Илья кнабенгоф болел раком

- Чёрт - такой несочетаемый с вами - благородным человеком - псевдоним…

- В пять лет я серьезно заболел и несколько суток провел в коме. За это время вспомнил свою прошлую жизнь, прошлых родителей и кем был раньше. После этого начали мучать вопросы мироздания. Постепенно выяснил, что люди придумывают себе козлов отпущения, на которых невежественно взваливают собственные ошибки. Для этого ведь человечество и придумало дьявола. Со временем в тусовке металлистов я получил прозвище Чёрт. Оно мне понравилось и прижилось.

Я с детства пишу песни, просто не могу по-другому. Когда-то и на наркотиках сидел, но это давно в прошлом. Понял, что мое призвание - перетягивать людей с темной стороны на светлую.

В середине 90-х врачи нашли у меня рак крови 3-й стадии. Шансов почти не было. Спустя два года лечения медики развели руками. А мне в 1997 году всего 25 лет исполнилось.

Спасла меня мастер Цигун Клавдия Ким, которой сейчас почти 85. Мне тогда уже было все равно, поэтому слепо следовал ее указаниям. Но стать последователем Клавдии Семеновны отказался: был не готов лечить людей в таком масштабе, да и не чувствовал потока связи, какой есть у нее.

Но кое-что все же умею. Знаю технику, благодаря которой шансы на выживание с раком увеличиваются процентов на 70. Нужно до конца дней соблюдать вегетарианство, а в первые годы, пока болезнь в ремиссию не ушла, исключить из пищи все животные белки - молоко, сливочное масло и прочее. Плюс требуется найти внешнюю причину, ради чего тебе остаться в живых. Если просто испытываешь страх перед смертью, это не сработает. Фатальность судьбы исчезает тогда, когда она становится осознанной.

- У меня есть знакомая Наталья Бантеева, которая участвовала в этой передаче. И она объяснила мне, что мистика - это физика и химия, помноженные на наблюдательность. Однажды Наталья дала мне фотографию двух лежащих в гробах людей и попросила рассказать об этих мертвых. Стала задавать наводящие вопросы, и я точно нашел ответ, что с ними случилось. Теперь по движению рук, физиогномике, тональности я уже смогу сам составить портрет любого человека. Врата к другим мирам находятся внутри нас, а не снаружи. В этом году мне будет 48 лет. Карлос Кастанеда писал о 48 полосах энергии, создал форму человека для души. Надо осознавать, что я живу сегодня, а не вчера и завтра. Будущее каждого пишется прямо сейчас. Пишется действием, а это ваши мысли, слова и поступки.

Илья с женой Машей и дочкой Айей. Фото из личного архива

Семья дороже музыки

- Как-то вы сказали, что девушки, которые не замужем, - причины раздоров и беспокойства в обществе.

- Это правда. Если женщина не замужем, ей нужно изучать семейную психологию - как и по каким критериям искать партнера. А мужчинам надо уметь брать ответственность за женщин. Когда я встретил любимую, женился и мы родили ребенка, я взял за них ответственность.

- Насколько я знаю, вы оформили брак уже после появления дочери?

- Да, моей Айе шесть лет, с супругой Марией Черновой мы четыре года женаты, а вместе десять лет. Гражданский брак - это когда женщина считает себя замужем, а мужчина считает себя свободным. Это дружба, взаимовыгодное сотрудничество, сексуальная страсть, а не любовь. Любовь же может быть взращена в условиях официального брака.

- Так почему же вы сразу не женились на Маше?

- Мы находились в процессе обучения семейной психологии и только спустя время поняли, что должны пожениться, что все равно никуда друг от друг не денемся. У меня богатый и в то же время печальный опыт: были в моей жизни и гражданские браки, я далеко не идеал.

Нас с Машей друзья на моем концерте познакомили. Думаю, мы с ней были знакомы многие тысячи лет, в других жизнях, о чем оба помним. Жена - ученый-психофизиолог, ученица академика Сергея Борисовича Панина.

- Еще детей хотите?

- Нет. Бог дает многое, но если хапать все, что лежит перед тобой, это уже бессмысленная жадность. Тут должна быть ответственность за каждого ребенка. Чем более семья развита в плане духовности, тем меньше у нее детей. Ты же не кролик, который может и 10 детей наплодить. Должны быть средства, чтобы поднять каждого малыша. Дать хорошее дорогое образование. Айя в следующем году в первый класс пойдет, будем выбирать частную школу, смотреть на учителей и методы преподавания. Если нужную не найдем или она очень дорогой окажется, значит, будет дома обучаться. Сейчас дочка в садик ходит, 35 тысяч рублей каждый месяц плачу. Ее воспитание для меня в приоритете.

- Вы состоятельный человек?

- У нас хорошая квартира в Питере, но все благодаря папе моему. Я тоже внес, но меньшую часть. Зарабатываю на рок-музыке. У нас в стране хорошие деньги только суперзвезды получают, я не из их числа. Дачи нет, машины у нас с женой не новые, но нас все устраивает. У супруги родные в Нижнем Новгороде живут, там, на окраине города, весь период карантина я и провел. Спокойно и комфортно: свой участок, огород, деревенский дом, паники нет. Сейчас я остался без доходов. Понимаю, что еще на четыре месяца средств хватит, а дальше, если карантин будет продолжаться, то мне нужно будет что-то делать. Оставлю музыку, стану водителем, например. Приоритет мужа и отца у меня выше, чем мое профессиональное русло.

Ангелина Грохольская: Здравствуйте! Сегодня мы говорим о людях Большой страны. У нас в студии – герой нашего сюжета, известный рок-музыкант, лидер группы "Пилот" Илья Черт. Илья, здравствуйте.

Илья Черт: Здравствуйте.

Ангелина Грохольская: А вот я знаю, что вы с поклонниками здороваетесь как-то по-другому, у вас есть особое приветствие.

Илья Черт: Да, у нас есть такое слово "йоханга", которое известно всем поклонникам страны.

Ангелина Грохольская: Вот чтобы оно стало известно всем еще и телезрителям Большой страны, потому что сегодня у нас с вами знакомство. Возможно, наверное, для вас не секрет, что наши телезрители еще не все с вами знакомы так хорошо, как ваши истинные фанаты.

Илья Черт: Ну, я же не царь, слава богу.

Ангелина Грохольская: Давайте, научите нас здороваться вот так, как у вас положено.

Илья Черт: Слово "йоханга" очень простое, потому что оно состоит из трех звуков, использующихся во всех единоборствах и в йоге. Это три звука, связанные с энергией. Звук "йо" – собирание энергии. "Нга" – это выравнивание. И "ха" – известный звук удара, то есть выталкивание энергии. Три состояния энергии. Йо-хан-га.

Ангелина Грохольская: Йо-хан-га! Правильно?

Илья Черт: Да.

Ангелина Грохольская: У меня получилось! Йо-хан-га, Илья!

Илья Черт. Настоящее имя – Илья Леонович Кнабенгоф. Лидер музыкальной группы "Пилот", писатель, философ. Первый концерт сыграл в 16 лет в Ленинградском рок-клубе. Сейчас собирает многотысячные залы. Социально активен, участвует в благотворительных и экологических акциях, поддерживает начинающих музыкантов в проекте "Рок из подворотен".

Ангелина Грохольская: Илья, когда вы начали профессионально заниматься музыкой?

Илья Черт: Примерно в 16 лет. Ну, я начал только-только. У меня первый серьезный концерт на сцене Ленинградского рок-клуба состоялся, когда мне было 16. Мы собрали группу прямо в техникуме кино и телевидения, где учились, с ребятами, которые, естественно, учились с нами. И нам директор техникума выделил чердак, и там были хоть какие-то музыкальные инструменты, какие-то поломанные комбики. Мы все сами спаяли, смонтировали, все сделали – и поселились там, на чердаке в технике, репетировали там.

Ангелина Грохольская: Давайте, раз уж мы начали про музыку, покажем небольшой фрагмент вашего концерта. Это уже не из рок-клуба, когда вам было 16, а это уже то, что сейчас с группой "Пилот". А потом продолжим.

Ангелина Грохольская: Илья…

Илья Черт: Ух!

Ангелина Грохольская: А что вас удивило?

Илья Черт: Ну, я все время со сцены вижу, а так из зала как круто все!

Ангелина Грохольская: Да, нравится?

Илья Черт: Из зала по-другому, да.

Ангелина Грохольская: А в чем ваша философия музыкальная? Что вы своим поклонникам, своим слушателям пытаетесь донести?

Илья Черт: Секрет очень прост, он укладывается в одно предложение. И это секрет всей нашей Вселенной, всего нашего мира: Я – то, что мы оба с вами говорим – одно на всех. И это правда. Нас не много, нас один всего в мире. Нас всегда было один, всегда есть и всегда будет. Нас не множество. Это нам просто кажется.

Ангелина Грохольская: Илья, когда пришло такое понимание?

Илья Черт: Когда я с Богом встретился впервые.

Ангелина Грохольская: Когда?

Илья Черт: Мне было примерно 23–24 года.

Ангелина Грохольская: Что произошло тогда?

Илья Черт: Я лично с ним встретился просто на автобусной остановке посреди города. Это было абсолютно ошарашивающее… Страшно было очень. Это не было весело и как-то… Я могу сказать. В этот момент я увидел…

Ангелина Грохольская: А в каком обличии, простите?

Илья Черт: Это невозможно увидеть физическими глазами, хотя я видел его прекрасно. Но это все и сразу. То есть я увидел все прошлое, настоящее и будущее, причем огромное количество даже не планет, не галактик, а именно вселенных. И я увидел все сразу в один момент. Я увидел вот все, что существует в одну секунду, в одно мгновение, и понял, что это живое существо. И я с ним говорил.

Ангелина Грохольская: А что было… вернее, каким был Илья Черт до этой встречи?

Илья Черт: Это вообще был другой человек. Мало того, все люди, которые повстречали, как говорится, Бога, прекрасно меня сейчас поймут.

Ангелина Грохольская: Мы сейчас про вас. Вот вы?

Илья Черт: Я понимаю.

Ангелина Грохольская: Был музыкант, играл. Что еще? Был секс, наркотики и рок-н-ролл, да?

Илья Черт: Да все было, конечно. Я косячил направо и налево, думал только о себе, как и большинство людей на нашей планете. То есть я жил своими желаниями, своими "хочу". Мир был весь для меня, все было для меня. То есть меня интересовали развлечения и наслаждения.

Ангелина Грохольская: А болезнь ваша серьезная произошла уже после или в какой момент?

Илья Черт: Да, несколько позже. Но, во-первых, их было много, потому что рок-н-рольная молодость и все такое. И какие-то предрасположенности от рождения были, может быть, не очень хорошие. Поэтому я всегда шучу при врачах, что я до сих пор на мантрах тяну. Потому что я говорю: "Мне на всех кладбищах страны уже прогулы ставят, исходя из моей медицинской карты". Но тем не менее, как видите, я еще могу и на ринге постоять много с кем.

Ангелина Грохольская: Вы оптимист, да. Чтобы понимать, у вас была кома, да?

Илья Черт: Дважды.

Ангелина Грохольская: Дважды была кома.

Илья Черт: Дважды остановка сердца была, то есть клиническая смерть дважды была.

Ангелина Грохольская: И у вас был диагноз "онкология"?

Илья Черт: Ой, диагнозы оставим лучше врачам. Ну, всякие серьезные вещи были, конечно.

Ангелина Грохольская: Вам даже давали 6 месяцев, по-моему. В каком-то интервью вы сказали, что врач давал 6 месяцев – и в общем, всё.

Илья Черт: Мой врач, да, больше 20 лет назад дал 6 месяцев. Ну, как видите, мы с вами сидим и разговариваем. Нашелся человек, слава Богу, который меня поставил на ноги. Это была кореянка, которая до сих пор жива-здорова. Долгих ей дней и приятных ночей! Моя учитель по цигуну Клавдия Семеновна Ким. Она до сих пор живет, ей уже под 80, и она до сих пор преподает цигун.

Ангелина Грохольская: Это была некая философия? Или что это было?

Илья Черт: Это были занятия йогой, в основном цигуном – дыхание, голодание. Это была другая философия жизни, да.

Ангелина Грохольская: Но мы с вами все-таки не медики, поэтому не хотелось бы сейчас обсуждать…

Илья Черт: Я почти медик, между прочим. У меня была практика в больнице. Я работал в больнице в Питере, в больнице 25-го Октября, большая дежурная больница. Причем это были 90-е, а у нас была хирургия, травматология и все-таки такое. Все на нас было. И потом училище, повышение квалификации медработников. И практически поступил на третий курс Меда. Но рок-н-ролл тогда меня завалил.

Ангелина Грохольская: Слушайте, а может, вот эта встреча на остановке, встреча с вашим учителем цигуна, вот эти все болезни и заболевания – может быть, это такой намек откуда-то сверху, что надо было врачевать все-таки, а не музыкой заниматься?

Илья Черт: Скорее – наоборот. Я очень рвался в медицину, мне очень это было интересно. Я всеми силами туда прямо шел. Вот как раз наоборот – меня все во Вселенной прямо сбивало с этого пути. И было очень больно по заднице получать. Были травмы, стрессы различные и так далее. Мне все равно Вселенная говорила: "Нет, врачей у меня много, но ты должен быть на сцене". И я оказался слишком тупым парнем, поэтому было больно и страшно, пока я наконец понял, где мое место.

Илья Черт учился в киновидеотехническом, а затем в архитектурно-строительном технике, в медицинском училище, хотел стать врачом. Работал дворником, озеленителем, продавцом в киоске, санитаром. Начиная с 2009 года читает лекции на тему практического применения духовного знания. Заявляет, что одинаково относится ко всем религиям.

Ангелина Грохольская: Мы продолжаем разговор с Ильей Чертом, рок-музыкантом из Санкт-Петербурга, лидером группы "Пилот". Слушайте, а вам не страшно жить с такой фамилией?

Илья Черт: Ну, фамилия-то, естественно, у меня не такая. То есть это все-таки такая кличка, которая осталась с молодости металлической. Для меня эта кличка стала двумя такими вещами очень важными. Во-первых, она стала для меня лакмусовой бумажкой, таким тестом, который с моего пути сметал глупых людей, которые воспринимали меня по этой кличке и сразу такие: "О, Черт! Все!"

Ангелина Грохольская: "Ну, все понятно с ним", да?

Илья Черт: Да. А второй момент – в христианстве я встретил такое понятие потом, называется "верига", то есть это добровольное дополнительное усложнение жизни. И я для себя это так принял: я не просто могу пройти по жизни, как говорится, не просто могу бой провести, но еще и на каждую руку повесить гири как бы, и я так выстою. И подумал, что для меня это будет хорошее испытание как для бойца.

Ангелина Грохольская: А самое страшное испытание для вас в вашей жизни?

Илья Черт: Вы знаете, самые страшные испытания были всегда связаны с людьми. Самое противное в жизни было, когда близкие и родные люди тебя предают. Вот страшнее ничего не происходит. Это было несколько раз в жизни. То есть как раз из-за этого я падал на колени, совершенно сдавался.

Но со временем я понял, что я не могу осуждать этих людей, потому что кто знает, что у них творилось внутри. И если бы я был на их месте, неизвестно, выдержал бы я это искушение, будучи ими. Поэтому я перестал в какой-то момент просто судить людей. И мой учитель духовный сказал потрясающую вещь в свое время, он сказал: "Себя нужно оценивать по поступкам, а других людей – по мотивам их поступков".

Ангелина Грохольская: Илья, вы были героем нашего сюжета. И я сейчас предлагаю напомнить нашим телезрителям, о чем был этот репортаж. Давайте посмотрим небольшой фрагмент.

Ангелина Грохольская: Вы главный "козаяц", я так понимаю, да?

Илья Черт: Нет, главная – моя жена как раз. А я так, правая рука.

Ангелина Грохольская: Где-то рядом. Но вы вдохновитель.

Илья Черт: Ну, я бы сказал так: просто я напомнил ей о традиции. Есть некая обязанность… Мы же все-таки в семье придерживаемся очень древних таких, как говорится, божьих законов, ведической культуры в основном. И у нас одна из обязанностей любой жены – заниматься благотворительностью. Это обязанность любой матери, любой жены.

Поэтому я сказал: "Маша, ты должна реализовывать вот эту свою обязанность, свой долг перед Богом". То есть я должен, как говорится, обеспечивать и защищать семью, а ты должна от лица семьи заниматься благотворительностью, то есть предоставлять помощь детям, старикам, больным, немощным и так далее. Теперь она этим занимается, и я ей по мере возможностей помогаю.

Ангелина Грохольская: А вы сами ездите в детские дома?

Илья Черт: Да. Во-первых, я и концерты давал, и даже в детской колонии, не только в детских домах. В заведениях для детей-инвалидов, для аутистов, то есть я играл. Очень много. Ну, не то чтобы прямо много, но несколько раз в год это происходит.

Ангелина Грохольская: Но тут, наверное, не количеством измеряется, а, не знаю, тут какое-то другое мерило.

Илья Черт: Во-первых, это очень тяжело. Каждый такой даже получасовой концерт отнимает у тебя столько энергии, столько сил, как ни один, не знаю, концерт на стадионе, потому что перед тобой сидят дети. А еще если, например, они аутисты или с заболеваниями психоневрологическими… То есть ты настолько все это пытаешься донести до них, вот эту всю заботу, нежность, какую-то любовь передать, чтобы они почувствовали себя комфортно. И вот это все отдаешь. Полчаса буквально проходит, концерт закончился – ты садишься в машину и понимаешь, что ты насквозь мокрый, просто насквозь. Хотя ты просто сидел и пел песни полчаса детям, а ты весь мокрый! И потом сутки ходишь вот так, просто потеряв все силы. Это стабильная история такая.

Ангелина Грохольская: А какая реакция?

Илья Черт: Самая разная, сама разная. Меня поразило больше всего… В прошлом году у меня был такой концерт, по-моему, среди детей с заболеваниями очень серьезными, психическими. Многие дети не могли говорить. Они даже смотреть на тебя не могут. И мне другие дети, более здоровые, относительно, переводили их вопросы мне. Я с ними общался.

То есть ты сидишь – и такое впечатление, что ты говоришь с марсианами. То есть ты не воспринимаешь как человека больного. То есть ты понимаешь, что у него другая картина мира, как говорится, точка сборки смещена. Он из другого мира с тобой говорит. И нужен посредник. А ты понимаешь, что с интеллектом все в порядке, просто это внешние такие проявления, что он не может скоординировать движения тела, речь, но он все прекрасно понимает. Удивительное ощущение!

Ангелина Грохольская: Мне нравится, когда говорят не "человек с особенностями", а "он просто другой".

Илья Черт: Я всегда тоже им говорю, когда я встречаюсь с ребятами в каких-то обществах инвалидов так называемых, я им всегда говорю: "Поймите, вы не инвалиды, вы другие. Вот карма так сложилась. Вы родились с другим набором, как говорится, возможностей – именно для того, чтобы сделать что-то, что другой не может. Вам главное – понять, для чего это было дано. Не почему, а для чего эта возможность".

Ангелина Грохольская: Где-то в одном интервью вы сказали, что вы никогда не подаете человеку, если видите, что он здоровый, но просто по каким-то причинам оказался на улице.

Илья Черт: Да. Потому что, во-первых, я видел много людей без рук и без ног, которые зарабатывают себе на жизнь. И когда я вижу человека, который стоит с ногами, руками и просит просто милостыню на улице, мне становится уже как-то… То есть мне сразу хочется его отвести туда и показать безруких, которые зарабатывают себе.

Есть такое правило очень мудрое в той же ведической культуре: если человек просит у тебя денег и ты даешь ему деньги, ты пинаешь его в ад. То есть ты унижаешь его (во-первых, это унижение его), и ты отправляешь его в ад. Но ты спасешь его, если дашь возможность ему заработать. Вот это очень важно. Поэтому когда я вижу, например, бабушку, которая продает хотя бы книжки, цветочек, неважно что, но она пытается заработать денег, я обычно подхожу, даю деньги и даже не беру товар.

Ангелина Грохольская: "Козайцы" – это не единственный ваш благотворительный проект. Каков круг вашей общественной и социальной деятельности?

Илья Черт: Мы просто стараемся помогать… Нам же еще в детском садике объяснили, причем всем людям, просто очень немногие люди следуют этому правилу всю жизнь. Нам же объяснили, что должен делать сильный – он должен защищать слабых и помогать слабым. Что должен делать старший? Помогать младшим и защищать младших. Вот и все.

Мы стараемся следовать этому простому божественному принципу. Если мы встречаем людей, которые занимаются тем же и мы доверяем им (а таких людей немного), мы вписываемся им помогать, какие-то общие проекты. Например, Костя Хабенский. Или мы безоговорочно доверяем Чулпан Хаматовой, вот слепо ей доверяем, потому что мы прекрасно понимаем, что это за человек. У нас есть "король благотворительности" в Санкт-Петербурге, есть такой Женя Кутузов – такой активист, прямо на баррикады со знаменем! Мы тоже всегда к его услугам в любом, что бы он ни попросил. Но когда к нам остальные люди начинают обращаться с проектами благотворительными, мы сразу говорим: "У нас есть одно важное правило – никаких денег".

Ангелина Грохольская: Вот если бы не произошла та встреча с Богом, как вы говорите, на остановке, какой бы сейчас был Илья Черт? И был бы он?

Илья Черт: Я был бы мертв, сто процентов. И уже давно. Меня бы не было в живых. И я бы очень плохо закончил свою жизнь, это точно. Сейчас, обладая знанием… Все-таки у меня 27 лет, как говорится, обучения духовной практике, духовному знанию. Я сейчас сам преподаю, как-то стараюсь иногда. Я сейчас понимаю, что если бы не это, я бы не выстоял. И мало того – я смотрю на людей на улице, у которых нет этого знания, и понимаю, что у них практически тоже нет шансов на счастливую и радостную жизнь, на стабильную семью, например. Просто нет шансов.

Ангелина Грохольская: Это грустно. И грустно от того, что не всем так везет, не все встречаются…

Илья Черт: Это не везение.

Ангелина Грохольская: Это было что – провидение, да?

Илья Черт: Нет. Было же сказано: "Проси – и тебе дадут". Я очень долго и настойчиво просил, пока остальные пили пиво и играли в футбол. А я думал о Боге и просил его прийти ко мне.

Ангелина Грохольская: Что делать всем нам, у которых эта встреча пока не произошла?

Илья Черт: Идти, учиться и просить. Не бояться просить, честно. Не надо это делать в церкви или в какой-то сверходежде перед иконами. Это можно сделать где угодно, но честно, просто честно. Встать в комнате просто одному, закрыть дверь, чтобы тебя никто не видел, если ты стесняешься, и просто честно поговорить с Богом. Честно. А ведь каждый человек слышит Бога внутри себя, потому что это называется совесть. Каждый с ним говорит, просто не понимает этого. Просто слушайте свою совесть. Не торговаться с ней, не пытаться увиливать перед ней, оправдываться. Нет. Слушай, что она говорит, и исполняй. Послушание.

Ангелина Грохольская: Илья, спасибо вам большое за беседу, хотя я бы продолжала наш с вами разговор, потому что еще вопросов очень много у меня к вам. И я думаю, что у вас есть что рассказать. Поэтому я вас приглашаю еще раз к нам в студию.

Илья Черт: Благодарствую.

Ангелина Грохольская: Приезжайте вместе с супругой, приезжайте с вашей дочкой.

Илья Черт: Ангелина, спасибо огромное.

Ангелина Грохольская: Поговорим еще о семье, о семейном счастье.

Илья Черт: Благодарю.

Ангелина Грохольская: Спасибо вам большое!

Самый честный музыкант сегодня у нас был в гостях – Илья Черт из Санкт-Петербурга.

Про тренировки

— Ты один из самых жизнерадостных людей, мне известных. Вообще, радоваться жизни — трудная работа?

Конечно, и это действительно работа. Радость — она сама по себе не приходит. Над этим надо постоянно трудиться, а точнее, работать надо над собой. Тренировать собственную душу, собственный разум, собственное тело. Ведь если ты хочешь хорошо выглядеть — надо тягать гантельки, делать зарядку, правильно питаться. То же самое с разумом и душой.

— А в этих случаях что выступает в роли гантелек?

— Ну если говорить о разуме — то это определенные техники йоги. Медитация, например. А если касаться души, то тут помогает позиция служения. В разных религиях это по-разному начинаются. В Буддизме — путь Бодхисатвы, в Христианстве это подвижничество, послушание. Этим нужно заниматься каждый день, это практика действий, а не просто рассуждения и философия. Проще говоря, нужно делать что-то для кого-то. Каждый день.

Про судьбы людей

— А конкретно ты что делаешь каждый день?

— Я обязан заниматься духовными практиками, медитацией, мантровыми техниками, как я уже говорил. Делаю определенные упражнения из йоги. И плюс каждый день ко мне обращаются люди с вопросами, касающимися их жизни, каких-то сложных ситуаций, их здоровья. На мне лежит ответственность дать им верный ответ, который не просто их успокоит, но отчасти изменит их судьбу.

— Бывает, что не получается?

— Конечно, я ж не Господь Бог. Но в большинстве случаев все равно получается, потому что я просто использую знания, которые получил, и они помогают мне помогать людям, когда у них проблемы в семье, сложности на работе и так далее. Чаще всего это бытовые вопросы. В общем, я стараюсь помочь людям найти свой путь и жить в радости.

— То есть йогические практики помогают решить проблемы в семье?

— И это тоже. Все работает в совокупности, нет чего-то одного, что можно было бы взять как таблетку, и все исправить. У меня нет таких пилюль, которые вернут женщине с тремя детьми ушедшего мужа, но у меня есть рекомендации к определенным действиям, с помощью которых семья восстановится. И надолго.

— Это как, например? Какие такие действия?

Это сложно. Для каждого человека есть свои методы, надо слышать историю, смотреть человеку в глаза. Такова моя работа на этой земле — помогать людям. Но, замечу, только по их просьбе.

— То есть ты придерживаешься политики невмешательства?

— Да, у нас, как у врачей. Пока не попросят, мы сам не лезем. (смеется).

Про тело

— Ты говоришь, что тело нужно тренировать не меньше, чем все остальное. А ты на гастролях как с этим справляешься? Гантели с собой в вагоне возишь?

— Так сложилось, что в моей жизни очень много знакомых, которые прошли разные тяжелые испытания в жизни. Кто-то был наемником на войне, кто-то работает в ОМОНе. Бойцов очень много вокруг, в общем. И они меня научили меня двум-трем простейшим упражнениям, которые полностью заменяют спортзал. Их можно делать даже в вагоне поезда.

— Тебе, мне кажется, надо видеоуроки на эту тему записать.

— Запросто. Надо будет сделать.

Про совершеннолетие

— Слушай, странно. У нас к 18 годам все случилось наоборот, все с ног на голову. Наша группа много лет вела разгульный рок-н-ролльный образ жизни, а сейчас я замечаю, что у нас даже не курит никто. С алкоголем у нас тоже в теплых отношениях только техническая бригада из двух человек. Но мы сказали, что им можно.

— Почему?

— Можно ж было дежурства организовать, чтобы все по очереди страдали.

— Тем, кто выступает на сцене, уже тяжело, правда. Я понимаю, что хочется как-то осознанно вести свою жизнь, быть здоровым, и два часа играть концерт — это тяжело. А если выступления два дня подряд, то концерт уже будет хуже, и тебе самому это не очень приятно. И довольно долгий период без алкоголя показал, что мне так гораздо больше нравится. По крайней мере, ты помнишь все, что с тобой происходит, а это уже радостно.

Про развитие

— Наверно, это и называется развитием?

Про цивилизацию

— Название программы написано как хэштег. Ты вообще как относишься к соцсетям?

Про любовь к людям

— А как ты из людей в целом выбираешь конкретных людей, которых ты любишь?

— Знаешь, я всегда говорил, что люди, которые хоть раз видели Бога, они сразу начинают видеть таких же людей в толпе. Непонятно, как то происходит. И поэтому мы стараемся держаться вместе и не иметь дела с людьми неосознанными, потому что они опасны, непредсказуемы и не контролируют собственное поведение и свой разум. Поэтому и живем среди своих. Плюс могу сказать, что для меня все люди на планете делятся на две четкие категории: одни произошли от Бога, а другие, по Дарвину, от обезьяны. И я уверен, что это два разных биологических вида, и между ними ничего общего нет, кроме внешних форм. У них разные мировоззрения, мироощущения и разные понятия чести, нравственности, достоинства. И я стараюсь с обезьянинами дел не иметь: не подходить к ним, не разговаривать, не протягивать руки. Для меня это чужие существа, и я их опасаюсь. Они злые, завистливые и т.д.

— А как обезьяне стать человеком?

Никак. Люди, которые рождены от Бога, бывают злыми, но у них всегда есть шанс на прозрение. А у обезьянинов прозрение не наступает никогда. Это мое наблюдение.

Про дочь

— Твоей дочери чуть больше года. Как ощущения?

— Прекрасные! Я счастлив. Я много раз слышал от других, что ребенок – это чудо, он все меняет в твоей жизни. В общем, было много банальных фраз, а потом я понял, что все они – правда. Вся моя жизнь изменилась, и я вместе с ней. Мы с женой сошлись во мнении, что рождение ребенка – это единственная магия и волшебство, с которыми мы столкнулись в жизни. Вот только что никого не было, мы развлекались, жили своей жизнью. И вот что-то уже сидит в твоем кресле, смотрит мультики и еще и отмахивается от тебя, мол, не мешай, папа!

— Ты уже представляешь ее взрослой?

— Я не то, чтобы представляю. Я наблюдаю. Я знаю, что она вырастет суровой тетенькой, это видно по характеру. Она воин. Думаю, она будет управлять людьми и процессами. Нам с женой очень сложно в этом вопросе, мы знахари, из другой касты людей. У дочери же иной подход к миру. На данном этапе мы ей ничего не запрещаем. Она лезет везде, кроме самых опасных мест, которые угрожают ее жизни. Если мы понимаем, что сейчас она залезет куда-то и упадет, мы не отнимаем у нее эту возможность: пусть залезет и пусть упадет. Ей нужен опыт, она познает мир.