Чего нельзя говорить больному раком

Все вы знаете как трудно сообщить семье, друзьям, коллегам о том, что у вас рак. Часто эта новость приводит людей в состояние стопора. Многие теряются и не могут подобрать правильные слова, сообразить - как правильно отреагировать и поддержать заболевшего?

Буду очень благодарна за развёрнутые ответы! Пишите в комментариях!

1. Что сильнее всего раздражает, когда вы сообщаете о диагнозе? Какая реакция была бы уместна и не ранила бы вас?
2. Предложение какой помощи вы бы хотели получить от родных, близких, знакомых, друзей и коллег?
3. Уместно ли спрашивать о ходе лечения (если вы в процессе) или вам неприятно об этом говорить?
4. Чтобы вы хотели сказать тем людям, которые испугались сложившейся ситуации и перестали общаться?

Когда узнаешь о болезни многие люди перестают писать и общаться, тогда я это воспринимала как их равнодушие, что им не хочется окунаться в онкологию, на деле сейчас я понимаю что им страшно, они не знают что спросить, как сказать и выбирают путь прекращения общения. А те кто остаётся вели себя как и обычно и тем самым меня подбадривали. Самая клевая реакция на диагноз была у моей мамы, как только я ей сказала, она даже вида не показала и тут же произнесла "Вылечим, точно вылечим" и при мне никогда не плакала.

Иногда хочется раскрыть чувства близким, сказать что боишься, боишься рецидивов, боишься умереть, то родные не готовы к таким откровениям, даже если это только мысли и их надо проговорить. Для себя я решила, что все эти мысли буду переваривать сама или с такими же как и я. Не надо втягивать родных, им и так не сладко.

Вопросы про лечение и тд лично меня напрягают сильно. Что сказать людям, которые в этом ничего не понимают? Что ответить таким же как и ты? Часто даже люди с онко не понимают сложности моей ситуации, поэтому я предпочитаю всегда говорить что у меня все хорошо и в подробности не вдаюсь.

У меня есть люди которые перестали общаться. С некотороми я смогла восстановить связь, с некоторыми уже утеряна близость. Я жалею что я сама не сразу дошла до того, что им было страшно, они не знали как вести себя. А я восприняла это как то что они отвернулись от меня. Надо через силу и обиду самим звонить, общаться. Так я потеряла любимую подругу и сильно скучаю, надо всегда понимать что нам оооочень тяжело, но мы хоть понимаем что происходит, а они нет. Но бывает и так, что люди боятся что их напрягут просьбами, попросят денег и тд но таких людей за близких я не считаю, это вообще за гранью моего понимания. Отвернуться лишь бы тебя не трогали.

Ещё очень меня раздражает фразы: "ну ты же лечишься, что с тобой будет" или "ой, ну а что у тебя". что у меня? У меня пожизненное лечение, медикаментозная ремиссия. Я буду либо продолжать капать химию каждый 21день, либо произойдёт второй рецидив и все начинай сначала. А люди видят что я позитивна, что путешествую, радуюсь жизни и думают "ну а что с ней будет". Такое отношение откровенно обижает. Людям тяжело понять все это.

С одной стороны я не обижаюсь, ведь сложно вообще понять что такое рак, пока ты сам с этим не столкнёшься. Слишком много мифов, но мифы от безграмотности людей в этой области, они в этом не виноваты. У нас вообще о раке не говорят, ничего не рассказывают, люди не знают элементарной ранней диагностики заболевания, не знают что рак лечат и успешно, хотя это относительно ранних стадий даболевания (если брать Рмж). Но и при 3-4 стадии люди живвт и часто достойно и продолжительно.

Наш эксперт – ведущий психолог-супервизор Службы помощи онкологическим больным Ольга Плющева.

Конечно, у вас даже в мыслях нет причинить боль. Вы хотите как лучше – помочь дорогому вам человеку, поддержать его, успокоить, мобилизовать на борьбу с недугом. Но он может воспринять это иначе.

5 частых фраз

Произнося такие слова, вы пытаетесь обнадёжить больного, но, если у него хроническое, неизлечимое заболевание, вы даёте ложную надежду. И заодно берёте на себя ответственность за его состояние, хотя не знаете, как будут развиваться события.

Казалось бы, эта фраза безобидна и нейтральна. Но, если каждый день спрашивать, как дела, человеку это может надоесть. Ведь этот вопрос он слышит постоянно – от врачей, родственников, знакомых, друзей, коллег по работе… И потом он может устать не столько от подобного вопроса, сколько от вашей навязчивой заботы.

Некоторые люди думают, что без них не справятся, поэтому пытаются спасти весь мир. Но помощь хороша, когда её просят, когда не могут справиться сами и когда она своевременна. Поэтому насильно причинять добро не надо!

Вы хотите показать близкому человеку, что ситуация небезнадёжна: другие тоже тяжело болеют и выкарабкиваются. Однако он может расценить, что вы считаете его болезнь ерундой, а страдания притворными. И естественно, обидится. Ведь каждый человек переживает болезнь по-своему. Сравнивать больных людей нельзя – это не соревнование.

Эта фраза хороша в том случае, если она не ложная. Если вы не верите в то, что говорите, больной почувствует фальшь. Но если видите, что лечение идёт на пользу – у человека пропали мешки под глазами, он начал улыбаться, тогда эта фраза действительно ценна.

Лучше сказать: в тот момент, когда это соответствует реальности, подкрепив конкретными фактами.

Подобными словами мы пытаемся укрепить у человека веру в себя. Но одновременно с этим и даём понять, что он не должен быть слабым. Хотя любой человек имеет право быть слабым и искать сочувствия у окружающих.

Лучше сказать: «Я помню, как ты здорово справился с… (приведите пример, подтверждающий ваши слова). Это напомнит ему о своих скрытых резервах.

Понимать, что происходит

Но это примерные рекомендации. Универсальных слов поддержки для всех и на все случаи жизни не существует – люди разные. «Важно общее понимание того, что происходит с человеком. Например, узнав о диагнозе, он пребывает в шоке (стадия отрицания болезни). Его внутреннее состояние таково, что он никого не слышит и ничего не воспринимает. В такой ситуации не нужно ничего говорить, просто будьте рядом. Дайте ему опору – он почувствует это интуитивно.

Слова и дела

Мария Геворгян:

– Человеку, который знает о своей тяжёлой болезни, нельзя давать ложную надежду, говорить, что всё наладится, что всё будет хорошо. Лучше сказать, что он не одинок, что вы всегда будете рядом и поддер­жите его в трудную минуту. И самое главное, не нужно относиться к больному человеку как к больному. Слова поддержки должны быть ободряющими.

Равное консультирование началось с наркозависимых в ремиссии и людей, живущих с открытым ВИЧ-положительным статусом – они помогают наркозависимым и только что узнавшим о своем ВИЧ-статусе людям, сопровождают их.

Теперь появились и женщины – равные консультанты в онкологии. Они помогают другим женщинам пережить тяжелое время лечения, реабилитации, вообще жить дальше, а также родственникам пациенток, для которых это тоже очень сложная ситуация – многие не знают, как утешить, как разговаривать, как себя вести с близким человеком, который может или замкнуться в себе, или плакать дни напролет.

Равные консультанты прошли полугодовое обучение, научившись не только отвечать на неудобные вопросы, но и правильно поддерживать, сочувствовать, при этом не выгорая.

Эльвире Никоноровой 47. По профессии она врач-педиатр. Замужем, в семье трое детей – 20-летний сын и 6-летние дочки-двойняшки. В 2017 году Эльвира пережила свой первый рак – щитовидной железы. Была операция. Но через год она обнаружила новообразование в груди.

— Что было, вспомните этот момент?

— Это было в феврале 2018 года. Я нащупала это новообразование утром, в 7 утра, но я врач по профессии, понимаю, что тянуть нельзя, поэтому уже в 10 утра была на приеме у онколога. Операция, химия, лучевая терапия, гормоны – стандартная схема.

— А что вы чувствовали все это время?

— В первую очередь – это был страх. И страх был весь внутри меня, его нельзя было показывать близким.

У меня живы родители, и не хотелось их расстраивать. Про первый рак – рак щитовидки – они даже не знали. А про рак молочной железы пришлось сказать, потому что предстояла химиотерапия, от которой выпадали волосы.

Муж мой меня очень поддерживал, с малышками всю заботу взял на себя – отвести-привести из садика, умыть, одеть, заплести, накормить. И меня еще везде возил. Муж очень хорошо помогал, потому что у меня какое-то время совсем не было сил.

— Вы переживали, что внешность изменится после лечения?

— Когда мне поставили диагноз, я не переживала о том, что стану некрасивая.

Дочкам во время первого моего рака было три года, на момент начала второго – четыре. Мне хотелось их вырастить, поэтому, какая я буду – меня не волновало – будет или нет у меня грудь, выпадут или нет волосы.

Я хотела жить, их вырастить, они еще слишком маленькие, и я им очень нужна.

— Можно назвать вашу историю счастливой?

— Конечно, можно. У меня была поддержка дома. Это очень важно, потому что у некоторых людей такой поддержки нет: близкие не понимают, не хотят слушать, не хотят говорить о заболевании. А бывает, что близких нет, совсем не с кем поделиться.

Мне тоже было тяжело – надо было утешать близких, они были в шоке, потеряны, расстроены. Поэтому дома я практически не говорила о своем заболевании.

— Но, тем не менее, вы теперь сами не просто утешаете, вы – равный консультант. Вы остались в этой теме после того, как наступила ремиссия. Что вас побудило стать равным консультантом?

— Я всегда работала в так называемых помогающих профессиях – была врачом, была соцработником, мне близка эта тема помощи. Поэтому, когда я увидела объявление о наборе волонтеров – равных консультантов, то очень обрадовалась, поняла сразу, что это – моё. За полгода лечения я много раз лежала в больнице, общалась с разными женщинами-пациентками, большинство были растеряны, напуганы.

— Вы увидели объявление, а что было потом?

— Вы сама врач, что же вы еще нового узнали для себя?

В разных стадиях нужна разная помощь. Потом может наступить стадия агрессии, например, и стадия депрессии. И в каждой надо думать, как помочь человеку.

— И при этом не навредить себе? Как вы защищаетесь от выгорания?

— Да, мы тоже учились этому – как не выгорать и сохранять себя. Мы учились тому, как выслушать человека, как построить разговор.

Ведь часто люди сталкиваются с неудобными, стыдными, как им кажется, вопросами – а в какой момент у меня выпадут волосы, они сразу все выпадут или нет, а что мне можно есть, как бороться с тошнотой…

Я вспоминала себя – как мне хотелось, чтобы кто-то посочувствовал мне во время лечения, понял, просто понял.

— Что такое сочувствие в такой ситуации, о чем не нужно говорить?

Важно, чтобы кто-то сказал, что понимает и разделяет мой страх, сказал, что будет рядом, что поможет – приготовит чай, что купит продуктов, а ты можешь просто лечь и отдыхать. Нужны просто поддержка, тепло и понимание.

Я вот вспоминаю, что когда проходила химиотерапию, то сильно тошнило, но на пятый день становилось легче. И я говорю женщине, которая спрашивает меня об этом – что будет лучше. Еще я в процессе лечения столкнулась с теми, кто вообще сомневался в необходимости лечения – боялись осложнений, не видели смысла лечения. И это тоже надо объяснять.

Известная украинская телеведущая рассказала о борьбе с раком и показала свое фото

— Но ведь иногда и так бывает, что не пройдет, что не будет ремиссии.

— Да. Но вот когда мне было плохо и страшно, я вспоминала такую цитату, ее приписывают Архимеду, но я не уверена в правильности, но смысл такой: мы можем не так много сделать с продолжительностью жизни, но очень много – с ее шириной и глубиной.

— Как строится ваша жизнь после того, как вы закончили обучение и стали равным консультантом?

— То, что я равный консультант – это просто одна из граней моей жизни, одна из многих составляющих. Да, после диагноза я переосмыслила жизнь: перестала откладывать важные дела на будущее, думаю, что самое главное – это любить близких. У меня появилось много интересных дел и занятий, я планирую получить второе высшее образование, стать онкопсихологом. Я вижу, как онкопсихологов не хватает.

Мне думается, что диагноз должны сообщать человеку двое – онколог и онкопсихолог. А ведь я знаю женщин, которым сообщили их диагноз СМСкой. Психологическое сопровождение должно идти параллельно с лечением.

— Если онкопсихологов будет достаточно, то зачем тогда равные консультанты?

— Но ведь есть такие люди – как закрытые шкатулки, их не открыть. Ты хочешь помочь, но не знаешь – как. Что в таких случаях вы делаете?

— Да, есть такие люди. Но изначально, если человек записывается на прием к равному, то он готов говорить. Правда, бывает, что записываются с какой-то конкретной темой. Но в процессе разговора понимаешь, что человека волнует не только собственно заболевание, но и то, что с друзьями невозможно встретиться или близкие, зная, что наступила ремиссия, говорят – что ты сидишь дома, все уже позади, все хорошо, что теперь говорить об этом, мы не хотим об этом слышать. А женщине хочется поговорить. Да, мы обсудим с ней и реабилитацию, и питание, и группы взаимопомощи, но просто сам факт разговора очень важен.

У нас есть определенные правила – о чем можно и о чем нельзя говорить с клиенткой. Мы отвечаем только на запрос.

— А если женщина пришла и плачет и ничего не говорит?

Конечно, бывают ситуации, когда мужчины уходят от женщин, переживших онкологические операции. Но уходят тогда, когда отношения и без этого разрушались. Ведь человек, который рядом с тобой – остается таким же – есть у него шов на груди или нет.

Кроме поэзии в жизнь Эльвиры вернулась живопись. Она показывает рисунки в телефоне.

Да, мне накануне делали еще обследование позвоночника, результаты были не очень, тем более, я, как врач, понимаю все. Поэтому мне в тот день было плохо и страшно.

Но я стояла у картины и слушала аудиогид. Голос рассказывал, что на самом деле все не так ужасно на этом полотне: да, буря, но она заканчивается, потому что на небе появилась радуга – это верный признак, что волнение перейдет в штиль, а еще в радуге летит чайка, а это значит, что берег близко. То есть люди с разбитого корабля, которые оказались на его обломках, обязательно спасутся, потому что буря кончается, а берег близко.

Марина Барыкина по профессии педагог, воспитатель детского сада. Ей 55. И она – тоже равный консультант.

— Марина, как все началось?

— В июле 2014 года, вскоре после того, как мне исполнилось 50, я поняла, что со здоровьем у меня происходит что-то не то. И мысль о том, что, возможно, это рак – мелькала. Вокруг меня в это время многие близкие люди уходили от рака – тетя, двоюродная сестра. Сестра уходила очень тяжело, я часто навещала ее в хосписе. Последнюю неделю жизни сестра провела в коме. И тогда мне пришла в голову мысль, что люди не должны так тяжело уходить…

И когда я в 2014 году пошла к доктору, то мне сказали, что все плохо и особой надежды нет.

И Вселенная откликнулась: нашлись врачи, которые взялись за операцию, была подобрана правильная химиотерапия, давшая свои положительные результаты. В феврале 2015 года я вышла в ремиссию. Очень долго восстанавливалась, потому что химия оказала свое влияние не только на раковые клетки, но на весь организм в целом.

Я заново училась ходить, есть. Это был такой непростой период, период тишины какой-то – мне нужно было побыть наедине с собой. Понять – для чего, собственно, мне это дано. Потому что в нашей жизни все не просто так. И если бы я не заболела, то не была бы поставлена перед фактом, что жизни осталось не так много, стоит задуматься.

У меня уже был собственный опыт переживаний, опыт ремиссии. Я думала, что этим людям будет важно увидеть человека, который столкнулся как они с тем же самым, но вот живет дальше. Что рак – это не приговор.

Летом прошлого года я увидела в Сети объявление о том, что набираются группы равного консультирования. Подала заявку, прошла тестирование. И меня приняли в команду. Я начала обучаться.

Я прошла обучение и сейчас наша команда уже приступила к консультированию. У меня пока очных консультаций не было, но уже было достаточно много консультаций по телефону. И я хорошо понимаю, что не всегда, скажем так, людей беспокоят чисто медицинские вопросы, людям нужна эмоциональная и психологическая поддержка, кому-то надо просто поговорить. И это чувствуется на интуитивном уровне. Поэтому я буду говорить, если надо, сорок минут, час, полтора часа. Человеку нужно выговориться.

И периодически возникают страхи. И об этом надо говорить, обсуждать с разных сторон, подробно все проговаривать.

Семью с онкобольными детьми выжили из квартиры в Москве

— Насколько остра проблема взаимоотношения с близкими людьми у тех, кто вам звонил?

— Это один из самых частых запросов – как быть в семье, как донести свои потребности до тех, кто рядом с тобой. Ведь есть же хронические формы рака, человек болеет долго, родные свыкаются с этим. Но человеку эмоциональная поддержка важна всегда.

Я могу сказать, что для меня важна как поддержка друзей, детей, так и моя собственная самостоятельная работа.

Но когда я столкнулась с тем, что 1 октября у дочери диагностировали рак молочной железы, то я при всем своем опыте – и пациентки, и равного консультанта – я растерялась. И поняла, что мне самой тоже нужна помощь и поддержка.

Шок, который я испытывала тогда, по силе превосходил тот, который я испытала, узнав о своем диагнозе. Потому что это был страх за собственного ребенка, неважно, сколько ему лет. Мы с дочерью достаточно быстро прошли обследование, она начала лечение. И сейчас мне гораздо спокойнее, я знаю, как ее правильно поддержать.

— А что делают люди не так?

— Как надо?

— Надо просто выслушать человека. Мы – равные консультанты – отвечаем только на запрос. Надо человека внимательно выслушать, задать наводящие вопросы. Надо понять, например, чего человек боится, когда говорит, что не хочет лечиться. Надо постараться понять, услышать человека.

И вот услышав о том, чего человек боится, можно тогда говорить.

В России ежегодно свыше 120 тысяч женщин узнают о том, что у них рак репродуктивной сферы. Равные консультанты в Клинике им. Пирогова – только начало большого проекта становления онкопсихологической службы, как говорит Андрей Павленко, врач-онколог, заместитель директора клиники по медицинской части.

Павленко считает очень важным появление женщин-равных консультантов. Он вспоминает, что уж на что он сам – онколог, знающий о своей болезни все, получивший прекрасное лечение и хороший результат, все равно после лечения через несколько месяцев вошел в депрессию, да так, что был вынужден обратиться за профессиональной медицинской помощью.

Теперь равные консультанты на средства президентского гранта уже подготовлены в семи российских городах – Петербурге, Москве, Твери, Йошкар-Оле, Уфе, Перми, Красноярске.

Когда в жизнь близкого человека вмешивается онкология, общение может резко измениться. Возникает множество вопросов: говорить о болезни или даже не упоминать? Жалеть или нет? Плакать или постоянно улыбаться? 4 февраля — Всемирный день борьбы с раковыми заболеваниями. Накануне этой даты священники, которые занимаются больничным служением, рассказали, как правильно и неправильно строить общение с человеком, чью жизнь радикально изменила болезнь.

Иерей Иоанн Захаров, настоятель храма Покрова Пресвятой Богородицы при Российской детской клинической больнице

Самое главное — не бояться людей с онкологией. В современном обществе рак очень стигматизирован: многим кажется, что, если человек тяжело болен, значит над ним нависло проклятие, и общаться с ним становится неудобно и тяжело. Люди боятся этой болезни.

Мне кажется, что любой человек должен общаться с болящим так, как если бы он не был болен. Не нужно плакать над его постелью или постоянно жалеть — с ним нужно жить. Не стоит разделять жизнь человека до заболевания и после. Человеку хочется общения, диалога, а не причитаний и поглаживания по голове. Нужно не бояться смотреть в глаза, брать за руку, обнимать.

Мы видим капельницы, химиотерапию, груду таблеток. Нам кажется, что мировосприятие больного изменилось. Стало другим. Но на самом деле, человек продолжает существовать. Нужно постараться проникнуть в мир этого человека и отнестись к нему неформально. Попробуйте вместе провожать закаты, смотреть на медленно падающий снег, и вы увидите, как он изменится.

Протоиерей Игорь Пчелинцев, ключарь подворья св. праведной Тавифы в Яффо

Есть люди, которые находят в себе силы преодолевать неверие и отчаяние, а есть те, у кого, наоборот, горячая вера и молитва угасают. Мне кажется, что важно не грозить пальцем и не осуждать таких людей, потому что, возможно, мы не до конца можем представить всю глубину их страданий.

Я думаю, что утешать и жалеть надо, потому что это тоже действие любви, но нельзя в этом врать. Жалость можно свести к сюсюканью, или же она может быть ложной. Я читал, что при жизни великой княгини Елизаветы в Марфо-Мариинской обители шли споры о том, нужно ли говорить больному правду о его состоянии, и именно святая настаивала на честности по отношению к человеку. Она считала, что не стоит обманывать. Но при этом от нас зависит, сможем ли мы вдохнуть в человека силы, чтобы эта правда его не сломала.

Нужно постараться очень сильно полюбить всех: тех, кто в этот момент верит, и тех, кто веру теряет. Ни в коем случае не ругать и не попрекать их, потому что нравоучения не достигнут сердца. А любовь и искренняя молитва за ближнего может сделать очень многое.

Иногда я рассказываю тем, кто находится в отчаянии, о совершенно очевидных историях исцелений, которые совершались по вере людей. Это может подбодрить, утешить, вселить надежду. Но надо понимать: некоторые приходят в храм, думая, что найдут здесь волшебную таблетку, избавляющую от всех болезней. И такая установка может привести к печальным последствиям.

Протоиерей Андрей Битюков, настоятель храма святой мученицы Раисы Александрийской при Институте детской гематологии и трансплантологии им. Р. М. Горбачевой

Самое главное — надо понимать, что это близкий человек, который в земной круговерти зовет нас к себе. Бывает, мы засыпаем вечером и, вспоминая прошедший день, понимаем, что у нас ни на кого не было времени. И теперь именно этот человек, а через него и Бог, призывает нас наконец-то проявить себя христианами.

Помню, как мы еще в девяностые годы бегали по зимнему Петербургу и искали арбуз, потому что болевшая женщина очень сильно хотела съесть кусочек. Он отломила самую малость и была безмерно счастлива. В период болезни жизнь так сильно сгущается и каждый день настолько ценен, что важно, чтобы в нем было как можно больше радостных впечатлений, удовлетворения от жизни. Не страдания от ощущения, что эта жизнь, такая тяжелая и никчемная, продолжается, а именно счастье от прожитого момента. И мы можем помочь жить именно настоящим днем, не оглядываясь назад и не заглядывая с ужасом в будущее.

Медицинской стороной дела должны заниматься врачи, а близкие и друзья могут попытаться создать душевный и бытовой комфорт, чтобы человек понимал: он еще многое может — осознание немощи и оставленности влияет очень губительно. Если мы войдем в болезнь с желанием сделать не все за человека больного, а с ним вместе, и при этом проявим чуткость, то, вполне вероятно, сможем помочь.

Митрополит Сурожский Антоний говорил, что человек рядом с больным должен научиться молчанию. Не стоит заполнять разговорами неудобные паузы — надо попытаться настроиться на человека. Ценен момент, когда вы достигаете такой тишины, что болящий сам начинает говорить о том, что его тревожит. Тогда ему становится с нами комфортно, он начинает доверять.

Эти вопросы затрагивались в ходе майского круглого стола в Гомеле, посвященного раку молочной железы. Но на самом деле сказанное там касается абсолютно любого онкологического или иного тяжелого заболевания.

Что происходит с человеком, после того как ему говорят, что он болен раком

Узнав об онкологическом заболевании, люди сталкиваются не только с болезнью, но и с кризисом, поскольку обычно болезнь проявляется внезапно и часто люди не верят в то, что произошло. Начинается разрушение привычной картины мира.

Плюс ко всему, вокруг темы онкологии очень много мифов. У человека появляются мысли о том, что болезнь неизлечима, что он обречен на страдания, его семья — на финансовые расходы, что он может стать беспомощным, стать обузой для своих близких. Все это наваливается одновременно. Человек сталкивается с неопределенностью и теряет контроль над ситуацией. Возникают страхи. Но это еще не самое страшное.

Сцена из фильма Mr. Church, в котором главная героиня больна раком.

Самое неприятное в том, что человек часто остается один на один с болезнью. Наши люди, к сожалению, не готовы разговаривать на больные темы.

Что и в каких ситуациях следует говорить тяжелобольному

Есть несколько этапов заболевания: постановка диагноза, лечение, восстановление, ремиссия, когда болезнь на время отступает, рецидивы. Паллиативная стадия, когда активное лечение прекращается и больному оказывают только симптоматическую помощь, и стадия терминальная, то есть стадия умирания.

Сцена из фильма Mr. Church.

На стадии лечения человек переживает стресс. Здесь нужно спокойно разговаривать с ним, расспрашивать, что он знает о болезни и чего опасается. Человек может испытывать страх самой операции, страх не проснуться после операции и так далее.

В то время, когда человек восстанавливается после болезни, появляется опасность, что он может начать слишком быстро делать рывок к здоровой жизни, резко менять жизнь, начать активно заниматься оздоровительными практиками — и просто подорвать свои силы. Здесь важно, чтобы человек осваивал методики самогипноза, самоконтроля, релаксации. Важно, чтобы семья поддерживала. Но не надо брать на себя ответственность за то, что с человеком будет происходить в дальнейшем, поскольку прогноз, как правило, неопределенный.

Когда болезнь отступает, люди иногда сталкиваются с так называемыми флешбэками, когда накатывают болезненные воспоминания, например, об операции, о времени, когда был поставлен диагноз. Может развиться депрессия, человек может испытывать чувство вины за то, что курил, или за то, что не сменил работу и остался на вредном производстве. Часто люди начинают переосмысливать свою жизнь.

Когда происходит рецидив, у людей могут появляться мысли о суициде. Здесь следует быть внимательными. Чтобы предупредить это, важно, чтобы больной доверял тем, кто с ним рядом.

На терминальной стадии надо поддержать человека, дать ему возможность завершить все земные дела. Самое главное, в чем человек в это время нуждается, — сказать людям, которых он любит, что он их любит. Попросить, если есть у кого, прощения. Здесь возникают скорее экзистенциальные вопросы.

Вообще, самое важное — дать человеку понять, что жизнь — это не только жизнь в болезни. Если есть поддержка, то человек может увидеть, что за рамками болезни существует огромное пространство для того, чтобы жить.

Как разговаривать о болезни с детьми

Дети всё очень хорошо чувствуют. Они на глубинном уровне понимают: что-то происходит не так. Детям нельзя лгать, так как они это считывают сразу и могут потерять доверие к взрослым, к близким людям.

Лучше просто объяснить, что мама или папа тяжело болеют. Что она или он нуждается в том, чтобы побыть одному, отдохнуть. Что мама, например, не обратила на него внимания не потому, что не любит, а потому, что ей тяжело, потому, что она болеет.

Откровенное взрослое доверительное отношение пойдет ребенку только на пользу. Ведь что такое смерть вообще, дети понимают.

Чего нельзя говорить тяжелобольным

Второе: мы должны давать надежду человеку, но надежду, которая опирается на реальность.

Как победить страх смерти

Тема смерти в нашем обществе сильно табуирована. Люди боятся ее, не хотят об этом говорить, срабатывает психологическая защита. Нам страшно говорить о неизбежном.

Можно сказать, что лучшее лекарство от этого страха — сознательная жизнь. Страх смерти по своей сути — это страх бессмысленно протекающей жизни. Человеку, который делает в жизни что-то действительно важное, просто некогда бояться смерти. Он понимает, что даже если это произойдет сегодня или завтра, то он уже сделал достаточно.

Сцена из фильма Mr. Church.

Вообще, в любом случае, как показывает наш опыт, человеку, сталкивающемуся с тяжелой ситуацией или онкозаболеванием, ряд вопросов решить самому сложно. Поэтому наш совет — не стесняться, а обращаться к хорошему психологу. Его помощь может понадобиться также родным и близким пациента, поскольку в кризисное время у них могут возникать негативные мысли и чувства, в которых бывает стыдно признаться даже себе. Следует помнить, что это естественно. И ничего ненормального в этом нет. Специалист поможет разобраться и объяснить, почему так происходит. Это поможет выстроить хорошие отношения с больным родственником и помочь ему прожить достойно, по-человечески отпущенное ему время жизни. Его жизни.

Nina.nn.by

Хочешь поделиться важной информацией
анонимно и конфиденциально? Пиши в наш Телеграм