Юлия борисовна гиппенрейтер рак

Все говорили, я перегрелась на солнце, сожгла кожу. Но кожа не была красной, она горела изнутри. У меня стало чесаться все тело. Так продолжалось неделю. Диагноз поставили в больнице: желчный проток пережала опухоль, началось отравление организма желчью. Я узнала приговор сразу: опухоль неоперабельная — максимально шесть месяцев с химиотерапией, без нее не больше трех. Мне и биопсию не стали делать — и так все ясно. Зато поставили стенд, капельницы, воспаление остановили.

Если твой ребенок прошел этим путем, то для тебя этот путь святой. Короче говоря, не было ни паники, ни страха. Хотя сначала был шок.

В голове стало все быстро перестраиваться. Мы с мужем начали думать, что надо делать сейчас. Определиться с разными документами, счетами. Понять, как он будет жить. Раз жизнь укоротилась, надо сделать необходимое и после этого жить дальше.

Для хирурга очень важно, что пациент хочет жить, и я, кажется, произвела впечатление такого человека

Без операции химиотерапия добавляет несколько очень тяжелых месяцев жизни. Я ушла от врача с хорошим настроением. Мне разрешили пожить нормальной жизнью. Это был важный момент.

В эти дни другие друзья проконсультировались с врачами в нескольких странах. Выяснилось, что в Нью-Йорке есть знаменитый хирург, который делает именно такие операции. Они договорились оплатить мое лечение, пришли к нам и сказали об этом. Узнав, что у нас есть визы, тут же заказали два билета на утренний рейс.

В Америке ты попадаешь на конвейер. Биопсия, анализы — все было сделано очень быстро. И через две недели меня прооперировали. Для хирурга очень важно, что пациент хочет жить, и я, кажется, произвела впечатление такого человека. У меня с ним получился, как мне показалось, особенный контакт глаз. После операции он пришел ко мне в реанимацию.

Сделайте шаг. А я делаю десять. Если один можно, то почему нельзя два, а десять?

Я понимала, что главное — пережить операцию, и пережить третий день после, и пережить пятый. А потом еще два месяца организм должен налаживаться — операция тяжелая, наркоз длился пять часов.

В больнице мне очень не понравилась еда, она такая пластиковая. А есть хочется. И я просила меня скорее выписать. На шестой день после операции мне разрешили уехать. Врач разрешил есть неострое и принимать пищевые ферменты. Так что по дороге из больницы мы заехали в китайский ресторан, о котором я мечтала последнюю пару дней.

Наблюдая себя в течение жизни, я обнаружила, что у меня есть особая тактика или стратегия поведения: на удар судьбы отвечать встречным ударом. Из-за моих резких поступков я много раз оказывалась в кризисных ситуациях.

Тогда я за один месяц закончила текст кандидатской диссертации. До этого три года не могла ее написать. Все эксперименты были сделаны во время беременности, опубликованы статьи, но я все тянула. А на удар судьбы — мобилизовалась. Дописала, защитила диссертацию, стала больше получать, что было очень существенно.

Жизнь шла, периодически била, я не сдавалась. Каждый раз нужно было собраться и выдержать! А главное — активно жить

Начался период очень активной работы. Создала лабораторию, начала заключать хоздоговора. Стала организовывать психологический практикум — ходила на физфак, чтобы узнать, как практикум сделан у них. К семинарам надо было разрабатывать новые программы, подбирать литературу. Из этого вышел проект издания хрестоматий по общей психологии с классическими работами отечественных и, главное, зарубежных авторов.

В общем, жизнь шла, периодически била, я не сдавалась. Каждый раз нужно было собраться и выдержать! А главное — активно жить.

Я не собираюсь ставить себя в пример. Это знание было добыто в мире людей. Я — ребенок военного времени. Выживание в тяжелые времена — это была судьба всего народа, сопротивление народа. Мои сверстники, те, кто живы, — они какие-то закаленные. Они менее скрученные последующими политическими и идеологическими наслоениями.

Встать мне сказали на следующий день после операции. Спустите ноги. Сделайте шаг. А я делаю десять. Если один можно, то почему нельзя два, а десять? Пусть и не спеша и вместе с капельницей, с проводами от приборов. Устала, пошла обратно. Я не подчинялась болезни, духу болезни. А наоборот, помогала организму сопротивляться.

Мы собираемся из больницы уезжать, и у нас спрашивают: вам сиделку организовать? Мы с мужем оба говорим: нет, не надо. Я сама. Мы сами.

Друзья, врачи мне дали дополнительное время, и я хочу использовать его для людей — ведь это моя профессия

Химию приходилось ждать в специальной комнате: пациент и сопровождающий. Одновременно таких 5–7 пар сидят, ждут, когда их вызовут. Очень мрачные пары. А мы с Алешей беседуем, улыбаемся, смеемся. Постоянная картина. В какой-то момент стали осознавать, что выглядим неприлично — слишком оживлены. Словно какие-то посторонние. Но это раковое отделение. Там посторонних не бывает.

Да, такие у нас отношения. Это не значит, что я оптимист и все время подпрыгиваю от радости. Нет, у меня бывают мрачные настроения, хотя ненадолго. Сейчас вернулась в свое обычное состояние. Правда, с ощущением несколько меньших возможностей. В остальном живу так же. Друзья, врачи мне дали дополнительное время, и я хочу использовать его для людей — ведь это моя профессия!

Это очень важно для того, кто приговорен болезнью, — быть с ним кому-то из близких, говорить с ним

Для тех, кто сейчас узнает такой же диагноз, решающий вопрос — операбельна опухоль или нет. Если можно лечиться, бороться, то так и стоит сказать себе: все нормально, выживай. А если нет — ты живешь, радуешься, вот и радуйся. Эти слова нашел для меня тот врач. Эти слова отобраны его многолетним, тяжелейшим опытом. Живешь — живи. Радуйся. Какой бы диагноз тебе ни поставили.

Антоний Сурожский рассказывает о сопровождении умирающего. Молодой солдат умирал, оставляя жену, детей, ферму. Говорил, что ему страшно умирать в одиночестве. Антоний ему сказал, что этого не произойдет, так как он будет все время с ним.

Помогают воспоминания, тон и забота, напоминания моментов радости. Кто-то сказал: каждый человек хотя бы один раз в день бывает в раю. В любой ситуации мы можем ловить такие моменты.

Находить в каждом дне что-то хорошее

Встречать новый день с недовольством или искать в нем поводы для радости — выбор за нами. Однако исследования показывают: радость сама по себе может стать причиной позитивных событий. Оптимисты лучше адаптируются к неприятным ситуациям, добиваются более заметных успехов, чувствуют себя более счастливыми и здоровыми, чем пессимисты. Актриса Дарья Мельникова, сценарист Михаил Идов и телеведущая Дарья Златопольская комментируют фразы, которые помогают им ценить жизнь и верить в лучшее.

Вы записали детей в английскую школу, возите на море и считаете себя хорошими родителями? Но самое главное в воспитании ребенка – то, как вы с ним разговариваете.

Несмотря на то, что за последние 10–20 лет мир вокруг изменился, проблемы отношений детей и родителей остались прежними. Мы по-прежнему хотим, чтобы дети нас слушались, хотим жить без конфликтов и ссор. В то же время появилось одно существенное изменение: родители стали чаще задавать себе вопрос, всегда ли нужно любой ценой добиваться послушания.

Юлия Борисовна Гиппенрейтер — известный психолог, талантливый педагог, профессор, автор множества книг и пособий по воспитанию детей.

Большинство из нас хочет воспитывать детей правильно. Мы начинаем признавать, что ребенок имеет право быть таким, как он есть, что его не нужно подгонять под стандарты. Но как это сделать? Как ни банально, в первую очередь необходимо понять ребенка. И уже исходя из понимания его личных потребностей, строить отношения.

Прежде чем отреагировать на очередной проступок сына или дочки, нужно понять, что за ним стоит: усталость, обида, раздражение, гнев или радость?

Для этого ребенка надо:

Алгоритм активного или сочувствующего слушания применим в любом случае для партнера любого возраста. В случае с ребенком за отношения отвечаете вы, потому что вы старше и опытнее. И если вы выбрали такой стиль отношений, вам предстоит работа над самим собой. Нужно научиться слушать, понимать и принимать своего ребенка или партнера. Если он отказывается выполнить какое-то поручение, прислушайтесь к себе: это была просьба или требование?

Вы готовы учесть чужие интересы?

Вы отдаете себе отчет, что его занятия, его интересы для него жизненно важны?

Воспитание ребенка невозможно без работы взрослого над собой. Когда вы применяете технику активного слушания, начинается то, что я называю магией искусного общения: постепенно меняется общее настроение, становятся более доброжелательными интонации и вообще атмосфера в семье. Уходит напряжение, вы собственным примером учите ребенка уважительному отношению к чужой личности, учите его общаться.

Психологи пришли к выводу, что родительский стиль воспитания записывается в психике ребенка, а в дальнейшей взрослой жизни воспроизводится зачастую автоматически. Скорее всего, ваши дети будут воспитывать ваших внуков так, как вы воспитывали их. И, если вас что-то не устраивает, тревожит в отношениях с ребенком, это веский повод пересмотреть стиль воспитания в семье и начать исправлять ситуацию.

5 вещей, которые вы можете делать для ребенка каждый день:

1. Поддерживайте его успехи. Отмечайте и хвалите все достижения, обсуждайте детали побед, восхищайтесь ребенком при каждом удобном поводе.

2. Делитесь чувствами. Подробно рассказывайте о своих переживаниях и эмоциях – и позитивных, и негативных.

4. Обнимать не менее 4, а лучше 8 раз в день. Неплохо то же делать и по отношению ко взрослым членам семьи.

5. Не вмешивайтесь в его занятия, если он не просит. Даже если вы знаете, как сделать лучше, не спешите с советами и помощью.

Понравилась статья? Поделитесь с друзьями на Facebook:

Книга Гиппенрейтер - ваши деньги на ветер.

Поддавшись общему безумию нынешних моделей воспитания, я тоже сдуру (а иначе это и не назовешь) заказала себе книгу Гиппенрейтер "Общаться с ребенком. Как?". Однако, прочитав ее, изучив биографию "этой милой старушки" мне хочется сделать только одно - выкинуть книгу в помойку. Почему?

Причин оказалось предостаточно. Книга просто пропитана дурными позитивно-слащавыми советами по европейской модели воспитания: хвалить и критиковать нельзя, вам надо как попугаю повторять за ребенком его фразы (активное слушание), родители должны дружить с ребенком и т.д.

Сам автор откровенно пользуется приемами НЛП, чтобы завиноватить родителей, разрушить их убеждения и поверить в то, что написанное - есть истина в последней инстанции. И именно из-за того, что книга напичкана НЛП-штучками, читать ее весьма странно - все время возникает ощущение какой-то нелогичности текста, он больше напоминает куски рваной газетной бумаги, чем толковую книгу с внятным содержанием.

А, между прочим, о слове воспитание есть следующая версия, что "вос" - это возвышение, вверх, ввысь, что вкупе означает восхождение, возвышение души, духовный рост человека. Нам же сейчас постоянно пытаются навязать такую модель воспитания, в котором нет смысла, но есть просто техника, шаблон. Уберите слово "воспитание" и вместе с ним сразу исчезнет "воспитанность", а после пропадут "совесть", "стыд", "нравственность". Впрочем, вы же и сами видите, что сейчас уже не в моде стыд и скромность, а уж о совести и того реже говорят.

Еще один фактор, который говорит не в пользу идей автора - она отдает предпочтение зарубежному автору Роберту Дилтсу, чье мышление мне изначально чуждо. Есть предположение, что Ю.Г. поддерживает ювенальные программы.

Я категоричечки не согласна с тем, что оценивать действия ребенка, значит, не любить его. Однако, Юлия Г. именно к этому умозаключению и подводит наших родителей:

Причина широко бытующего оценочного отношения к детям кроется в твердой вере, что награды и наказания – главные воспитательные средства. Похвалишь ребенка – и он укрепится в добре, накажешь – и зло отступит.

И да, я тот самый обычный рядовой родитель, который считает, что без наказаний воспитать ребенка невозможно. Недавно один священник сказал очень верные слова: "Кто не наказывает своего ребенка, тот его не любит".

Еще один дикий, но безумно популярный на сегодня рецепт от Ю.Г:

Руководящие указания", наверное, где-то нужны, но не в совместных занятиях с ребенком. Как только они появляются, прекращается работа вместе. Ведь вместе – значит на равных.

Родители и дети - это не друзья. Нельзя мешать мух с котлетами. А значит, отношения "на равных" нет и не будет до совершеннолетия так точно. И всё потому, что родитель несет ответственность за свое чадо ОТ и ДО. Ребенок в силу многих причин не может этого делать. Отсюда и невозможность быть равноправными.

Особенно повеселила меня вот эта фраза:

Если вы действительно будете стараться помнить Правила и упражняться, выполняя наши задания, результат обязательно будет. Но он может стать заметным нескоро. Иногда проходят дни, недели, а иногда и месяцы, и даже год-два, прежде чем посеянные вами семена дадут всходы. Некоторым семенам надо побыть в земле дольше. Лишь бы вы не теряли надежду и продолжали рыхлить землю. Помните: процесс роста в семенах уже начался".

Угу, я уже не единожды читала в интернете, да и сама видела "результаты" воспитания по советам Ю.Гиппенрейтер. Дети абсолютно ни во что не ставят родителей и других взрослых, делают, что хотят, орут, бьются в истериках и вообще считают, что они маленькие цари, а взрослые - их прислуги. Я даже рискнула проверить действие советов этого горе-психолога на своем ребенке, и очень быстро получила эти гнилые плоды непослушания. На этом эксперимент был исчерпан.

Вызвал больше недоумение совет наказывать таким способом:

Вы, конечно, знаете, что дети очень ценят подобные семейные традиции. Когда родитель уделяет им специальное внимание и с ним интересно, – это настоящий праздник для ребенка. Однако, если случается непослушание или проступок, то "праздник" в этот день или на этой неделе отменяется.

Т.е. семейные традиции, по мнению Ю.Гипенрейтер, это такая штука, которую можно регулярно менять, ломать, нарушать. И ведь ей даже в голову не пришло, что наказывая таким образом одного ребенка, будет страдать и вся семья в целом. Очень даже эгоистичный метод наказания. И это в расчете на то, чтобы традиций как таковых в семье не осталось. А ведь традиции - это часть фундамента обычной семьи. К сожалению, сейчас много литературы, статей, заметок, видеороликов направлено на то, чтобы показать, доказать и убедить нас, что семья - это устаревшая модель, она как таковая в нынешнем времени не нужна. Уверена, что ювеналы всех стран просто апплодируют автору этой книги.

В книге красной нитью даются рекомендации, как жить и считать нормальным невоспитанность собственного чада. Поощрять эгоизм и всегда подчеркивать индивидуальность и уникальность ребенка (прямой путь к нарцисизму). И если родители сдуру (а иначе не бывает) возьмут за основу эту книгу, то хлебать им горюшко придется полной ложкой. Дисциплины никакой, зато поощрений и масленных ужимок, похвал должно быть воз и тележка, и попробуйте не угодить - самих же совесть заест, что вы такие плохие мамы и папы.

А простые истины, о которых "вещает" книга- обнимать, любить, уважать своего ребенка - ну уж простите, об этом любой нормальный человек знает и старается применять в своей жизни.

И, да, кому хочется возразить и начать петь дифферамбы в адрес книги Юлии Гиппенрейтер - вы сначала обратите внимание на себя: у вас тоже было детство, были родители, было воспитание и, наверняка, вас наказывали, и не было у ваших пап и мам, кстати, такой книги - и что в итоге?! Вы выросли диким, невоспитанным, бездушным человеком?! Нет?! Тогда почему же вы считаете, что без этой книжки нельзя воспитать нормального человека с душой и сердцем?!

Ну а для родителей, которые согласны, что эта книга - всего лишь пример обычного пиара и всеобщего безумия, я бы рекомендовала ознакомиться с трудами Лены и Бориса Никитиных. Вот где ярко, доступно, практично и живо сконцентрирована полезная информация для нас, взрослых.

– Как быть в ситуациях, когда у всех первоклассников в классе есть планшет с интернетом, и ребенок просит такой же? Как вообще воспитывать ребенка в отношении всех гаджетов, телефонов?

– Конечно, надо положить в семейном воспитании очень много сил, чтобы ребенок был в какой-то степени защищен. Даже у взрослого (у меня тоже!) иногда шевелится сожаление, что моя модель телефона не последняя, и в ней меньше возможностей. И это обидно.

Алексей Рудаков (муж Юлии Гиппенрейтер, математик):

– Родителям кажется, что жизнь ребенка проста и безоблачна. Стоит купить ему телефончик подороже, и он будет счастлив. На самом деле ребенка надо научить сопротивляться сложному миру. Проблем в мире детей много: и гаджета нет, и умных-то не любят, и конфликтов хватает.

Нужно учить упираться рогами, иметь свою позицию. Это начинается рано. Если думать, что мир такой мягкий, вот еще парочку гаджетов, и ты прямо будешь счастлив – это ужасно, это проигрыш. Деньги не дают счастья, гаджеты не дают счастья.

– Кто в классе самый сильный?

– Кто самый уважаемый?

– Кто самый добрый?

– Кто самый умный?

– Кто самый терпеливый?

– Кому больше всего ты бы верил?

– Кто наиболее стойкий?

– Кто независимее всех мыслит?

Только положительные свойства, не надо отрицательные! И чтобы напротив каждого пункта написали по три-пять имен. А потом спросить, у кого телефоны лучше, а у кого хуже. И сравнить.

Надо проконсультироваться с психологом, продумать такой эксперимент, возможно, после этого некоторые ребята излечатся от тоски по айфону.

Алексей Рудаков:

– Эти качества надо приобретать – и независимость, и стойкость, и упрямство, в конце концов.

– Надо эти качества озвучивать и доводить до сознания детей. Происходит сужение интересов на техниках и средствах связи, а реально жить-то шире придется. Дети одновременно обогащены и обеднены техническим прогрессом. Поэтому задача гуманитариев – писателей, артистов, драматургов, психологов, педагогов и родителей – расширять их мир, сознание, сферы их жизни!

Алексей Рудаков:

– Есть другая опасность. Ребенок должен учиться обращаться с миром, но иногда ему это слишком тяжело, он может оказаться в ситуации загнанного. Его клюют учителя, на него нападают сверстники, и тогда нужно его, конечно, защищать.

– Как оградить?

Ребенка не надо закрывать от трудностей. Мир – вещь сложная, он может оказаться в очень трудном положении, тогда он должен быть готов обратиться за помощью. Если этот канал разрушен контролем, критикой, жесткостью поведения, страхом, что его будут ругать и осуждать родители, – тогда ребенок может оказаться действительно в опасности. Главное, чтобы контакт был. А если ребенок потерял контакт, тогда плохо. Особенно с подростками. Доверие должно быть.

– А если потерян контакт, его можно восстановить каким-то образом?

– Конечно, можно! Ведь ребенок тоже ищет взаимопонимания. Если нет контакта с родителем, он пытается установить его с родственником, если нет с родственниками – выбирает учителя. Дети ищут контакта, каждый человек ищет. Что значит, потерян, и всё? Конечно, ему плохо, если потерян, но надо пытаться восстановить. А как же?

– Как вы относитесь к раннему развитию детей? Сегодня многие мамы стараются максимально заполнить время малыша, предлагая новые и новые занятия. Не делаешь этого – чувствуешь, что многое упускаешь. Нужно ли заполнять всё время маленького ребенка развитием и занятиями?

Занятия раннего развития делятся на две группы: это информирование ребенка (еще есть такое вещество, а еще есть такие страны, а еще такие слова) и развлечения, игры. Важно, насколько мать позволяет ему быть самостоятельным – в любом занятии об этом надо помнить.

– Deus ex machina.

Алексей Рудаков:

– Я всегда удивляюсь, когда слышу, что ребенка нужно вот этому, вот этому и еще вот этому научить перед школой. Список к школе ведь небольшой, правда небольшой. А ребенок должен учиться еще очень многому. Например, освоению своего тела. Это огромная задача, которая складывается из десятков разных штучек – как влезть на это, и как пролезть через то…

– Как влезть на забор, пробежаться по узкой доске? Как кубики падают, если ты их не так поставишь. А как надо, чтобы не падали? Это освоение физических законов. И даже понаблюдать, как мама ругается на папу – это тоже очень важно.

– А если вместо этого сидят, ему книжечку открывают и насильно учат читать, он массу всего может упустить.

– Так что ответ такой: без фанатизма. Развивать без фанатизма.

Природа пластична, и мама должна быть пластичной с ребенком, а не жесткой. Это очень хорошее слово для мамы – пластичность!

Издалека. Как же здорово иногда покопаться в залежах старых журналов на даче)).

Любила я в свое время покупать и читать журнал "Большой город", охотилась за ним, в нашем городе его достать было непросто, потому как распространялся он преимущественно в Москве. В связи с тем, что издавался он мужем Натальи Синдеевой (директор телеканала "Дождь" , увы, бесславно ушедшего в подполье после громкого скандала с дурацким соц.опросом), а финансовые дела этой семьи очевидно пошатнулись, журнал больше не издается. Последний номер датирован апрелем 2014г., о чем я горько скорблю - чтиво было интересное и доставляло массу удовольствия и пищи для размышлений.

По делу. Пролистывая старые номера за 2010 год, наткнулась на статью об удивительной женщине, авторе известных книг о воспитании детей, Юлии Гиппенрейтер. Книги ее я здесь обсуждать не буду, это отдельная тема для разговора, а вот ее жизнь и судьба меня просто восхитили и вдохновили. Судите сами: в почтенном возрасте - 60 лет - полностью поменять все: образ жизни, страну проживания, работу, учиться заново другой профессии - это поразительно и достойно уважения. Не знаю как вас, но меня восхищают такие люди, хочется и самой поверить в свои силы и добиться в жизни многого).

Привожу статью полностью. Наслаждайтесь чтением).

Воспитание детей — та область, в которой, как в политике или в сексе, каждый полагает себя специалистом. Беседовать с родителями о том, как им следует лю­бить своих детей, не самое благодар­ное дело. Еще и потому, что быть родителем — значит, получить в руки огромное богатство и неограниченную власть. Мало кто выдерживает.

Я задаюсь вопросом, как Гиппенрейтер удалось не просто быть услышанной, но и продолжать влиять своей книжкой на второе уже поколение родителей? Когда-то я купила два десятка экземпляров и раздала всем знакомым. То, что там написано, казалось бы, череда очевидных истин — но революцию в голове производят как раз самые простые вещи, изложенные беспощадно, правдиво и вовремя.

Автор не критикует родителей — просто показывает, как на самом деле воспринимаются их обычные слова. Стыдно становится именно потому, что начинаешь видеть их в ином свете.

А вслед за тем уже появляется надежда, что все можно изменить. Оказывается, главное, что следует изменить, — это стиль общения. Не ломать характеры, не искоренять недостатки, не бороться с нарушителями — просто начать иначе разговаривать.

Только подумать: мы привыкли считать и внушать своим детям, что главное не слова, а поступки. Но при ближайшем рассмотрении оказывается, что огромная часть поступков — это как раз наши слова. Некоторые из слов сопровождают нас всю жизнь, влияя на наш выбор, мы наследуем и передаем дальше по цепи поколений установки и принципы, и все они состоят из слов.

Получается, что очень важно — как разговаривать. Книга учит слушать так, чтобы научить ребенка выражать свои чувства. И так говорить о собственных эмоциях, чтобы ребенок тебя услышал.

Этот стиль общения придумала не Гиппенрейтер. В книге использованы принципы гуманистической психотерапии, изложенные в работах психологов Карла Роджерса и Томаса Гордона. В 1960-х американские психологи горячо взялись за внедрение гуманистических принципов в деятельность педагогов и родителей. Создавались группы и школы, и за три десятка лет многое сдвинулось в сознании людей.

Юлии Гиппенрейтер — 80. А в пору работы над книгой было за 60. Потрясение от того, насколько глубже и бережнее можно было когда-то общаться с собственными тремя детьми, настигло ее уже в возрасте бабушки.

— О некоторых методах своего воспи­тания я просто с ужасом вспоминаю, — рассказывает она и одновременно кружится по кухне, собирая на стол, проти­рает тарелки, заваривает зеленый чай в хитром китайском чайнике. Это та самая кухня, на которой во время свое­го приезда побывал в гостях Карл Роджерс. — Как насильно высаживала на горшок, и если сопротивлялся, могла сильно дать по попе. Я даже помню, как шлепнула свою дочку, когда та была в трехмесячном возрасте, — она так долго плакала, а я не знала, что с этим делать… Потом я столько работала, что дочерям катастрофически не хватало моего внимания.

Первый муж Юлии Борисовны — ее двоюродный брат, Вадим Гиппенрейтер, которым она восхищалась с детства. В браке с ним она родила двух дочерей. Знаменитый фотограф, художник, охотник и горнолыжник, он обладал безупречным вкусом, сильным характером и суровым нравом. Поначалу желание отличиться в его глазах, получить похвалу было для нее главным стимулом к достижениям — так, например, она и сама стала известной горнолыжницей, мастером спорта, членом сборной команды Советского Союза. Но потом последовал разрыв — она решилась уйти от него с младшей дочерью (старшая осталась с отцом).

На первенстве СССР по горным лыжам. Юлия Гиппенрейтер, Алла Васильева, Евгения Сидорова — члены сборной СССР по горным лыжам. Алма-Ата, Чимбулак, 1952 год

— Единственным оправданием этого тяжелейшего решения было, как я потом поняла, мое стремление к росту. Многие женщины, пережившие развод, разделяют мое ощущение: в такой ситуации наружу выходят скрытые прежде силы, словно ветки дерева расправляются.

В профессиональной биографии Гиппенрейтер самый крутой поворот случился в возрасте, когда другие уходят на пенсию. Это было связано с тем же эпохальным приездом Карла Роджерса в Москву. Многие психологи тогда получили потрясение от его семинаров.

После тридцати лет успешной работы на психологическом факультете МГУ, защиты двух диссертаций, издания нескольких учебников и методических пособий глава научной лаборатории профессор Гиппенрейтер фактически сменила профессию. Переучиваться она поехала в США.

Переход в практическую психологию из науки только со стороны кажется ­переходом из одного кабинета в другой. А это не меньший шаг, чем если музыковед решит стать дирижером или компо­зитором. На деле ей предстояли годы ­учебы, десятки семинаров и тренингов. А поскольку наши ученые по западным меркам были за чертой бедности, то поначалу одновременно с обучением на тренингах Юлии Гиппенрейтер и ее мужу Алексею Рудакову довелось зарабатывать на проживание в США сбором помидоров на ферме. Или стричь газон в отеле. Они вспоминают об этом времени с большим воодушевлением.

— Владелец гостиницы сказал, что никогда еще его дорожки не были так тщательно прополоты, — не без гордости говорит Юлия Борисовна.

Можно не сомневаться: все, что дела­ет Гиппенрейтер, она подвергает тщательной прополке от сорняков и не­ясностей. О ее требовательности в от­ношении простоты изложения ходят легенды среди ее учеников и коллег.

Если внимательно прочитать ее книгу о воспитании, то станет понятно, что и здесь воздействие на родительские ­чувства оказывает вовсе не патетика, не игра на эмоциях, не горячее убеждение. Ясность и просвещенный ум — вот что действует как глоток свежего воздуха. И этим объясняется такой огромный успех ее книги.

С коллегой Лорой в подмосковном советско-американском семейном лагере для психологов и психотерапевтов, 1990 год

Параллельно работе с родительскими группами Гиппенрейтер, как и многие, увлеклась НЛП и последние годы ведет тренинг. Техники НЛП в ее тренинге не самоцель, не способ оказывать на со­беседника влияние, как она объясняет, а вспомогательные элементы. Основа курса — гуманистические принципы общения и разрешения конфликтов.

— Из тела гуманистической терапии энэлписты извлекли скелет. Их методики интересны и полезны, но они не самодостаточны. Хотя успехи в излечении фобий, например, у них поразительные — то, с чем психоанализ не справ­лялся десятилетиями, излечивается за несколько ­сеансов. Но чтобы техники не превратились в схему, надо обратно нарастить на скелет всего человека.

Легкая в движениях и подвижная — о ней это можно сказать до сих пор, и две лыжного вида трости, которые она использует при ходьбе, придают ей скорее спортивный, чем почтенный вид. Рядом с ней почти всегда ее муж, математик Алексей Рудаков, — они вместе сорок лет. На встрече со студентами МГППУ они отвечают на вопросы студентов по очереди — и Алексей Рудаков, пока жена говорит, поглядывает на аудиторию с нескрываемой гордостью.

— Я помню, как один психотерапевт с чувством сказал, что никогда не применяет психотерапевтические навыки в семье, — говорит она. — Меня это удивляет. Я вот применяю — и очень хорошо получается.