Новые взгляды на этиологию рака

По данным профессиональной литературы рак яичников является девятым по распространенности видом рака у женщин, исключая непигментные злокачественные опухоли кожи. Рак яичников является пятой по распространенности причиной смерти у женщин. Среди злокачественных новообразований женских половых органов опухоли яичников занимают 3 место, а смертность от рака яичников находится на первом месте.

Риск заболеть раком яичников в течение жизни составляет 1:71. Риск смерти от рака яичников в течение жизни составляет 1:95 (данная статистика не учиты вает опухоли яичников с низким потенциалом злокачественности). Карциномы яичников составляют 6-8% всех онкологических заболеваний и 20-25% среди злокачественных опухолей женских половых органов, причем рак яичников составляет около 80% всех опухолей придатков.

В России на рак яичников приходится около 10% всех опухолей женских половых органов, что составляет 12,9 случаев на 100 000 населения.

Редакция Дайджеста Академии акушерства и гинекологии обсудила вопросы современного ведения пациенток с этим заболеванием с заведующим курсом эндохирургии в гинекологии МГМСУ доктором медицинских наук, профессором Максимом Марковичем Высоцким.

Уважаемый Максим Маркович, какова в настоящее время статистика заболеваемости раком яичников в России и в мире?

Несмотря на внешнюю фатальность, рак яичников занимает 6-7 место по показателям общей онкологической заболеваемости, не будучи в этом лидером ни по частоте, ни по росту. по данным некоторых исследователей, к примеру, в Дании наблюдается постепенное снижение частоты рака яичников. Однако для того, чтобы получить объективные сведения, необходимо проводить исследования по данному показателю как минимум на протяжении 5-10 лет. Между тем, рак яичников продолжается оставаться наиболее серьезным заболеванием ввиду поздней выявляемости на профилактическом осмотре и по причине отсутствия адекватного скрининга. В связи с этим, рак яичников имеет наибольшие показатели смертности в течение первого года с момента выявления заболевания и самые низкие показатели выживаемости в течение этого времени.

Какие основные факторы риска возникновения опухоли яичников? Какой средний возраст пациенток, и кто находится в основной группе риска?

Доброкачественная и злокачественная опухоли яичников имеют различные пики заболеваемости. Доброкачественная опухоль возникает, как правило, в возрасте 3040 лет, а злокачественная – после 50. К широко известным факторам риска, которые обсуждаются, в том числе, и в учебной медицинской литературе, относятся раннее менархе и поздняя менопауза. Они определяют предельно длительный репродуктивный период, который, как правило, редко сопровождается состоянием беременности. Отсутствие беременности, а также отложенная беременность - например, в Швеции средний возраст будущих рожениц приходится на 32-34 года – являются ведущими проблемами в эпидемиологии рака яичников, в результате чего наиболее высокая частота рака яичников наблюдается в Дании, Норвегии, Швеции и США.

Если брать во внимание палеонтологические данные, то известно, что у наших давних предков беременность наступала не позднее 6 месяцев от первого менархе. Таким образом, в течение всего репродуктивного периода количество овуляций у женщины не превышало 130 овуляций. Между тем, у современной американки среднее количество овуляций – 430. Считается, что каждые 44 минуты умирает женщина от рака яичников, а каждые 15 – от рака молочной железы. Причиной тому являются и отказ от грудного вскармливания, и вскармливание новорожденных до 1 года. Между тем, племя Kung Sang, по данным антропологов, вскармливало своих детей вплоть до достижения возраста 3 лет. грудное вскармливание подразумевало ровно то количество времени, в течение которого ребенок не способен принимать твердую пищу.

В целом, к факторам риска относится большое количество моментов - в том числе, доля жирных кислот в пище. Известно, что Япония - страна с очень низкими показателями заболеваемости раком яичников, однако японки, переехавшие в США, сталкиваются с данным заболеванием значительно чаще. Ведутся дискуссии и о том, что в рационе наших далеких предков доля насыщенных жиров составляла максимум 19%, у современных же людей это процентное соотношение превышает 44-45%. В целом, вся пищевая модель, которая включает в себя, в том числе, употребление растительной клетчатки, по современным подсчетам является одним из лидирующих факторов возникновения рака яичников, молочной железы и толстой кишки. Впрочем, исследований по данному направлению проводится немало, и общая картинка периодически меняется.

Отдельно я бы выделил главный фактор возникновения онкологических заболеваний: наследственность. В отношении рака яичников можно говорить о доказательном факторе BRCA1 и BRCA2, а также некоторых других генов, в связи с которыми осуществляют профилактические операции. Из СМИ общественности известен ряд примеров профилактического удаления органов, однако эта тема продолжает всесторонне обсуждаться. При профилактическом удалении яичников или молочных желез мы подвергаем операции 95% женщин без соответствующего заболевания, поэтому дискуссия о необходимости в этом отнюдь не окончена. Использование лекарственных средств, к примеру, антиэстрогенов и антигормонов в таких случаях было бы разумнее и выгоднее.

Что изменилось за последние 5 лет в динамике выявляемости рака яичников в мире и в России? На каком уровне находится выявляемость заболевания на ранней стадии?

По статистике выявляемость данного вида рака на профилактическом осмотре в малой степени возросла. Если раньше она колебалась в пределах 7-8%, то показатели 2010 и 2012 гг. составляют 10-11%. Однако следует признать, что в целом этот показатель крайне низок, и дело не только в отсутствии медицинского скрининга. Ровно половина воспалений, выявленных в ходе лабораторной диагностики, таковыми не являются. В действительности это и наружный эндометриоз со стойким болевым тазовым синдромом, и, кстати говоря, опухоль яичников, однако глубокого алгоритма скрининга, как это было в советский период, когда за длительное наблюдение любых яичниковых новообразований наказывали, уже нет.

Нередки ситуации, когда наши пациентки с уже имеющимся яичниковым новообразованием, а это может быть не только рак яичника, но и метастаз рака желудка, длительно наблюдаются, получая сомнительную противовоспалительную, антигормональную терапию. Ценой такой ошибки является жизнь. Когда мы говорим, что любое яичниковое новообразование должно быть верифицировано и настаиваем на максимально агрессивной тактике, мы понимаем, что нам будут оппонировать сторонники консервативного подхода, и всегда напоминаем о том, что на чаше весов – онкологический диагноз и человеческая жизнь.

Какова общая тактика ведения пациенток с раком яичников?

Стандартная тактика оперативного лечения пациенток с опухолями яичников состоит в хирургическом лечении. Здесь есть ряд нюансов, которые требуют обсуждения, но в целом, если речь идет о яичниковом новообразовании, то это абсолютное показание к операции. Это бывает крайне сложно объяснить ряду наших коллег и практически невозможно донести до директоров частных клиник, которые до последнего готовы лечить пациента консервативно. О необходимости хирургического вмешательства мы рассказываем студентам, лишаем категории врачей. Верный же алгоритм очень простой: опухоль яичника – это абсолютное показание к оперативному лечению, и иного варианта нет и быть не может.

Применимы ли органосохраняющие операции, и рассматривается ли такая возможность в принципе?

Рассматривается. органосохраняющее лечение имеет определенные ограничения в связи с гистотипом рака яичников, но в целом говорить о возможности сохранения репродуктивной функции у женщин с ранней стадией опухоли яичника Iа при выполнении операции в специализированном центре и при адекватном стадировании – возможно. Такая тактика лечения применяется, но с учетом того, что процент рецидивов в таком случае колеблется в пределах 14-16%, а это немалые цифры. Однако такой риск можно назвать оправданным.

Хотелось бы узнать Ваше мнение относительно следующего вопроса: в 1991 г. лапароскопия не применялась при раке яичников в принципе, а в 2011 г. назначалась даже при запущенных стадиях – как это возможно объяснить?

В первую очередь, изменения связаны с техническим и научным прогрессом, но есть и иные нюансы. На этапе 1991 г. уровень операций с лапароскопическим доступом был не самым высоким, хотя попытки прооперировать, к примеру, опухоли матки весьма успешно осуществлялись.

Дело в том, что опухоли яичников во многом требуют комплексного подхода. Иначе говоря, это не только гинекологическое, но и заболевание органов брюшной полости. Нередки операции, сопровождающиеся резекцией кишечника, печени, диафрагмы. В последнее время обсуждается вопрос о необходимости перитонэктомии, т.е. удаления тазовой, а в отдельных случаях – всей брюшины. Обсуждаются вопросы гипертермической химиотерапии, когда пациент находится в операционной под эндотрахеальным наркозом, а брюшная полость обрабатывается растворами с высокой температурой. Всё это сопровождается значительной долей общехирургических осложнений, что требует большой хирургической бригады.

Следующей причиной значительного прогресса лапароскопического доступа стало понимание того, где и что мы можем делать в животе пациентки, с какими ограничениями сталкиваемся, а что таковым препятствием не является. В качестве примера приведу новую классификацию первой стадии рака яичников, согласно которой хирургический разрыв опухоли относится к одной стадии, а самопроизвольный – к другой, значительно более угрожающей. стало понятно, что биологический потенциал опухоли имеет намного большее значение, нежели манипуляции с опухолью, осуществляемые руками хирурга. к слову, если обратиться к Материалам межведомственного совета и Минздрава РФ 1998 г., который проходил в г. Ижевске, в ходе данного мероприятия на эту тему выступала Адамян Лейла Владимировна, а также была озвучена наша работа с Манухиным Игорем Борисовичем. соответственно, данное понимание было уже тогда, но не было биологического обоснования. сейчас уже очевидно, что стадия Iс1, Iс3 – стадии с разной выживаемостью. понимание того, что мы можем оперировать рак яичника ранних стадий, позволило нам расширить мануальные навыки и действия в брюшной области пациенток для распространения этих приемов и в отношении рака запущенных стадий. при этом важно осознавать, что ограничения и разумный подход при лечении рака присутствуют всегда, поэтому ни в коей мере нельзя утверждать, что лапароскопия является панацеей, которую мы всегда можем применять.

На каком этапе развития в настоящее время находятся роботические операции? В каких случаях они применимы?

Постараюсь быть максимально корректным, но сразу оговорюсь, что мое отношение к увлечению роботизированным доступом является умеренно негативным. Во-первых, роботизированная хирургия пока еще крайне дорога. Во-вторых, подготовка к подобной операции, укладка больного, выполнение всех предоперационных действий занимает очень большое время и требует специальных условий операции. В-третьих, пока что введение основных инструментов в тело пациента осуществляет хирург, а не робот.

Следующий момент заключается в том, что пока что за исключением радикальной хирургии и у больных с морбидным ожирением результаты по применению робота сравнимы. к примеру, абстрагируемся от проблемы рака яичников, если мы выполняем радикальную гистерэктомию по типу операции Вертгейма при раке шейки матки с помощью робота, то это имеет смысл. если же мы выполняем операцию в связи с доброкачественной опухолью яичника в объеме обычной экстирпации матки с придатками или при раке с экстирпацией сальника, то робот не оправдан.

Считаете ли вы эффективной и оправданной циторедуктивную хирургию на поздних стадиях рака яичников? Какие методы могут применяться?

Считаю абсолютно оправданной и, более того, вся хирургия при раке яичников является по своей сути циторедуктивной. Имеется масса доказательных работ, в которых убедительно показано, что максимальная циторедукция значительно улучшает показатели выживаемости пациентов с раком яичников. другое дело, что адекватная циторедуктивная хирургия и адекватное морфологическое стадирование рака яичников, для которого согласно новой классификации обязательно изучение лимфатических узлов, требует создания мультидисциплинарной команды. Собственно говоря, это то, что нам удалось реализовать в нашем центре. Ведь к примеру, в некоторых зарубежных центрах 75% резекции кишки выполняют онкогинекологи, которые этому специально обучены. У нас же не всегда онкогинекологическая команда готова работать на смежных органах, что связано не с дефектами обучения, как зачастую думают пациенты, а с особенностями сертификации в России. Каждый из нас сертифицирован на определенную специальность, и для выполнения, к примеру, резекции кишки, за неимением сертификата по общей хирургии оперирующий гинеколог должен приглашать соответствующего специалиста. Это проблема организационного характера, которой, к слову, не было в советский период.

В целом же, циторедуктивная хирургия имеет большую перспективу, и отработка создания центров с мультидисциплинарными командами – насущный вопрос.

Какие особенности Вы бы выделили в подготовке операционной бригады, реализующей циторедуктивную хирургию?

Даже сейчас в некоторых наших крупных онкологических учреждениях очередь ожидающих операцию растянута на 6 месяцев. В советское время эта проблема решалась таким образом, что все гинекологи, а особенно это касалось кафедральных центров, могли оперировать в стандартных объемах при выполнении всех онкологических требований. Это позволяло продлить жизнь пациентам, не оставляя их в режиме ожидания без какого-либо лечения в принципе. Если мы будем отправлять всех пациентов исключительно в специализированные центры, то очередь может превратиться из 6 месяцев в 6 лет.

Разумеется, в настоящее время научных данных о том, что вследствие применения сверхрадикальной циторедуктивной хирургии резко улучшились данные по выживаемости пациентов – нет. Я бы хотел привести следующий пример: в свое время появление таргетной терапии сопровождалось крайне высокими ожиданиями об улучшении результатов химиотерапевтического лечения рака яичников, но на практике были получены данные об возрастании на 14-16% в зависимости от исследователя, центра, склонностей к тем или иным результатам. между тем, стоимость препаратов заставляет обсуждать релевантность применения их в тех или иных схемах лечения. хотя стоит признать, что таргетная терапия безусловно является прорывом.

Будучи профессором МГМСУ, как бы Вы оценили уровень подготовки специалистов по владению современными методами лечения рака яичников?

С сожалением вынужден заметить, что, с моей точки зрения, уровень студентов медицинских вузов весьма удручающий. Крайне низок уровень общей эрудиции и общей культуры, и с чем именно это связано - сказать сложно. С 2010 г. я преподаю на курсантской кафедре и могу сказать, что преподавать стало тяжело по следующей причине: опираться на некий базовый уровень медицинских знаний стало просто невозможно. Статистика работающих по специальности студентов, с кем можно в дальнейшем вести научную работу, научно-хирургическую деятельность исчисляется единицами. Например, сейчас поставить перед студентом задачу отыскать пациентов с опухолью яичников на амбулаторном приеме просто невозможно: они к этому не готовы. Советская модель здравоохранения, в которой мне довелось работать, подразумевала, что человек, работающий с пациентами, в течение длительного времени учится взаимодействовать с ними во время субординатуры, ординатуры. К сожалению, сейчас этого нет.

Могут ли специалисты пройти курсы повышения квалификации на базе кафедры эндоскопической хирургии ФПДО МГМСУ?

Безусловно могут, вся кафедра занимается обучением эндоскопической хирургии, эндоскопии, различным малоинвазивным технологиям и передовым методикам по различным специальностям. Унас проходят обучение хирурги, эндоскописты, отоларингологи, ортопеды-травматологи, гинекологи и урологи.

Что, на Ваш взгляд, имеет первостепенную важность для повышения уровня подготовки молодых врачей, планирующих специализироваться на лечении онкогинекологических заболеваний?

Большое спасибо за интервью!

Мария Перова,
шеф-редактор Дайджеста Академии акушерства и гинекологии, член Ассоциации медицинских журналистов

— Сергей Викторович, почему вы, психолог, заинтересовались такой сложной проблемой, как лечение онкологических заболеваний?

— Мы не сможем эффективно бороться с раковыми заболеваниями, если в лечении будем основываться только на внешнем воздействии на организм больного, применяя химио- и лучевую терапию. Эти жесткие методы далеко не всегда дают желаемые результаты, к тому же сопровождаются многочисленными побочными явлениями. Требуются альтернативные способы, которые без побочных, в том числе токсических эффектов, могут повысить внутренний потенциал больного, его иммунитет.

Доказано на практике: если к методам официальной медицины подключить психологические методы, активизирующие внутренние резервы организма больного, то эффективность лечения заметно повысится. Например, по статистике известного американского психотерапевта К.Саймонтона, число излеченных от рака 2-3-й стадии в этом случае возрастает до 75% при второй и 45% при третьей стадиях и даже 4-й стадии — до 25%, если пациент достаточно мотивированный.

— Вы, наверное, основываетесь на неврогенной теории возникновения рака?

— Да, мне близка эта точка зрения. Кстати, одни из основоположников отечественной медицины академики Павлов, Вишневский, Богомолец, Сперанский, известные немецкие ученые Конгейм и Вирхов говорили о возможности развития онкологических заболеваний в результате психотравм. До сего времени ни врачи, ни биологи не знают точно, в чем причина рака.

Вирусы? Паразиты, или простейшие? Экологические катаклизмы? А если искать причину не во внешнем воздействии, а внутри организма? — Стрессы, депрессии, неврозы, переутомление. Не случайно в наше напряженное время рак становится все более распространенным заболеванием.

— А есть какие-то новые научные доказательства того, что стресс служит провокатором этого патологического процесса?

На снимках, сделанных доктором Хамером по методу компьютерной томографии, видны участки мозга, где в результате стресса появились округлые образования, названные им очаги Дирака-Хамера. Соответственно выявленной патологии в головном мозге, нарушается и нервно-рефлекторная связь с определенными внутренними органами, что приводит к ухудшению питания их клеток.

— А что предлагает онкопсихология для предотвращения негативного воздействия стресса?

— Сначала, наверное, надо сказать о том, что мы подразумеваем под негативными переживаниями, которые могут способствовать запуску в организме онкологического процесса. Наша культура — это культура подавления переживаний. Все переживания (смерть близкого человека, развод, потеря работы или денег, травма, болезнь и т. п.) мы пытаемся перетерпеть, надеясь, что время все вылечит. На самом деле подавленные переживания, уходя в подсознание, привлекают, как магнит, другие похожие переживания, и в результате, словно снежный ком, образуются системы конденсированного опыта (СКО). (Это определение ввел в практику американский психиатр Станислав Гроф.)

Телесный симптом — это, выражаясь образно, подавленные эмоции, проявившиеся на телесном уровне, знак того, что мы не туда идем в жизни. Чрезвычайно важно распознать главные стрессы в жизни человека. Во многом этому помогают поведенческие реакции людей.

Скажем, если сравнить сердечно-сосудистых больных с онкологическими, то у первых агрессия направлена наружу (такие люди всегда дадут сдачу обидчику), а у вторых — вовнутрь. Они начнут копаться в самом себе, заниматься самоуничижением, копить обиды на всех и на себя самого, что в конечном итоге приводит к заболеванию, поедающему тело изнутри, а именно к раку.

— А как вы устанавливаете причину того стресса, который запустил механизм развития болезни, ведь переживание может лежать очень глубоко?

— Приведу пример. Сорокалетний мужчина, будучи введенным в состояние измененного (расширенного) состояния при помощи дыхательных практик пневмокатарсиса, вспомнил эпизод из детства. Когда ему было три года, мальчишки пообещали ему дать откусить вкусный бутерброд, если он закроет глаза и откроет рот. Но они его обманули и засунули в рот одуванчик. Ему было очень обидно. И оказалось, что эта детская обида шла с ним всю жизнь, обрастая снежным комом других, более серьезных обид.

Онкопсихолог сделал вывод, что две доброкачественные опухоли этого мужчины явились результатом подавленного чувства обиды. Во время тренинга он создал условия, которые помогли пациенту заново пережить первичную обиду, изменив контекст переживания с отрицательного (для ребенка) на забавный (для сорокалетнего взрослого человека) случай. Тем самым он избавился от первоосновы стресса, разрушающего организм.

Первоисточник подавленных переживаний может находиться еще глубже — на уровне эмбрионального развития и процесса родов. Замечательное описание перинатальных матриц, сделанное С. Грофом, помогает психологу найти путь к распознанию подсознательных стрессов пациента и в процессе работы с ним сменить контекст переживаний на положительный или хотя бы на нейтральный.

Скажем, можно представить опухоль в виде хлебного мякиша. Его бросают в озеро с прозрачной водой, а серебристые рыбки — лимфоциты и макрофаги — набрасываются на размокший мякиш и проглатывают его, не оставляя ни мельчайшей частицы. Кто-то может сказать, что это слишком примитивный тренинг для борьбы с такой тяжелой болезнью. Приведу на сей счет мнение нейроиммунолога Вадима Ротенберга, который ввел такое понятие, как поисковая активность.

Согласно его исследованиям, чем больше выражена в больном человеке поисковая активность, чем больше у него развито воображение, тем выше у него сопротивляемость болезни и тем четче он может материализовывать свое выздоровление. Кстати, поисковая активность отражается и в сновидениях: яркие и выразительные сны говорят о сильной мотивации к жизни, некоторые люди даже видят в снах свое исцеление.

— Без релаксации, то есть полного расслабления, визуализация малоэффективна. А как больному человеку достичь расслабленного состояния, если он постоянно напряжен?

— Несмотря на инсценировку умирания, вы стремитесь вселить в человека позитивные эмоции и оптимистичные образы?

— Разумеется! Главная наша задача — вселить в больного чувство надежды и радостного ожидания выздоровления. Если он добьется оптимистического настроя, то это будет способствовать восстановлению нарушенного равновесия в организме. Должен подчеркнуть, что чувство радости имеет известную физиологическую основу — активацию выделения в организме гормона счастья — эндорфина. Напомню, что эндорфины — особые нейрогормоны, вырабатывающиеся в гипоталамической области головного мозга.

Они являются наиболее значимыми среди всех нейромедиаторов, которые ответственны за чувство радости! У эндорфинов множество функций в организме, в том числе стимуляция защитных сил организма, регуляция деятельности сердца и сосудов, болевых ощущений (без них человек испытывал бы более сильную боль при симуляции болевых рецепторов). Чрезвычайно важная функция эндорфинов — мощное антистрессовое воздействие. Кстати, пытаясь противодействовать стрессу, человек интуитивно пытается восполнить недостаток эндорфинов искусственным путем — налегая на сладости, употребляя алкоголь, сигареты и даже наркотики. При помощи некоторых техник можно активировать и другой нейрогормон — серотонин, который отвечает за перенос импульсов из командного центра мозга, от одной нервной клетки к другой.

— У больного человека не хватает эндорфинов?

— Если я назову симптомы эндорфиновой недостаточности, то сразу станет ясно, что гормона радости не хватает не только онкологическим больным. С недостатком эндорфинов могут быть связаны перепады артериального давления, частые головные боли, бессонница или наоборот, чрезмерная сонливость, слабость, быстрая утомляемость, неспособность сосредоточиться, четко мыслить, принимать решения, тревога, страх, уныние, запоры или поносы.

— А если больной не научится вызывать в себе чувство радости, то ему надо стимулировать производство эндорфинов другими способами?

— Да, я предлагаю использовать и дыхательные практики и физиоаппаратный комплекс, который помогает не только активизировать выработку эндорфинов, но и ввести человека в расслабленное, измененное состояние, что заменяет применение трансовых психотехник, которыми владеют далеко не многие специалисты.

Такое воздействие способствует смене контекста жизненных переживаний, и происходит как бы перепрограммирование состояния депрессии у больного на счастливое и здоровое. Подобный комплекс можно использовать для немедикаментозного лечения многих психосоматических заболеваний, — синдрома хронической усталости, депрессий и фобий, алкогольной и наркотической зависимости, сердечно-сосудистых заболеваний и рака (если иметь в виду его неврогенное происхождение). Кстати, такой аппаратный комплекс, который может быть установлен в любой районной поликлинике, заменил бы работу высококвалифицированного психолога.

Но, к сожалению, наши предложения пока не находят отклика у руководителей медицинских учреждений. А другой нейрогормон — серотонин научились синтезировать, Я рекомендую всем для профилактики время от времени принимать такие препараты.

— Ну, а у вас, онкопсихологов, есть практические результаты в излечении больных?

— Можете вы дать рекомендации читателям нашего журнала, как самостоятельно освободиться от стресса, вызвавшего заболевание, и тем самым ослабить болезнь?

— Прежде всего, хочу сказать, что надо стараться не допускать стрессов. Поэтому постоянно ищите для себя источник положительных эмоций, например в занятии любимым делом, будь то выращивание цветов или рыбная ловля. Глубокой гармонизации психоэмоционального состояния добиваются люди, которые занимаются медитацией, обращаются к церковной молитве.

Ну, а людям, имеющим хронические заболевания (необязательно онкологические), я предлагаю такую схему действий. Прежде всего, следует изменить свои психологические установки, мотивацию поведения. Но понятно, что этого нельзя добиться простыми уговорами. Необходимо заставлять себя искусственно выходить из стереотипа: поведения, мышления, оценок, ценностей, утверждений, мнений прежнего сознания.

- Сегодня в нашей стране состоят на онкологическом учете 3 млн 630 тысяч человек. Эти люди живут и борются с раком, - рассказывает главный онколог Минздрава РФ, руководитель Национального медицинского исследовательского центра радиологии, академик РАН Андрей Каприн. - За 2018 год выявлено 617 тысяч случаев онкозаболеваний. В 2017 году было 599 тысяч, то есть произошел прирост на 20 тысяч. На самом деле это. достижение. Потому что, чем больше случаев выявят рано, тем выше у нас шансы успешно справиться с болезнью. К тому же появляются методы лечения, которые помогают на все более поздних стадиях рака.

ИММУНОТЕРАПИЯ СТАНЕТ ДОСТУПНЕЕ

За этот метод вручили Нобелевскую премию по медицине 2018 года. Напомним, исследователи Джеймс Эллисон и Тасуку Хондзё доказали, что мощным оружием против онкоболезней может стать иммунитет самого пациента, перепрограммированный определенным образом. На основе их открытия разработаны лекарственные препараты, которые применяются на практике для лечения злокачественных опухолей. Одним из самых известных пациентов, спасенных с помощью иммунотерапии, стал 90-летний экс-президент США Джимми Картер, у которого обнаружили последнюю стадию меланомы (самый агрессивный рак кожи) с множественными метастазами в печень и головной мозг.

В России на сегодня зарегистрировано несколько импортных иммуноонкологических препаратов для лечения рака. Эти лекарства в редких случаях пациентам удается получить бесплатно в индивидуальном порядке (через врачебную комиссию клиник, а то и через суд). Либо можно попробовать купить их за свой счет. Главная проблема - огромная стоимость препаратов: 6,5 - 10 млн руб. на курс лечения. Эксперты поясняют, что цена может ощутимо снизиться, когда появятся отечественные лекарства такого класса.

- Российские исследователи активно работают над созданием иммуноонкологических вакцин, в 2018 году достигнуты заметные успехи. И с 2019-го планируется начать применение таких препаратов, - говорит Андрей Каприн. - У нас (в НМИЦ радиологии. - Авт.) есть свой центр клинических исследований, коллектив готов начинать клинические испытания. Мы обязаны идти в ногу со временем, не можем оставаться в стороне от прорывного направления.

Иммунотерапия, безусловно, будет развиваться в России - как направление комплексного лечения, уточняет академик. На практике она, как правило, успешно работает именно в сочетании с другими видами лечения, в первую очередь - с лучевой терапией. И в этой области за последнее время в нашей стране удалось сделать многое.

ЯДЕРНАЯ МЕДИЦИНА: КОГДА УЖЕ НЕЛЬЗЯ ДЕЛАТЬ ОПЕРАЦИЮ

- Важнейшее направление в борьбе против рака - онкорадиотерапия. Это разновидность ядерной медицины, которая использует ионизирующее излучение для высокоточной диагностики и лечения онкологических заболеваний, - поясняет академик Каприн. - Лучевая терапия позволяет успешно лечить, сокращая использование агрессивной химиотерапии с тяжелыми побочными эффектами. В ряде случаев удается помогать так называемым неоперабельным пациентам. К нам попал больной в тяжелом состоянии с раком кишечника IV стадии (заболеваемость этим видом рака сейчас растет во всем мире и в России в том числе. - Ред.). Были метастазы в печень, а после курса химиотерапии развился цирроз. Операция была противопоказана из-за высокого риска гибели пациента. И мы применили новый метод - сеанс высокомощностной брахитерапии радиоактивным источником на основе иридия 192.

Брахитерапия это процедура, при которой источник излучения вводится в опухоль и высокоточно уничтожает раковые клетки, не повреждая окружающие ткани. Пациент хорошо перенес лечение, вскоре после операции смог двигаться, самостоятельно питаться. Также низкодозная брахитерапия с использованием микроисточника Йод – 125 позволяет в большинстве случаев полностью излечить рак предстательной железы. Совместно с Физико-энергетическим институтом им. А.И.Лейпунского мы ведем поиск методов применения этого изотопа для лечения пациенток с раком молочной железы. И впервые в мире мы применили метод брахитерапии при лечении рака поджелудочной железы. Операция прошла хорошо, больной находится под наблюдением.

- То, чем мы гордимся, - первый отечественный протонный ускоритель, - продолжает Андрей Дмитриевич. - Он работает в нашем филиале - Медицинском радиологическом научном центре имени А.Ф. Цыба в Обнинске . Недавно я выступал с докладом в Японии , там тоже признали наш аппарат очень перспективным. Главный плюс отечественной разработки, помимо импортозамещения, в том, что мы имеем право сами дорабатывать, усовершенствовать машину. В частности, сейчас делаем специальный стол для расширения области применения протонной терапии (пока облучают только опухоли головы и шеи). Это шаг к тому, чтобы заняться и детской протонной терапией, в том числе для тех опухолей, когда приходится облучать под наркозом.

КСТАТИ

- Мы построили рядом с операционной лабораторию, чтобы опухолевую клетку максимально быстро доставлять на специальный чип. Это чип с циркулирующей жидкостью, схожей с кровенозной и лимфатической средой в организме, - поясняет академик Каприн. - Как только опухолевая начинает клетка размножаться, мы можем ее облучать или воздействовать различными химиотерапевтическими препаратами. И видеть, к какому методу или препаратам она резистентна (то есть нечувствительна. - Авт.). На основании этого принимается решение: какую конкретно индивидуальную программу лечения подобрать больному.

НА ЗАМЕТКУ

Главный онколог открывает ежедневный онлайн-прием

С этого года начинает активно работать сайт главного онколога Минздрава РФ академика Андрея Каприна.

- Там есть форум, где будут дежурить я и мои помощники, врачи-онкологи, - говорит Андрей Дмитриевич. - Любой человек может задать свои вопросы по профилактике, диагностике, лечению рака в России. На самые экстренные вопросы будем стараться отвечать немедленно, и в целом планируем, что люди смогут получать необходимую им информацию максимально оперативно.