Чтобы выжить как бороться с раком

Фото Святослава Зоркого, kp.by

- Эдвард Антонович, вы более полувека в онкологической службе. Как изменились методы лечения и сама болезнь?

- Когда я начал работать врачом, основными методами лечения злокачественных опухолей были хирургическая операция и облучение. Было только несколько противоопухолевых лекарств, сейчас их более двухсот.

Раньше при некоторых формах злокачественных опухолей почти 100% пациентов погибали – например, при лимфомах. В настоящее время многие из этих, уже бывших, пациентов, женятся, выходят замуж, рожают детей.

Но, к сожалению, нет оснований надеяться, что вот-вот появятся лекарства, которые приведут к 100%-ной излеченности рака. Реальна возможность излечения только в тех случаях, когда рак диагностируется на ранних стадиях. Для этого необходим скрининг, почти 50 лет тому назад об этом же говорил основатель нашего центра Николай Николаевич Александров.

Как врач с многолетним опытом, считаю, что надо сделать изменения в обществе. У всех людей бывают дни рождения – так подарите близкому человеку сертификат здоровья, чтобы он мог пройти грамотный медосмотр. Терапевта, дерматолога (сейчас много меланом – люди не знают и загорают), невролога, лора, стоматолога. Женщине – обязательно раз в год гинеколога, маммолога. После 40 лет всем – УЗИ органов брюшной полости. Обязательна флюорограмма или низкодозное КТ легких. Это почти 100%-ная гарантия, что в течение ближайшего года у человека не выявят болезни.

- Все чаще пишут о новых лекарствах и способах лечения рака…

- Да, лекарств все больше, они дорогие и в основном предназначены для пациентов с запущенной формой болезни. Стоимость лечения не просто высокая, а фантастически высокая. И это проблема для всего мира – даже в Великобритании, где, как и у нас, бесплатное государственное здравоохранение, онкологи жалуются, что не хватает средств на лекарства.

- Да, но у нас лечат белорусскими лекарствами, и эффект от них не всегда ожидаемый.

- Оригинальных белорусских противоопухолевых лекарств нет. Выпускаются генерики и биоаналоги других лекарств.

Генерик – чистая химия, можно сделать 100%-ную копию от оригинала, и не имеет значения, где его произвели. Биоаналоги нельзя воспроизвести со 100%-ной точностью, поэтому они отличаются от оригиналов по своим лечебным и побочным эффектам в пределах 2-3%.

Но в подавляющем большинстве случаев используют цитостатики (противоопухолевые препараты старого поколения. - Ред.), порой они не менее эффективны, чем современные лекарства. Бывает, что теоретический расчет у современных лекарств хороший, а применительно к конкретному пациенту ничего не получается.

Сейчас очень агрессивная политика фармацевтических фирм – создателей противоопухолевых лекарств. Чтобы окупить вложения, создается ажиотаж - лекарство представляется панацеей, но время показывает, что чудодейственного эффекта нет. Поэтому современные таргетные лекарства не заменяют цитостатики – нужны и те, и другие.

Химиотерапия как самостоятельный метод лечения используется в основном при лимфомах и лейкозах. Чаще она идет в комбинации с хирургическим и лучевым методами. Если опухоль выявлена на самой ранней стадии, достаточно операции.

При более распространенных стадиях ситуация усложняется: пациенту сделали операцию и вроде бы все удалили, но риск, что болезнь вернется, и довольно скоро, очень высокий. А поскольку пока невозможно определить, к кому вернется, а к кому нет – при одинаковых опухолях и операциях, всем назначают химиотерапию (до или после операции).

- Как врачи понимают, какое сочетание поможет конкретному пациенту?

- С 2004 года в Беларуси существуют Национальные стандарты лечения, в прошлом году была утверждена их четвертая редакция. В них прописано, при подозрении на какую опухоль какое необходимо обследование, как определить стадию, какое лечение назначить. Доказано, что результаты хирургического лечения рака зависят не столько от квалификационной категории хирурга, сколько от количества выполняемых им таких операций в год.

- Некоторые уверены, что химиотерапия – устаревший метод, поскольку убивает не только плохие клетки, но и хорошие.

- Химиотерапия – это жаргон советских времен, грамотно говорить – лекарственная терапия. И да, от лекарственной терапии иногда умирают. Вообще нет лекарства, которое не обладало бы побочным эффектом.

Сейчас, особенно после присуждения в прошлом году двум ученым Нобелевской премии за разработку метода иммунотерапии рака, многие хотят лечиться этим методом. В максимальном упрощении суть его в следующем. У человека есть противоопухолевый иммунитет: клетки-защитники, которые, как только появляется враг, его уничтожают. Но враг – раковая клетка – надевает на себя маскировочный халат, и наши клетки-защитники его не видят. А с помощью этих новых лекарств наши бойцы видят и уничтожают врага.

Идея изумительная, правда, слишком много но. Метод рассчитан на определенный вид рака и состояние организма. И из 100 пациентов лишь у 16 регистрируется положительный ответ при серьезных побочных эффектах. Даже не знаю, где побочные эффекты страшнее – от химиотерапии или от нового метода…

Сегодня на первый план вышли четыре вида рака – рак предстательной железы, легкого, толстой кишки и молочной железы. И его надо выявлять на ранних стадиях.

Стыд и позор, когда на поздних стадиях выявляют опухоли поверхностных локализаций: рак молочной железы, шейки матки, опухоли кожи, слизистой оболочки полости рта. А сколько запущенных! Женщина в 40-45 лет должна регулярно делать маммографию. Анализ бесплатный, а они не делают.

- Может, боятся облучения?

- Даже нечего сравнивать последствия от маммографии, которые могут и не наступить, с пропущенной опухолью. Очень много колоректального рака, рака толстой кишки. Он возникает из полипов, которые можно удалить во время колоноскопии – и рак не возникнет.

Когда делаю обход, у нас лежат женщины моложе 30 лет – плакать хочется. У них рак шейки матки 4-й стадии, которую они сами запустили, годами не появляясь у гинеколога.

- Это генетически передающиеся опухоли?

- Ничего подобного. Генетических опухолей немного: рак яичников, толстой кишки и молочной железы – последних всего около 10%. И не факт, что эти опухоли разовьются. Все остальные опухоли – спорадические, их подавляющее большинство.

- Выявление опухоли на ранней стадии требует минимального лечения на пути к излечению. На первой стадии достаточно операции, на второй добавляется облучение, на третьей – уже обязательно с химиотерапией, а на четвертой в основном идет одна химиотерапия или лекарственное лечение, и чаще всего речь не об излечении.

- Нередко человек неважно себя чувствует: усталость, слабость. Как понять, что проблема серьезная?

- Сдайте общий и биохимический анализы крови, общий анализ мочи. Они не диагностируют рак, но, возможно, выявят высокий сахар и диабет. Или обнаружите огромные ферменты и проблемы с печенью.

Все люди во времена СССР должны были делать флюорографию. Сегодня не та флюорография, что раньше, сейчас – низкодозная, а изображение легких – почти как на компьютерном томографе. И ее надо делать обязательно.

- Вы обмолвились про терапию отчаяния. Что это такое?

- Синоним – терапия спасения. Когда все испробовано, и опухоль не поддается лечению, как терапию спасения или отчаяния применяют комбинацию лекарств с учетом единичных наблюдений и особенностей пациента. Вероятность лечебного ответа на этот вид агрессивного лечения небольшая, и пациента всегда информируют.

- Врачи столько говорят про позитивный настрой, который многое решает, а тут, по сути, ставят крест на человеке.

- Да, в средние века – исторический факт – у победителей раны заживали быстрее, чем у побежденных. Но сейчас много людей, которые хотят знать про себя все, их интересует, какие шансы у него с лечением и без, а главное – как он проживет это время? У человека всегда есть право выбора.

- Когда официальная медицина помогает слабо, пациенты пробуют народные средства.

- Я не видел ни одного пациента, которому бы это помогло. Но видел, когда такие пациенты погибали. И сейчас лежит пациентка, которая после первого успешного курса лечения у нас вернулась домой и попробовала народные средства. Ее принесли на носилках, несколько дней она провела в реанимации. Повезло – выходили…

- Каковы, на ваш взгляд, причины возникновения рака?

- Они известны: почти 20% обусловлены курением. К раку ведет и алкоголь. Плюс ожирение, малая физическая активность, неправильное питание, отсутствие растительной пищи, естественных витаминов. И в какой-то степени канцерогены – асбестовые конструкции, панели в домах – а затем, спустя годы, у человека возникает рак легкого.

Любая нервная нагрузка – это угнетение нашего иммунитета. Негативные эмоции играют свою роль в возникновении рака молочной железы.

Был случай, когда женщину с таким раком прооперировали, сделали химиотерапию, облучение. Прошло 28 лет, она считала, что выздоровела. Но появились метастазы. Анализ показал, это та же опухоль, что и 28 лет назад, – то есть все эти годы раковая клетка сидела в ней и не делилась.

Часто роль спускового крючка играют затяжные стрессы, так было и у нее – был светлый промежуток, а потом болезнь проявилась.

Сегодня две основные причины смерти – сердечно-сосудистые заболевания и онкология. Но почему, когда человек умирает от сердечно-сосудистой патологии, говорят, что принимал все близко к сердцу, а про онкологических больных не говорят, что он принимал много алкоголя, курил и объедался? Конечно, есть те, что вели и здоровый образ жизни, но опухоль убила их в молодом возрасте. Но таких немного.

От рака не застрахован никто. Сегодня ты здоров, а завтра оказываешься на койке в палате онкоцентра. Александр Полещук, переживший лимфому и два рецидива болезни, утверждает, что даже рак третьей стадии - это не смертный приговор.

Александр Полещук мог и не дожить до своих 32 лет. В 2008 году он узнал, что болен онкологией: лимфома Ходжкина третьей стадии с отдаленными метастазами — таким был диагноз. Но скорой смерти в планах у парня не было, и он решил побороться. Химиотерапия, облучение, операции и два рецидива болезни — и спустя семь лет после окончания лечения Александр сидит напротив корреспондента Sputnik Ирины Петрович совершенно здоровый и рассказывает о том, как это — пережить рак.

— Когда я узнал о болезни, мне было почти 23 года. Я начал жаловаться на острые боли в позвоночнике. Боли были такие, что я без обезболивающих не мог. Через некоторое время после постановки диагноза оказалось, что это было метастазирование в позвонки.

Онкологические болезни крови часто начинаются с тех же симптомов, что и грипп. Это просто повышенная утомляемость, повышение температуры, возможно, боль и обильное потоотделение по ночам. У меня было такое. Я не мог восстановиться после рабочего дня, утомлялся до такой степени, что мог только лежать.

Я обратился к терапевту, получил больничный, пил антибиотики. А потом он просто выписал меня, говоря, что я сильно залежался и что пора работать. Я вышел на работу и постоянно колол себе обезболивающее, потому что боль в спине была невыносимой. В этот момент родственники начали рекомендовать мне обратиться к бабкам. Они уже даже нашли какого-то костоправа в Гомельской области и хотели, чтобы я к нему поехал. Я не знаю, что было бы, если бы послушался, с моими полуразрушенными позвонками.

Позже я обратился к заведующему терапевтическим отделением, он дал мне больничный, и я начал свой путь по медицинским учреждениям. В конце концов я приехал в Боровляны, было сделано довольно банальное исследование — компьютерная томография, и стало понятно, что в тимусе — небольшом органе лимфатической системы — есть опухоль. Когда узнал диагноз, наступило облегчение, потому что четыре месяца жить с непонятной болезнью — это очень тяжело. Стало ясно, что шансы на выживание высокие и что наконец-то начнется лечение.

— От моего первого обращения к врачу до постановки диагноза прошло четыре месяца, время было потеряно. В онкологии считается, что факторы болезни, которые не изменяются, могут существовать только на протяжении двух недель. Поэтому если за эти две недели не оказывается помощь, это значит, что рак прогрессирует.

Я болел лимфомой Ходжкина третьей стадии, метастазы были уже распространены и находились в удаленных отделах организма от первоначальной опухоли. Третья стадия — это совершенно не приговор, можно лечиться. Насколько я могу судить, безвозвратная излечимость моего типа достигает 70%.

Меня прооперировали: удалили лимфоузлы, которые можно было удалить, вместе с тимусом. Потом была химия и лучевая терапия. После этого я благополучно прожил семь месяцев и рецидивировал. Если кому-то интересно, в сериале "Доктор Хауз", если не ошибаюсь, в третьей серии третьего сезона — мой случай.

Меня поддерживали родители, и я был достаточно молодым. Конечно, все проходят стадии отрицания диагноза, потом примирения. Нужно с этим как-то жить. Химиотерапия очень похожа на интоксикацию при беременности, я, правда, не знаю, в какой степени. Тебя раздражают запахи, различные вкусы. Химиотерапия, лучевое лечение и оперативное вмешательство — это довольно кардинальное лечение. Но организм может его преодолеть и через некоторое время полностью восстановиться от тяжелых последствий.

Человек во время лечения чувствует себя отвратительно. Прежде всего, это связано с тем, что каким-то образом препараты влияют на гормональный фон. Поэтому дают лекарства, которые помогают организму пережить это. Но когда прием прекращается, наступает синдром отмены, и это может доходить до галлюцинаций. Мне, например, казалось, что родители на кухне убивают попугая. Я не знаю, откуда это.

От стероидов появляется агрессия, потребность в насилии, но ее можно перебороть. Во время химиотерапии я не похудел, но выпали волосы. Самочувствие становится нормальным буквально за месяц, когда человек поправляется. Только внешний вид какое-то время сероватый и дохловатый. Но и это довольно быстро проходит.

— Есть несколько правил, которым люди, больные раком, должны следовать. Прежде всего, никаких бабок, повитух, заговорщиков, массажистов, мануальщиков и прочих. Лечение рака сыроедением — это бред. Питание онкобольных должно быть высококалорийным, потому что организм тратит очень много ресурсов на производство новых клеток. И обязательно нужно выполнять указания врачей. У народных методов лечения нет никакой доказательной базы.

Были случаи, когда поступали в больницу люди, которые после первого обращения решили лечиться травами, молитвами, заговорами, а потом умирали. На соседней койке лежал мальчик из Украины, родители которого принадлежали к одной из религиозных сект, они отказались от медицины и лечили его молитвами. Но когда поняли, что это не помогает, приехали в Минск, но было поздно. Мальчик умер. Тотальная безграмотность населения достигает чудовищных размеров.

Осознание того, что ты не один болеешь, не помогает, а мешает. Больные онкологией люди должны общаться со здоровыми и, по возможности, вести себя как обычно. Даже врачи говорят больным не общаться между собой, потому что может еще больше затягивать в это болото. Многие умирают, на самом деле.

— Есть мнение, что онкология передается по наследству. В моей палате мучительно умирал парень с неходжскинской лимфомой самой последней стадии. Самым ужасным в этой ситуации было то, что его отец в 23-25 лет заболел такой же болезнью и вылечился. Он завел ребенка, зная, что его болезнь могла передаться по наследству. Я не знаю, как он себя чувствовал.

В один из моментов этот умирающий парень пытался задушить себя цепочкой, но у него не было сил. Я написал записку медперсоналу, и нас сразу перевели в палату с решетками на окнах. Многие люди просто-напросто выходят из окон, поэтому начали ставить решетки и ограничители. В больничных туалетах нет щеколд — эта мера была принята после череды самоубийств.

Поскольку белорусы — одна из самых депрессивных наций, суицидальные мысли возникают, наверное, у многих, независимо от онкологического статуса. У меня возникали мысли о самоубийстве во время лечения. Это, наверное, типичная ситуация.

Психологическая помощь у нас не оказывается. Если человек заболел онкологией и у него появились суицидальные мысли, ему нужна литература, которая поможет справиться с этим. Возможно, это будут книги по психологии и социологии, книги о том, как пережить рак. Есть группы в соцсетях по психологической помощи для онкобольных. Я за помощью к психологу не обращался, потому что у меня была не настолько критическая ситуация. Да, мне было плохо, но не так, как другим.

— Считается, что онкологическая помощь в Беларуси доступна. В принципе, у государства есть мощности, чтобы таких людей лечить. Но в онкологической отрасли есть одна большая проблема — это диагностика. Почему бы президенту перед очередными выборами не оснастить каждую поликлинику компьютерным томографом или аппаратом МРТ? Это был бы прекрасный пиар. В онкоцентре из-за того, что не достает мощностей по той же компьютерной томографии, возникают огромные очереди на несколько месяцев вперед и спекулятивные явления. Ладно минчане. А что делать иногородним? К тому же, выявление болезни на ранней стадии существенно сэкономит деньги на лечение, которые тратит государство.

Онкологию на ранних стадиях можно выявить только с помощью скрининга населения. Но люди у нас почему-то не любят диагностироваться. Они думают, что никогда чем-то серьезным не заболеют, могут с болезнями ходить годами. А не идут к врачу по той же причине, по которой не идут в филармонию слушать классику: у них есть определенные материальные проблемы, и, решая их, они не задумываются о высоком. Люди должны понимать, что нужно себя любить, относиться к себе бережно, не рвать жилы и обращаться к врачу.

Сейчас есть в Беларуси центр генетического анализа, который использует международные базы данных. Человек может сдать анализ, чтобы типизировали его ДНК и выяснили, к каким заболеваниям у него есть генетическая склонность. Это, правда, недешево. Такой анализ провела Анджелина Джоли, и когда стало понятно, что некоторые ее гены указывают на очень высокий риск онкологии, врач строго рекомендовал удалить молочные железы.

— С любым больным человеком нужно общаться на равных. Не надо его стигматизировать. Нужно просто делать то, что вы делаете всегда. Не надо акцентировать внимание на болезни. Жалость — это стигматизация. Самое лучшее, что можно сделать для больного онкологией — это общаться с ним так же, как вы общались до этого. Если у вас были плохие отношения, то нужно продолжать общение в их контексте. Это будет лучше, чем если вы будете льстить.

Многие люди начинают помогать больному проживать каждый день, как последний. Но если у человека спрашивают, что бы он сделал, если бы узнал, что ему осталось жить один день, он, вероятнее всего, ответит, что хотел бы провести его, как обычно.

Это тошно, когда тебе говорят, что ты поправишься. Ты понимаешь, что у тебя есть реальные шансы умереть, и слова — это, конечно, вежливо, но раздражает. В принципе, поддержка важна. Но если ты совершил преступление или заболел онкологией, то единственными людьми, которые останутся рядом с тобой, будут твои родители. Если ты успел жениться или выйти замуж, то тогда, возможно, к тебе супруга или супруг будут ходить. Больше никому ты не нужен. Друзья могут приходить, но вся помощь — на родных. Я очень благодарен им, что они меня поддерживали, хотя все у нас было не гладко.

В отличие от людей с тяжелыми инфекционными заболеваниями и ВИЧ-инфицированных, в Беларуси редко стигматизируют людей с онкологическими болезнями. Хотя некоторые люди думают, что онкология может передаваться через какие-то вирусы, но это необоснованно. У людей в головах свалка из средневековых предубеждений.

— Я перестал бояться смерти. Это позволяет сосредоточиться на том, что сейчас называют пафосным словом "гештальт" — обращать внимание на то, что происходит сейчас, осознавать момент, а не страдать из-за того, что происходило в прошлом или может произойти в будущем. Это позволяет сконцентрироваться на том, как хорошо сейчас.

Я перестал бояться всяких вещей, которые вызывают у людей отвращение. Это касается и физиологических процессов. Я полюбил анатомию. Это осталось после болезни, потому что мне стало интересно, как функционирует наше тело.

Для себя планов на будущее не строю, потому что еще не решил, что мне делать. Я пока живу, как живется, и получаю удовольствие.

Как выглядит реальная картина заболеваемости, лечения и выживания при раке? Что важно знать пациентам, их близким и всем нам, чтобы адекватно воспринимать болезнь? Об этом мы поговорили с руководителем отдела Национального медицинского исследовательского центра им. Дмитрия Рогачева, членом правления Российского общества клинической онкологии (RUSSCO), доктором медицинских наук Николаем Жуковым.

- Простой ответ на этот вопрос невозможен. Если пациент пережил 5-летний срок и продолжает жить, это может свидетельствовать, что он излечен. А может быть и так, что он прожил эти 5 лет с болезнью. Много нюансов. Но в целом в нашей стране более 50% онкологических больных имеют шанс на излечение или длительный контроль заболевания на фоне проводимого лечения.

- Андрей Павленко в одном из ранних интервью говорил, что шансы на 5-летнюю выживаемость у него будут 50%, если сработает химиотерапия.

Увы, получилось, что он попал в несчастливый процент. Мне очень его жаль, он был одним из немногих людей в России , кто смог вынести свою болезнь в публичную плоскость. И старался делать это в позитивном ключе – давая надежду другим больным, а не отбирая ее. Несмотря на неблагоприятный исход в его конкретном случае, что является личной трагедией его и его семьи, это не должно быть поводом для того, чтобы остальные опустили руки.

Это было бы как минимум нечестно по отношению к человеку, который сделал все, чтобы получилось наоборот. Если посмотреть здравым взглядом, его смерть ничуть не перечеркивает тот сигнал, который он хотел донести до общества.

ВЫЖИВШИХ ГОРАЗДО БОЛЬШЕ, НО МЫ О НИХ НЕ ЗНАЕМ

- Многие сейчас, будучи в отчаянии, пишут в соцсетях, что опускаются руки, если не смог вылечиться доктор Павленко, то у нас, простых смертных, и подавно шансов нет. Что вы, как врач-онколог, сказали бы таким людям?

- Прежде всего хочу сказать, что у врачей-онкологов нет какого-то тайного лечения, которое они приберегли только для себя. Мы такие же люди, как и вы. У нас развивается такой же рак, его иногда так же бывает сложно выявить рано. Мы получаем такое же лечение (чуть лучше или чуть хуже – но в целом такое же, как и обычные люди). И столкнувшись с болезнью, которую ранее лечили у других, стоим перед таким же бинарным выбором – удастся вылечить или нет, умрем или будем жить. И точно так же, как у обычных людей, это зависит от правильности диагноза, лечения, стадии, вида опухоли и еще от судьбы (или господа бога, как кому хочется думать).

Так что для начала неплохо было бы поговорить о тех, кто вылечился. Таких немало, в том числе среди публичных людей. Жаль только, что в нашей стране в силу особенностей менталитета известные личности редко рассказывают о болезнях, от которых они вылечились. Я знаю очень многих публичных людей, победивших рак или успешно борющихся с ним многие годы. Но, поверьте, мне пришлось лезть в интернет, чтобы найти тех, кто отважился сообщить об этом публично (в силу закона о защите персональных данных я не могу разглашать известные мне сведения о пациентах). Увы, если известный человек погибает от рака, то об этом становится известно всем, но если он выздоравливает, то… Об этом сообщают единицы. Более того, даже если так происходит, об этом в отличие от смертей быстро забывают.

Если вернуться к статистике, то чуть больше 5 лет назад в нашей стране было около 2 миллионов пациентов, излеченных от рака или успешно борющихся с ним. А сейчас — почти 3,5 млн. Добавившиеся полтора миллиона — это не страшный скачок заболеваемости (заболеваемость увеличилась, но гораздо меньше). Это те, кому удалось сохранить жизнь за счет лечения. Их становится все больше. Растущее количество таких пациентов убедительный показатель того, что увеличивается эффективность лечения рака. Все больше людей остается в живых, столкнувшись с онкологическими заболеваниями.

- Есть такое представление: если у человека был рак и лечение оказалось успешным, то все равно нужно быть начеку до конца жизни. Потому что рак это некая поломка в организме, которая непоправима. Действительно так?

- На самом деле все мы должны быть начеку. Потенциально у каждого из нас в любой момент что-то может сломаться. Поэтому и существуют, например, различные виды онкологического скрининга. То есть регулярные обследования, проводимые у людей, не имеющих симптомов заболевания, с целью раннего выявления опухолей. Есть такие обследования и для тех, кто уже столкнулся с онкологическим диагнозом и был успешно пролечен.

Николай Владимирович Жуков. Фото: raklechitsya.ru

РЕАЛЬНО ЛИ ПОЙМАТЬ БОЛЕЗНЬ НА РАННЕЙ СТАДИИ

- Доктор Павленко говорил, что его опухоль развивалась под слизистой оболочкой желудка. Поэтому на ранних стадиях ее нельзя было обнаружить с помощью гастроскопии. Насколько вообще эффективна сейчас ранняя диагностика рака?

Да, у многих больных однозначные симптомы болезни появляются только тогда, когда опухоль уже достигает больших размеров или дает отдаленные метастазы. Однако, как показывают исследования, очень многие больные, самостоятельно обратившиеся к врачу по поводу симптомов, имели рак на ранних стадиях. Так что знания и активная позиция могут сохранить жизнь.

Да, идеальных вариантов ранней диагностики рака пока нет. Утверждать обратное было бы неправдой. Но и те, что есть, могут спасать жизни. Знание симптомов и своевременное обращение к врачу, прохождение доступных видов скрининга не сведет ваш шанс на неблагоприятный исход к нулю, но снизит его точно. А дальше – см. выше, главное сделать правильно все, что зависит от тебя, а остальное уже судьба. Но если просто положиться на судьбу (будь, что будет), то и шансов будет меньше.

ВОПРОС-РЕБРОМ

Четвертая стадия — приговор или нет?

- Здесь мы снова возвращаемся к вопросу о шансах того или иного пациента, которые зависят от особенностей его опухоли, - говорит Николай Жуков . - Есть виды онкологических заболеваний, при которых мы можем излечить или как минимум серьезно продлить жизнь пациентам с 4-й стадией рака. Более того, во втором случае человек может долго жить с болезнью, в том числе дожить до появления препаратов, которые еще больше продлят его жизнь или даже излечат. И примеров тому немало.

СОВЕТЫ ДОКТОРА ЖУКОВА

1. Важно знать о симптомах, которые могут сигналить об опухоли.

Подчеркнем: вовсе не обязательно, что они говорят о раке. Но это повод обязательно обратиться к врачу и пройти обследование. Вот список некоторых симптомов, на которые нужно обращать внимание, составленный международными экспертами.

- Появление припухлости, узлов и других новообразований на любых участках тела.

- Кашель, изменение голоса, осиплость, одышка, не проходящие более 3 недель.

- Появление крови в мокроте, моче, стуле, в перерыве между менструациями или после менопаузы.

- Ранки и повреждения на коже и слизистых, которые не заживают более 3 недель.

- Новые родинки или изменения старых (потемнение, деформация, рост).

- Нарушения работы кишечника (запоры, диарея) или мочевого пузыря.

2. Не ленитесь и не бойтесь идти к врачу.

3. Помните: есть этап, когда от самого пациента зависит больше, чем от врача.

Речь об образе жизни для профилактики рака: отказ от курения, избавление от лишнего веса, защита от ультрафиолетового излучения. Кто бы что ни говорил, многочисленные исследования однозначно подтверждают: люди, не заботящиеся о своем здоровье, заболевают раком чаще.

ПЕРСПЕКТИВЫ

В каких направлениях борьбы против рака врачи ожидают прорывов

- Во-первых, это индивидуализация лечения, - рассказывает Николай Жуков. - Уже существует очень большое количество лекарств. Вызов для онкологов заключается в том, чтобы правильно подбирать препараты, достоверно прогнозируя ответ опухоли на лечение. Для этого сейчас изучается и начинает применяться все больше показателей, характеризующих индивидуальные особенности организма пациента и его опухоли. На уровне генов, белков, различных особенностей метаболизма.

В-третьих, совершенствование и отладка уже имеющихся вариантов лечения. Например, продолжит развиваться иммунотерапия. Эта технология выстрелила, совершила буквально революцию в лечении ряда видов рака. Сейчас иммунотерапия вышла на плато, новых прорывов в этой области нет, но то, что достигнуто, начинает входить в широкую практику и помогать все большему количеству пациентов.

Болезнь / Фото: из архива Amic.ru

В Алтайском крае более 70 000 пациентов с диагнозом "рак". Недуг лечат разными способами: "на передовой" с болезнью сражаются хирурги, радиологи и химиотерапевты. Но не меньшую опасность для самих пациентов представляют проблемы ментального порядка – страхи, потерянность, мрачные мысли. Подобные состояния сжигают человека изнутри, лишают сил и вкуса к жизни. И тут на помощь приходят психологи – специалисты, которые помогают поверить в себя и научиться жить заново. На прием к Яне Половинкиной, медицинскому психологу Алтайской краевой клинической психиатрической больницы им. Ю.К. Эрдмана, приходят не только люди, столкнувшиеся с онкологией. Но все ее пациенты, так или иначе, ищут ответ на главный вопрос – где найти силы жить, а не проживать дни, которые нам отмерены. О том, где прячутся эти силы, и как вести себя близким, если в дом пришла болезнь, с Яной Половинкиной беседовала Юлия Корчагина.

О страхе

Корр: Яна Владимировна, почему люди боятся диагноза "онкология"? Каков психологический механизм этого страха?

Яна Половинкина: Важно понимать, что любая эмоция, которую мы испытываем, это всегда собственный выбор. Страх всегда относится к будущему. Но, к сожалению, человеку не дано заглянуть в завтра. И вот в какой-то момент он узнает о своей болезни и понимает, что его жизнь уже не будет прежней. А какой она будет – ему тоже неизвестно. Зато известны сценарии, по которым могут развиваться дальнейшие события, ведь он не первый, кто столкнулся с этой болезнью. И вот тут, так уж устроена человеческая психика, в первую очередь всплывают негативно окрашенные образы. Эта неизвестность вызывает ту эмоцию, которую мы привыкли называть страхом.

Корр.: С этим можно справиться?

Я.П.: Со страхом можно работать. Страх – это эмоция, а эмоции – производные наших мыслей. Нужно стремиться контролировать их, не пытаться заглянуть в завтра, фантазируя о собственном будущем, тем более в негативном ключе.

Корр.: Как можно взять мысли под контроль?

Я.П.: Мы с вами говорим о тех историях, когда человек осознает, что ему нужно что-то изменить в себе, в своем отношении к ситуации, и он готов работать в этом направлении. А чтобы взять что-то под контроль, нужно усилие воли. В психологии есть такой термин – осознанность. Это когда вы фокусируетесь на текущем моменте. В общем-то, это несложно. Нужно спросить себя: что я сейчас слышу, вижу, ощущаю? Чаще всего именно в настоящем моменте бывает и спокойно, и безопасно.

Например, я могла бы волноваться по поводу нашего с вами интервью – правильно ли мы поймем друг друга, грамотно ли оно будет написано, как будут реагировать люди на прочитанное, как оценит мое выступление мой руководитель и так далее. А можно вместо этого просто быть в настоящем моменте – ведь сейчас я спокойна, рядом приятный собеседник, мы обсуждаем интересные и важные темы. Даже сам факт, что мы проводим интервью, которое несколько раз откладывалось, – то есть завершаем начатое – несет в себе заряд позитива. Такой настрой всегда действует очень конструктивно.

Что убивает больше чем болезнь

Корр.: А какая эмоция самая деструктивная, разрушительная, для пациентов?

Я.П.: Жалость к себе. Порой человек, находясь, в общем-то, в ресурсном состоянии, начинает себя жалеть, уходить в самовзвинчивание, и ему реально физически становится нехорошо. Крайне важно не уходить в жертвенность, отслеживая, чтобы ваши мысли и действия совпадали с вашей целью, в данном случае – это лечение. Тогда это будет давать и силы, и мотивацию.

Можно провести элементарную ревизию своей жизни. Только честную, спокойную и объективную. Ну не бывает людей, у которых жизнь не сложилась тотально, есть некоторый баланс. Моя бабушка всегда говорила: "Хорошего помаленьку, и горького не до слез". В любой ситуации можно найти какой-то позитив, и фокусироваться на нем. Конечно, это получается не сразу. Но психика – это такая же часть нашего организма, как и тело, а значит, ее тоже можно тренировать.

Есть замечательное упражнение – "Дневник мыслей". Каждый раз, поймав себя на негативных, тревожных мыслях, нужно зафиксировать (можно устно, а можно и записать на листе бумаги), про что вы сейчас думаете, какой образ стоит перед вами, кто в этой "картинке" присутствует, как вы видите в ней самого себя. Уже через несколько таких "сеансов", вы для себя визуализируете свой страх, и сумеете сформулировать, что беспокоит вас чаще и больше всего, с этим и нужно работать.

Корр.: Бывали в вашей практике случаи исцеления, когда история начиналась бесперспективно, но больной нашел в себе силы для борьбы с болезнью?

Я.П.: Случаев исцеления я вам не приведу, потому что в нашем психотерапевтическом отделении мы достаточно редко сталкиваемся с паллиативными пациентами. Но могу сказать с уверенностью, что затяжное невротическое состояние может приводить к так называемой иммунодепрессии. Когда мы долгое время подавлены, эмоционально напряжены, постепенно начинают "давать сбой" все системы нашего организма, как следствие, снижается общий иммунитет, организму не хватает ресурсов, чтобы самостоятельно и эффективно справляться с негативными факторами.

Корр.: Как бороться с депрессией?

Я.П.: Возможно, это прозвучит неожиданно, но депрессию словом не лечат. Это, прежде всего, физическое состояние – аномальное, нездоровое, основанное на биохимических процессах. В период депрессии у человека отсутствует тот самый запрос на позитивные изменения. Ему становится все безразлично, он не видит перспектив, у него ни на что нет сил. Таким пациентам в первую очередь нужна консультация психотерапевта и медикаментозная помощь.

Вообще, чтобы предварительно оценить состояние больного, понять, в каком направлении стоит двигаться, он сам или его родные могут позвонить на бесплатные анонимные телефоны доверия нашей клиники (3852) 66-86-88, 63-89-02. На линии работают как медицинские психологи, так и врачи-психотерапевты, они проконсультируют и помогут сориентироваться в ситуации.

Где найти силы жить

Корр.: Диагноз "онкология", как никакой другой, обостряет ощущение конечности бытия. Как можно избавиться от страха смерти?

Я.П.: Совсем избавиться от страха смерти невозможно, да и не нужно: это одна из базовых человеческих эмоций. Бояться смерти – это нормально. Этот страх на самом деле работает как защитный механизм, как рычаг включения инстинкта самосохранения. Самое главное, не убегать и тем более не подавлять его. Иначе эта эмоция может завладеть вами целиком и начать разрушать вас изнутри. Боясь смерти, мы боимся жить. Когда человек не боится смерти? Если он жил наполненно. Вспомните ощущение дискомфорта, когда что-то не успел или не смог сделать. И наоборот – чувство глубокого удовлетворения от плодотворного, насыщенного дня. Со страхом смерти примерно та же история. Мы НЕ ХОТИМ умирать, пока есть много незавершенного, а иногда и не начатого вовсе – ведь часто мы живем по сценарию "так надо", а не так "как хочу".

Есть два замечательных фильма на эту тему: "Пока не сыграл в ящик" и "Моя жизнь после меня". В обоих герои, узнав о страшном диагнозе, составляют список дел, которые хотели бы сделать перед смертью. По мере "выполнения плана" им становится легче принять ситуацию.

Поэтому часто онкологические пациенты находят отдушину в каком-то занятии, которое помогает разгрузить психику. Например, у меня на приеме была девушка, которая очень творчески раскрашивала детские раскраски и была невероятно увлечена этим процессом. К сожалению, она не излечилась (четвертая стадия), но качество ее эмоционального фона было вполне удовлетворительным. А это и есть самое главное: не важно, сколько ты проживешь, важно насколько наполненным будет это время. Стакан наполовину полон или пуст – каждый решает для себя сам.

Корр.: Есть ли разница в психологическом восприятии и поведении в случае с онкологическим диагнозом у мужчин и у женщин?

Я.П.: Мне, как психологу, работающему и с мужчинами, и с женщинами, искренне непонятно, чем в душе мы отличаемся друг от друга – те же чувства, те же эмоции. Отличие в том, что на мужчин "давят" социальные установки: ты должен быть сильным, ты – опора семьи и так далее. По этой причине мужчинам эмоционально сложнее проживать кризисы, часто они запрещают себе показывать беспомощность, боль, страх, хотя это абсолютная адекватная реакция в данном случае. Близкие люди должны всегда помнить об этом.

Как вести себя близким

Корр.: Какую тактику поведения должны принять родные и близкие при общении с онкобольным?

Я.П.: Сейчас в их общей жизни наступил момент, когда больной член семьи стал главным действующим лицом. Именно он сейчас в силу объективных причин должен быть окружен максимальным вниманием и заботой. Душевную боль по поводу происходящего испытывают все: и сам больной, и его близкие. Но у пациента, помимо тяжелого психоэмоционального состояния, есть еще и вполне конкретные физические страдания. Поэтому самое главное для родных и близких – это сделать так, чтобы, наоборот, пациенту не пришлось поддерживать их самих. Часто люди в критических ситуациях "забывают", кто пострадавший.

Корр.: Можете порекомендовать какие-то книги, которые на ваш взгляд, могли бы быть полезными для онкобольных?

Я.П.: Мне показалась интересной книга супругов Саймонтон "Психотерапия рака". Он – врач-онколог, она – психолог. Однажды они задались вопросом: "Почему при одном и том же лечении одни раковые больные умирают, а другие с тем же типом болезни выздоравливают?" И провели огромную работу по изучению этой темы. В своей книге они приводят ее результаты, показывая, насколько сильно постоянные стрессы ослабляют иммунную систему и повышают риск заболеть всеми болезнями, в том числе и раком. И наоборот, какую невероятную роль может играть психологический настрой, буквально возрождая пациентов к жизни.

Корр.: Современные пациенты почти всегда пытаются самостоятельно искать ответы на свои вопросы в Интернете. Прим этом врачи говорят, что к информации в Сети нужно относиться избирательно. С точки зрения психолога, чего категорически не нужно читать в Интернете пациентам?

Я.П.: Разные отзывы. Такие вещи пишутся, как правило, в реактивном состоянии, то есть когда человек возбужден, взвинчен. Чаще всего, это характерно для негативных ситуаций, поэтому отрицательных отзывов, как правило, всегда больше (и это не имеет никакого отношения к объективности!) они всегда эмоционально ярче. Чем опасны такие вещи? В психологии есть такое понятие "индуцирование" – то есть заражение эмоциями другого человека. Вам это надо?

Еще бы я не советовала читать противопоказания к лекарственным препаратам, если вы не врач и мало что в этом понимаете, так вы можете спродуцировать тревогу.

Корр.: Когда в твоем окружении появляется онкобольной, часто теряешься, не знаешь, как и какими словами с ним общаться, чтобы не обидеть, не задеть, не оскорбить его чувства. Есть ли "правильные" слова, не дежурные фразы, которые бы помогли ему почувствовать поддержку, заботу, заинтересованность?

Я.П.: Слов поддержки, на самом деле, очень много. Но так как мы все разные, то для каждого они свои. Невозможно всем выписать единый "рецепт". Самое главное, чтобы они были искренними, тогда это и воспринимается как поддержка. Даже если в этот момент у вас на глазах слезы… Очень важно, чтобы онкобольной понял, что чувства и страхи, которые он испытывает, не эксклюзивны. У меня на приеме бывают разные пациенты, и я точно знаю, что подобные эмоции и мысли свойственны людям со многими другими тяжелыми заболеваниями. Нельзя сказать, что чем-то болеть лучше, а чем-то – хуже, чем-то – легче, а чем-то – тяжелее. Но и обесценивать переживания человека тоже нельзя – они у него есть, он их не выдумал, он вот так себя ощущает в настоящем моменте. Поэтому фразами типа "перестань, другим еще хуже!", "держись" (да разве ж он не пытается?!), "все будет хорошо" человека можно легко обидеть.

Не нужно в такой ситуации дежурно спрашивать: "Как дела?" Не делами он сейчас озабочен, вот уж точно. Сейчас важнее не то, что он делает, а то, что он чувствует. Простой вопрос: "Как ты?" Он про это. Даже если человек в этот момент разрыдается, не страшно. Наоборот, выслушав его, вы даете его страхам, его эмоциям, его мыслям и чувствам обрести вполне реальную физическую форму в словах и слезах. Это и называется "прожить боль", дать разрядку, освободиться. И пусть спустя время это состояние может к нему вернуться, каждый подобный эпизод станет маленьким духовным "возрождением".