Олеся горобец депутат больна раком
- Все (9)
- Все (5)
- Все (5)
- Все (709)
После этого поста Юнна Мориц. Это касается всех! возник вопрос, действительно ли Олеся Оробець больна раком и как это проверить.
Честно скажу: не знаю. Не знаю, как это проверить. Жива. Нашла две статьи об этой девице, но они за 2015 год.
ЭВОЛЮЦИЯ ГИДНОСТИ ПОЖИРАЕТ СВОЕ ОТРОДЬЕ - ЛЕСЯ ОРОБЕЦЬ
Пепел сгоревших людей пришёл за ней.
Пепел придёт за каждым, толерантно написал Дмитрий Дзыговбродский
ну а т.к. я не толерантна, то могу сказать словами жителей Новоросии
димочке видать слабо. все со своими маланскими провокациями.
Не заходите и не желайте - пусть подыхают в забвении и всеми проклятые. Она не первая и не последняя.
Они решили устроить на уголовно-фашистскую диктатуру ? Их черный папус на майдане всех их пожрет. И смерть их будет страшной.
И Оксана Шкода, журналистка из Украины, которая сейчас в вынужденной эммиграции в России, со всей своей нетолерантностью высказалась об этой конченной:
Тем временем, Леся Оробец встретила свое 33-летие, о чем написала на своей странице в соцсети.
Ну что можно сказать? Видимо, всё-таки болела. Из чего сделала вывод?
В Киеве поднялся уровень радиации, и она сообщила, что вывозит детей к бабушке
И вот тут о ней много чего сказали.
Про болезнь отметила красным.
Короче, думаю, что эта фотография с сумкой и комментарием гуляет в сети с 2015, а может, и с 2014 года. Ну, там говорили, что украинская медицина ей шанса не давала, видимо, прибегла у помощи западной медицины. Так что жива, водит детей на разные развивающие занятия. Решает диллему, учить ли русский язык (потому что тренер у дочери разговаривает только по-русски, а дочь - только по-украински или по-английски), или найти тренера, которые знает украинский. Подскажите, мол. Ей предлагают во Львове. Здорова ли - не знаю.
Вот здесь о ней писала Полина Ритц
И там же, по ссылке, можно почитать комментарии к этому тексту, посмотреть настроения людей.
Мне всё равно, что с ней. У Веры Лион когда-то читала, что в течение 5 лет всех, кто поддерживал Майдан, земля уберёт со своей поверхности. Сашко Билый открыл список. Думаю, все остальные тоже получат. За Одессу. За Горловку. За Донецк. За Еленовку. За всё! Как получат - мне всё равно. Рано ли, поздно ли - мне тоже всё равно. Это Божья прерогатива, пусть Он решает.
15.07.2020 в 09:59, просмотров: 221078
- Жить тут можно, но не долго, - шутит арестованный губернатор Хабаровского края Сергей Фургал, обвиненный в организации убийств. И добавляет: - У меня нет причин для грусти! Я вообще ничего не боюсь.
И как же сильно отличается от него Николай Мистрюков - тот самый, который проходит по одному с ним делу и на показаниях которого и строится обвинение. Да-да, нам наконец удалось увидеть Мистрюкова. До этого несмотря на слезы супруги, которая обращалась в ОНК, он, со слов сотрудников, отказывался даже показаться правозащитникам на глаза. Он жив, но совсем не здоров. Раздавленный психологически, с тяжелейшим диагнозом он, похоже, потерял всякую надежду.
Две арестанта, две беседы. И одно на двоих уголовное дело.
- Нам из-за карантина запрещают проверять камеры, так что мы не можем посмотреть, какая у вас там обстановка. Опишите свои условия. Есть ли все необходимое в камере?
- Сижу один. Камера самая обычная. Есть холодильник. Есть телевизор, но он не работает, потому что нет антенны.
- Во всех карантинный камерах нет антенн. Может, чтобы новые заключенные какое-то время не получали совсем никакой информации (поскольку тут сидят известные персоны, об их делах рассказывают по ТВ и в газетах).
- И я так подумал. Вот газеты мне принесли, но старые – аж за 9 число. Я на тот момент еще на воле был. Так что про себя там ничего не нашел. Ощущение, что я оторван от реальности. Сейчас обо мне говорят? Ругают? Забыли?
- Точно не забыли. Но я вот про радио забыла спросить – оно ведь по правилам внутреннего распорядка СИЗО обязательно должно быть в каждой камере. И не просто быть, а работать.
- Не боитесь заразиться?
- Нет, я вообще ничего не боюсь. До задержания каждую неделю проверялся, сдавал тесты. Я ведь имел контакты по долгу службы с очень большим количеством людей. Но не заразился. А вот родной брат (я самый младший, а он – старший) умер от коронавируса… подключили к аппарату ИВЛ, но не помогло. Делали после смерти вскрытие, диагноз подтверждён на 100 процентов.
- Что у вас с руками? Они все в красных пятнах.
Члены ОНК попросили сотрудников связаться с медиками, чтобы те выдали все препараты.
- Может, на еду? Как она вам тут, кстати?
- Еда как еда. Скажу так – в жизни надо все попробовать. Но долго на ней протянуть сложно, как медик говорю. С точки зрения насыщенности витаминами и аминокислотами она бедная. Но зато калорийная.
Надеюсь, будут передачки.
- Неужели до сих пор не было?
- Да, ни писем, ни телеграмм, ни посылок, ни передач (теплая одежда – это вот только кофточка, что на мне), ни денег на лицевом счету. И это странно. Не думаю, что обо мне все забыли. На суде адвокат сказал, что СИЗО не принимает передачки из-за коронавируса, но вроде родные были тут, узнавали сами. Не очень понимаю ситуацию.
- На прогулки выводят?
- Да, с этим все нормально. Жалко, что тут спортзала нет. Но я и в камере (она же три на четыре?) делаю зарядку. Как в песне.
- Книги принесли?
- О! Они ее всем новеньким, похоже, предлагают.
- Вам могут родные книги заказать в книжном магазине и тут их примут.
- Спасибо за разъяснения! Сын знает мои предпочтения, может, закажет. А вообще я сейчас в основном отсыпаюсь за все последнее дни. Много ведь событий было.
- Психолог вам, как я понимаю, не нужен. К тому же, его все равно сейчас нет в штате.
- А какой смысл в нем? Если просто время провести. А так я по диплому невролог, разбираюсь в высшей нервной деятельности. Могу сам поработать тут психологом, раз нет специалиста.
- Снова юморите?
- Я не вижу оснований для грусти.
«На вас оказывали давление в местах принудительного содержания с целью вашей отставки с поста губернатора? – спросил другой член ОНК. Сотрудники прервали, сказали, что вопрос не относится к условиям содержания. Но губернатор успел ответить:
- Нет, здесь не оказывали. В другом месте требовали этого, да.
Странности с заключенным Николаем Мистрюковым стали происходить незадолго до ареста Сергея Фургала. Они приятели, вместе начинали как предприниматели, потом вместе стали делать политическую карьеру. Его посадили еще в ноябре прошлого года по все тому же обвинению. Но губернатора не трогали, поскольку, видимо, не хватало прямых показаний на него. И вот Мистрюков их дал… Перед этим он писала ему странные письма, просил адвоката, а потом отказывался от защиты (и так много раз). Жена умоляла членов ОНК проверить – жив ли вообще. Он, по словам сотрудников ФСИН, отказался два раза выйти из камеры, даже чтобы просто показаться на глаза. На этот раз все произошло ровно также.
- Он не хочет, мы не можем тащить его силой, -заявил сотрудник. - Общение с членами ОНК - право, а не обязанность.
- Запищите это на видео и покажите нам, - попросила я. - Мы должны убедиться, что это он и что он живой и здоровый, без травм и ранений. На днях писали, что его вывозили в целях безопасности на конспиративную квартиру.
- Где же может быть более безопасно, чем у нас? Его вывозили, но только в больницу. Это дважды было. А видео показать прямо сейчас не можем, у нас нет такой технической возможности. Пишите запросы.
…Между тем в СИЗО с плановой проверкой прибыл депутат Госдумы Иван Сухарев (он читал мою статью Мистрюкове). По камерам его не пустили, ссылаясь на карантин, а общаться с заключенными запретили, ссылаясь на то, что в законе это не прописано. Но долгое его общение с руководством возымело эффект: Мистрюкова неожиданно к нам вывели!
- Передумал, решил все-таки поговорить с вами, - пояснили сотрудники.
Я прошу заключенного снять маску. Да, это он. Но как он изменился! Постарел лет на 20. А какие измученные глаза.
- Вы действительно отказывались от общения с ОНК?
- Да, но я не понял, кто вы. Мне не разъяснили. А потом уже пришли и рассказали подробно, чем вы занимаетесь. Если бы знал, то не отказывался бы.
- То есть вам не передавали, что мы пришли по обращению супруги, которая с ума сходит от страха за вас?
- Передайте ей, что все хорошо (сжал губы, глаза заслезились)
- Вас пытали? Били?
- Нет, я не избит. Пытать можно психологически. Стены тут такие… (по соседству, через стенку - СУ ФСБ – прим.автора)
В СИЗО нормально, кормят хорошо. Только не оказывают лечения. У меня диагностирован рак нескольких органов малого таза. Диагноз переподтвержден. Каждый день дорог. Прогнозы не дают.
- Вас вывозили на освидетельствование на наличие заболевание, препятствующего содержанию под стражей (по постановлению Правительства № 3)?
- Да. Три недели назад, и до сих пор не ознакомили с результатом.
Когда вывозили в онкоцентр, там я был в наручниках, наверное, потому было соответствующее отношение.
- Какое?
- Как к подопытному. На мне студентов тренировали. Они все процедуры проводили без обезболивания. Это было невыносимо. (голос дрожит). Спина мокрая была вся (видимо, от крови – прим.автора). Если мне скажут, что нужна срочная операция, я откажусь – не смогу такое перенести больше. Я многое делал для своего края, налоги платил в бюджет большие, но, видимо, заслужил все это.
- Никто не заслуживает мучений. Мы направим жалобу в Минздрав. А в СИЗО дают обезболивающие?
- Нет. Мне и моих лекарств-то не дают. Я ослеп на один глаз, второй тоже начинает терять зрение. Отслоение сетчатки. Нужен курс лечения, препараты дорогостоящие. Но они только дадут наконец разрешение на лекарства, как что-то происходит. А жена живет в Хабаровске, пока она доберется в Москву – рецепт уже не годен по срокам. Так я и не получал вех нужных мне препаратов. Острая боль постоянно присутствует.
- Мы очень вам сочувствуем и напишем обращение в медуправление ФСИН России.
- Жена нам говорила про ваше странное поведение. Приводила в пример отказы от адвокатов, которых вы сами же просили.
- Да, я отказывался много раз хотя просил. Это происходило после общения со следователем. Он меня убеждал, что адвокат не нужен. Я не выдержал всего.
Специально для этого материала мы поговорили с героинями информационной кампании Благотворительного Фонда Константина Хабенского #РАКЛЕЧИТСЯ, которые на собственном примере попытались объяснить, как можно помочь другу, который столкнулся с раком, а что — наоборот, может испортить отношения с онкобольным.
Наталья Чибисова, 4 года в ремиссии
Все эти чувства не проходят одним днём и зачастую люди боятся рассказать о своём диагнозе даже родственникам. Когда человек находится в таком состоянии, очень важно, чтобы рядом были люди, которые могут адекватно воспринимать ситуацию!
Во-первых, важно понимать и принимать диагноз заболевшего человека. Ни в коем случае нельзя недооценивать ситуацию. Диагноз рак — это правда серьезно и относиться к этому нужно соответствующе. Здесь важно соблюдать баланс. Например, когда я узнала об онкологии, некоторое время мне не хотелось рассказывать своим знакомым и даже близким друзьям о совсем диагнозе. И лишь спустя достаточно продолжительное время я нашла в себе силы это сделать. Мне захотелось поделиться с ними, потому что я поняла, что от друзей и близких я получу не сострадание и жалость, а поддержку: и моральную, и материальную, и физическую: иногда даже самое простое объятие может наполнить силами.
Наталья уже 4 года находится в ремиссии
Мне повезло, что в моем окружении оказались люди, которые были готовы помочь. Они просто брали и делали все, что было необходимо, а порой даже не спрашивали — просто интуитивно помогали. В начале мне было тяжело принимать их помощь. Я ощущала себя неполноценно, ущербно, чувствовался некий душевный надлом. Часто человек задумывается, что подумают про него, когда он открыто расскажет о своем диагнозе.
Я помню свои ощущения, как мне очень хотелось с кем-то посоветоваться и принять решение о дальнейшем лечении на основании достоверной информации, но, к сожалению, кроме интернета других источников не было. Конечно, был врач, который сухо излагал суть дела, предлагая конкретный план лечения. А мне уже нужно было решить, принимать этот план лечения или нет. Это было тяжело! Права на ошибку нет, как у сапера. Если бы в тот момент рядом со мной был человек, который мог бы ответить на все мои вопросы и дать мне ту информацию, которой так не хватало, то переживаний было бы значительно меньше. Тогда я справилась с поставленной задачей и приняла единственно верное для меня решение, но оно далось крайне тяжело. Это было серьезное испытание в моей жизни. Очень важно в такие моменты не закрыться и не остаться одному наедине с самим собой.
Думаю, что очень важным моментом является то, что человеку обязательно нужно выговориться и порассуждать не тему того, что произошло, почему это произошло и для чего это произошло. Почему болезнь пришла именно к нему. И в такие моменты лучше всего обратиться к профессионалу, а не к коллегам, друзьям и знакомым.
Не стоит воспринимать психолога, как человека в белом халате. Прежде всего, он — врач, который действительно сможет помочь. Несмотря на то, что в нашей стране культура общения с психологами еще только развивается, я считаю, что беседа психолога с онкобольным — это очень важный момент, а развитие психологической службы в онкодиспансерах просто необходимо. В свою очередь я могу дать совет всем, кто так или иначе сталкивается с онкологией у близких, знакомых и друзей. Никогда не навязывайте свою помощь, не задавайте слишком много вопросов, просто быть по-настоящему рядом — вот наивысшая ценность, которой вы можете обеспечить заболевшего. Пытайтесь делать все то, что вы делали для этого человека и раньше: зовите погулять, приходите на чай, рассказывайте новости из своей жизни, просите совета. Только тогда тот, кто так вам дорог, не будет закрываться и оставит шанс на продолжение жизни (а не болезни) для себя и всех окружающих.
Ольга Майер, в ремиссии 1 год
Ольга Майер в ремиссии уже год Фото: из личного архива
Мария Идрисова, готовится к трансплантации костного мозга
Вот, что точно не советую говорить (и я и мои другие знакомые в больнице сталкивались с подобным):
1) А у нас соседка пять лет назад умерла от твоего диагноза;
2) Ты держись и крепись!
3) А ты точно доверяешь врачам?
4) Я слышал, что рак лечится содой!
5) Давай я тебе БАДы принесу, зачем тебе больница?
"Мне намного проще, когда я чувствую себя не каким-то инопланетянином, вокруг которого что-то происходит и все стараются это показать, а обычным человеком, точно таким же, как и до постановки диагноза", говорит Мария Идрисова Фото: из личного архива
6) и самое ужасное, что только можно представить: уходи из больницы срочно, тебя не вылечат!
Ещё один тонкий момент: онкология и онкогематология зачастую подразумевает диету, и не просто ограничения в питании, а такую диету, от которой зависит жизнь пациента (без преувеличения), поэтому, прежде чем принести какую-либо еду в больницу, нужно спросить, что можно, а что нельзя. И как же любят родственники приносить и потом навязывать то, что представляет смертельную опасность. Толерантность должна быть во всем!
Мне кажется, что самые близкие люди пациента могли бы сделать что-то вроде обещания на перспективу, например, своему ребенку: сынок, когда ты поправишься, и врач разрешит нам — мы с папой повезём тебя в Карелию , так что давай, набирайся сил и подумай, где именно ты хотел бы там побывать! А дальше пациент, хоть и ненадолго, отключается от лечения и полностью погружается в фантазии, в которых он уже преодолел болезнь! Так он ещё и запрограммирует себя на успех.
ВАЖНО
Москва. 15 июля. INTERFAX.RU - Сенатор от Хабаровского края Елена Грешнякова заявила, что с февраля не может получить информацию о состоянии здоровья арестованного Николая Мистрюкова, который дал показания на губернатора Сергея Фургала по делу о заказных убийствах. Она сказала это, когда в Совете Федерации выступала омбудсмен Татьяна Москалькова.
"Есть данные, что Мистрюков в СИЗО заболел раком и ослеп. Связь с ним на сегодняшний день потеряна", - сказала она.
Сенатор 3 февраля 2020 года направляла Москальковой запрос по жалобе жены Николая Мистрюкова, который содержится в СИЗО "Лефортово", и просила помочь организовать независимое медицинско-психологическое обследование арестованного. 27 мая Грешнякова получила ответ, что ее заявление направлено первому замдиректора ФСИН Анатолию Рудому.
Сенатор добавила, что по данным представителей ОНК, посетивших Фургала в СИЗО, "у него начались проблемы со здоровьем, которые могут представлять опасность его жизни".
Грешнякова также попросила Москалькову "подключиться для контроля за соблюдением прав человека в ВКУ СИЗО №2 ФСИН России в отношении Фургала Сергея Ивановича, который там сейчас содержится".
Губернатора Фургала задержали 9 июля и арестовали по обвинению в организации заказных убийств бизнесменов в 2004-2005 годах. Сообщалось, что обвинение в его адрес построено на показаниях бизнесмена Мистрюкова, который был арестован в ноябре 2019 года по обвинению в причастности к этим убийствам.
14 июля с Мистрюковым сумели пообщаться члены ОНК Москвы. Ева Меркачева затем написала в "МК", что он ослеп на один глаз из-за отслоения сетчатки и что у него диагностировали рак органов малого таза. Он не жалуется на обращение в СИЗО, но переживает, что его не обследуют и не лечат, в том числе не дают обезболивающее. В больнице, куда его вывозили три недели назад, манипуляции с ним проводили без обезболивания. До сих пор он отказывался показываться правозащитникам и к ним выходить, потому что ему не объясняли, кто хочет его видеть.
Между тем 10 июля информированный источник сообщил "Интерфаксу", что Мистрюков взят под госзащиту и обеспечен личной охраной. По его словам, предприниматель заключил со следствием досудебное соглашение о сотрудничестве, в рамках которого дал показания, изобличающие Фургала в организации убийств.
По данным аналитической системы "СПАРК-Интерфакс", ООО "Торэкс-Хабаровск" на 50% принадлежит Ивану Манохину, оставшиеся доли (по 25%) - гендиректору "Дальпромснаба" (Хабаровский край) Мистрюкову и Ларисе Стародубовой, которая, по данным СМИ, - жена Фургала (ее доля в управлении у ООО "СКРАП ФАР ИСТ").
Группа "Торэкс" специализируется на обработке отходов и лома черных металлов, выручка от продажи за 2019 год составила почти 22 млрд рублей, а чистая прибыль - 459,5 млн рублей. "Амурсталь" - единственный на Дальнем Востоке металлургический завод, производящий сталь с использованием электросталеплавильной технологии с дальнейшим переделом в сортовой и листовой прокат.
В маленьком посёлке Карсун, что в Ульяновской области, эту кареглазую девушку, кажется, знали все. Каждый, кто хоть раз с ней встречался, уверяет: красавица просто излучала тепло. 19-летняя Света Анурьева – без пяти минут медик и одна из самых активных волонтёров. Она всегда откликалась на чужую беду. О том, что ей самой нужна помощь, знали только родные, которые до сих пор не говорят о ней в прошедшем времени…
Света училась в местном медколледже – в этом году должна была получить диплом. Красный. До выпускного, которого так ждала, она не дожила всего месяц.
– Света с самого детства говорила: "Буду врачом, буду всех вас лечить!" И ни разу она не отступила, – вспоминает родная сестра девушки Эльвира Крылова. – Изначально, правда, хотела стать стоматологом. После окончания колледжа присматривалась к медвузам в Казани. Но уже в этом году решила выбрать другую специализацию – гинекологию.
Толчком к этому стали проблемы с собственным здоровьем. Зимой этого года у Светы начал болеть живот. Как будущий дисциплинированный медик, девушка не стала откладывать визит к врачу. Поселковая поликлиника выписала направление в областную клиническую больницу. Там пациентке провели обследование, во время которого обнаружили кисту на одном из яичников.
– В феврале её прооперировали. Удалённую опухоль отправили на гистологию. Готовилась она порядка двух недель, может, чуть больше. Все мы, конечно же, с нетерпением ждали результатов, – продолжает Эльвира. – Но врач поспешил успокоить Свету: "Ничего страшного не выявлено, так что не беспокойтесь, всё у вас в порядке".
Едва выйдя из больницы, студентка с головой погрузилась в учёбу, навёрстывала упущенное, переживала, что пропустила важные темы. Вернулась и к общественной деятельности в колледже. Не раз Светлана выступала на концертах, отправляла заявки на конкурс, побеждала в соревнованиях. За особые успехи девушка даже стала получать губернаторскую стипендию.
– Где-то год назад в нашем колледже была создана организация волoнтёров-медиков, – рассказывает телеканалу Царьград однокурсница и координатор движения Айгуль Меннибаева. – Света – одна из первых, кто вступил в неё.
Студентка была уверена – её знания должны идти на благо. Она приходила домой к жителям посёлка и ставила капельницы, делала уколы.
Фото предоставлено семьёй Светланы Анурьевой
Казалось, жизнь шла в прежнем ключе. Но в конце марта у Светланы ухудшилось самочувствие – вернулись те самые боли в животе. Девушка вновь обратилась к врачу. Из-за распространения коронавируса направление на обследование в больницу Ульяновска получила лишь на апрель. Но попасть на приём не успела.
– У нас ввели карантин. Наш посёлок и соседний оказались изолированы. Въезд и выезд – под запретом, были выставлены блокпосты, – говорит телеканалу Царьград сестра Эльвира Крылова. – На время ограничений единственным лечением сестры стали обезболивающие. Она, правда, редко жаловалась и почти никогда не показывала, что ей плохо.
Чтобы не думать о боли, Светлана вместе с волонтёрами фонда "Дари добро" помогала пожилым людям и инвалидам. Девушка покупала продукты и лекарства. Стремилась помочь как можно большему числу жителей посёлка. Словно боялась не успеть.
За апрель Светлана самостоятельно отработала 30 заявок. Фото предоставлено семьёй Светланы Анурьевой
По словам мамы Светы – Натальи, весь апрель свою дочь она практически не видела. В волонтёрской организации говорят, что за апрель она самостоятельно отработала 30 заявок. Несмотря ни на что, хрупкая девушка вставала и шла к тем, кто стар и слаб.
В начале мая в области начали вводить карантинные послабления. Наконец Светлана смогла попасть в больницу Ульяновска. Там девушку экстренно прооперировали – ей удалили яичник. Выписали домой, а позже стало известно: у Светы четвертая (то есть последняя) стадия рака. Всё это время болезнь пожирала её.
22 мая Свету вновь привезли в больницу. Но там лишь развели руками.
– Мы ничем уже помочь не можем, – потупив взгляд, говорили врачи.
Спустя неделю девушку выписали домой. Ходить она уже не могла, но всё ещё была в сознании.
– Знаете, она до последней минуты верила, что поправится. Она не переставала улыбаться. Говорила: "Не плачьте, мне скоро диплом получать". Даже после последнего вздоха на её лице сияла улыбка. Она умерла в окружении родных, мы все с ней находились рядом, – говорит Эльвира.
Светы Анурьевой не стало в последний день весны. Проводить девушку в последний путь собрался едва ли не весь посёлок.
– Этого ангелочка забрали небеса! – шептались люди, которые пришли на прощание.
Похороны помогли организовать местные власти. Свою посильную лепту вносили и жители посёлка. Скорбел весь Карсун.
– Мы от всей души говорим спасибо всем, кто не остался равнодушен к нашему горю. О Свете узнали люди из других регионов России, нам многие звонили, выражали слова соболезнования. Это бесценно для нашей семьи, – не устает благодарить Эльвира. – Конечно, если бы тогда, зимой, гистологию провели верно и мы бы знали, что у Светы злокачественная опухоль, то успели бы её спасти.
Добиваться справедливости семья не хочет – судебные тяжбы считают лишними.
– Никого наказывать не будем, – говорит мама Светы Наталья. – Все под Богом ходим…
Учреждена награда "За вклад в развитие добровольческой деятельности имени Светланы Анурьевой". Фото предоставлено семьёй Светланы Анурьевой
Героическую девушку хотят посмертно представить к государственной награде.
19-летняя Света для многих – символ настоящей самоотверженности. Девушку-волонтёра, которая не успела стать врачом, хотят наградить. К сожалению, посмертно.
Более того, губернатор Ульяновской области Сергей Морозов подписал указ о выплатах и льготах для волонтёров, которые помогали во время пандемии. Учреждена и ещё одна награда – "За вклад в развитие добровольческой деятельности имени Светланы Анурьевой".
– Знак отличия будет вручаться волонтёрам, занимающимся добровольческой деятельностью не менее двух лет, – сказал и.о. министра молодёжного развития Ульяновской области Иван Макеев. – Это могут быть жители России и иностранные граждане – при условии, что они оказывали помощь на территории Ульяновской области.
Редакции сайта Сибирь.Реалии (издание признано Минюстом иностранным агентом) удалось выяснить поражающие своей жестокостью подробности по делу о сотрудниках уголовного розыска, подозреваемых в насилии над 17-летним подростком. Корреспондент издания поговорил с сестрой-опекуном мальчика, который после происшествия рассказал о событиях своей родственнице. По ее словам, брата изнасиловали бутылкой, в попытках получить признание в том, что он, как утверждает подросток, не делал. Все это якобы снималось на видео, при этом стражи правопорядка заставили подростка показать лицо и назвать своё имя, а затем пригрозили распространить запись, если он кому-то расскажет об этом.
Скрученные руки, пластиковая бутылка и плевок в лицо
По словам Светланы Ш. (имя изменено по её просьбе), 4 июля днём её брат, опекуном которого она стала в 2017 году, встретился со своими приятелями у дома одного из них.
- Он говорит, что, судя по тому, как шуршало, ему показалось, что это была бутылка пластиковая. Они её потом выкинули в мусор. По звуку он сориентировался, что это бутылка.
По ее словам, в этот момент в кабинете находилось два оперативника в гражданской форме, которые изначально его забрали, и ещё один сотрудник, который держал его, он был в форме сотрудника полиции. Как оказалось, Игорь их распознавал. Х. – это тот, который все совершал, это сотрудник номер два, как он его опознавал. Сначала он их по цифрам называл, потом в ходе следствия сказали, как их зовут. Да, он один из двух, которые изначально его задержали.
Снимался лишь этот момент, чтобы набрать материал для шантажа. По словам сестры, мальчик находился в кабинете полчаса.
- Из дома он вышел без пятнадцати двенадцать, в отделение полиции его доставили минут пятнадцать первого. Сотрудники следствия говорят, что полчаса он там был, по камерам они отследили. Босиком шёл домой потом, потому что у него обувь осталась там, где его задержали, - отметила она.
Пострадавший рассказал сестре и о том что эта была за квартира и почему он вылез через окно.
- Игорю в какой-то момент полицейские объяснили, почему именно его решили задержать? - задал вопрос корреспондент издания.
У Игоря диагностировали ушиб плеча, когда его крутили ласточкой, водили руками вверх, а также разрыв прямой кишки, трещины. Пару раз его ударили по почкам, незначительно. Игорь утверждает, что не почувствовал, когда сидящий перед ним на стуле сотрудник несколько раз ударил его. Ответила Светлана и на вопрос корреспондента об угрозах в сторону пострадавшего.
Как оказалось, друг Максим был среди ребят, оставшихся в квартире. Собственно, пострадавший по этой причине и пришел в это место, так как надеялся там найти своего товарища. Отметим, что того подростка Сережу, которого заводили в кабинет во время допроса Игоря, искали не просто так.
- В ходе следствия следователи между собой разговаривали, я, конечно, всё слышала. Как я понимаю, этот подросток подозревается в кражах. Он сообщил якобы этим двум сотрудникам полиции, задержавшим Игоря, что в той квартире, где находится Максим, есть краденые вещи. Якобы поэтому сотрудники туда выехали, - отмечает опекун.
После инцидента на телефон Светланы постоянно поступают звонки от коллег из от дела подозреваемых сотрудников полиции. Они приезжают и звонят.
За молчание ей уже предлагали один миллион рублей.
Никаких предположений по поводу задержания Игоря у опекуна нет.
- Нет, мы же самая обычная семья. Игорь – мой младший брат, я его забрала из детского дома три года назад. У нас с ним общий отец, матери разные были. Его мать лишена родительских прав, 11 лет жил в детском доме. Бабушка наша забирала его на каникулы обычно, но потом сильно заболела. Я выросла, и стала его опекуном, забрала. Он обычный подросток, сложноватый характер, не спорю, но ничего криминального он не делал, чтобы с ним так поступали. В прошлом году у него была драка с одноклассником, его поставили на учёт в ПДН – это всё. Каких-то уголовных статей, уголовных преступлений, такого никогда не было. Поэтому я не понимаю, почему именно ему сказали спускаться, а тем ребятам сказали остаться, хотя в тот момент и Максим там был, про которого они говорили. Но ему, тем не менее, сказали остаться там, - продолжает рассказ Светлана.
Сейчас Игорь крепится немного, отвечает на вопросы, ситуацию описывает. Но видно, что с каждым разом ему тяжелее и тяжелее это даётся. Однако парень по-прежнему настроен добиться наказания для обидчиков.
- О деньгах ничего даже слышать не хочет. И слова свои не забирает, - подытоживает она.
Читайте также: