Клуб хорошие люди онкология

20 октября 2016
71517
6

В октябре 2013 года я неожиданно нащупала у себя в груди довольно большое уплотнение, которое появилось как будто мгновенно. Оно меня не беспокоило, не болело, но я всё равно пошла к врачу. В платной клинике, где я наблюдалась, меня осмотрела маммолог-онколог — повода не доверять ей не было. Мне сделали УЗИ, и врач сказала, что это фиброаденома. Я попросила сделать пункцию, но доктор отказала: мол, ничего страшного нет и я могу спать спокойно до следующего визита. Я всегда доверяла специалистам, мне и в голову не приходило сходить куда-то ещё, усомниться, перепроверить. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что очень халатно отнеслась к своему здоровью и к самой себе. Я не думала о плохом: раз врач так сказала, значит, всё хорошо.

На следующий осмотр я должна была прийти через три месяца. Я продолжала жить в прежнем режиме, абсолютно не сомневаясь в том, что здорова. Мы с семьёй поехали на море — это был долгожданный отдых в замечательном месте. Именно там я почувствовала боли в области груди — резкие, простреливающие — меня это сильно насторожило и напугало. С того момента эти ощущения стали регулярными. Вернувшись в Москву, я снова обратилась к врачу, но уже в специализированный маммологический центр.

Мой диагноз — рак молочной железы Т4N0M0: у меня была опухоль довольно внушительного размера, но лимфоузлы не были задеты, и метастазы тоже не обнаружили. Тип рака — HER2(+++), 3B стадия. Химиотерапию я проходила в Российском онкологическом научном центре имени Н. Н. Блохина; я попала в КИ — клинические исследования, где проверяли эффективность нового препарата по сравнению с другим существующим на рынке. Лечение шло по плану, который наметила мой химиотерапевт. Мне провели восемь курсов химиотерапии: каждый 21 день мне вводили через капельницу препараты, воздействующие на опухолевые клетки. После всех курсов опухоль существенно уменьшилась.

Потом последовала радикальная кожесохранная мастэктомия с одномоментной реконструкцией тканевым экспандером (временным силиконовым имплантом, объём которого может увеличиваться за счёт заполнения его специальным раствором; позднее его заменяют на пожизненный имплант) — мне удалили левую молочную железу и 13 лимфоузлов. Далее была лучевая терапия (воздействие на опухолевые клетки ионизирующим излучением), и через полгода после мастэктомии мне сделали восстановительную пластику груди. Год после химиотерапии я получала таргетный препарат, который блокирует рост и распространение злокачественных клеток, а также применяется в профилактических целях для предупреждения рецидива.

Сложно было всё — но если физическую боль можно было перетерпеть, то со своим психологическим состоянием приходилось серьёзно работать. Я себя уговаривала, иногда жалела, плакала — делала всё, чтобы моё подавленное состояние не переходило на других. Моя болезнь практически не отражалась на моих родных и близких. Я продолжала жить, как и прежде, усиленно занималась с ребёнком, готовила его к школе. Всегда улыбалась, всегда была позитивна, порой сама утешала родных, ведь им тоже было несладко. Боль от лечения невозможно передать словами — это было очень страшно, очень тяжело, порой мне казалось, что я нахожусь на пределе своих возможностей. Я не знаю, что было тяжелее, — химиотерапия или лучевая терапия: и то и другое я переносила крайне плохо.

Легче всего мне дались две операции — на фоне химиотерапии и лучевой терапии боль от них казалась мне укусами комара. Я очень просила убрать обе груди — я желала избавиться от них, чтобы не осталось ни следа от рака. Я очень благодарна своему хирургу: он не хотел ничего слышать о полном удалении, сказал, что я молодая и что мне ещё жить дальше. Евгений Алексеевич пообещал, что сделает всё как надо, и попросил меня ни о чём не переживать — больше вопросов я не задавала. Сейчас у меня замечательная грудь, очень красивая, очень мне идёт — тем более что бонусом ко всему стало увеличение груди, о котором я сама попросила врача. Моё восприятие себя очень изменилось: я перестала видеть в себе одни недостатки, научилась воспринимать себя адекватно, не обижаться на себя, не ждать, а делать всё сейчас — ведь завтра наступит новый день и придут новые желания. Я полюбила себя — может, не до конца, но я полюбила свое тело, свою новую грудь, шрамы. Мне всё сейчас в себе нравится, несмотря на набранный вес, болезненный вид, отсутствие волос. Я люблю себя, и точка.

Специально для этого материала мы поговорили с героинями информационной кампании Благотворительного Фонда Константина Хабенского #РАКЛЕЧИТСЯ, которые на собственном примере попытались объяснить, как можно помочь другу, который столкнулся с раком, а что — наоборот, может испортить отношения с онкобольным.

Наталья Чибисова, 4 года в ремиссии

Все эти чувства не проходят одним днём и зачастую люди боятся рассказать о своём диагнозе даже родственникам. Когда человек находится в таком состоянии, очень важно, чтобы рядом были люди, которые могут адекватно воспринимать ситуацию!

Во-первых, важно понимать и принимать диагноз заболевшего человека. Ни в коем случае нельзя недооценивать ситуацию. Диагноз рак — это правда серьезно и относиться к этому нужно соответствующе. Здесь важно соблюдать баланс. Например, когда я узнала об онкологии, некоторое время мне не хотелось рассказывать своим знакомым и даже близким друзьям о совсем диагнозе. И лишь спустя достаточно продолжительное время я нашла в себе силы это сделать. Мне захотелось поделиться с ними, потому что я поняла, что от друзей и близких я получу не сострадание и жалость, а поддержку: и моральную, и материальную, и физическую: иногда даже самое простое объятие может наполнить силами.

Наталья уже 4 года находится в ремиссии

Мне повезло, что в моем окружении оказались люди, которые были готовы помочь. Они просто брали и делали все, что было необходимо, а порой даже не спрашивали — просто интуитивно помогали. В начале мне было тяжело принимать их помощь. Я ощущала себя неполноценно, ущербно, чувствовался некий душевный надлом. Часто человек задумывается, что подумают про него, когда он открыто расскажет о своем диагнозе.

Я помню свои ощущения, как мне очень хотелось с кем-то посоветоваться и принять решение о дальнейшем лечении на основании достоверной информации, но, к сожалению, кроме интернета других источников не было. Конечно, был врач, который сухо излагал суть дела, предлагая конкретный план лечения. А мне уже нужно было решить, принимать этот план лечения или нет. Это было тяжело! Права на ошибку нет, как у сапера. Если бы в тот момент рядом со мной был человек, который мог бы ответить на все мои вопросы и дать мне ту информацию, которой так не хватало, то переживаний было бы значительно меньше. Тогда я справилась с поставленной задачей и приняла единственно верное для меня решение, но оно далось крайне тяжело. Это было серьезное испытание в моей жизни. Очень важно в такие моменты не закрыться и не остаться одному наедине с самим собой.

Думаю, что очень важным моментом является то, что человеку обязательно нужно выговориться и порассуждать не тему того, что произошло, почему это произошло и для чего это произошло. Почему болезнь пришла именно к нему. И в такие моменты лучше всего обратиться к профессионалу, а не к коллегам, друзьям и знакомым.

Не стоит воспринимать психолога, как человека в белом халате. Прежде всего, он — врач, который действительно сможет помочь. Несмотря на то, что в нашей стране культура общения с психологами еще только развивается, я считаю, что беседа психолога с онкобольным — это очень важный момент, а развитие психологической службы в онкодиспансерах просто необходимо. В свою очередь я могу дать совет всем, кто так или иначе сталкивается с онкологией у близких, знакомых и друзей. Никогда не навязывайте свою помощь, не задавайте слишком много вопросов, просто быть по-настоящему рядом — вот наивысшая ценность, которой вы можете обеспечить заболевшего. Пытайтесь делать все то, что вы делали для этого человека и раньше: зовите погулять, приходите на чай, рассказывайте новости из своей жизни, просите совета. Только тогда тот, кто так вам дорог, не будет закрываться и оставит шанс на продолжение жизни (а не болезни) для себя и всех окружающих.

Ольга Майер, в ремиссии 1 год

Ольга Майер в ремиссии уже год Фото: из личного архива

Мария Идрисова, готовится к трансплантации костного мозга

Вот, что точно не советую говорить (и я и мои другие знакомые в больнице сталкивались с подобным):

1) А у нас соседка пять лет назад умерла от твоего диагноза;

2) Ты держись и крепись!

3) А ты точно доверяешь врачам?

4) Я слышал, что рак лечится содой!

5) Давай я тебе БАДы принесу, зачем тебе больница?

"Мне намного проще, когда я чувствую себя не каким-то инопланетянином, вокруг которого что-то происходит и все стараются это показать, а обычным человеком, точно таким же, как и до постановки диагноза", говорит Мария Идрисова Фото: из личного архива

6) и самое ужасное, что только можно представить: уходи из больницы срочно, тебя не вылечат!

Ещё один тонкий момент: онкология и онкогематология зачастую подразумевает диету, и не просто ограничения в питании, а такую диету, от которой зависит жизнь пациента (без преувеличения), поэтому, прежде чем принести какую-либо еду в больницу, нужно спросить, что можно, а что нельзя. И как же любят родственники приносить и потом навязывать то, что представляет смертельную опасность. Толерантность должна быть во всем!

Мне кажется, что самые близкие люди пациента могли бы сделать что-то вроде обещания на перспективу, например, своему ребенку: сынок, когда ты поправишься, и врач разрешит нам — мы с папой повезём тебя в Карелию , так что давай, набирайся сил и подумай, где именно ты хотел бы там побывать! А дальше пациент, хоть и ненадолго, отключается от лечения и полностью погружается в фантазии, в которых он уже преодолел болезнь! Так он ещё и запрограммирует себя на успех.

ВАЖНО

Москва. 15 июля. INTERFAX.RU - Сенатор от Хабаровского края Елена Грешнякова заявила, что с февраля не может получить информацию о состоянии здоровья арестованного Николая Мистрюкова, который дал показания на губернатора Сергея Фургала по делу о заказных убийствах. Она сказала это, когда в Совете Федерации выступала омбудсмен Татьяна Москалькова.

"Есть данные, что Мистрюков в СИЗО заболел раком и ослеп. Связь с ним на сегодняшний день потеряна", - сказала она.

Сенатор 3 февраля 2020 года направляла Москальковой запрос по жалобе жены Николая Мистрюкова, который содержится в СИЗО "Лефортово", и просила помочь организовать независимое медицинско-психологическое обследование арестованного. 27 мая Грешнякова получила ответ, что ее заявление направлено первому замдиректора ФСИН Анатолию Рудому.

Сенатор добавила, что по данным представителей ОНК, посетивших Фургала в СИЗО, "у него начались проблемы со здоровьем, которые могут представлять опасность его жизни".

Грешнякова также попросила Москалькову "подключиться для контроля за соблюдением прав человека в ВКУ СИЗО №2 ФСИН России в отношении Фургала Сергея Ивановича, который там сейчас содержится".

Губернатора Фургала задержали 9 июля и арестовали по обвинению в организации заказных убийств бизнесменов в 2004-2005 годах. Сообщалось, что обвинение в его адрес построено на показаниях бизнесмена Мистрюкова, который был арестован в ноябре 2019 года по обвинению в причастности к этим убийствам.

14 июля с Мистрюковым сумели пообщаться члены ОНК Москвы. Ева Меркачева затем написала в "МК", что он ослеп на один глаз из-за отслоения сетчатки и что у него диагностировали рак органов малого таза. Он не жалуется на обращение в СИЗО, но переживает, что его не обследуют и не лечат, в том числе не дают обезболивающее. В больнице, куда его вывозили три недели назад, манипуляции с ним проводили без обезболивания. До сих пор он отказывался показываться правозащитникам и к ним выходить, потому что ему не объясняли, кто хочет его видеть.

Между тем 10 июля информированный источник сообщил "Интерфаксу", что Мистрюков взят под госзащиту и обеспечен личной охраной. По его словам, предприниматель заключил со следствием досудебное соглашение о сотрудничестве, в рамках которого дал показания, изобличающие Фургала в организации убийств.

По данным аналитической системы "СПАРК-Интерфакс", ООО "Торэкс-Хабаровск" на 50% принадлежит Ивану Манохину, оставшиеся доли (по 25%) - гендиректору "Дальпромснаба" (Хабаровский край) Мистрюкову и Ларисе Стародубовой, которая, по данным СМИ, - жена Фургала (ее доля в управлении у ООО "СКРАП ФАР ИСТ").

Группа "Торэкс" специализируется на обработке отходов и лома черных металлов, выручка от продажи за 2019 год составила почти 22 млрд рублей, а чистая прибыль - 459,5 млн рублей. "Амурсталь" - единственный на Дальнем Востоке металлургический завод, производящий сталь с использованием электросталеплавильной технологии с дальнейшим переделом в сортовой и листовой прокат.

11 лет назад группа богатейших людей планеты во главе с Биллом Гейтсом, Дэвидом Рокфеллером и Джорджем Соросом основала "Хороший клуб", который занялся решением проблем планеты, включая её перенаселение. Последствия работы всемирных филантропов мы наблюдаем именно сейчас: эпидемии, жертвы, цветные революции, власть фармацевтических компаний и купленная богачами ВОЗ. Как такое оказалось возможно?

"Хороший клуб" (Good Club) появился в 2009 году. Его основателями стали миллиардеры Билл Гейтс, Дэвид Рокфеллер, Тед Тёрнер, Илай Броуд и другие богатейшие люди планеты. В одночасье они осознали, что их влияние на человечество может быть гораздо большим, чем раньше, если они объединят усилия. И за 11 лет существования клуба его основатели и члены добились очень многого.

Пандемия коронавируса неслучайна. Она – и причина, и следствие того, что было в планах этих людей ещё более 10 лет назад. Если вы считаете, что перед вами очередная фейковая конспирологическая статья о всемирном чипировании, то в истинности сведений убедиться несложно. Достаточно просто внимательно изучить источники, дать слово заслуженным профессорам и докторам, а также послушать самих "отцов-основателей". Именно тогда все звенья одной цепи свяжутся воедино. Присмотримся ближе.

Первое упоминание о том, что Гейтс и другие миллиардеры создают собственное теневое мировое правительство, мы находим в большой и подробной статье британской Guardian, датированной 31 мая 2009 года. Теневое правительство богачей не было бы теневым, если бы действовало открыто. Именно поэтому поначалу о первой встрече клуба 5 мая 2009 года в Нью-Йорке никто ничего не знал. Вот что пишет Guardian, журналисты которой получили эксклюзив об этой встрече от коллеги из журнала Chronicle of Philanthropy ("Хроника филантропии").

Это самый элитный клуб в мире. Обычные люди в него не приглашаются. На самом деле у них нет даже способа к нему присоединиться. Это Good Club – крошечная группа представителей глобальной элиты миллиардеров-филантропов, которые недавно провели свою первую и очень секретную встречу в центре Нью-Йорка,

– было сказано в статье одной из самых влиятельных газет Великобритании.

Встречу организовал Гейтс, а её причина формулировалась как "поиск ответа на глобальный экономический спад и многочисленные кризисы в области здравоохранения и окружающей среды, которые охватывают весь мир". То есть перед нами были "спасители мира".

Если вы прочтёте эту статью, то вы, как и я, обратите внимание, что тогда никто в мире ещё не понимал, какую власть обретёт в итоге этот клуб избранных. Guardian воспевает их "благие намерения", траты на благотворительность и так далее. И это несмотря на то, что уже тогда главной целью клуба была заявлена борьба с перенаселением планеты (об этом в статье сказано лишь вскользь). И самое важное тут, что "Хороший клуб" – это закрытая организация, которая способна решать судьбы миллионов людей и не отчитываться о своих масштабных действиях вообще ни перед кем.

Гейтсу выгодно, чтобы ВОЗ принуждала страны к вакцинации, несмотря на недоказанность дальнейшей опасности коронавируса с учётом вырабатываемых к нему антител. Фото: Marijan Murat/dpa/Globallookpress

Совокупное состояние всех членов клуба на момент основания превышало 125 млрд долларов, а сама организация очень быстро стала "решать" мировые проблемы. Так, фонд Билла и Мелинды Гейтс взял на себя поддержку ВОЗ и мировых фармацевтических гигантов вроде швейцарской Roche или британской AstraZeneca. Джордж Сорос через свои представительства занялся финансированием "демократических ячеек" в бывших республиках СССР. Словом, винтики закрутились в едином механизме.

Сейчас мы достоверно знаем, что пандемия была если не управляемой, то как минимум плановой (вспомним Event-201 – игру-симулятор китайского коронавируса, проведённую фондами Рокфеллера, Гейтсов и Университетом Джонса Хопкинса ещё до нового коронавируса).

Известно также, что образованная в 1948 году Всемирная организация здравоохранения уже через 10 лет начала терять свою независимость, согласившись принимать деньги от частных фондов. Этот процесс ускорился в 1970-х годах и вышел на принципиально иной уровень с наступлением XXI века. С начала 2000-х годов фонд Гейтсов выделил ВОЗ 2,5 млрд долларов, став основным донором организации. Власть Гейтса над ВОЗ теперь напоминает власть президента в государстве. Вопрос донорства в ВОЗ уже неоднократно разбирался Царьградом.

Добавим к этому владение Гейтсом пакетами акций фармацевтических гигантов, и паззл начинает складываться. Вспомним и рекомендации ВОЗ снабдить все государства мира препаратом Tamiflu производства Roche, чтобы побороть "птичий грипп". Акции фармацевтов тогда стремительно пошли вверх, обогащая Гейтсов и "Хороший клуб", хотя средствами доказательной медицины эффективность препарата так и не была доказана.

В 2015 году Forbes писал, что фонд Гейтсов совместно с Roche купил контрольный пакет в медицинской компании Foundation Medicine, которая, в свою очередь, ранее приобрела генетического гиганта Genentech. Также были заключены соглашения с гигантами Novartis и Celgene. Цель – борьба с раком и генетические тесты, однако Forbes уверен, что таким образом Гейтс вместе с Roche получили широкие возможности биотехнологического синтеза новых препаратов и создания вакцин. Примечательно, что итогом этой сделки стал рост прибыли Foundation Medicine, акции которой с 2013 года рухнули на 32%. Что бы она вообще делала без Гейтсов, верно?

Ещё одним спонсором ВОЗ выступает Глобальный альянс по вакцинам и иммунизации (GAVI), также основанный Гейтсом. Кроме этого, фонд Гейтса вкладывает деньги в организацию CEPI, которая занимается ускорением разработки вакцин. По словам самого Гейтса, победить нынешний коронавирус можно очень просто: необходимо вакцинировать 7 млрд человек. По данным CNBC, фонд Билла и Мелинды Гейтс уже вложил в создание вакцины от коронавируса 250 млн долларов.

Казалось бы, кризис с мировой эпидемией как раз не выгоден мировым фармацевтическим гигантам, так как он обрушивает экономику. На самом деле это не так. Пример с Foundation Medicine подтверждает, что скупка фармацевтических активов и вливание огромных денег в эти компании Гейтсом толкает эти компании вверх. Теперь же пришёл "час икс", когда необходимо закрепить успех. В этом уверен уже известный многим американский "доктор Шива" – Шива Айядурай, инженер-микробиолог Массачусетского технологического университета, который выводит Гейтсов на чистую воду.

В истории медицинского истеблишмента есть традиция всю вину всегда сваливать на вирус. Коронавирусы были всегда и везде. У вас есть частица от них, и у меня они тоже есть в каком-либо варианте. Этот вариант новый, как и множество других. Мы носим в своём теле более 80 триллионов вирусов,

Билл Гейтс же пользуется ситуацией, предлагая вакцинировать всех и каждого в тот момент, когда фактически обладает мировой монополией на создание вакцин в разных странах, а также является теневым распорядителем в ВОЗ, чтобы продвигать свои вакцины и препараты, сказал доктор Шива. Гейтсу выгодно, чтобы ВОЗ принуждала страны к вакцинации, несмотря на недоказанность дальнейшей опасности коронавируса с учётом вырабатываемых к нему антител.

"Если мы хотим заниматься традиционной медициной и развивать западную медицину, почему же тогда изолируются целые экономические системы? 600 тысяч человек уже сейчас умирают в США ежегодно от сердечных заболеваний, 500 тысяч – от рака, 440 тысяч человек – от ошибок врачей. Ещё 200 тысяч – от медикаментов, а 1,6 миллиона человек помещаются в больницы. Почему в этом случае экономика не закрывается?" – задался вопросом доктор.

То, что мы сейчас видим – это несбалансированный подход к медицине. Потому что всё остальное невыгодно фармацевтическим гигантам. Люди должны служить их интересам. Но люди должны наконец понять, что речь не идёт о реальном решении проблем,

Доктор назвал Гейтсов "ворами", укравшими бюджетные деньги, и он прав. Дело в том, что Гейтс, Сорос и остальные члены "Хорошего клуба" выводят деньги в благотворительность, чтобы избежать уплаты налогов. Это и есть та самая кража денег, так как они должны были поступить с их состояний в бюджет, но фактически были изъяты оттуда и пущены в дело по "спасению мира", чтобы приносить им большие прибыли.

Наконец давайте посмотрим на заявления самого Гейтса в последних интервью. Общаясь с журналистами BBC в начале июня, он признал, что вкладывает деньги в программу всемирной вакцинации.

Мы работаем со всеми фармацевтическими компаниями, имеющими достаточные производственные мощности. Мы говорим им: даже если вашу вакцину не выберут, можем ли мы использовать ваши мощности по всему миру, чтобы начать производство этой вакцины быстрее всего, что было раньше?

Пионером глобальной вакцинации Гейтс назвал компанию AstraZeneca, которая должна "помочь миру", произведя всемирную вакцинацию, включая Индию и Китай.

Наш фонд работает с AstraZeneca, и мы их спрашиваем, каков план для Индии, каков план для Китая. Так что если создание вакцины окажется успешным, на что мы надеемся, то на этот случай уже есть глобальный план о её массовом производстве,

В более ранних интервью он заглядывал в будущее и прямо признавал сегрегацию – деление людей на вакцинированных и нет. Кого-то пустят в театр, самолёт, на выставку или на работу, а кого-то – нет. Это ли не принудительная медицина и вакцинация?

"Мы должны иметь подтверждения, кто здоровый человек, а кто нет", – говорил он. Отличительной особенностью вакцинации по-гейтсовски должны стать маркеры – микроскопические метки в коже пациента из смеси полимеров и сахара, которая отражает свет и светится под инфракрасным излучением.

Одним словом, "Хороший клуб" верен своим принципам. Он больше, чем правительство США вместе с Трампом, и больше, чем ООН, все способности ЕС или стран НАТО. Через фармацевтических гигантов план всемирной вакцинации уже претворяется в жизнь на наших глазах.

Именно поэтому всё громче звучат мнения о том, что угроза коронавируса была преувеличена и явлена нам лоббистами крупных корпораций через СМИ и государственные каналы с целью изменить глобальный расклад сил. Закрыть всю Европу, США, Россию, Китай? Истощить их экономики? Для "Хорошего клуба" настал звёздный час. Ведь экономики стран так или иначе вернутся к привычному ритму, но зато какой ценой? К сожалению, в статье уже не получается коснуться программ Гейтса по вакцинации от полиомиелита в Индии, результатом чего стал, как известно, резкий рост детской смертности. Но мы помним и об этом.

И ведь тогда не было никакого коронавируса, а теперь же есть вполне легальный способ уколоть всех. Причём люди пойдут на это добровольно, потому что в заложниках оказалась их нормальная жизнь в нормальном мире с нормальной экономикой. Именно поэтому кому-то было очень выгодно сначала отнять у нас эту нормальную жизнь, чтобы потом продать нам её втридорога вместе с вакциной, которая может оказаться попросту опасной. Мы же помним главную цель "Хорошего клуба"? Необходимо сократить численность населения планеты.

Ячмень

Алексей
Фото: Евгения Жуланова для ТД

Операцию сделали 4 июля 2018 года. Есть теория, что ДНК донора костного мозга влияет на организм пациента вплоть до появления внешнего сходства. Согласно правилам, встреча между донором и реципиентом возможна через два года после пересадки (если оба хотят этой встречи). Алексей хочет и ждет. Ремиссия у него как раз два года, и перемены уже есть.

Рассказывая, Алексей часто прерывается на кашель. А еще путается в датах. И тому и другому есть объяснение.

Для того чтобы организм сосредоточился на выздоровлении, врачи пошли на крайние меры: на сутки отправили гитариста в искусственную кому. Воспаление вылечили, температуру сбили. Но у комы оказалось побочное действие.

Алексей
Фото: Евгения Жуланова для ТД

Потери

Алексей
Фото: Евгения Жуланова для ТД

— Сейчас деньги, успех ушли на второй план. Важна только чистота души. Это ощущение очень сложно поддерживать в обычной жизни. Первое время мне даже было сложно ходить в магазин. Тошнило от изобилия ненужных продуктов…

— Может показаться, что я говорю как сумасшедший, но я всю ситуацию воспринимаю с благодарностью. Мазохизмом немножко попахивает, да?

Алексей улыбается и обнимает Лену.

— Когда есть хотя бы каша без соли и постель, ты счастливый человек. А если тебя еще кто-то любит, ты самый счастливый человек на свете.

15.07.2020 в 09:59, просмотров: 218721

- Жить тут можно, но не долго, - шутит арестованный губернатор Хабаровского края Сергей Фургал, обвиненный в организации убийств. И добавляет: - У меня нет причин для грусти! Я вообще ничего не боюсь.

И как же сильно отличается от него Николай Мистрюков - тот самый, который проходит по одному с ним делу и на показаниях которого и строится обвинение. Да-да, нам наконец удалось увидеть Мистрюкова. До этого несмотря на слезы супруги, которая обращалась в ОНК, он, со слов сотрудников, отказывался даже показаться правозащитникам на глаза. Он жив, но совсем не здоров. Раздавленный психологически, с тяжелейшим диагнозом он, похоже, потерял всякую надежду.

Две арестанта, две беседы. И одно на двоих уголовное дело.

- Нам из-за карантина запрещают проверять камеры, так что мы не можем посмотреть, какая у вас там обстановка. Опишите свои условия. Есть ли все необходимое в камере?

- Сижу один. Камера самая обычная. Есть холодильник. Есть телевизор, но он не работает, потому что нет антенны.

- Во всех карантинный камерах нет антенн. Может, чтобы новые заключенные какое-то время не получали совсем никакой информации (поскольку тут сидят известные персоны, об их делах рассказывают по ТВ и в газетах).

- И я так подумал. Вот газеты мне принесли, но старые – аж за 9 число. Я на тот момент еще на воле был. Так что про себя там ничего не нашел. Ощущение, что я оторван от реальности. Сейчас обо мне говорят? Ругают? Забыли?

- Точно не забыли. Но я вот про радио забыла спросить – оно ведь по правилам внутреннего распорядка СИЗО обязательно должно быть в каждой камере. И не просто быть, а работать.

- Не боитесь заразиться?

- Нет, я вообще ничего не боюсь. До задержания каждую неделю проверялся, сдавал тесты. Я ведь имел контакты по долгу службы с очень большим количеством людей. Но не заразился. А вот родной брат (я самый младший, а он – старший) умер от коронавируса… подключили к аппарату ИВЛ, но не помогло. Делали после смерти вскрытие, диагноз подтверждён на 100 процентов.

- Что у вас с руками? Они все в красных пятнах.

Члены ОНК попросили сотрудников связаться с медиками, чтобы те выдали все препараты.

- Может, на еду? Как она вам тут, кстати?

- Еда как еда. Скажу так – в жизни надо все попробовать. Но долго на ней протянуть сложно, как медик говорю. С точки зрения насыщенности витаминами и аминокислотами она бедная. Но зато калорийная.

Надеюсь, будут передачки.

- Неужели до сих пор не было?

- Да, ни писем, ни телеграмм, ни посылок, ни передач (теплая одежда – это вот только кофточка, что на мне), ни денег на лицевом счету. И это странно. Не думаю, что обо мне все забыли. На суде адвокат сказал, что СИЗО не принимает передачки из-за коронавируса, но вроде родные были тут, узнавали сами. Не очень понимаю ситуацию.

- На прогулки выводят?

- Да, с этим все нормально. Жалко, что тут спортзала нет. Но я и в камере (она же три на четыре?) делаю зарядку. Как в песне.

- Книги принесли?

- О! Они ее всем новеньким, похоже, предлагают.

- Вам могут родные книги заказать в книжном магазине и тут их примут.

- Спасибо за разъяснения! Сын знает мои предпочтения, может, закажет. А вообще я сейчас в основном отсыпаюсь за все последнее дни. Много ведь событий было.

- Психолог вам, как я понимаю, не нужен. К тому же, его все равно сейчас нет в штате.

- А какой смысл в нем? Если просто время провести. А так я по диплому невролог, разбираюсь в высшей нервной деятельности. Могу сам поработать тут психологом, раз нет специалиста.

- Снова юморите?

- Я не вижу оснований для грусти.

«На вас оказывали давление в местах принудительного содержания с целью вашей отставки с поста губернатора? – спросил другой член ОНК. Сотрудники прервали, сказали, что вопрос не относится к условиям содержания. Но губернатор успел ответить:

- Нет, здесь не оказывали. В другом месте требовали этого, да.

Странности с заключенным Николаем Мистрюковым стали происходить незадолго до ареста Сергея Фургала. Они приятели, вместе начинали как предприниматели, потом вместе стали делать политическую карьеру. Его посадили еще в ноябре прошлого года по все тому же обвинению. Но губернатора не трогали, поскольку, видимо, не хватало прямых показаний на него. И вот Мистрюков их дал… Перед этим он писала ему странные письма, просил адвоката, а потом отказывался от защиты (и так много раз). Жена умоляла членов ОНК проверить – жив ли вообще. Он, по словам сотрудников ФСИН, отказался два раза выйти из камеры, даже чтобы просто показаться на глаза. На этот раз все произошло ровно также.

- Он не хочет, мы не можем тащить его силой, -заявил сотрудник. - Общение с членами ОНК - право, а не обязанность.

- Запищите это на видео и покажите нам, - попросила я. - Мы должны убедиться, что это он и что он живой и здоровый, без травм и ранений. На днях писали, что его вывозили в целях безопасности на конспиративную квартиру.

- Где же может быть более безопасно, чем у нас? Его вывозили, но только в больницу. Это дважды было. А видео показать прямо сейчас не можем, у нас нет такой технической возможности. Пишите запросы.

…Между тем в СИЗО с плановой проверкой прибыл депутат Госдумы Иван Сухарев (он читал мою статью Мистрюкове). По камерам его не пустили, ссылаясь на карантин, а общаться с заключенными запретили, ссылаясь на то, что в законе это не прописано. Но долгое его общение с руководством возымело эффект: Мистрюкова неожиданно к нам вывели!

- Передумал, решил все-таки поговорить с вами, - пояснили сотрудники.

Я прошу заключенного снять маску. Да, это он. Но как он изменился! Постарел лет на 20. А какие измученные глаза.

- Вы действительно отказывались от общения с ОНК?

- Да, но я не понял, кто вы. Мне не разъяснили. А потом уже пришли и рассказали подробно, чем вы занимаетесь. Если бы знал, то не отказывался бы.

- То есть вам не передавали, что мы пришли по обращению супруги, которая с ума сходит от страха за вас?

- Передайте ей, что все хорошо (сжал губы, глаза заслезились)

- Вас пытали? Били?

- Нет, я не избит. Пытать можно психологически. Стены тут такие… (по соседству, через стенку - СУ ФСБ – прим.автора)

В СИЗО нормально, кормят хорошо. Только не оказывают лечения. У меня диагностирован рак нескольких органов малого таза. Диагноз переподтвержден. Каждый день дорог. Прогнозы не дают.

- Вас вывозили на освидетельствование на наличие заболевание, препятствующего содержанию под стражей (по постановлению Правительства № 3)?

- Да. Три недели назад, и до сих пор не ознакомили с результатом.

Когда вывозили в онкоцентр, там я был в наручниках, наверное, потому было соответствующее отношение.

- Какое?

- Как к подопытному. На мне студентов тренировали. Они все процедуры проводили без обезболивания. Это было невыносимо. (голос дрожит). Спина мокрая была вся (видимо, от крови – прим.автора). Если мне скажут, что нужна срочная операция, я откажусь – не смогу такое перенести больше. Я многое делал для своего края, налоги платил в бюджет большие, но, видимо, заслужил все это.

- Никто не заслуживает мучений. Мы направим жалобу в Минздрав. А в СИЗО дают обезболивающие?

- Нет. Мне и моих лекарств-то не дают. Я ослеп на один глаз, второй тоже начинает терять зрение. Отслоение сетчатки. Нужен курс лечения, препараты дорогостоящие. Но они только дадут наконец разрешение на лекарства, как что-то происходит. А жена живет в Хабаровске, пока она доберется в Москву – рецепт уже не годен по срокам. Так я и не получал вех нужных мне препаратов. Острая боль постоянно присутствует.

- Мы очень вам сочувствуем и напишем обращение в медуправление ФСИН России.

- Жена нам говорила про ваше странное поведение. Приводила в пример отказы от адвокатов, которых вы сами же просили.

- Да, я отказывался много раз хотя просил. Это происходило после общения со следователем. Он меня убеждал, что адвокат не нужен. Я не выдержал всего.

Читайте также: