Леночка ампутирована нога умерла саркома
Люди смеялись в лицо, говорили, чтобы он вернулся с небес на землю, потому что спорт не для того, у кого ампутирована нога, но за пару лет упорный молодой человек научился бегать не хуже здоровых ребят, пишет канал "Mash".
К своим 27 он попал в региональную сборную бегунов, а 3 февраля будет участвовать в Кубке России в Чебоксарах. Сейчас он получает второе высшее образование и мечтает стать тренером для детишек с ограниченными возможностями.
Кубанские учителя получат надбавку за классное руководство
Названы четыре сигнала организма, требующие срочного обращения к врачу-онкологу
Врач-онколог раскрыл принимаемый за гастрит опасный для здоровья симптом
Путин поднял вопрос о ситуации на границе Азербайджана и Армении на заседании Совбеза
Отец Фриске понадеялся, что Заворотнюк поможет то лекарство, которое не разрешили Жанне
Главконтроль отменил штраф москвичке-инвалиду
Доктор медицинских наук назвала первый симптом раковой опухоли щитовидной железы
Бывший преподаватель-инвалид обвинил руководство вуза в дискриминации
Как американский банк в Латвии имеет инвалидов
Видео: легкоатлет из Уганды проиграл соревнования, празднуя победу
Политолог назвал прецедент, позволяющий РФ ударить по Украине ради воды для Крыма
Из большого спорта в сутенёры. Карьера украинской спортсменки Светланы Гнездиловой
Видео, как собака помогает мужчине передвигаться на инвалидной коляске, стало популярным в сети
"Большую часть ноги съела саркома", житель Курска победил рак и стал профессиональным бегуном
-
Введите свой электронный адрес, после чего выберите любой удобный способ оплаты годовой подписки
Аргументы Недели → Самое читаемое
Россиянам напомнили о двух выплатах на сумму более 21 тысячи рублей
Что мы знаем о биографии Наили Аскер-заде
Кубанские учителя получат надбавку за классное руководство
ВМС США просит моряков не покупать ЛСД в Даркнете
Политолог назвал прецедент, позволяющий РФ ударить по Украине ради воды для Крыма
Даша родилась 3 августа 2001 года, сейчас ей всего 18 лет. Мама Татьяна и отец Илья познакомились в ивановском энергоуниверситете.
- Они вместе учились. Сначала дружили, а потом влюбились друг в друга, - начала свой рассказ девушка. - Поженились в 2001 году и переехали жить в Большое Никольское. Маму работает в банке, а папа электрик. Есть сестра Елизавета, ей сейчас 14 лет. Классе в девятом я стала ходить в секцию по баскетболу. Это очень агрессивная игра. Все толкаются, часты падение. Мне кажется, это и стало толчком к появлению болезни. Мне было 15 лет, стояла весна 2017 года, когда я встала утром в школу и почувствовала, что у меня болит правое бедро. Значения я этому не придала, намазала мазью и пошла учиться. Однако боль никуда не делась даже через несколько дней. Наоборот, начало отдавать в позвоночник.
Даша вместе с мамой обратились к неврологу. Врач сказала, что, скорее всего, у девочки защемление нерва, и прописала таблетки. Посоветовала съездить отдохнуть на Юг.
- Еще она добавила, что мне бы не помешало похудеть, - рассказала моя собеседница. – Я тогда при росте 167 см весила 87 кг. Мол, это большая нагрузка для моих суставов. В августе, когда мне исполнилось 16 лет, мы с родителями отправились в Анапу отдохнуть. Я пила таблетки, однако результатов они не дали, бедро по-прежнему болело. Еще я начала заниматься спортом, сидела на диете. По возвращению с отдыха мы вновь отправились к врачам. Однако никто не мог сказать, что со мной. Так прошло еще четыре месяца. У меня начали выпадать волосы, я резко похудела - на 12 кг. Мои анализы ухудшались. У нормального человека скорость оседания эритроцитов от 0 до 6. У меня же был показатель 267. МРТ бедра показало опухоль. Тогда-то врачи и предположили, что у меня может быть рак. Меня положили в областную клиническую больницу, в отделение гематологии, химиотерапии и онкологии для детей. Там взяли пункцию из костного мозга и снова ничего не нашли. Вскоре меня по квоте вместе с мамой отправили в Москву в национальный медицинский исследовательский центр детской гематологии, онкологии и иммунологии имени Рогачева.
Девушке сделали биопсию бедра: разрезали кожу и раздробили кость. Так еще две неделе уже 16-летняя Дарья пробыла в больнице, мучительно ожидая анализов. Однако они тоже в который раз не дали результатов.
Дарью вновь отправили в хирургическое отделение на биопсию, только теперь глазницы. И вновь - полторы недели мучительных ожиданий анализов. Девушке начали давать опиоидные анальгетики, боль пропадала на время.
- Помню, вечером я решила прогуляться по коридору больницы с мамой, - вспоминает моя собеседница. - Мой врач как раз была дежурной, и мы ее поймали, начали расспрашивать про результаты. Она сказала, что все пришло и… у меня выявили саркому Юинга. 4 стадия, с метастазами в легких.
Врач сказала, что и раньше подозревала именно это, когда только делали биопсию глазницы. В кости было белое, склизкое вещество. Но она решила не пугать Дарью заранее.
Мама не отходила от дочери ни на шаг, днем и ночью дежурила в палате. Ей тоже было нелегко. Вскоре Дарье назначили 7 сильных блоков химиотерапии и одну самую мощную, восьмую.
Первое время Даша стеснялась, носила шапочку. Но было жарко, лето, и она махнула рукой на стыд. Ходила лысая и без бровей. Свой 17-ый день рождения встретила в больнице после очередного курса химиотерапии. В тот день ей разрешили съесть тортик с чаем. Это было огромное счастье - больничная еда осточертела.
Пришло время восьмого блока химии. После него у Дарьи сгорел пищевод. Ее перевели в стерильный режим, не выпускали из палаты.
Дарья призналась, что завела свой блог, чтобы мотивировать других людей.
Алина САЛЯНКИНА, Фурмановский район
ОТ РЕДАКЦИИ: к сожалению, сразу после публикации материала в газете, 6 ноября Даши не стало. Выражаем глубокие соболезнования ее родным и близким.
16-летней Лизе могли ампутировать ногу, но вместо этого ей поставили протез за 500 тысяч
Вскоре у Лизы случился приступ эпилепсии, и Нина сильно забеспокоилась. Мама отвела дочь в поликлинику, там врачи сделали рентген и сказали, что, вероятно, в ноге злокачественное новообразование. Девочку отправили в детскую больницу скорой помощи на Красном проспекте, где врачи взяли ткань на анализ. Гистологическое исследование подтвердило — это саркома Юинга левой большеберцовой кости.
Лиза с матерью Ниной идут по коридору центра онкологии и радиотерапии клиники Мешалкина
По телефону её записали на консультацию — и так Лиза попала на приём к руководителю центра онкологии и радиотерапии клиники, врачу-онкологу Александру Жеравину. Врач предложил заменить поражённый участок кости специальным эндопротезом — устройством, которое ставится внутрь тела.
Шишка в ноге оказалась злокачественной опухолью — Лиза прошла химиотерапию и сложную операцию
Без лечения это заболевание смертельно опасно. «Даже при использовании современных лекарственных средств и хирургических методов пятилетняя выживаемость пациентов — около — отметили в клинике Мешалкина.
По словам Жеравина, некоторые врачи, не делающие дополнительные исследования, могут назначить пациенту противовоспалительные процедуры и физиотерапию — и это не только не даст результата, но и может ухудшить течение болезни.
Врачам удалось сохранить ногу Лизе — они заменили часть кости специальной конструкцией
За пару месяцев новосибирцы собрали около 500 тысяч рублей на покупку устройства.
Лиза ходит не идеально, но врачи подчёркивают, что главным было сохранить её ногу
Сама Лиза рассказала, что спустя два дня после операции она встала на ногу, а через пару месяцев начала сама ходить. Она призналась, что и правда боится наступать на неё полностью. По словам врача, дело не только в психологическом барьере.
Александр Жеравин показывает девушку, которой поставили эндопротез в плечо. Она не только может двигать им, но и играет на пианино — специально записала для доктора видео
Лизу наблюдают онкогематолог и онкоортопед — она приезжает на приём раз в три месяца. Александр Жеравин добавил, что некоторые пациенты с такими патологиями, уезжающие лечиться в московские больницы, лишены возможности так часто приезжать на консультации. Это опасно, поскольку медики могут вовремя не заметить осложнения или воспалительные процессы, возникающие у ослабленного химией организма.
Но врач признал, что за Уралом дефицит не только квот, но и специалистов-онкоортопедов. По его словам, кроме центра клиники Мешалкина такие операции могут сделать в Томском НИИ онкологии и Иркутском онкодиспансере.
Недавно врачи новосибирского центра нейрохирургии тоже поделились историей спасения мужчины с опасной болезнью, которая встречается у одного из ста тысяч пациентов. Мужчина постоянно спотыкался и думал, что проблемы в ногах, а оказалось, что у него редкая аномалия в позвоночнике.
Мария Морсина
Фото Ольги Бурлаковой
Александр с женой Юлией. Фото: Yulia Bocharova / Facebook
19-летний Александр Бочаров, конечно, не был готов к ампутации левой ноги. Он старался избегать этой темы и менял врачей, как только те начинали говорить про операцию. С юношеским максимализмом и пафосом Александр заявлял маме, что хочет, опустив голову, видеть оба ботинка.
К тому моменту он уже несколько лет боролся с остеосаркомой. В левую ногу вместо сустава, который пришлось удалить вместе с опухолью, ему поставили эндопротез — искусственный сустав, но, как это часто бывает, возникло инфицирование. Пока врачи боролись с инфекцией, случился рецидив опухоли, она поразила больший участок, появились метастазы в легких, и ампутация ноги, причем на достаточно высоком уровне, была уже вопросом жизни, а не желания. К тому же опухоль росла и доставляла сильную боль.
Сразу после операции он почувствовал облегчение. Год ходил на костылях, а потом попросил самый простой в использовании протез, чтобы как можно быстрее научиться им пользоваться.
— Давай сделаем тебе получше? — предлагали врачи.
— Нет, я хочу, чтобы встал и пошел. Чтобы дорогу можно было перейти, пока горит зеленый свет светофора.
Первый протез Александра был по сути палкой, сгибающейся в области колена, и как научился он ходить на этой палке — неправильно, резко — так и продолжает ходить неправильно уже на суперсовременном протезе за три миллиона рублей. На самом деле была еще одна причина, почему Бочаров не думал о качестве протезирования — три года после операции, до 2010-го, он был пациентом паллиативного отделения.
Сейчас у Александра современный электронный протез
— Прогноз неблагоприятный, я скоро умру, зачем мне этот протез? Я такие соображения никому, конечно, не озвучивал, особенно маме. Пока я занимался метастазами в легких. И в принципе, так как я уже на костылях адаптировался и так как мне убрали основной источник боли и дискомфорта, для меня это уже была свобода.
Я жил в 60 километрах от Москвы, в деревне, но при этом на этих костылях ездил в Москву — идти мне 400 метров до остановки, потом ехать полтора часа в автобусе, потом эскалаторы, метро, час пик. Сначала я просил друзей сопровождать меня, потом подумал, что они же не могут быть постоянно со мной, у них свои дела, а мне надо справляться самому. Иногда в метро в час пик меня толкали, я падал. Правда, не всегда помогали подняться. Сначала меня это удивляло, а потом я спокойно стал к этому относиться — у каждого свое видение проблемы.
Когда, вопреки прогнозам, Александр Бочаров вошел в ремиссию, друзья-благотворители помогли ему купить электронный протез. Еще через несколько лет он получил протез от государства.
— Когда тебе дают протез, кажется, что все просто — наденешь и пойдешь, ты же раньше ходил, знаешь, как это делать на двух ногах. Но оказывается, здесь давит, тут жестко, там неудобно, и тогда ты думаешь — на нем стоять-то невозможно, как на нем ходить вообще? — рассказывает Александр. — Потом протезисту говоришь, где тебе мешает, и он исправляет эти моменты, потому что иначе будет постоянно натирать и образуется рана на культе. Дальше учишься ходить: сначала брусья, ты вдоль них ходишь с двумя опорами, тебе рассказывают, как ставить ногу, как плечи держать. Лучше это делать перед зеркалом, потому что мозг автоматически идет по пути наименьшего сопротивления — протезом ты неосознанно делаешь короткий шаг, а своей ногой длинный. Надо мозг переучивать.
Настройка протеза
Все зависит от того, насколько человек хочет научиться ходить, говорит Бочаров. Кто очень хочет, может освоить протез за месяц, кто ленится, как он, тому нужно больше времени, а кто-то совсем отказывается от протеза или использует его возможности по минимуму, в основном передвигаясь на костылях, потому что считает, что не справится.
— Вообще научиться ходить на протезе — это как научиться ездить на велосипеде, не нужна ни физическая подготовка особенная, ни особые усилия. Нужно понять технику и научиться держать баланс, но, конечно, лучше, когда занимаешься с реабилитологом и поддерживаешь в тонусе не только мышцы ампутированной ноги, но и все тело, — рассказывает Александр.
Государство предоставляет бесплатно два протеза — для душа и основной, основной можно менять раз в три года. В случае с онкологическими больными государство оплачивает дорогой электронный протез, только если человек пять лет прожил в ремиссии. Почему именно такая цифра, Бочаров не знает, ведь рецидив может возникнуть и на шестой год. Неэлектронные, которые тоже очень активны, но стоят до миллиона рублей, можно получить сразу.
Протез ноги — модульная конструкция, то есть состоит из нескольких частей: стопа, она компенсирует нагрузку на спину, смягчает удары, потом голень, коленный модуль и культеприемная гильза, которая уже крепит протез к культе. Есть еще поворотный модуль, удобная, маленькая, но очень дорогая штука. За счет этого можно подогнуть ногу под себя или, наоборот, поднять на уровень рук, чтобы, например, завязать шнурки. Выглядит не очень приятно, поэтому Александр всегда предупреждает, когда собирается это сделать. Устройство культеприемной гильзы позволяет носить протез неограниченное количество времени. Ощущение, говорит Бочаров, такое же, как когда долго ходишь в обуви — теоретически в ботинках можно даже спать, но какое облегчение чувствуешь, когда снимаешь их после долгого дня.
Современный электронный протез — это практически собственная нога. Он, конечно, стоит, как дорогой автомобиль или однокомнатная квартира в недалеком Подмосковье, зато почти полностью обеспечивает качественную жизнь, только получить его непросто — придется как минимум сразиться с бюрократической машиной. Чтобы государство оплатило протез за три миллиона, Бочаров прошел повторное медицинское освидетельствование и подтвердил инвалидность.
— Несмотря на то что у меня есть все документы, там проверили все, вплоть до того что измерили рост, объем груди. Они выясняют, насколько он тебе нужен, так как есть определенные показания и противопоказания, и они парадоксальны, — рассказывает Александр. — На электронном протезе легче и безопаснее ходить, ему можно больше доверять, это позволяет снизить нагрузку на здоровую ногу, позволяет активнее ходить по лестницам и тратить на это меньше энергии. И наоборот, чтобы ходить на неэлектронном протезе, нужен определенный навык, там идет сильная нагрузка на суставы, перекос по спине, поэтому возникают проблемы с позвоночником и сердечно-сосудистой системой. А по закону человеку, у которого и так уже есть проблемы с этим, положен протез, на котором тяжело ходить.
На своем электронном протезе Бочаров передвигается без проблем. Более того, сейчас у него сломана нога, поэтому протез берет на себя основную нагрузку. Александр надевает его с утра, как только просыпается. Чтобы умыться, наклоняется над раковиной, зафиксировав положение коленного модуля так, как если бы это была его собственная коленка. Он спускается и поднимается по лестнице, ходит в походы в горы, ездит на велосипеде, катается на коньках, серфит и занимается фехтованием.
Александр на тренировке
В ответ на вопрос, что нельзя делать, если у тебя протез ноги, Александр смеется:
— Не знаю, придумайте что-нибудь. Мне ничего в голову не приходит.
Подзарядка протеза в машине
А недавно Александр встал на беговой протез:
— Нельзя передать эти ощущения, когда ты 12 лет не прыгал и не бегал. Я забыл, как прыгать на двух ногах, сначала мне даже помогали — держали за руки. Прыгаешь как дурачок и не можешь остановиться, набегаться, напрыгаться. Я же раньше, как Форест Гамп, всегда бежал. Такое счастье было снова испытать эти ощущения.
Еще 10 лет назад, когда Александр шел по улице в шортах и светил новеньким механическим протезом, люди оборачивались и едва не показывали пальцем. Сейчас человеком с протезом руки или ноги никого уже не удивишь, но даже в те не самые простые времена у Александра не было главного, что мешает жить полноценно, — синдрома инвалида.
— Я не ощущал себя инвалидом благодаря моим друзьям. Невзирая на то, что я был на химии, без волос и ресниц, на костылях, прятался от солнца, они проводили со мной время и прекрасно справлялись с тем, чтобы меня никто не пнул, не толкнул в толпе. Без сожаления, без жалости, они относились спокойно к моей болезни, а о помощи зачастую не надо было даже просить — они сами видели, что мне нужно, — рассказывает Александр.
С протезом Александр Бочаров ведет активный образ жизни
— Некоторые настолько боятся ампутации, что 15 лет мучаются с этими инфекциями, врачи кульбиты делают, пытаются сохранить ногу, а она уже нормально не функционирует. Одна девушка так 14 лет жила, потом все-таки решилась на операцию, причем ей ампутировали ногу с вычленением бедра из таза. Протезист спрашивает меня через какое-то время, где она, почему не приходит делать протез. А ей некогда, нога ей не мешает, она зажила — конкурсы красоты для инвалидов, мероприятия разные, у детей олимпиады.
Для своих детей Александр придумал историю — говорит, что пират. Сын-второклассник доказывает друзьям, что папа воевал на море, сражался с Саркомотом, тот его ужалил, другой пират наступил на ногу. А крови много было? — спрашивают дети. — Много! — отвечает, — но потом доктор на корабле все зашил.
После публикации ЕАН о судьбе 33-летней тагильчанки Оксаны Кирилловой, у которой местные медики не смогли вовремя диагностировать рак, женщину наконец-то прооперировали. Ей пришлось ампутировать ногу. Подробности – в материале ЕАН.
О результатах операции нам сообщила мать Оксаны Татьяна.
В целом, несмотря на опасения врачей, пациентка перенесла операцию успешно. Сейчас она хотя и ослаблена, но находится в сознании. Уже запланировано дальнейшее лечение и реабилитация.
Протез, конечно, можно получить и бесплатно через соцстрах. Только медики уже предупредили, что он окажется бесполезным.
Дело в том, что Оксане конечность ампутировали очень высоко и стандартные ортопедические изделия в этом случае не подходят. Не говоря уже о том, что и в обычных случаях протезы, полученные через соцстрах, при использовании доставляют значительную боль. Еще одна проблема – для получения средств реабилитации от государства необходимо выждать большую очередь.
Сейчас семье необходимы средства на приобретение подходящего протеза. Перечислить деньги можно на карту Сбербанка 5336690150771766.
Кроме реабилитации Оксане назначили еще и химиотерапию, чтобы бороться с метастазами в легких. Лечение начнут, когда подживет операционная рана – примерно через три недели.
Напомним, огромная опухоль на ноге молодой женщины, жительницы Нижнего Тагила, выросла буквально за несколько месяцев. В марте она обнаружила маленькую шишку и почувствовала боль. Тагильские врачи сначала приняли новообразование за гематому, а потом, когда уже возникло подозрение на онкологию, в больнице затерялись анализы. В итоге диагностика затянулась, опухоль тем временем агрессивно росла, и в мае в областном онкоцентре в Екатеринбурге у Оксаны диагностировали уже четвертую стадию.
Врачи предложили ей сделать ампутацию, но к этому молодая женщина, активно занимавшаяся спортом, оказалась не готова. К тому же положительный эффект дала химиотерапия. Однако сценарий лечения ей почему-то изменили. Пациентка почувствовала себя хуже и уже согласна была на ампутацию. Тут от операции отказались уже врачи. Они говорили, что Оксана слишком слаба и не перенесет серьезное хирургическое вмешательство. Химиотерапевты, в свою очередь, отказались продолжать лечение Оксаны препаратами, пока ей не сделают ампутацию.
Женщина оказалась в безвыходном положении, семья начала собирать деньги на поездку в Москву, чтобы там специалисты назначили хоть какое-то лечение.
16-летней Лизе могли ампутировать ногу, но вместо этого ей поставили протез за 500 тысяч
Вскоре у Лизы случился приступ эпилепсии, и Нина сильно забеспокоилась. Мама отвела дочь в поликлинику, там врачи сделали рентген и сказали, что, вероятно, в ноге злокачественное новообразование. Девочку отправили в детскую больницу скорой помощи на Красном проспекте, где врачи взяли ткань на анализ. Гистологическое исследование подтвердило — это саркома Юинга левой большеберцовой кости.
Лиза с матерью Ниной идут по коридору центра онкологии и радиотерапии клиники Мешалкина
По телефону её записали на консультацию — и так Лиза попала на приём к руководителю центра онкологии и радиотерапии клиники, врачу-онкологу Александру Жеравину. Врач предложил заменить поражённый участок кости специальным эндопротезом — устройством, которое ставится внутрь тела.
Шишка в ноге оказалась злокачественной опухолью — Лиза прошла химиотерапию и сложную операцию
Без лечения это заболевание смертельно опасно. «Даже при использовании современных лекарственных средств и хирургических методов пятилетняя выживаемость пациентов — около — отметили в клинике Мешалкина.
По словам Жеравина, некоторые врачи, не делающие дополнительные исследования, могут назначить пациенту противовоспалительные процедуры и физиотерапию — и это не только не даст результата, но и может ухудшить течение болезни.
Врачам удалось сохранить ногу Лизе — они заменили часть кости специальной конструкцией
За пару месяцев новосибирцы собрали около 500 тысяч рублей на покупку устройства.
Лиза ходит не идеально, но врачи подчёркивают, что главным было сохранить её ногу
Сама Лиза рассказала, что спустя два дня после операции она встала на ногу, а через пару месяцев начала сама ходить. Она призналась, что и правда боится наступать на неё полностью. По словам врача, дело не только в психологическом барьере.
Александр Жеравин показывает девушку, которой поставили эндопротез в плечо. Она не только может двигать им, но и играет на пианино — специально записала для доктора видео
Лизу наблюдают онкогематолог и онкоортопед — она приезжает на приём раз в три месяца. Александр Жеравин добавил, что некоторые пациенты с такими патологиями, уезжающие лечиться в московские больницы, лишены возможности так часто приезжать на консультации. Это опасно, поскольку медики могут вовремя не заметить осложнения или воспалительные процессы, возникающие у ослабленного химией организма.
Но врач признал, что за Уралом дефицит не только квот, но и специалистов-онкоортопедов. По его словам, кроме центра клиники Мешалкина такие операции могут сделать в Томском НИИ онкологии и Иркутском онкодиспансере.
Недавно врачи новосибирского центра нейрохирургии тоже поделились историей спасения мужчины с опасной болезнью, которая встречается у одного из ста тысяч пациентов. Мужчина постоянно спотыкался и думал, что проблемы в ногах, а оказалось, что у него редкая аномалия в позвоночнике.
Мария Морсина
Фото Ольги Бурлаковой
Неверный диагноз
В мае прошлого года 34-летняя жительница Екатеринбурга Дарья Антропова обнаружила на левой ягодице шишку. Размер образования на ощупь был примерно с куриное яйцо. Девушка испугалась и решила, что это последствия неудачной поездки в междугородней маршрутке — обычный болезненный ушиб. Однако вскоре выяснилось, что все гораздо серьезнее.
Так Дарья выглядела до болезни
А дальше все как в тумане: бесконечные коридоры, кабинеты, направление в областной онкологический диспансер, очереди, лестницы, анализы и, наконец, диагноз.
После прохождения первого курса химиотерапии Дарье сделали KТ. Исследование показало, что опухоль незначительно уменьшилась. Помимо этого, у пациентки улучшилось самочувствие, прошли боли, стало легче сидеть.
Второй, третий и четвертый курсы прошли менее удачно. После последнего Дарье вновь провели KТ, результаты которой стали для нее шоком. Оказалось, что опухоль увеличилась на 5–7 см. Лечащий врач направил пациентку на биопсию. Исследование показало, что у девушки вовсе не лимфома/лейкоз, от которого ее лечили полгода, а совсем другое заболевание — экстраскелетная саркома Юинга.
А это заключение, где уже фигурирует саркома
Дарью выписали и опять отправили в онкодиспансер.
Последний шанс
В областном онкологическом диспансере девушку еще раз направили на обследования. К тому времени опухоль стала еще на несколько сантиметров больше.
Множество знакомых и просто неравнодушных людей следят за страничками Дарьи в социальных сетях. Девушка пишет посты, в которых постепенно рассказывает свою историю борьбы с болезнью.
В клинике им. Блохина саркому Юинга у Антроповой подтвердили. На этом взаимодействие между медчреждением и пациенткой пока прекратилось. Лечиться на расстоянии сложно.
По возвращении в Екатеринбург состояние Дарьи усугубилось. Ее положили в стационар онкологического диспансера для наблюдения. Оказалось, что опухоль начала распадаться, отравляя организм и образовывая на теле страшные язвы. Кроме всего прочего, лопались вены, сочилась кровь с дурнопахнущими примесями. Приходилось делать перевязки по 6–8 раз в день, чтобы сохранить чистоту ран. В легких обнаружились метастазы.
Этот период пациентке удалось пережить только благодаря обезболивающим.
А недавно Дарью Антропову выписали домой на паллиативную помощь, грубо говоря, умирать. Так девушка считает сама. Врачи сказали ей, что больше ничего сделать не могут, ведь теперь даже операция невозможна. Девушка просто ее не переживет. Химиотерапия тоже противопоказана из-за интоксикации организма и плохих показателей.
Несмотря на все свои злоключения, Дарья не утратила надежду в лучшее. Ей хочется вылечиться, вернуться на любимую работу в рекламной сфере, быть рядом с супругом, видеть мир, дышать и просто жить. А на днях она обратилась к подписчикам своей странички в Instagram за помощью. Просила, по сколько не жалко, скинуться ей на лечение в Москве. В частной клинике, которая согласилась ее принять для проведения таргетной терапии (это лекарственное лечение, высокоэффективно при наличии активирующих мутаций в опухоли и в целом хорошо переносится. Серьезные нежелательные явления регистрируются значительно реже, чем при проведении химиотерапии, – прим. ред.).
За сутки сбор в 1 000 000 руб. был закрыт.
Теперь у екатеринбурженки есть шанс на выздоровление.
Корреспонденты 66.RU обратились в Свердловский областной онкологический диспансер с просьбой прокомментировать ситуацию. Нас интересовали ответы на следующие вопросы:
- Пациентка считает, что ее полгода лечили не от той болезни из-за ошибки специалистов СООД. По какой причине могла произойти неверная постановка диагноза? Могут ли быть у лимфомы/лейкоза схожие показатели и одна клиническая картина с саркомой?
- Может ли лимфома/лейкоз переродиться в саркому? Возможно ли такое в природе?
- Могли ли в лаборатории как-либо перепутать материалы? Будет ли сейчас организована какая-то проверка?
А вот ответ, который мы получили:
Читайте также: