Кто полностью излечился от рака яичников

– Алина, как вы узнали о своей болезни?

Асцит — это осложнение различных заболеваний. Проявляется накоплением жидкости внутри брюшной полости. Увеличивается объём живота, возникают вторичные нарушения в работе органов брюшной полости. Такое состояние требует неотложной медицинской помощи, особенно при быстром накоплении жидкости.

– Рак обнаружили в больнице?

– Это был молодой врач?

– Нет, это был опытный доктор, но одно дело — смотреть какие-то кисты, миомы, а другое дело — рак.

– Он совсем не увидел никаких новообразований?

– Кисты у меня были лет с пятнадцати. Мне даже ставили бесплодие, говорили, что нужно долго лечиться, чтобы иметь детей. Слава богу, это оказалась не так: у меня двое прекрасных детей без всякого лечения. Но больше уже не будет, конечно. У меня ничего никогда не болело. По гинекологии всё было всегда прекрасно, цикл стабильный, к врачу ходила каждые полгода. Когда пришли маркеры, результаты КТ и пункции жидкости, всё показало, что у меня какие-то атипичные клетки и крупные образования на яичниках.

– Как Вы попали в НМИЦ им. Блохина?

– Моя сестра пять лет назад прошла там курс лечения от онкологического диагноза, поэтому она созвонилась со своим доктором, и мы стёкла отправили сразу туда, чтобы их перепроверили и поставили точный диагноз. Я сказала, что лечиться буду только в Блохина и выпросила направление к ним, хотя давать сначала не хотели. Стёкла проверили, меня пригласили оформлять карту. Так и начался мой путь на Каширке, в хирургическом отделении.

– Там диагноз подтвердился сразу?

– Когда уже наступила какая-то ясность?

В Блохина первым делом мне спустили немного жидкости, чтобы я могла дышать и есть. Потом в живот установили дренаж, чтобы жидкость сливалась в пакет. Всего с меня слили литров 12. Каждый пакет отдавали в лабораторию на исследования, и в одном жидкость показала, что у меня всё-таки рак яичников. Меня выписали из отделения хирургии и направили на химиотерапию. Порядок был: девять еженедельных курсов химии, операция и ещё девять еженедельных химий. Операция была год назад, в мае.

– Как вы перенесли все этапы лечения?

– Но жизнь любит преподавать уроки. Через 3,5 месяца после окончания лечения у меня случился рецидив. И тут у меня уже выбило почву из-под ног. Это был шок, непринятие. Я не хотела верить. Причём я слышала в больнице истории, что рак яичников очень коварен и любит возвращаться. Поэтому сейчас я уже не бью себя кулаками в грудь, что я вся такая фартовая. Я, конечно, жутко устала, мне тяжело. Но вот у меня вливание последнее через неделю и, по идее, на этом химиотерапия у меня заканчивается. Остаётся только таргетная противоопухолевая терапия, которая продлится год-полтора. В зависимости от результатов исследований.

– Вообще, онкологическая история у вас семейная?

– Да, у сестры, у мамы, у бабушек был рак молочной железы.

– Все смогли выздороветь?

– Только мама не смогла. Не пережила рецидив как раз. Бабушка одна до сих пор жива, даже боюсь сказать, сколько ей лет, а другая прожила до 87 лет. Сестра пять лет в ремиссии.

– Но страх у вас всё равно был?

– Вы делали генетические исследования?

– Расширенный тест делали не зря, он показал какие-то результаты?

– Да, подтвердилась мутация в гене BRCA1. В заключении указано, что такая патогенная мутация ассоциирована с раком яичников. Ещё я, скажем так, теперь на законных основаниях могу удалить себе молочные железы. Чтобы исключить риск рака молочной железы. Никто не заставляет бежать и удалять их прямо сейчас. Но, учитывая весь семейный анамнез, почему бы не сделать себе любимой с возрастом, ближе к 40 годам, красивую грудь, например? Совместить приятное с полезным. Поэтому потом я, может быть, обращусь в Блохина уже с этим вопросом. Но это возможно только через 2-3 года ремиссии.

– Уже совсем осознанный подход.

– Да, загадывать далеко не хочу. Но подумать об этом можно.

– Как родные отреагировали на вашу болезнь? Вы сразу всем рассказали и в первый, и во второй раз?

– Дети знали, что мама болеет?

– Да, дети в курсе. Сыну было шесть лет,когда я рассказала о болезни, дочке четыре года. Тоже были разные стадии: был страх потери, страх, что мама может умереть. Я говорила им, что вообще умереть может любой и что рак сейчас умеют лечить, и это не приговор. Можно умереть от гриппа или упав откуда-то, или от сосульки с крыши. Я объясняла, что мы смертные. Я детям всё очень честно рассказывала, что лечение сложное, что мне плохо. Делилась переживаниями и с детьми, и с мужем.

– Почему, как вы считаете, важно делиться своими переживаниями с близкими?

– Я в какой-то момент поняла, что когда я не делюсь, родным в разы тяжелее, чем мне. Я знаю, что со мной происходит, а они нет. Они могут только додумывать, догадываться. А что они там себе надумают? И меня озарило, что не только ведь мне плохо — вся моя семья тоже всё это переживает.

– Среди онкопациентов есть распространённая идея, что рак он не за что-то, а для чего-то. Как вы считаете?

– Рак — это на самом деле не наказание. Многие сначала думают: за что мне это, почему я? На самом деле, онкология и любые серьёзные заболевания на грани смерти дают потрясающую возможность пересмотреть свою жизнь. Понять, что мы — здесь и сейчас, всё остальное — мишура. Жизнью надо наслаждаться, и последнее время я стараюсь это делать. Хотя, конечно, бывают и периоды уныния, и катастрофическая жалость к себе.

– У некоторых наравне со страхом смерти бывает страх потерять волосы. Не было у вас такого?

– Мне было очень интересно, какая я буду лысая. Первая мысль была о том, что да, наверное, жалко. Но и был какой-то детский азарт: хотелось попробовать, поэкспериментировать. Когда как не сейчас? Я же сама никогда просто так не пойду стричься налысо, чтобы просто посмотреть, как это будет.

Сначала я пошла и сделала короткую стрижку, немного покайфовала. Потом сам процесс состригания волос был, конечно, эмоциональным: я только-только влюбилась в себя с короткой стрижкой, и с этим было грустно расставаться. Я специально взяла с собой в салон детей, чтобы они видели процесс.

– Как дети отреагировали?

Была шальная идея что-нибудь себе нарисовать, какую-нибудь татуировку сделать, но не успела. Перед операцией волосы начали расти, мы с мужем решили оставить их. И когда вернулась химия после операции, я уже больше не лысела. Вот сейчас прошла ещё восемь курсов высокодозной химиотерапии и на ней я волосы практически не потеряла: сказалось привыкание, наверное. В начале у организма всегда шок, потом привыкает потихоньку, и последующие химии проходят без полной потери волос.

– Получается, с одной стороны, печально было потерять волосы, а с другой — такое поле для экспериментов.

– Это возможность. Я сделала себе татуаж бровей, подводила ярко глаза, постоянно носила какие-то оригинальные серьги, красила ярко губы — в общем, чувствовала себя звездой. На меня оборачивались, смотрели, я подмигивала детям. Это был интересный период, когда я была без волос.

– Вы присоединились к каким-либо пациентским сообществам?

– Какие впечатления от прохождения курсов?

– Это потрясающий проект. Равные консультанты – это люди, которые прошли свой путь в онкологии и помогают тем, кто только с этим столкнулся. Оказывают психологическую поддержку. Во всё, что касается медицины, мы не лезем — лечением занимается врач. Мы можем взять за руку и помочь пройти этот путь или определённый этап. Мы можем посоветовать, куда обратиться, куда пойти, как оформить пенсию, рассказать о правах. Многие не знают всего этого, а у нас уже есть опыт, знания, которыми мы готовы делиться. Полностью всю себя отдавать этому, наверное, не стоит, потому что быстро перегоришь. Но поддерживать людей периодически для меня очень важно. Мне стало очень важно делиться и поддерживать чем могу — эмоциями, позитивом, своей историей: возможно, из неё люди возьмут что-то для себя.

– Вы целенаправленно искали какую-то программу, чтобы присоединиться к ней?

– Сложно было пройти отбор?

– Что, на ваш взгляд, самое важное в работе равного консультанта?

– Оглядываясь назад, уже с полученным опытом, вы можете назвать какие-то моменты в состоянии здоровья, на которые стоило обратить внимание, какие-то тревожные звоночки?

– Ничего такого не было. Цикл у меня был чёткий, ничего не предвещало. У гинеколога проверялась постоянно, каждые полгода. Регулярно наблюдала доброкачественное образование в груди. Я сейчас много читаю на эту тему, смотрю интервью — все говорят о ранней диагностике. Может быть, с грудью это действительно проще. С маткой, шейкой матки, наверное, тоже. В идеале, конечно, каждый год надо проходить диспансеризацию. Но это столько времени и сил отнимает, что мало кто действительно это делает. У меня, у сестры и мамы за полгода развилась опухоль размером с куриное яйцо. Ты вроде и проверялся полгода назад, а приходишь — и на тебе!

– Что рак изменил в ваших взглядах на жизнь?

– Для меня очень важна семья, семейные ценности. Это даже произошло до рака, когда я узнала, что у меня фиброаденома в груди. Я тогда думала, что это первый шаг к раку груди. Я испугалась, что я иду по пути сестры и мамы и начала по-другому смотреть на эту жизнь. Поняла, что если ты хочешь что-то получить, надо отдавать. У меня уже была семья, двое детей. Я стала менять себя, больше доверять своему мужу, меньше делать всё сама. Где-то больше советоваться, а что-то просто перекинула на него.

Мы сами отвечаем за свою жизнь: либо что-то выбираем, либо не выбираем. И если мы что-то выбрали, то должны делать всё для этого. Если мы что-то не хотим выбирать, то мы найдём миллион отмазок, почему мы этого сделать не можем. Нужно делать осознанный выбор. Это во всех стезях нашей жизни. И в здоровье тоже.

• 29 ноября 2017
• 55734
• 51

Онкологические заболевания изучены уже гораздо лучше, чем раньше, а понимание многих из них совершенно изменилось. Например, рак молочной железы — целая группа разных, требующих особого лечения, заболеваний. И даже в тех случаях, когда в разных клиниках соблюдаются единые протоколы, остаётся место для субъективного суждения врача, а по каким-то вопросам просто нет однозначных данных. Полина Герасимова рассказала, как доказательная медицина помогла ей пережить рак яичника с несколькими рецидивами.

Так я попала к доктору Носову — это онкогинеколог, который работал в Лос-Анджелесе и, например, оперировал маму Анджелины Джоли. Он направил меня на МРТ и оказалось, что в яичнике вовсе не киста, а ещё поражены лимфоузлы и метастазы распространились по брюшине. Мне было 35 лет, моим дочерям — три и четыре, и у меня диагностировали рак яичника стадии IIIC. Сначала я испытала шок. Как так — я что, не поведу детей в школу? Но горевала я пару дней — поплакала, посидела на Патриарших, глядя на золотую осень. А на следующий день настроилась: буду лечиться.

А дальше произошло чудо: Филипп, мой врач-лапароскопист, практически случайно познакомился с Игорем Ивановичем Ушаковым, хирургом и главным онкологом министерства обороны. Ушаков по какой-то причине проводил операцию у них в клинике как раз пациентке с рецидивом рака яичников, и операция длилась около двенадцати часов. Филипп пошёл на операцию, чтобы посмотреть. А потом позвонил мне и сказал, что я должна познакомиться с этим хирургом.

И вот в декабре 2012 года я познакомилась с Ушаковым — это потрясающая личность и потрясающий врач. Он делает операции, за которые берутся буквально ещё два хирурга в мире. Если средняя выживаемость при метастатическом раке яичника составляет 9–11 месяцев, то среди пациенток моего врача это 58 месяцев, а у двух других лучших в мире специалистов —
56–60. Есть и пациентки, прожившие по десять лет без рецидива. Я очень доверяю Игорю Ивановичу, в его руках многое — хотя даже он говорит, что никому неизвестно, как болезнь поведёт себя дальше.

Он прооперировал меня в январе 2013-го, удалил тот самый конгломерат и лимфоузлы. К концу года возник мини-рецидив в одном лимфоузле, его коагулировали. Весной 2014 года — снова рецидив, и снова в местах, труднодоступных для большинства хирургов, даже в Онкоцентре на Каширке сказали, что это не удалить. Ушаков снова взялся и прооперировал меня — и я жила спокойно целых три года, до сентября 2017-го. Этим летом снова выявили метастаз в лимфоузле, с прорастанием в поджелудочную, не самая благоприятная картина — но мой хирург снова всё удалил. После каждой из операций я получала по четыре цикла химиотерапии. Вообще у меня очень агрессивный вид опухоли — Мюллерова аденокарцинома, их во всём мире выявлено около 450 случаев. Но при этом мне повезло, и рак прекрасно поддаётся химиотерапии — хотя, конечно, сыграли роль и радикальные операции. Ремиссия длительностью три года, как у меня, — это что-то невиданное с таким диагнозом.

Параллельно всему лечению я отучилась на искусствоведа, всё время куда-то ездила — то в Рим, то в Брюгге или Лондон. Вела и продолжаю вести очень активный образ жизни. После первой операции выписалась на третьи сутки, после десятичасовой — на седьмые (хотя по протоколу госпитализация должна длиться 21 день). После недавней операции (в этом году) я уже не так легко пришла в себя — ещё бы, мне убрали половину поджелудочной, селезёнку и другие ткани, — но всё же съездила в Питер, сняла объекты для журнала AD, работаю над дизайном квартиры Оксаны Фандеры с Янковским (это проект для Первого канала). Общаюсь с очень интересными, вдохновляющими людьми.

Поначалу, общаясь со своим хирургом, я не понимала, почему у него нет учеников. А он объяснил, что никто не хочет стоять по двенадцать часов в операционной за мизерную зарплату. Теперь я понимаю, что мне достался уникум, редкое исключение. К сожалению, на всех таких докторов не хватит, и мне очень жаль, что люди сталкиваются с другим отношением. Онкологические пациенты — одна из самых незащищённых групп, они прибиты и своим диагнозом, и отношением, часто не могут дать отпор. Помню, на химиотерапии в районном онкодиспансере медсёстры относились очень пренебрежительно, отказывались отпускать меня в туалет — а капельница длится шесть часов. Или, например, на приёме у Ушакова я осталась в кабинете подождать несколько минут и уснула — и оказалось, что проспала четыре часа, а он всё это время меня ждал. На следующий день — совершенно противоположная ситуация: дежурный врач подгонял меня, аргументируя это тем, что ему нужно скорее сесть на электричку и поехать на дачу.

Что касается переоценки ценностей после диагноза — я стала намного спокойнее, несмотря на серьёзные изменения гормонального фона. Больше не хочется тратить время на людей, которые не нужны — не в плане выгоды, а в плане комфорта в общении. Я перестала поддерживать контакты из соображений неудобства перед людьми. С мамой общения стало меньше, но оно качественное, мы перестали что-то друг другу доказывать. А вообще я не люблю жалости, всегда рассчитываю только на себя и ни от кого не жду сочувствия — кроме самых близких, моей семьи.

Если от рака умирают врачи, есть ли надежда у пациентов?

В социальных сетях 2020 год начался с прощального поста питерского онколога Андрея Павленко, который сам обнаружил у себя рак и в течение полутора лет – на странице в Фейсбуке, в многочисленных интервью, выступлениях на телевидении – рассказывал о своей борьбе с недугом.

О временах и сроках

– Если говорить обобщённо, то, по статистике, 50% онкологических пациентов излечиваются полностью. При этом прогноз на ожидаемую продолжительность жизни в каждом конкретном случае зависит от вида рака, поскольку общего ответа на этот вопрос не существует. Рак – это не одна болезнь, а множество различных заболеваний. Есть прогностически благоприятные виды рака, при которых даже на продвинутой стадии, при наличии отдалённых метастазов, пациенты имеют высокий шанс либо на выздоровление, либо на переход болезни в хроническую форму. Но есть и такие разновидности болезни, от которых пациенты быстро сгорают, даже если рак был обнаружен на начальной стадии.

Однако каждый год ситуация меняется. Ещё 5 лет назад рак лёгкого считался приговором. Сегодня появились лекарства, благодаря которым люди живут с этим диагнозом достаточно долго.

Что касается таких распространённых видов рака, как рак молочной железы, колоректальный рак, рак яичников, лимфомы и т. д., то с ними пациенты могут жить 10–15 лет и более.

– Врачи говорят, что рак важно обнаружить на ранней стадии. Но при этом в начале заболевания симптомов нет. Как быстро развивается недуг и переходит из одной стадии в другую?

– Есть агрессивные, быстрорастущие опухоли. К ним, например, относятся некоторые виды рака у детей. Но в среднем от появления раковой клетки в организме до формирования клинически значимой опухоли (размером около 1 см) проходит 5–7, иногда 10 лет. Понятно, что шансы обнаружить болезнь на ранней стадии при регулярных осмотрах есть – и они достаточно велики.

Семейная история

– К группе риска относятся люди, у близких родственников которых был выявлен рак?

Поэтому свою семейную историю нужно знать и ни в коем случае не игнорировать. При определённых видах генетической предрасположенности у врачей есть возможность провести превентивные профилактические процедуры, в том числе и хирургические, которые снизят риск появления рака.

– Для молодых рак действительно опаснее, чем для пожилых?

– В целом да. Рак желудка, рак молочной железы, диагностируемые в молодом возрасте, часто очень агрессивны и опасны. Однако детский рак мы сегодня вылечиваем полностью в 80% случаев.

– Врачи часто говорят о том, что многое зависит от индивидуальных характеристик опухоли и её чувствительности к назначаемым препаратам, но при этом назначают лечение по стандартам, одинаковым для всех.

– Стандарты – это экономическое обоснование лечения, а само лечение назначается по клиническим рекомендациям. Практика показывает, что, несмотря на то что каждая опухоль индивидуальна, 80% всех онкологических заболеваний можно описать стандартными подходами. В эти стандартные подходы входит определение индивидуальной чувствительности опухоли к тем или иным противоопухолевым лекар­ственным препаратам с помощью иммуногистохимических и молекулярно-генетических методов. В остальных случаях всегда есть возможность перейти на индивидуальное лечение – для этого врачу достаточно со­брать врачебную комиссию.

Революция отменяется?

– Может ли пациент проверить, правильно ли его лечит врач?

– Все клинические рекомендации есть в открытом доступе, и пациент может их найти, вникнуть и попытаться в них разобраться. Однако без медицинского образования сделать это сложно. Это всё равно что пытаться проконтролировать мастера, который ремонтирует сломанный холодильник. Лучше довериться профессионалу, а система должна делать всё для того, чтобы это доверие было оправданно.

– Каждый день СМИ сообщают о новых случаях заболеваний – в том числе и у известных людей. Заболеваемость раком действительно выросла?

– Выросла как заболеваемость, так и выявляемость онкологических заболеваний. И нужно быть готовым к тому, что пациентов с раком с каждым годом будет всё больше. Сегодня в нашей стране от сердечно-сосудистых заболеваний умирают 50% пациентов, от онкологических – 15%, а в Японии онкологическая заболеваемость уже вышла на первое место, поскольку рак – это болезнь пожилых людей, а продолжительность жизни там одна из самых высоких в мире.

Хорошая новость заключается в том, что выросла не только заболеваемость, но и эффективность лечения. Продолжительность жизни онкологических пациентов постоянно растёт, в том числе и у тех, у кого болезнь была обнаружена уже на продвинутой стадии.

– Ожидается ли появление новых прорывных технологий в лечении рака, сопоставимых с иммунотерапией?

– Не стоит ждать и возлагать все надежды на появление революционных методов и недооценивать возможности проверенных лекарств и технологий. С врачебной точки зрения эволюция – развитие имеющегося метода – лучше, чем революция, которая чаще приносит больше разрушений, чем побед. Уже сегодня у онкологов есть всё необходимое, чтобы помочь большей части пациентов. Дальнейшие исследования в области онкологии необходимы, и они проводятся во всём мире. Онкология – это одна из самых динамично развивающихся отраслей медицины. Только за последний год было зарегистрировано более 50 новых препаратов и показаний для лечения различных видов опухолей. Задача человека – просто прийти к врачу, и желательно сделать это как можно раньше.

История об исцелении рака яичника альтернативными методами!

В 2010 году у Пилар Давила диагностировали рак яичника 3 стадии (cтромальная саркома) , хотя изначально врачи думали, что это просто киста. Пилар сделали полную гистерэктомию.

В 2014 году она узнала, что рак распространился на в печень, тазовую область и толстую кишку. Именно тогда Пилар решила прибегнуть к альтернативным методам лечения, выбрала полную смену питания и, наконец, стала изучать, откуда берется рак, и как организм можно вылечить от него.

В результате в течение 2-х лет ей удалось полностью вылечиться. Ниже описаны средства, которыми Пилар добилась исцеления рака яичника 4 стадии альтернативными методами.

После гистерэктомии Пилар следовала всему тому, что ей говорили доктора (которые ничего не сказали ей о том, как правильно питаться антираковой диетой, чтобы предотвратить рецидив), не меняла свой образ жизни и чувствовала себя в целом не очень хорошо.

А в 2012 году у нее снова было подозрение на рак в тазовой области, Пилар стала придерживаться диеты, принимать специальные антираковые добавки. Последующие анализы показали, что все вроде бы стало в порядке и она решила полностью прекратить прием добавок и перестала придерживаться диеты. Она снова стала есть мясо и позволять себе все, что ей хотелось, иногда употребляла алкоголь и другие токсины, ее жизнь была полна стрессов (работа, развод).

В мае 2014 года она снова поняла, что стала плохо себя чувствовать. У нее начались кровотечения, ее постоянно мучили запоры, Пилар чувствовала себя все время очень утомленной. В конце концов она заставила себя дойти до врача и КТ скан показал, что метастазы распространились по всему телу Пилар и затронули толстый кишечник, печень, тазовую область, у нее также скапливалась жидкость в легком. Доктора сказали, что это 4 стадия и они ничего уже не могут сделать, ни химиотерапия, не операция ей не помогут.

Стоит упомянуть, что в детстве Пилар поставили амальгамовые пломбы(об их вреде можно почитать ТУТ) и примерно за год до обнаружения повторного рака Пилар удалила их у обычного стоматолога, который не был обучен тому, как работать с такими токсичными материалами. Одну из пломб удалить полностью у него не получилось и токсичные ртутные яды продолжали распространяться по организму теперь уже с новой силой. Сейчас Пилар уверена, что именно непрофессиональное удаление амальгамовых пломб способствовало тому, что рак распространился по организму, вызвав многочисленные опухоли, самые большие из которых были в ее печени. Амальгамовые пломбы необходимо удалять в обязательном порядке, поскольку ртуть — это один из самый токсичных материалов на Земле, но делать это должны специально обученные этому специалисты, а не обычные стоматологи.

Спустя 8 месяцев после неудачного удаления амальгамовых пломб КТ скан показал, что у Пилар 2 опухоли в печени, одна размером 7 см (с теннисный мяч), другая размером с мяч для гольфа, опухоль в толстом кишечнике размером 5 см, опухоль в тазу размером 3,4 см, метастазы в тазу, жидкость в одном легком.

Пилар решила обратиться к альтернативным методам лечения и выбрала клинику доктора Ли Эрин Коннили. Ей пришлось для этого организовать сбор средств через интернет. Доктор Коннили понимала, что состояние Пилар сложное, поэтому порекомендовала пройти терапию импульсным электромагнитным полем, инфракрасный лазер, строгую антираковую диету, а также внутривенную терапию мега дозами витамина С. (Инфракрасный лазер – это почти тоже самое, что инфракрасная сауна, которая очень полезна при раках, поскольку выгоняет токсины из тела, но в сложных случаях, таких как был у Пилар, она может быть слишком сильной для пациента, поэтому существует специальный прибор, который надо держать в руках, он действует строго на определенную зону как инфракрасная сауна). Пилар также делала ежедневные кофейные клизмы и пила по 10 свежевыжатых соков в день.

Пилар пробыла в клинике 3 дня, а потом ей нужно было возвращаться домой. По возвращении она составила свой собственный протокол лечения, который состоял из перечисленных выше и дополнительных вещей. В целом он подразделялся на 3 этапа: детокс, насыщение организма витаминами и минералами и поддержка энергии тела.

Пилар соблюдала жесткую растительную диету (с очень большим количеством сырых фруктов и овощей), пила травяные чаи, делала внутривенные вливания витамина С, принимала витамины и минералы, делала кофейные клизмы. Она не могла в силу слабого физического состояния заниматься спортом, но приобрела прибор PEMF (для проведения импульсной электромагнитной терапии) и использовала его 4-5 раз в неделю по 30-40 минут, фокусируя его на своей печени, в районе толстой кишки и так далее.

Импульсная электромагнитная терапия помогает избавиться от воспалительных процессов в организме, насыщает его кислородом, снижает боль, усиливает кровообращение, она одобрена в Америке для использования при раках мозга, многих других болезнях, бессоннице и даже при депрессии и мигренях.

Всего через 4 месяца обследование на МРТ показало, что все опухоли уменьшились в размерах. Еще через 4 месяца МРТ показал, что все опухоли исчезли, кроме одной в печени, но ее размер уже был 1,2 см. В течение года и эта опухоль исчезла.

Уже через неделю (!) после первых курсов импульсной электромагнитной терапии, кофейных клизм и внутривенного вливания витамина С, Пилар увидела, как из нее стали выходить материалы опухолевого распада.

До сегодняшнего дня Пилар соблюдает абсолютно все рекомендации, которые перечислены выше. Она считает, что рак – слишком серьезная болезнь, чтобы соблюдать антираковую диету, соки и остальное только в течение какого-то непродолжительного срока. Чтобы оставаться здоровым, вам придется соблюдать все эти требования всю свою жизнь.

Всем больным раком она напоминает, что соблюдала свой протокол, находясь дома, поэтому у вас не может быть никаких отговорок о том, что рядом нет врача или вас некому консультировать, а вы не знаете, что делать. Пилар говорит, что вылечиться от рака можно, соблюдая простые правила питания, купив недорогие добавки, принимая ежедневно мега дозы свежевыжатого сока, принимая травы и так далее. Вам не нужно для исцеления ехать в дорогие клиники и вам даже не нужны врачи для этого.

Когда она вернулась из клиники, она не расстроилась от того, что не сможет делать дальше все, что ей там рекомендовали. Она изучила материал самостоятельно и продолжила делать то, что могла себе позволить.

Помните, что есть основные самые главные моменты – это полностью растительная антираковая диета, которая ощелачивает организм, прием мега доз свежевыжатого сока, травяные чаи, кофейные клизмы, витамины и минералы, обязательно важно ежедневно потеть, потому что так выходят токсины.

Продукты животного происхождения способствуют развитию воспалительных процессов в организме, они также доказано способствуют развитию рака. Вне зависимости от того, органического они происхождения или нет. Продукты животного происхождения входит в список канцерогенов 1 и 2 уровней (самые опасные канцерогены на планете Земля), наряду с сигаретами, например.

Для того чтобы соблюдать все необходимое, вам нужно ЛИЧНО все это изучить, а не перекладывать ответственность за назначение добавок и протокола на других, чтобы подобрать именно то, что подойдет ВАМ. Разные люди по-разному реагируют на одни и те же добавки, поэтому каждый должен подбирать самостоятельно под себя.

Если у вас нет времени изучить вопрос самостоятельно, значит вы просто не хотите вылечиться от рака и безответственно относитесь к своему собственному здоровью и жизни. Вы должны взять свою жизнь в свои руки, а не отдавать ее в чужие.

Ваше исцеление происходит ДОМА, а не в больнице. После больницы вам необходимо продолжать свое лечение. В больнице вам проведут процедуры, которые за время вашего там пребывания, не успеют или просто не смогут вас вылечить. Особенно, если эти процедуры включают в себя химиотерапию и лучевую терапию. Эти процедуры практически никого не лечат, именно поэтому все так боятся рака и именно поэтому от него так много людей умирает. Зачем вам проходить процедуры, которые практически никому не помогают? Не становитесь жертвой. Врачей учат тому, что рак неизлечим, что абсолютная неправда. Просто он лечится другими методами. Если вы решили проходить химиотерапию и лучевую терапию, обязательно добавляйте к ним альтернативные методы, которые значительно улучшат ваши результаты лечения.

Для исцеления вам прежде всего необходимы преданность тому пути исцеления, который вы выбрали, терпение, дисциплина и решимость. Исцеление требует времени, поэтому наберитесь терпения.

Помните, что стресс влияет на развитие болезней! Даже небольшие споры и разногласия со своими близкими, коллегами по работе и другими людьми снижают ваш иммунитет и защитные силы организма, поскольку вводят вас в состояние стресса. Если у вас диагностирован рак, избавьтесь от токсичных людей в своем окружении, токсичных ситуаций, работы и так далее. Иначе вы не сможете вылечится. Не думайте, что сможете игноривать стресс.

Большая часть исцеления заключается в том, чтобы примириться с собой, другими, простить всех и все, что причиняло вам боль. Прощение исцеляет ваше сердце и тело. Возможно, кто-то совершил большое зло по отношению к вам. Но вы обязаны его простить ради собственного исцеления.

Прекратите негативно отзываться о других, распространять сплетни, избавьтесь от негативных мыслей, поступков. Работайте над тем, чтобы обрести мир и окружите себя спокойствием.

Избавляйтесь от страхов! Не бойтесь, у вас есть шансы вылечиться. Не соглашайтесь на химиотерапию и другие процедуры, которые советуют врачи, из страха. Это далеко не единственные методы лечения.

И обязательно занимайтесь тем, что доставляет вам радость. Найдите хобби или то, что вам просто нравится, и занимайтесь этим как можно чаще.

Здоровье – это легко и сохранять его не трудно. Восстановление своего здоровья – это правильно, естественно, приятно и приносит огромные дивиденды! Поддерживайте свою иммунную систему, проводите детоксикацию и питайте свое тело полезными витаминами и минералами.

Исцеление рака яичника 4 стадии — неслыханное событие для медицины. Особенно с учетом того, что достигнуто оно было без врачей традиционной медицины, исключительно альтернативными методами. Это очередной пример того, что тело способно само исцелить себя, если ему обеспечить правильное питание, подачу витаминов и минералов в необходимом ему количестве, антираковые травы, создать в нем среду, в которой рак выжить не может. Обязательно стоит обеспечить себя психологически правильным настроем.

Если вы не решаетесь следовать полностью альтернативным методам, вы всегда можете их добавить к стандартному лечению, чем значительно увеличите свои шансы на исцеление.