Лечение рака с гарантией

Специалисты не дают однозначного ответа на этот вопрос, а вот реальная ситуация с лечением рака в России говорит не в ее пользу. Наша страна находится на пятом месте в мире по уровню смертности от раковых заболеваний и на первом — по числу больных на 100 тысяч населения, при этом ежегодно регистрируется более 500 тысяч новых случаев.

Сегодня в России большое количество проблем в сфере онкологии. Прежде всего, это отсутствие современного диагностического оборудования и, как результат, позднее выявление раковых заболеваний. Обеспокоенность также вызывают недостаток квалифицированных специалистов, коррупция в российских онкоцентрах и дефицит необходимых лекарств.

За границей ситуация обстоит иначе. Там используется новейшая медицинская аппаратура, работают опытные врачи, а эффективные противораковые препараты всегда имеются в наличии. Конечно, лечение за рубежом стоит немалых денег и не всем россиянам оно доступно. В иностранные клиники обращаются в основном люди с достатком выше среднего. Остальным же остается надеяться на отечественную медицину.

Клиники лечения рака в России

Раз медицинских учреждений не много, то, соответственно, не хватает и докторов. По статистике, на одного врача-онколога в стране приходится 484 пациента[3].

Больше половины онкологов и радиотерапевтов — пенсионного возраста. Новые кадры воспитываются в десяти медицинских учебных заведениях Москвы и Санкт-Петербурга, из которых два — узкоспециализированных и два — дающих послевузовскую подготовку. На периферии насчитывается еще 41 образовательное учреждение, это, грубо говоря, одно на два региона.

Остро стоит вопрос не только о подготовке, но и о переподготовке кадров. По Национальной онкологической программе ежегодно закупается высокотехнологическое оборудование, которое очень сложно в эксплуатации. Но научить пользоваться им достаточное количество медицинских физиков не получается. Выходит, что дорогостоящая, но так необходимая пациентам техника, простаивает, вместо того чтобы приносить пользу. А рак тем временем продолжает уносить жизни сотни тысяч людей.

Если подробнее говорить о технике для диагностики и лечения рака, то лучше всего у нас ситуация с рентгенологическим оборудованием (более десяти тысяч кабинетов) и маммографами (более двух тысяч кабинетов). Хуже всего обстоят дела с рентгенохирургическими машинами, которые обеспечивают высокоэффективное лечение опухолей с минимальным ущербом здоровью и вмешательством в организм. Таких аппаратов в стране только 147. Оборудования для лучевой терапии тоже очень мало — 234 на всю Россию. Не хватает и как таковых онкологических отделений: их 2298, то есть около 1300 больных раком приходится на один такой кабинет.

При этом значительная часть используемой техники серьезно устарела. Но, по некоторым данным, если запретить лечение и диагностику в России на оборудовании 1960–70-х годов, придется закрыть практически половину онкоучреждений.

А причиной простоя немногочисленной новейшей техники является не только низкая квалификация медиков, но и несвоевременное диагностирование заболеваний. То есть ряд радиохирургических установок эффективен только на ранних стадиях развития рака.

По данным отечественной статистики, 25,6% злокачественных опухолей российские врачи определяют на первой стадии, еще 25,2% — на второй[4]. То есть у половины онкологических больных есть шанс полностью или практически полностью излечиться от болезни. Другая половина имеет уже гораздо меньше надежд на излечение и возвращение к полноценной жизни. Кстати, лишь в одном случае из ста рак в России выявляют в первичной форме, без метастаз.

Обвиняют в такой ситуации как самих россиян, не заботящихся о ежегодных медицинских осмотрах, так и докторов поликлиник и больниц, не заметивших вовремя серьезной патологии. И как следствие — пятилетняя выживаемость онкобольных в России составляет лишь 43%, тогда как в Израиле, например, этот показатель достигает 80%.

Сначала лечащий врач (в большинстве случаев терапевт в поликлинике), нашедший злокачественную опухоль, составляет подробную медицинскую выписку о состоянии больного, диагностике и лечении рака. Эта выписка с указанием результатов исследований направляется во врачебную комиссию того же медучреждения, которая рассматривает предложенные материалы в течение трех рабочих дней и при положительном решении направляет документы в Комиссию субъекта федерации. В пакет документов входят также копии паспорта и полиса больного. Комиссия субъекта РФ принимает окончательное решение об оказании больному ВМП. В течение десяти дней после этого пациента должны госпитализировать.

К сожалению, на практике эта процедура может занять несколько месяцев, и это при том, что временной фактор в данном случае становится важнейшим для человека, болеющего раком. Лишь в самых экстренных случаях решения принимаются за несколько дней и больного поспешно кладут на операцию.

Еще один камень преткновения в лечении рака в России — поиск медицинских препаратов. Больные должны получать лекарства бесплатно, по рецепту лечащего врача. Но нередко, а точнее – часто, в аптеках не оказывается нужных препаратов: либо они закончились, либо затянулся тендер, либо их просто не завозят в Россию.

Совсем катастрофичная ситуация — с выписыванием наркотических обезболивающих. Большинство докторов просто боятся выдавать такие рецепты безнадежным больным, хотя их страх по большей части не оправдан. Потребление опиоидных анальгетиков в России — 200 суточных доз на миллион человек, за границей — от тысячи до 20 тысяч доз. К сожалению, тяжелобольным раком в нашей стране приходится умирать в страшных муках. Если же анальгетик выписан, родственники больного должны успеть найти и купить его в течение пяти дней и самостоятельно доставить в больницу.

Из-за очередей на льготные лекарства и проблем с получением рецептов россияне все чаще стремятся приобрести препараты для лечения рака самостоятельно. Сейчас на деньги больных и их родственников покупается 50–60% лекарств, а по некоторым веществам этот показатель доходит до 80%.

Ранее те, кто желал лечиться новейшими средствами, часто прибегали к помощи интернет-магазинов, заказывали фармпрепараты за рубежом, так как в России они малодоступны или не импортируются вовсе.

Однако и эта возможность, согласно постановлению Кабинета министров РФ об ограничении закупок иностранных лекарств, стала недоступна. Перечень введенных ограничений касается в том числе медикаментов, входящих в перечень жизненно необходимых. Ситуация усугубляется еще и тем, что зачастую те или иные заграничные препараты не имеют аналогов и найти замену им на сегодняшний день практически невозможно.

К большому сожалению, отечественные лекарства чаще всего уступают иностранным аналогам по качеству. Особенно это касается медикаментов для лечения тяжелых заболеваний типа онкологии: отечественные препараты менее эффективны, более токсичны и вызывают значительно больше побочных эффектов. Конечно, российские средства значительно дешевле, но это вряд ли может стать утешением для больных онкологией.

Материально обеспеченные граждане, чей достаток позволяет не сталкиваться с проблемами российской медицины, предпочитают лечить рак за границей.

Первой по популярности страной медицинского туризма у жителей СНГ является Израиль. Именно здесь зафиксирован, согласно мировому рейтингу, самый высокий процент излечения онкологии. Ежегодно в Израиль на лечение отправляются около 30 тысяч больных раком.

На втором месте — Германия, здесь ежегодно лечатся около 20 тысяч пациентов с онкологией; порядка десяти тысяч граждан бывшего СССР выбирают Швейцарию и примерно пять тысяч человек — США и Австрию.

К сожалению, большинство людей не в состоянии позволить себе лечение за границей, но пройти хотя бы качественное обследование и получить адекватное назначение могут 30% граждан РФ. Стоимость диагностических мероприятий чаще всего не превышает трех–четырех тысяч долларов. Не стоит забывать, что цена неверно поставленного диагноза — человеческая жизнь.

Не сбрасывайте со счетов и тот немаловажный факт, позволяющий принять решение в пользу лечения за границей, что в тех же Израиле и Германии средняя продолжительность жизни онкобольных даже в сложных случаях составляет от 12,5 до 14 лет, тогда как в России эта цифра едва дотягивает до трех–четырех лет. А это целая жизнь.

Медицинские центры в достаточной степени укомплектованы специалистами широкого и узкого профиля, обладающими всеми необходимыми знаниями и умениями для работы с современным оборудованием. Лечение осуществляется комплексно с использованием не только традиционных, но и альтернативных методов: иммуно- и гормонотерапии в том числе. В настоящее время разрабатываются нанотехнологии для скорейшего уничтожения раковых клеток.

Словом, у лечения рака за границей только один минус — его цена. Впрочем, как показывает опыт наших соотечественников, в России госпитализация обходится, мягко говоря, не совсем бесплатно.

Формально злокачественные опухоли в нашей стране лечат бесплатно. Однако факты говорят обратное. Кто является первопричиной коррупции в отечественных ЛПУ: врачи или пациенты — спор довольно долгий. Первые сетуют на низкие зарплаты и недостаток государственного финансирования медучреждений (чего отрицать не приходится), вторые стремятся всеми средствами (у кого сколько есть) задобрить врачей, чтобы им уделили должное внимание и подобрали качественное лечение.

Если и вовсе не дожидаться квот, то курс лечения рака в нашей стране обойдется в среднем в 250–300 тысяч рублей. На ранней стадии рака операция может выйти сравнительно недорого: от 40 до 70 тысяч рублей. На II и III стадии годовая терапия будет стоить от сотен тысяч до нескольких миллионов рублей.

На бесплатное лечение рака за рубежом, конечно же, надеяться не приходится. Цены на лечение различных онкологических заболеваний не схожи в разных странах и даже в нескольких регионах в пределах одного государства. Самые низкие цены в Израиле, выше — в Германии, наиболее высокие — в Соединенных Штатах. К примеру, лечение рака груди, начиная с обследования, в Израиле может стоить от миллиона рублей, в Германии — от двух миллионов рублей, в США — еще дороже. Некоторые наиболее тяжелые заболевания, требующие пересадки органов, операций на головном и спинном мозге, обходятся в несколько десятков миллионов рублей. Нередко это те случаи, когда российская медицина помочь не в силах.

Сравнив условия лечения онкозаболеваний в России и за границей, нетрудно прийти к выводу, что лечение за рубежом будет более профессиональным, а также, что немаловажно, более современным. Проходя терапию в таких странах, как например Израиль, Германия, США, вы можете быть уверены, что получили максимально эффективное лечение. За границей нет проблем с кадрами и доступом к лекарствам, не приходится месяцами ждать получения квот, чтобы потом все равно платить десятки тысяч из-под полы.

В настоящее время лечение рака в Израиле, Германии, Швейцарии и других развитых странах предпочитают не только те, кто может себе это позволить материально. Все больше россиян, сталкиваясь с современными реалиями отечественной медицины, понимают, что комфорт и спокойствие больного, а также уверенность в квалификации и профессиональной ответственности врачей, качестве техники и медикаментов намного ценнее более дешевого, но не такого уж бесплатного лечения в России.

В чем же заключаются преимущества лечения рака в Израиле, Германии, Швейцарии и США и чего не хватает отечественной медицине?

Печально это признавать, но преимущества заграничной медицины очевидны:

И все же лучшее лечение — это профилактика. Ежегодные осмотры у квалифицированных специалистов, правильное питание и здоровый образ жизни сберегут и здоровье, и деньги.

Тем внимательнее нужно относиться к своему здоровью, если вы находитесь в зоне риска. Речь идет о наследственной предрасположенности к раку или соответствующем возрасте, когда может возникнуть заболевание. Так, женщинам рекомендуется обследоваться на предмет рака груди с 25–30 лет и в обязательном порядке проходить маммографию после 40 лет. У мужчин риск нарушения репродуктивного здоровья начинает выявляться после 35, а особенно — после 40 лет.

Задумайтесь о своем здоровье сейчас! Не бойтесь говорить о раке, даже если вы здоровы. К сожалению, от этого заболевания не застрахован никто, раковые клетки есть у всех, и страшная статистика смертности показывает, что несвоевременная диагностика и лечение могут стать причиной необратимых последствий. Лучше заранее получить максимальные шансы на спасение своей жизни или жизни своих родных.

Наш эксперт – член правления Российского общества клинической онкологии (RUSSCO), заведующая отделением химиотерапии НМИЦ онкологии им. Н. Н. Блохина Елена Артамонова.

Заслуга нобелевских лауреатов этого года в области физиологии и медицины в том, что они выявили механизмы, с помощью которых раковая опухоль обманывает иммунную систему человека, прячась от неё, и предложили способ, как заставить иммунитет прозреть и начать бороться с ней.

Такое медицинское направление, как иммуноонкология, возникло не сейчас. Ещё с 70‑х годов прошлого века и до сих пор применение иммунных препаратов при поверхностном раке мочевого пузыря является стандартом лечения в онкоурологии. Также эти лекарства широко применяются при лечении некоторых видов рака (почки, например). Но лишь сегодня значение иммунных препаратов в онкологии стало не просто весомым, а поистине революционным.

До недавнего времени единственным способом лекарственного лечения злокачественных опухолей была химиотерапия, достаточно тяжело переносимая пациентами и чреватая многими побочными эффектами. Но благодаря открытиям учёных, отмеченных в этом году Нобелевской премией, у традиционного способа лечения рака появилась реальная и в некоторых случаях более эффективная альтернатива – иммунотерапия.

Киллер атакует опухоль

Дело в том, что иммунитет играет важную роль в развитии злокачественных новообразований. Ведь именно нарушения в его работе способствуют бесконтрольному размножению клеток раковой опухоли. Ранее учёные не знали, как эффективно воздействовать на иммунную систему, чтобы она, наконец, смогла распознать клетки опухоли и приняться за их уничтожение. Но всё изменило открытие нынешнего нобелевского лауреата Джеймса Эллисона, выяснившего, что раковым опухолям помогают бесконтрольно и агрессивно развиваться особые молекулы, которые были названы контрольными точками иммунного ответа. Именно они не дают иммунной системе распознать и уничтожить раковую клетку.

Сегодня уже существует большой ряд иммунных препаратов, а несколько сотен других (в том числе и отечественных) готовятся выйти на фармацевтический рынок. Это даёт реальный шанс пациентам (даже с раком 4‑й стадии) на то, что их болезнь перейдёт из разряда безнадёжных и неизлечимых в разряд хронических заболеваний.

И хотя до полной победы над раком ещё далеко да и иммунные препараты не панацея, так как подходят далеко не всем больным (многое зависит от характеристики опухоли), тем не менее мы стоим на пороге новых достижений, благодаря которым иммуноонкология будет главным направлением в лечении злокачественных опухолей в ближайшие годы. Иммунотерапия уже сегодня показала эффективность при метастатическом раке почки, головы и шеи, раке лёгкого, меланоме, лимфомах – всего более десятка злокачественных новообразований. Такие фундаментальные достижения, как открытия в иммуноонкологии и практическое их применение в современной терапии рака, непременно будут обсуждаться на предстоящем XXII Российском онкологическом конгрессе, куда съедутся ведущие онкологи со всего мира.

1. Осторожнее со сладким
Избыток сахара угнетает иммунитет, снижает активность антител, которые борются с инфекциями. Так что не увлекайтесь сладостями.

Исследователи берут кровь у животного, привитого антигеном-мишенью, и выделяют из нее иммунные клетки, несущие гены антител

Полученный генетический материал находится в библиотеках антител — пробирках с прозрачной жидкостью, внутри которых — миллиарды разных вариантов антител

С помощью вирусов бактерий — фагов — ученые сужают число вероятных кандидатов. Затем выбирают из них два-три лучших варианта и переносят их на бактерии. Бактерии размножаются, и каждая несет на себе генетическую информацию одного варианта антитела

Из бактерий выделяют генетический материал и расшифровывают

Затем исследователи с помощью биоинформатических методов строят 3D-модель антитела, точечно меняя некоторые аминокислоты, чтобы улучшить свойства полученных белковых соединений и сделать их похожими на белок человека

Из бактерий выделяют генетический материал и расшифровывают

Пусть читатели не сочтут это утверждение за издевательство или пустую болтовню. Да, сегодня онкология — это современная страшилка, то, чего и врагу не пожелаешь. И если и молятся о смерти "безболезненной, непостыдной, мирной", то как раз об этом. Но… что-то все-таки изменилось в нашем обществе, в сознании, в медицине. Поводы так считать есть.

Вот вам повод — болезнь известной исполнительницы Жанны Фриске:

ни она сама
ни ее семья
ни ее коллеги

не сочли нужным скрывать тяжкий недуг и поделились бедой практически со всем миром. И мир откликнулся.

67 миллионов рублей, собранных для лечения певицы, у некоторых вызвали раздражение. Ведь во многом эти деньги, как считали они, собраны лишь потому, что Жанна — человек публичный, медийный.

Да, и в этом есть доля правды. Но ведь она не только медийная личность, но и молодая мама, у которой может остаться сиротой маленький сын, если не оказать ей помощь. Семья просила помочь:

добрым словом
молитвой.

Ну, насчет молитвы — вопрос сложный: нас особо никто не учил молиться. Но откликаться на беду, проявить милосердие — этого не отнять. Разве это не повод для оптимизма?

Сколько стоит современное лечение?

Дорого. Очень дорого. Вообще, любые современные:

методики
лекарства
так называемые "расходные материалы"

везде, а не только в онкологии стоят просто баснословных денег. Про это можно говорить, если речь идет о:

современной детской кардиохирургии
ювенальной ревматологии
неврологии (инсульты, ДЦП)
травматологии
психиатрии.

А вот труд врача, наоборот, дешев. Если где-то и можно у нас "сэкономить", так это на хирурге. Вот так вот ценят у нас докторов.

Что касается Жанны Фриске, то продюсер певицы озвучил суммы:

105 тысяч долларов потребовалось для лечения в США
170 тысяч евро предстоит потратить в Германии.

И таких денег, видимо, не оказалось даже у семьи вполне успешной женщины, сделавшей себе карьеру.

Что же говорить о 99 процентах населения России, для которых даже десятки тысяч рублей, а не то, что долларов или евро, — запредельные суммы.

Так что поездка на спасительное лечение им не светит. Поэтому этот болезненный вопрос со сбором средств, наверное, надо было обставить так же, как сбор средств для остальных "очередников" Русфонда. Действовать деликатнее.

Наверное, люди пожертвовали бы и тогда, но не было бы ощущения вторичности: нашим детям отдадут то, что "останется" от средств, собранных для Жанны. Согласитесь, что здесь этический момент должен выходить в работе фонда на первое место.

Сообщалось также, что Жанна Фриске решила отказаться от хирургической операции, так как:

это оказалось слишком опасно для нее
и сосредоточилась на менее радикальных методах лечения.

"Мы прошли все московские специализированные больницы от НИИ нейрохирургии имени Н. Бурденко до Российского онкологического научного центра имени Н. Блохина. Никто не дает гарантий, что дочь не умрет в случае хирургического вмешательства.

Жанна отказалась от операции, и это ее решение. Сейчас она проходит курс химиотерапии в клинике Нью-Йорка, — сказал отец певицы. — В связи со сложным диагнозом и долговременным планом лечения денежные средства для оказания медицинской помощи практически исчерпаны".

Владимир Борисович попросил Русфонд оказать содействие в оплате медицинской помощи для его дочери. Как сообщили в Русфонде, миллионы рублей, собранные для лечения Жанны Фриске, помогут не только ей, но и тяжелобольным детям. Хотя, впрочем, и лечение "там" — конечно, только шанс, а не гарантия.

Вспоминается совсем недавний случай из редакционной жизни: молодой сотрудник редакции заболел:

был прооперирован
а потом отправлен (с материальной поддержкой редакции) на лечение в Израиль

К сожалению, форма заболевания была слишком злокачественная. В Израиле его заверяли, что:

его неправильно диагностировали
неправильно лечили
у них есть чудо-лекарство

Результат: потрачены миллионы рублей за очень короткое время (платить нужно буквально за все, плюс отсутствие родных людей, говорящих на русском). Его вскоре выписали и отправили по прежнему месту лечения. Денег у него уже не было. Вскоре он умер в 28 лет. О чем это говорит? Поездка за границу на лечение — совсем не панацея.

Надо заметить, недавно в СМИ прошла информация о взятках среди врачей Израиля, которые принимали на "чудо-излечение" пациентов из России. Возбуждены уголовные дела. Но сайты наши по-прежнему полны приглашений на лечение в Израиль. Стоит только заполнить анкету…

Мы поговорили с Давидом Георгиевичем Заридзе, профессором, директором НИИ канцерогенеза Российского онкологического научного центра, президентом Противоракового общества России.

— Как обстоят дела с излечением больных в России, с теми, кто никуда не уезжает и не может уехать на лечение?

— С одной стороны, появились какие-то ранее не доступные лекарства, с другой — из-за завышенной стоимости они обычным людям не по карману. Открываются:

диспансеры
институты
покупается техника

но новые стены и новые "железки" не решают проблемы.

Бывает, что приходит новейшее оборудование в центр и простаивает, потому что специалистов для работы на нем нет. В больших онкологических институтах и центрах, безусловно, работают ученые и специалисты международного уровня, но это не распространяется на всю страну.

А так должно быть везде. Например:

в Германии
в Франции
в Америке

хорошо лечат во всех городах. Там огромное количество современнейших онкоцентров. Никто не скажет, что в Вашингтоне или Нью-Йорке лечат хуже, чем в Хьюстоне или Атланте. А у нас даже в Москве в некоторых районных центрах и поликлиниках уровень уже значительно ниже, в регионах — тем более.

— А что со средствами? Ведь какие-то средства для лечения онкобольных выделяет государство?

— Совершенно немыслимые цены на противоопухолевые препараты, их обязательное медицинское страхование не оплачивает, хотя они должны быть доступны каждому гражданину России.

Когда к нам в онкологический центр поступает больной по обязательному медицинскому страхованию на него можно потратить… 150 тысяч рублей — это вообще абсолютная ерунда, это так мало!

Особенно если нужно проводить еще:

системную терапию
химиотерапию.

Это просто ни в какие ворота… Туда ничего не может уместиться! Если речь идет о химиотерапии, конечно, это проблема дороговизны — и она существует везде. Но у нас, во-первых, это сам больной поднять не может, потому что это многие десятки тысяч не рублей, а:

евро
или долларов.

Во-вторых, надо учитывать, что у наших граждан частных страховок практически нет, как есть в США. В европейских странах вообще все более цивильно:

страховки покрывают до 80 процентов расходов по лечению
остальное выплачивает сам больной.

У нас на больного приходится несоизмеримо больший процент. Это вторая проблема самая, в общем-то, болезненная. А идеологически грех говорить, что наши врачи не умеют лечить.

— То есть профессионализм наших врачей вполне позволяет вылечивать рак здесь, в России?

— Лечить мы умеем, и хирурги прекрасные, и образованные терапевты…

Но есть проблемы — значительные различия между центрами, городами большими и провинцией в квалификации врачей и общей образованности и т. д. Это надо подгонять. И, конечно, проблема неадекватного финансирования и лечения больных.

Запущенный рак поддается лечению

По мнению заведующего отделением биотерапии опухолей РОНЦ им. Н. Н. Блохина, члена научного комитета Европейской школы онкологов, председателя рабочей группы по меланоме Общества онкологов-химиотерапевтов профессора Льва Вадимовича Демидова, говорить о достижениях в области излечения рака в отдельно взятой стране вообще неправильно. Онкология — проблема мировая. И здесь уместнее говорить о достижениях человечества. И они есть.

"На сегодня рак не фатальная, а хроническая болезнь. Помимо этого ее можно вылечить. Второе достижение на ниве онкологии относится к лечению рака на тяжелых стадиях. И это возможно, так как появились знания о болезни, которыми мы до недавнего времени не располагали, например, знания о молекулярной природе рака.

Создаются таргетные средства, которые эффективны при лечении некоторых заболеваний. Это пока лекарства первого поколения! И они уже очень значительно продлевают жизнь человека.

Наконец, рассматривается проблема ответа иммунной системы: может ли человек вылечить сам себя? Может! В этом ему помогают лекарственные средства, которые в обычном понимании не являются противоопухолевыми, они просто воздействуют на иммунную систему.

И приблизительно у 20 процентов пациентов рак отступает… При этом продолжительность жизни больных увеличивается на пять-десять лет. Мы приходим к тому, что даже запущенные формы рака будут под контролем.

Но, конечно, бороться лучше всего на ранних стадиях, когда чисто хирургическое вмешательство (а не лекарственные средства) способно излечить человека", — сказал "Правде.Ру" Лев Вадимович Демидов.

Фонды нас поддержат… а государство?

На сегодня существует огромное количество фондов помощи больным. И это не только онкология, но и прочие тяжелейшие хронические заболевания:

ювенальный артрит
ДЦП
инсульты
муковисцидоз
гемофилия

Страданий от этих и других врожденных или приобретенных заболеваний много. Еще лет десять-пятнадцать назад не было и в помине такой широкой огласки, фонды были какой-то редкостью, сейчас, несмотря на все трудности, работа этих фондов, их участие в жизни тяжелобольных людей — это тоже повод для оптимизма.

Ну, а самый большой повод для радости появится, наверное, когда поедут лечиться не за границу, а оттуда к нам, в Россию. Но для этого финансовая поддержка государства в области здравоохранения должна быть вполне адекватной.

Ведь только с решением проблем на государственном уровне все чудеса современной науки станут, наконец, доступными.