такие же мамы, как она, которые хотели во что бы то ни стало спасти своих детей, и делали все для этого. Их воля к жизни питала ее волю к жизни.

Все потому, что страх разъединяет родных людей. Тот, кому поставили диагноз — в своем страхе. А его родные - в своем. Тут основная задача на первом этапе — сплотиться и быть вместе.

Для этого надо друг другу признаться в том, что страшно, очень страшно. Именно непризнанный страх гонит людей по магам, ведунам и прочим шарлатанам, которые наживаются на человеческой беде. Человек, который признал свой страх, наполовину его победил. К тому же, за последнее десятилетие очень многое изменилось. Сегодня онкология во многих случаях успешно лечится.

При поражении опухолью в кровь начинают вырабатываться незрелые мутированные лейкоциты, которые постоянно делятся и полностью заполняют пространство, мешая здоровым клеткам. Также мутированные лейкоциты не выполняют свою защитную функцию.

Лейкемия лечится или нет

Первый вопрос, возникающий у людей, которые столкнулись с подозрением на рак крови, лейкемия лечится или нет.

Всем известно, что это тяжёлое и серьёзное заболевание, но, пока оно не коснётся определённого человека, мало кто вникает во все тонкости. Это вполне свойственно человеческой натуре.

Но на самом деле информацией по этой теме не стоит пренебрегать, так как этот недуг приобретает масштабное распространение и, к сожалению, часто ему подвергаются маленькие дети.

Существуют проверенные медикаментозные методы, используя которые, можно контролировать болезнь и добиваться ремиссии

Причины заболевания

Возможными причинами заболевания являются:

• нарушения в хромосомном аппарате и структуре клетки;
• воздействие повышенного уровня радиации на протяжении длительного периода времени;
• взаимодействие с токсичными препаратами и химическими веществами;
• вредные привычки, в том числе курение;
• после проведенной химиотерапии;
• генетическая предрасположенность.

Виды лейкемии

Лейкозы бывают острыми и хроническими. При острой форме начинают быстро делиться незрелые белые клетки, болезнь развивается в короткие сроки.

Хроническая лейкемия прогрессирует медленнее, в течение нескольких лет, при этом лейкоциты сначала созревают, затем становятся аномальными.

Заболевание классифицируют в зависимости от того, какие клетки поражены – лимфоциты, которые не содержат гранул, или миелоциты – молодые клетки с зернистой структурой.

Таким образом, выделяют четыре вида лейкозов:

• Острый миелоидный. Подвержены заболеванию и взрослые, и дети.
• Острый лимфобластный. Чаще болеют дети, хотя встречается и у взрослых.
• Хронический лимфоцитарный. Обычно развивается у людей от 55 лет.

Миелоидная лейкемия. Характеризуется быстрым ростом миелоидных клеток, в результате они накапливаются в периферической системе.

Симптомы лейкоза

Симптомы лейкоза, особенно в начале, очень неспецифичны и эти признаки легко пропустить. Поэтому мы рекомендуем вам очень внимательно относиться к тому, если вы:

• чувствуете выраженную слабость;
• быстро утомляетесь;
• страдаете от головных болей;
• не хотите есть;
• чувствуете боли в костях;
• отметили, что появилась сыпь и непонятные синяки;
• появились носовые кровотечения, кровят десна;
• теряете вес;
• часто болеете инфекционными заболеваниями.

Конечно, один-два эти симптома можно просто отнести, например, на рабочую нагрузку. Однако не упустите тяжелую болезнь, не рискуйте своей жизнью – раз заметили признаки, то приходите к нам на диагностику. Чем раньше вы начнете лечение заболеваний крови – тем больше шансов на ваше выздоровление.

Стадии

Отдельно нужно рассмотреть основные стадии лейкоза.

• Начальная. Чаще всего диагностируется у пациентов, которые страдают анемией.
• Развернутая. Тут уже проявляются все симптомы.
• Ремиссия. Может быть полная или неполная. Характеризуется повышением бластных клеток максимум на 5% именно в костном мозге (при их отсутствии в крови).
• Рецидив. Может развиваться как в костном мозге, так и иных органах. Стоит сказать о том, что каждый последующий рецидив опаснее предыдущего.
• Последняя. В таком случае у больного развиваются язвенно-некротические процессы, а также происходит угнетение кроветворения.

Шансы на выздоровление

В настоящее время диагноз лейкемия не является приговором, как это было раньше. Ответ на вопрос, лечится ли лейкоз, зависит от определенных факторов:

• разновидности заболевания;
• своевременной диагностики;
• характера поражения тканей и органов;
• возрастных особенностей;
• других возможных рисков.

Таким образом, важно тщательно и внимательно следить за состоянием своего здоровья. Максимальной гарантии того, что лейкемия лечится, у специалистов на данный момент нет, однако благодаря современной медицине существует немалое количество методов дают возможность продлить жизнь пациента на несколько десятков лет.

Лечение острых форм лейкемии

Острые лимфолейкозы у маленьких деток вылечиваются в 95%. Почти у 70% переболевших признаков заболевания нет минимум в течение пяти лет.

При лечении острой лимфобластной формы используется химиотерапия на основе трех препаратов. Если после использования химиотерапии возникает рецидив заболевания, врач советует использовать пересадку стволовых клеток при соответствующих показаниях, решение зависит от пациента.

При лечении миелоидной формы используется сильная лекарственная терапия в несколько курсов. Иногда применяется трансплантация костного мозга. Чем выше возраст пациента, тем ниже вероятность выздоровления.

Лечение хронической лейкемии

В отличие от острой формы заболевания, хроническая не требует такого срочного вмешательства. Она развивается медленнее и способы ее лечения отличаются. Прежде всего идет период наблюдения. На ранних стадиях симптомы практически незаметны, но наблюдение врача просто обязательно.

Таким пациентам тоже назначают привычное лечение, но в случае с трансплантологией клетки могут брать из организма пациента. Также применяют биологическую терапию, помогая организму улучшить защитные функции. К пациентам применяют и привычные методы лечения.

Методы лечения

Способ борьбы с недугом подбирается, исходя из его стадии и формы. При хронической лейкемии используют терапию, ориентированную на приостановление развития болезни, поддержание защитных функций организма и предотвращение осложнений. Кроме того, многих пациентов интересует, лечится или нет острый лейкоз крови. Стоит сказать, что при грамотном подходе, симптомы этой формы недуга также можно устранить. Для этого используют:

Химиотерапию. Она уничтожает раковые клетки. Лучевую терапию. Она разрушает пораженные клетки посредством рентгеновского излучения.

Пересадку стволовых клеток. С помощью этого метода восстанавливается образование здоровых клеток.

Прежде чем приступить к оперативному вмешательству, проводят химиотерапию. Она необходима для того, чтобы освободить место для новых, здоровых клеток костного мозга.

Профилактические меры

Чтобы избежать патологии необходимо:

• выбирать место проживания с насколько возможно более благополучной экологией,
• пациенты, у которых родственники болели раком, должны раз в полгода сдавать кровь на обследование;
• такая же рекомендация касается людей, у которых есть генные поломки, превышающие нормы.

Лейкоз является злокачественным заболеванием, которое часто называют раком крови. При заболевании красный костный мозг вырабатывает лейкозные клетки – патологические кровяные тельца. Почему это происходит в организме человека, ученые до настоящего времени так и не установили.

No related posts.

Врач с 36 летним стажем работы. Медицинский блогер Левио Меши. Постоянный обзор животрепещущих тем по психиатрии, психотерапии, зависимостям. Хирургии, онкологии и терапии. Беседы с ведущими врачами. Обзоры клиник и их врачей. Полезные материалы по самолечению и решению проблем со здоровьем. Посмотреть все записи автора Левио Меши

Всё началось со слабости и вялости – думала, что устала. Однажды упала в обморок буквально на секунду. Поняла, что так быть не должно и необходимо идти к врачу. Пошла к неврологу. Он сказал, что это просто переутомление, прописал витамины и посоветовал на всякий случай сдать кровь. Я последовала совету и сдала развернутый клинический анализ крови, после чего решила заехать в частный центр к гастроэнтерологу – накануне ночью начал сильно болеть живот.

Пока была у врача, позвонила заведующая лабораторией и предложила отдать результаты анализа лично. Меня это насторожило, и я спросила напрямую, о чём она хочет поговорить. Заведующая ответила, что в анализе обнаружили клетки, которых быть не должно. А я понимаю, что если этих клеток в крови быть не должно, то они атипичные, то есть онкоклетки.

Всю дорогу я теряла сознание от боли. Когда мы приехали в больницу, принимать нас отказались, так как там не было мест. Тогда мы поехали в другую больницу. Там выдали таблетки и сказали, что, когда начнут лечить, не знают – так как нет необходимого разрешения. Тогда я забила тревогу и попросила мужа либо везти меня умирать домой, либо найти нормальное место. В течение одного дня этот вопрос был решён: муж забрал меня в НИИ детской гематологии и трансплантологии имени Р.М. Горбачёвой.

По приезде меня сразу же положили в отдельную палату, начали обследование и лечение. Сразу же назначили жёсткую диету, ведь лечение предполагало сильное падение сопротивляемости организма вредоносным бактериям и вирусам. Вся еда была домашнего приготовления и термически обработанная. Более того, каждый день она должна была быть свежая, так как во вчерашнем блюде могли уже развиться опасные для меня организмы. Ела детское питание в стерилизованной баночке – не вкусно, но со временем привыкаешь, да и страшно допустить погрешность в питании. Вообще, я была пациентом-паникёром, но мне повезло с врачом, который очень тактично и спокойно на всё реагировал. На каждый мой вопрос всегда отвечал развёрнуто и понятно. Для меня он был практически богом, и я ему доверяла.

Лечение состояло в трёх курсах химиотерапии. Первый и второй курсы проходили тяжело: было очень много побочных эффектов, от некоторых препаратов хотелось отказаться. Параллельно шла сопроводительная терапия, противовирусная и антибактериальная, которая должна была поддерживать организм. Я потеряла в весе, пропал аппетит, появилась тошнота, головные боли и слабость во всём теле. Выпали волосы. Казалось, что болит буквально всё. В этот период врач назначал противоязвенные препараты, противорвотные, а также обезболивающие – хотелось минимизировать побочные действия и максимально облегчить жизнь.

У нас, в Петербурге, сейчас все лекарства абсолютно доступны. Нам порой не хватает средств, той квоты, которая выделяется, чтобы покрыть лечение. В некоторых случаях приходится обращаться в благотворительные фонды и собирать деньги. Но в целом у нас всё хорошо в этом плане. Я общалась с девочкой, которая лечилась в Израиле. Она приехала сюда, и у нее случился рецидив. Это не значит, что её плохо лечили, просто никогда не знаешь, что будет дальше. У них, по её словам, соблюдения диеты не требуют так жёстко: мол, РТПХ случится всё равно, какой она будет, никто не знает, – а у нас с этим строго. Я думаю, лечение в Израиле – это не панацея и, по большей части, вытягивание денег. Конечно, там хорошая организация и комфорт на высшем уровне, но для меня это не стало поводом поехать туда. Помимо прочего, языковой барьер и нахождение вдали от дома – это тоже не очень здорово. Наверное, в заграничных клиниках не так, как во многих наших больницах с обшарпанными стенами, грязными полами и хамоватыми сотрудниками. Но мне всё равно всё это было не так уж важно – единственное, что было нужно, так это чтобы меня лечили и успешно вылечили.

В НИИ детской онкологии, гематологии и трансплантологии имени Р.М. Горбачёвой к пациентам относятся хорошо. Да и во многих других клиниках, думаю, тоже. Хочется верить, что мы растём, развиваемся. Другое дело, когда нужно уезжать, если здесь врачи сделали всё, что могли. Тогда да, необходимо использовать любой шанс. Я убеждена, что ехать лечиться за рубеж нужно только в том случае, если здесь врачи сделали всё возможное. Оставшиеся деньги лучше потом потратить на реабилитацию, нежели на то, что здесь можно сделать бесплатно или по относительно небольшой цене.

После болезни произошла переоценка жизни. Не скажу, что открыла для себя новую Вселенную или прозрела, но всё же. Просидев целый месяц в четырёх стенах, понимаешь, что свежий воздух необходим. Я по-новому взглянула на своего мужа в этой ситуации. Я поняла, что значит быть ЗА мужем. Я была счастлива, что рядом со мной был такой человек. Сказать, что я ему безмерно благодарна – ничего не сказать. Я думаю, он сам всё знает.

Опыт с болезнью похож на опыт с лакмусовой бумажкой. Так бывало у многих, я думаю, и не только на фоне болезней, а вообще на фоне сильного стресса. Появилось много свободного времени, чтобы подумать и посмотреть на себя и своё окружение по-новому.

В данном посте только одна субъективная история, произошедшая лет 5 назад. Вы знаете, что я излечился (надеюсь, навсегда) от смертельно опасной неходжкинской лимфомы. По острому же лейкозу я специально не читал никакой литературы. И все, что здесь опишу взято из моей жизни и разговора с приятелем, который до конца рассказал эту историю. Это важный дисклеймер, чтобы вы понимали, что почти каждый случай онкологии - особенный в виду особенности болезней, их видов и разниц иммунитетов к болезням. Если вам тяжело от того, что у вас или близкого вам человека диагностировали онкологию, почитайте другие мои посты, они могут вас немного успокоить. Главное - не падать духом. Тема написана так для оптимизации, пусть люди знают и эту интереснейшую историю, достойную оскара.

Итак, сама история.

Лет 6-7 назад брат говорит: "Помнишь Коляна, Лехиного кореша, с которым в футбол играли? (имена изменены, ибо согласия я не спрашивал, но, уверен, тут есть читатели, которые связаны с этой историей, ведь по датам из других постов меня узнали). У него нашли онкологию, говорят, что плохо все. Собирают деньги на лечение по соцсетям". Эта новость меня шокировала. Колян - славный парень, мы виделись на футболе раз 5-6 и он показался очень добрым человеком и, конечно, было очень страшно такое слышать. Вот так, друзьями мы не были и даже на футболе ни разу не общались. Но не сопереживать пацану было невозможно.

Время шло. Поскольку мы с разных городов, с Лехой я вообще не общался, брат - иногда виделся. И вот уже года 2 назад я спросил брата насчет болезни Коляна. Он говорит, что тот чудом выздоровел и теперь даже работает и снова иногда поигрывает в футбол. То ли деньги нашли, то ли еще что, но жив и здоров. Я обрадовался и забыл. Ведь мне не было известно ничего о болезнях. Но вот в апреле, я спустя 8 лет (!) встретил Леху. Вернее, он по делу обратился. Мы пообщались пару часов. Он, как и все, кроме моих родных и коллег, не знал о том, что я перенес лимфому и подвергался химиотерапии. Наверное, подумал, что я сменил имидж, став оооочень коротко-стриженным (брови-то отросли, а волосы еще растут, очень долго). И после основных перетертых тем я спросил насчет всей ситуации насчет Коляна. Да, текст выше был написан, чтобы вы понимали примерно, как менялись мои представления об онкологии, ну и чтобы вы поняли, что я мог пережить, пока Леха рассказывал о Коляне. А об остром лейкозе я знал только, что его долго и тяжело лечат (помните дисклеймер выше, что это мои субъективные знания из жизни, а не из статистики?). Ведь один мой сосед по палате поступил ко мне в палату интенсивной терапии вполне здоровым внешне, но позже начал кашлять, мы всю ночь не спали. Днем кашель продолжился, да еще и кровь в мокроте появилась. Вечером к нему снова приехали родственники и, увы, стали свидетелями его смерти. Важно сказать, что пациент сам ушел из лечения за полгода до этого. Он отказался лечиться, потому что показатели крови из-за химии упали, а когда вернулся, то стало уже совсем поздно. Мы были знакомы чуть больше суток. Знал и других пациентов с лейкозом, которые лежали в гематологии. Их судьба мне не известна. Случаев излечения от О.Л. я не слышал, потому что темой не интересовался.

И вот друг рассказывает историю Коляна. Тому поставили диагноз острый лейкоз. Врач сказал - шансов нет. Все друзья ехали просто прощаться с молодым, 24-26-летним жизнерадостным парнем. Помню, как до постановки моего диагноза брат с мамой приехали ко мне перед операцией на биопсию. Надеюсь, мама не говорила брату, что подозревают лимфому и лимфома - страшная болезнь. И хорошо, что я тогда особо не думал, что, возможно, они приехали ко мне прощаться. А в случае с Коляном - было именно так. Прямым текстом сказано, что шансов нет. Люди говорили с ним, думая, что разговаривают в последний раз.

Препарат к лечению О.Л. в то время был экспериментальным, но стоил больших денег. Вроде 20 миллионов рублей. Таких средств не было у семьи и были организованы группы по сбору средств. Не знаю, на какой денежной отметке сумма сбора остановилась, но Колян попал под программу то ли "Джо. н и джо..он", то ли "Джо. нс б..би" (вот тут друзья "Коляна" поняли, о ком может идти речь) и эта компания согласилась оплатить курс этого препарата. То ли она его сама разрабатывала, не знаю. Появилась маленькая иллюзорная надежда. Когда друг это рассказывал, я вспомнил, как кто-то в комментах в моем предыдущем посте советовал соглашаться на экспериментальные лечения, если опухоль не ушла. Спасибо за совет. И вот, проведено лечение новым препаратом и свершилось то самое чудо - болезнь отступила. Когда я слушал это, все внутри сжималось и разжималось. Если б мы с Лехой были близки и он был в курсе моего лечения, я б при нем разрыдался, но, конечно, я сдержался.

Вот так. Многие курсы химиотерапии, несколько сеансов облучения, все это под общее мнение, что все уже давно предрешено. И это в больнице им. Блохина - главное учреждение полечению заболеваний крови. И даже это лечение в такой больнице не помогало до появления спонсорства. Эта история снова показывает, что "если не похоронен, значит не мертв". Я видел, как уходят из жизни люди с онкологией крови. Скажу не самое популярное мнение, но не могу смолчать - они уходят почти безболезненно. Мы все иногда болеем. Иногда нас мучает сильный кашель. Мой сосед с заброшенным лейкозом просто сильно кашлял, пока не остановилось сердце. Другой сосед от лимфомы на последней стадии умер во сне, да, он иногда задыхался дни перед этим, и бредил, находясь в сознании, но от сильнейшей боли он не страдал. Пишу о болезнях крови, с раком органов, конечно, нужен трамал и другие наркотики (даже мне кололи трамадол после операции). Гораздо страшнее боли - психологическое страдание пациента и его близких перед, кажется, неминуемой смертью. Надеюсь моя история и история Коляна покажут всем причастным, что даже в самой безвыходной ситуации может произойти чудо. Я жил, как если бы считал, что болезни нет. Что больница - всего лишь станция на дороге жизни и впереди еще долгий интересный путь. Может, именно это помогло мне победить свою онкологию?

Нет такого региона, откуда бы не приезжал на лечение в Москву пациент в тяжелом состоянии. Но если еще в 90-е годы процент выживаемости заболевших раком крови составлял всего 30 из 100, то сегодня этот диагноз — не приговор. Больным предлагают сложное высокотехнологичное лечение для того, чтобы выжить.

Степан Белов, 23 года, Москва

Степан столяр. Умеет делать из дерева столы и шкафы, может отреставрировать старый скособоченный и проеденный жуком буфет, умеет вырезать фигурки птиц или животных. Наверное, работа с деревом — теплым и живым материалом — требует от человека особой душевной тишины, потому что Степан очень спокойный человек. Чрезвычайно спокойный.

Степан Белов. Фото: Фонд борьбы с лейкемией.

Про острый лимфобластный лейкоз он узнал случайно. Мчался на мотоцикле (да, это отличное транспортное средство для очень спокойного человека), не справился с управлением, получил травму, а заодно задел лимфоузел на шее. Месяц этот узел рос и раздувался, а потом гистология показала лейкоз.

После начала химиотерапии мужчина лишь один раз испугался за свою жизнь — когда он утром проснулся и увидел, что на подушке остались все его волосы. Разом.

Год спустя он чувствует себя прекрасно, постепенно вливается обратно в шумную и неспокойную жизнь. И только одно его беспокоит — разрешат ли врачи работать с деревом. Ведь дерево это не только годичные кольца на спиле, узоры, бархат коры и особое тепло. Это еще и стружка, пыль, много пыли. Молодой человек говорит, что будет ждать, когда разрешат. А терпения ему не занимать, мы знаем.

Рыбкина Татьяна, 41 год, Рязань

В жизни Татьяны было два события, которые можно без оглядки назвать чудом.

Первое — рождение дочки.

Татьяна Рыбкина с дочкой Настей и сыном Степой. Фото: Фонд борьбы с лейкемией.

А второе чудо, иначе и не назовешь, произошло, когда Татьяне сделали пересадку костного мозга. Неродственный донор, которого нашли в регистре, отказался от операции в последний момент, и донором для Татьяны стал родной брат. Правда, его костный мозг подходил ей только наполовину. Тогда жертвователи фонда борьбы с лейкемией собрали деньги на специальную систему, которая очищает трансплантат от нежелательных альфа/бетта Т-лимфоцитов, провоцирующих развитие опасных осложнений.

Олеся Абдуллина, 39 лет, Салехард, Ямало-Ненецкий АО

Олеся Абдуллина с дочкой Соней. Фото: Фонд борьбы с лейкемией.

Олеся и Соня живут в Салехарде . Олесе 39 лет, Соне 7. Два года они прожили вдали друг от друга, и это была жизнь будто всего на 50 процентов — неполноценная.

Тогда, два года назад, Олеся заболела гриппом — высокая температура, озноб. Пошла к врачу, сдала анализ крови, и оказалось, что грипп – это на самом деле острый лимфобластный лейкоз.

Олесю тут же отправили из Салехарда в Москву. Соня осталась с бабушкой дома. В больнице Олеся пролежала почти год. Все, как обычно – химиотерапия курсами, улучшение. А потом не как обычно – рецидив.

Врачи сказали, что нужна трансплантация костного мозга. Бабушка, с которой оставалась Соня, к тому времени умерла, и Олеся повезла дочку к крестной в Геленджик , чтобы если… Если понятно что, ребенок жил в семье. Ведь при трансплантации костного мозга не все выживают. Олеся это понимала.

Трансплантацию сделали, женщина выжила, но только костный мозг не прижился. Такое бывает. И тогда Олесю стали готовить ко второй пересадке. Она прошла удачно на 50% — слишком сильно был истощен организм. После приживления у Олеси начались грибковые осложнения — аспергиллез легких.

Женщина осталась в больнице сначала на 4 месяца, а потом еще на 4. С Соней они виделись за это время два раза. Дочка приезжала к маме на Новый год. Тогда они сидели под елкой и загадывали желания, примерно одно и то же. Соня ходила на ёлки, а Олеся ждала дочь в больнице – ей нельзя было выходить на улицу. Второй раз Олесю отпустили к дочке в сентябре — отвести в первый класс. Потому что это событие почище Нового года, бывает раз в жизни. Казалось, что если не мама ведет ребенка в школу, это неправильно. И почему-то страшно.

Сегодня Олеся вернулась домой. Ей стало лучше, хотя инфекция пока никуда не делась, и девушка постоянно находится под наблюдением врачей. Соня тоже вернулась домой из Геленджика. Теперь все дома — и это огромное, тихое счастье. Для двоих.

Иван Прокудин, 30 лет, Спасское, Нижегородская область

Иван Прокудин с супругой. Фото: Фонд борьбы с лейкемией.

Но даже диагноз, острый промиелоцитарный лейкоз, Иван в пылу предсвадебных хлопот как-то пропустил мимо ушей. Его, конечно, положили в больницу, в хорошую палату, одновременно с мужчиной с таким же диагнозом. Но Иван чувствовал себя в целом нормально, и думал, что уж к свадьбе-то будет бодряком. А потом, как-то под утро сосед Ивана умер. И молодому человеку вдруг стало все понятно. Что лейкоз это рак, что смерть рядом, и что свадьбу придется отложить.

Подготовка — тяжелая химия, убивающая, кажется, все живое — подарила Ивану еще одну болезнь периферическую нейропатию. Это когда нервные окончания конечностей отмирают, перестаешь чувствовать холод и тепло, а больно так, будто в ноги впиваются иглы. Мужчина не спал неделями и похудел вдвое. Трансплантацию провели в августе, донором стал родной брат Ивана, он подошел стопроцентно.

Этой зимой, на новый год, они с женой все же поедут в свадебное путешествие. В Париж — самый романтичный город мира. Рак не сдавался пять лет и отступил на шестой. Наверное, это тот самый случай, когда можно сказать, что победила любовь.

Еще больше историй о неравнодушии и помощи - на портале "Открытые НКО"