Обязательно ли удалять всю грудь при раке

Рак груди: главные мифы и правда от онколога-маммолога


Рано Азимова кандидат медицинских наук, пластический хирург-онколог-маммолог

Одно из самых пугающих заболеваний для женщины – рак груди. А все потому, что многие из нас до сих пор не знают, как выявляется рак молочной железы, как реагировать на поставленный диагноз и что из бытующих о нем мифов правда, а что нет. Разбираемся вместе с специалистом, который ежедневно сталкивается с заболеваниями молочной железы у женщин.


В чем причины развития онкологических заболеваний?

Радиационное облучение, курение, употребление вредных веществ, травма, а также воспалительный процесс (например, язва) могут стать пусковым механизмом для развития рака. При некоторых видах рака важную роль играет наследование мутации в определённых генах, которые отвечают за развитие данного заболевания, например, наследственного рака молочной железы.

Заболевание принято разделять по стадиям в зависимости от размера опухоли, поражения окружающих тканей и лимфоузлов.

На ранних стадиях болезнь себя никак не проявляет, поэтому необходимо проходить ежегодное обследование даже при отсутствии жалоб, так как чем раньше заболевание выявлено, тем более эффективно оно лечится.

Какую роль в возникновении рака молочной железы играет наследственность?

Благодаря достижениям генетики можно определить мутацию генов, с которыми связано развитие рака молочной железы и яичников. Как правило, такие мутации находят у пациенток, у которых в семье от данного заболевания страдали близкие родственницы - мама, бабушка, сестра.

Так называемый генетический рак молочной железы развивается в раннем возрасте, отличается агрессивным течением и, соответственно, имеет неблагоприятный прогноз. Если подтверждается наличие мутации генов, у женщины есть выбор - обратиться к хирургу и выполнить профилактическое удаление молочных желёз с одномоментным восстановлением имплантами или собственными тканями. Так, как это в свое время сделала Анжелина Джоли.

Какие обследования проходить и какие анализы сдавать?

Показательными для врача-маммолога будут биохимический анализ крови, анализ на свёртываемость. Женщинам до 40 лет нужно ежегодно делать УЗИ молочных желёз и проходить осмотр маммолога, после 40 лет – чередовать маммографию и УЗИ.

Можно пробовать проводить пальпацию молочных желёз самостоятельно. Очень часто пациентки обнаруживают образование в молочной железе сами

Как действовать, если диагностировали рак молочной железы?

Очень жаль, если диагноз подтверждён, но отчаиваться не стоит. И главной ошибкой может быть отказ от лечения. В настоящее время это заболевание хорошо лечится.

Лечение онкологических заболеваний и в том числе рака молочной железы проводится совместно по крайней мере тремя специалистами - это хирург, химиотерапевт и лучевой терапевт. Это очень важно, и обеспечить коммуникацию врачей этих специальностей могут только крупные специализированные медицинские центры.

Абсолютно неправильно было бы сказать, что какой-то метод более эффективный, - важно как раз подобрать правильный алгоритм лечения для конкретной пациентки, и для каждой он будет разный. Это зависит от подтипа опухоли, ее размера, вовлечённости в процесс кожи и лимфоузлов, возраста, гормональной активности.


Приоритет в хирургии сейчас - функционально щадящее и органосохраняющее лечение. Не обязательно, к примеру, всем пациенткам удалять подмышечные лимфоузлы. Можно проводить исследование сторожевого лимфоузла, чтобы определить, необходимо ли это.

Какие мифы сложились вокруг лечения рака груди?

По поводу мифов не перестаю удивляться. Самый распространённый - если диагностирован рак, то лечиться не надо, все равно умрешь, но ещё будешь мучиться от химиотерапии.

Миф номер два по частоте - если не отрезать всю грудь, то обязательно что-то опять вырастет, поэтому лучше все убрать от греха подальше.

Номер три: лучше лечиться народными средствами – травками и т.п.

Четвертый: рак заразный. И это только некоторые заблуждения, их гораздо больше.

Какие книги стоит прочитать, чтобы лучше ориентироваться в теме?

Вот по поводу литературы для пациентов есть проблемы. Если за рубежом огромное количество изданий с иллюстрациями, правильной информации в интернете, на сайтах клиник, медицинских сообществ, то у нас этого гораздо меньше и много непрофессионально написанной литературы. Я уж не говорю о том, что в интернет за самолечением и диагнозами лучше не лезть.

В любом случае основной источник информации, которому нужно доверять, - это ваш доктор. Современное лечение рака очень индивидуально. Выбирайте профессионала!

Хочу сказать, что нужно не жалеть времени и средств на регулярное обследование, потому что результат лечения напрямую связан с ранним выявлением заболевания. Тем, кто сейчас находится в процессе лечения, хочу пожелать не падать духом.

Я видела своих пациенток в момент лечения, химиотерапии и потом через много лет. Они вернулись к прежнему ритму, прекрасно выглядят и радуются жизни. Верьте, все плохое скоро пройдёт!

Рак молочной железы — самое распространенное женское онкологическое заболевание. При своевременном выявлении предпочтительным методом лечения является операция, и пациентке предстоит сделать выбор между органосохраняющим методом, то есть лампэктомией (удаление только плотного новообразования), или полным удалением молочной железы (тотальная мастэктомия). Давайте разберемся, как правильно принять решение в такой непростой ситуации. Интервью с доктором Михаэль Корец об особенностях выполнения операций на молочной железе в Израиле.


По каким критериям принимается решение о необходимости выполнения пациентке той или иной операции?

Принимая решение о необходимой пациентке операции, мы взвешиваем такие факторы, как: размер опухоли, вид рака и степень его распространенности на близлежащие лимфатические узлы и органы. Важно понимать, что рекомендация хирурга ни к чему не обязывает пациентку и, в конечном итоге, окончательное решение принимает она. Часто женщина руководствуется эмоциональными и душевными причинами при выборе метода лечения, и ее решение не всегда совпадает с рекомендацией хирурга.

Имеет ли мастэктомия более высокий процент эффективности, чем лампэктомия?

На сегодняшний день во многих случаях можно добиться желаемого результата с помощью лапмэктомии, не прибегая к радикальному удалению молочной железы. Буквально несколько лет назад в случаях большой опухоли пациентке назначалась мастэктомия, но технологии в сфере хирургии и реконструкции молочной железы стремительно развиваются. Сегодня можно с уверенностью сказать, что процент достижения стойкой ремиссии одинаков среди пациенток, перенесших лампэктомию, и тех, кому была проведена радикальная операция, поэтому мнение, что мастэктомия более эффективна, является неверным в корне.

Из Вашего личного опыта можете ли Вы отметить склонность пациенток к выбору того или иного вида операции?

Как Вы считаете, повлиял ли случай Анжелины Джоли на то, как воспринимается рак молочной железы?

Несомненно. Распространение информации об истории болезни Анжелины Джоли привело к тому, что женщины недооценивают эмоциональные и физические трудности, связанные с мастэктомией. Они стремятся следовать примеру голливудских звезд и настаивают на радикальной операции, даже когда хирург категорически против.

Есть ли разница в эстетическом эффекте после реконструкции груди вследствие лампэктомии и полной реконструкции после радикальной резекции?

Как я отметил раньше, сфера хирургии и реконструкции молочной железы в течение последних нескольких лет стремительно развивается. Еще совсем недавно после лампэктомии у пациентки оставались значительные шрамы и эстетический эффект оставлял желать лучшего, поэтому многие женщины предпочитали тотальную мастэктомию с полной симметричной реконструкцией. На сегодняшний день новые методы онкопластики позволяют провести прекрасную реконструкцию с маленьким и практически незаметным шрамом даже после лампэктомии.

В каких случаях все-таки предпочтительно провести мастэктомию?

Хирурги молочной железы рекомендуют пациенткам радикальную операцию, когда в груди выявлено несколько злокачественных очагов вместо одной опухоли. Также в том случае, когда болезнь выявлена на относительно прогрессирующем этапе и речь идет об агрессивной и инвазивной опухоли, предпочтение отдается мастэкто
мии.


  • Отделение анестезиологии и реанимации
  • Метастазы рака
  • Химиотерапия
  • Хоспис для онкологических больных
  • Иммунотерапия в центре платной онкологии Медицина 24/7
  • КТ-исследования
  • МРТ-исследования





Жизнь после рака молочной железы есть, но это другая жизнь, потому что испытания меняют женщину и её взгляды. Многие стараются забыть, что с ними случилось, и, наверное, для них это единственно правильный выход. Другие, наоборот, победу над раком считают началом лучшей новой жизни. И болезнь, и тяжелое лечение не проходят без последствий, и не просто научиться жить с ними.

Рак молочной железы после операции

Без операции только химиотерапией и облучением невозможно навсегда вылечить рак, но можно на некоторое время приостановить его развитие, как правило, на два-три года и редко дольше. Поэтому хирургический этап следует рассматривать как благо, не взирая на его часто невосполнимые последствия.

Сохраняющая репродуктивный орган резекция деформирует грудь, что усугубляет обязательная лучевая терапия. Надо быть готовой к тому, что рубцовые постлучевые изменения с течением времени будут усиливаться.

Основная цель частичного удаления груди — снижение степени лимфостаза руки, для этого онкологи отказались от повсеместного удаления подмышечных лимфоузлов при отсутствии в них метастазов, отдав предпочтение предварительной биопсии сторожевого узла во время операции.


Химиотерапия при раке молочной железы после операции

Профилактическая химиотерапия после операции проводится не во всех случаях: от неё отказываются при крошеной опухоли 1 стадии у пожилых женщин с благоприятными биологическими характеристиками. При высокой гормональной зависимости — тип, А люминальный предпочтение отдаётся профилактической гормонотерапии, а ХТ не проводится.

Нет необходимости в адъювантной ХТ при полном курсе дооперационного лекарственного лечения, которое проводится при 3 стадии заболевания. Тем не менее, в большинстве случаев для подавления циркулирующих в кровеносном русле раковых клеток и предотвращения метастазирования в будущем проводится химиотерапия, причём начинается лечение сразу же по заживлении послеоперационной раны и до облучения.

Стандартной комбинации лекарств нет, множество комбинаций доказало свою результативность, поэтому лечение подбирается строго индивидуально. Клинические исследования показали, что улучшение отдалённых результатов достигается обязательным использованием доксорубицина и таксанов.

Выживаемость после рака молочной железы

Сколько проживет женщина после выявления заболевания, определить непросто, поскольку прогноз зависит не столько от размера опухоли, сколько от потенциала агрессивности, заложенного в раковые клетки.

При 1 стадии выживаемость максимально высокая — 80% пациенток переживает 5 лет, при 3 стадии — вдвое меньше, но из прошедших радикальное лечение вне зависимости от стадии почти 60% проживёт дольше пятилетки.

Тем не менее, ни один онколог не возьмется сказать, сколько и как будет жить его пациентка, потому что всё очень и очень индивидуально и даже компьютерные программы не в состоянии рассчитать индивидуальный прогноз. Недавний мета-анализ большого числа статей с несколькими миллионами пациенток показал, что точный расчёт длительности жизни отдельной пациентки пока за гранью научного понимания.

Несомненно, что качество терапии — оптимальный подбор лекарств, соблюдение правильной дозы и интервалов между введениями способствуют увеличению жизни пациентки.


Рецидивы после рака молочной железы

Вероятность рецидива — развития опухоли на прежнем месте снижается применением лучевой терапии и качественным исполнением хирургического этапа. Длительные наблюдения показали, что частота рецидива в рубце после резекции практически аналогична таковой после мастэктомии, что стало поводом для расширения показаний к органосохраняющим вмешательствам.

В предотвращении рецидива большую роль играет искусство хирурга-онколога, правильно определяющего объём вмешательства и качественно его выполняющего, а также соблюдение стандартов облучения.

Метастазы после рака молочной железы

Вероятность метастазирования растёт параллельно с размером опухоли и числом поражённых метастазами лимфатических узлов.

В большинстве случаев смерть после лечения РМЖ обусловлена именно метастазированием. Особенно неблагоприятны в прогностическом отношении метастазы во внутренние органы, множественные и поражение злокачественным процессом нескольких систем органов и тканей, к примеру, легких, печени и кожи. Единичные и солитарный — единственный метастаз имеют неплохую перспективу на стабилизацию и даже регрессию при хорошей чувствительности к лекарствам.


Реабилитация после рака молочной железы

Реабилитационные мероприятия начинаются уже во время операции, потому что основная суть органосохраняющей резекции и биопсии сторожевого лимфоузла — максимальное сохранение функции руки. Когда не удаётся избежать удаления лимфатических узлов вместе с клетчаткой из подмышечной, а тем более, подключичной и подлопаточной областей, высока вероятность развития лимфостаза руки.

Дополнительная лучевая терапия, к сожалению, также способствует нарушению оттока лимфы, что проявляется не только увеличением размера верхней конечности, но и снижением её двигательных возможностей. Дополняют неприятности и рубцовые изменения тканей, усиливаемые использованием цитостатиков, повышающих чувствительность мягких тканей к облучению.

Фактически после радикального лечения формируется синдром комбинированного лечения РМЖ, составные части которого послеоперационные рубцы, усиливающие локальный застой лимфы постлучевые изменения, нарушение оттока венозной крови как последствие повреждения вен цитостатиками.

Помогает восстановлению работоспособности лечебная физкультура и подбор компрессионного белья, аппаратные способы купирования лимфостаза и фармакологические средства.

Питание после рака молочной железы

Нет спасающей от рака диеты, но питание важно для поддержания защитных сил организма и восстановления после лечения. Налегание на солёненькое может стать пусковым моментом для развития лимфостаза, а острая пища осложнится спазмами кишечника, не восстановившего слизистую после химиотерапии.

Разорвать порочный круг можно и в одиночку, сев на диету, но проще и эффективнее сделать это с помощью специалиста-нутрициолога.


Отзывы после операции рака молочной железы

Юля К., 27 лет была прооперирована в федеральном центре по поводу рака молочной железы IIB стадии — сделана частичная резекция правой молочной железы с удалением подмышечных лимфоузлов. После операции провели полный курс лучевой терапии и 6 курсов ХТ. Профилактическую гормональную терапию начала, но из-за усиления менструаций и частых приливов прекратила принимать тамоксифен примерно через 3 месяца.

При обследовании метастазов не найдено, биопсия узла в верхней трети послеоперационного рубца показала наличие клеток рака. В плановом порядке выполнена подкожная мастэктомия с одновременной реконструкцией имплантатом. В удалённой рецидивной опухоли размером 0.8 см обнаружено высокое содержание рецепторов эстрогенов и прогестинов при отрицательном HER-2.


В связи с сохранной менструальной функцией проводится профилактическое лечение антиэстрогенами под наблюдением гинеколога и с коррекцией нежелательных явлений. Самочувствие хорошее, контрольное обследование через год после повторной операции не выявило метастазов.

– Можно ли ожидать, что рак молочной железы будут лечить без хирургии?

– Сегодня хирургия свое место в онкологии не утратила, но мнение, что рак можно будет полностью вылечить с помощью лекарств, имеет под собой факты: появляются новые таргетные препараты, которые действуют прямо на опухолевую клетку. Здоровые клетки при этом от такого действия практически не страдают. Думаю, надо стремиться, чтобы все обходилось без хирургии: грубо говоря, ввели лекарство и человек выздоровел. Я за это.

– А чем тогда вы будете заниматься?

– Я прежде всего онколог, а не хирург, моя основная задача – комплексное лечение рака молочной железы и, конечно, диагностика.



Получается, что доктора больше сбиваются на техническую работу и лечат не больного, а болезнь. Еще более дурная тенденция, когда лечат не больного и не болезнь, а исключительно место проявления этого заболевания. Это совсем неправильно.

Так что я буду онкологом и дальше. На разных этапах с моим пациентом могут работать другие специалисты, но ведущий все равно я – от начала до реконструкции молочной железы и наблюдения.

– Что вас как лечащего врача сейчас больше всего интересует?

Я не согласен, что стандарты могут быть применены везде и всегда, потому что нет стандартных людей. Допустим, мы говорим, что если женщине сохранить грудь, то хорошо. Вот не факт. К сожалению, опыт подсказывает, что мы сохраняем грудь, а у части пациентов потом в ней могут возникать какие-то воспалительные процессы, уплотнения, их надо наблюдать, женщина постоянно находится под прицелом врачей, каждые три месяца делает УЗИ, волнуется, у нее резонно возникает вопрос: эти уплотнения – все-таки рецидив или нет? Есть исследовательские работы, которые говорят о том, что страх женщины перед операцией велик, но когда грудь удаляют, ей становится гораздо комфортнее.


– Насколько вообще сложно реконструировать молочную железу?

– Тут хирургия достаточно простая для тех, кто проработал больше десяти лет. Это не такая сложная область, как абдоминальная ( органов брюшной полости – прим.ред. ) и торакальная ( органов грудной клетки – прим.ред .) хирургия. И если женщине провели лечение, при котором не было лучевой терапии, то в принципе методика реконструкции относительно проста. Первую такую операцию я делал три часа, а сегодня сделал за 30 минут (улыбается). Я очень много учеников взрастил, потому что даже в самых умных книгах не всегда пишут про особенности. Многие хирурги хитрят, все секреты не раскрывают. Я секретов не держу, люди могут приходить ко мне и учиться. Что умею, всему научу.

Наверное, самое сложное – достичь симметрии молочных желез, ведь есть здоровая молочная железа, чаще всего она далеко не идеальна, и с этим надо что-то делать. У нас целые секции на конференциях созываются на эту тему, потому что достаточно сложно, с одной стороны, восстановить грудь, а с другой – привести в такое же состояние, как первая. К тому же лучевая терапия оказывает сильное повреждающее действие на ткани.

– О чем вы думаете во время реконструкции?

– Что мы сделаем красивые фоточки (смеется).

А реконструкция – уже последний этап лечения, и мы наконец-то не отнимаем, а что-то даем.

Конечно, глобально на всех этапах мы что-то даем, но формально не так. И когда делаешь восстановление молочной железы, самому приятно – это же тоже очень важно для врача. Часто бывает такое: после реконструкции приходит женщина, у нее и белье новое красивое, и огонек в глазах. И мы ставим точку в лечении.

А тот случай тяжел не с точки зрения хирургии – я быстро прооперировал. Здесь самое сложное – как этого пациента запущенного быстро убедить в том, что нужна не только операция, но дополнительное лечение потом.

Но в моей профессии нет места осуждению – нельзя осуждать, надо помогать.

Если врач начинает кого-то осуждать, значит, у него большая профессиональная деформация.

Я почти уверен, что в случае этой пациентки, если бы мы сразу провели химиотерапию, то больше никогда не встретились бы. И вот это сомнение, все ли ты сделал, чтобы человека убедить, остается. Если пациент не принял твою сторону и лечится каким-то образом сам, значит, мы что-то не доработали.

– А что вы обычно делаете в таких ситуациях?

– Объясняешь человеку, что есть период мнимого благополучия – он может растягиваться на годы, и тогда человек чувствует себя хорошо, его ничто не беспокоит, и он считает, что все само пройдет. Но, к сожалению, этот период когда-то закончится, и тут важно понять: сможем ли мы помочь? При раке молочной железы мы можем помочь даже в запущенном случае.


– То есть сегодня мы можем уверенно говорить, что рак молочной железы не приговор?

– Конечно! Тема до сих пор табуирована, многие люди сильно не афишируют, что переболели, и у нас, к сожалению, нет культуры пациентских сообществ, поэтому зачастую успехи в онкологии не видны и не слышны. Тем не менее в последние годы произошли огромные прорывы в гормонотерапии и иммунотерапии. Помню, когда я пришел в отделение после ординатуры, считалось, что если при раке молочной железы есть метастазы в головной мозг, то пациента можно отправлять на симптоматическое лечение, другими словами – умирать. Сейчас появился гамма-нож, и даже такие пациенты живут. Да, не радикально дольше, 2-3 года, но не 2-3 месяца.


Правда, человек со здоровой психикой не будет постоянно читать истории о болезни. Хотя многое зависит от личности. Вот Анджелина Джоли сделала профилактическую ампутацию груди – всех заинтересовало.

– У вас стало больше пациентов после этой новости?

– Очень много. Джоли спровоцировала огромную волну диагностики, и надо бы ей отдельную премию дать за это, вообще-то серьезный подвиг об этом сказать. И люди, у которых родственники болеют теми или иными злокачественными опухолями, стали делать генетические тесты, узнавать, есть наследственная форма или нет.

– Что вы обычно рекомендуете делать в случае наследственной формы?

У меня лечилась пациентка Виктория, ей было тридцать с небольшим лет, мы обнаружили наследственную форму и решили, что надо сказать об этом маме. Мутация может проявляться и так, что сначала заболеет внучка, потом мама, а потом бабушка. Но не все хотят жить с мыслью, что есть 80% вероятности заболеть.


Мы такие профилактические операции делаем, но они не всегда безобидно проходят для пациентов – бывают рубцы, онемение… И такие операции платные, а это хирургия дорогостоящая.

– А как нужно обследоваться тем, у кого нет предпосылок к наследственной форме?

– Здесь все очень просто: если что-то беспокоит, вы обращаетесь к онкологу или терапевту и получаете индивидуальный план обследования. А если ничего не беспокоит, то обычно советую в 35 лет сделать УЗИ, а после 42 лет раз в год делать маммографию. Но и здесь все индивидуально, потому что железы у всех разные.

А профилактика рака молочной железы – это здоровый образ жизни, и это самое сложное, что может быть в жизни.


– С какими мифами про причины рака молочной железы вы чаще всего сталкиваетесь?

Очень часто рак молочной железы связывают с инсоляцией. Нет, он от нее не зависит. Но надо понимать, что зона декольте с детства ограничивается от воздействия лучей, и когда человек резко решает загорать, в этой зоне возникает повышенная чувствительность кожи к ультрафиолету, а это повышает риск меланомы.

– Да, был такой тренд, что любое новообразование в молочной железе надо удалять, широкую резекцию делали сплошь и рядом, и очень много людей пострадало. Потом появились методики получения информации о молочной железе без удаления – можно сделать биопсию уколом иглы.

Но здесь два момента – есть доброкачественные опухоли (фиброаденома и цистаденопапиллома) и доброкачественные состояния (мастопатия). Фиброаденома в рак не перерождается, поэтому чаще всего не требует хирургического вмешательства. Но бывает, что она растет, мешает, может быть косметический дефект. А бывает и рак, похожий на фиброаденому. При мастопатии и доброкачественных опухолях тоже надо проводить наблюдение.

Публикация от Дмитрий Красножон (@dmitriikrasnozhon) 10 Дек 2019 в 8:11 PST

А вот цистаденопапиллома может переродиться в рак, и здесь тактика активная: если есть кровянистые выделения из груди и по данным УЗИ видим подозрения на цистаденопапиллому, то лучше удалить. Но не всем и не всегда. 22-летней девушке можно таких операций наделать, что она не сможет грудью кормить, у нее будет застой молока и так далее.

Обнимаюсь с пациентами и получаю огурцы в банках

– Как врач может помочь пациенту справиться со страхом?

– Всех так можно приободрить?


– Вот вы сказали про возраст. А с кем вам работать тяжелее – с молодыми или пожилыми?

– В какой ситуации вы можете так сказать?

– Например, когда муж из семьи ушел. Вот как на это реагировать? Всякие бывают обстоятельства, иногда женщина замыкается в своей болезни и кроме нее ничего не видит, и это становится причиной. Бывает, что в семье уже есть внутренние противоречия, и болезнь – решающий фактор.

Мне обидно, жалко, но кто-то сильный, кто-то нет, и мне кажется, здесь просто мужчина часто дает слабины… А бывает и обратная ситуация.

Но я не осуждаю, это не моя профессия. Просто с пациентами должен работать в том числе и психолог. А я же могу поговорить, обсудить. Бывает так, что потом по телефону позвоню, чтобы еще раз поболтать.

– Просто взять и поболтать?

– Ну да. Некоторые мои пациенты практически как родственники. Есть Ольга Борисовна из Ленобласти, мы с ней регулярно общаемся по телефону, трещим, причем, по идее, она должна жаловаться мне на жизнь, а звоню ей я и жалуюсь (смеется). Бывает, найдет что-то, грустно… Мамы сейчас у меня нет, она умерла год назад – рак молочной железы вылечили на ранней стадии, а в итоге – тромбоэмболия. А Ольга Борисовна примерно такого же возраста, и может быть, с этим связано… И мы посидим, проблемы разные обсудим.

– Вы так дружны со всеми?

– Я не скажу, что все мои пациенты – мои друзья, такого априори не может быть – их тысячи. Но с теми, кто со мной хочет дружить, я, конечно, тоже буду.

– Как вы все-таки выстраиваете такое доверие с пациентами?


– Кто вас учил такому подходу?

– Вы знаете, такое впечатление, что это передалось от папы, он тоже был врачом. И когда ты работаешь с учеником, есть какие-то конкретные занятия, но вы можете просто прогуливаться по улице и общаться. Была у меня ученица Анна Яновна Ким, и утром иногда я заезжал за ней на машине, и пока добирались до клиники, 20-30 минут у нас было, чтобы что-то обсудить.

Мне 45 лет в этом году исполнится, а ординаторам по 24-25 лет – это другое поколение, и я у них учусь. И теперь понимаю преподавателей, которые стремятся к молодежи – это какие-то новые идеи, штучки.


С молодыми коллегами

– Значит, вам нравится работать с ординаторами?

– Мне нравится общаться с умными людьми и следить за их развитием. Вы знаете, в детстве я очень любил выращивать растения. Не то что я заядлый огородник, но мне было интересно взять горох, замочить его в банке, и когда прорастет зерно, посадить в горшочек и смотреть, как вырастает росточек. И я помню, так переживал: у нас окна были на северную сторону, а у моего друга Сергея на солнечную, и мой росточек очень медленно рос, получился такой ма-а-аленький-маленький, а у Сергея горох вырос под самый потолок.

А какое наслаждение вы получаете, когда растут ваши дети, когда они чего-то добиваются! Помню, Леха ходил на каток, а после тренировки фигуристов занимались хоккеисты, и вот выходят на лед шкеты, мальчики лет пяти, в обмундировании, которое весит больше, чем они сами. И папы так за них переживали, что я даже думал, что ограждающее стекло сейчас треснет. Каждый любящий родитель получает огромное удовлетворение, когда видит победы ребенка. И наоборот, расстраивается неудачам.

Я люблю смотреть, как растут деревья – сначала нет ничего, а через некоторое время огромные кроны… Мне кажется, процесс развития очень интересен как родителю, так и учителю.

– А какой вы наставник?

– Наверное, жесткий. Могу и пошутить очень неудобно, поерничать, поехидничать, потому что у учеников часто возникает прокрастинация и мне приходится их убеждать, что им нужно что-то сделать. Наверное, юмор, который переходит в сатиру и ехидство, – это тоже определенная профессиональная деформация, но не врача, а наставника. Но, с другой стороны, похвалы я никогда не жалею, и если вижу успех, то обязательно похвалю.


Времена меняются, появляются новые каналы взаимодействия с людьми, соответственно мы должны использовать новые инструменты, чтобы передавать знания. Но и старые каналы работают.

Сейчас я готовлю четвертое издание своей книжки-памятки для пациентов. Появление этой книги достаточно интересно.

– Расскажите!

– Со времен дефицита у меня осталась привычка – стараться оптимизировать действия при ограниченных ресурсах. Мне кажется, все должно быть рационально, и если вы печатаете выписку, то на обратной стороне листа хорошо бы поместить что-то интересное. Например, рассказ, что такое экзопротезирование молочной железы, или инструкцию, когда можно идти в зал и мыться, если удалили фиброаденому. Это все можно и словами сказать, не спорю, и пациенты эти вопросы задают.

Но я написал одну памятку, вторую, третью, решил продыроколить, получилась папочка, а потом и книжка, нашелся спонсор, мы напечатали, и теперь я ее раздаю. После разговора со мной у пациента есть к чему вернуться.


Из памятки для пациентов

Если есть ощущение гордости, надо переходить к другому делу



– Это ваша внутренняя потребность – наращивать навыки?

Навыки приводят к наращиванию знаний, и знания приводят к возникновению новых навыков. Мой сайт – это последствия умения печатать и последствия журналистской деятельности, а популярный сайт – источник образованных пациентов, а образованные пациенты – это условия для появления большего времени у меня, которое можно использовать для самообразования. В итоге я могу принимать не по 20 пациентов, как обычный врач, а по 40, и при этом все будут довольны.

– Вы работали журналистом?

– Когда родился Леша, надо было деньги зарабатывать, и я освоил слепой набор и подрабатывал тем, что печатал лекции и рефераты, а потом начал в изданиях работать.

– О чем писали?

– Почему все-таки остались в медицине?

– К концу ординатуры в больнице как раз открылось маммологическое отделение, и я пошел туда. Понимал, что большая хирургия точно не для меня, я очень серьезно воспринимаю смерть пациента.

– Какой, на ваш взгляд, самый страшный грех врача?

Так что если есть ощущение гордости за что-то хорошее, то надо быстро переходить к другому делу, иначе все перерастает в гордыню, а она карается очень быстро.

– Вы чувствуете себя успешным врачом?

– Есть вопрос в медицине, который вы пока не решили?

– Наверное, самая тяжелая тема, когда ты не знаешь, когда тебе остановиться в лечении. Но это тема для беседы на пять часов.

Фото автора и из архива Дмитрия Красножона

Читайте также: