Онкология из за слабого иммунитета

8 февраля 2019 11:11

Человеку, оказавшемуся беспомощным в сложной жизненной ситуации, свойственно цепляться за самые эфемерные надежды. Время от времени распространялись слухи о необъяснимых исцелениях — вопреки прогнозам врачей, почти чудесным образом опухоль исчезала. Эти редчайшие случаи как бы намекали, что человек все же не полностью беззащитен перед болезнью. Есть в его распоряжении какая-то сила, неизвестная и неподконтрольная медицине.

Ключевой игрок — лимфоциты. В этих кровяных клетках происходят случайные перестройки особых генов, в результате чего в каждом лимфоците вырабатывается белок-иммуноглобулин, способный узнавать какую-то специфическую загогулину на других белковых молекулах. Когда такая загогулина — например, в составе оболочки зловредного вируса — появляется в поле зрения лимфоцита, он получает сигнал на размножение, производя множество потомков, готовых атаковать этот белок.

Тем не менее иммунной системе можно помочь — подтолкнуть ее к правильному выбору, слегка подрегулировать контрольные механизмы в сторону чуть меньшей толерантности, чуть большей ксенофобии. На этой идее и основаны методы иммунотерапии рака, которые начали развиваться в начале этого столетия.

Несмотря на исключительную важность проблемы рака для человечества и потраченные на эту проблему миллиарды, за победы в этой борьбе присуждено не так уж много Нобелевских премий. За вычетом тех, которыми были отмечены открытия по вирусной природе некоторых онкозаболеваний, их было всего три. Две из них присуждены за последнее десятилетие, и обе — за разные варианты иммунотерапии.

В 2011 году премию решили присудить Ральфу Штайнману, который разработал одну из самых сложных и дорогих методик иммунотерапии — дендритные вакцины. По воле судьбы именно эта терапия продлила его собственную жизнь на пару лет, которых едва хватило на то, чтобы номинироваться на премию (хотя присуждена она была через два дня после его смерти).

Тасуку Хондзё прославился исследованиями белка PD-1. Аббревиатура PD зловеща, и означает она Programmed Death — программируемую смерть. При хорошем варианте развития событий это вовсе не смерть пациента, а напротив, его благополучие. В конце 1990-х Хондзё и его коллеги из Токийского университета получили линию мышей, у которых белка PD-1 не было. Мышки эти были довольно несчастными: ужасно страдали от целого букета аутоиммунных расстройств. Стало быть, смекнули японцы, их белок как-то участвует в системе контроля иммунитета — тормозит иммунный ответ в тех ситуациях, когда он только все портит.

Сперва казалось, что PD-1 — ключ к аутоиммунным заболеваниям, но он оказался фрагментом еще одного пазла. Белок этот делает вот что: передает лимфоциту сигнал о том, что антитела, которые тот производит, никому не нужны, поскольку направлены на собственные клетки тела. А стало быть, такому лимфоциту следует немедленно совершить сеппуку, что он послушно делает.

Раковые клетки умеют казаться своими: они показывают на своих мембранах белковые сигналы, которые побуждают белок PD-1 считать их друзьями. Но если этот белок удастся блокировать, их старания будут тщетны: T-лимфоциты разыщут их и убьют.

Онколог Евгений Витальевич Ледин, к. м. н., руководитель Центра химиотерапии Клинической больницы МЕДСИ в Боткинском проезде, начал работать с чекпойнт-ингибиторами, а именно с пембролизумабом, еще на стадии клинических испытаний препарата. К нему мы и обратились за комментарием, чтобы он исправил наши ошибки и скорректировал (только, пожалуйста, не слишком!) наш чрезмерный оптимизм.

Я не могу отнести иммунотерапию к области чудес: это не более чем очередной шаг. Это появление дополнительных возможностей, которые никакого отношения к чудесам не имеют, лишь одна из опций, занимающая строго определенное место в общей системе лечения онкологических заболеваний.

Ɔ. А вообще бывают чудесные исцеления, когда вопреки прогнозам опухоль вдруг начинает сама собой исчезать?

Ɔ. Как на практике происходит терапия? Есть ли побочные действия?

Сама процедура — это просто получасовая капельница, которая, как правило, хорошо переносится. Сутки пациент может находиться в стационаре. Что касается побочных эффектов, они бывают у любого препарата. Я в своей практике видел такие побочные эффекты при приеме анальгина, что это было пострашнее любой иммунотерапии. Но иммунотерапия хороша еще и тем, что побочные эффекты в ней по сути разделены на черное и белое: либо все хорошо, либо плохо. В химиотерапии много промежуточных серых тонов: кто-то полностью теряет дееспособность, а большая часть пациентов находится в среднем состоянии. В иммунотерапии очень большая доля пациентов вообще никак не ощущает лечение. А у тех, кто переносит терапию плохо, онкологи научились отслеживать эти побочные эффекты и вовремя их останавливать. В целом иммунотерапия значительно комфортнее, чем другие виды противоопухолевой терапии.

То же самое с иммунотерапией: есть подтип опухолей, где работает данный механизм ускользания от иммунного ответа, и там чекпойнт-ингибиторы оказываются эффективны. Чаще это происходит при меланоме или, к примеру, при раке почки. На фоне прочих достижений это кажется чудесным: люди, которые раньше умирали в течение 6–8 месяцев, теперь стали долго жить: четверть пациентов переживают пятилетний рубеж, что в онкологии приравнивается к излечению. Но это не чудо: просто у этой четверти найденный ключик подходит к тому механизму, который лежит в основе их заболевания.

Но, конечно, такое открытие дает новую надежду пациентам и новую мотивацию онкологам. Когда я начинал работать, онкология была другой. Если сравнить ситуацию сейчас и 20 лет назад, то сейчас пациент в значительно более выгодном положении. Новых возможностей колоссальное количество.
Ɔ.

Аптека нелекарственной оздоровительной продукции

Высокий иммунитет - защита от рака

Лина Михайловна, побывав на Конгрессе, не могла не поделиться новой информацией с нашими читателями:

Действительно, медицина прошла большой путь. По словам Константина Константиновича Лактионова, основной упор делается сейчас на выявление рака на начальных стадиях и минимизации операционного вмешательства.

Раньше при обнаружении, например, опухоли в легком, больного немедленно отправляли на операционный стол. Теперь сначала выясняют, нет ли метастаз в кишечнике, мозге, других частях тела. Прежде подобная спешка часто приносила огромный вред больному, ведь метастазы оставались, рак не вылечивался. А операция, как ни крути, наносит огромный удар по организму в целом. Сильное ослабление организма из-за операции приводило к ускорению роста метастаз и быстрой гибели больного. Сейчас уже так стараются не делать.

Также пришло понимание, что каждый рак индивидуален. И у него есть особенности, которые надо изучить, прежде чем начинать серьезное лечение. Иначе оно может быть не только бесполезным, но и вредить больному.

Новые методы также осваивает и лучевая терапия. Сейчас стараются уничтожать именно зараженные клетки, максимально щадя здоровые. Это и кибернож, и контактно-лучевая терапия, когда источники радиации вводятся непосредственно в опухоль. Очень перспективна протонная терапия, когда для облучения используются не фотоны, а протоны, заметно снижающие побочные эффекты. Протонная терапия столь же эффективна, но менее вредна. Особенно это важно в педиатрии, так как дети хорошо выздоравливают в случае применения методов, максимально щадящих здоровые ткани растущего организма.

Еще одна перспективная терапия при раке – целевая или таргетная. В этом случае применяются препараты, которые воздействуют исключительно на опухолевые клетки, абсолютно не затрагивая здоровые.

По словам Александра Валерьевича Петровского, за последние 10-15 лет сильно изменилось понятие того, что такое рак. Пришло окончательное понимание, что с помощью одной только хирургии его не победить. До недавнего времени основным способом лечения рака была химиотерапия. Но химиотерапия вместе с больными клетками убивает и здоровые.

Целевая или таргетная терапия совершенно безопасна для здоровых тканей.

Однако рак очень хитер. И, если вы думаете, что рак, например, легких, это всегда одно и то же заболевание, то вы очень сильно ошибаетесь. Это могут быть совершенно разные виды болезни с совершенно различными видами лечения.

За счет диагностики! Скорость появления новых диагностических методов поражает: 120 лет назад появился рентген, 60 лет назад – УЗИ, 40 лет тому назад – компьютерная томография, 30 лет – МРТ, 20 лет назад – позитронно-эмиссионная томография. Неотъемлемая предварительная часть таргетной терапии – молекулярно-генетическая диагностика.

По словам Александра Валерьевича Петровского, именно на молекулярно-генетическую диагностику падает основная ответственность при назначении таргетных препаратов. Ведь очень важно правильно определить вид раковой опухоли, иначе препарат просто не подействует!

Главное, что следовало из всех выступлений, что мы живем в период прорывных технологий, подведения итогов многолетних исследований, анализа накопленных фактов. То, что в наш период рак стали лечить намного успешнее, никак не отменяет крайнюю важность долгого периода накопления информации.

О злокачественных образованиях много знали уже давно, но не понимали, как это использовать. Теперь количество перешло в качество.

Ученые научились понимать молекулярную природу рака. То, как эти клетки размножаются, по каким законам происходит рост и метастазирование опухолей. Отсюда и возникла целевая (таргетная) терапия. Она позволяет воздействовать на конкретные группы молекул, которые помогают опухоли расти.

Молекулярно-генетическое тестирование злокачественных клеток позволяет выявить вид нарушений и назначить соответствующий препарат. Он отличает раковые клетки с такой патологией от здоровых и атакует только их. Таким образом, здоровые клетки не страдают.

По данным, приведенным Константином Константиновичем Лактионовым, выживаемость в случае диссеминированного рака (то есть метастазированного и неоперабельного) с помощью таргетной терапии удалось увеличить с одного года до пяти-шести лет! А полное подавление рака происходит в каждом пятом случае!

Но у таргетной терапии есть масса сложностей в применении. Помимо дорогой процедуры молекулярно-генетической диагностики, которая иногда дает, к сожалению, неверные результаты, стало известно, что таргетные препараты по-разному работают у представителей разных рас.

Еще одно перспективное направление в борьбе с раком – иммунотерапия.

Раньше всегда считалось, что при раке иммунная система бездействует.

То, что это не так, открылось случайно.

Было замечено, что при полном излечении от некоторых видов рака, например, рака почки, через 10-15-20 лет возникает опухоль, а то и не одна, в совершенно другой части тела.

Что это означает? Что метастазы уже были разнесены по телу очень давно, еще до того, как опухоль была вырезана или погибла от лучевой терапии, однако эти метастазы контролировались иммунной системой и оставались безопасными до определенного момента, когда некий сбой работы иммунной системы позволил им начать свой рост.

То есть, иммунная система способна как минимум подавлять рост опухоли! И только какие-то сбои – то есть, стрессы, сильные болезни, нервные потрясения, нарушающие работу нашего иммунитета, позволяют переродившимся клеткам начать размножаться!

Более того, выяснилось, что мутации, в том числе и злокачественные, происходят регулярно! Однако иммунная система этот процесс жестко контролирует. Она выявляет и уничтожает переродившиеся клетки. Если бы не иммунная система, то люди жили бы очень недолго.

По словам Константина Константиновича Лактионова, механизмы канцерогенеза очень разнообразны. Развиваются такие виды рака, которые умеют прятаться от лимфоцитов. Иммунная система их просто не замечает. А когда замечает, то опухоль уже умеет обороняться от лимфоцитов, уничтожая их прежде, чем лимфоциты атакуют опухоль.

Для этого опухоль использует имеющийся у здоровых клеток механизм обороны от избыточной иммунной реакции, убивающий лимфоциты еще до начала атаки.

В таком случае иммунитет начинает быстро падать, и больной, помимо рака, начинает болеть кучей дополнительных недугов, которые сокращают срок его жизни с огромной скоростью!

Поэтому важно при онкологическом заболевании всегда максимально повысить иммунитет. Это увеличит и сопротивляемость основной болезни, и качество жизни, и шансы на выздоровление.

Сейчас разрабатываются и испытываются препараты, которые не позволяют раковым клеткам упреждающе убивать лимфоциты. Таким образом, иммунная система начинает атаковать злокачественные образования и уничтожать их.

Таким образом, за иммунотерапией рака – большое будущее!

Витамины, которые подстегивают иммунную систему, а также уничтожают канцерогенные вещества непосредственно, хорошо известны – это витамины-антиоксиданты С, А и Е, провитамин А бета-каротин, микроэлементы цинк и селен.

Принимая повышенные дозы этих витаминов, вы гарантированно значительно повысите свой иммунитет и уменьшите риск появления злокачественных новообразований.

Антиоксиданты имеют негативное влияние на раковые клетки и играют роль профилактических прививок против опухоли.

Идеи нобелевского лауреата Лайнуса Полинга о том, что большие дозы витамина С способны эффективно бороться с раком, получили недавно новое подтверждение: британские медики из Манчестера доказали, что лечение рака с помощью витамина С эффективно вне зависимости от его вида, стадии и локализации. Оказалось, что витамин С подавляет превращение глюкозы в АТФ внутри митохондрий злокачественных клеток. Благодаря этому рост злокачественных образований, как минимум, прекращается, а, как максимум, идет вспять!

К аналогичным выводам пришли сотрудники лаборатории Льюиса Кэнтли Университета Джона Хопкинса в Нью-Йорке. Оказалось, что большие дозы витамина С не только убивают раковые клетки, но и отключают фермент, необходимый для преобразования глюкозы в АТФ в злокачественных новообразованиях. В последнем случае большие дозы витаминаа С вводились внутривенно. И хотя такое лечение занимает несколько месяцев, для организма оно абсолютно безвредно, так как не имеет никаких побочных эффектов!

Также обнадеживающими выглядят исследования о роли витамина Д в предотвращении и лечении многих видов рака.

Антираковые препараты на основе витамина В2 проходят стадию испытаний. Пока результаты самые оптимистические.

Так что за иммунотерапией большое будущее!

Это уже реальность!

А пока бы хотела бы пожелать нашим читателям – повышайте свой иммунитет! Ешьте, пейте больше витаминов – в любом виде! Свежие фрукты, овощи, биодобавки!

Вы будете чувствовать себя здоровыми, полными сил и энергии! И никакому раку не удастся вас одолеть!

Ибо от людей с сильным иммунитетом рак отступает.

Фото: Getty Images

Ɔ. А вообще бывают чудесные исцеления, когда вопреки прогнозам опухоль вдруг начинает сама собой исчезать?

Ɔ. Как на практике происходит терапия? Есть ли побочные действия?

За последние десятилетия наука серьезно продвинулась вперед в лечении рака. И хотя полная победа над этим заболеванием еще довольно далека, у врачей с каждым годом становится все больше эффективных инструментов для борьбы с опухолями.

Один из них – активизация собственного иммунитета человека против раковых клеток. Именно в иммуноонкологии сегодня проводится максимальное количество исследований и разрабатывается наибольшее число противоопухолевых препаратов.

В чем плюсы и методы механизма, за открытие которого была присвоена Нобелевская премия, беседуем с заведующей дневным стационаром №3 Алтайского краевого онкологического диспансера, кандидатом медицинских наук Еленой Россохой.

Заведующая дневным стационаром №3 Алтайского краевого онкологического диспансера, кандидат медицинских наук Елена Россоха. Фото: Юлия КОРЧАГИНА

- Елена Ивановна, расскажите, как в норме действует иммунный ответ на возникновение злокачественных клеток?

- Иммунитет – это уникальная способность организма защищать себя от губительного воздействия внешних и внутренних потенциально опасных факторов, каковыми являются, в том числе, и раковые клетки.

Давайте разберемся, что такое рак? В норме все клетки организма проходят строго определенные стадии развития, выполняют заданные функции, размножаются по установленным правилам, а со временем стареют и умирают. Эта запрограммированная обязательная смерть нормальных клеток называется апоптоз. Но иногда у обычной клетки в силу ряда причин происходит сбой в программе деления – она приобретает способность делиться очень быстро и бесконечное количество раз, становится потенциально бессмертной - злокачественной.

Опухолевые клетки ежедневно появляются в организме любого человека и отличаются от здоровых наличием аномального белка - ракового антигена. Но в норме иммунитет вовремя распознает угрозу и уничтожает чужеродные элементы с помощью Т-лимфоцитов и других компонентов.

Кстати

Доказано, что если иммунитет подавлен ( ВИЧ , терапия иммуносупрессорами после пересадки органов), то риск развития онкологических заболеваний высок. И наоборот, раковые опухоли могут проходить сами собой без какого-либо специального лечения. Это явление получило название синдрома Перегрина по имени молодого священника, жившего в Италии в конце XIII века. У него была саркома (костная опухоль), требующая ампутации ноги. Хирургия тех времен не могла ему помочь, и юноше оставалось только уповать на Бога. Спустя некоторое время опухоль чудесным образом исчезла, а Святой Перегрин прожил долгую жизнь и умер в возрасте 80 лет без признаков рецидива.

- Почему же в какой-то момент иммунитет ослабляет свою защиту?

-В настоящее время механизмы взаимодействия опухолей и иммунной системы активно изучаются.

В иммуноонкологии сегодня проводится максимальное количество исследований и разрабатывается наибольшее число противоопухолевых препаратов. Фото: Юлия КОРЧАГИНА

Кстати

За открытие иммунных контрольных точек PD-1 и CTLA-4, американцу Джеймсу Эллисону и японцу Тасуко Хондзё в 2018 году была вручена Нобелевская премия. Это открытие позволило совершить прорыв в лечении некоторых ранее смертельных опухолей.

- В чем отличие иммунотерапии от других видов лекарственного противоопухолевого лечения?

- Можно сказать, что открытие принципов иммунотерапии изменило саму парадигму противоопухолевой терапии. Раньше в ее основе лежало воздействие на опухолевую клетку. Сейчас в центре внимания онкологов находится иммунная система человека, возможности ее перепрограммирования и восстановления способности самостоятельно противостоять злокачественным опухолям.

- Какие виды опухолей можно лечить с помощью иммунотерапии, и какова эффективность такого лечения?

- В первую очередь, это распространенные метастатические процессы, 3 и 4 стадии рака, когда удалить злокачественное новообразование с помощью операции невозможно. Что касается видов опухолей, то иммунотерапию можно применить практически ко всем из них. Рак легкого, мочеполовой системы у мужчин и женщин, молочной железы, различные виды лимфом, опухоли головы и шеи, меланома.

Кстати, впервые подобные препараты начали использовать именно при меланоме. Это очень агрессивные опухоли, характеризующиеся быстрым ростом и метастазированием. Еще несколько лет назад такие пациенты, даже получая специальное противоопухолевое лечение, жили максимум шесть месяцев. Сейчас благодаря иммунотерапии, медиана выживаемости для них выросла до нескольких лет.

В лечении злокачественной меланомы достигнут самый высокий прогресс. Пожалуй, самый известный онкобольной, излечившийся благодаря иммунотерапии, бывший презедент США Джимми Картер. В возрасте 90 лет он сообщил об успешно перенесенной операции по удалению опухоли печени. Однако вскоре стало известно, что это - метастаз меланомы, тогда же были выявлены и метастазы в головной мозг. Немедленно начатая иммунотерапия дала результаты - уже через год лечения сообщалось, что у экс- президента не обнаружено никаких следов онкологических образований.

Вообще, в последние годы темпы появления новых лекарств для борьбы с опухолями, ускорились в геометрической прогрессии. Сейчас любая уважающая себя фармацевтическая компания одновременно разрабатывает десятки молекул. Не факт, что из каждой из них на выходе появится новый противоопухолевый препарат, но, тем не менее, благодаря такой высокой заинтересованности производителей, в мире регулярно появляются новые эффективные лекарства.

- Если механизм иммунотерапии так эффективен, прост и органичен замыслу самой природы, почему одним пациентам назначают такие препараты, а другим, с таким же диагнозом, - нет?

- Рак настолько сложное заболевание, что вряд ли когда-нибудь будет придумано универсальное лекарство от этой болезни. Поэтому и иммунотерапия – это не панацея, а всего лишь еще одна очень хорошая лекарственная опция.

Почему мы не назначаем одинаковые препараты пациентам с одинаковыми диагнозами - а что вы считаете одинаковым диагнозом? Это раньше мы лечили рак легкого, рак груди, рак почки и так далее. Сейчас пациента с таким определением статуса болезни ни один врач не сможет лечить эффективно.

Иногда у обычной клетки в силу ряда причин происходит сбой в программе деления – она приобретает способность делиться очень быстро и бесконечное количество раз, становится потенциально бессмертной - злокачественной. Фото: Юлия КОРЧАГИНА

Ученые давно доказали, что не существует абсолютно одинаковых раков. Поэтому мы сейчас лечим не опухоли, а их особенности - наличие определенных биомаркеров. В иммунотерапии это уровень экспрессии рецептора PD-L1 на опухолевых клетках. И чем этот уровень этот выше, тем более результативным будет лечение. Вот почему персонализация - тренд современной онкологии.

Онкологи уже научились применять иммунопрепараты не только в монорежиме, но и эффективно использовать их в сочетании с химиопрепаратами, таргетными и даже другими иммунными препаратами. Причем, комбинация двух или нескольких средств, как правило, имеет синергетический эффект, они многократно усиливают действие друг друга.

Полностью излечить метастатический процесс, к сожалению, нельзя. Наша задача, чтобы пациент жил долго и в хорошем качестве. И сегодня мы научились переводить рак в длительное хроническое течение, назначая последовательную терапию при прогрессировании заболевания.

- Может ли человек сам, не дожидаясь лечения в стационаре, купить иммунологический препарат и начать его использовать самостоятельно? Ведь многие из них выпускаются в форме таблеток – ничего сложного.

- Ни в коем случае! Любой иммунологический препарат должен приниматься под контролем врача, имеющего опыт работы с подобными средствами.

Иммунологические препараты при неграмотном применении могут вызывать тяжелые побочные явления. Например, у пациента появилась высокая температура, кашель одышка. Что это – аутоиммунная или обычная пневмония? Знать это крайне важно, ведь при схожем названии тактика лечения будет принципиально различной.

Токсичная реакция на иммунологический препарат может развиться как через несколько дней, так и через несколько лет после его применения, может пройти почти сразу, а может сохраняться годами. Понимание первопричин каждого из явлений крайне важно для его успешного лечения.

Конечно, такие тяжелые побочные эффекты развиваются редко, поэтому мы успешно лечим наших пациентов в условиях дневного стационара, однако быть готовыми к ним просто необходимо. Тем более не понятно, зачем так рисковать собственным здоровьем, ведь все препараты есть в наличии в диспансере, и пациенты получают их абсолютно бесплатно. А это отнюдь немалые деньги – одно введение такого препарата может стоить 500 тысяч рублей, а общий курс составляет до 18 процедур.

- Почему так дорого?

- Разработка нового иммунологического препарата стоит порядка миллиарда долларов. Это многоуровневый процесс, в ходе которого сначала изучаются общие и специфические свойства препарата, потом его тестируют на животных, затем на добровольцах, следующим этапом изучают степень его токсичности, и так далее.

На входе может стартовать десять потенциальных лекарств, а лет эдак через двадцать к финишу придет лишь один препарат. И только семь лет после разработки формула защищается патентом, по истечении этого срока буквально на следующий день заранее скопированный препарат начинает продаваться гораздо дешевле. Вот производители и успевают отбить затраты и заработать на своем изобретении.

- Можно ли профилактически укрепить иммунитет конкретно против онкологии?

- К сожалению, это невозможно. Иммунитету все равно, против кого бороться, для него и раковая клетка и вирус гриппа – одинаково опасны. Он либо работает, либо нет. Чтобы увереннее противостоять, в том числе развитию злокачественных патологий, нужно укреплять свой иммунный ответ в целом. Рекомендации тут стандартные: здоровый образ жизни, отказ от вредных привычек, правильное питание, постоянный контроль за хроническими болезнями высокого онкориска. Кроме этого существуют и специфические меры профилактики, например, вакцинация против рака шейки матки.

Ну а если есть выраженные проблемы с иммунитетом – частые простуды, головные боли, усталость, упадок сил, сонливость, раздражительность – то лучше обратиться к врачу.

- Ваше мнение: действительно ли иммунотерапия – это прорыв в онкологии, как об этом сейчас говорят?

- Это несомненный прорыв. Появление современных иммунных препаратов коренным образом изменило подход к терапии злокачественных опухолей. У этой категории лекарств есть важная особенность: однажды получив полный ответ на иммунотерапию, мы сохраняем его на годы. У цитостатиков и таргетных препаратов такого нет, там этот эффект длится в среднем от полугода до года. То, что новые препараты дают возможность превратить ра нее считавшееся смертельным заболевание в контролируемую хроническую болезнь или полностью от нее излечиться, вселяет надежду в миллионы больных.

Да, мы пока не можем вылечить всех. Но можем выделить иммунозависимую популяцию и полечить ее. Например, для рака легкого это около 25% всех пациентов. Это уже немало!

Бывает, что опухоли уходят полностью, как в случае со Святым Перегрином, однако следует признать, что это случается крайне редко. Чаще – они значительно уменьшаются в размерах или полностью регрессируют и такое состояние при назначении иммунотерапии может длиться очень долго. Сейчас все эти эффекты изучаются более активно, и я уверена, что ученых ждет еще масса революционных открытий.

Читайте также: