Где в россии лучше всего лечат рак молочной железы

• Таня Симакова , 30 октября 2017
• 103167
• 13

The Village пригласил директора Фонда профилактики рака, онколога Илью Фоминцева задать профессиональные вопросы практикующему врачу, профессору Петру Криворотько — крупнейшему российскому маммологу, заведующему отделением опухолей молочной железы Национального онкологического центра имени Н. Н. Петрова.

Петр Криворотько: Я как раз отношусь к таким онкологам, которые этот миф не развенчивают. Впрочем, вот именно при раке молочной железы онкологи влияют на смертность, и влияют очень сильно. Да, рак неизлечим, но мы нередко можем перевести рак молочной железы в то состояние, когда он не повлияет на причину смерти. Мы можем отложить онкологическую историю на некоторый, довольно приличный период времени. И чаще всего этого периода хватает человеку, чтобы умереть от какой-то другой болезни, или, проще говоря, от старости.

— Да вообще-то, все влияет — и то, и другое. Впрочем, свойства опухоли влияют, наверное, больше, чем онкологи. Мы сейчас дошли до понимания, что рак молочной железы — это не один диагноз. Это маска, за которой скрывается огромное количество разных подтипов рака. Теперь мы даже начали думать, что научились их различать, хотя на самом деле это не совсем так. И наши успехи — это скорее доказательство нашего недостаточного понимания этой болезни. Есть представление у онкологов о том, что мы что-то знаем про рак молочной железы. Но в этом своем знании мы очень часто сталкиваемся с ситуациями, когда наши знания попросту не работают. Вот, например, мы знаем, что на поверхности опухоли есть молекулярный рецептор, мы даже имеем лекарство, которое этот рецептор может заблокировать, мы знаем, что при идеальном стечении обстоятельств у большинства таких пациенток мы сможем повлиять на размер опухоли. Но есть категория пациенток, у которых все есть: есть рецептор, есть молекула, а наше воздействие вообще никак не работает. Причин тут может быть огромное количество: может быть, мы неправильно определили этот рецептор, может быть, лекарство не очень хорошо работает. Но, скорее всего, все в порядке и с тем, и с другим, но есть какой-то третий фактор, на который мы пока никак не можем повлиять, поскольку вообще ничего о нем не знаем. Ровно так происходит с гормонотерапией рака молочной железы, которая применяется уже десятки лет. Идеальная, казалось бы, ситуация, чтобы вылечить пациентку. У пациентки есть опухоль, у опухоли есть рецепторы к половым гормонам. Мы блокируем эти рецепторы, гормоны не действуют на опухоль, и какое-то время опухоль не растет или не появляется вновь. Это может длиться месяцами, может годами. Но в какой-то момент опухоль начинает расти, не меняя своей биологии. Опухоль та же, лекарство то же, но оно не помогает. Почему? Не знаю.

Поэтому, если говорить о том, кто больше влияет на историю жизни и смерти — онколог или биология опухоли, я бы сказал так: онкологи пытаются влиять, и иногда им это удается. При раке молочной железы в большинстве случаев это удается.

И знаешь, что самое прикольное? Врач это говорил, абсолютно не зная, поможет или нет. Потому что, если мы возьмем оксфордский мета-анализ исследований адъювантной терапии рака молочной железы (это послеоперационная химиотерапия. — Прим. Ильи Фоминцева), по его результатам она действительно помогала. Но помогала только 10–12 % от всех пациенток. Фишка в том, что еще 15 лет назад врач не имел ни единого инструмента, чтобы заранее понять, кому она поможет, а кому нет. И вот, чтобы не потерять эти 10–12 %, ее назначали буквально всем!

С тех пор многое изменилось. Рак молочной железы тщательно изучили фундаментальные онкологи, и выяснилось, что рак молочной железы — это не одно заболевание. Это вообще разные болезни с разными биологическими характеристиками: с разным набором рецепторов на поверхности клеток, с разными мутациями внутри самой опухоли. И оказалось, что то лечение, которое проводилось раньше, эффективно только для определенных подтипов рака. И если это лечение применять в группе пациенток, которым оно не помогает, это не только не поможет, это ухудшит их состояние. Потому что она за просто так будет получать очень токсичное лечение. Химиотерапия — это ведь вовсе не витаминка.

— С одной стороны, действительно сейчас идут исследования о том, что есть подтипы опухолей, которые, скорее всего, вообще нет смысла оперировать, им достаточно будет подобрать схему терапевтического лечения. В MD Anderson Cancer Center уже год идет такое исследование, и, возможно, у нас они тоже будут (очень надеюсь, что мы найдем на них средства). Однако ожидать, что хирургия вообще исчезнет из маммологии в ближайшие десять лет, не стоит. Может быть, когда-нибудь у определенного биологического подтипа рака мы позволим себе не делать операцию.

— Если коротко, это тест, который нужен для обоснованного уменьшения объема хирургического вмешательства. История такова: более 100 лет, чтобы вылечить рак молочной железы, удаляли первичную опухоль максимально широко и вместе с ней все лимфатические узлы, в которые чаще всего метастазирует рак. Для молочной железы — это подмышечные лимфоузлы. Так и делали: удаляли всю молочную железу и все подмышечные лимфоузлы. Считалось, что это лечебная процедура, которая положительно влияет на длительность жизни. После многих исследований оказалось, что в принципе это не сильно влияет на продолжительность жизни. Влияет биология опухоли, системная терапия. А вот удаление лимфоузлов практически не влияет на результаты лечения, при этом у большинства женщин на момент операции в лимфоузлах нет никаких метастазов.

Ведь это очень сильно влияет на качество жизни, это очень жестокая хирургическая травма. Рука со стороны операции после этого не сможет нормально функционировать, будет отечной. Ведь даже инвалидность пациенткам дают именно из-за этого — потому что рука плохо работает, а вовсе не из за отсутствия молочной железы!

При этом в большинстве случаев эта травма наносится совершенно зря. Скажу больше, она, скорее всего, выполняется зря всем. В реальности нам от лимфоузлов достаточно только знать, поражены они метастазами или нет, удалять их при этом, скорее всего, нет никакой необходимости, даже если они и поражены. И сейчас уже проходят исследования, которые это подтверждают.

Так вот, биопсия сигнальных лимфоузлов нужна, чтобы понять, что с лимфоузлами — поражены они или нет. И на основании этого обоснованно отказаться от вмешательства на лимфоузлах у подавляющего большинства пациентов, чтобы сохранить им качество жизни. И вот этого не просто не делают, этого даже не понимают практически нигде в России.

— Самое крутое, с моей точки зрения, — это научное обоснование возможности сохранить молочную железу. Еще 30 лет назад молочную железу не сохранял никто и нигде. Это следствие не только изменения в понимании прогрессирования рака, это еще и достижения в области лучевой терапии.

Второй прорыв на самом деле совсем недавний. Только в 2000-х годах появились первые революционные исследования, которые показали, что основным фактором в прогнозе является биологический подтип рака, а не стадия. И это и есть объяснение тому, как такое происходит, когда мы выявляем совсем маленькую опухоль, оперируем ее, хлопаем в ладоши от радости, а через год пациентка умирает от метастазов, или, наоборот, когда мы выявляем огромную опухоль, и пациентка потом живет долгие годы.

За последние десять лет выделили уже более 20 молекулярных подтипов рака молочной железы. И, сдается мне, их количество будет только увеличиваться. А с ними и наше понимание, как правильно подобрать лечение пациентке. И сейчас уже большинство пациенток укладывается в наше понимание биологических подтипов. Непонимание остается только уже с относительно небольшой группой людей — там мы все еще подбираем лечение наугад.

— Да, конечно, тут есть проблемы. Можно много говорить о великом, но если нет материальной базы для этого всего, то ничего не будет. Для того чтобы понять биологию опухоли, необходимо провести серию тестов, которые позволяют оценить биологию опухоли хотя бы суррогатно, не на генном уровне. Эти тесты дорогие, и они доступны, скажем так мягко, не везде. Хотя, впрочем, и тут за последние десять лет картина изменилась. Сейчас в той или иной форме хотя бы основные тесты делают практически во всех диспансерах страны, но проблема тут в качестве и сроках. Сроки этих исследований доходят в некоторых диспансерах до пяти недель, хотя в нормальной лаборатории это можно сделать за три дня. И все это время и пациентка, и врач ждут результатов, без которых продолжить лечение невозможно. А время идет, за пять недель опухоль может вырасти.

— Я работаю в федеральном учреждении, тут совершенно другие принципы финансирования лечения, чем в регионах. У нас прекрасные возможности по лечению рака, тут мы практически все можем сделать за счет государства, но государство нам не оплачивает диагностику рака до момента установления диагноза. Так устроено финансирование федеральных центров. Приходится пациентам платить за все обследования до тех пор, пока диагноз не будет полностью установлен, и если это рак, то с этого момента для них все действительно бесплатно, ну, во всяком случае, на бумаге. В реальности бывают ситуации, когда пациентам целесообразнее заплатить за что-то. Однако основную часть все-таки покрывает государство.

Что касается сумм, то давай будем говорить поэтапно: вот пациентка почувствовала что-то неладное в молочной железе, или в ходе какого-то спонтанного обследования у нее выявилось подозрение на РМЖ. Для того чтобы поставить диагноз быстро, адекватно и правильно, ей понадобиться примерно 50 тысяч рублей. Именно столько придется потратить на исследования, которые нужны для верной постановки диагноза. Для жителей больших городов эта сумма еще более ли менее доступна, хотя даже здесь у всех разные возможности. И это, заметь, только диагностика, которая необходима, чтобы назначить лечение.

А теперь поговорим о самом лечении. На самом деле, как это ни странно, но в РФ стандарт лечения бесплатно может получить любая женщина. Вопрос только в том, какой это будет стандарт. Выполнить удаление молочной железы с полным удалением лимфоузлов можно бесплатно в любом диспансере, и его выполняют. Но вот тут начинаются нюансы. Во-первых, вопрос в том, насколько грамотно было проведено дооперационное обследование. Как я уже говорил, необходимую иммуногистохимию делают далеко не все. И, например, если стандарт нашего учреждения — это выполнение обследований с использованием КТ грудной клетки и брюшной полости с контрастированием, то в регионах этого, как правило, нет и в помине: в большинстве учреждений делают только флюорографию и УЗИ брюшной полости. Я сейчас не говорю даже о качестве. Но флюорография, даже в самых опытных руках, не имеет никакой адекватной информативности для онкологов.

Вот еще пример: рентген легких, сделанный на протяжении последних трех месяцев повсеместно принимается как подтверждение отсутствия метастазов в легкие. Я и многие мои коллеги считаем, что это, мягко говоря, неправильно.

Одним словом, стандартное лечение доступно бесплатно каждой гражданке нашей необъятной Родины. Вопрос только в стандартах, которые применяются. В реальности в очень многих диспансерах невозможно современное лечение. Ну что вот делать онкологу, у которого либо вовсе нет лучевой терапии, либо есть такая, что лучше бы не было ее? Разумеется, он не сможет делать органосохраняющие операции, ведь ему потом невозможно нормально облучить пациентку. Он сделает мастэктомию из лучших побуждений.

Что в этом случае делает врач? Врач назначает дешевую схему за счет бюджета государства, не слишком кривя душой: честно назначает то, что его диспансер закупил. Если он назначит дорогие препараты, которые его диспансер не закупает, ему, безусловно, влетит от начальства. А когда пациентка приходит, например, за вторым мнением к онкологу, не имеющему отношения к ситуации, и он говорит, что можно применить более дорогостоящее и эффективное лечение, то вот тут и начинаются дополнительные траты. А сколько их будет, зависит от ситуации, бывает, что и очень много.

Я много думал на эту тему и даже не понимаю, откуда эта хрень вообще пошла. Помню, что в 1998 году, когда я пришел работать в диспансер, этого добра там уже было навалом. Молочная железа может болеть не только раком. Болезни, кроме рака, могут быть: есть доброкачественные опухоли, есть всевозможные состояния, связанные с образованием кист. Иногда кисты бывают огромных размеров, они воспаляются, болят. Это все можно и нужно лечить. Но мы снова и снова упираемся в вопрос квалификации наших докторов: узистов, онкологов, маммологов. Им легче поставить какой-то непонятный диагноз, чем сказать женщине, что у нее все хорошо.

— Если говорить о сухих данных, то заболеваемость среди женщин от 20 до 40 лет никак не изменилась с 70-х годов. Вообще, это любопытный миф! Откуда он взялся? Во-первых, за последние 20 лет информационное поле расширилось до неимоверных границ. И если социальных сетей раньше не было, то теперь у нас огромное количество каналов, в которых все обсуждают важные и личные темы. Если раньше пациентки с таким диагнозом особенно никому о нем не говорили, порой даже родственники не знали, что женщина больна, то теперь есть огромное количество пациентов, которые открыто об этом говорят и даже делают из лечения что-то вроде шоу. В американском и британском фейсбуке есть даже премии за лучший блог больной раком груди. На этом уже даже умудряются делать деньги. И в информационном пространстве чаще проскакивают сообщения о том, что раком болеет какая-нибудь молодая симпатичная женщина. Вообще-то, 20 лет назад другая симпатичная молодая женщина тоже болела, но а) она часто просто не знала своего диагноза, б) она его стыдилась, если даже и знала, и в) ей было негде распространить эту информацию.

— Да, но сложно сказать однозначно за всех. Есть молодые, которые уже хорошо и по-настоящему знакомы с болезнью. И они настолько хорошо разбираются в теме, что иногда даже пасуешь давать какие-то советы. Я не знаю, хорошо это или плохо.

Есть и другие пациенты, которые перечитали кучу информации о РМЖ, но совершенно не той — ложной. И переубедить их порой бывает просто невозможно. Есть и третий тип — те, кто смирился с концом. Чаще всего у них есть пример старших родственников — бабушек, мам, у которых болезнь протекала очень тяжело.

А бывает напротив, что пациентки после курса лечения преображаются, начинают какую-то совершенно новую жизнь, в их глазах загорается огонь. Но таких немного, и они, как правило, уже постарше. В основном все-таки это трагедия.

Да, пожалуй, с молодыми работать тяжелее.

Если говорить о тех, у кого перед глазами были плохие примеры с тяжелыми болезнями. Тут речь идет о наследственном раке молочной железы.

Как правило, это женщины с онкогенными мутациями. Сейчас, к слову, генетическое тестирование нужно не только, чтобы оценить риск заболеть раком. Это нужно еще и для того, чтобы определиться с тактикой у тех, кто уже заболел.

— Я бы сказал всем, но боюсь, мне влетит от всего онкологического сообщества. Правда, всем этого делать не стоит. Начнем с того, что это недешево. Стоит пройти тестирование, если мы говорим о наследственном раке. Тут у нас в любом случае есть какая-то семейная история: если болели и бабушка, и мама, то дочь находится в группе риска. Если были случаи рака яичников в семье, и это была близкая родственница. Этот тест достаточно сделать один раз в жизни.

— Не отчаиваться. И не впадать в панику. Это штука, которая в большинстве случаев вылечивается. И даже если уже есть метастазы, это не катастрофа. Это болезнь, которую онкологи стараются перевести в состояние хронической болезни. Мы, может, не можем ее вылечить окончательно, но в наших силах сделать так, что жизнь будет продолжаться, и это очень важно. Это первый совет.

Второй очень важный совет: найдите медицинский центр, не врача, а центр, где вы будете получать лечение.

— Это очень тяжело, очень. Во-первых, этот центр должен иметь соответствующее оснащение. Но для обывателей тяжело понять, какое оснащение хорошее, а какое нет. Например, лучевая терапия обязательно должна быть в принципе, бывает, что ее нет вовсе. Патоморфологическая лаборатория обязательно должна быть такая, которая может делать любые молекулярные тесты. Должно быть собственное отделение химиотерапии.

— Ты знаешь, большинство врачей просто пошлют ее и даже не будут разговаривать. Впрочем, если ко мне придет женщина и спросит, какой процент, я ей отвечу — мне не стыдно отвечать. Мне кажется, вот какой критерий важен: любой уважающий себя центр должен владеть всем спектром хирургических вмешательств при раке молочной железы. В нем должны делать мастэктомию, органосохраняющие операции, все виды реконструкций: с пересаженными лоскутами, с имплантами, с экспандерами, с совмещением методик. И если центр не владеет хотя бы одной методикой — это неправильно. Значит, что-то у них там в Датском королевстве не так.

Что еще? Важно, чтобы в центре, который вы выбираете для лечения, врачи говорили на английском языке. Хотя бы некоторые. А все остальные читали. Но проверить это или сложно, или невозможно.

Ну и наконец, ремонт еще должен быть нормальный. Должны палаты быть чистыми и красивыми. Ну не верю я, что в 12-местной палате оказывают нормальное лечение. Если бардак в отделении, значит, бардак и в головах. Если у главврача хватает времени и сил банальные вещи создать, то есть шанс, что у него хватит времени и сил сделать нормальную патоморфологию. Не помню я, чтобы была шикарная патоморфология, а вокруг разруха. Обычно все наоборот.

Но сейчас на самом деле много диспансеров в стране более чем приличных.

— Казань. Вообще шикарные ребята. Самара — шикарные ребята. Липецк — шикарные. Это, кстати, мой родной город, и там хорошая служба, там хорошее оснащение.

Данное заболевание является одним из самых часто диагнострируемых видов рака. Согласно статистическим данным, это заболевание встречается у 12,5% женщин. При этом у мужчин рак груди диагностируется почти в 100 раз реже.

На начальных этапах патология может не проявляться, однако при прогрессировании заболевания женщина может заметить уплотнения в груди, в области шеи и подмышечных впадинах. Визуально отмечается изменение размеров и формы груди, а также ощущается повышенная чувствительность соска, может изменяться структура кожи.

Лечение рака груди в России проводится с применением новейших диагностических и терапевтических методик. Впечатляющие достижения в области медицины позволяют добиться успеха в борьбе с недугом в более чем 95% случаев!

Обратите внимание на другие 36 клиник России, которые работают и помогают пациентам по направлению Онкология

Диагностика рака груди в клиниках России

Изначально пациентке назначают первичный осмотр маммолога-онколога, который проверяет симметричность контуров, изучает изменения кожных покровов, а также проверяет железы и подмышечные впадины на наличие уплотнений. На основании результатов первичного осмотра врач направляет женщину на проведение дальнейшего обследования. Привезенные стекла биопсии немедленно отправляются в лабораторию для проведения ревизии.

После осмотра пациентке, как правило, предстоит пройти следующие исследования:

• Клинический и биохимический анализы крови, анализ на наличие специфических онкомаркеров.
• Маммография – рентгенографическое исследование груди, позволяющее выявить различные уплотнения и прочие изменения в тканях молочных желез.
• Ультразвуковое исследование – безопасный и информативный способ изучить структуры имеющихся уплотнений.
• ПЭТ-КТ – сочетание позитронно-эмиссионной томографии с компьютерной. Это новейший метод диагностики, позволяющий визуально определить метастазы в любых органах.
• Биопсия с последующим гистологическим исследованием взятого образца. В диагностических целях могут использоваться различные виды биопсии, среди которых тонкоигольная, ядерно-игольная, аспирационная и хирургическая. В дальнейшем полученные ткани проверяются на наличие в них рецепторов эстрогена и прогестерона.

Как проводится лечение рака молочной железы в России?

Исходя из результатов проведенного обследования, врачи принимают решение касательно дальнейшей стратегии терапии. В зависимости от стадии рака и объема распространения патологического процесса подбирается индивидуальный протокол. В России осуществляются органосохраняющие операции, которые почти в 100% случаев позволяют избавиться от новообразования и сохранить молочную железу.

При обнаружении метастазов, как правило, прибегают к сочетанной терапии рака груди, согласно которой, помимо операции, проводится лучевая, химиотерапия, биотерапия и гормональная терапия.

Хирургическое лечение рака молочных желез в России

В клиниках страны проводится широкий спектр оперативных вмешательств при опухоли груди. В России врачи проводят органосохраняющие операции, позволяющие женщине сберечь молочную железу. Применение новейших лапароскопических методов хирургии позволяет выписать пациентку уже через 1-2 дня после вмешательства.

Проводятся следующие виды операций:

1. Лампэктомия – резекция злокачественного новообразования и малой части окружающих его здоровых тканей, чтобы избежать рецидива. Такую операцию обычно проводят на начальных стадиях.
2. Сегментэктомия – хирургическое удаление опухоли, при котором иссекается и большая часть близлежащих здоровых тканей. Традиционно дополняется лучевой терапией.
3. Квадрантэктомия – удаление четверти груди с новообразованием. Как и в предыдущем варианте, операция комбинируется с радиотерапией.
4. Простая мастэктомия – производится удаление всей железы или большей ее части. При этом лимфатические узлы не затрагиваются. Проводится при опухолях больших размеров или при множественных очагах неоплазии.
5. Модифицированная радикальная мастэктомия – основной способ борьбы с инвазивными видами неоплазии, а также при подозрении на метастазы. Иссекаются молочная железа, а также соседние лимфоузлы.
6. Радикальная мастэктомия подразумевает выполнение резекции молочной железы, пораженных мышц, лимфатических узлов и жировой ткани. В России операции этого вида проводятся довольно редко, только при распространении неоплазии на грудные мышцы.

Хирургическое вмешательство на лимфоузлах

Врачи используют различные методики для оценки состояния (и удаления) лимфоузлов при раке молочной железы. Обнаружить наличие злокачественного процесса в них можно с помощью биопсии.

При выполнении биопсии или хирургического удаления предварительно вводится контрастное вещество, благодаря которому хирург может увидеть, какие узлы поражены, а какие нет. Приоритет российских врачей – сохранить женщине железу и лимфоузлы, и такое выборочное удаление пораженных тканей помогает добиться хороших результатов.

К сожалению, в странах СНГ при проведении операции, как правило, удаляются все соседние лимфоузлы, в том числе и здоровые, что недопустимо в клиниках России.

Реконструкция молочной железы

Женщины, которым назначают операцию по удалению молочной железы, ошибочно полагают, что их тело будет навсегда изуродовано. Достижения современной пластической хирургии позволяют творить настоящие чудеса – после удаления железы проводится ее полная реконструкция. После такой операции грудь женщины будет выглядеть так же, как и до удаления. Пациентка не будет стесняться своего тела, а окружающие не заметят никаких изменений во внешности.

Методика реконструкции молочной железы всегда подбирается индивидуально. Изначально врачи решают, когда именно проводить процедуру: сразу же после иссечения опухоли или спустя какое-то время.

С учетом строения молочной железы специалисты подбирают оптимальный способ реконструкции:

• Использование силиконового имплантата.
• Восстановление с применением мышц живота и жировой ткани.
• Реконструкция посредством лоскута мышцы спины.

Спустя 6-8 недель после реконструкции молочной железы, хирурги приступают к воссозданию соска и ареолы. Для проведения такой операции используют имплантат или же собственные ткани пациентки. Цвет ареолы воссоздается с помощью специальной техники татуажа. Отзывы о лечении рака груди в России и проводимых реконструктивных хирургических вмешательствах показывают, что такие методики эффективно восстанавливают внешний вид молочных желез, и подавляющее большинство пациенток остались довольными услугами российских хирургов.

Консервативная терапия

Помимо хирургии, лечение рака молочной железы в России может проводиться с применением других терапевтических методик, среди которых:

1. Лучевая терапия с использованием современных трехмерных линейных ускорителей, дающих возможность корректировать дозировку радиоактивного излучения и точно задавать зону их воздействия. Применение лучевой терапии дает возможность на 70% снизить вероятность развития рецидива.
2. Химиотерапия с применением современных препаратов с более низкой степенью токсичности.
3. Гормональная терапия – применяется при гормонозависимом раке молочной железы. Предусматривает прием специальных препаратов, подавляющих активность эстрогена, который способствует росту злокачественных клеток.
4. Биологическая терапия – применение специфических иммуномодулирующих средств, помогающих организму самостоятельно бороться с раковым заболеванием и держать патологический процесс под контролем. Биологическая терапия позволяет улучшить прогнозы при данной патологии на 40%!

Для борьбы с раком груди у мужчин применяются те же методы, что и у женщин. Проводится хирургическое удаление тканей молочной железы, по показаниям выполняется удаление лимфатических узлов. Операция может дополняться дистанционной лучевой терапией или системной химиотерапией, чтобы после вмешательства избежать риска развития рецидива. При гормонозависимых неоплазиях проводится медикаментозное лечение с целью уменьшить выработку гормонов, которые провоцируют рост опухоли и прогрессирование патологии.

Цены на лечение рака груди в России

Общую стоимость специалисты озвучат после проведения диагностики и установления дальнейшей терапевтической тактики. Цена будет зависеть от сложности хирургического вмешательства, а также объема дополнительных терапевтических мероприятий. В целом, хирургическое вмешательство при раке груди обходится в 10 000-15 000 долларов США. Стоимость лечения рака молочной железы в России также зависит и от выбранной клиники – частная или государственная. В последних цена на медуслуги несколько ниже.

По нашим наблюдениям, примерно в половине случаев онкологических диагноз, который поставлен в странах СНГ, оказывается ошибочным.

Если у вас имеются подозрения относительно состояния вашего здоровья, обращайтесь к нашим консультантам – они помогут вам выбрать лучшую клинику.

Процедура проходит без боли и практически без последствий, уже на следующий день после операции пациент может вернуться домой.

Вообще вся деятельность Российского научного центра радиологии и химических технологий опровергает представление о том, что длительная госпитализация - обязательное условие для лечения онкологических заболеваний. Здесь, например, работает дневной стационар, пациенты которого пользуются тем же набором лечебных и диагностических услуг, что и больные, находящиеся под круглосуточным наблюдением врачей.

Здесь же работает уникальное подразделение, выполняющее трансплантацию печени. Единственное в Северо-Западном регионе! Первую трансплантацию печени в РНЦРХТ выполнили в 1998 году, с тех пор число таких операций превысило две сотни. Результаты соответствуют ведущим специализированным клиникам Европы и США.

- Мы лечим пациентов, для того чтобы они могли жить, а не продлеваем жизнь ради лечения, - говорят сотрудники центра

Российский научный центр радиологии и хирургических технологий имени академика А. М. Гранова

г. Санкт-Петербург, поселок Песочный, Ленинградская улица, 70

Центр является крупнейшей в мире нейрохирургической клиникой, отсчитывающей свою историю с 1932 года. В нем оказывают помощь пациентам с заболеваниями центральной и периферической нервной системы. В июле 2017 года на базе Научно-исследовательского института нейрохирургии им. ак.Н. Н. Бурденко создан Национальный медицинский исследовательский центр нейрохирургии.

За год врачи центра делают более 5 тыс. сложных операций взрослым и детям. Большая доля операций связана с лечением онкологических заболеваний головного мозга.

Главный онкологический центр Санкт-Петербурга. Центр занимается не только проблемами экспериментальной и клинической онкологии, но и созданием и внедрением лекарств для лечения онкологических заболеваний. В год в институт обращается более 10 тыс. человек со всех регионов России. Центр является одним из крупнейших федеральных научно-лечебных центров России, деятельность центра направлена на разработку методов профилактики, диагностики и лечения онкологических заболеваний.

Институт онкологии был создан в Ленинграде 15 марта 1927 года. На сегодняшний день считается одним из старейших медицинских учреждений Северо-Запада.

Онкоцентр в Воронеже – одна из лучших медицинских клиник в России, занимающихся диагностикой и консервативным лечением онкологических заболеваний (таких как лейкемия, саркома костей и мягких тканей и других).

Центр был создан по инициативе губернатора Воронежской области, министра здравоохранения России и частных инвесторов. Диагностика и лечение в центре проводятся как бесплатно по системе ОМС, так и на платной основе. Первых пациентов онкоцентр начал принимать с 2012 года. Оснащение межрегионального онкоцентра в Воронеже одно из самых высокотехнологичных в России.

При этом в ОКДЦ не только высокий профессиональный уровень специалистов, но и оборудование экспертного класса. В работе используются принцип доказательной медицины и инновационный подход. А качество и безопасность предоставляемых услуг проводится в соответствии с международной системой менеджмента качества ISO.

Так, ровно десять лет назад произошел огромный скачок в развитии онкогинекологии, когда немецкий ученый Харальд цур Хаузен получил Нобелевскую премию за открытие вирусов папилломы человека. Тогда же, в 2008 году, на базе ОКДЦ был создан и областной центр патологии шейки матки. Здесь не только знают причину развития патологии, но и принимают превентивные меры.

По словам Татьяны Александровны, программа включает в себя все современные лабораторные тесты, способные распознать недуг на самой ранней стадии.

- Специалисты Лаборатории клинической патоморфологии и молекулярно-биологических исследований ОКДЦ своевременно выявляют предраковые заболевания, - продолжает наша собеседница. - Для этих целей берется мазок на жидкостную цитологию и делается тест на ВПЧ, проводятся молекулярно-биологические и иммуноцитологические исследования.

Для забора биоматериала много времени не потребуется: гинеколога придется посетить всего лишь один раз.

- Важно помнить, что инфицирование вирусом папилломы человека и заболевание - это не синонимы! - предупреждает Татьяна Димитриади. - При инфицировании большинство женщин излечиваются в течение нескольких месяцев от момента заражения без проведения лечебных процедур. К сожалению, на каждый миллион инфицированных пациенток - сто тысяч имеют предраковые изменения шейки матки.

Шанс обезопасить свою жизнь пациенткам с уже установленным диагнозом есть. В Отделении рентгенохирургических методов диагностики и лечения ОКДЦ (РХМДЛ) выполняются радикальные оперативные вмешательства при установлении онкологического диагноза в начальных стадиях лапароскопическим доступом согласно международным стандартам.

Областной консультативно-диагностический центр

г. Ростов-на-Дону,
ул. Пушкинская, 127

Крупнейший онкоцентр юга России с лучшим оборудованием и медперсоналом высочайшего уровня. В клинике института проводится диагностика и лечение по всем профилям онкологии, кроме того, РНИОИ располагает мощной научно-экспериментальной и образовательной базой.

В год в институт госпитализируют более 20 тыс. пациентов. Более половины из этого числа получают операционное лечение. Диагностический центр на базе института в год проводит более 120 тыс. обследований. Ростовский центр обслуживает регионы с населением общей численностью более 21 млн человек.

Крупнейшая клиника на востоке России была открыта в 2003 году. Это комплексный Центр высоко технологичной медицины, где на ранней стадии диагностируется и ведется системная борьба с онкопатологией. Ежегодно обслуживает более 5 тыс. пациентов. В работу Центра внедрены новые методы диагностики заболеваний: фотодинамическая диагностика, диагностика с помощью сывороточных и тканевых онкомаркеров. В распоряжении врачей есть видеоцитогистологический комплекс, цифровая рентгенологическая техника, видеоэндоскопическая и информационная система.

История развития учреждения началась с 1 ноября 1945 года. На тот момент учреждение имело всего 20 коек на базе краевой клинической больницы. Сегодня это современное медицинское учреждение является крупнейшим онкологическим учреждением Сибирского Федерального округа.

В онкодиспансере трудится более 190 врачей и более 320 медицинских сестер. С самого начала становления онкологической службы диспансер поддерживает тесную связь с медицинским университетом.

В настоящее время на базе диспансера размещены 5 кафедр КрасГМУ: онкологии и лучевой терапии с курсом ПО, лучевой диагностики ИПО, стоматологии ИПО, акушерства и гинекологии ИПО, общей хирургии.

ГБУЗ "Областной онкологический диспансер" г. Иркутска

г. Иркутск, улица Фрунзе, 32

- Для пациентов работает высококвалифицированный индивидуальный медицинский персонал, предусмотрены ресторанное питание, больные сами выбирают, что им есть, и комфортное размещение - одноместные номера со всеми удобствами, - добавляет Пётр Сергеев. – Родные могут круглосуточно находиться рядом с паллиативным пациентом, личные автомобили они могут разместить на нашей стоянке. Мы подбираем для наших пациентов эффективную обезболивающую терапию. Для нас важно, чтобы нашим пациентам было комфортно всегда, даже в последние дни жизни.

Сайт: medica24.ru
e-mail: reg@medica24.ru

- Мы готовы предоставить пациенту весь спектр хирургической помощи. Но, безусловно, у нас есть приоритетные направления. Одно из них - хирургия печени и поджелудочной железы. Обширные операции на печени с резекцией и пластикой сосудов, ALPPS резекции печени, операции Уиппла - это уникальные вмешательства, на проведение которых решаются далеко не все врачи. Также, часто в нашей клинике проводятся сложные комбинированные, симультанные операции, при которых удаляется и первичная опухоль, и метастазы, - рассказывает главной онколог "Европейской Клиники" Андрей Пылёв, - у нас одни из лучших в России рентгенохирургическое и рентгеноэндоскопическое отделения. Под контролем лучевой визуализации мы проводим весь спектр внутрисосудистых и внутрипротоковых вмешательства. При опухолевых стенозах выполняем сложные стентирования желудочно-кишечного тракта, бронхиального дерева, желчных протоков. Выполняем химиоэмболизации при опухолевых поражениях печени, предстательной железы.