Доктор 3 удара по раку

вчера в 09:59, просмотров: 194527

- Жить тут можно, но не долго, - шутит арестованный губернатор Хабаровского края Сергей Фургал, обвиненный в организации убийств. И добавляет: - У меня нет причин для грусти! Я вообще ничего не боюсь.

И как же сильно отличается от него Николай Мистрюков - тот самый, который проходит по одному с ним делу и на показаниях которого и строится обвинение. Да-да, нам наконец удалось увидеть Мистрюкова. До этого несмотря на слезы супруги, которая обращалась в ОНК, он, со слов сотрудников, отказывался даже показаться правозащитникам на глаза. Он жив, но совсем не здоров. Раздавленный психологически, с тяжелейшим диагнозом он, похоже, потерял всякую надежду.

Две арестанта, две беседы. И одно на двоих уголовное дело.

- Нам из-за карантина запрещают проверять камеры, так что мы не можем посмотреть, какая у вас там обстановка. Опишите свои условия. Есть ли все необходимое в камере?

- Сижу один. Камера самая обычная. Есть холодильник. Есть телевизор, но он не работает, потому что нет антенны.

- Во всех карантинный камерах нет антенн. Может, чтобы новые заключенные какое-то время не получали совсем никакой информации (поскольку тут сидят известные персоны, об их делах рассказывают по ТВ и в газетах).

- И я так подумал. Вот газеты мне принесли, но старые – аж за 9 число. Я на тот момент еще на воле был. Так что про себя там ничего не нашел. Ощущение, что я оторван от реальности. Сейчас обо мне говорят? Ругают? Забыли?

- Точно не забыли. Но я вот про радио забыла спросить – оно ведь по правилам внутреннего распорядка СИЗО обязательно должно быть в каждой камере. И не просто быть, а работать.

- Не боитесь заразиться?

- Нет, я вообще ничего не боюсь. До задержания каждую неделю проверялся, сдавал тесты. Я ведь имел контакты по долгу службы с очень большим количеством людей. Но не заразился. А вот родной брат (я самый младший, а он – старший) умер от коронавируса… подключили к аппарату ИВЛ, но не помогло. Делали после смерти вскрытие, диагноз подтверждён на 100 процентов.

- Что у вас с руками? Они все в красных пятнах.

Члены ОНК попросили сотрудников связаться с медиками, чтобы те выдали все препараты.

- Может, на еду? Как она вам тут, кстати?

- Еда как еда. Скажу так – в жизни надо все попробовать. Но долго на ней протянуть сложно, как медик говорю. С точки зрения насыщенности витаминами и аминокислотами она бедная. Но зато калорийная.

Надеюсь, будут передачки.

- Неужели до сих пор не было?

- Да, ни писем, ни телеграмм, ни посылок, ни передач (теплая одежда – это вот только кофточка, что на мне), ни денег на лицевом счету. И это странно. Не думаю, что обо мне все забыли. На суде адвокат сказал, что СИЗО не принимает передачки из-за коронавируса, но вроде родные были тут, узнавали сами. Не очень понимаю ситуацию.

- На прогулки выводят?

- Да, с этим все нормально. Жалко, что тут спортзала нет. Но я и в камере (она же три на четыре?) делаю зарядку. Как в песне.

- Книги принесли?

- О! Они ее всем новеньким, похоже, предлагают.

- Вам могут родные книги заказать в книжном магазине и тут их примут.

- Спасибо за разъяснения! Сын знает мои предпочтения, может, закажет. А вообще я сейчас в основном отсыпаюсь за все последнее дни. Много ведь событий было.

- Психолог вам, как я понимаю, не нужен. К тому же, его все равно сейчас нет в штате.

- А какой смысл в нем? Если просто время провести. А так я по диплому невролог, разбираюсь в высшей нервной деятельности. Могу сам поработать тут психологом, раз нет специалиста.

- Снова юморите?

- Я не вижу оснований для грусти.

«На вас оказывали давление в местах принудительного содержания с целью вашей отставки с поста губернатора? – спросил другой член ОНК. Сотрудники прервали, сказали, что вопрос не относится к условиям содержания. Но губернатор успел ответить:

- Нет, здесь не оказывали. В другом месте требовали этого, да.

Странности с заключенным Николаем Мистрюковым стали происходить незадолго до ареста Сергея Фургала. Они приятели, вместе начинали как предприниматели, потом вместе стали делать политическую карьеру. Его посадили еще в ноябре прошлого года по все тому же обвинению. Но губернатора не трогали, поскольку, видимо, не хватало прямых показаний на него. И вот Мистрюков их дал… Перед этим он писала ему странные письма, просил адвоката, а потом отказывался от защиты (и так много раз). Жена умоляла членов ОНК проверить – жив ли вообще. Он, по словам сотрудников ФСИН, отказался два раза выйти из камеры, даже чтобы просто показаться на глаза. На этот раз все произошло ровно также.

- Он не хочет, мы не можем тащить его силой, -заявил сотрудник. - Общение с членами ОНК - право, а не обязанность.

- Запищите это на видео и покажите нам, - попросила я. - Мы должны убедиться, что это он и что он живой и здоровый, без травм и ранений. На днях писали, что его вывозили в целях безопасности на конспиративную квартиру.

- Где же может быть более безопасно, чем у нас? Его вывозили, но только в больницу. Это дважды было. А видео показать прямо сейчас не можем, у нас нет такой технической возможности. Пишите запросы.

…Между тем в СИЗО с плановой проверкой прибыл депутат Госдумы Иван Сухарев (он читал мою статью Мистрюкове). По камерам его не пустили, ссылаясь на карантин, а общаться с заключенными запретили, ссылаясь на то, что в законе это не прописано. Но долгое его общение с руководством возымело эффект: Мистрюкова неожиданно к нам вывели!

- Передумал, решил все-таки поговорить с вами, - пояснили сотрудники.

Я прошу заключенного снять маску. Да, это он. Но как он изменился! Постарел лет на 20. А какие измученные глаза.

- Вы действительно отказывались от общения с ОНК?

- Да, но я не понял, кто вы. Мне не разъяснили. А потом уже пришли и рассказали подробно, чем вы занимаетесь. Если бы знал, то не отказывался бы.

- То есть вам не передавали, что мы пришли по обращению супруги, которая с ума сходит от страха за вас?

- Передайте ей, что все хорошо (сжал губы, глаза заслезились)

- Вас пытали? Били?

- Нет, я не избит. Пытать можно психологически. Стены тут такие… (по соседству, через стенку - СУ ФСБ – прим.автора)

В СИЗО нормально, кормят хорошо. Только не оказывают лечения. У меня диагностирован рак нескольких органов малого таза. Диагноз переподтвержден. Каждый день дорог. Прогнозы не дают.

- Вас вывозили на освидетельствование на наличие заболевание, препятствующего содержанию под стражей (по постановлению Правительства № 3)?

- Да. Три недели назад, и до сих пор не ознакомили с результатом.

Когда вывозили в онкоцентр, там я был в наручниках, наверное, потому было соответствующее отношение.

- Какое?

- Как к подопытному. На мне студентов тренировали. Они все процедуры проводили без обезболивания. Это было невыносимо. (голос дрожит). Спина мокрая была вся (видимо, от крови – прим.автора). Если мне скажут, что нужна срочная операция, я откажусь – не смогу такое перенести больше. Я многое делал для своего края, налоги платил в бюджет большие, но, видимо, заслужил все это.

- Никто не заслуживает мучений. Мы направим жалобу в Минздрав. А в СИЗО дают обезболивающие?

- Нет. Мне и моих лекарств-то не дают. Я ослеп на один глаз, второй тоже начинает терять зрение. Отслоение сетчатки. Нужен курс лечения, препараты дорогостоящие. Но они только дадут наконец разрешение на лекарства, как что-то происходит. А жена живет в Хабаровске, пока она доберется в Москву – рецепт уже не годен по срокам. Так я и не получал вех нужных мне препаратов. Острая боль постоянно присутствует.

- Мы очень вам сочувствуем и напишем обращение в медуправление ФСИН России.

- Жена нам говорила про ваше странное поведение. Приводила в пример отказы от адвокатов, которых вы сами же просили.

- Да, я отказывался много раз хотя просил. Это происходило после общения со следователем. Он меня убеждал, что адвокат не нужен. Я не выдержал всего.

С 14 по 16 сентября Камчатский краевой онкодиспансер в четвёртый раз принял участие в ежегодной европейской неделе ранней диагностики опухолей головы и шеи. В эти дни специалисты — стоматолог, отоларинголог и онколог — вели приём всех желающих, не требуя ни карточки, ни полиса ОМС.

Скальпель, луч и лекарство

– Акцию мы объявляли заранее, и на приём к специалистам пришли 45 человек. При осмотре заболеваний нашего профиля, к счастью, не выявлено. Были обнаружены хронические заболевания, по поводу которых все пациенты получили соответствующие рекомендации и направления к специалистам. А вот в прежние годы на таких приёмах, увы, единичные случаи рака головы и шеи выявлялись.

В Камчатском крае за 2014 год из 34 больных с онкопатологией данной локализации только у 13 была третья и четвёртая стадии злокачественного процесса. У остальных — 1 и 2 стадии. А это и более благоприятный прогноз, и годы сохранённой жизни. Поэтому говорить и писать о ранней диагностике рака нужно постоянно.

Татьяна Боева, kamchatka.aif.ru: Не так давно ваш диспансер снова принимал высоких гостей. Что стало темой конференции на этот раз?

Ирина Мостовая: На ежегодные онкологические конференции, ставшие у нас традицией, регулярно приезжают специалисты ведущих онкологических центров страны. Это научные сотрудники федерального медицинского исследовательского центра им. П. А. Герцена и Российского онкологического научного центра им. Н. Н. Блохина. Приглашали мы и своих коллег-онкологов из диспансеров других гордов: Южно-Сахалинска, Владивостока, Хабаровска, Красноярка, Абакана, Новосибирска.

В этом году на конференции освещались две актуальные темы: лечение онкологических больных с заболеваниями головы и шеи и лечение гормонорезистентного рака предстательной железы. Особый интерес представляли вопросы химиотерапии и лучевой терапии заболеваний полости рта, глотки и гортани.

Первый день конференции был посвящён интересным докладам, второй — практической работе, осмотру профессорами и консультированию пациентов, нуждающихся в определении дальнейшей тактики лечения. Такая программа конференций осуществляется ежегодно.

– От чего зависит выбор метода лечения?

После установления первичного диагноза рака любой локализации общая тактика лечения вырабатывается коллегиально и зависит от локализации, распространённости процесса, строения опухоли, стадии заболевания. Здесь участвуют три основных специалиста: хирург, радиолог и химиотерапевт. Они и определяют этапы и комбинации видов лечения, учитывая ещё и другие прогностические факторы: возраст пациента и сопутствующие заболевания.

Деликатное вмешательство

– В чём особенность рака головы и шеи?

– Особенности есть. Раньше этот вид патологии регистрировался чаще всего у пациентов определённых социальных групп после 60 лет — обычно это были люди рабочих профессий, длительно курящие и злоупотребляющие алкоголем. Сейчас наметилась тенденция к омоложению, становится больше пациентов после 40 лет. Причём по результатам последних исследований в этом злокачественном процессе выявлена роль вируса папилломы человека.

Другая особенность рака головы и шеи в том, что любое оперативное вмешательство здесь — это большая травматизация. Представьте визуально рот. Это мягкое нёбо, язык, дно полости рта, нижняя челюсть, чуть дальше нёбные миндалины и так далее. Попробуйте отрезать половину языка — человек, как минимум, будет шепелявить. А если это опухоль носоглотки? Злокачественные процессы глотки, как правило, не операбельны.

Оба вида терапии проводятся у нас в соответствии с общероссийскими стандартами лечения онкологических больных. Соответствующими технологиями и необходимыми лекарственными препаратами диспансер обладает в полном объёме.

– Доктор, какие симптомы должны насторожить человека в плане возможного начала рака головы или шеи?

– К таким симптомам можно отнести: ощущение кома в глотке или затруднённость при глотании, изменения в голосе и охриплость, длительно незаживающие ранки во рту, болезненность языка. Не должна быть оставлена без внимания односторонняя и продолжительная заложенность носа или уха. Если любой из этих симптомов наблюдается больше 4-х недель — это повод для обращения к специалисту.

Цепная реакция выздоровления

– Что нового появилось в копилке современных методик камчатских онкологов?

– Наше направление фотодинамической терапии (ФДТ) перешло на новый уровень. Мы получили лицензию на оказание высокотехнологичных видов медицинской помощи, к которым и относится ФДТ. Напомню, что это инновационный и высокоэффективный метод борьбы с онкологическими и предраковыми заболеваниями. Лечение основано на взаимодействии специального препарата из зелёных водорослей — фотосенсибилизатора — с лазерным излучением, в процессе которого запускается цепь фотохимических реакций и происходит разрушение структур опухоли.

Особенность распределения лекарства в тканях такова, что через несколько часов фотосенсибилизатор накапливается только в поражённых клетках. Поэтому под воздействием лазерного луча определённой длины волны избирательно повреждается патологический очаг, здоровые же ткани остаются невредимыми. Например, ФДТ является высокоэффективным методом лечения рака кожи с отличным косметическим эффектом. На сегодняшний день мы достигли очень хороших результатов в проведении внутриполостной ФДТ.

В медицине имеются специальные приборы, цистоскоп и гистероскоп, с помощью которых возможно подведение лазерного излучения к опухоли в полость мочевого пузыря или матки. Пациенту вводится фотосенсибилизатор, затем, через полтора-два часа проводится сеанс ФДТ. Результат замечательный! Вот конкретный пример. У работоспособного мужчины до 60 лет был выявлен многоузловой рак мочевого пузыря первой стадии. Ему было показано оперативное лечение, но в связи с сопутствующей патологией анестезиологи операцию запретили. Единственным методом выбора стала фотодинамическая терапия. Раньше пациенту пришлось бы ехать за оказанием этого вида помощи в Москву, в институт им. П. А. Герцена. А сейчас мы провели необходимое лечение у нас. В результате первого сеанса ФДТ регресс опухоли составил около 80 %, при повторной процедуре из пяти опухолевых очагов осталось всего два. Контрольное обследование — в ноябре, и мы уверены, что будет положительный результат.

Сейчас в проекте — лечение этим методом предраковых состояний и воспалительных заболеваний тела матки. Достоинство ФДТ — способность сохранить анатомическую целостность органа и репродуктивную функцию женщин. Процедуры можно проводить амбулаторно.

– А пациентам без онкопатологии процедура доступна?

– Да. В зависимости от параметров воздействия лазером можно получить разные лечебные эффекты: противоопухолевый — с гибелью раковой клетки, противовоспалительный — не будут болеть суставы. А также противоотёчный, антибактериальный, иммуностимулирующий, регенерирующий. Очень хороший результат получается при лечении возрастных изменений кожи, трофических язв, артрозов и артритов, пяточных шпор.

Напомню, всё лечение для онкологических больных проводится бесплатно! Для остальных категорий населения ФДТ вполне доступна — мы сделали для этого всё возможное, и в результате цена услуги в разы дешевле, чем в частных клиниках.

Его лечили по новому методу

Предприниматель из Нижнего Новгорода Армен узнал, что у него колоректальный рак (рак толстой кишки – Прим. Ред.) в момент, когда опухоль развилась до четвёртой степени и дала метастазы в лёгкие. До этого нижегородские врачи не могли поставить правильный диагноз и лечили Армена сами не зная от чего.

– Когда диагноз стал ясен, мне сказали, что нужно делать операцию и химиотерапию, и жить осталось два года, – поделился мужчина с Metro. – Я понял, что это всё. Начал готовиться к тому, чтобы передать все дела жене и детям. А потом случайно попал в Центр Блохина к Заману Зауровичу. Когда мы с женой приехали сюда, мы были уже абсолютно никакие.

Доктор Заман Мамедли и его команда предложили Армену нестандартный метод лечения, с помощью которого смогли справиться с опухолью за год.

– Армен приехал сюда за вторым мнением, – рассказал врач Metro. – Потому что стандартная схема – удалить кишку, сформировать постоянную колостому (искусственный выход кишки наружу – Прим. Ред.), потом химия, и, как бы, всё, конец. А он молодой человек, ему и пятидесяти нет. И мы предложили индивидуальный подход, который мы применяем ко всем пациентам в отделении. Руководствуемся не просто диагнозом "рак кишки", не спешим, а прибегаем к более детальному обследованию. Нам нужно знать мутационный статус опухоли, подтип, дифференцировку, локализацию, глубину инвазии. И вот, исходя из мутационного статуса, мы подобрали препарат для химиотерапии, а потом начали её. На фоне этого лечения опухоль уменьшилась, как и очаги в лёгких. Но эффект химиотерапии – не бесконечный, а продолжать её всю жизнь нельзя.

По словам врача, тогда пришло осознание, что подобранные препараты работают и надо решать, что делать дальше.

– Мы поняли, что максимум, чего мы могли добиться от препаратов, мы добились, и надо было либо его оперировать (в этом случае вырезать надо не только опухоль, но и удалять метастазы в лёгких, которых было около трёх и расположены они были не рядом), либо идти другим путём. Мы собрались на консилиум и предложили Армену методику лучевой терапии , – отметил доктор. – Малый таз – зона, где располагается кишка с опухолью – и ближайшие лимфоузлы, где потенциально тоже могут быть метастазы, были облучены по короткой программе. Потому что опухоль шла на уменьшение и давать пятинедельный курс смысла не было, тем более, на этот период пришлось бы прервать основное лечение. Поэтому облучали в течение пяти дней. Одновременно с этим облучили очаги в лёгких с помощью современной системы: не просто взяли и пустили пучок, а эти пучки с многих сторон соединились в точке, где у него метастазы. После мы продолжили лечение, уменьшив дозы и убрав два из трёх препаратов. Всё это – ступени персонализированного подхода, который определяется в ходе лечения, исходя из индивидуальных особенностей пациента и течения болезни. Сейчас он получает из трёх препаратов, которые получал ранее, всего лишь один.

Доктор Заман Мамедли (второй слева) с врачами и Арменом.

пресс-служба онкоцентра Блохина, Другой

Говорить о выздоровлении по прошествии такого небольшого срока рано, но уже точно можно сказать, что лечение сработало и рак отступил.

– Опухоль исчезла. На её месте имеются рубцы, фиброз, но опухолевой ткани нет, – делится доктор. – Узлы в лёгких тоже не растут и уменьшаются. Что с ним будет через год-два, мы не знаем. Но по факту – человек с 4-й стадией рака живёт полноценной жизнью без стомы, без операции. Наслаждается жизнью и в режиме поддерживающей терапии получает лечение.

Первый хороший знак Армен увидел у себя на электронной почте в виде результата МРТ, и не мог поверить.

– Он или не понимал, или отказывался понимать, – с улыбкой вспоминает жена Карина, – Как будто читать вдруг разучился, кричит: "Карина, посмотри, что здесь написано?" Я прочитала и начала плакать, потому что как тут эмоции сдержать? Заман Заурович спас не только Армена, он спас меня и наших детей.

У Армена и Карины – два сына. Оба, кстати, студенты-мединститута.

– Новость о болезни каждый из них пережил по-своему. Младший – неделю не выходил из комнаты, не ел, не разговаривал, – сказала Карина. – Старший, наоборот, реагировал более эмоционально. Им было тяжело: мы все друг друга очень сильно любим. И не только им: Армен всегда всем помогает, у него очень много друзей и приятелей, и ни от кого он не скрывал диагноза. Я видела, как взрослые мужчины, когда узнавали, что он болеет, плакали навзрыд. Ждём – не дождёмся выписки, чтобы всех их обрадовать!

Армен с супругой.

пресс-служба онкоцентра Блохина, Другой

По словам доктора Мамедли, для того, чтобы процент удачных исходов в таких тяжёлых случаях, как у Армена, рос по всей стране, нужно, чтобы по его протоколам лечения, разработанным в проктологическом отделении НМИЦ онкологии имени Н.Н. Блохина, работало как можно больше крупных региональных онкоцентров.

– Любой метод, чтобы стать стандартом лечения, должен быть статистически доказан, – объясняет Заман Заурович. - Таких случаев должны быть не единицы, а сотни. В одиночку мы будем добиваться этого очень долго. Пока что среди крупнейших мировых клиник, участвующих в этих исследованиях, мы в России – одни. Но к нам уже готовятся присоединиться центры из Ставрополя, Пензы, Калининграда, Уфы, Омска, Самары, Ростова и Сахалина. Надеюсь, до конца года их будет ещё больше.

Онколог Илья Черниковский, заведующий отделением онкоколопроктологии Московской городской онкологической больницы №62, которая тоже готовится к внедрению предложенных Центром Блохина протоколов, поделился с Metro соображениями по поводу важности расширения масштаба исследований:

– В нашей стране большинство больных – далеко не обязательные пациенты, и живут зачастую далеко от мест, где они лечатся. А пациент, получающий лечение по этой методике, должен раз в 3 месяца обязательно являться ко врачу, чтобы сделать МРТ и эндоскопию. Если человек живёт в Челябинске и приехал лечиться в Москву в Центр Блохина, довольно сложно потом контролировать этот процесс. Для этого нужно, чтобы такое лечение вошло в стандарт по стране и применялось в региональных онкоцентрах, а для этого нужно получить явные доказательства, что этот подход эффективен. Поэтому в мире идёт эта работа, ведутся эти исследования, – отметил Черниковский. – Они показывают неплохие промежуточные результаты. Сейчас у Мамедли и Центра Блохина – самая большая база случаев безоперационного метода лечения рака прямой кишки. Он называется Watch and wait (наблюдай и жди), и был предложен нашей знаменитой бразильской коллегой, доктором Ангелитой Габр-Гамой. Он заключается в том, что прежде чем назначать операцию, проводится усиленное лекарственное лечение в надежде получить полный ответ, полное исчезновение опухоли. Полностью индивидуализировать лечение на сегодняшний день невозможно. Но есть ряд генетических маркеров у опухолей подобного рода, которые позволяют с помощью таргетных и иммунных препаратов добиться очень впечатляющих результатов, таких, как описанный случай. Регистр таких случаев собирается по всему миру.

Известный немецкий онколог, доктор Райк Хамер (Ryke Geerd Hamer), в конце 70-х годов заболел раком. Заболевание развилось вскоре после смерти его сына.

Размышляя, как профессиональный онколог, Хамер пришёл к выводу о прямой корреляции между стрессом в связи со смертью своего сына и развившимся заболеванием.

Позже он проанализировал образцы сканирования мозга у своих пациентов и сравнил их с корреспондирующими медико-психологическими записями. К своему удивлению, он обнаружил чёткую связь между шоком (стрессом), затемнениями в различных областях мозга, поврежденного специфическим видом шока и соответствующим органом, где развился рак в зависимости от вида психологической травмы.

Шок или психологическая травма ударяет совершенно инстинктивно по организму человека, автоматически задействуя глубинные биологические механизмы, более того, эволюция специально создала эти механизмы для адаптации к тяжелым обстоятельствам.

Например, молочные железы женщины немедленно начинают малигнизироваться (вырабатывать злокачественные клетки), когда её ребёнок ранен, усиливая репродукцию молока с тем, чтобы защитить ребёнка. В случае с беженцами, в связи со страхом и риском обезвоживания начинают малигнизироваться клетки мочевого пузыря.

Основываясь более чем на 40 000 историй болезни в течение многих лет, он построил теорию, согласно которой, основой каждого заболевания является определённый вид травмы.

Из собственного опыта, связанного со смертью сына и последующей болезни, и опыта других, Райк вывел понятие синдрома, являющегося причиной рака. Это даже не стресс, а жесточайшаяпсихическая травма. В 15 000 историях болезней ему удалось документально запротоколировать связь между этим начальным синдромом и последующим развитием заболевания.

Он назвал его DIRK HAMER SYNDROME (DHS), по имени своего сына-Дирк, чья трагическая гибель в 1978 году стала причиной его заболевания. Опыт тысяч историй помог Райку сформулировать так называемый Железный Закон Рака, которому, по его представлениям, ничего не может противостоять. Каждое раковое заболевание начинается с DHS, выражающееся в крайне брутальном виде шока, самого драматического и острого конфликта, когда-либо случавшимся с человеком, переживаемого им в одиночестве.

Существенным является вид конфликта или психической травмы, выражающейся в момент DHS в его характеристиках, определяемых следующим образом

Фокус Хамера — специфическая область мозга, под влиянием психической травмы страдающая серьёзными нарушениями и, вследствие этого, индуцирующая пролиферацию (размножение) канцерогенных клеток в орган, связанный с данным участком мозга

Локализация ракового заболевания в определенном месте. Существует прямая связь между эволюцией конфликта и развитием рака в двух планах: мозговом и органическом.

Вторая и третья конфликтные ситуации с DHS могут быть связаны с первым конфликтом. Например, диагноз рака, может вызвать внезапный страх смерти, который отразится круглыми пятнами в лёгких, или самоуничижение с последующим раком в костях: согласно теории Хамера, это не метастазы, а новые опухоли, вызванные новыми локациями фокуса Хамера, образовавшимися под влиянием новых психических травм.

В тот момент, когда конфликт благополучно разрешен, происходит инверсия полярности и мозговые нарушения, исправляются, формируя некую отёчную область, в то время как анархично размножающиеся клетки, в связи с неправильной кодировкой мозгового компьютера, более не иннервируются этой ошибочной кодировкой, и рост опухоли останавливается. Обратный процесс реверсирования сопровождается возникновением отёчности в области опухоли, асцитом (скопление жидкости), болями.

Повинуясь перестроенным нервным сигналам, организм начинает длительную фазу перестройки с формированием отёчных областей во всех проблемных частях организма, возвращаясь к нормальному сну, аппетиту, хотя слабость и усталость, типичные при ваготонии (нарушения вегетативной нервной системы), могут привести к неверной диагностике.

Во время восстановительного периода могут происходить различные виды церебральных осложнений, в зависимости от продолжительности разрешения конфликта и локализации фокуса Хамера. В период развития отёчности следует полностью отказаться от алкоголя, кортизонных препаратов, диуретиков, кофе. Применяются противовоспалительные препараты, иногда лёд, прикладываемый к шее или ко лбу. В этот период следует ограничить потребление жидкости.

До сегодняшнего дня врачи соблюдали неписанный закон, согласно которому больные не должны страдать. Симптом боли, непосредственно предшествующий смерти, считающийся худшим и самым ужасным, в данном процессе излечения кажется невыносимым в течение от четырёх до шести недель, спонтанно прекращаясь после 2-3 месяцев. Важно осознать, что болевой синдром сугубо индивидуален у каждого пациента, и, если человек понимает, что это промежуточная часть болезни, то можно воздержаться от приёма лекарств, психологически укрепляя себя в мыслях о свете в конце туннеля.

Хамер считает одним из самым страшных принципов в современной медицине при лечении онкологических заболеваний употребление морфия. Даже при относительно ранних стадиях заболевания и сравнительно небольших болях применение одной дозы морфия, или подобных препаратов, может оказаться фатальным.

После начальной инициации DHS наступает период конфликтно-активной фазы заболевания (CA-Conflict Active phase). Эта фаза, связана с нарушениями сна, аппетита, различными вегетативными расстройствами, ведущими ко многим заболеваниям. CA фаза из-за неразрешённости конфликта может продолжаться годами, со временем тем или иным способом уничтожая организм.

Этап разрешения конфликта Хамер назвал CL (Conflictolysis-разрушение конфликта). Здесь завершается CA фаза и начинается период восстановления. Фаза, начинающаяся с CL-это период полного восстановления тканей всех органов.

Хамер назвал этот этап PCL (Post Conflicolytic phase-постконфликтная фаза).

В этот период организм тщательно избавляется от бесполезных раковых или некротизированных в результате язвенной болезни клеток (теория Хамера рассматривает в своей плоскости многие болезни помимо рака).

Согласно теории Хамера микробы-чистильщики не могут действовать в органе, получающем неверную кодировку мозговых сигналов, так как стрессовое напряжение не допускает их вовнутрь ткани.

Возвращаясь к вышесказанному, одна доза морфия во время фазы EC может оказаться фатальной, так как, согласно теории Хамера, эта доза меняет функционирование мозга, парализует работу кишечника и полностью нарушает восстановительные функции внутри организма. Человек, погружаясь в летаргическое состояние, не осознаёт смертоносность действия морфия как раз в период, когда он был на пути к излечению. Боль второго периода в действительности является очень хорошим знаком восстановительного процесса, но современная медицина не осознаёт этого.

Вероятно, две трети раковых заболеваний, инициированных DHS, останавливались в своём развитии до того, как были заподозрены и диагностированы, в связи с предварительным разрешением конфликта. Единственной опасностью в этих случаях может быть неверная диагностика, связанная с интерпретацией инкапсулированного рака. При диагнозе рак DHS травма в результате паники может дать пятна в лёгких. Таким образом, пациент, имевший шанс избежать болезни, отброшен назад в цикл общей терапии.

Острая лейкемия также является результатом DHS травмы.

Компьютерная томография показывает DHS травмы мозга в виде пятен с концентрическими кругами. Радиологи могут неправильно интерпретировать полученные результаты, считая их метастазами в мозге, это означает, согласно представлениям Хамера, что огромное количество людей прошли совершенно ненужные операции с неверными диагнозами опухолей мозга.

Большое значение для процесса разрешения конфликтной ситуации Хамер придает физиотерапии. С другой стороны токсины и лекарства действуют деструктивно, мешая разрешению конфликта.

Используя свою методику, доктор Хамер излечил 6000 из 6500 больных на последней стадии рака, не считая самого себя.

Профессор и доктор медицины Райк Хамер работал 15 лет в конвенциональной медицине, также часть своего времени он посвятил разработке специализированного медицинского инструментария.

После трагедии в 1978 году, когда психически больной человек застрелил его 19-летнего сына Дирка, в результате психологической травмы у Райка в течение года развилось заболевание рака яичек. У его жены позже также развилось раковое заболевание. Несмотря на колоссальный шок, у него хватило сил начать борьбу с собственным заболеванием и начать критический пересмотр всех теорий возникновения и развития рака.

Все различные факторы болезни, включая окружающие канцерогены, по его представлениям, не являются причиной рака, а только усугубляют его. Всё лечение рака, включающее радио и химиотерапию, и многие операции по удалению опухолей, по его теории, находятся вверху списка причин, усугубляющих развитие рака.

Революционная теория Райка была до такой степени принята в штыки медицинским миром, что он подвергся уголовному преследованию.