Арина александрова лейкоз помощь

Мы связались с той самой девушкой, которая заставила Шишкину плакать. И опубликуем ее историю целиком. Но вовсе не для того, чтобы напугать вас новым ужастиком или очернить заслуженных людей. К сожалению, насилие в детском спорте в России не только не уходит, но и становится все более распространеным. Чем выше премии и зарплаты чемпионов, чем многочисленней их армии поклонников — тем выше соблазн у тренера поднять руку на ребенка. Потому что так можно, так принято, так надо для достижения результата.

И кстати, если вы думаете, что у тех, кого бьют, выше мотивация и результаты — вы ошибаетесь. Наталья Кизилова так и не стала профессиональной спортсменкой. А Алла Шишкина, на которую никто руку не поднимал — двукратная олимпийская чемпионка. То есть, в общем, результата можно добиваться и другими методами. Хотя проще, конечно, наорать и отшлепать.

— Я занималась в 1990-е годы в одной очень известной подмосковной спортивной школе, с которой, в том числе, и началось синхронное плавание в нашей стране, — рассказала Наталья Кизилова. — Особого выбора не было: бассейн рядом с домом, и многие девочки туда ходили. На протяжении более десяти лет я тренировалась шесть раз в неделю по три часа. И определенные успехи у меня были.

— В какой момент по отношению к вам стали применять насилие?

— Почему вы сразу же не рассказали об этом родителям?

— Потому что было не принято жаловаться. Нас воспитывали, что спортсмены должны тренироваться и терпеть. Тренеры никогда не угрожали и не просили не рассказывать маме. Я уверена, что им даже в голову не приходило стесняться или бояться последствий. Такое обращение в бассейне воспринималось как норма. Более того, некоторые родители во время наших тренировок плавали на соседних дорожках и все прекрасно видели. Почему они ничего не делали? Потому что считалось: тренер понимает больше, он главный, ему виднее.

— Как тренеры решали проблему лишнего веса у спортсменок?

— У меня рано начала расти грудь. А она визуально очень сильно добавляет вес. Словесно меня как только не называли: жиртрест, пельмень, объевшаяся — это только то, что можно печатать. Если у кого-то был лишний вес на нижней части тела, говорили, что ноги как сосиски. Как-то тренер вызвал маму на разговор, я тоже присутствовала. Но фактически разговора не вышло: тренер только отчитывала маму, почему ребенок так распустился. Мама развела руками. А что она могла сделать с растущим организмом? Тут нужно понимать, что в 1990-е в принципе с едой было напряженно. А после трехчасовой тренировки в воде у любого из нас было единственное желание — просто поесть. Все ели макароны и куриные окорочка, потому что больше ничего не было. Ни о каком правильном питании никто и не слышал. Да и как ребенок в 9-10 лет может самостоятельно разобраться, чего и сколько ему можно кушать, чтобы не поправляться?

— Почему вы в итоге закончили карьеру?

— Когда в переходном возрасте начался активный рост, справляться с тренерскими нападками стало невыносимо. Я постоянно чувствовала себя как будто виноватой, что расту, что моя фигура меняется, и я не похожа на остальных. Прессинг стал настолько сильным, что я приняла решение закончить.

— В чем вы видите главную проблему своих тренеров?

— Сейчас вы в каких отношениях со своими бывшими наставницами?

— Абсолютно нормальных. Но это пришло не сразу. После того, как закончила тренироваться, я лет семь или восемь не могла себя заставить зайти в бассейн. Сейчас при встрече с тренерами мы друг другу улыбаемся, я с удовольствием спрашиваю про дела и успехи родной школы. И не могу сказать, что я чувствую какой-то негатив. Не думаю, что наши тренеры хотели нам зла. Они не были какими-то злодеями-людоедами, отнюдь нет! Наверное, они не умели работать никак иначе, не знали другого метода донести до нас свою позицию, кроме как отшлепать резиновым тапком. Это был просто их способ быстро получить от нас результат, не более того.

— Как вы сейчас переосмыслили для себя тот опыт? Вы рады, что в принципе испытали на себе, что такое большой спорт?

Выделите ошибку в тексте
и нажмите ctrl + enter

А началось все много лет назад, когда учительница английского Елена Агафонова попыталась объяснить своим ученикам, что такое благотворительность, о которой дети прочитали в учебнике.

– Я привела пример, что в Англии еще с детского сада детей приучают к мысли, что в мире есть люди, у которых не все так замечательно в жизни, как у них самих: у кого-то нет своей комнаты, игрушек, теплой одежды, а у некоторых малышей нет близких людей или им даже просто нечего есть, – рассказывает Елена Агафонова. – Задача каждого человека — им помочь. И даже вы можете сделать для кого-то полезное.

Ребята слушали учительницу, что называется, раскрыв рот. Правда, недоумевали – неужели такими вещами занимаются лишь за границей? И тогда учителю пришлось объяснить, что и наша страна всегда славилась своими меценатами. И чтобы подкрепить эти слова, что называется, наглядно, в школе организовали специальный стенд, на котором вывешивали рассказы о том или ином русском меценате. Словом, зернышко милосердия было посеяно.

– А когда мы со школьниками были по обмену в Германии, я увидела, что немецкие дети, приходя домой, начинают что-то мастерить, – продолжает Елена Агафонова. – На вопрос, зачем они это делают, мне ответили, что они готовятся к благотворительной ярмарке, на которой их поделки уйдут с аукциона, а полученные деньги будут направлены в благотворительный фонд.

Так родилась идея сделать что-то подобное и в школе # 246. Причем эту инициативу дети встретили с восторгом. Первую ярмарку решили приурочить к Рождеству. Но до этого надо было найти фонд, которому можно было передать собранные деньги. А это была задача не из легких.

– К сожалению, – вздыхает учительница английского, – нередки случаи, когда собранные меценатами деньги оседают в карманах мошенников. А нам совсем не хотелось нарваться на таких и погубить тем самым хорошее начинание.

В подготовке первой ярмарки участвовали все – учителя, дети, родители, бабушки-дедушки. Зрелище получилось фееричное. На импровизированных прилавках чего только не было – пироги, сладости, вязаные салфетки, картины, самодельные открытки. С воодушевлением ребята предлагали всем желающим приобрести что-нибудь именно с их прилавка. Потенциальные покупатели, которыми были сами дети, их родители, педагоги, жители района, заинтересованно перемещались от одного юного продавца к другому. В итоге удалось собрать 70 тысяч рублей. С тех пор подобные мероприятия решили проводить два раза в год – на Рождество и Пасху.

– Постепенно мы стали обрастать сподвижниками. Неравнодушные жители района, узнав о нашей инициативе, сами стали к нам обращаться и приносить различные поделки, – вспоминает Елена Агафонова. – Одна пожилая женщина принесла великолепные плетеные корзины, другая провела мастер-класс по декупажу. А потом к нам обратились волонтеры из собачьего приюта, которым не хватало для подопечных самых элементарных вещей – подстилок, мисок, игрушек. И стоило нам бросить клич – ребята собрали такое их количество, что мы полдня фасовали их по пакетам.

Кстати, помогли школьники и городской больнице, в которую направляют детей-отказников. Узнав, что в этом медицинском учреждении не хватает одежды для новорожденных, бутылочек, сосок и многого другого, ученики и их родители собрали аж шесть мешков детского приданого. Когда этот груз привезли в больницу, некоторые врачи даже расплакались. Причем детских вещей было так много, что больница могла поделиться и с другими такими же учреждениями.

Елена Агафонова уверена, что к благотворительной и волонтерской деятельности нужно привлекать детей с самого раннего возраста. Наши дети не всегда могут понять, что значит не иметь денег на еду или на лекарства, или остаться без крыши над головой, или без родных, если ни они сами, ни их близкие не сталкивались с подобными проблемами. В результате сегодня у многих детей складывается впечатление, что таких проблем просто нет. А если их нет, то, выходит, нечему и сочувствовать. И чем старше становится ребенок, тем труднее бывает это чувство в нем пробудить. Вот почему так важно вовлекать детей в разнообразные благотворительные дела. А если ребенок с младых ногтей привыкает, что помогать людям естественно для человека, потом это чувство будет сопровождать его всю жизнь.

– Конечно, одной из целей подобных ярмарок всегда является сбор средств. Но главное, что получает любой принявший участие, – это эмоции. И совершенно не важно, организатор вы или гость, – вы все равно полноценный участник ярмарки, вы совершаете добрый поступок. Переполняющие вас положительные эмоции и есть главное, что остается с вами после и дарит вам заряд позитива еще на долгое время, – уверена учительница.

Требуется помощь Мама, мне это можно?

Я еще на рыбалке не был

Любимый дед Артема Вульфа – заядлый рыболов. К своим пяти годам мальчик выучил названия всех рыб, которые водятся в Ангаре и ее притоках, знает, какая блесна должна понравиться хариусу, а какая – щуке, что сиг лучше всего клюет на мормышку, а окунь – на червя. Теоретически Тема подкован великолепно, но вот на рыбалке ни разу не был – половину своей жизни он болеет.

Артему начали проводить химиотерапию, но с самого начала все пошло совсем не гладко. Ребенок температурил, врачи долго не могли разобраться, что происходит. А когда выяснили причину, немедленно прервали химиотерапию. У Темы диагностировали тяжелейшее осложнение – гнойный менингит.

Артем вышел в ремиссию, ему назначили поддерживающую терапию и отпустили домой. Малыш был счастлив вернуться к папе, к любимой сестричке Вике. Но уже через три месяца, в середине апреля 2014 года, когда мама с Темой приехали в Иркутск на очередную пункцию, доктора сообщили, что произошел сверхранний рецидив с поражением нервной системы. Пришлось снова ложиться в больницу на противорецидивную высокодозную химиотерапию.

Снова удалось добиться ремиссии, и перед Новым годом Артема выписали. Но на этот раз передышка оказалась очень короткой: случился второй рецидив. Местные врачи Теме помочь не могли, его отправили для обследования и пересадки костного мозга в Петербург в НИИ им. Р. М. Горбачевой. К счастью, оказалось, что старшая сестра Вика – ей 12 лет – идеально подходит брату как донор. Пересадка прошла 24 марта. Виктория была так рада, что смогла помочь братику, она видела, как тот страдал. Теперь черед Темы сделать все от него зависящее – без осложнений пройти восстановительный период.

Через 10 дней на велосипед

Миша Фролов долго отказывался признавать себя больным. Ведь болезнь – это когда температура, сопли, кашель и горячее молоко с медом в постель. А тут. Ну немножко труднее стало кататься на велосипеде, ну иногда покачивает при ходьбе.

Это генетически обусловленное заболевание головного мозга, связанное с нарушением обмена жирных кислот и функции надпочечников. В результате нарушаются двигательные функции, зрение, слух, речь. Симптомы нарастают очень быстро, ребенок может погибнуть в течение нескольких лет.

«Мой Миша оказался крепким мальчиком, – говорит Наталья. – Может быть, дело в том, что он занимался спортом, может быть, в чем-то другом, но в течение года болезнь прогрессировала медленно. А сейчас заметно ухудшилась дикция, десятилетний мальчик разговаривает, как малыш, периодически происходит резкое ухудшение слуха и зрения. Но Миша не сдается, даже продолжает кататься на велосипеде, правда, маме приходится бегать сзади.

О том, что единственное наше спасение – трансплантация костного мозга, было известно сразу. Но Мише предложили только медикаментозную поддержку и диету, включающую дорогостоящее лечебное питание. Мы соблюдали все назначения, осознавая, что это дает лишь отсрочку неизбежного.

Чем помочь:
совместимого неродственного донора для Миши пришлось искать через зарубежный регистр. Выставлен счет на сумму 18 000 евро. Благодаря помощи земляков семьи Фроловых – жителей поселка Стрелица – удалось внести предоплату в размере 6000 евро. Это позволило начать поиск донора и сэкономить драгоценное время, ведь счет идет на дни. Но в достаточно короткий срок необходимо собрать и оставшуюся сумму.

Арина и Полина — сестры-близнецы. Лейкоз у Арины. Но справляться с болезнью им предстоит вместе. У них есть мама и папа, есть врачи, есть и мы с вами — это же целый фронт. Но все-таки именно им двум, четырехлетним девочкам, выпало оказаться на передовой — на самой крайней линии войны с болезнью, которую иногда называют раком крови. Да, болеет одна, но дело в том, что спасти ее может другая. В этом смысле не мама и не папа, не врачи и не мы с вами, потому что никто из нас не может быть для Арины донором костного мозга. Может только Полина.

Они получились разными. Внешне похожи, а по характеру. С самого начала родителям стало ясно, что Арина — мамина дочка, а Полина — папина. Если Арина любит принарядиться, посмотреться в зеркало, то Полину хлебом не корми, а дай только какую-нибудь машинку или другую игрушку разобрать на части.

— Механики они с папой,— говорит Людмила, мама сестренок.

Папа по первому образованию и в самом деле механик. А мама театральный режиссер.

— Так кто же Арина? Артистка? Принцесса?

— Вот только не принцесса! Когда ее так кто-нибудь называет, она сердится: "Я не принцесса!"

Сестры были неразлучны почти два с половиной года — с рождения и до болезни Арины. Так что больничная жизнь Арины и мамы, которая началась в декабре 2012 года и с некоторыми перерывами продолжается до сих пор, стала испытанием еще и на одиночество. Вроде все в порядке: Арина с мамой, Полина с папой, но друг с другом-то все равно порознь. Когда встречаются, не могут наобниматься. А встречи нечасты, так что поссориться, что было бы тоже делом вполне обычным, они просто не успевают.

Крючковы живут в Тюмени. Врачи-гематологи в этом городе опытные. Они вовремя поставили диагноз, успешно пролечили Арину, так что целых десять месяцев она была в ремиссии. Но Людмила бдительности не теряла. Она ведь в больнице познакомилась с мамами ребятишек-лейкозников, знала, что болезнь имеет обыкновение возвращаться. Да и другое пришлось узнать, увидеть — самое страшное.

Вот и к Арине болезнь вернулась. В апреле нынешнего года обследование показало, что костный мозг девочки на 89% поражен бластами — клетками, сопутствующими лейкозу, сигнализирующими о нем. Тогда врачам и Людмиле стало понятно, что без трансплантации костного мозга от здорового донора не обойтись. Теперь они готовятся к ней в Петербурге, в НИИ детской онкологии, гематологии и трансплантологии им. Р. М. Горбачевой.

— Я, говорит, не принцесса, а тигренок,— продолжает Людмила.— Это я им сказала, что они родились в год Тигра, значит, тигрята. Полина отнеслась к этому спокойно. А вот Арине так понравилось быть тигренком! У нас теперь и игрушки, и майки любимые в полосочку, и мультик любимый "Как тигренок искал полоски".

Считается, что лучшими донорами являются сиблинги — родные братья и сестры. Правда, совместимыми они оказываются только в четверти всех случаев. И даже близнецы не исключение, я недавно писал о мальчике, которому брат-близнец в доноры не подошел. А вот "механик" Полина, так отличающаяся от сестры, подошла полностью!

Кроветворные стволовые клетки у взрослых доноров берут чаще всего из периферической крови, куда их заранее "выгоняют" из костного мозга специальными препаратами. Но у маленьких доноров почти всегда берут специальным шприцом прямо из тазовой кости — сам костный мозг. Это делается под наркозом. Родители все объяснили Полине, не скрыли и того, что потом несколько дней это место поболит. Она не испугалась. Наоборот, гордится: она спасет сестру!

— Теперь, когда они с папой приходят в клинику, она спрашивает: "А сегодня я как-нибудь помогу Арине?" Мы говорим: "Нет, пока еще рано, тебя надо хорошенько проверить". И она храбро дает себя уколоть, кровь из вены взять. Только глаза себе закрывает папиной ладошкой.

Сейчас, когда вы читаете об Арине и Полине, трансплантация уже состоялась. Так и хочется сказать: все уже позади. На самом же деле все самое опасное как раз впереди. Ведь хотя клетки Полины и подошли, все равно они для организма сестры чужие. И чтобы этот организм (ему не объяснишь, что они сестры) Полинины клетки не отторг, иммунную систему Арины врачи сильно ослабили — так делается всегда перед пересадкой. И теперь она почти беззащитна перед любой хворью, и буквально каждый чих, каждый микроб может стать роковым. То есть мог бы, но, надеюсь, не станет. Потому что мы с вами оплатим для Арины самые сильные, самые хорошие лекарства. Крючковы люди небедные, но работает в этой семье только папа, так что им эти лекарства не по карману.

На лечение мальчика нужно около миллиона рублей

Благотворительный фонд "Подари жизнь" и телеканал "ТВ Центр" собирают средства на лечение 13-летнего Мирона Афонина из Череповца. У него страшный диагноз - острый лимфобластный лейкоз. Мальчик проходил химиотерапию. И, казалось, болезнь отступила, но случился рецидив. Сейчас ребёнку требуется лечение дорогостоящим препаратом. Стоимость курса - около миллиона рублей. Помочь может каждый.

Учебный класс в центре имени Димы Рогачева Мирон с папой в шутку называют Оксфордом. С собой - учебники и тетради, чтобы не отстать от одноклассников - четвертую четверть седьмого класса придется совмещать с химиотерапией. От первого курса на руках - заметные следы.

- Когда дотрагиваюсь, немного болит.

У Мирона Афонина уже есть опыт учебы в больнице. В пятом классе учителя приходили к нему в палату. Тогда Мирон вернулся из летнего лагеря и заболел: температура, вялость, отсутствие сил. Вызвали врача, сдали назначенные анализы. И сразу госпитализация - в отделение детской гематологии. Где поставили диагноз, который перевернул жизнь семьи, острый лимфобластный лейкоз.

"У Мирона вариант лейкоза достаточно редкий для детей, это лейкоз транслокации (при которой участки 9-й и 22-й хромосом меняются местами). Стоит большой вопрос о трансплантации костного мозга", - сказал врач-гематолог Дмитрий Евстратов.

Через неделю из больницы в Череповце, где живет семья, Мирона перевели в областной центр в Вологду как раз в день его рождения - ему исполнилось 11. То время было самым тяжелым.

"Организм истощён настолько, что он не может ни руки поднять, глаза трудно открыть даже. Не говоря о том, чтобы что-то сказать, поговорить. Он мог просто с закрытыми глазами лежать или сидеть, не говоря уже о еде какой-то", - рассказал Денис, отец Мирона.

Сначала Мирону не говорили о диагнозе, но он понял по маминым слезам - что-то серьезное.

"Я, конечно, не сразу осознал это, расстроился очень сильно. Сначала со мной мама стала лежать - да, она плакала. Потом я с бабушкой начал лежать - мама приезжала через день наверно, очень сильно тоже плакала. Ну потом как-то все немного успокоились", - вспоминает Мирон.

В Вологде Мирон провел почти десять месяцев. Потом его выписали, анализы были хорошие, казалось, болезнь ушла.

"Пять месяцев практически без препаратов пробыл, у него рецидив. Я в ночь на работу пошел, и мне звонят - говорят, вас Москва берет, завтра утром нужно быть здесь", - рассказал отец мальчика Денис.

Мирону уже провели несколько курсов интенсивной терапии. Единственный способ продолжить лечение - купить незарегистрированный в России препарат "Онкаспар". На курс требуется 5 флаконов - а это стоит почти миллион - 951 тысячу рублей. Для семьи Мирона это немыслимая сумма. Папа - механик на заводе, сейчас на больничном с сыном, а мама осталась дома с младшим ребенком. Она работала в салоне красоты, и сейчас он закрыт. Но помочь мальчику может каждый, для этого можно отправить любую сумму цифрами в тексте SMS на номер 6162.

"Рецидив лимфобластного лейкоза - достаточно коварное состояние, поэтому ждать нельзя, нужно начинать лечить, как можно быстрее", - сообщил врач-гематолог Дмитрий Евстратов.

Болезнь отнимает много сил, и Мирон постоянно чувствует усталость. Скучает по маме и младшему брату. А еще мечтает стать архитектором, чтобы строить дома и приюты для бездомных людей и животных. С папой у них свои мужские игры - ведут танковый бой. И надеются, что с вашей поддержкой удастся выиграть и другой бой - тот, от которого зависит жизнь.

Наталья Тарасова, Наталья Епифанова, "ТВ Центр".

Дома у задержанных супругов нашли порнографию с извращениями

10.07.2020 в 15:35, просмотров: 167757

Со слов соседей, мать Вали нельзя назвать маргинальной женщиной, она радела за дочь. Правда, женщина не оставляла попыток наладить личную жизнь и не особо баловала девочку вниманием.

6 июля в их квартире произошёл конфликт: Валю неожиданно для неё (у девочки были свои планы) попросили понянчить соседского малыша, пока его 11-летний брат сходит на тренировку. Девочке это не понравилось и, когда никого из взрослых в квартире не было, она ушла из дома, оставив ребёнка на поруки брату, который собирался на занятия.

По словам источника, Валя плохо ориентировалась в Южно-Сахалинске, но при этом некоторое время назад запланировала уехать в родной город Долинск (в 40 км от Южно-Сахалинска). Как уже позднее установили сыщики, девочка села в автобус, который ехал в другую сторону. На полпути она вышла и пошла обратно на вокзал пешком. Тогда её и заманили (или затащили - следователи ещё разбираются) в микроавтобус супруги - 49-летний Илья и 32-летняя Карина.

Ранее судимый за разбой Илья сразу же воспользовался статьей 51 Конституции РФ, отказавшись от дачи показаний. Он молчит до сих пор. Карина в свою очередь обрисовала следователям такую картину, в которую они пока не склонны принимать на веру полностью.

Со слов женщины, они увидели Валю на трассе и остановились, чтобы узнать, почему она одна. Девочка якобы сказала паре, что ей нужно на Украинскую улицу (скорее всего, ребёнок даже не знал названия этой улицы - с этой местностью Валю ничего не связывало). Далее, согласно показанию Карины, они доставили юную попутчицу до места назначения и уехали по делам, а через некоторое время они вновь проезжали мимо Украинской улицы и заметили, что Валя все еще стоит там. Пара предложила недавней попутчице вновь присоединиться к ним и съездить за компанию искупаться в море, на что девочка якобы с удовольствием согласилась. На пляже Илья угостил Валю бутылкой пива. Выпив, девочка пошла купаться и захлебнулась в воде. Со слов Карины, её муж раздел девочку, пытался спасти её, делал искусственное дыхание, но тщетно. Уже бездыханное тело пара погрузила в машину, чтобы отвезти в другое дикое место и избавиться от трупа. Женщина показало, где они спрятали мертвого ребенка.

Однако показаниям Карины следователи не спешат верить. Дело в том, что вскрытие показало: Валя перед смертью была дважды изнасилована (в том числе и в извращённой форме). Предположительно ее задушили пакетом. При этом женщина категорически отрицает своё участие в изнасиловании.

В настоящее время следователи (на Сахалин в помощь коллегам были направлены криминалисты СКР) изучают личности подозреваемых. У Ильи в социальных сетях было найдено множество ссылок на порнографию с изнасилованиями. К тому же, опытные следователи высказали предположение, что это вкупе с особенностями способа изнасилования и убийства говорят о том, что подозреваемый может быть серийным маньяком и Валя - далеко не первая его жертва.

Отчасти это уже нашло своё подтверждение – 10 июля после публикации фотографии Ильи на телефон доверия СК позвонила девушка, которая сообщила, что предполагаемый преступник пытался её изнасиловать в 2005 году. Обращение было зарегистрировано и наряду с другими аналогичными преступлениями в регионе будет проверено следователями. В ближайшее время между Кариной и Ильёй состоится очная ставка.

У Елены Серегиной и ее мужа Александра уже было двое детей – шестилетний Артем и пятнадцатилетняя Диана. Но узнав о незапланированной беременности, они оба ни сколько не сомневались: конечно, рожать! На 12 неделе Лена отправилась становиться на учет, сдала все необходимые анализы и вдруг – направление на консультацию к гематологу в Новокузнецк .

В Москве Лене поставили правильный диагноз – острый миелобластный лейкоз – и обещали сохранить беременность. Оказалось, что химиотерапия не противопоказана со 2 триместра беременности. К Лене сразу же приехала ее мама, она бросила работу и осталась с дочерью. При таком тяжелом лечении пациенты не могут быть одни – кто-то должен быть рядом. С самого начала стало очевидно, что Елене придется делать пересадку костного мозга. Подходящих доноров в базах не нашлось, и тогда мама Елены прошла типирование. Оказалось, что она подходит только на 70%. Но врачи уверяли – это не беда. С таким неполным совпадением при пересадке они проведут дополнительные манипуляции, чтобы организм реципиента не отверг донорские клетки.

Мама Лены бросила работу и осталась с дочерью Фото: из личного архива

К сожалению, после второй химиотерапии, на 25-ой неделе беременности, у Елены отошли воды. Сердце ребенка остановилось. Женщине пришлось пережить тяжелые роды и вернуться на лечение в Гемцентр.

Елену и ее соседок по палате, у которых так же обнаружили вирус, перевели в Институт кардиологии, перепрофилированный под пациентов с коронавирусом. Через неделю Елене стало хуже. Она задыхалась так, что чувствовала – умирает. Легкие были поражены на 40%. Ей не помогало ничего. Она не могла ходить, сидеть. Приходилось сутками лежать на животе – в позе, при которой максимально раскрываются легкие.

Елена уверена, что третья беременность, закончившаяся так трагически, ее спасла

Тромбоциты падали. Нужно было одновременно лечить коронавирус и держать под контролем лейкоз. Наконец Елена пошла на поправку. В НМИЦ Гематологии возвращаться было нельзя, так как нужно было провести еще 2 недели в изоляции. Тогда Фонд борьбы с лейкемией предоставил женщине и ее маме квартиру, в которой она смогла наконец-то отдохнуть от бесконечных больниц.

За все это время муж Елены заплакал только один раз. Она была в Москве, а он пошел к сыну в садик на утренник в честь 8 Марта. Когда дети с мамами пошли танцевать, Артем остался один. Вот тогда Саша позвонил Лене в слезах. А больше не плакал ни разу. Когда Лена прислала ему фотографию с выпавшими волосами, он тут же побрился в знак солидарности.

Елена приехала на три дня для оформления инвалидности и наконец увиделась с семьей Фото: из личного архива

Диагноз: острый лимфобластный лейкоз. Арине требуется срочная трансплантация костного мозга. Для таких маленьких детей операция чревата развитием осложнений, угрожающих жизни. Для их профилактики Арине были назначены два препарата — Дефителео и Бусилвекс. Стоимость препаратов исчисляется миллионами рублей. Родителям не найти таких средств, тем более, что счет идет на дни. Вы пришли на помощь семье — лекарства оплачены. Спасибо!

Арина родилась в Сибири — в маленьком поселке Иркутской области. И не увидеть бы ей столиц и городов, которые зимой не заносит снегом по самые крыши, еще долго, если бы не болезнь, вынудившая семью все бросить, сорваться и лететь медицинским рейсом в Питер, в НИИ детской онкологии, гематологии и трансплантологии имени Р.М. Горбачевой. Болезнь у Арины страшная: рак — острый лимфобластный лейкоз — и чтобы выжить, девочке нужны самые лучшие врачи, очень дорогие лекарства и ваша поддержка. Арине будут делать трансплантацию костного мозга, но есть большой риск, что процедура спровоцирует развитие опасных осложнений, и для их профилактики доктора назначили препараты Дефителео и Бусилвекс. Мама у Арины воспитатель, папа — водитель, они очень любят Арину, они ее очень ждали, а сейчас бесконечно верят в то, что она справится, но денег, чтобы купить лекарства, у них нет.

Сейчас помощь не требуется, но вы можете помочь другим подопечным фонда.

Необходимо собрать 774 411 рублей. Собрано 775 258 рублей.

жертвователь	дата	сумма
Катя (Банковская карта)	16.10.2018	300 ₽
Есения (Банковская карта)	13.10.2018	500 ₽
Филипьева Екатерина (PayPal)	12.10.2018	182 ₽
Анонимно (Банковская карта)	12.10.2018	50 ₽
Nnm (Банковская карта)	12.10.2018	475 ₽
Евгений (Банковская карта)	11.10.2018	500 ₽
Е.Хвалковская (Банковская карта)	11.10.2018	500 ₽
Елена (Банковская карта)	11.10.2018	500 ₽
Анонимно (Банковская карта)	11.10.2018	500 ₽
Ксения (Банковская карта)	11.10.2018	300 ₽

Необходимо собрать 3 400 000 рублей. Собрано 13 175 361 рубль.

Вместе с Ариной благодаря вам помощь получили более 20 детей. Спасибо!