Анастасия соколова саркома юинга

15 октября 2016

Рисунок сестры ушедшей Насти — иллюстрация ее чувств

Подальше от Москвы, к большой Волге. Девять семей, потерявших своих детей от таких страшных болезней, о которых большинство жителей на планете ничего и не слышали, приехали сюда на выходные — горевать. Для них Детский хоспис был и остается единственным местом, где можно найти поддержку. Они волнуются и стесняются — привыкли, что обычная жизнь заставляет их отвлекаться от случившейся катастрофы и постоянно держать себя в руках, чтобы не потерять работу, не испугать окружающих и не забросить тех близких, что у них остались. Сотрудники Детского хосписа тревожатся, что будут организационные проблемы в отеле. Психологи боятся не подобрать нужных слов, медбрат проверяет наличие успокоительных. Все как будто забывают, что самое страшное уже произошло и не получится сделать хуже, чем есть.

Потом оказывается, что этим родителям все-таки можно немного, но помочь, — дать выговориться и внимательно послушать. Они откровенно рассказывают о том, о чем страшно задуматься.

Татьяна, мама ушедшей от саркомы Юинга Насти Соколовой:

Было прямо очень много надежд. Настя только поступила в институт, только любовь у нее первая появилась, по сути она только начала жить.

Я увидела много хороших людей и благодарю их. Бога благодарить не буду.

Сотрудников Детского хосписа очень трогает, когда родители их подопечных и после ухода ребенка находят силы общаться с теми, кто помогал и, конечно, не забыл ребенка, а продолжает скучать по нему.

Александра, мать ушедшего от нейробластомы Егора Мещерякова:

Людмила и Дмитрий, родители ушедшего от глиобластомы Кирилла Ясько

Мы не хотим вспоминать, как он хрипел, как температура в одной подмышке — 35, во второй — 41. Это все физика. Мы не об этом сегодня и вообще. Хоспис давал нам жизнь. Заставлял нас жить, даже если не хотелось. Нам очень повезло, мы один на один не остались с ребенком ни разу. И доктора были все хорошие. Мы только не очень верили в чудеса и нам рассказали все про глиобластому — сразу был понятный прогноз. Так что пришлось жить каждый день как последний. Жить и радоваться каждому дню. А теперь мы как живем? Теперь живем также, но без него.

Дмитрий и Мила говорят, что уже сумели пережить свое горе, случившееся год назад. На уикенде Дмитрий не ходил на групповые занятия к психологам, а заботился о шашлыках для всех. Он сказал, что больше никогда не хочет задумываться о смысле жизни и прочих философских вещах. Хочет проживать каждый день с радостью, как научил его сын Кирилл.

Все записи

Записи сообщества

Поиск

Вы можете противостоять им следующим способом:

КАК ПОЛУЧИТЬ НАПРАВЛЕНИЕ НА ЛЕЧЕНИЕ

Для начала - заявите о своём решении лечиться в нужном вам учреждении своему участковому врачу. Если он откажет в выдаче направления - Вам придётся отстаивать свои Конституционные права: вероятно у поликлиники или местной страховой компании (в связи с недобросовестной конкуренцией и нежеланием поднимать качество своей медицины) присутствует сговор с каким-либо местным учреждением, чтобы бюджетные деньги за лечение пациентов "не уходили в чужие руки".

Скопируйте, распечатайте и заполните следующее заявление.

Обязательно зарегистрируйте своё заявление у секретаря главного врача поликлиники (получить входящий номер на Ваше заявление) и попросите сделать Вам его копию с входящим номером и датой - для последующей его отправки в Министерство Здравоохранения и прокуратуру.

Обычно только письменного обращения бывает достаточно, чтобы решить все проблемы.

Помните, что отсутствие Вашего письменного обращения к главному врачу (а только устное обращение) - ни к чему не приведёт: при отсутствии бумаги он заявит об отсутствии Вашего обращения.

Главному врачу поликлиники № ________

___________________________________
(Фамилия, инициалы)

От Гражданина РФ____________________

____________________________________
(свой телефон)
Проживающего по адресу: _____________

Обращаю Ваше внимание, что задержка в выдаче мне направления препятствует получению мною своевременной медицинской помощи и может нанести вред моему здоровью.

Также обращаю Ваше внимание, что тот факт, что мне необходимо тратить своё время и требовать направления на лечение лично от Вас из-за того, что я не смогла (не смог) беспрепятственно его получить у своего участкового врача (хирурга, терапевта, онколога) - свидетельствует о несоответствии порядков во вверенном Вам медицинском учреждении Законодательству РФ.

___________________________________
(Ваша подпись)

Сохраните эту инструкцию в карточках — о том, как получить паллиативную помощь в Москве и регионах.

Спасибо Госдуме за подготовку материала и напоминание о том, что даже при тяжёлом заболевании можно жить без боли — боль терпеть нельзя.

Интервью с медбратом Детского хосписа Алхасом Селезневым

«Я с детства знал, что буду заниматься медициной. У меня какое-то обострённое чувство ответственности было. Помню, на детских площадках, когда был маленький, я часто стоял у качелей, которые качались, чтобы никто из детей к ним слишком близко не подходил.
Показать полностью…

Год назад я написал резюме в Детский хоспис на должность медбрата. Сразу после собеседования меня пригласили в лагерь Детского хосписа для детей с генетическими заболеваниями. Там были дети, которых на скорой помощи я бы воспринимал, как детей в терминальном состоянии. Но потом увидел, как на моих глазах Александра Левонтин и Наталья Николаевна Савва прямо в лагере стабилизировали кризисное состояние, не отвозя ребёнка в больницу, не дали ему умереть, хотя мне казалось, что вот-вот все должно закончиться… Этот ребенок до сих пор живёт, мама счастлива. Когда я уехал из лагеря, понял, что тоже всё это хочу и могу делать.

Я не страдаю от того, что дети не выздоравливают. Радуюсь, когда их снимают с учёта, это очень здорово. Но если они умирают, этому тоже радуюсь, хотя это может звучать странно, но это тоже история, это путь, который надо воспринимать как жизнь. С этим ничего не поделаешь, мы все умрём когда-то. И жизнь родителей никогда не станет прежней. Но то, что есть возможность облегчить состояние ребёнка, снять медицинскую напряжённость и помочь родителям оставаться со своими детьми так, как они этого хотят, – это здорово. В этом смысле мне кажется очень важной практика индивидуальных постов на дому с умирающими детьми в Детском хосписе.

На скорой помощи я очень уставал и был эмоционально подавлен, потому что совсем почти не было положительных эмоций. Я всегда видел только боль, только страдания, только смерть, человеческую подлость, насилие. Здесь я вижу боль, вижу страдания, вижу смерть, но они находятся в другом свете, и это, наверное, и есть свет маяка. Этот свет происходит от усилий множества людей: координаторов, медиков, психологов, нянь. Именно в этом свете мы можем радоваться тому, что Сашенька повернула голову или открыла глаза. Здесь у нас совсем иной ритм жизни, и мы можем увидеть этих людей по-настоящему, вблизи – почувствовать их дыхание, их нежность, их любовь. И это удивительный мир, от которого у меня нет опустошения.

Чтобы услышать ответ Маши, надо остановиться и подождать. И опуститься перед ней на колени. Вообще, общение с такими особенными детьми требует непрерывного усилия. И оно бывает совсем непривычным, потому что, например, стоять или сидеть перед Машей на стуле – глупо. Я вообще ни перед одним ребенком не сижу на стуле. Обычно всегда нахожусь на их уровне – либо на коленях у кровати, либо лёжа на полу. То есть осмотр у нас так проходит. Это очень весело. И к этому тоже надо быть готовым. Я учусь этому каждый день.

В работе в Детском хосписе мне нравится то, что я никуда не должен бежать. Могу, если надо, остаться с семьёй, отменить следующие визиты или перенести их, объяснить это другим родителям, и они поймут. Потому что и с ними потом могу сидеть точно так же. Остаться на полдня, на весь день, если этого требует ситуация.

В случаях с онкологией, когда быстро, стремительно умирают дети, важно обезболить ребёнка, чтобы он не мучился, чтобы родители не видели этих страданий. Чтобы та рана, которая у них будет, так или иначе, была как можно меньше, хотя бы со стороны медицинского сопровождения. Потому что, если ничего вообще не делать, это может выглядеть очень страшно. Человек, не важно взрослый или ребёнок, когда умирает, проходит ряд стадий – предагональная, агония… Может быть психомоторное возбуждение, судороги, ребенок может кричать, прикусить губу, язык. Поэтому важно эти стадии умирания просчитать, объяснить их родителям и минимизировать их проявления, чтобы родителям было не так страшно, и всё прошло хорошо, безболезненно. Надо поддерживать всё время связь с семьей, следить за ребенком.

Когда дети умирают, я плачу. Стараюсь не плакать при родителях, но иногда и при родителях плачу. Не вижу смысла сдерживать эмоции, если они есть. Это будет нечестно. Когда ты говоришь, что ваш ребёнок умрёт, а потом не плачешь, хотя чувствуешь, что хочешь плакать, это, мне кажется, как-то нечестно.

В работе меня вдохновляют люди: и пациенты, и мои коллеги. Мне всегда было сложно работать в команде, а здесь это важно, и мне приходится постоянно этому учиться. В Детском хосписе всё объёмно, много связей, которые надо согласовывать, чтобы было понимание ситуации в целом. Потому что нужно, чтобы именно человек был в центре всего, а не твои обязанности.

Мне кажется, Детский хоспис это такой остров здравого смысла в пучине безумия. Это обычная вещь – помочь другому человеку, в этом нет никакого подвига. Я вообще не считаю людей, которые работаю в Детском хосписе, какими-то героями или подвижниками, хотя они неимоверно прекрасные! Такими должны быть все люди в идеале.

В Детском хосписе открыта вакансия медсестры/медбрата. Резюме и сопроводительное письмо можно отправить на адрес: hr@childrenshospice.ru.

PS. Работа выездной службы паллиативной помощи осуществляется при поддержке Фонда президентских грантов.

О сильной девочке, саркоме и превратностях судьбы

Дочь пока что хромает, но здорова и, кажется, влюблена. Муж ковыряется в гараже, строит магазин — думает, весной приедут дачники, может, и наладятся дела, заведутся деньжата, станет маленько потеплее. Жизнь на Линии Ж продолжается. О ней и рассказывает Нина Юшкова:

— Я родилась в селе в Читинской области, это Забайкалье. В семье было 12 детей: два мальчика, остальные — девочки. Жили мы бедненько. Но дом был большой, четыре комнаты. Размещались как-то. Кто-то замуж выходил, уезжал. А братья оставались с родителями. Я была предпоследняя из всех, так что мне приходилось все делать. Младшая-то у нас ничего не делала, она была самая любимая, самая изнеженная.

Ну вот. Время пришло, я уехала. К сестре в Алтайский край. Там вышла замуж, но первый муж у меня умер, на машине разбился. Познакомились тогда мы с Геной. Как-то по-простому, в кафе. Познакомились, родилась Лиза. А потом он уехал на заработки сюда, в Новосибирск, и нас с собой забрал, так мы здесь и живем.

Работали тут риелторами. Снимали сначала частные дома, потом немного разжились, двухкомнатную квартиру сняли, потом переехали в другую, получше. Подзаработали — купили машину. Но ее сожгли конкуренты. Объявления же клеишь все время свои, а чужие сдираешь, что же делать. Вот и получается конкуренция. Решили перебраться сюда, на правый берег. Был у нас материнский капитал — родилась же вторая дочь, Ангелина. Ну и деньги кое-какие еще были отложены. Купили здесь недостроенный дом, второй этаж уже сами достраивали. Думали еще сделать ремонт…

Думали, да вот не успели. Начались все эти проблемы с Лизой, стало не до работы и не до ремонта. Я по больницам с ней все время. Муж пошел по стройкам зарабатывать, но там много не наживешь. Пробовали открыть тут магазин, но все у нас ушло на то, чтобы аренду заплатить. Так что мы съехали оттуда. Сейчас вот муж пытается что-то построить — может, к весне будет у нас свой магазин, а там посмотрим. Пока перебиваемся, справляемся с черной полосой.

Я не знала, что такое саркома. Искала. И в Москву обращалась, и в Германию — везде. А потом как-то приехала к соседу за одним документом, он мне говорит: тут в Новосибирске есть хирург, который делал уже операцию с саркомой, только на руке. Я побежала туда, записалась к этому хирургу. Он нас посмотрел и дал свое согласие. Нужно было удалить поврежденную кость и на это место поставить специальный протез — имплант из Германии. И вот с этим протезом нам, спасибо, помогли добрые люди, через Русфонд собрали. Своих денег у нас на него не было.

До операции мы сделали восемь курсов химиотерапии и после операции еще восемь. Сейчас вот уже почти год прошел, мы анализы снова сдали все, поедем скоро смотреть, что и как. Будут врачи решать — либо нам поддержку назначать, новую химию, это если с ножкой все хорошо. Либо, может, лучевую терапию. Посмотрим. Нам вот говорили, что после операции хромать Лиза будет месяца четыре, не более, а она у меня до сих пор почему-то хромает. Не знаю. Тяжело ей. Где-то около часа приходится нам с ней до школы ковылять пешком. А так-то туда идти отсюда минут 15-20.

Но мы не унываем. Что унывать-то? Лиза — она вообще молодец. Я, бывало, выбегу из больницы, где мы с ней лежали, и на улице поплачу. А она ничего. Сильная девочка. Тоже, наверное, как я. Зайду к ней в комнату, она слезы — раз, быстренько так вытрет, и все у нее хорошо. Вот так — втихушечку, никогда меня не расстраивает. Так и живем. Немножко тяжеловато, конечно, но это просто время такое пришло. Оно, конечно, страшно иногда. Но и от страшного есть толк. Я, например, пока Лиза на химии лежала, на 20 килограммов похудела на нервной почве. А муж на 15. Это же хорошо. Лучше, чем толстыми ходить. Будем худыми и красивыми. Так вот. Жизнь, она и есть жизнь. Какая есть, той и радуемся.

Одно из самых резонансных уголовных дел России в отношении доцента СПбГУ Олега Соколова , которого обвиняют в убийстве 24-летней аспирантки Анастасии Ещенко, дошло до суда. Состоялось уже два заседания, но в день последнего в Сети оказалось видео ссоры возлюбленных. Запись якобы сделана за несколько часов до трагедии, но как она стала достоянием общественности - загадка.

Анастасия, по словам эксперта, хотела уйти от Соколова, но боялась Фото: СОЦСЕТИ

- Ненавижу тебя, уйди с дороги, отпусти меня, - кричит Анастасия в камеру.

- Не уйду! – буднично отвечает Соколов.

- Уйди, я тебя не люблю больше, - срывается девушка и выбивает телефон из рук историка. - За что ты меня бьешь, кто тебе дал право меня бить? Кто? Ты мой телефон также швырнул, придурок, еще сильнее. Ты мне его покупал? Ты мне ничего не купил нормального.

После этого Анастасия выбегает из квартиры и на прощание матерится. Эти слова, по словам защиты, стали красной тряпкой для самовлюбленного, как говорят его знакомые, доцента. Правда, адвокат семьи Ещенко уверена, что видео будущий убийца снимал, чтобы оправдать себя.

- На записи запечатлено, как плачет доведенная до изнеможения хрупкая девушка и требует, чтобы Соколов отпустил ее, - делится адвокат Александра Бакшеева . - Она хочет от него уйти. За это она получает удар от подсудимого, кричит на него, что совершенно справедливо в этой ситуации. В итоге она убегает из квартиры, а доцент все продолжает молча снимать это на видео. На мои взгляд, уже здесь он все для себя решил и просто не ожидал, что потом попадется. А видео, я полагаю, он хотел впоследствии использовать, чтобы подтвердить свою непричастность к исчезновению Анастасии.

Соколов хотел подчинить себе возлюбленную Фото: Артем КИЛЬКИН (архив)

С адвокатом согласны и эксперты. Мы попросили проанализировать видео ссоры Соколова и Ещенко психолога-физиогномиста, эксперта по невербальному поведению Светлану Филатову. Специалист однозначно сказала, что Анастасия в тот момент сильно подавлена и боится Соколова.

- Анастасия в крайней степени отчаяния, - комментирует видео Светлана Филатова . - Она пыталась вырваться, но боялась предпринимать действия, которые приведут его в бешенстве. По ее поведению видно, что он позволял себе насилие. Это было привычно для нее . Поэтому она не действовала более решительно. Показательный момент, который сразу бросился в глаза: она бросила его телефон и стала сразу же оправдываться. Это доказывает, насколько она была зависима от него. Без его разрешения ничего не позволяла себе. Она очень переживает и боится.

Анастасия была в отчаянии в момент ссоры Фото: Мойка 78

Рассказам о предстоящей свадьбе между Соколовым и Ещенко, про которую уже после убийства так часто говорил сам доцент, эксперт не верит.

- Она очень хотела от него уйти, но боялась это сказать, - вздыхает психолог. - Она боится это проговаривать. Боится его реакции. В самом видео ее спасает только то, что он держит в руках телефон. Как только ей удается вырваться, она просто убегает. Я думаю, что на тот момент она его уже не любила, только боялась. Он пытается воздействовать на нее, собрать компромат с помощью этого ролика. Но она уже приняла решение, что не будет оставаться. Возможно, это и сыграло ключевую роль в драме.

Сам же Соколов, не сомневается наш эксперт, специально для этого ролика выбрал для себя роль уравновешенного и спокойного человека. На самом же деле мы уже знаем, что скрывается за этим тихоней.

- Я смотрю на Анастасию и мне страшно, какое давление на нее оказывалось, - вздыхает эксперт. - Вернулась она, потому что вещи остались в квартире, она подавлена, не знает, куда ей идти. Это чудовищно. Он пытался снять ее неадекватность. Он собирал материал, чтобы себя оправдывать в отношениях с ней. Он хотел ее лишний раз проучить, заставить подчиняться. Показушное видео.

Появилось видео ссоры историка-расчленителя Олега Соколова и аспирантки Анастасии Ещенко.Видео: "Мойка78"

Причины и факторы риска

Как и любое онкологическое заболевание, саркома Юинга развивается в результате определенных мутаций, произошедших в клетках. Их точную причину у каждого конкретного пациента назвать невозможно. Факторы риска развития заболевания тоже неизвестны. По результатам некоторых научных исследований можно предположить, что определенную роль играет наследственность.

При саркомах Юинга в клетках опухоли обнаруживают генетические нарушения, которые возникают в течение жизни (то есть не являются наследственными), причем, без видимой причины:

Слияние генетического материала одиннадцатой и двадцать второй хромосом. При этом определенный ген хромосомы № 11 оказывается рядом с геном EWS хромосомы № 22. Последний активируется, что приводит к бесконтрольному размножению клеток и развитию опухоли.
Реже активация гена EWS происходит, когда случается обмен генетическим материалом между двадцать второй и другими хромосомами. Причины и механизм этих процессов до настоящего момента остаются неясными.

Знания об этих генетических нарушениях помогли повысить эффективность диагностики саркомы Юинга.

Симптомы заболевания

Саркома Юинга может поражать практически любые кости, а также некоторые мягкие ткани. Наиболее распространенные места локализации:

Таз и кости нижних конечностей — 70% случаев.
Плечевая кость и другие кости верхних конечностей — 12–16% случаев.
Лопатки, ребра, позвонки, ключицы, кости черепа, мелкие кости рук и ног — 10–13%.

Постепенно болевые ощущения становятся более сильными, постоянными, начинают мешать повседневной жизни, нарушают сон. Опухоль становится заметна визуально, быстро растет, болезненна при ощупывании. Кожа над ней обычно имеет красный цвет, заметен отек и сеть сосудов. В 30% случаев кожа над опухолью горячая.

Проявления заболевания зависят от того, какая кость поражена:

Кости нижних конечностей: хромота, у 5–10% пациентов патологические переломы.
Позвонки: симптомы сдавления спинного мозга и нервных корешков, параличи, нарушение функции тазовых органов.

Многих пациентов беспокоят такие общие симптомы, как повышенная утомляемость, постоянное чувство усталости, снижение аппетита, потеря веса без видимой причины.

Методы диагностики саркомы Юинга

Обязательное обследование при подозрении на саркому Юинга включает:

Рентгенографию костей, пораженных первичной опухолью и метастазами.
Рентгенографию и компьютерную томографию грудной полости.
Компьютерную томографию или МРТ всех костей и мягких тканей, пораженных опухолевым процессом.
томографию (). Во время этого исследования в организм пациента вводят безопасный радиофармпрепарат, который накапливается в опухолевых очагах и делает их хорошо заметными на снимках, выполненных с помощью специального оборудования.
Остеосцинтиграфия — исследование обмена веществ в костной ткани с помощью введенных в организм радиофармпрепаратов, которые накапливаются в костях.

Зачастую прибегают к трепанобиопсии. Эту малотравматичную процедуру проводят под местной анестезией, во время нее в кость вводят специальный инструмент — трепан — в виде трубки с острым краем, напоминающей толстую иглу (отсюда второе название процедуры — толстоигольная биопсия) и, таким образом, получают столбик ткани. Толстоигольную биопсию можно провести под навигацией УЗИ и КТ, это повышает точность забора материала. Но в 20% случаев ткани для исследования может не хватить, и процедуру приходится повторять. Тут играют роль размеры, локализация опухоли, уровень мастерства врача.

Наиболее точную патоморфологическую верификацию диагноза обеспечивает открытая инцизионная биопсия. Ее применяют при сложной локализации опухоли, и если оказалась неэффективна трепанобиопсия. Во время этой процедуры делают разрез и удаляют часто саркомы. Такую операцию должен выполнять опытный . Вмешательство должно быть минимально травматичным для пациента, так как значительное повреждение кости грозит патологическим переломом.

Полученный материал исследуют в лаборатории. Проводят гистологическое исследование. Уточнить тип опухоли помогает иммуногистохимия (выявление определенных белков в опухолевой ткани), анализы.

Оставьте свой номер телефона

Стадии

Стадию саркомы Юинга определяют с помощью общепринятой международной системы TNM, в которой буква T характеризует первичную опухоль, N — поражение регионарных лимфатических узлов, M — наличие отдаленных метастазов. Также учитывают степень дифференцировки (G) опухолевой ткани, которая показывает, насколько клетки саркомы отличаются от нормальных и, соответственно, насколько агрессивно новообразование.

Выделяют следующие стадии заболевания:

Стадия IA: опухоль не более 8 см, высокая степень дифференцировки (низкая степень злокачественности). Очаги в лимфатических узлах и отдаленные метастазы отсутствуют.
Стадия IB: опухоль более 8 см в диаметре или несколько опухолей в одной кости. Высокая степень дифференцировки.
Стадия IIA: опухоль менее 8 см, умеренная или низкая степень дифференцировки (высокая степень злокачественности).
Стадия IIB: опухоль более 8 см, умеренная или низкая степень дифференцировки.
Стадия III: несколько очагов в одной кости, умеренная или низкая степень дифференцировки.
Стадия IVA: метастазы только в легких.
Стадия IVB: опухолевые очаги в регионарных лимфатических узлах или отдаленные метастазы в разных частях тела.

Зачастую врачи делят саркомы Юинга на две группы: локализованные (только первичная опухоль) и метастатические (очаги в других органах). Это позволяет выбрать оптимальную тактику лечения.

Современные принципы лечения саркомы Юинга

Тактика лечения зависит от локализации и стадии опухоли.

Если саркома Юинга является локализованной и резектабельной, основным методом лечения будет радикальное хирургическое удаление опухоли. Но у большинства пациентов, скорее всего, уже имеются метастатические очаги, просто они не выявляются во время обследования. Поэтому лечение всегда начинают с неоадъювантной химиотерапии. Далее проверяют, можно ли удалить опухоль. Если это так, выполняют операцию.

Удаленную опухоль отправляют на гистологическое исследование. Дальнейшее лечение зависит от его результатов:

При негативном крае резекции (рядом с линией разреза нет опухолевых клеток) назначают адъювантную химиотерапию.
При позитивном крае резекции (рядом с линией разреза присутствуют опухолевые клетки) назначают химиопрепараты в сочетании с лучевой терапией.

Если после химиотерапии опухоль является нерезектабельной, назначают повторный курс химиотерапии с лучевой терапией. В ряде случаев саркому кости удается удалить после него. Если опухоль нерезектабельна, продолжают химиотерапию с лучевой терапией.

Даша родилась 3 августа 2001 года, сейчас ей всего 18 лет. Мама Татьяна и отец Илья познакомились в ивановском энергоуниверситете.

- Они вместе учились. Сначала дружили, а потом влюбились друг в друга, - начала свой рассказ девушка. - Поженились в 2001 году и переехали жить в Большое Никольское. Маму работает в банке, а папа электрик. Есть сестра Елизавета, ей сейчас 14 лет. Классе в девятом я стала ходить в секцию по баскетболу. Это очень агрессивная игра. Все толкаются, часты падение. Мне кажется, это и стало толчком к появлению болезни. Мне было 15 лет, стояла весна 2017 года, когда я встала утром в школу и почувствовала, что у меня болит правое бедро. Значения я этому не придала, намазала мазью и пошла учиться. Однако боль никуда не делась даже через несколько дней. Наоборот, начало отдавать в позвоночник.

Даша вместе с мамой обратились к неврологу. Врач сказала, что, скорее всего, у девочки защемление нерва, и прописала таблетки. Посоветовала съездить отдохнуть на Юг.

- Еще она добавила, что мне бы не помешало похудеть, - рассказала моя собеседница. – Я тогда при росте 167 см весила 87 кг. Мол, это большая нагрузка для моих суставов. В августе, когда мне исполнилось 16 лет, мы с родителями отправились в Анапу отдохнуть. Я пила таблетки, однако результатов они не дали, бедро по-прежнему болело. Еще я начала заниматься спортом, сидела на диете. По возвращению с отдыха мы вновь отправились к врачам. Однако никто не мог сказать, что со мной. Так прошло еще четыре месяца. У меня начали выпадать волосы, я резко похудела - на 12 кг. Мои анализы ухудшались. У нормального человека скорость оседания эритроцитов от 0 до 6. У меня же был показатель 267. МРТ бедра показало опухоль. Тогда-то врачи и предположили, что у меня может быть рак. Меня положили в областную клиническую больницу, в отделение гематологии, химиотерапии и онкологии для детей. Там взяли пункцию из костного мозга и снова ничего не нашли. Вскоре меня по квоте вместе с мамой отправили в Москву в национальный медицинский исследовательский центр детской гематологии, онкологии и иммунологии имени Рогачева.

Девушке сделали биопсию бедра: разрезали кожу и раздробили кость. Так еще две неделе уже 16-летняя Дарья пробыла в больнице, мучительно ожидая анализов. Однако они тоже в который раз не дали результатов.

Дарью вновь отправили в хирургическое отделение на биопсию, только теперь глазницы. И вновь - полторы недели мучительных ожиданий анализов. Девушке начали давать опиоидные анальгетики, боль пропадала на время.

- Помню, вечером я решила прогуляться по коридору больницы с мамой, - вспоминает моя собеседница. - Мой врач как раз была дежурной, и мы ее поймали, начали расспрашивать про результаты. Она сказала, что все пришло и… у меня выявили саркому Юинга. 4 стадия, с метастазами в легких.

Врач сказала, что и раньше подозревала именно это, когда только делали биопсию глазницы. В кости было белое, склизкое вещество. Но она решила не пугать Дарью заранее.

Мама не отходила от дочери ни на шаг, днем и ночью дежурила в палате. Ей тоже было нелегко. Вскоре Дарье назначили 7 сильных блоков химиотерапии и одну самую мощную, восьмую.

Первое время Даша стеснялась, носила шапочку. Но было жарко, лето, и она махнула рукой на стыд. Ходила лысая и без бровей. Свой 17-ый день рождения встретила в больнице после очередного курса химиотерапии. В тот день ей разрешили съесть тортик с чаем. Это было огромное счастье - больничная еда осточертела.

Пришло время восьмого блока химии. После него у Дарьи сгорел пищевод. Ее перевели в стерильный режим, не выпускали из палаты.

Дарья призналась, что завела свой блог, чтобы мотивировать других людей.

Алина САЛЯНКИНА, Фурмановский район

ОТ РЕДАКЦИИ: к сожалению, сразу после публикации материала в газете, 6 ноября Даши не стало. Выражаем глубокие соболезнования ее родным и близким.

Читайте также: