Как сьюзен зонтаг назвала рак
Людям всегда было сложно отнестись к тяжелым недугам просто как к болезням. В общественном сознании такие состояния то становились источником иррационального страха и отторжения, то романтизировались. Этой проблеме посвятила эссе писательница Сьюзен Зонтаг, которой болезнь не помешала здраво смотреть на вещи. Разбираемся, что изменилось с момента написания эссе и как общество воспринимает тяжелые заболевания сегодня.
Обнаружив, что больна раком, Сьюзен Зонтаг, перу которой принадлежит множество работ, посвященных осмыслению современности, поступила самым логичным для интеллектуала образом: написала об этом философски-культурологическое эссе.
Далее мы подробнее расскажем о главных идеях этой работы.
Миф представляет собой древнейший способ осмысления окружающей реальности: до определенной степени это работает, позволяя встроить в картину мира даже самые страшные явления. Однако мифологическое мышление склонно к грубым обобщениям и лишает общество возможности разбираться в частностях.
В качестве примеров этих двух подходов Зонтаг приводит рак и туберкулез, которые образуют своего рода бинарные оппозиции.
Мифологемы туберкулеза и рака в культуре
И зачастую эта ситуация становится символом сжигающих душевных переживаний или отверженного положения героев. Романтики порой использовали болезнь как повод удалиться от мира и посвятить себя искусству.
В символической алхимии болезней туберкулез олицетворяет растворение, превращение в жидкость и дематерилизацию, а рак — болезнь роста тканей, связанная с превращением в нечто плотное и твердое.
Туберкулез часто рассматривается в культуре и литературе как болезнь бедноты: в английской литературе от него умирают жители трущоб и сироты в приютах. С этим тезисом можно поспорить, поскольку в других мифогических представлениях туберкулез оказывается также болезнью скучающих аристократов.
От фантазий к истине
Мало того, именно в индустриальном обществе, а следом за ним и в постиндустриальном, смерть вытесняется из повседневных практик и от этого попадает в область табуированного.
Метафоры болезни сегодня
В наши дни и туберкулез легких, и онкологическое заболевание вовсе не обязательно являются приговором. Однако накопленная смысловая нагрузка никуда не пропала, создавая атмосферу безнадежности и ужаса в ситуации, когда людям и без того тяжело бороться с болезнью.
Этому способствует то, что метафоры заболеваний до сих пор используются в повседневной речи, чтобы указать негативные или опасные вещи.
Однако ни колебания общественного мнения, влияющие на инвестиции, ни превращающаяся в официоз благотворительность, в которой есть собственные мифы, не умаляют конкретных человеческих трагедий. Именно это хотела подчеркнуть Зонтаг, призывая к демистификации болезней.
Это был жест, призывающий отойти от уже превратившихся в миф образов манхэттенской благотворительности и посмотреть на женщин, у которых нарушена терморегуляция после процедур и нестерпимо потеет голова.
Метафора рака особенно вредна, потому что упрощает сложные явления, за которыми в реальной жизни стоит личный опыт переживания трагедии, поиск решений специалистами-онкологами, развитие медицинских технологий и множество других сюжетов.
Мы спросили экспертов и специалистов в области здравоохранения рассказать, изменилось ли что-то со времен, о которых писала Сьюзен Зонтаг.
Сохраняется ли онкологическая стигма сегодня?
— Проблема, описанная в эссе Зонтаг, существует и в наше время. Несмотря на то что владельцем информации о диагнозе и прогнозе по закону является пациент, именно в онкологической практике по-прежнему приемлемым считается не сообщать диагноз, либо сообщать его только родственникам вне зависимости от воли пациента. Подобное поведение, согласно принципам патернализма в медицине, естественно, объясняется заботой о психологическом состоянии пациента: слышанные лично мной наставления о том, что не все пациенты готовы воспринять информацию, достаточно сильны для этого и вообще настолько ли необходимо знание.
Зонтаг предполагает, что с развитием химио- и иммунотерапии, выяснением этиологии рака, произойдет изменение восприятия диагноза, что сейчас и наблюдается. Рак больше не тождественен смерти, сам диагноз уже не имеет веса приговора, люди не только готовы слышать об этом из СМИ, но и накапливают положительный опыт взаимодействия с болезнью (как и было в случае с туберкулезом и изобретением стрептомицина, метафорика туберкулеза частично утратилась).
Пути снижения негативного восприятия — создание просветительских медиапроектов, групп пациентов, развитие не только куративной (направленной на излечение самой болезни), но и паллиативной (поддерживающей, улучшающей качество жизни) помощи. Наверное, наиболее верным будет сказать, что в изменении общественного восприятия должны быть заинтересованы и принимать участие все звенья системы: пациенты, врачи, общественные организации. Хочу отметить, что сложно переоценить вклад отдельной личности, как пример — проект врача и пациента Андрея Павленко.
Всегда ли врач должен говорить правду?
— С одной стороны, даже из безвыходных ситуаций иногда все-таки находится выход. Например, в истории борьбы с онкологическими болезнями есть множество примеров исцеления прежде неизлечимых пациентов при помощи новых, экспериментальных методов лечения. Без всякого сомнения, эти люди были спасены только потому, что были хорошо осведомлены о рисках своего состояния.
С другой стороны, в истории медицины есть значительно больше примеров того, как пациенты пострадали от получения информации. Эти мужчины и женщины могли бы жить гораздо лучше и, вероятно, дольше, если бы никогда не узнали некоторые подробности о состоянии своего организма.
Таким образом, в вопросе получения медицинской информации мы должны признать реальную сложность проблемы и отказаться от стремления упрощать вещи там, где простоты быть не может.
Задача врача должна состоять лишь в том, чтобы помочь пациенту выразить свои информационные потребности, а затем позаботиться о том, чтобы пациент получил и правильно понял нужную ему информацию.
Нарушение этого принципа может иметь тяжелые последствия, как для пациента, так и для врача, и я не могу представить себе ситуацию, в которой со стороны врача, без предварительного соглашения с пациентом, было бы правильным утаить или, напротив, получить и огласить информацию. Отрадно видеть, что в наше время все больше научных организаций закладывают этот принцип в основу своей работы и стараются делать свои рекомендации обоснованными не только с научной, но и с моральной точки зрения.
Почему важно общаться и как поддержать человека с диагнозом?
Даже те, кто не сталкивался с такими проблемами, пишут: после того как почитаешь, что ты пережил, становится легче на душе, появляется понимание, что не стоит унывать и опускать руки! Подписчики, которые мне помогли и поддерживали меня, радуются результату и тому, что внесли свой вклад в то, чтобы человек жил. И я думаю, что теперь с моей стороны было бы некрасиво замолчать и пропасть.
Человек, узнавший о своем диагнозе, находится в глубоком стрессе, он очень подавлен. А при лечении, приеме химиотерапий и гормонов становится раздражительным. Близким людям, родственникам и друзьям стоит набраться терпения — где-то побыть рядом и просто помолчать, где-то подбодрить ласковым словом.
Конечно, все люди разные: например, меня раздражало, когда меня жалели, но кому-то это необходимо. Мне никогда не нравилось говорить со знакомыми о болезни. Вообще, лучше всего разговаривать о том, как было хорошо гулять, тусить и делать все, что нравится конкретному человеку, и о том, как будет здорово наслаждаться жизнью после болезни.
- Хронические и неизлечимые заболевания
- Контекст
- Книги
-
24. 09. 2016
Миссис Хардкасл: И моя ли в том вина? Бедный мальчик всегда был слишком болезненным. Школа стала бы ему могилой. Когда он чуточку окрепнет, кто знает, не одолеет ли он латынь за год или за два.
Мистер Хардкасл: Латынь! Как бы не так. Ну уж нет, пивная да конюшня — вот единственная подходящая для него школа.
Миссис Хардкасл: Полно, нам не стоит обижать бедного мальчика, ведь, боюсь, ему не суждено быть с нами долго. Любой, кто взглянет не него, поймет, что он чахоточный.
Мистер Хардкасл: Да уж, если только от чахотки толстеют.
Миссис Хардкасл: Иногда он кашляет.
Мистер Хардкасл: Конечно, если эль попал ему не в то горло.
Миссис Хардкасл: Признаться, я боюсь за его легкие.
Мистер Хардкасл: И я, признаться, тоже; потому что иногда он оглушает, как трубный глас — [из-за сцены доносятся возгласы Тони] — А, вот и он. Поистине, чахоточный персонаж.
Из этой беседы ясно, что связанный с ТБ миф уже был достаточно укоренившимся, ибо миссис Хардкасл — не что иное, как собрание расхожих мнений, присущих лондонскому светскому обществу, которому она подражала и которое составляло аудиторию пьесы Голдсмита. Голдсмит предполагает, что миф о ТБ уже широко известен — ТБ выступает в роли этакой анти-подагры.
Анри Леман. Портрет княгини Бельджозо, 1843 г. Фото: Wikimedia Commons
Генри Пич Робинсон. Угасание, 1858 г. Фото: Wikimedia Commons
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.
Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.
- Новое
- Поднажмем
- Образование
- Хронические и неизлечимые заболевания
- Хронические и неизлечимые заболевания
- Люди с инвалидностью
- Люди с инвалидностью
- Экология
- Дети-сироты
- Дети
Анри Леман. Портрет княгини Бельджозо, 1843 г.
Генри Пич Робинсон. Угасание, 1858 г.
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и фотоистории. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем никакого процента на свою работу.
Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.
На Ваш почтовый ящик отправлено сообщение, содержащее ссылку для подтверждения правильности адреса. Пожалуйста, перейдите по ссылке для завершения подписки.
Исключительные права на фото- и иные материалы принадлежат авторам. Любое размещение материалов на сторонних ресурсах необходимо согласовывать с правообладателями.
По всем вопросам обращайтесь на mne@nuzhnapomosh.ru
Нашли опечатку? Выделите слово и нажмите Ctrl+Enter
- О фонде
- Контакты
- Отчеты
- Для НКО
- Персональные данные
- Пожертвовать
- Стать волонтером
- Частые вопросы
- ВКонтакте
- Telegram
- Youtube
- Дзен
Нашли опечатку? Выделите слово и нажмите Ctrl+Enter
(Протокол № 1 от 20.01.2020 г.)
Благотворительный фонд помощи социально-незащищенным гражданам "Нужна помощь"
Адрес: 119270, г. Москва, Лужнецкая набережная, д. 2/4, стр. 16, помещение 405
ИНН: 9710001171
КПП: 770401001
ОГРН: 1157700014053
Номер счета получателя платежа: 40703810238000002575
Номер корр. счета банка получателя платежа: 30101810400000000225
Наименование банка получателя платежа: ПАО СБЕРБАНК РОССИИ г. Москва
БИК: 044525225
Персональные данные обрабатываются Фондом для целей исполнения договора пожертвования, заключенного между Вами и Фондом, для целей направления Вам информационных сообщений в виде рассылки по электронной почте, СМС-сообщений. В том числе (но не ограничиваясь) Фонд может направлять Вам уведомления о пожертвованиях, новости и отчеты о работе Фонда. Также Персональные данные могут обрабатываться для целей корректной работы Личного кабинета пользователя Сайта по адресу my.nuzhnapomosh.ru.
Персональные данные будут обрабатываться Фондом путем сбора Персональных данных, их записи, систематизации, накопления, хранения, уточнения (обновления, изменения), извлечения, использования, удаления и уничтожения (как с использованием средств автоматизации, так и без их использования).
Передача Персональных данных третьим лицам может быть осуществлена исключительно по основаниям, предусмотренным законодательством Российской Федерации.
Персональные данные будут обрабатываться Фондом до достижения цели обработки, указанной выше, а после будут обезличены или уничтожены, как того требует применимое законодательство Российской Федерации.
Illness as Metaphor
Издательство благодарит The Wylie Agency за помощь в приобретении прав на издание данной книги.
All rights reserved
Болезнь как метафора скачать fb2, epub, pdf, txt бесплатно
Британский посол в Неаполе Уильям Гамильтон, страстный коллекционер и поклонник красоты, получает главное сокровище своей жизни — бывшую любовницу племянника, прекрасную Эмму. Подняв ее со дна общества в высший свет, он, подобно Пигмалиону, превращает свою вульгарную Галатею в настоящее произведение искусства. Но появляется Герой, несгибаемый и загадочный, — прославленный адмирал Нельсон…
Размышления о фотографии, о ее природе и специфических культурных функциях.
Вдохни поглубже. Еще ничего не надо делать, ты не готова. А когда ты будешь готова? Никогда. Никогда.
Это означает, что я должна начать сейчас.
Не начинай, даже и думать не смей, это слишком трудно. Нет, слишком просто.
Дай мне начать, все и так уже началось, теперь мне придется догонять.
Да не так же, дуреха. Невозможно начать, примостившись на краешке стула. Сядь по-человечески.
— выявить факторы подобия и соотношения сфер материального мира, общие принципы организации материи на разных структурных уровнях;
— выделить факторы развития и соответствующие эволюционные тенденции, обосновать вывод о многомерности, разветвлении и ускоренном нарастании процесса эволюции материального мира;
— обосновать тезис о возможном продолжении эволюционного ряда сфер мироздания, составить представление об основных чертах стоящих над ноосферой более совершенных систем природы;
— получить новые аргументы в пользу реальности Всевышнего;
— а также сделать другие, в том числе, необычные выводы, не противоречащие, однако, общепризнанным философским теориям.
19 декабря 2008 г.
Источник: Библиотека "Института Сенергийной Антрополгии" (http://synergia-isa.ru/?page_id=4301#H)
Книга адресована философам, логикам, культурологам и широкому кругу читателей, интересующихся современной французской философией.
Книга предназначена лингвистам, философам, психологам, культурологам, а также преподавателям, студентам и аспирантам гуманитарных вузов и всем заинтересованным читателям.
в философию естествознания
Рецензенты: доктор философских наук, профессор К.Н Любутин;
доктор философских наук, профессор Д.В. Пивоваров;
доктор философских наук, профессор В.С. Хазиев
В монографии рассматривается содержательная сторона идеи возможного построения философии природы, идеи, связанной с реконструкцией творческого наследия выдающихся представителей древнегреческой и немецкой классической философии.
Источник: Библиотека "Института Сенергийной Антрополгии" (http://synergia-isa.ru/?page_id=4301#H)
Каков человек, такова и его философия — это глубочайшее фихтевское положение особенно применимо к советскому философу Эвальду Васильевичу Ильенкову, доказавшему, что даже слепые и глухие от рождения могут со временем стать полноценными членами общества при надлежащем методе воспитания и обучения. Куда нас тащат Ильенков и Коровиков! — обвинительно заявил декан философского факультета МГУ на заседании ученого совета в 1955 году, — Они тащат нас в область мышления. Не бойтесь! Вас туда не затащищь! — молниеносно отреагировал зал. Это пример помогает понять, почему почему почти все наиболее яркие философские работы Ильенкова, едва попадая в орбиту философских споров и научных дискуссий, становились предметом тенденциозной критики, которая переносилась им весьма и весьма болезненно. Проблемы человеческого мышления, сущности творческой деятельности человека — предмет размышлений Ильенкова (1924–1979). Его работы отличают эрудиция, глубина и смелость мысли, нестандартность решений, самостоятельность в поисках ответов на мировоззренческие проблемы и блестящий литературный стиль. В силу обстоятельств прошлых лет многим его трудам был закрыт путь к широкой читающей и мыслящей аудитории. Книга рассчитана на всех интересующихся философией
Особенно забавно обнаруживать, как Сонтаг датирует 1828 годом цитату из Байрона (который умер в 1824-м), относит к 1919 году высказывание Мандельштама о Пастернаке (на самом деле оно относится ко второй половине 1920-х годов), и просто смешно, когда в качестве значимого аргумента в пользу своих выкладок на тему противопоставления туберкулез-рак она приводит смерть кинорежиссера-сюрреалиста Виго от туберкулеза (хотя Виго, действительно болевший туберкулезом, умер на самом деле от лейкемии, то есть от рака).
"Болезнь как метафора" - пространное многостраничное эссе, задачи которого Сонтаг обозначает так: "Я стремилась показать, что болезнь НЕ метафора и что самый честный подход к болезни, а также наиболее "здоровый" способ болеть это попытаться полностью отказаться от метафорического мышления". В предыдущем абзаце вступления, правда, та же Сонтаг пишет: "Болезнь - сумеречная сторона жизни, тягостное гражданство. Каждый из родившихся имеет два паспорта - в царстве здоровых и в царстве больных. (. ) Мне бы хотелось описать не то, как происходит изгнание в страну больных и какова там жизнь, но "карательные" и сентиментальные мифы, коими щедро наделено это печальное царство, то есть описать не реальную географию, а стереотипы национального характера". Для борьбы с "метафорическим мышлением" - чересчур цветисто на мой вкус. Но то вступление.
В центре исследовательского внимания Сонтаг - два диагноза: туберкулез и рак. Также привлекаются материалы из области заболевания и лечения сифилисом и безумием, в исторической ретроспекции временами припоминая холеру и чуму. То, что безумие - явление совершенно другой области не только в медицинском, но и в общекультуном плане, Сонтаг не волнует, как не волнует и то, что она мешает примеры из научных трудов врачей с цитатами из художественной литературы, где болезнь иначально воспринимается иначе, чем в медицине. Но таково свойство мышления всех "прогрессивных интеллектуалов". Тем не менее Сонтаг выстраивает, и довольно убедительно, две феноменологические парадигмы: туберкулез и рак как метафоры порождают вокруг себя определенные социо-культурные и, что особенно любопытно, эстетические мифологемы, которые отчасти сопоставимы друг с другом, но в большинстве случаев находятся друг к другу в оппозиции.
Прослеженная на довольно обширном материале оппозиция туберкулез-рак в культуре и художественной литературе - самое ценное, что есть в эссе Сонтаг. То и другое в свое время (туберкулез в 19-м веке, рак в 20-м) воспринимается как синоним смерти. А "из-за того, что смерть воспринимают нынче как оскорбительно бессмысленное событие, подлежит сокрытию болезнь, повсеместно признаваемая как синоним смерти". Это наблюдение точное, особенно по отношению к раку, который редко даже в разговорах и никогда в официальных заявлениях (особенно в некрологах) не называют "по имени", прибегая к эвфемизмам типа "после тяжелой продолжительной болезни". Но интересны пункты, по которым туберкулез и рак противопоставляются на метафорическом уровне в художественной и бытовой культуре.
1. "Туберкулез воспринимался иногда как средство, усиливающее сексуальное влечение, как болезнь, наделяющая исключительными способностями к обольщению. Рак считается асексуальным".
2. "Туберкулез - это разъединение, таяние, дематериализация, это болезнь жидкостей: тело превращается в флегму, в мокроту, в слизь и, наконец, в кровь; это болезнь воздуха, нужды в здоровом воздухе. Рак - это перерождение, превращение телесных тканей в нечто твердое".
3. "Туберкулез - болезнь времени: жизнь ускоряется, он ярко освещает и одухотворяет ее.(. ) . Рак не столько "болезнь времени", сколько патология пространства. Его основные метафоры относятся к топографии (рак "распространяется", "метастазирует" или "растекается". )"
4. "Туберкулез часто изображается как болезнь нищеты и лишений. Напротив, рак - это болезнь среднего класса, часто ассоциирующаяся с изобилием, с переизбытком".
5. "Говорили, что туберкулез относительно безболезнен. Рак же, напротив, сопряжен с ужасными болями. Считалось, что туберкулез дарует легкую смерть, в то время как смерть от рака невыразимо мучительна".
6. "Литература 19 века полна описаниями почти бессимптомных, нестрашных, красивых смертей от туберкулеза - в особенности смертей молодых людей и детей, таких как малышка Ева в "Хижине дяди Тома", маленький Пол Домби в "Домби и сын" и Смайк в "Николасе Никльби". (. ) Сравните облагораживающую, безмятежную смерть от туберкулеза с ужасной, исполненной агонии кончиной отца Юджина Ганта в "О времени и о реке" Томаса Вулфа и больной сестры в фильме Бергмана "Шепоты и крики". Умирающий туберкулезник изображается прекрасным и одухотворенным; больной, умирающий от рака, лишен способности самосознания - он раздавлен агонией и страхом". (. ) "Если туберкулез изображали как одухотворение сознания, то рак синонимичен порабощению или полному уничтожению сознания со стороны бессознательного естества, мыслимого как ОНО". (. ) "Как туберкулез был недугом болеющей личности, так рак - болезнь Иного. Рак следует сюжетам научно-фантастических романов: нападение "чужих" или сильно "мутировавших" клеток, которые сильнее здоровых".
7. "Болезнь легких - это, говоря образно, болезнь души. Рак, способный поразить практически любой орган - это болезнь тела. Не неся никакого "духовного" смысла, рак означает только то, что тело, к прискорбию, есть только тело".
8. ". Обе болезни воспринимались как болезнь страсти. Лихорадка при туберкулезе была признаком внутреннего горения: туберкулезник - тот, кто "чахнет" от страсти,ведущей к растворению его тела. (. ) Подобно тому как некогда считалось, что туберкулез происходит от чрезмерной страсти, обрушивающейся на людей безрассудных и чувственных, так и сегодня многие полагают, что рак - болезнь недостаточной страстности, поражающая тех, кто не раскрепощен сексуально, скован, не импульсивен, не способен дать волю гневу".
Методологически штудии Сонтаг чрезвычайно уязвимы - она мешает клише, не имеющие ничего общего с действительностью болезней, и чисто научные факты, примеры из медицины - с вымышленными описаниями из художественной литературы и кинообразами. Но сама по себе оппозиция туберкулез-рак прослежена достаточно четко и глубоко. Особенно важны три последних пункта: туберкулез при всей смертносности воспринимается как более сложный феномен, имеющий и экзистенциальное, и эстетическое измерение, в то врем как рак - это просто смертельное поражение тела и ничего более. Конкретные примеры иногда тоже удачны: "Ирония "Волшебной горы" направлена в первую очередь против Ганса Касторпа, флегматичного бюргера, заболевающего туберкулезом, болезнью художников, ибо роман Манна это поздний, вполне осознанный комментарий к мифу о туберкулезе. И все же роман отражает миф: болезнь действительно ведет к духовному обновлению бюргера".
Основной недостаток эссе в другом. Для текста, увидевшего свет в 1989 году, автор проявила поразительную (но весьма характерную для "ученых дур") слепоту, не разглядев и даже не отметив походя явления, которое могло бы придать этой чисто формальному (по крайней мере так оно воспринимается в современном медицинском и культурном контексте) описанию по-настоящему актуальный смысл. В 1989 году уже известны были факты смерти от СПИДа. И если исследование, построенное на противопоставлении метафор, связанных с туберкулезом и раком, представляет в лучшем случае историко-культурный интерес, то оппозиция рак-СПИД могла бы стать основной для настоящей культурологической "бомбы". Тем более, что все, что Сонтаг во многом справедливо приписывает стереотипам восприятия туберкулеза, в гипертрофированных подчас формах современная культура перенесла на СПИД. За исключением разве что того, что лечение туберкулеза связывалось с переездом в другой климат, в другую обстановку, а СПИД в этом смысле приговор еще более однозначный, чем рак. Но в остальном - традиция романтизации, эстетизации, метафоризации самой болезни и ее причин - все это в современной культуре присутствует и цветет пышным цветом. Как и туберкулез, СПИД - следствие чувственной саморастраты, и по этому пункту он может быть противопоставлен (разумеется на уровне метафоры, мифологемы) раку как, см. выше, следствие самоподавления, самоограничения.
Такой направленности исследования сегодня прозвучало бы необыкновенно актуально. Но Сонтаг сопоставляет метафоры туберкулеза с метафорами безумия - а это не только неубедительно, но и не слишком увлекательно. Хотя в историческом аспекте, пожалуй, любопытны наблюдения над тем, каким образом болезнь делала людей интересными, придавала им романтичности, тогда как здоровье выглядело вульгарным (романтизм, декаданс). Еще любопытнее, что в современной культуре, где, казалось бы, все наоборот и существует неоязыческий культ здорового тела, СПИД, как когда-то и туберкулез, не утрачивает траги-романтического ореола, наоборот, делает больного персонажем многочисленных произведений искусства самого разного пошиба. Причем в отличие от больного раком, который всегда выступает либо в качестве жертвы неумолимой природы, либо в качестве неутомимого борца с ней, больной СПИДом - это всегда персонаж одухотворенный (СПИД - с одной стороны, болезнь "отверженных", с другой - болезнь "богемы", и оба эти момента с разных сторон работают на романтизацию образа, как в свое время в случае с туберкулезом) занятый не проблемами собственного излечения, но конечными вопросами бытия, а если и борется - то не с болезнью, а с социальной системой, которая не готова признать его статус.
Но Сонтаг зациклена совсем на другой теме. Основной пафос ее штудий направлен против привнесения в представления о болезни "моралистического" аспекта. В конечном счете мифы о туберкулезе и раке (и в еще большей степени оставленный Сонтаг в стороне миф о СПИДе) сводятся к тому, что заболевшие были характером или образом жизни предрасположены к заболеванию, что они отчасти и целиком сами повинны в том, что заболели. Именно это представление - главный объект критики Сонтаг, где она, отбросив культурологические аллюзии, опирается целиком на "научное" воззрение. То есть Сонтаг ведет полемику с позиций еще более материалистических, чем самый ортодоксальный марксизм, отвергая не только мистический и этический, но даже психологический аспект болезни. Главным же источником мифотворчества в данном случае выступает психоанализ, на который она и обрушивается ("Психологические теории болезни - мощное средство возложить вину на больных. Пациентов, которым внушают, что они сами, пусть неосознанно, спровоцировали собственную болезнь, подводят к мысли о том, что они ее заслужили"), хотя сама по привычке мыслит в психоаналитических категориях. Такой подход делает и без того спорный метод Сонтаг по уравновешиванию в качестве примеров и аргументов научных данных с художественными и психоаналитическими метафорами откровенно несостоятельным.
Мало того - Сонтаг, как и положено "прогрессивному интеллектуалу", выводит свои размышления из экзистенциального аспекта в политический. "Нет ничего более жестокого, чем привнесение в болезнь моралистического смысла" - утверждает Сонтаг, отвергая тысячелетнюю практику мифотворчества на эту тему (еще древние воспринимали эпидемии как кару за грехи). И в то же время ничтоже сумняшеся она с марксистской лихостью проецирует миф о раке и туберкулезе на политэкономический контекст: "Ранний капитализм предполагает рачительность, подотчетность, дисциплину - экономику, зависящую от разумного ограничения желаний. Туберкулез описывается в образах, подытоживающих неразумное поведение homo economicus 19 столетия: потребление, расточительство, разбазаривание жизненных сил. Развитый капитализм требует экспансии, спекуляций, формирования новых потребностей. покупок в кредит, мобильности - это экономика, основанная на безрассудном потакании желаниям. Рак описывается в образах, подытоживающих неразумное поведение homo economicus 20 столетия: аномальный рост, подавление энергии, то есть отказ потреблять или тратить".
Борясь с одними мифологемами, Сонтаг оказывается (точнее, остается) в плену у других, более тотальных, и ее заявка на "демистификацию" оборачивается на деле "ремистификацией" на более глобальном уровне обобщения. Если говорить серьезно - в той степени, в какой выводы Сонтаг справедливы, они одинаково аморальны, антикультурны и антиэстетичны. Но иногда доходит до смешного. С максимально возможной публицистической мощью Сонтаг протестует против использования метафор, связанных со смертельными болезнями, в демагогической риторике - в том числе нацистской, сталинистской и троцкисткой. Здесь надо отдать ей должное, она признает, что к таким "запрещенным" приемам прибегают как ультраправые, так и крайне левые партии. Однако несколькими страницами ранее у нее встречается пассаж: ". Некий научный обозреватель отыскал бюллетени Американского ракового общества, где утверждалось, что рак излечим, и сравнил это с "вьетнамским оптимизмом незадолго до разгрома". В этом случае, видимо, Сонтаг подобное использование метафор не смущает - ведь оно идет на пользу ее аргументации. А самое нелепое она приберегла для последней страницы, где, приводя в пример образцы демагогической эксплуатации метафоры рака, припомнила и собственный "грех": "Я и сама в порыве отчаяния, охватившего меня во время войны во Вьетнаме, написала однажды, что "белая раса - это рак истории человечества". В таких случаях можно только сказать: "Врачу, исцелися сам".
Читайте также: