Новый год в детской онкологии

30 сентября стало известно, что 26 врачей НИИ детской онкологии и гематологии, входящего в структуру одного из самых известных и крупнейших в России Онкоцентра имени Блохина, подготовили заявления об увольнении. Они разместили на YouTube ролик, в котором потребовали отстранения нового директора НИИ — Светланы Варфоломеевой, назначенной на этот пост в июне. Ранее Варфоломеева работала в ведущем центре детской онкологии, гематологии и иммунологии — НМИЦ имени Дмитрия Рогачева.

О чем заявили врачи?

  • Уволен профессор Георгий Менткевич, занимающийся трансплантацией костного мозга у детей с онкозаболеваниями. Под давлением уволились и другие известные специалисты;
  • палаты центра переполнены, а строительство новых корпусов "тянется уже 20 лет";
  • "начисления заработной платы сотрудников превратились в закрытый и несправедливый процесс, который направлен на выдавливание неугодных";
  • врачи обращались во все инстанции, но их не услышали.

2 октября профессор Георгий Менткевич (один из записавших видеообращение) заявил, что врачи составили график увольнений, чтобы не оставлять больных без помощи. Он добавил, что онкологи продолжат курировать пациентов. По его словам, не менее девяти человек уже подали заявления об увольнении.

Как это комментируют в онкоцентре?

10 октября директор НМИЦ онкологии им. Н. Н. Блохина Иван Стилиди заявил в интервью изданию "Известия", что более 30 сотрудников центра могут попасть под сокращение из-за финансовых проблем.

Он также добавил, что подписал пять заявлений об уходе по собственному желанию от специалистов из НИИ детской онкологии и гематологии. Планируется одобрить еще три, в том числе — заявление Георгия Менткевича.

По словам главы центра, профессор Георгий Менткевич освобожден от должности и. о. заведующего отделением, ему вынесен выговор "за хамское поведение". Но Менткевич остается замдиректора НИИ детской онкологии и гематологии (ранее он совмещал две должности). При этом Стилиди заявляет, что Менткевич "начал свою деятельность, которую мы сейчас обсуждаем", задолго до освобождения от должности. Глава НМИЦ добавил, что Георгий Менткевич "провоцирует людей на увольнение".

Иван Стилиди также считает, что Светлана Варфоломеева ужесточила дисциплину в НИИ детской онкологии и гематологии, она проводит обновление работы подразделений и указала некоторым сотрудникам на конфликт интересов, возникающий в связи с тем, что они являются учредителями благотворительного фонда. Он отметил, что не намерен увольнять Варфоломееву.

В пресс-службе онкоцентра также назвали "бездоказательной ложью" сообщения о том, что родителям пациентов угрожают выпиской из больницы за общение с представителями СМИ.

О санитарно-техническом состоянии НИИ в центре говорят, что его состояние удовлетворительное, "есть некоторые помещения, где у нас кусочек вырвали, где отслоившаяся краска, но это не правило, это исключения".

Как развивался конфликт?

Публичный конфликт в НМИЦ имени Блохина длится с августа.

СМИ сообщали, что в НМИЦ онкологии им. Н.Н. Блохина планируются массовые сокращения, более 700 ставок. В онкоцентре заявили, что это касается только вакантных ставок, а не работающих сотрудников. "Не было сокращено ни одного врача, ни одной медицинской сестры. Мы, наоборот, приглашаем, устраиваем к себе в институт все новых и новых специалистов", — сказала Светлана Вафоломеева.

СМИ сообщали, что из онкоцентра массово увольняются врачи, утверждая, что Варфоломеева "создала в коллективе напряженную обстановку, принуждая сотрудников писать заявления по собственному желанию". В пресс-службе центра заявили, что "никто из сотрудников не уволен и не подвергается психологическому давлению" и массовых увольнений нет.

СМИ сообщали, что отделение детской онкологии и гематологии закрывают на ремонт из-за плесени, и работы продлятся год. В пресс-службе центра заявили, что отделение не закрыто и пациенты получают медицинскую помощь в полном объеме, но приостановлена госпитализация первичных пациентов из-за необходимости сделать ремонт в одном крыле отделения.

В октябре появились сообщения о том, что 50 медсестер НИИ детской онкологии и гематологии собираются уволиться, и что зарплата медсестер якобы составляет от 2 тыс. до 5 тыс. рублей в месяц. В пресс-службе онкоцентра заявили, что эти цифры занижены "в десятки раз" и что в 2019 году зарплата у среднего медицинского персонала в НИИ детской онкологии и гематологии составляет от 39,1 тыс. до 124,536 тыс. рублей. Также в пресс-службе отметили, что заявление об увольнении написала только одна медсестра.

Какова позиция Минздрава?

Комиссия Минздрава провела внеплановую проверку работы НИИ и сделала выводы:

  • до середины 2019 года детей в НИИ лечили по инновационным протоколам, в отношении которых при этом доказана неэффективность;
  • есть нарушения в части оформления медицинской документации;
  • нет оснований для увольнения действующего директора НИИ детской онкологии и гематологии Светланы Варфоломеевой;
  • рекомендовано ввести электронную историю болезни и ускорить введение в эксплуатацию нового корпуса детского учреждения;
  • в палатах "каких-то совершенно катастрофических условий" не выявлено.

Какова позиция профессионального сообщества?

Главный внештатный детский специалист-гематолог Минздрава РФ Александр Румянцев заявил, что детям, находящимся на лечении в онкоцентре, окажут необходимую медицинскую помощь, если ситуация ухудшится. "Общество специалистов, а также центры Москвы и Санкт-Петербурга не оставят пациентов без лечебной работы", — сказал он.

Глава НИИ детской травматологии и хирургии Леонид Рошаль, в свою очередь, заявил: "Коллективное заявление об уходе — это безобразие Ищите другие способы решения конфликта".


Скрывается под маской

Дмитрий Погорелов: Мне как обычному человеку хочется, чтобы на этот сложный вопрос был простой ответ. Но его нет. Нет стандартного набора факторов, которые стопроцентно приводили бы к онкологии или, наоборот, стопроцентно страховали от болезни. Что такое рак? Мы знаем, что вирус — это инородное тело: как только он попадает в организм, тут же включается иммунная система и начинает с ним борьбу. А с раковой клеткой всё по-другому. Это наша собственная клетка, организм считает её нормальной и поэтому долгое время ничего с ней не делает. У взрослых на возникновение рака влияет ряд факторов — вредные привычки, стресс, неправильное питание, плохая экология. В случае с детьми большое значение имеет образ жизни родителей. Если мама во время беременности курит или употребляет алкоголь, риск заболеть онкологией у её ребёнка повышается. Но чаще всего рак у детей — это сбой на генном уровне, из-за которого клетки организма начинают бесконтрольно делиться. Стечение обстоятельств, с которым может столкнуться каждый.


— А может ли рак передаться по наследству?

— Рак не наследуется. Наследоваться может только предрасположенность к его развитию, причём далеко не всегда. Бывают высокие риски возникновения онкозаболеваний, бывают низкие. Есть так называемые раковые семьи — у них настолько нестабильный геном, что заболевают и взрослые, и дети. Но наличие рака у родителей не говорит о том, что ребёнок автоматически заболеет, тогда бы все болели онкологией.

— Почему онкологию у детей часто выявляют на поздних стадиях?

— Это связано с особенностями развития болезни у детей. У взрослых, как правило, рак — это что-то длительное и хроническое. Например, он может начаться с гастрита, который потом при отсутствии лечения может перейти в язву, а язва — в рак. В любом случае, у человека есть время, чтобы обнаружить проблему. У детей предраковых заболеваний почти не бывает. При этом сама онкология развивается очень быстро — за месяцы, а то и недели. А учитывая, что это ткани собственного организма плюс у детей очень мощный компенсаторный механизм, до тех пор пока опухоль не начнёт реально беспокоить ребёнка, родители могут ничего о ней не знать. Один из ярких примеров — опухоль почки — нефробластома, она удваивает свою массу всего за 17 дней. А часто ребёнок с такой опухолью бегает-прыгает — и ему ничего не мешает. Ещё одна трудность диагностики онкологии у детей связана с тем, что такие заболевания, как, например, лейкозы, часто маскируются под респираторные инфекции — ОРВИ, грипп. Только если болезнь долго не проходит, врач может заподозрить что-то неладное и направить пациента к нам.

От Запада не отстаём

— Какой рак у детей встречается чаще всего?


— Какие заболевания труднее поддаются лечению?

— Опухоли мозга и запущенные формы нейробластомы. Их лечение бывает успешным максимум в 60% случаев. Для сравнения — успех лечения лейкемий составляет 92%. То есть из 100 заболевших детей 92 остаются в живых. Но даже 40–50%, я считаю, немало. Всё равно нужно бороться, потому что мы никогда не знаем, по какую сторону статистики окажется тот или иной случай.

— Правда, что шанс на излечение у детей выше, чем у взрослых?

— Детская онкология — это другая планета, она мало связана со взрослой. У детей другая биология опухолей, благодаря чему многие из них хорошо отвечают на лечение. Поэтому даже четвертая стадия заболевания у ребёнка — далеко не приговор. Но никогда нельзя заранее сказать, каков будет результат лечения. В 90% случаев в детской онкологии используется химиотерапия. И только в 9% — операции и 1% — лучевая терапия.

— Когда говорят, что в России лечат так же, как на Западе, многие иронично усмехаются.

— Но это действительно так. Мы лечим по тем же современным протоколам, что и в европейских клиниках. Прошло то время, когда мы сильно отставали от Запада. Мы живём не в изоляции. Сегодня новые методики, новые технологии доступны всему мировому медицинскому сообществу, и мы также ими пользуемся. Если кто-то где-то разрабатывает новый препарат, то через какое-то время он появляется и у нас. Конечно, каждый выбирает сам, где лечиться. Но в большинстве случаев я не вижу смысла ехать за границу.

— Появились какие-то принципиально новые препараты, которые помогают успешно бороться с детской онкологией?

— Химиотерапия достигла своего потолка в начале 1990-х. С тех пор ничего нового не придумано. Мы используем те лекарства, которые известны по 30–50 лет, только меняем их дозировки, дни приёма. А успех большей частью связан с достижениями бионауки в иммунотерапии. Появляются препараты, которые позволяют если не вылечить рак, то хотя бы продлить пациентам жизнь, превращая некогда смертельные заболевания в хронические. Это как с диабетом: пока больной принимает инсулин, он живёт. Успеха достигли и в лечении инфекционных заболеваний, которые развиваются на фоне онкологии. Теперь люди гораздо реже умирают от инфекций.


Бегом от болезни

— Если ребёнок вылечился, могут родители спокойно выдохнуть и забыть о болезни?

— Никто вам не ответит на этот вопрос. Медицина знает немало случаев, когда болезнь вылечивалась и больше не возвращалась. Но бывает и такое, что рак снова даёт о себе знать через 10–15 лет. Иногда онкология может развиться повторно из-за токсичности самой терапии. Главная наша задача — добиться длительной ремиссии.

— А можно ли сегодня привиться от рака?

— Есть вакцина против вируса папилломы человека, которая предотвращает развитие рака шейки матки. Правда, во всём мире её делают пока только платно.


— Что должно насторожить родителей?

— Отвечу просто — всё, что вызывает подозрение: непонятная припухлость или какое-то уплотнение, долго не проходящая температура, прекращение набора или потеря веса. При первых же сомнениях стоит прийти и показаться врачу. При подозрении на рак сроки имеют критическое значение. А дальше уже врач решит — назначить анализы, направить ребёнка на консультацию к другому специалисту или продолжить наблюдение.

— Так всё-таки — можно предотвратить онкологию у детей? Или это невозможно — и всё решает случай?

— Как и в случае со взрослыми, можно снизить риски. А советы здесь простые: правильно питаться, избегать стрессов и больше двигаться. Физическая нагрузка увеличивает скорость движения лимфы, а это значит, что раковые клетки, которые образуются, быстрее попадают в лимфоузлы, где их нейтрализуют лимфоциты, не давая тем самым сформировать критическую массу, с которой организм уже не справится.


Российские врачи начали успешно лечить детей с нейробластомой группы высокого риска – на поздних стадиях заболевания. Для этого применяется метод, который включает в себя тандемную (двойную) аутологичную трансплантацию костного мозга и иммунотерапию новым лекарством со специфическими антителами к клеткам опухоли. Эффективность этого метода доказана американскими онкологами. В России его применили впервые, и все четыре ребенка, получившие такое лечение, сейчас здоровы. Хотя выживаемость детей с этим диагнозом обычно не превышает 40%.

Нейробластома — это высокозлокачественная опухоль нервной системы, встречающаяся в основном у детей до пяти лет, потому что она начинает развиваться еще в эмбрионе. Опухоль способна к быстрому агрессивному течению и развитию метастазов. При этом выживаемость детей с III и IV стадиями и генетическими перестройками не превышает 40%. Всего в России ежегодно выявляется около 600 новых случаев нейробластомы, из них 150 — в III и IV стадиях заболевания.


В России начали использовать высокоэффективный метод лечения нейробластомы группы высокого риска, который значительно увеличивает шансы маленьких пациентов на выживание — до 70%. В Национальном медицинском исследовательском центре онкологии имени Н.Н. Петрова (Санкт-Петербург) для борьбы с такими опухолями применили уникальное сочетание тандемной трансплантации костного мозга и иммунотерапии новым лекарством со специфическими антителами к клеткам опухоли.

Этот метод разработали и внедрили в США врачи онкологической группы по лечению рака у детей (COG). Клинические исследования шли с 2006 года, а их результаты опубликовали в 2017-м, после наблюдения за выздоровевшими пациентами в течение нескольких лет. Лечение получили 652 ребенка.

В НМИЦ онкологии таким методом пролечили четырех детей в возрасте от двух до трех лет с IV стадией нейробластомы. Все они живы, находятся в ремиссии. С момента завершения лечения первого ребенка прошло 1,5 года.

Этим пациентом стал двухлетний Никита Уринов. Мальчик поступил в детское отделение НМИЦ онкологии им. Н.Н. Петрова в августе 2016 года. На тот момент у него были поражены кости, костный мозг, печень и почки. Никита получил стандартное комплексное лечение, но через четыре месяца при очередном обследовании у мальчика выявили метастаз размером в три сантиметра в головном мозге. Тогда в НМИЦ онкологии ему провели стереотаксическое облучение и иммунотерапию специфическими антителами к клеткам нейробластомы – препаратом, входящим в протокол лечения по американской методике. Метастаз в мозге исчез.

По словам заведующей отделением химиотерапии у детей НМИЦ онкологии им. Н.Н. Петрова, доктора медицинских наук Светланы Кулёвой, лечение с применением новой методики не обходится без осложнений.

— Тандемная трансплантация — это высокодозная химиотерапия, и ее влияние на быстроделящуюся ткань в несколько раз больше, чем обычной.


В основном страдают клетки крови, поэтому появляется анемия, тромбоцитопения, лейкопения, — пояснила врач. — Но с этим мы справляемся, потому что у нас очень хорошо развита служба сопроводительного лечения. Надо помнить, что мы ведем борьбу за жизнь ребенка, поэтому побочные эффекты — не повод для отказа от терапии.

Сейчас в НМИЦ онкологии к лечению новым методом готовят еще двух детей. Пока число пациентов, которые смогут получить помощь по новой методике, зависит от благотворительных фондов. Причина в том, что препарат для иммунотерапии не зарегистрирован в России.

По его словам, эту болезнь и так лечили максимально агрессивно, так что дальнейшая интенсификация старой терапии невозможна. Таргетная терапия тоже малоприменима, потому что только в 15–20% случаев удается обнаружить мишень для такого воздействия.

А вот иммунотерапия с использованием специфических антител, напротив, является применимой у большинства пациентов. Таким образом, совершенствование технологии трансплантации костного мозга в совокупности с применением иммунотерапии является перспективным и многообещающим подходом в лечении пациентов с нейробластомой высокого риска, способным значительно улучшить выживаемость больных.

Самыми опасными детскими заболеваниями были и остаются заболевания онкологические, несмотря на колоссальный прогресс в этой области: сейчас врачи спасают до 90% больных с самым распространенным детским раком — острым лимфобластным лейкозом. Ученые всего мира продолжают искать эффективные и в то же время максимально безопасные методы лечения детских злокачественных новообразований. Одной из наиболее перспективных противораковых стратегий выглядит онкоиммунология.

— Какие проблемы в детской онкологии стоят наиболее остро?

— Задача нетривиальная…

— Но они могут появиться благодаря развитию онкоиммунологии?

Михаил Киселевский: Проблема возникновения злокачественных опухолей в значительной степени иммунологическая. Если бы мы могли заставить иммунитет распознавать опухоль, то не было бы никаких проблем и другие методы не понадобились бы. Возможности иммунитета, даже у онкологических больных, с учетом всех негативных влияний колоссальные. Наш иммунитет в состоянии справиться практически с любыми объемами опухоли. Проблема заключается только в том, что опухолевую клетку трудно распознать. Она способна ускользать даже от нормального и высокоэффективного иммунного ответа. За счет того, что она просто сбрасывает с себя все признаки чужеродности, то есть внешне практически не отличается от нормальной клетки.

— И как же перехитрить врага?

Михаил Киселевский: Собственный противоопухолевый иммунитет можно формировать и укреплять, создавая препараты из клеток пациента.

Если вы извлечете из организма иммунные клетки, которые производятся в костном мозге, селезенке, тимусе, лимфоузлах, то они точно так же будут работать в культуре, как и в организме. Это система, способная работать автономно. На этом как раз и строятся все стратегии клеточной иммунотерапии: иммунные клетки можно извлечь из организма, а затем в специальных условиях, в инкубаторе, вырастить в большом количестве, сделать их более активными и наделить дополнительными свойствами.

Михаил Киселевский: Да. Они должны сначала распознать — в этом основная проблема онкоиммунологии.

— И как же проходит обучение клеток?

Михаил Киселевский: Существует технология, которая используется на Западе и у нас в стране, в Центре Димы Рогачева,— это создание генетически модифицированных лимфоцитов (активированных клеток), которые имеют Т-клеточный рецептор с участком, способным распознавать конкретные опухолевые антигены. Первые обнадеживающие результаты были получены при лейкозах, когда эти конструкции были созданы к В-клеточному дифференцировочному антигену. При В-клеточных лейкозах они просто уничтожают все В-клетки, включая все злокачественно трансформированные. Там проблем нет. Потому что есть антиген, есть рецепторы, есть мишень, есть на что нацелиться. Мы в Онкоцентре сейчас создаем аналогичную технологию, но уже для лечения солидных опухолей. Эта программа активно финансируется Минздравом. Наша задача — создание генетически модифицированных лимфоцитов, которые могли бы распознавать наиболее значимые опухоли.

— Как именно вы это делаете?

Михаил Киселевский: Мы провели поиск и пришли к выводу, что наиболее подходящим, наиболее распространенным антигеном является рецептор эпидермального фактора роста HER-2. Поэтому мы создали конструкцию, которая будет распознавать именно этот опухоль-ассоциированный антиген и внедрили ее в ту композицию, которую ранее разработали и апробировали. Идея заключается в том, что иммунные клетки, которые обладают повышенной противоопухолевой активностью и значительным количеством по сравнению с исходным состоянием, будут способны не только убить эту клетку, но и распознать ее, отличить от нормальных клеток. По крайней мере в культуре и в опытах на мышах мы видим, что они это могут, они убивают именно те клетки, на которых есть эти рецепторы. Здесь мы задействуем два механизма. С одной стороны, есть специфичность — распознавание некой мишени, а с другой — это клетки-киллеры, которые обладают высоким потенциалом с противоопухолевой активностью.

— Насколько вы близки к внедрению этих технологий в клиническую практику?

Михаил Киселевский: Мы планируем совместно с НИИ детской онкологии и гематологии уже в скором времени создать клинический протокол и провести первую фазу клинических испытаний.

На сегодня у нас есть проверенный стерильный модуль, соответствующий всем стандартам GLP. Закуплено высокотехнологичное оборудование.

Осталось самое сложное — пройти этапы создания нормативной документации и сертификации. По закону о биомедицинских клинических продуктах мы должны создать производственные мощности, которые сертифицируются как фармпроизводство.

Кирилл Киргизов: Думаю, уже через год-полтора начнем клинические испытания.

— Вы говорили о нескольких направлениях, которые развивает НИИ детской онкологии и гематологии НМИЦ имени Блохина.

Михаил Киселевский: Для решения этой проблемы используют мезенхимальные стволовые клетки костного мозга. Эти клетки обладают способностью препятствовать отторжению трансплантированных донорских кроветворных клеток. Первая часть биотерапии мезенхимальными стволовыми клетками — это активация кроветворения, а вторая — подавление реакции отторжения трансплантированных донорских клеток.

— При активации иммунной системы не рискуем ли мы спровоцировать аутоиммунные заболевания?

Михаил Киселевский: Такой риск есть. Классические генномодифицированные лимфоциты, CAR-клетки, действительно, вызывают выраженные иммуноопосредованные реакции, которые можно отнести к категории аутоиммунных. Но мы пошли иным путем и не стали делать постоянную конструкцию, которая бы в процессе разрастания клеток многократно тиражировалась и вызывала бы эти аутоиммунные процессы. В нашем случае происходит временная генетическая модификация этих клеток. То есть они делают свое дело — находят раковую клетку и убивают ее. А дальше, когда они начинают делиться и давать потомство, это потомство теряет свойство вызывать иммунный ответ. Это очень важно. Смотрите, сегодня нам неизвестны специфические опухолевые антигены, то есть те мишени, которые присутствуют исключительно на опухолевых клетках. Мы имеем дело только с гиперэкспрессией — с повышенным содержанием этих мишеней на опухолевых клетках. Но в меньших количествах они есть и на нормальных клетках. Поэтому если ввести в организм киллеров, атакующих эти мишени, и позволить им размножаться, то мы рискуем рано или поздно убить и здоровые клетки. Подход, который избрали мы, позволяет многократно вводить атакующие клетки, потому что они не дают то потомство, которое может вызывать подобные нежелательные явления.

Михаил Киселевский: Если говорить образно, да, все именно так.

— Как выглядит лечение такими клетками? Где вы их берете?

Кирилл Киргизов: Исходным материалом служит кровь самого пациента. Самым обычным способом мы забираем 20–50 мл крови, затем выделяем из нее лимфоциты и находим среди них клетки-киллеры. Полученные клетки помещаются в специальный инкубатор, выращиваются, активируются, подвергаются генетической модификации, и после этого их можно вводить в организм пациента, где они сами распознают опухоль и уничтожают ее.

— Нужны ли какие-то разрешения для использования таких методов?

Кирилл Киргизов: Да, такую терапию должен одобрить ученый совет центра и этический комитет. Ну и, конечно, нужно согласие родителей.


Такие спектакли и занятия помогают детям раскрепоститься и отвлечься от ежедневных процедур Фото: Алексей БУЛАТОВ

– Мы не первый год приезжаем сюда. Показываем малышам спектакли о сотворении мира, об осени, когда все засыпает, и о зверушках, которых надо кормить зимой, – делится Наталья Гаранина, актриса театра кукол Екатеринбурга. – Всегда очень тепло с детьми встречаемся. Они интересуются куклами. Мы даем их потрогать, взять в руки, поиграть.


Дети в восторге от представления Фото: Алексей БУЛАТОВ

Спектакль не очень длинный, специально, чтобы не утомить детей. Заканчивается он хорошо – Дед Мороз исполняет желание кустика и превращает его в елочку, которую забирает с собой на праздник. Малыши начинают аплодировать. Громче всех – самые маленькие. Их родители, которые стоят позади, видя это, и сами начинают улыбаться.

– Дочке очень все понравилось, она сидела и эмоционально смотрела, – рассказывает Алексей Присяжный, отец 3-летней Варвары. – Еще хочет теперь. Ну, потом сходим с нею в театр.


Спектакль не очень длинный, специально, чтобы не утомить детей Фото: Алексей БУЛАТОВ

К сожалению, не все маленькие пациенты смогли прийти в игровую комнату на спектакль. Но и они не остались без праздника. Актеры театра кукол в костюмах гномиков вместе с волонтерами прошли по палатам, поздравили ребят с наступающим Новым годом и подарили маленьких игрушечных ангелочков.


Мягкие игрушки, елочные шары с рисунками ангелочков и керамические фигурки делают неравнодушные дети и родители, которые приходят в музей ИЗО Фото: Алексей БУЛАТОВ

– Это мягкие игрушки, елочные шары с рисунками ангелочков, керамические фигурки, сделанные неравнодушными детьми и их родителями, которые приходят к нам в музей, – показывает Ирина Грибинец, заведующая сектором музейной педагогики Екатеринбургского музея изобразительных искусств. – Иногда профессиональные художники присоединяются. Это подарок от сердца к сердцу, сделанный своими руками. Образы ангелов-хранителей всегда разные.


Каждая фигурка, которую получают маленькие пациенты онкоцентра, – это пожелания и надежда на скорейшее выздоровление Фото: Алексей БУЛАТОВ


К благотворительной акции также присоединяются профессиональные художники Фото: Алексей БУЛАТОВ

– У каждого человека есть свой ангел-хранитель. Вместе с нашими друзьями мы делаем такие игрушки и поделки, чтобы они дарили ребенку радость, чтобы дети, которые находятся в больнице, чувствовали, что они не одни. Про них кто-то тоже подумал и захотел подарить этого ангела, – делится Александра Теплякова, исполнительный директор Благотворительного фонда Русской медной компании.


В рамках этого же проекта профессиональные художники учат маленьких пациентов рисовать пальчиками и делать мультфильмы из пластилина Фото: Алексей БУЛАТОВ

В рамках этого же проекта, кстати, в течение года профессиональные художники учат маленьких пациентов рисовать пальчиками, или делать мультфильмы из пластилина. А раз в две недели им устраивают киносеанс – все, чтобы малыши реже думали о болезни и чаще радовались жизни.

– Дети находятся на лечении в нашем отделении довольно долго. Зачастую они испытывают недостаток общения, – говорит Олег Аракаев , заведующий отделением детской онкологии №2 Областной детской клинической больницы. – Такие спектакли и занятия помогают им раскрепоститься и отвлечься от ежедневных процедур. После представлений и мастер-классов ребята чувствуют себя лучше. Это действительно так.

Понравился материал?

Подпишитесь на еженедельную рассылку, чтобы не пропустить интересные материалы:




  • Подписка

Сетевое издание (сайт) зарегистрировано Роскомнадзором, свидетельство Эл № ФC77-50166 от 15 июня 2012. Главный редактор — Сунгоркин Владимир Николаевич. Шеф-редактор сайта — Носова Олеся Вячеславовна.

Сообщения и комментарии читателей сайта размещаются без предварительного редактирования. Редакция оставляет за собой право удалить их с сайта или отредактировать, если указанные сообщения и комментарии являются злоупотреблением свободой массовой информации или нарушением иных требований закона.

Приобретение авторских прав и связь с редакцией: kp@kp.ru

  • Беларусь
  • Бишкек
  • Казахстан
  • Молдова
  • Астрахань
  • Барнаул
  • Белгород
  • Биробиджан
  • Благовещенск
  • Брянск
  • Владивосток
  • Владимир
  • Волгоград
  • Вологда
  • Воронеж
  • Донецк
  • Екатеринбург
  • Ижевск
  • Иркутск
  • Казань
  • Калининград
  • Калуга
  • Камчатка
  • Кемерово
  • Киров
  • Краснодар
  • Красноярск
  • Крым
  • Курск
  • Липецк
  • Магадан
  • Москва
  • Мурманск
  • Нижний Новгород
  • Новосибирск
  • Омск
  • Орел
  • Пенза
  • Пермь
  • Псков
  • Ростов-на-Дону
  • Рязань
  • Самара
  • Санкт-Петербург
  • Саратов
  • Сахалин
  • Севастополь
  • Северный Кавказ
  • Смоленск
  • Сыктывкар
  • Тамбов
  • Тверь
  • Томск
  • Тула
  • Тюмень
  • Улан-Удэ
  • Ульяновск
  • Уфа
  • Хабаровск
  • Челябинск
  • Чита
  • Чукотка
  • Югра
  • Якутия
  • Ямал
  • Ярославль

Читайте также: