Исследования ученых по раку

Об этом мы поговорили с онкогинекологом, хирургом Владимиром Носовым, руководителем Клиники гинекологии и онкогинекологии Eвропейского медицинского центра – первой клиники в России, где персонализированная терапия онкогинекологических заболеваний стала стандартной практикой.

В своём нормальном состоянии эти гены участвуют в восстановлении ДНК после различных повреждений, тем самым защищая клетки от опухолевого перерождения. Если возникает мутация в этих генах, здоровые клетки оказываются не защищенными и сами могут становиться злокачественными. Вероятность заболеть раком груди при носительстве мутации гена BRCA 1/2 колоссальная — до 80%(в общей популяции у женщин без мутации — около 10-12%), риск заболеть раком яичников — до 40-45 %( в популяции —около 1,5%) .

В большинстве случаев назначение этих препаратов после первой линии химиотерапии обеспечивает ремиссию около 3 лет – это огромное достижение, еще никогда в онкогинекологии ремиссия при 3-4 стадии заболевания не продлевалась каким-либо лекарством на столь длительный срок.

Дальнейшие исследования позволили выяснить, что мутации могут быть не только герминогенными, то есть присутствующими во всех клетках организма. Дополнительные 15-20% мутаций генов BRCA происходят только в клетках опухоли, но в крови и других клетках организма их нет. Эти мутации называют соматическими. Они не передаются по наследству, не увеличивают риск развития других онкологических заболеваний, но пациенты, у которых обнаружены мутации в клетках опухоли, также являются кандидатами для лечения ингибиторами PARP.

В Институте онкологии EMC мы предлагаем всем пациентам с раком яичников провести полное секвенирование генов BRCA опухоли и крови. Это позволяет подобрать наиболее эффективную персонализированную терапию. Если речь идет о наследственной мутации – мы рекомендуем в обязательном порядке генетическое обследование детям, сестрам, братьям, родителям, а самим пациенткам-носителям мутации – также пройти дополнительный скрининг на рак молочных желез, риски которого колоссально повышены.

Плохое наследство

Наследственная мутация передается детям с вероятностью 50%, причем как по женской, так и по мужской линии. Носителям мы рекомендуем специальную программу наблюдения и профилактические мероприятия для снижения риска онкологических заболеваний, а также обсуждаем с ними вопросы сохранения репродуктивной функции.

Например, на днях я оперировал пациентку 57 лет с раком яичника. На плановой гистологии был подтвержден злокачественный характер опухоли. Мы провели генетическое исследование опухоли, выявили мутацию BRCA1. Затем было выполнено полное генетическое исследование по крови, чтобы понять, является ли мутация соматической (присутствующей только в опухоли) или герминогенной (наследственной). Выяснилось, что мутация наследственная. Мы рекомендовали пройти обследование двум дочерям пациентки, которые, к сожалению, унаследовали эту мутацию. Женщины-близнецы, им сейчас 31 год, обе еще не планировали беременность и роды. Я рекомендовал им обратиться к репродуктологу, провести стимуляцию и заморозить яйцеклетки, а в 35 лет, именно с этого возраста риски рака яичников начинают расти, удалить профилактически яичники и маточные трубы. В этом случае мы сохраняем матку, и в будущем они смогут выносить своих биологических детей.

Более того, во время ЭКО можно провести предимплантационную диагностику и подсадить эмбрионы, не унаследовавшие мутацию. Таким образом, будущее поколение уже будет защищено.

Рак эндометрия (рак тела матки) – самое распространенное онкогинекологическое заболевание у женщин. Сегодня подходы к его лечению также меняются благодаря персонализированной терапии.

До недавних пор считалось, что существует два типа рака эндометрия. Наиболее частый, первого типа, обычно возникает у полных пациентов, часто с сопутствующими диабетом и гипертонией. Второй – серозный, более агрессивный, не связанный с избытком эстрогенов. На основании клинической картины врачи принимали решение о необходимости дополнительного лечения после операции. Сегодня, благодаря лучшему пониманию биологии опухоли, мы знаем, что этих типов не два, а четыре. И для каждого из них предусмотрено определенное лечение. Чтобы определить, с каким типом рака эндометрия мы имеем дело, достаточно для начала провести иммуногистохимическое исследование.

Каждую опухоль эндометрия вне зависимости от стадии, мы тестируем на наличие определенных молекул, указывающих на благоприятный или менее благоприятный прогноз заболевания. Например, наличие мутации гена P53 говорит о менее благоприятном прогнозе. В этом случае мы рекомендуем не только наблюдение, но и дополнительное лечение с помощью химио-или лучевой терапии.

Некоторые раки матки, так же, как и некоторые раки яичников и молочной железы, имеют в своей основе генетический синдром – синдром Линча. Если мы находим проявления синдрома Линча в опухоли, мы направляем пациентов на полноценное генетическое тестирование. Это важно, потому что рак матки – не единственное заболевание, к которому предрасположены носители мутаций, вызывающих синдром Линча. В частности, у них повышен риск рака толстой кишки в молодом возрасте.

Часто первым возникает рак матки, через какое-то время развивается рак толстой кишки.

Поэтому носителям синдрома Линча рекомендуют начинать скрининг на рак кишки не в 45-50, а гораздо раньше — с 30 лет и делать колоноскопию раз в 6 или 12 месяцев, чтобы не пропустить развитие заболевания.

Выявление синдром Линча у пациентки с раком матки может повлиять и на лечение.

При поздних стадиях пациентам с синдромом Линча мы назначаем специфическую иммунотерапию препаратом пемпролизумаб, что позволяет улучшить прогнозы пациентов.

Генетическое профилирование опухоли – это колоссальный прорыв, который позволил нам подойти к полностью персонализированной терапии в онкологии, основанной не только на диагнозе, но и на понимании биологии опухоли. Для пациентов — это возможность получить точное узкоспециализированное лечение, дающее лучшие результаты, а в случае наследственных раков — возможность защитить будущие поколения от опасных заболеваний.

Я уверен, что к 2025 году учёные онкологи разработают лечебные терапии для большинства, если не всех видов рака.

Конечно, я несколько рискую, делая подобные заявления. Но в сфере исследования рака мы движемся к лучшим, более безопасным терапиям невероятно быстро, и я взволнованно предвкушаю будущие результаты. Я убеждён, что нужно высоко ставить планку, исполнять и реализовывать, и не должно быть оправданий, если мы не выдержим продвижения в таком темпе.

2017 стал знаковым в ускорении лечения рака, новыe лекарства получили одобрение FDA. В том числе были одобрены два вида терапий CAR T клетками – тип иммунотерапии рака, который использует собственные иммунные клетки пациента, запрограммированные на атаку и уничтожение раковых клеток. Все мы в Центре Исследований Рака Фреда Хатчинсона воодушевлены такими известиями. Это успешная проверка, того, над чем мы и наши коллеги по всему миру работали в течение десятилетий. Что ещё важнее, это означает терапию, потенциально способную спасти жизнь некоторым раковым пациентам с исторически ограниченными вариантами лечения.

Между прочим, ключевая фраза в этом предложении – некоторые пациенты. Клеточные иммунотерапии Kymriah и Yescarta были одобрены для лечения типа прогрессивного педиатрического лейкоза и агрессивной неходжкинской лимфомы соответственно. И мы знаем, что, хотя эти две терапии и являются большим шагом вперёд по сравнению с ранее доступными методами лечения, однако не все пациенты реагируют на них. И из тех, кто реагирует, некоторые испытывают серьёзные побочные эффекты.

А ведь остаётся ещё гораздо больше пациентов и видов рака, которые нужно лечить, и лечить безопасно. Иммунотерапия обещает заняться этими прочими видами рака, но одного этого подхода недостаточно для полного успеха. Нам нужно объединить множество знаний из разных областей, новые методы исследования, технологии сбора и анализа больших данных, чтобы суметь вылечить большее количество пациентов.

Исследователи нашего центра тестируют раковые терапии завтрашнего дня в лаборатории и в ходе клинических исследований. В прошлом году мы увидели замечательные научные достижения наших лабораторий, которые намекают на то, что нас ждёт в будущем. Начиная с 2018 года, мы с коллегами внимательно следим за несколькими перспективными направлениями исследований и лечения рака – и, конечно же, делаем всё возможное, чтобы способствовать скорейшему их развитию.

Я занимаюсь исследованием рака всю свою карьеру и вижу больше прогресса в этой сфере за последние несколько лет, чем за предыдущие пятьдесят. И я с нетерпением жду, что же принесёт нам 2018 год.

Иммунотерапия нового поколения

Недавнее известие о приобретении компанией Celgene компании Juno Therapeutics является хорошим примером того, как развивается отрасль иммунотерапии. Наука, стоящая за иммунотерапией Juno, восходит к десятилетиям доклинических исследований в Центре Фреда Хатчинсона, где наши учёные обнаружили, что отдельные типы иммунных клеток обладают мощной и устойчивой противоопухолевой активностью.

С целью сделать иммунотерапию рака более безопасной мы очень тщательно изучаем некоторые серьёзные побочные эффекты и инфекции, возможные после лечения CAR T клетками. Понимание и борьба со специфической токсичностью, связанной с CAR T терапией будет ключом к тому, чтобы успешно реализовать этот метод для большего числа пациентов.

По мере того, как мы продолжаем совершенствовать наши текущие подходы к иммунотерапии, мы также проверяем нашу клеточную иммунотерапию в новых клинических испытаниях и на иных типах рака, чтобы применить эту мощную технологию к большему числу нуждающихся пациентов. Наше внимание было сосредоточено на различных формах рака крови, хотя недавно мы запустили исследование, которое включает пациентов с раком лёгких и тройным отрицательным раком молочной железы, а также другое исследование для пациентов с меланомой. В 2018 году мы расширим поле нашего внимания, включив в него ещё многие виды опухолей, в том числе яичников, лёгких, головы и шеи, рака желудка, множественной миеломы и многие иные типы рака крови.

На данный момент у нас идут 12 клинических испытаний клеточной иммунотерапии, и ещё 21 испытание должно скоро начаться. Мы работаем с 11 промышленными партнёрами в области иммунотерапии, от глобальных производителей, таких как Eli Lilly and Company, до биотехнологических компаний, таких как Minerva Biotechnologies, и, конечно же, наших партнёров, иммунотерапевтических стартапов, Juno Therapeutics и Adaptive Biotechnologies. По мере расширения наших испытаний и в целях удовлетворения потребностей пациентов, наш специализированный центр выращивания клеток производит в среднем от 200 до 600 миллионов клеток в день.

По мере развития иммунотерапии, расширение её ранних успехов с лейкемий на опухоли будет самым сложным, и при этом самым важным делом. Исследователи центра Фреда Хатчинсона продвигаются вперёд, применяя иммунотерапию к опухолям, таким как рак молочной железы и лёгких. Одни из самых волнующих событий – несколько недавних достижений касающихся редкой опухоли, известной как клеточная карцинома Меркеля, исследования, которые привели к первому одобрению FDA иммунотерапии для этого рака, а также показали многообещающие намёки на мощь комбинированной иммунотерапии. Исследования этой редкой опухоли закладывают основу будущих достижений в лечении иных, более распространённых раков, которыми мы также займёмся в новых клинических испытаниях.

Нам нужно объединить множество знаний из разных областей, новые методы исследования, технологии сбора и анализа больших данных, чтобы суметь вылечить большее количество пациентов.

Могут ли облачные вычисления вылечить рак?

Облачные вычисления намного расширили пути и средства изучения рака. От научного сотрудничества в реальном времени между странами и континентами до управления данными любого масштаба, облачные технологии поддержат ключевые усилия, такие как точная онкология, расширенная визуализация данных и другие передовые исследования, которые приблизят нас к излечению рака.

Поскольку мы продолжаем находить новые связи между генами и типами опухолей, точные онкологические подходы к лечению рака станут более важными и потребуют как минимум терабайт или больше данных на одного пациента – достаточно, чтобы заполнить память восьми новейших смартфонов. В прошлом году исследование в центе Фреда Хатчинсона привело к запуску нового клинического испытания высокоточного лекарственного подхода против рака предстательной железы и выявило определённые генетические изменения, которые могут вдохнуть новую жизнь в старый лейкозный препарат.

В декабре вместе с нашими партнёрами из UW Medicine мы основали Институт Точной Медицины Brotman Baty, и очень рады, что приняли в нём участие. Как я уже отмечал во время открытия, этот институт является ещё одним примером новой роли Сиэтла как центра по лечению рака.

Как Национальный Институт Рака, так и Национальные Институты Здоровья недавно инициировали проекты по сбору данных, объединяющие экспертов по работе с данными, облачных технологов и экспертов в области биоинформатики, чтобы стимулировать совместные усилия по использованию облачных и информационных инструментов в крупномасштабных проектах. Мы ожидаем, что эти усилия продолжат набирать силу в 2018 году, и мы в центре Фреда Хатчинсона работаем с лучшими облачными провайдерами в нескольких проектах с интенсивным использованием данных, которые используют машинное обучение и облачные вычисления для ускорения исследований и улучшения результатов на пациентах.

Например, мы используем методы глубокого обучения для анализа магнитно-резонансных изображений, которые идентифицируют маркеры рака молочной железы. Мы также используем искусственный интеллект для улучшения результатов у пациентов, которые получают химиотерапию, и создаём платформу следующего поколения для участия пациентов, переживших трансплантацию стволовых клеток крови. Следите за достижениями в этих и иных областях, как мы используем облачные технологии в лечении рака.

Недавним захватывающим событием стало объявление о партнёрстве между Adaptive Biotechnologies и Microsoft, которое сосредоточится на использовании искусственного интеллекта для анализа последовательностей рецепторов Т-клеток у пациентов со спектром заболеваний, включая рак, задействующих иммунную систему. Т-клетки являются глазами нашей иммунной системы. Но нам нужен искусственный интеллект для обеспечения виртуальной реальности, позволяющей нам через секвенирование рецепторов Т-клеток видеть то, что они видят, и разрабатывать диагностику и персонализированную терапию основываясь на этом видении.

Инфекционные заболевания – связи тянутся к раку и далее

Каждый пятый рак во всем мире может быть связан с инфекционными заболеваниями. Мы в центре Фреда Хатчинсона давно поняли сложные связи между инфекцией и раком; в прошлом году мы запустили интегрированный исследовательский центр, посвящённый изучению этих связей с целью предотвращения многих видов рака, являющихся тяжёлым бременем для человечества. Мы также рассматриваем новые партнёрства в государственном и частном секторах для дальнейших изысканий в сфере пересечения инфекционных заболеваний и рака.

Что касается профилактики ВИЧ, последние два года были знаменательными для основанной на базе центра Фреда Хатчинсона Сети Испытаний ВИЧ Вакцин – HIV Vaccine Trials Network, которая начала четыре беспрецедентных по эффективности испытания профилактики ВИЧ в 2016 и 2017 годах. Исследования по тестированию новых вакцин и других способов профилактики ВИЧ-инфекции соберут вместе 12 200 добровольцев по всему миру. Мы все с нетерпением ожидаем окончательных результатов исследования в 2020 и 2021 годах.

Я занимаюсь исследованием рака всю свою карьеру и вижу больше прогресса в этой сфере за последние несколько лет, чем за предыдущие пятьдесят. И я с нетерпением жду, что же принесёт нам 2018 год.

Я жду общения с вами в следующем году и приглашаю вас поделиться своими
мыслями.

С уважением,
Гари Джиллиланд, MD, PhD, президент и директор Fred Hutchinson Cancer Research Center

Перевод выполнил Ник Сестрин, группа SENS Volunteers

Присылаем лучшие статьи раз в месяц

Скоро на этот адрес придет письмо. Подтвердите подписку, если всё в силе.

Скопировать ссылку
Facebook
Twitter
ВКонтакте
Telegram
Pocket

Сайт
Facebook
Medium
Instagram

Вакансии

AdBlock похитил этот баннер, но баннеры не зубы — отрастут

Комментарии 15

А у нас. А мы. В ядерный пепел. А я все маме расскажу.

Иммунотерапия дороже. Представьте — надо взять мышку, подсадить ее потомкам человеческие гены, вырастить это потомство, ввести ему маркеры опухоли, добиться иммунного ответа, выделить антитела к опухоли… Курс Ниволумаб+Ипилимумаб, согласно вики, стоит под 200k$. Бывает не один курс на лечение.
Однако тут вопрос, кто за это платит. В клинических испытаниях лекарства оплачивает спонсор. Потом есть госпрограммы и страховки. Так что все может быть не так и страшно в финансовом плане.
Кстати, есть компании, которые специализируются на редких болезнях. По ощущениям, сейчас это направление быстро развивается, но пруфов не могу привести, моя выборка невелика

Главный недостаток нынешней иммунотерапии – персонализация и, как результат, высокая цена и сложность реализации, ибо иммунные клетки пациента нужно извлечь, запрограммировать и ввести обратно в организм. Поэтому сейчас учёные разрабатывают новое поколение универсальной иммунотерапии, не требующей извлечения клеток, – так называемые противораковые вакцины. В них активация иммунных клеток происходит прямо в организме, например, при помощи комбинации малых молекул.

Ещё одно новое и очень перспективное направление – имунотерапия, когда берут собственные иммунные клетки пациента и программируют их при помощи генной инженерии на распознавание и уничтожение раковых клеток, а затем вводят обратно в организм. Технология прекрасно показала себя в клинических испытаниях, и несколько терапий на её основе уже одобрены к клиническому использованию в Европе и США. Пока, правда, её применение ограничено лишь лимфомами и лейкозами, но учёные активно работают в направлении опухолей.

Учёные с большим оптимизмом смотрят на будущее иммунотерапии.

Гари Джиллиланд, президент и директор Fred Hutchinson Cancer Research Center

Поскольку раковые клетки – как и любые иные типы тканей – имеют уникальные белковые маркеры, проблемы их поиска и уничтожения очень похожи на аналогичные у сенесцентных клеток, а также на проблемы высокоспецифичной и эффективной доставки в генной терапии. Поэтому успехи OncoSENS во многом зависят от успехов в этих сферах. Например, компания Oisin Biotechnologies планирует использовать свою систему распознавания и уничтожения сенесцентных клеток в борьбе с раком, просто перепрограммировав её на иные маркеры! Это ещё один пример универсальности SENS подхода.

Но это всё временные решения. Наиболее радикальным и эффективным решением, полностью исключающем образование рака, было бы WILT (Whole-body Interdiction of Lengthening of Telomeres) – полное вырезание генов теломеразы из всех (по крайней мере из всех активно делящихся – в первую очередь из стволовых) клеток организма и регулярный их пересев. Увы, пока её применение невозможно по двум причинам. Во-первых, специфичность распознавания и эффективность доставки в генной терапии всё ещё низки, и если в случае сенесцентных клеток уничтожение всего лишь 50% их уже приводит к радикальному омоложению организма, то в случае рака – всего одна упущенная клетка пустит насмарку всё лечение. Во-вторых, вырезание теломеразы приведёт к быстрому истощению пулов стволовых клеток и необходимости их регулярного пересева каждые несколько лет.

К счастью, популяций стволовых клеток, требующих регулярного пересева, немного. В первую очередь это кроветворные клетки, эпителиальные клетки кишечника и лёгких и клетки эпидермиса кожи.

Несмотря на различные проблемы, реализация WILT движется медленно, но уверенно. Например, недавно группа учёных из SENS показала на мышах, что регулярный пересев кроветворных клеток с вырезанной теломеразой прекрасно работает в крови. Увы, из-за малой выборки уникальная работа так и не была опубликована. Аналогичное исследование по регулярному пересеву клеток эпителия кишечника начали в лаборатории Graca Almeida-Porada в Институте Регенеративной Медицины Wake Forest. Оно показало неплохие результаты, но его закрыли из-за закончившегося финансирования.

Каждый пятый рак во всем мире может быть связан с инфекционными заболеваниями.
Я из Казахстана, объясните карту, чем мы тут так отличаемся от остальных стран? Отец болен лимфолейкозом, препарат Ибрутиниб стоит 8 тыс. уе, это на 1 месяц, пить нужно регулярно, в перечне бесплатных нет, занимаюсь тем, что ищу просроченные по всему СНГ или открытые пачки с рук по более доступным ценам

Только полноправные пользователи могут оставлять комментарии. Войдите, пожалуйста.

Ученые нашли причину появления рака. Можно ли от него защититься?

Фото: Phanie / NCI-ARNOLD / Diomedia

Опасные сожители

Известно, что основными причинами рака являются курение, нездоровое питание, а также воздействие инфекционных агентов, включая вирусы, бактерии и паразитов. Инфекции стоят на третьем месте среди лидирующих факторов развития опухолей и отвечают за 10 процентов смертей от этой болезни. В то же время на поверхности и внутри человеческого тела обитают миллионы микроорганизмов, чей состав уникален для каждого человека и составляет его микробиом. Микробиом влияет на здоровье человека, защищает его, но при нарушениях может спровоцировать развитие целого ряда заболеваний, включая онкологические. Микробы отвечают за уязвимость к раку, его прогрессирование и восприимчивость к лечению.

Важную роль в защите от бактерий играет слизистая оболочка, выстилающая внутреннюю поверхность пищеварительных, дыхательных и других органов. Она содержит гликопротеины — соединения, пронизывающие мембраны клеток эпителия. Эти молекулы формируют защитный слой. Степень гликозилирования (то есть уровень гликопротеинов) слизистой оболочки определяет уровень невосприимчивости к инфекциям. Однако во время заражения происходят изменения в гликопротеинах, затрагивающие как ту часть (домен), что находится внутри клетки, так и наружную. Это может либо способствовать ликвидации микроба, либо привести к инфекции и воспалению.

Слизистая оболочка и эпителиальная ткань

Защитник и враг

Когда наружная часть MUC1 связывается с бактерией, происходит отделение внутреннего домена. К нему присоединяются фосфорные остатки, что запускает целый ряд разных процессов: синтез провоспалительных факторов, адгезию (сцепление) эпителиальных клеток, их дифференциацию и программируемую клеточную смерть, называемую апоптозом.

Пока бактерии не рассматриваются как основная причина раковых заболеваний в отличие от тех же вирусов. Лишь для нескольких бактерий показано, что они могут спровоцировать развитие злокачественных опухолей через провоцирование воспалительных процессов, выделение токсинов и других повреждающих ДНК метаболитов или нарушение сигнальных путей клеток. Известны две широко распространенные бактериальные инфекции, которые могут вызывать рак. Это Helicobacter pylori, связанная с раком желудка и лимфомой, и Salmonella typhi, связанная с карциномой желчного пузыря у тех, кто страдает от хронического тифа. Но могут быть и другие инфекции, повышающие риск.

Главные угрозы

Campylobacter jejuni — одна из самых частых причин инфекционных отравлений, возбудитель кампилобактериоза. Бактерия проникает через слизистый слой в эпителиальную ткань пищеварительного тракта, провоцируя гастроэнтерит. Когда микроорганизм связывается с MUC1, гликопротеин высвобождается вместе с микробом в слой слизи. Пока неизвестно, предотвращает ли это развитие рака. Сама бактерия попадает в организм человека через загрязненную пищу и воду. В группу риска входят дети, пожилые люди, пациенты с ослабленным иммунитетом. Методом профилактики является правильное приготовление пищи.

Клетка с вакуолями, содержащими муцины

Хроническая инфекция Helicobacter pylori приводит к язвам и раку. Показано, что муцины являются важным препятствием для бактерии. Однако внутриклеточный домен MUC1 при связывании с бактерией способен взаимодействовать с NF-kB — транскрипционным фактором, который отвечает за регулирование апоптоза и клеточного цикла. Нарушение регуляции данного сигнального пути приводит к воспалениям, аутоиммунным заболеваниям и развитию опухолей. Для профилактики инфекции специалисты рекомендуют соблюдать гигиену рук. Заражение происходит через контакт с загрязненными предметами и людьми — носителями инфекции.

Haemophilus influenzae вызывает инфекции дыхательных путей, в том числе пневмонию. При хронической обструктивной болезни легких (ХОБЛ) дыхательные пути часто колонизируются этой бактерией. Кроме того, ХОБЛ является одним из факторов риска рака легких. Показано, что взаимодействие микроба с MUC1 вызывает изменения в регуляции специфических рецепторов, которые, в свою очередь, участвуют в прогрессировании легочных аденокарцином.

Еще одним потенциальным виновником опухолей является кишечная палочка Escherichia coli, возбудитель заболеваний кишечника. При взаимодействии микроба с MUC1 возникает воспалительный процесс. Показано, что инфекции связаны с колоректальным раком и раком мочевого пузыря, но пока не совсем понятно, могут ли они быть онкогенным фактором.

Другие вредители

Среди онкогенных вирусов достаточно известны вирус Эпштейна-Барр (вирус герпеса) и вирус папилломы человека. Первый ассоциирован с крайне агрессивной назофарингеальной карциномой (рак носоглотки), лимфомой Ходжкина (рак лимфатической системы), лимфомой Беркитта, Т-клеточной лимфомой и раком желудка. Второй может вызвать рак шейки матки, а также опухоли на гениталиях, в заднем проходе, горле и голове. При отсутствии вируса рак шейки матки не развивается, то есть это заболевание четко связано с хронической инфекцией.

Опасность представляют и другие вирусы, в том числе возбудитель гриппа, однако при подобных инфекциях MUC1 эффективно защищает слизистую от патогена. Вирус гепатита часто становится причиной рака печени.

Что касается паразитов, то к онкологическим заболеваниям могут привести заражение кровяной шистосомой, которая проникает в организм человека через мочевыводящие пути. Червь провоцирует развитие плоскоклеточного рака мочевого пузыря, являясь второй ведущей причиной этого заболевания. Заражение обычно происходит в тропических регионах планеты при купании в естественных водоемах. Часто жертвами паразита становятся туристы и жители развивающихся стран с неблагополучной санитарной обстановкой. По подсчетам, во всем мире инфицировано более 207 миллионов человек.

Еще одним онкогенным паразитом является червь Opisthorchis viverrini, заражающий желчный пузырь и способствующий развитию холангиокарциномы. Этот тип опухолей редко встречается в западных странах, но распространен в Юго-Восточной Азии.

Как спастись

Некоторое время назад исследователи из Американского онкологического общества (ACS) пришли к выводу, что причиной половины случаев заболевания раком является нездоровый образ жизни. В целом внешние факторы среды отвечают за львиную долю онкологических заболеваний, неподконтрольными остаются лишь генетические факторы и просто случайные мутации в ДНК, на которые мы никак не можем повлиять.

Многие из воздействий можно исключить, другие — снизить до минимума. Среди этих мер обычно называют поддержание здорового веса, физические упражнения, отказ от курения и алкоголя, избегание длительного воздействия солнечных лучей и контакта с различными химическими загрязнителями. Однако теперь к этому можно добавить прививки (особенно, от ВИЧ и гепатита) и другие типы профилактики инфекционных и паразитарных заболеваний.

К сожалению, у меня не осталось фотографий, где я в самом начале болезни, когда еще не выпали волосы после химиотерапии. У меня украли ноутбук с жестким диском, где был фотоархив: прямо возле онкологического центра, где я проходила лечение, разбили стекло в машине и все вытащили. Кроме первой серии проекта, пропали все съемки за последние три года. Для меня это был удар. Тогда я постоянно думала, как бы не сломаться, как бы не опустить руки. Какое-то время я даже не фотографировала. . Фото: Алена Кочеткова

Читайте также: