Вернон джонсон как вылечить рак

1. Тяга, которая проявляется в непредсказуемом, неуместном, постоянном и чрезмерном употреблении вещества;
2. Болезнь зависимости одинакова для наркоманов и алкоголиков, и одинаково протекает, какое бы вещество не употреблял человек;
3. Болезнь первична, т.е. она сама является первопричиной, а не следствием различных нарушений;
4. Зависимость рассматривается как хроническое заболевание, что означает, что зависимый человек никогда не сможет употреблять умеренно. Зависимость можно остановить, если воздерживаться от употребления, но нельзя от нее полностью избавиться;
5. Болезнь прогрессирует, т.е. со временем становится только хуже, и приводит к ухудшению здоровья и преждевременной смерти;
6. Болезнь можно успешно лечить и остановить. Но выздоровление – это процесс длиною в жизнь.

Вернон Джонсон предлагает следующее определение химической зависимости:

если употребление алкоголя или других наркотиков приводит к любым устойчивым нарушениям в личной, общественной, духовной и материально-экономичес­кой сфере жизни человека, и если при этом он не пре­кращает их употреблять, то он химически зависим.

Эмоциональный синдром химической зависимости

Фаза 1. Человек познает колебания настроения. Сначала употребление алкоголя или наркотика вызывает подъем настроения, а после употребления человек возвращается к нормальному состоянию. Таким образом он получает очень приятные ощущения без неприятных последствий. Исходя из этого он приходит к выводу, что увеличение количества потребляемого вещества приведет его к еще более благостному состоянию и начинает пить больше.

Фаза 2. Человек стремится к переходу настроения. Алкоголь или наркотик используется для снятия стресса и решения других проблем. Употребление становится регулярным, но поведение преимущественно остается в рамках приличий. Эта фаза может продолжаться вечно и никогда не перейти в следующую, но может оборваться в любой момент.

- все сильнее стремится испытать заветное воздействие алкоголя или наркотиков,

- ищет поводы для употребления,

- для достижения прежнего эффекта ему приходится увеличивать дозу,

- ему приходится проявлять смекалку, чтобы оправдать и добыть лишнюю порцию,

можно предположить, что он переступил черту между культурным употреблением и зависимостью.

Фаза 3. Пагубная зависимость. Теперь человек платит эмоциональную дань. Он теряет контроль за употреблением и на утро уже не возвращается к нормальному состоянию, он испытывает страдания. И страдания эти со временем становятся все невыносимее. Самооценка неуклонно снижается. Не замечая этот переход, он пытается найти рациональное объяснение произошедшему и восстановить самооценку.

В результате зависимый человек испытывает хроническое эмоциональное истощение и чувствует себя плохо даже тогда, когда не употребляет алкоголь или наркотики. Он испытывает ненависть к себе, а в конце фазы отчаяние и желание умереть. У него может развиться депрессия и склонность к суициду.

В конце этой фазы человек перестает чувствовать себя хорошо, когда выпьет или принимает наркотик, и чувствует себя плохо, если не употребляет. Он употребляет, чтобы чувствовать себя нормально.

Фаза 4. Употребляет, чтобы почувствовать себя нормально. Эта фаза начинается, когда человек уже находится в хронической депрессии. Употребление вещества приводит его к нормальному состоянию. Постепенно он чувствует себя все хуже и хуже. Он начинает употреблять, потому что ему невыносимо быть трезвым.

При этом вытесняемые чувства по отношению к себе становятся все более тяжелыми. И на смену рациональным объяснениям приходят проекции. Теперь ненависть к себе выражается ненавистью к другим.

В следующей статье мы поговорим о том, как влияет зависимость одного человека на членов семье и других близких

25%. Но это не объясняет, почему в оставшихся 75 % случаев он им не станет, или почему многие алкоголики вышли из семей, в которых химическая зависимость (явно) не была пробле­мой в предыдущих поколениях. Другие теории утверждают, будто химическая зависимость привязана к определенному типу характера. Но между тем существуют миллионы алкоголиков, которые не соответствуют ни одному из выделенных типов. Ясно лишь то, что все типы людей подвержены химической зависимости, но порой причины этого не очевидны. С другой стороны, оказывается, что некоторые люди не становятся химическими зависимыми, как бы они не старались!

Получаем вашу заявку по телефону, Скайпу или через социальные сети.

Встречаемся лично и разрабатываем индивидуальную программу

Выезжаем на дом и убеждаем пациента лечиться, если это необходимо

Заключаем договор и определяем пациента в наш центр

Специалисты центра круглосуточно наблюдают за состоянием пациента.

Зависимый не имеет права покидать центр во время лечения, а на территорию разрешен вход только его ближайшим родственникам.

Четкое расписание дня помогает наладить режим сна и бодрствования, восстановить нормальный аппетит, а также выработать ответственность и дисциплину.

Каждый день зависимый получает полноценное трехразовое питание для восстановления сил и физической формы.

Центр оборудован всем необходимым для здорового досуга — спортзалом, баней, комнатами для творчества и медитации.

За свою практику он издал 19 книг, особой популярностью из которых пользовались именно те, в которых говорится о лечении злокачественных опухолей. На его счету 35 тысяч спасенных жизней. Показатель просто невероятный, ведь доктор Колдвел вылечил 92% людей, обратившихся к нему за помощью. Официальная медицина дает возможность выздороветь лишь 2% больных.

В чем же секрет удивительной методики доктора Колдуэлла? По его мнению, для излечения потребуется сделать всего 4 шага: избавиться от повышенной кислотности организма, употреблять натуральный витамин С, перейти на веганскую диету, изменить мышление.

Раковые клетки активно развиваются в бескислородной среде. У всех больных обнаруживается закисленность организма.

По мнению доктора Колдуэлла, если насытить тело кислородом, то злокачественная опухоль перестанет разрастаться.

Ощелачивание организма продолжается от нескольких дней до нескольких недель — у каждого больного процесс протекает индивидуально. Если значение рН равно 7, то говорится о нейтральном уровне. Идеальным считается значение 7 , 36, а для больных раком необходимо поднять рН до 7,5 и выше.

Чтобы сделать среду щелочной, доктор Колдуэлл рекомендует каждый день выпивать по 4 литра воды и употреблять половину чайной ложки соли. Соль обязательно брать морскую.

Пищевая на 2/3 состоит из песка и стекла, которые только царапают изнутри сосуды и они начинают кровоточить. К поврежденным местам идет активный приток холестерина, чтобы залечить микрораны. Сосуды становятся более узкими, давление повышается и лучше от этого никому не становится. Также ощелачиванию организма помогают специальные добавки с необходимыми микроэлементами.

По словам доктора Колдуэлла, доктор Мартин из Германии применяет метод насыщения крови кислородом. Он выводит кровь из организма и обогащает ее ионизированным кислородом. Процедура делается 12 раз. После нее от первоначальной черной крови не остается и следа — она становится розовой и чистой, как у младенца. Так ликвидируется кислородное голодание.

Витамин С имеет чудодейственное влияние на организм человека, но только в том случае, если вводится натуральный продукт.

Доктор Колдуэлл предлагает делать внутривенные инъекции трижды в неделю по 100 кубиков ежедневно.

Он уверен, что благодаря витамину С раковая опухоль может исчезнуть даже за несколько дней.

Искусственный витамин С уже не имеет такого эффекта.

Первым делом, как считает доктор Колдуэлл, при обнаружении раковой опухоли необходимо отказаться от всех продуктов животного происхождения. Именно поэтому он говорит о веганстве, которое не допускает употребления молока, молочных продуктов и яиц.

В идеале следует перейти на сыроедение.

Особенно доктор Колдвел обращает внимание на употребление зеленых овощей и фруктов. Они содержат хлорофилл, а значит, помогают насытить организм кислородом, который губителен для рака.

Надежда никогда не должна покидать больного. Он обязан знать и понимать, что ему достаточно изменить образ жизни, чтобы справиться с болезнью.

Только природа способна подсказать решение любой проблемы, поэтому без правильного питания и натурального витамина С, по мнению доктора Колдуэлла, справиться с заболеванием не получится.

Методика может вызывать споры и сомнения, но она существует. Также, как существуют реальные люди, которые уже избавились от рака.

— Сейчас есть научные исследования, которые доказывают, что нездоровое, несбалансированное питание и соответствующий образ жизни приводят к повышенному раковому риску. Избыточный вес связан как минимум с тринадцатью видами онкозаболеваний, особенно с раком матки, толстой кишки, почки, желчного пузыря, поджелудочной железы, прямой кишки, пищевода и яичника.

В 2018 году во всем мире зарегистрировали 18,1 млн новых случаев онкозаболеваний, а к 2040 году ученые прогнозируют 29,5 млн. Каждый пятый мужчина и каждая шестая женщина заболевают раком в течение жизни, а каждый восьмой мужчина и каждая одиннадцатая женщина умирают от этой болезни.

Так что проблема серьезная. Естественно, люди беспокоятся о своем здоровье и будущем, ищут способы, как защитить себя. Одно из решений, которое зависит от самого человека, — это питание и образ жизни.

— Давайте разберем самые популярные мифы. Голодание спасет от рака?

— Нет ни одного клинического исследования, которое доказало бы положительный эффект голодания для раковых пациентов. Мнение профессионалов на этот счет очень строгое, однозначное.

Недостаточность питания — распространенная проблема среди онкопациентов (примерно 70% случаев). Она проявляется потерей мышечной массы, истощением, нарушением иммунной, физической и психической функций. Недостаточность питания связана с плохой реакцией на антираковую терапию, повышенной токсичностью лечения, частотой инфекций и других осложнений.

Двадцать процентов больных раком умирают не из-за самой болезни, а из-за недоедания.

— Сыроедение вылечит рак?

— Сыроедение предполагает, что вы едите сырую, необработанную пищу, которая не была нагрета выше 40—49 °C. В целом такая диета может содержать продукты не только растительного, но и животного происхождения, — при условии, что их не полностью термически обработали. И, например, сырое мясо, рыба или яйца, которые не были должным образом приготовлены — сварены, запечены, зажарены и т. д., могут повысить риск инфекций, особенно у онкопациентов, ведь их иммунный ответ часто нарушен из-за болезни и лечения.

Однако обычно сыроедение близко к веганству и включает только растительную пищу. И если растения свежие, хорошенько вымыты, не испорчены гнилью или плесенью, то это безопасная еда. Но я должна отметить, что необработанные овощи усваиваются тяжелее, поэтому пациенты с раком желудочно-кишечного тракта могут испытывать ложную сытость, расстройство желудка и даже диарею. Для них такая диета не пройдет гладко. Кроме того, каждая растительная система питания — это риск дефицита белков, жиров и энергии (калорий), что опять-таки может привести к недоеданию.

Так что мой ответ — нет. Нет доказанных данных о том, что сыроедение излечивает рак, но известно, что оно может ухудшать состояние и лечение, в основном вызывая недостаточность питания.

— Нет убедительных доказательств того, что сахар вызывает рак. Важнее говорить о качестве питания. Замечено, что люди, которые едят много сахара и рафинированных зерновых продуктов, часто пренебрегают качественной пищей: нерафинированными цельнозерновыми продуктами, овощами, бобовыми, фруктами, ягодами, орехами, семенами. А ведь они содержат растительные микроэлементы, которые важны при хроническом воспалении и развитии рака — действуют как положительные агенты, останавливают патологические процессы.

На мой взгляд, важнее говорить о том, что люди должны есть, а не о том, чего они есть не должны.

— А веганство? Оно-то спасет от рака?

— Есть некоторые подтвержденные данные, которые говорят о том, что вегетарианство и веганство могут снизить риск заболевания раком, — если сделать такое питание образом жизни. Но речь идет не о лечении, когда болезнь уже проявилась. Нет никаких доказательств того, что веганская диета может излечить рак, но есть вероятность, что она может предотвратить его. Вегетарианство, и особенно веганство, не рекомендуется в активный период болезни из-за риска недоедания. Переходить на такой тип питания можно не раньше чем через шесть месяцев после ремиссии.

К обработанному мясу относится соленое, копченое, сушеное, ферментированное, консервированное: ветчина, бекон (соленое или копченое сало), салями и другие колбасы. Красное мясо — это вся свежая, рубленая и замороженная говядина, свинина, телятина, баранина и козлятина. Свежее белое мясо — курица и рыба — не связано с повышенным риском развития рака.

Подчеркну, что есть красное или даже обработанное мясо — не запрещено, но это следует делать только изредка, чтобы предотвратить рак и другие хронические болезни. Однако онкологический процесс очень сложен, и трудно поверить, что достаточно просто исключить какую-то еду из рациона, чтобы вылечить рак, когда болезнь уже обнаружена.

— Рак — это многофакторная болезнь, причины которой — образ жизни, генетика и состояние окружающей среды. Невозможно изменить генетические или экологические факторы. Мы можем влиять только на наш образ жизни. Обычно еда и диета — тот элемент, которым пациент может самостоятельно управлять, что создает иллюзию контроля над болезнью. Хорошо, когда этот контроль мобилизует и работает на позитив. Но когда он проявляется экстремальными способами, это может стать физически и психически опасным.

Важно понимать, что рискованные диеты и спортивные нагрузки важны не в тот момент, когда болезнь уже диагностирована, а до или после. Во время лечения прежде всего стоит сконцентрироваться на сбалансированном питании и предотвращать недоедание.

— Существуют ли продукты, антираковый эффект которых доказан?

— Как ни странно, но в своей карьере я не встречала ни одного пациента, который бы использовал экстремальные и нелепые антираковые методы. У меня был пациент, который постоянно принимал уксус и травяные чаи. Чаще всего я встречаюсь с людьми, которые исключают некоторые продукты из-за мифического страха перед раком. Обычно это молочные продукты, сахар и сладости, мучное и дрожжи, картофель. Я рада, что после консультации они в основном меняют свое мнение, спокойно возвращают эти продукты в свой рацион и, самое главное, больше не испытывают чувства вины, когда едят их.

— Что вы думаете о канцерофобии? К чему она приводит?

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!

Врачи из Национальных институтов здравоохранения (National Institutes of Health, NIH, США), впервые вылечили метастатический рак молочной железы, используя собственные иммунные клетки пациентки. Ученые полагают, что аналогичная терапия уже в ближайшем будущем сможет помочь миллионам людей победить и другие виды рака, даже на стадии, когда они формируют вторичные очаги в новых местах организма. Результаты клинического эксперимента были опубликованы в журнале Nature Medicine. О подробностях исследования сообщает журнал The New Scientist.

Диагноз рак молочной железы последней стадии поставили жительнице штата Флорида Джуди Перкинс, опухоль метастазировала в другие органы, в том числе в печень. По прогнозам врачей, женщине оставалось жить два-три месяца. На тот момент пациентка опробовала все возможные варианты лечения, но они оказались безрезультатными. Тогда Джуди Перкинс попала на экспериментальное лечение в NIH.

Ученые испытали на женщине новый метод, задача которого состояла в том, чтобы заставить иммунную систему самостоятельно справиться с недугом. Лечение работает по принципу поиска генетических мутаций, которые приобретают раковые клетки по мере их роста и размножения. Эти мутации у каждого пациента особенные, и некоторые из них вызывают изменения в белках, которые находятся на поверхности клеток. Иммунная система может распознавать поверхностные белки, что побуждает ее атаковать раковые клетки. Но такая иммунная реакция обычно недостаточно эффективна, для того чтобы бороться с раком своими силами.

Включение мощного иммунного ответа – основная цель новых методов лечения рака. Один из подходов состоит в том, чтобы взять лимфоциты (клетки иммунной системы) у пациента, размножить их в лаборатории и затем ввести обратно тому же больному. На сегодняшний день разные виды иммунотерапий, которые используют этот или схожий методы, уже сумели добиться определенных успехов в лечении раков с большим количеством мутаций, таких как рак кожи или рак легких, связанный с курением. Но впервые подобная терапия сработала эффективно в отношении одного из раков с меньшей частотой мутаций, рака молочной железы.

Мутации запускают иммунный ответ организма, но у рака молочной железы только около 2% мутаций способны на это. У рака Джуди Перкинс было выявлено четыре мутации. Чтобы излечить пациентку, ученые вначале выделили у нее типы лимфоцитов, которые могли бы распознать эти мутации. Затем они размножили обнаруженные иммунные клетки и ввели их в объеме 80 млрд в кровь. Параллельно исследователи давали пациентке специальный препарат, так называемый ингибитор контрольно-пропускного пункта, который предназначен для повышения активности иммунных клеток.

Через шесть недель с начала нового метода лечения опухоли уменьшились вдвое, а через год исчезли. Через два с половиной года Джуди Перкинс выздоровела. По словам женщины, она вернулась к прежней жизни и вновь совершает длительные пешие походы и занимается сплавом по реке на каяке.

Иммунотерапия уже эффективно справляется с раками печени, толстой кишки и шейки матки. По мнению ученых, успешное излечение от рака молочной железы вселяет надежду на то, что новый прогрессивный метод сможет также результативно бороться и с другими видами раков даже на стадии метастазирования, когда все остальные способы бессильны.

"Я полагаю, что это чрезвычайно захватывающая и многообещающая стратегия. Она показывает, что лечение иммунными клетками может сработать не только для определенных типов раков, таких как меланома, но и в более широком диапазоне", – сказал Чарльз Свантон из Института Фрэнсиса Крика (Великобритания).

Ученые предупреждают, что говорить о внедрении нового способа лечения рака молочной железы в общемировую практику еще рано. Предстоит продолжить клинические испытания, чтобы отработать и усовершенствовать метод. Еще две женщины с такой же болезнью, как у Джуди Перкинс, приняли участие в эксперименте, но организм одной из них не ответил на иммунотерапию, другая умерла, прежде чем врачи смогли оценить результаты лечения.

Пока клеточная терапия является очень дорогим методом лечения, ее стоимость доходит до $500 тыс. на пациента.

Еще одно обнадеживающее исследование недавно установило, что 70% женщин с наиболее распространенной формой рака молочной железы на ранней стадии не нуждаются в химиотерапии. С помощью генетического теста можно определить, каких женщин можно безопасно вылечить только хирургическим способом и гормональной терапией, избавляя их от серьезных побочных эффектов химиотерапии. Результаты своей работы ученые представили на ежегодном собрании Американского общества клинической онкологии в Чикаго.

Материал предоставлен проектом "+1".

— Пётр Михайлович, не могли бы вы рассказать, в чём заключается суть вашего метода?

— Есть вирусы, которые могут подавлять рак. Они обладают онколитическими свойствами. И они безвредны для здоровья человека. Этот способ лечения практически не даёт побочных эффектов. Возможно только кратковременное повышение температуры, что является положительным признаком, говорящим о том, что вирус в организме прижился и оказывает реакцию. Это легко снимается обычными жаропонижающими средствами.

— Когда метод станет широко применяться в практической медицине?

— Сейчас основная наша задача — сертифицировать те препараты, которые у нас есть. Эта работа поддерживается Минздравом и Минобрнауки. У нас есть несколько грантов, по которым мы испытываем эти препараты. Мы делаем новые варианты онколитических вирусов с усиленными свойствами. Скоро должны начаться доклинические испытания в институте имени Смородинцева в Санкт-Петербурге. Мы уже передали туда препараты. Врачи говорят, что на испытания уйдёт месяцев пять-шесть. Учитывая ситуацию с коронавирусом, я думаю, что в начале 2021 года испытания могут быть закончены и тогда мы уже сможем договариваться с клиниками о проведении клинических испытаний.

— Что собой представляет препарат, который должен пройти испытания?

— Препарат — это живой вирус, который выращивается на культурах клеток. Это лекарство нового типа, которого не нужно много. Важно, чтобы он попал в организме в те клетки, которые чувствительны к нему. А дальше он сам размножается. То есть лекарство само себя воспроизводит уже в том месте, где оно нужно. Это раствор, 100 млн вирусных частиц в 1 мл. Но самая большая проблема в этом лечении — это способ доставки вируса в опухоль, в случае с глиобластомой — в мозг, в ту область, где находится опухоль.

Если препарат ввести просто внутривенно, то очень небольшая часть вируса может попасть в опухоль. В кровотоке есть неспецифические факторы, которые этот вирус быстро инактивируют. Кроме того, в мозгу есть гематоэнцефалический барьер, который препятствует попаданию туда всяких нежелательных агентов, в том числе и вирусов. Поэтому вирусу очень трудно добраться до опухоли.

— Как вы смогли решить эту проблему?

Эти клетки, как торпеды, идут в очаги воспалений, где находится опухоль. Там вирус выходит из них и начинает убивать опухолевые клетки. Этот метод мы уже отработали на нескольких пациентах. Есть хорошие примеры, когда на МРТ или КТ видно, как опухоль уменьшается и исчезает. Но это происходит не у всех.

— Почему же одни и те же вирусы не справляются с одними и теми же видами опухолей?

— Дело в том, что каждый конкретный вирус нашей панели действует только на 15—20% пациентов. Остальные оказываются к вирусу устойчивы. Однако у нас есть много разных вирусов, и мы можем подобрать свой для любого пациента. Но для этого нужно иметь живые клетки пациента.

Сейчас мы разрабатываем такие тесты, которые могут по обычной биопсии быстро показать, к какому вирусу опухоль будет чувствительна. Это очень сложная работа. Возможно, в будущем специальные клинические лаборатории будут получать от пациентов все необходимые материалы и в режиме конвейера проводить тестирование, подбирать препараты и далее — лечение.

Но сейчас к нам обращаются те, кому уже никто не может помочь. Некоторые из них лечатся у нас по полгода и более. Если идёт стабилизация и видно, что опухоль не растёт, мы делаем перерыв до тех пор, пока рост не возобновится. Но есть случаи, когда рост не возобновляется. У нас есть пациент, который живёт уже четыре года, притом что шансов у него не было. Глиобластома — это смертельное заболевание, средняя продолжительность жизни с ним — 12—15 месяцев с момента постановки диагноза.

— Прежде всего должен сказать, что пока это экспериментальное лечение. Когда Макаров доложил об этом методе на совещании у президента, мне кажется, он не рассчитывал на то, что это вызовет такой резонанс. Сейчас меня буквально атакуют письмами десятки больных с просьбой помочь.

Мне кажется, что не стоило рассказывать про Заворотнюк. Я знаю, что родные Анастасии долгое время вообще не комментировали её состояние и не хотели, чтобы в прессе поднимали этот вопрос. Сам я Анастасию ни разу не видел. Ко мне обращались её близкие с просьбой о помощи. Я сказал, что мы могли бы на первом этапе протестировать её клетки.

Дело в том, что во время операции были забраны живые клетки опухоли и переданы в один из институтов, где их удалось вывести в культуру клеток, чтобы они делились в пробирке. Мы взяли их и протестировали на чувствительность к нашим онколитическим вирусам, которые мы рассматриваем как средство лечения глиобластомы. Обнаружилось, что из 30 вирусов 7—8 вполне подходящие. И на этом этапе мы остановились, потому что муж Анастасии Пётр Чернышов сказал, что сейчас ситуация более-менее спокойная, если будет крайняя необходимость, они к нам обратятся. Это всё, что касается Заворотнюк.

Но всё это мы делали и делаем в очень ограниченном масштабе. Сейчас, когда всё выплеснулось в СМИ, мы просто не справимся с таким валом пациентов.

— Можете ли вы прокомментировать связь между ЭКО и появлением глиобластомы? Есть такие исследования?

— Как я понимаю, этот вопрос опять поднят историей Заворотнюк. В данном случае у неё было ЭКО. Но это никак не говорит о том, что есть какая-то связь. Во-первых, ЭКО не так много делают и глиобластомы — это 1% всех опухолей. Глиобластома встречается не только у женщин. Я думаю, что никакой связи нет. Ведь как может воздействовать ЭКО? Повышается уровень половых гормонов. Но тех гормонов, которые достаточно физиологичные, и так всегда есть в организме. Они просто появляются в другое время и в другой дозе. И вряд ли могут оказать влияние именно на глиальные клетки, с тем чтобы они переродились.

— В мире ведутся подобные исследования по лечению глиобластомы? Что вам известно об этом?

— Мы не первые, кто проверяет вирусы на глиобластоме. Сейчас это очень горячая тема во всём мире. И разные вирусы тестируют для лечения разной онкологии во многих странах. Я знаю один случай, который начали лечить в 1996 году вирусом болезни Ньюкасла, это птичий вирус. И больной до сих пор живёт с глиобластомой. Это опубликованные данные. И есть ещё несколько случаев лечения с помощью рекомбинантных вирусов герпеса.

В прошлом году вышла нашумевшая работа о том, что 20% больных глиобластомой могут быть вылечены вакциной рекомбинантного вируса полиомиелита.

Но нейрохирурги — люди консервативные. Они ни за что не согласятся даже в порядке эксперимента проводить такие опыты на людях. Потому что они очень сильно рискуют, если будет осложнение. Поэтому мы должны дождаться доклинических испытаний, с тем чтобы потом убедить их опробовать схему с прямым введением вируса прямо в опухоль.

— А кто и когда впервые заметил действие вируса на раковые клетки?

— Ещё в начале ХХ века учёные заметили, что опухолевые клетки особенно хорошо размножают вирусы. После инфекционных вирусных заболеваний у некоторых больных при разных видах рака наблюдались ремиссии. И уже тогда возникла мысль о том, что в будущем можно будет лечить онкобольных с помощью вирусов.

В 1950-е годы в Америке проводились эксперименты по лечению рака безнадёжных больных с помощью патогенных вирусов. Считалось, что это меньшее зло по сравнению с самим раком. И тогда были получены положительные результаты. Но поскольку многие больные умирали от инфекционных заболеваний, возник очень большой резонанс. Врачи, которые начали это делать, дискредитировали всю эту область на долгие годы. Были введены дополнительные этические правила. Само упоминание о том, что вирусом можно лечить рак, стало табу.

В 1990-е годы уже стало понятно, как устроены вирусы, структура их генома. Учёные научились вносить изменения в геном вирусов, чтобы сделать их безвредными. И тогда во всём мире начался бум разработки препаратов на основе вирусов для лечения рака. Но тут новая беда. Этому стали сопротивляться фармацевтические компании. Потому что это совершенно другой способ лечения, который подрывает базу их благосостояния.

В начале 10-х годов нашего века многие небольшие компании разрабатывали препараты, которые потом проходили какие-то клинические испытания, были показаны какие-то многообещающие свойства. Но фармацевтические компании скупали эти разработки и практически прекращали деятельность этих небольших стартапов.

— Удалось ли кому-нибудь преодолеть фармацевтическое лобби и зарегистрировать препарат?

— Сейчас в мире зарегистрировано три препарата онколитических вирусов. Один препарат разрешён к использованию в США для лечения злокачественных меланом. Ещё один рекомбинантный аденовирус — в Китае, и один энтеровирус — в Латвии. Но, в общем-то, каждый из этих препаратов находит пока очень ограниченное применение, из-за того что все они действуют только на часть пациентов.

— Пётр Михайлович, а как давно вы ведёте свои исследования?

— Всю жизнь, ещё с 1970-х годов. Мне выпало такое время, когда мы вначале практически ничего не знали о вирусах. И по мере того, как мы что-то узнавали, мы вносили какой-то вклад в эту науку и сами учились. И я начинал как раз с вирусов. Потом переключился на проблему рака — фундаментальные механизмы деления клеток: как нормальная клетка превращается в рак. А потом снова вернулся в вирусологию.

Должен сказать, что и мои родители были вирусологами, они занимались противополиомиелитной кампанией. Моя мать в 1970-е годы изучала, как у детей образуются антитела к полиомиелитной вакцине, и она обнаружила, что у многих детей не образуются антитела. Оказалось, что в кишечнике у детей в это время шла бессимптомная инфекция другого безвредного энтеровируса. И он вызывал неспецифическую защиту от вируса полиомиелита. Поэтому вакцинный полиовирус не мог индуцировать антитела у этих детей. Эти безвредные вирусы были выделены из кишечника здоровых детей. И на их основе были созданы живые энтеровирусные вакцины, которые испытывались для того, чтобы предотвращать какие-то ещё неизвестные инфекции.

И вот мы решили возобновить тот подход, который был предложен моей мамой, когда используется панель энтеровирусов. Оказалось, что те больные, которые нечувствительны к одному вирусу, могут быть чувствительны к другому. Возникла идея подбора вируса под пациента. Мы разработали целую панель собственных вирусов, которые могут также обладать усиленными свойствами. Мы продолжаем эту разработку.

— Ваши вирусы могут побеждать рак. А есть вирусы, которые вызывают развитие опухоли?

— Да. Например, рак шейки матки в 95% случаев вызывается вирусом папилломы. Сейчас уже есть даже вакцины против онкогенных папилломовирусов 16—18-го серотипа, которые применяются для девочек, чтобы не заболевали раком шейки матки. Но это самый большой пример. У большинства видов рака сейчас можно полностью исключить вирусную природу.

— Вы используете естественные вирусы или конструируете их?

— У нас разные есть вирусы. Как я говорил, первая панель была выделена из кишечника здоровых детей. Это природные непатогенные вирусы, которые, кстати говоря, хорошо защищают детей от многих вирусных инфекций. Кроме того, мы делаем синтетические и рекомбинантные вирусы, когда мы вводим определённые изменения в их состав, которые усиливают их онколитические свойства.

— На планете есть ещё места, где может быть очень много вирусов, о которых мы ещё и понятия не имеем. Например, те, что живут в океанских глубинах. Как вы считаете, если вдруг кто-то возьмётся за изучение океана именно с точки зрения вирусов, там могут найтись полезные для вас?

— Да, и сейчас это тоже очень горячая тема. Когда разработали метод секвенирования геномов, ДНК, РНК, то возник соблазн: профильтровать сточные воды, океанические воды, из прудов, морей. Уже пробурили скважину в Антарктиде к древнему озеру, чтобы посмотреть, что там, выделить оттуда биологические компоненты и секвенировать их. И оказывается, что нас окружает огромное количество вирусов, которые абсолютно безвредны. И такое впечатление, что наше исходное представление о вирусах как о чём-то вредном и вызывающем только болезни неверно. Болезнетворный вирус — скорее исключение, чем правило.