Как не хочется умирать от рака

Нормальные люди есть везде, — их только очень мало, и они не делают погоды.

Очень скоро я обнаружил, что Л.Ф.Лай не только струсила, прочтя моё грозное заявление, – но и разозлилась. Она всячески пакостила нам: отказалась отдать мне мамину карточку, когда я хотел пригласить частного врача, а выдала только ксерокопии – но не всей карточки, а некоторых страниц.

Мама больше всего страдала не от боли, даже не от тошноты, а от беспомощности, и особенно от того, что её все бросили. Она чувствовала, что её уже списали, считают не живым человеком, а трупом – и это её больше всего мучило.

Я тоже был в ужасном состоянии, в каком не был никогда в жизни. Всё это время – 4 месяца – я почти не спал. Ложился я на полу в маминой комнате, возле её кровати, потому что позвать меня из другой комнаты, когда ей нужно было, она не могла. Мы с мамой жили вдвоём, родственников здесь у нас нет. Никто никакой помощи нам не предложил. О том, что есть социальные службы, которые могли выделить маме сиделку, я узнал уже после смерти мамы.

На следующий день медсестра, явившаяся делать маме укол, пришла с охраной. Это были две другие медсёстры. Они встали в коридоре, по стойке смирно, выпучив глаза. Но потом одна из них застыдилась и вышла в подъезд, а за ней и вторая. Так они продолжали приходить – втроём, чтобы сделать один укол одной больной – но уже стеснялись заходить в квартиру. Потом уже и в подъезд перестали заходить – стояли на крыльце.

Они получили указания начальства – их надо выполнять. Рабы есть рабы: если им хозяин скажет прыгать на одной ножке и кукарекать – они будут прыгать и кукарекать.

Я, конечно, страшно нервничал, но как я мог мешать оказывать медицинскую помощь своему самому близкому человеку? Но им просто надо было отмазать Рутгайзера.

К слову, он тоже – вовсе не исчадие ада. Обычный российский чиновник-карьерист. Но он так испугался за свою карьерочку, что с испугу написал в прокуратуру заявление о том, что я мешаю оказывать медицинскую помощь моей маме! Мне звонили из прокуратуры и сообщили об этом. Говорила со мной сотрудница прокуратуры совершенно растерянным голосом: видимо, раньше никогда с подобным не сталкивалась. Она предложила мне приехать в прокуратуру – дать объяснения. Я просто повесил трубку.

И я отказался от больницы. Сейчас я думаю, что это было большой ошибкой. Ухаживать за умирающим от рака можно только в больнице. Но нам никто не объяснил, как ужасны могут быть последние недели. А они были ужасны. Мама не могла уже даже говорить. И, кроме Ирины Анатольевны, мы никому не были нужны.

Мама умерла 20 августа, около 19-00. Я был рядом с ней, когда она перестала дышать.

Я почти ничего не сказал здесь о ней как о человеке. Приведу только одну деталь: в конце июля исполнялось 74 года её подруге и нашей соседке, Лидии Евгеньевне Васильевой. Мама тогда уже не могла даже сама повернуться в постели и едва могла говорить. Но она вспомнила о дне рожденья Лидии Евгеньевны и сказала мне, чтобы я ей позвонил, поздравил её и извинился, что она сама не может этого сделать. Она ни на что не жаловалась. Только последние дни она часто начинала горько, как младенец, плакать, потому что она ничего уже не могла мне сказать и не могла пошевелиться: страшная болезнь сделала её беспомощной, как новорожденный ребёнок, – а она была очень гордым человеком, и это было для неё мучительно тяжело.

В России к онкологическим больным относятся так же, как в Афганистане: просто оставляют умирать без действенной помощи. Исключением отчасти являются только Москва и Петербург, где есть хосписы. Больше их нигде нет. Эвтаназия в России под запретом. Я думал – ещё в июле – что нужно просто перерезать маме вены, потому что иного способа избавить её от мучений нет. Но сделать этого не смог.

Так что – сдавайте своевременно анализы на онкомаркёры – если вам больше 50 лет, то, как минимум, каждые 5 лет – независимо от своего физического состояния: рак на начальных стадиях никак себя не проявляет – а анализ его выявит.

То же касается и онкологических больных. Имел неосторожность заболеть – подыхай без помощи, сам виноват. Это Россия. Тут не должно быть иллюзий.

Я обращался, куда только мог: ещё при жизни мамы и после её смерти. Получил десятки отписок, в том числе из администрации президента. Все подтвердили, что врачи поликлиники № 2 действовали АБСОЛЮТНО ПРАВИЛЬНО.

Ваш браузер устарел. Пожалуйстаобновите

  • Главная
  • лечение зависимостей
    • Отделение реабилитации
    • Отделение детоксикации
    • Вывод из запоя
      • Вывод из запоя на дому
      • Вывод из запоя в клинике
    • Лечение алкоголизма
    • Кодирование от алкоголизма
      • Кодирование вливанием
      • Кодирование вшиванием
      • Двойное кодирование
      • Кодирование гипнозом
    • Лечение наркомании
    • Лечение табакокурения
    • Лечение игромании
    • Бесплатные лекции по субботам
  • консультация психиатра
    • Консультация психиатра
    • Online-консультация психиатра
    • Отделение психического здоровья
    • Лечение шизофрении
    • Лечение анорексии
    • Лечение булимии
    • Параноидное расстройство личности
    • Биполярное аффективное расстройство
    • Диагностика суицидного поведения
    • Расстройство полового развития
    • Лечение дереализации
    • Обсессивно-компульсивные расстройства
    • Острые психотические расстройства
    • Бесплатные лекции по субботам
  • консультация психотерапевта
    • Консультация психотерапевта
    • Online-консультация психотерапевта
    • Отделение психического здоровья
    • Групповое консультирование
    • Лечение панических атак
    • Лечение депрессии
    • Лечение неврозов
    • Лечение фобий и страхов
    • Лечение бессонницы
    • Лечение нервных тиков
    • Лечение ипохондрии
    • Посттравматическое стрессовое расстройство
    • Лечение ВСД
    • Психосоматика
    • Бесплатные лекции по субботам
  • консультация психолога
    • Консультация психолога
    • Online-консультация психолога
    • Психодиагностика
    • Групповое консультирование
    • Консультация детского психолога
    • Диагностика детей к школе
    • Индивидуальная консультация с психологом
    • Семейная консультация с психологом
    • Бесплатные лекции по субботам
  • медосмотры
    • Предрейсовый медосмотр водителей
    • Послерейсовый медосмотр водителей
    • Периодический медицинский осмотр
  • Доп. услуги
    • ТЭС-терапия
    • Озонотерапия
    • Плазмаферез

    Возникла проблема? Напишите нам!

    Сообщить о проблеме

    • Лечение алкоголизма
    • Лечение наркомании
    • Кодирование
    • Прием психиатра
    • Консультация психотерапевта
    • Прием психолога
    • Клиника Инсайт сегодня
    • Политика конфединциальности
    • Контакты
    • Блог о здоровье
    • Карта сайта

    Я уже знаю что сдохну, нет я не смирился с этим, но в голову лезут уже мысли о суициде.

    Мне 22 года и 8 дней как я узнал что у меня рак желудка, а это бич у нас на Кавказе (онкология по желудку/пищеводу), жирная еда.

    Врач конечно говорит шансы есть, посоветовал пойти к такому то онкологу в Москву, но я нишеброд, я уже знаю что мертвец, не хочу чтоб родители лезли из-за меня в долги.

    Меня другое волнует, пока вроде я хожу, правда лимфы опухли и температура временами скачет, в животе я терпимые боли чувствую.

    Чем дальше насколько сильно будут боли и мучения? На самом деле под конец раковые больные худеют, становятся как мумии, срут под себя и спят от силы по 20-30 минут в сутки?

    Я хочу покончить собой, не знаю перерезать вены, пойти купить наркотики и передоз устроить или броситься с крыши, но везде останавливает что вдруг не повезет.

    Насколько вообще это мучительно умирать от рака?

    Я хочу узнать, может кто сталкивался с близкими и видели, чтоб у меня был повод набраться мужества и покончить собой.

    Поищи тут на Пикабу пост, чувак заливал. Что делать после того как узнал диагноз. Там прям по порядку все шаги. Вытащат тебя, не ссы. Молодой ещё подыхать, организм справится. Ну а если сопли пускать пузырями, тогда да, накрываться белой простыню и ползти по пути на кладбище

    Родителей жаль? Чтобы в долги не полезли? А хоронить сына, вам родителей не жаль?

    Если мне когда-нибудь выпадет такая доля, то после всех попыток выбраться я предпочту передоз, благо героин достать несложно. Хоть попробую в первый и последний раз. Вам советую не опускать руки до последнего, от облучения и химии бывает и вылезают, правильный настрой опять же - нужна злость на эту опухоль-суку.

    Уколы. смерть. уколы. смерть. Сложный выбор.


    Уколов бояться пуще смерти это нелепо.

    Вот умереть Вы успеете всегда. Надо бороться. ВСЕГДА надо бороться!

    Лечись уже, блин.

    Люди и без желудка живут. Почему же не удаляют его? Какая степень?

    Найди себя на картинке. А потом подумай второй раз.


    Многие продукты растительного происхождения тоже могут весьма тяжело перевариваться

    Такая скрытая реклама вегетарианства?

    Стыдно не стыдно, а написать изначально можно было просто ". ремиссия, потом перейдешь на диету и проживешь еще долго". Но почему то всплыло именно вегетарианство. Поэтому и возникла мысль, что топят здесь за веганство

    Веганство и вегетарианство разные вещи, во вторых красное мясо, к тому же жареное как обычно на Кавказе, известный канцероген.

    Вот интересная ситуация. С одной стороны - жить дальше, пытаться выкарабкаться (выздороветь), теша себя надеждой на лучшее. Из плюсов - шанс (именно шанс) на выздоровление, существование (опять же именно существование а не жизнь). Минусы - адские боли, причинение боли и неудобств (вернее проблем) окружающим, есть вероятность что все старания будут напрасны, материальная составляющая (лечение и прочее).

    С другой - прекращение мучений, которые многовероятно будут. Из плюсов - а как бы плюсов наверное и нет. Чуть дешевле в итоге получится, ну и отменяет эти самые мучения от боли. Из минусов - материальная составляющая (выражусь жестко, но экономичнее оплатить похороны, чем дорогостоящее лечение и многовероятно похороны), иная, но все равно боль в глазах близких и окружения.

    И вот встает вопрос: А куда свернуть? Да, довольно много людей будет пытаться убедить "жить дальше, бороться". Это естественно. Кто то из добрых побуждений, кто то за "плюсик в карму". Вероятно все же будет пара комментов в поддержку решения автора поста (потому что если судить хладнокровно, то решение скорее правильное чем нет). Но здесь оговорка. Если автор сам говорит что имеет нехватку денег, а поэтому и не хочет втягивать родителей в долги (которые будут при лечении), то почему он хочет просто самовыпилиться. Хочешь оставить после себя пустоту - прыгай с крыши и делов. Но будет в принципе адекватнее за то время, пока ты живешь, заработать денег, чтобы хватило по крайней мере на твои похороны. А лучше, если будет больше, тогда ты еще поможешь своим родителям.

    Как бы если знать, что ты уже не жилец, то и нет смысла делать что-либо для себя, но еще есть родные, ради которых можно напрячь остатки сил и сделать что-то хорошее. Оставить после себя не остатки тела в гробу и кредит взятый закапывание этого самого гроба, а что то такое, за что тебя будут вспоминать и помнить. Не хочешь бороться за свою жизнь - отдай ее остатки на благо близких (не других незнакомых людей а именно близких, поторым без тебя потом будет трудно жить).

    Что,прям на Кауказе всё так плохо с медициной?
    Да туда денег вливают больше,чем в Подмосковье, у вас там из золота больницы должны стоять и лечить на молекулярном уровне

    Эвтаназия или мучения? История одной женщины

    Я видела как мой муж умирает от рака. Он лежал во всемирно известном центре лечения рака, с одной из лучших программ хосписной и паллиативной помощи. Но с момента, как врачи сказали, что ему осталось совсем немного, прошло ещё пять ужасных и невыносимых дней.

    Любой, кто выступает против эвтаназии, прежде всего должны наконец понять, как тот человек, которого они любят увядает на глазах и умирает в мучениях. Потому что они даже не представляют какого это слышать последний хрип и вздох любимого человека. В реальности, вам будет до ужаса больно видеть, сколько страданий испытывает умирающий человек.

    Вы не просто ложитесь и умираете, ваши органы медленно разрушаются изнутри. Ваш организм перестаёт выводить жидкость, вы отекаете, происходит накопление токсичных веществ, вы теряете способность глотать и мучаетесь от жажды. В связи с отсутствием глотательного рефлекса, вы можете задохнуться, поэтому вам перестают давать воду и препараты, употребляемые орально. Может быть, в первое время, вы сможете сосать смоченную тряпку, но это вряд ли принесёт облегчение и вскоре вы всё равно потеряете возможность делать и это. Да, вам будут колоть всё внутривенно, чтобы поддерживать жизнь, но ваш рот пересохнет, а губы растрескаются по углам и начнут кровоточить. Ваше горло также пересохнет и вам будет казаться, что у вас там наждачная бумага. Из-за этого организм будет задерживать жидкость, поэтому все ваши конечности отекут и вздуются, принося нестерпимую боль, а растянутая кожа может даже порваться в местах наибольшего скопления жидкости, чаще всего на ногах в области икр.

    Вы будете страдать от инфекции распространившейся по всему вашему телу, от кожи до легких, поскольку иммунная система, после курса химиотерапии, полностью разрушится. Вы больше не сможете контролировать свой мочевой пузырь и кишечник. Потом отказывает печень и вы начинаете бредить. Затем пропадает возможность общаться, даже в те короткие периоды, когда вы не под наркозом и находитесь в сознании. Путаются слова, вас охватывает то злоба, то разочарование, от того что вы не можете сказать свои последние, очень важные мысли. Потом начинаются приступы помешательства, вы начинаете срывать провода и системы жизнеобеспечения: катетер, капельницу или трубку для кормления. Чтобы вы не травмировали себя, вас будут пытаться успокоить, но вы не будете понимать, что медицинский персонал и семья просто пытаются вам помочь. Вы будете молить их, чтобы они перестали мучить вас и причинять боль, а потом как испуганный ребёнок спросите, что же вы сделали не так и почему они над вами издеваются. Это разобьёт их сердца, и они будут пытаться вам объяснить, что любят вас и никогда, никогда, никогда не причинят вам зла намеренно.

    В течение последних нескольких часов жизни, вы в основном будете находиться под действием сильных обезболивающих препаратов в полусознательном состоянии, но, когда сознание будет возвращаться, вы будете пытаться вскочить с постели и смотря на своих близких взглядом полного ужаса, разрывать их душу на части.

    В конце концов, ваши близкие захотят вашей смерти, потому что они знают, что вы испытываете только постоянную боль, и это слишком тяжело для всех. Осознавая это, они будут чувствовать вину и это будет мучать их ещё больше. Они будут постоянно думать, правильно ли было продлевать ваши страдания и умерли ли вы, ненавидя их за то, что они позволили вам мучиться столько дней?

    Это жестоко, безобразно и ужасно. Нет хорошего способа умереть от рака. Это пытка до самого конца.


    Как бы сложно нам это ни было принять, нужно помнить: все люди смертны. Главный специалист по онкологии из Минздрава Латвии Даце Балтиня уже больше года ведет блог, в котором рассказывает о лечении и принятии рака - болезни 21 века, о которой многие все еще боятся говорить вслух.

    В Латвии около 80 тысяч онкобольных. Рак — вторая наиболее частая причина смерти в стране после сердечно-сосудистых заболеваний. Онкологию обнаруживают как у взрослых, так и у молодых - в год онкологические заболевания диагностируются в среднем у 40-50 латвийских детей.

    Рак стал болезнью 21 века, и многие боятся, что онкологию выявят и у них. Хотя на самом деле бояться надо другого – позднего обращения к врачу.

    Об этом заболевании необходимо говорить и знать, как поддержать близких в случае, если беда постучится в их дом.

    Главный специалист Минздрава по онкологии Даце Балтиня уже более года ведет блог, в котором рассказывает о лечении онкологии, о психологических аспектах и о принятии болезни. Приводим выдержки из ее статьи "Путь онкобольного на Голгофу".


    Главный специалист Минздрава по онкологии Даце Балтиня

    ФОТО: Ieva Makare/LETA

    Первая станция - диагноз

    Услышав свой диагноз, пациенты испытывают шок, страх, смятение. Сколько людей, такой и спектр чувств и эмоций. Есть люди, которые не могу поверить в услышанное от врача, поэтому ищут другого специалиста в надежде, что он страшный диагноз поставит под сомнение или вовсе опровергнет. Первый разговор непрост как для пациента, так и для врача.

    Однако то, что человек не хочет принимать свой диагноз - абсолютно нормально. В практике Балтини были случаи, когда человек застревал в фазе отрицания и несколько лет был убежден, что рака у него нет.

    Специалист советует своим пациентам завести тетрадь и писать там "у меня рак", "что же сейчас будет", "мне страшно", "я не хочу умирать". Человеку о своей боли легче написать, чем сказать.

    Здесь также важна реакция окружающих. Не нужно сразу кидаться со словами "всё будет хорошо, современной медицине под силу все, тебя же вылечат" и т.д. Обычно на этом этапе человек настолько шокирован и опустошен, что просто ваше присутствие рядом и объятия будут намного красноречивее, чем слова успокоения. Человеку очень важно почувствовать, что он не одинок и не брошен, что вы рядом.

    Вторая станция - завершенная терапия

    Онколог наблюдала испуг пациентов, которые уже прошли терапию, но чувствуют себя так, будто их из лодки выкинули. Они все время были заняты - операция, послеоперационный период, химиотерапия, курсы лучевой терапии.. А потом резко - всё, вы можете идти и жить своей жизнью заново. Как бы логично. Но пациенты привыкли, что врачи борются с их недугом, бьются за их жизнь.

    "Что будет, когда меня перестанут лечить? Не вернется ли болезнь? Что мне такого попить, чтобы укрепить организм"?

    Люди готовы покупать что угодно за любые деньги, лишь бы это защитило их от повторного возникновения онкологии.

    Парадоксально, что некоторые готовы покупать дорогие пищевые добавки, а не менять свои привычки. Однако Балтиня часто наблюдает, что те пациенты, которым терапия приносит положительные результаты, часто кардинально меняют образ жизни, пищевые привычки, отношение к окружающим и к жизни.


    Третья станция - рецидив

    Обычно это шок и ужасное разочарование. "Я же соблюдал рекомендации врача, перенес операцию, боролся с последствиями химиотерапии, а оказалось, что все напрасно. Болезнь снова тут".

    И здесь снова наступает время поговорить о том, какой путь мы выбираем, о вариантах терапии.

    Некоторые пациенты воодушевляются идеей о новых, дорогих, инновационных медикаментах, которые якобы произвели революцию в медицине. Однако, как бы грустно это не звучало, произошла революционная ситуация, а не революция.

    Грустно, что врачи часто не принимают во внимания опыт, основанный на множестве доказательств, что на стадии метастазирования надо выбирать терапию, которая может обеспечить увеличение продолжительности качественной жизни, а не пытаться любой ценой уничтожить каждую раковую клетку. Состояние человека и так не самое лучшее, и нередко с помощью агрессивной терапии можно добиться обратного эффекта.

    На этом этапе очень важно дать пациенту мотивацию жить и бороться. Именно так, потому что именно на этом этапе многих часто посещает желание опустить руки.

    Период "третьей станции" может иметь разную продолжительность и разные сценарии. Онколог подчёркивает: говорите о своих страхах, желаниях, ощущениях. Вокруг вас живут люди, которые также очень переживают и, возможно, не знают, что у вас спросить, что вам сказать и что сделать.


    ФОТО: Brianna Privett/Flickr

    Четвертая станция - начало конца

    Это отрезок времени, на протяжении которого человек изо дня в день чувствует себя все более слабым, апатичным, теряет интерес к происходящему вокруг. Четвертая станция проходит у всех по разному - на это влияют как физические симптомы, так и то, находится ли человек один или рядом с ним находятся близкие.

    Есть пациенты, которые принимают приближение смерти, однако многие этому противятся. Они часто хотят успеть что-то сделать, закончить, договорить, и это желание нужно уважать. Как бы странно это ни звучало, но пациенту необходимо дать разрешение уйти. Прощание очень важно как для пациентов, так и для его близких.

    Часто близкие рассказывают онкологу, что после душевного прощания пациент стал тихим и спокойно уснул вечным сном, а их, родных и близких, больше не мучает чувство недосказанности.

    Поведение пациента и его близких очень зависит от возраста. Когда умирает старый человек, и когда умирает молодой - это абсолютно разные ситуации. Очень важно выслушать, в рамках возможного принимать во внимание желания больного. И как бы сложно нам это ни было принять, нужно помнить - все люди смертны.

    Галерея: Команда онкологических пациентов достигла высоты Монблана

    - Запомните, здесь нельзя говорить о смерти. Наши пациенты не умирают, они - уходят! - предупредила, закрывая за мной дверь, сестра-хозяйка.

    Хоспис - это место, где доживают свои последние дни люди, находящиеся на четвертой стадии рака. Четвертая стадия - это приговор. Спасение невозможно. Остается лишь ждать.

    Ночью, как и днем, жизнь кипит. Особенно в столице. Люди рождаются, умирают, пекут хлеб, печатают газеты, куда -то уезжают, кого-то бросают. Причем подмечено: и рождаются, и умирают ночью чаще, чем днем. Несправедливо, что ночная жизнь остается для нас почти неизвестной. Отныне справедливость восторжествует: наш корреспондент Юлия ЮЗИК будет работать, пока вы спите, чтобы потом в подробностях отчитаться перед вами. Первая ночная смена - в хосписе, - надеемся, она будет последней настолько тяжелой и мрачной. Но это жизнь, и нужно набраться мужества, чтобы как должно воспринимать и радости, и трагедии.

    23.40 Нам с фотографом выдают белые халаты и шлепанцы.

    - Сейчас все пациенты отдыхают, но ночи у нас беспокойные. Пока тихо, пойдемте, покажу наш хоспис, - улыбается сестра-хозяйка Оленька.

    Иду и удивляюсь: фонтанчики журчат, попугайчики трещат, на стенах картины. Почему все так светло и радужно - здесь же умирают люди?

    Оля словно угадывает мои мысли.

    - Те, кто у нас лежит, никогда не выздоровеют, у них нет надежды. Мы должны проводить их достойно, красиво, избавить от болей, подарить уют и красоту. Пусть последние.

    - Видите диванчик? Знали бы, сколько слез он впитал, - говорит Оля и показывает на дверь за спиной. - А это морг.

    Путь человека, который попадает в хоспис, неизбежно заканчивается в морге. Холодильник в нем новенький, импортный, поддерживающий оптимальную температуру. Рассчитан на пять мест. Полочки, одна над другой. Впрочем, к небу все одинаково близко.

    0.00 В это время медперсонал делает уколы. Лекарства здесь не простые - морфин, диаморфин (героин). После них веки закрываются, боль притупляется, и человек видит фантастические сны.

    - Сергей Сергеич, укольчик сделаем? - осторожно будят высохшего старика.

    Тот тянет руку из-под одеяла.

    - Вы когда-нибудь слышали, как воет пароходная сирена? Забудете мне укол сделать, услышите.

    - Дедуля - молодец, бодрячком держится, хотя в последнее время сдавать начал, - тихо говорит медсестра, когда мы выходим из палаты. - Врачи районной больницы виноваты: чтобы он их не доставал, на наркотики посадили, дозы огромные кололи. Теперь мы потихоньку снижаем, а зависимость уже ого-го.

    - Вы - ангел! - шепчет мужчина, открыв глаза и увидев медсестру Машеньку. Она сделала ему укол, от которого стала таять боль, и погладила по руке.

    Следующая палата - женская. Почти все спят. Головы закинуты, рты открыты, дыхание тяжелое.

    - В эту палату не надо заходить, - предупреждает меня медбрат Саша, - здесь онкобольная на стадии разложения.

    Я застываю на пороге. Этот запах мучительно описывать. Женщина постанывает. Господи, так пахнет живой человек!

    Судорожно сжимаю руки в карманах халата. Если бы еще одна палата - клянусь, переломала бы себе пальцы.

    0.50 Больных здесь - 27 человек. Всех, кому предписаны инъекции, обежали, разбудили, укололи. Теперь есть минутка, чтобы передохнуть.

    - Все пациенты знают, что их уже невозможно вылечить? - спрашиваю после первого глотка чая в сестринской.

    - Как же так?

    - Может, так действительно гуманнее? Это же невыносимо жестоко - сказать человеку: ну, братец, месяц-два максимум!

    - Жестоко, когда человек обманывает сам себя. Нужно иметь мужество, чтобы признать: я скоро умру. У меня есть два месяца, чтобы завершить дела, попросить у кого нужно прощения, поставить точку и расписаться.

    - А нужно ли бороться за жизнь, если она, жизнь, вот такая?

    Ночь протекает тихо, как кровь в венах онкобольных. В 4 утра зазвенел звоночек: кто-то зовет на помощь. Я с медбратом Сашей шаркаю в палату.

    - У этого мужчины рак кости, но он об этом не знает, - говорит Саша. - У него уже четвертая стадия была, а он на работу ходил, боль в спине глушил баралгином . В семье семь человек, и все в одной комнате. Он на полу спал, представляешь? А в одно утро проснулся и встать уже не смог. Его обследовали и к нам привезли.

    Мы подходим к палате и замолкаем. Мужчина читает книгу.

    - Братец, уже семь утра-то есть? Болит, зараза, спасу нет! Может, уколешь меня?

    - Сейчас, шприцы подготовлю, - тактично отвечает Саша. Наркотики положено делать в 5.00. Еще целый час.

    - Он все на работу хочет побыстрее. Выздоровею, говорит, - сразу на завод. Но это, боюсь, у него уже не получится.

    Возвращаемся на пост. Медсестричка разводит руками:

    - У нас таких спокойных ночей давно не было! То боли, то с легкими проблемы, то в туалет. Ни минуты покоя! В предрассветный час многие умирают. Не знаю, что за мистика - один вызов за всю ночь! Наверное, от вас какая-то положительная энергия исходит!

    5.00 Очередные уколы, чтобы подготовить больных к утренним процедурам: больного моют и меняют белье. Рак - это одна нескончаемая боль, боль при любом движении. Для того чтобы суметь повернуть человека на бок, ему приходится колоть наркотики. За час наркотик снимает боль. В 6.00 начинаем.

    - Чего стоите в стороне, берите белье! - Мне в руки ухает пачка постельного белья. Молодая медсестра Вика ухмыляется и дает мне пару резиновых перчаток.

    Первая палата. Включается свет. Мне становится не по себе, ведь ночью уколы делают при тусклом освещении. Больная, которую нам предстоит помыть, - пожилая Елена Павловна. Розовое лицо, тонкие руки и ноги, на голове - седой пушок. Блаженная улыбка. Как ребенок.

    - Рак мозга, - тихо шепчет Вика, и, убирая одеяло, говорит с нежностью: - Доброе утро, Елена Павловна! Умоемся? Спинку протрем?

    Бабулечка улыбается. Ребята разбавляют пенку водой и начинают: глазки умыли, грудь и подмышки, все тело.

    - А теперь подмывание.

    Человек гниет с ног

    Хоспис - не только пафосные мысли об уходящих. Это адский труд. Черная работа молодых мальчиков и девочек, подмывающих больных старушек. Надевающих памперс взрослому мужику. Я морщусь. Мыть разлагающегося, но еще живого человека? Через сколько нужно переступить: брезгливость, боязнь причинить боль, вину за то, что ты здоров.

    - Протри спину и попу камфорным спиртом, а потом лосьончиком. - И я деревянными руками втираю лосьон.

    - Каждую складочку протри, а теперь обработаем пролежни, - командует Вика. Движения мои становятся увереннее. Массирую бабуле шею, втирая крем.

    Ноги пожелтевшие, обтянутые кожей. Рак - неравный соперник. Ты всегда остаешься побежденным. А он, победив, начнет потихоньку, кусочек за кусочком, лакомиться тобой. И начинает с ног.

    Мой дед - здоровый мужик, который мог завалить руками медведя и влить в себя столько водки, сколько находится в поле его зрения, - сгорел за два месяца.

    За неделю до смерти он лежал и, отвернувшись к стене, плакал. Его ноги были обглоданы до костей.

    На днях в хоспис привезли огромного дядьку. У него еще сильные руки, мощная грудная клетка, большой живот, но тонкие, высохшие ноги. И, заходя в каждую палату, я видела одно и то же.

    Я тащу губки, пену и пододеяльники.

    - Юля, сейчас лучше тебе выйти, - говорит Саша. - Здесь рак матки.

    - Сашка, как можно выдерживать это? Зачем тебе, молодому и красивому, видеть, как страшна смерть? - шепчу я, когда медбрат выходит из палаты. - Ну зачем?! Зная, что не можешь им помочь.

    - Ну кто-то же должен это делать. Они достойны того, чтобы уйти красиво.

    Если пропустить через себя всю боль - сгоришь быстро

    7.15 Последняя палата. Меняю постельное белье и стараюсь меньше смотреть на лица обреченных. Благо что раннее утро и все в полусне: мне не пришлось ни с кем говорить.

    - Это прием такой - стараться держать дистанцию, всем помогать, но никого не пускать в душу. Кто это правило нарушает - долго здесь выдержать не может. Все просто: человеку положено хоронить родителей и иногда близких. Раз, два, три. А здесь умирают почти каждый, а то и по два раза на дню. И если пропускать через себя всю боль - сгоришь быстро, - учит меня сестра-хозяйка Ольга.

    - Дочка, дай. воды. пить. - хрипит старик, которого я укрываю одеялом.

    Подношу крохотный кувшинчик, приподнимаю ему голову. Глоток, второй.

    Я отошла от кровати и заметила, как на соседней пожилой мужчина пытается что-то поймать в воздухе. Глаза закрыты, движения вялые и беспомощные.

    - Все будет хорошо, все будет хорошо, - шепчу я как заклинание и ловлю его руку - холодную, восковую. Держу ее в своих ладонях; когда бы еще я поняла, как они горячи! Он кладет их на грудь, я тихонечко глажу их. Он открывает глаза, с минуту вглядывается, пытаясь узнать, кто я. Наверное, в этот миг мы оба обманулись. В нем я видела своего деда, и потому, плача, так отчаянно растирала его мертвые холодные ладони. Он мог видеть во мне дочку, внучку, свою первую любовь. Да разве это важно?! В то утро мы помогли друг другу.

    8.05 Мое дежурство подходит к концу. Все молодые ребята с красными от недосыпания глазами, но бодрые и улыбающиеся: этой ночью Бог миловал - никто не умер.

    Но утром началось ухудшение у одного из пациентов. А это значит, что сегодня хоспис покинет еще один человек. 266-й за этот год.

    Здесь я поняла, что такое жизнь

    - Вы не пишите только о смерти, пусть хоть что-то светлое будет, - просят меня.

    МОСКОВСКИЕ ХОСПИСЫ

    Первый московский хоспис департамента здравоохранения (ул. Доватора , 10, тел. 245-41-06) - основан в 1994 году английским публицистом Виктором Зорза и врачом высочайшей квалификации Верой Миллионщиковой .

    Имеет выездное отделение для оказания медпомощи на дому и дневной стационар.

    В Первом московском хосписе могут получить помощь жители Центрального округа Москвы . Остальные - только через направления Минздрава .

    Кроме Первого хосписа, в Москве работают еще два: Первый московский хоспис для детей (тел.: 324-43-17), хоспис в Юго-Западном округе.

Читайте также: