Вопросы и ответы носова онколога
Руководитель Клиники гинекологии и онкогинекологии, к.м.н.
В 1999 году с отличием и с золотой медалью окончил Московскую Медицинскую Академию им. И.М. Сеченова.
Подтвердив диплом врача в США, поступил в резидентуру госпиталя Йельского университета (Yale-New Haven Medical Center) и в течение 5 лет прошел полную клиническую и хирургическую подготовку по акушерству и гинекологии (2000-2005 гг.). В 2005 году на конкурсной основе поступил в трехлетнюю клиническую программу по онкогинекологии (Gynecologic Oncology Fellowship) Калифорнийского университета (UCLA-Cedars Sinai Medical Center), которую также с отличием закончил в 2008 году, выполнив более 900 онкологических операций различными доступами, проведя более 2000 циклов химиотерапии при онкогинекологических заболеваниях. Одновременно с прохождением программы работал акушером-гинекологом в крупнейшем госпитале Калифорнии Kaiser Permanente.
Доктор Носов владеет полным спектром хирургических вмешательств по поводу онкогинекологических заболеваний лапароскопическим, влагалищным, открытым доступами и активно оперирует с применением робота Да Винчи.
радикальные и органосохраняющие операции (конизация, трахелэктомия) при раке шейки матки;
лапароскопические и робот-ассистированные операции при раке матки (эндометрия);
органосохраняющее лечение при раннем раке матки (гормональная терапия);
консервативные органосохраняющие операции при пограничных и некоторых злокачественных опухолях яичников;
радикальные и ультрарадикальные операции при поздних стадиях некоторых онкогинекологических заболеваний;
генетическое консультирование при некоторых онкогинекологических заболеваниях, риск-снижающие операции;
сохранение репродуктивной функции у молодых онкологических пациентов (онкофертильность, онкорепродукция);
робот-ассистированные операции при онкогинекологических и доброкачественных гинекологических заболеваниях;
методика определения сторожевых лимфоузлов при онкогинекологических заболеваниях;
консервативные и радикальные операции при опухолях наружных половых органов;
трофобластические заболевания: диагностика, лечение, наблюдение.
После стажировки и работы в США (2000-2008) с 2008 года – доцент кафедры репродуктивной медицины и хирургии ФПДО МГМСУ им А.И.Евдокимова. Кандидат медицинских наук.
В течение двух лет работал заведующим онкогинекологическим отделением Научного центра акушерства, гинекологии и перинатологии им. В.И. Кулакова, после чего в 2012 году перешел в Европейский медицинский центр на должность руководителя клиники акушерства, гинекологии и онкогинекологии.
Доктор Носов имеет более 20 научных публикаций, в основном в американских и европейских специализированных журналах, является частым участником и докладчиком на международных научных конгрессах.
Действительный член Европейской ассоциации онкогинекологов (ESGO), единственный в России действительный член Американского общества гинекологов-онкологов (SGO).
роботохирургия в гинекологии и онкогинекологогии;
возможности сохранения репродуктивной функции у онкологических пациентов;
консервативные органосохраняющие операции при опухолях яичников;
генетические основы при раке яичников и раке матки.
Русский (родной), английский (свободный), португальский (intermediate).
Видео
Руководитель Клиники гинекологии и онкогинекологии, к.м.н.
Видео
В 1999 году с отличием и с золотой медалью окончил Московскую Медицинскую Академию им. И.М. Сеченова.
Подтвердив диплом врача в США, поступил в резидентуру госпиталя Йельского университета (Yale-New Haven Medical Center) и в течение 5 лет прошел полную клиническую и хирургическую подготовку по акушерству и гинекологии (2000-2005 гг.). В 2005 году на конкурсной основе поступил в трехлетнюю клиническую программу по онкогинекологии (Gynecologic Oncology Fellowship) Калифорнийского университета (UCLA-Cedars Sinai Medical Center), которую также с отличием закончил в 2008 году, выполнив более 900 онкологических операций различными доступами, проведя более 2000 циклов химиотерапии при онкогинекологических заболеваниях. Одновременно с прохождением программы работал акушером-гинекологом в крупнейшем госпитале Калифорнии Kaiser Permanente.
Доктор Носов владеет полным спектром хирургических вмешательств по поводу онкогинекологических заболеваний лапароскопическим, влагалищным, открытым доступами и активно оперирует с применением робота Да Винчи.
радикальные и органосохраняющие операции (конизация, трахелэктомия) при раке шейки матки;
лапароскопические и робот-ассистированные операции при раке матки (эндометрия);
органосохраняющее лечение при раннем раке матки (гормональная терапия);
консервативные органосохраняющие операции при пограничных и некоторых злокачественных опухолях яичников;
радикальные и ультрарадикальные операции при поздних стадиях некоторых онкогинекологических заболеваний;
генетическое консультирование при некоторых онкогинекологических заболеваниях, риск-снижающие операции;
сохранение репродуктивной функции у молодых онкологических пациентов (онкофертильность, онкорепродукция);
робот-ассистированные операции при онкогинекологических и доброкачественных гинекологических заболеваниях;
методика определения сторожевых лимфоузлов при онкогинекологических заболеваниях;
консервативные и радикальные операции при опухолях наружных половых органов;
трофобластические заболевания: диагностика, лечение, наблюдение.
Действительный член Европейской ассоциации онкогинекологов (ESGO), единственный в России действительный член Американского общества гинекологов-онкологов (SGO).
роботохирургия в гинекологии и онкогинекологогии;
возможности сохранения репродуктивной функции у онкологических пациентов;
консервативные органосохраняющие операции при опухолях яичников;
генетические основы при раке яичников и раке матки.
После стажировки и работы в США (2000-2008) с 2008 года – доцент кафедры репродуктивной медицины и хирургии ФПДО МГМСУ им А.И.Евдокимова. Кандидат медицинских наук.
В течение двух лет работал заведующим онкогинекологическим отделением Научного центра акушерства, гинекологии и перинатологии им. В.И. Кулакова, после чего в 2012 году перешел в Европейский медицинский центр на должность руководителя клиники акушерства, гинекологии и онкогинекологии.
Доктор Носов имеет более 20 научных публикаций, в основном в американских и европейских специализированных журналах, является частым участником и докладчиком на международных научных конгрессах.
Действительный член Европейской ассоциации онкогинекологов (ESGO), единственный в России действительный член Американского общества гинекологов-онкологов (SGO).
Онкогинеколог Владимир Носов рассказал БГ о том, чем отличается российская онкологическая школа от западной, как можно избежать рака, почему пить витамины вредно, а загорать — нет
Возраст : 34 года.
Образование : окончил Московскую медицинскую академию им. Сеченова, резидентуру по акушерству и гинекологии в клиническом центре Йельского университета и клиническую аспирантуру (fellowship) по онкогинекологии в Калифорнийском университете (Лос-Анджелес).
Работа : заведующий онкогинекологическим отделением Центра акушерства, гинекологии и перинатологии им. В.И. Кулакова, ассистент кафедры репродуктивной медицины и хирургии ФПДО МГМСУ.
Регалии и звания : кандидат медицинских наук, board certified OB/GYN and GYN oncologist.
Про Россию и Америку
Первый раз я попал в Штаты по президентской стипендии на шестом курсе. Вернулся, окончил институт и год ординатуры, но быстро понял, что вряд ли чему-то здесь научусь. Уровень врачей низкий — после года в Америке мне было с чем сравнить. Как-то врач, с которой мы дежурили ночью, открытым текстом заявила, что не хочет меня брать на операцию, потому что ей незачем растить себе конкурентов. В Москве хирурги по 10–15 лет стоят в очередях, чтобы начать оперировать. Мне это не подходило, я уехал в Штаты. Там, в отличие от России, все было ровно наоборот: работать приходилось по 100–120 часов в неделю, иногда по двое суток без перерыва. Только за последние три года в Калифорнии я сделал больше девятисот операций. Многие здесь не верят, что такое вообще возможно, а там каждый хирург проходит через это.
Через восемь лет, закончив резидентуру и fellowship, я вернулся сюда. Там меня ждала рутина рядового онколога, а мне хотелось создать свою школу, оставить заметный след. Здесь это возможно, потому что то, что в Америке считается стандартом, в России уникально.
Если у молодой пациентки рак матки или яичников, считается оптимальным полностью удалить ей пораженный орган. Но можно попытаться удалить только опухоль и метастазы, чтобы оставить женщине шанс иметь детей
Есть ниша, которая и в Штатах не очень развита, а здесь так и просто свободна — это лечение рака у женщин с сохранением возможности иметь детей. Например, если у молодой пациентки рак матки или яичников, считается оптимальным полностью удалить ей пораженный орган. Но можно попытаться удалить только опухоль и метастазы, чтобы оставить женщине шанс иметь детей. Недавно у меня была пациентка: 32 года, замужем, но детей нет. Рак шейки матки. Мы сделали трахилэктомию — удалили только шейку матки с окружающими тканями и лимфоузлами. Это было полтора месяца назад, и, если все будет нормально, через полгода пациентка сможет забеременеть. В Штатах несколько больных, которым я сделал эту операцию, уже стали мамами.
Иногда невозможно сохранить матку, и к тому же после операции пациентке нужна лучевая терапия, чтобы убить микроскопические метастазы. Но можно сохранить яичники и поднять их выше в брюшную полость, чтобы они не попали в зону облучения. Конечно, самостоятельно такие пациентки не могут зачать. Но у них мы берем яйцеклетку, оплодотворяем спермой мужа и подсаживаем суррогатной матери, чтобы она выносила ребенка.
Про природу рака
Мы знаем, что рак — это злокачественное перерождение ткани, когда клетки мутируют и становятся похожи на незрелые, приобретают способность к бесконтрольному делению. Почему возникает эта мутация — главный вопрос. Это может быть связано с экологическим фактором, производственными вредностями или мутациями генов, которые передаются по наследству. Но часто бывает так, что нет ни одного из известных факторов риска, рак развивается будто на пустом месте.
Про раннюю диагностику
Для некоторых видов рака есть программы ранней диагностики. Это очень важно, потому что, чем раньше мы обнаружим болезнь, тем больше у пациента шансов выжить. ВОЗ рекомендует женщинам делать мазок на рак шейки матки ежегодно, начиная с подросткового возраста. Для диагностики рака груди нужно после сорока лет ежегодно делать маммографию. После пятидесяти нужно делать колоноскопию раз в 10 лет, причем и мужчинам, и женщинам. Для мужчин после пятидесяти лет есть скрининг на рак предстательной железы. Курильщикам рекомендуют делать компьютерную томографию грудной клетки. Проблема в том, это, кажется, все — для других видов рака ранней диагностики не существует. Тот же рак яичников мы обычно выявляем на последних стадиях, потому что раньше он никак не дает о себе знать.
Про профилактические операции
Про лапароскопию
Лапароскопия — это когда делается три-четыре небольших разреза на животе. Через них вводится телескоп и инструменты. Почему-то в России считается, что такой операции недостаточно для онкологических больных, что нужна полостная операция, иначе невозможно все как следует удалить. На самом деле, есть масса научных доказательств того, что после лапароскопии пациенты быстрее восстанавливаются и результаты гораздо лучше — и так оперируют во всем мире. В России очень устойчивы предубеждения, и это нужно менять.
Про выживание
При раке яичников, если как следует прооперировать и пролечить женщину химиотерапией, ее шансы выжить составляют где-то 40–45 процентов. Это в цивилизованном мире. В России эта статистика отстает на процентов пятнадцать–двадцать. В Штатах такой показатель, как у нас, был в начале 90-х. С тех пор изменился подход хирургов: они там тратят по три–пять часов в операционной, чтобы убрать все узелки крупнее сантиметра в диаметре. У нас это делают, мягко говоря, очень нечасто.
Я пока не видел ни одного убедительного исследования о пользе антиоксидантов для профилактики или лечения рака
Про витамины и антиоксиданты
Натуропаты говорят, что для профилактики рака нужно есть много витаминов и антиоксидантов, не пользоваться бытовой химией, не есть пищу с консервантами. Я не думаю, что это важно. Есть реальные факторы риска: курение, например, или ожирение. Насколько вредна бытовая химия, я не знаю. Еще сложнее с витаминами. Я пока не видел ни одного убедительного исследования о пользе антиоксидантов для профилактики или лечения рака. Более того, доказано, например, что прием препаратов витамина Е повышает риск рецидива рака легкого у курильщиков.
Про загар и другие удовольствия
Загорать опасно только в смысле рака кожи и меланомы. Больным с раком яичников, легких или груди солнце ничем не вреднее, чем здоровому человеку. Главное, соблюдать правила: не загорать в середине дня, пользоваться кремом. То же самое относится к массажу, спа, физиотерапии и активному отдыху. В России почему-то все это считается вредным для раковых больных, хотя никаких доказательств тому нет. Это вообще главная проблема отечественной онкологии — она часто основывается больше на традициях, чем на доказательности. Я считаю, что никакого вреда не будет, если больной после лечения будет жить полноценной жизнью, плавать и загорать, ходить на массаж.
В России почему-то все это считается вредным для раковых больных, хотя никаких доказательств тому нет. Это вообще главная проблема отечественной онкологии — она часто основывается больше на традициях, чем на доказательности
Про лечение за рубежом
Есть страны – лидеры в онкологии: США, Франция, Германия и Израиль. Хотя там тоже не все одинаково хорошо. Плохо пролеченных больных из Израиля я еще не видел. А вот из Германии — видел. У меня была пациентка с предраком матки, которой сделали операцию не в полном объеме, да еще забыли в животе какой-то клубок шовного материала.
Про восстановление
Недавно у меня была пациентка — 71 год, крепкая такая бабуля, на мотоцикле ездила, абсолютно здорова была. И вдруг у нее живот за полгода вырос так, будто она беременна двойней. Оказалась опухоль — полметра в диаметре. Операция прошла хорошо, и на следующий день мы уже поставили ее на ноги, заставили ходить. Женщина обнаружила бойкий характер, сестры бегали вокруг нее, сама она, как только смогла ходить, сразу рванула в курилку. А это на два этажа выше. В общем, мы выписали ее на шестые или седьмые сутки. Так что после операции очень многое зависит от больного и его мотивации. Чем раньше пациент начнет двигаться, тем меньше риск тромбозов, пневмоний и прочих опасных осложнений. Это касается не только раковых, но любых пациентов после операций или даже инфаркта.
Про обреченных
Как известно, каждый смертельно больной человек проходит через пять стадий — отрицания, озлобления, осознания, рационализации и успокоения. Если пациент проходит все стадии, все протекает гораздо легче. Если больной спокойно говорит о болезни — это признак того, что он прошел через все стадии. Если конец наступает на фазе отрицания или озлобления — это очень тяжело. Такие больные умирают долго, в агональной боли, им не помогают никакие наркотические обезболивающие. Поэтому важно больному узнать о своем диагнозе и перспективах как можно раньше — ни врач, ни родственники не имеют права что-то скрывать.
Владимир Носов, хирург-онкогинеколог Европейского медицинского центра, ответил на вопросы о роботах в операционной, гендерном неравноправии и некоторых особенностях российской медицины
21 марта 2019 15:35
По статистике, почти одна пятая всех случаев онкологических заболеваний у женщин в России приходится на рак яичников, шейки и тела матки. Их лечением и профилактикой занимается онкогинекология — раздел медицины на стыке онкологии, гинекологии и эндокринологии. Владимир Носов — единственный в России специалист, сертифицированный и лицензированный по акушерству, гинекологии и онкогинекологии в США. За последние годы врачи его специальности научились тому, что недавно казалось немыслимым: сохранять пациенткам не только жизнь, но и возможность иметь детей. О том, как онкогинекологи добиваются такого результата, мы и побеседовали
Ɔ. За последние десятилетия много раз звучали заявления о прорывных открытиях в терапевтической онкологии, присуждались Нобелевские премии. Некоторые исследователи предрекали, что скоро хирург-онколог будет нужен только для того, чтобы взять у пациента биопсию.
Ɔ. Чем сегодняшняя онкохирургия отличается от той, которая была на рубеже тысячелетий?
Во-первых, хирургия стала минимально инвазивной: все шире используются эндоскопические техники, то есть проникновение в брюшную полость через небольшой прокол. В России путь этой технологии в онкологии был особенно тернист. До сих пор старые онкологи рассказывают пациентам, что лапароскопия их убьет, что она разнесет раковые клетки по организму, что она ухудшает прогнозы, что без открытого доступа невозможно точно определить границы опухоли. В Америке, Европе и Израиле эндоскопическая хирургия уже лет двадцать назад стала стандартом. У нас этот процесс идет медленнее. Он сдвинулся с места во многом благодаря усилиям академика Лейлы Вагоевны Адамян, которая в гинекологии занимается этой темой уже несколько десятилетий.
А затем пришла роботизированная хирургия. Свою первую операцию с использованием роботической системы я провел в 2008-м, еще когда работал в США в Медицинском центре Калифорнийского университета. В России эту технологию начали внедрять годами позже, врачи ЕМС были одними из первых в стране. Роботизированная хирургия дает несколько дополнительных преимуществ: помимо удобства для хирурга, благодаря более мощной оптике и невероятным возможностям инструментов, операция проходит с минимальной кровопотерей, сохраняется больше тонких нервных окончаний, которые очень важны для последующего нормального функционирования органов таза.
Ɔ. Вы хотите сказать, что раковую опухоль удаляет робот?
На самом деле робот — только посредник между хирургом и его инструментом. Он не принимает самостоятельных решений, а представляет собой своего рода дополнительную защиту — гасит резкие движения, анализирует движения хирурга и отбирает из них самые точные.
Ɔ. Как эти технологические новшества сказываются на эффективности лечения?
Ɔ. То есть вы предлагаете женщине выбор: рискнуть жизнью, но сохранить возможность иметь детей?
Ɔ. Что происходит с теми, кто все-таки решился?
Если нет времени на стимуляцию, можно перед началом лучевой или химиотерапии удалить яичник или его часть и заморозить ткань. После лечения, если с онкологической точки зрения противопоказаний нет, мы подсаживаем ткань обратно или же получаем яйцеклетки лабораторно.
Наконец, если пациентке планируется лучевая терапия на область таза, у нас есть возможность до начала лечения вывести яичники из зоны будущего облучения. Тогда после окончания лечения, опять же при отсутствии противопоказаний, можно провести ЭКО и получить зрелые яйцеклетки. Далее они оплодотворяются и в виде эмбриона подсаживаются суррогатной матери. Таким образом, мы сохраняем возможность женщине в будущем иметь биологических детей.
Фото: Максим Новиков
Ɔ. Кажется, природа очень несправедлива к женщинам: все же мужские репродуктивные онкологические заболевания чаще появляются уже в преклонном возрасте.
Да, для мужчин наиболее частый диагноз — рак простаты, и он приходит позже. У молодых женщин самая частая причина злокачественных опухолей — папилломавирус, или ВПЧ. Это болезнь молодых женщин. Факторы риска — ранний секс, большое количество половых партнеров, много детей, длительный прием контрацептивов. К слову, презервативы никоим образом не защищают от папилломавируса. Мужчины — эффективный переносчик, но рак полового члена — редкий диагноз в нашей стране. Рак шейки матки диагностируется гораздо чаще. Но вот о чем хочется сказать: с 2001 года существует вакцина профилактики заражения папилломавирусом. Ее используют с девятилетнего возраста у девочек и мальчиков. Вакцинированные практически не болеют раком шейки матки. Это огромный прорыв в медицине. Но у нас в России охват вакцинацией удручающе низкий, около 7–8 процентов против 75 процентов в скандинавских странах, Австралии и Новой Зеландии. По последним данным, вакцинация от ВПЧ эффективна до 45 лет.
В ЕМС мы настоятельно рекомендуем ее нашим пациентам и их детям.
Ɔ. Другая гендерная несправедливость связана с генами BRCA1 и ВRСА2, получившими широкое паблисити благодаря Анджелине Джоли. Эти гены — часть фундаментального биологического механизма, общего для обоих полов, но по какой-то причине их влияние на рак груди гораздо сильнее, чем на все другие виды рака.
Да, у мужчин мутации этих генов повышают риск рака простаты до 30%, а также рака грудной железы в десять раз, но в абсолютных цифрах последнее не очень значимо. А у женщин при мутации первого типа вероятность заболеть раком молочной железы — 60–80 процентов: две из трех носительниц мутации заболеют раком молочной железы, в случае с раком яичников эта вероятность около 50 процентов. Если мутация выявлена, пациенты автоматически попадают в группу высокого риска и для них разрабатывается индивидуальный план интенсивного и более раннего скрининга. С обследованием молочных желез немного проще: МРТ чередуют с УЗИ или маммографией каждые полгода. Это обычно позволяет выявить рак на ранней стадии. В случае с яичниками все сложнее: в мире до сих пор нет инструментов для ранней диагностики. Рак яичников иногда развивается до третьей стадии за несколько месяцев. Лучшее, что есть в плане диагностики, — периодические УЗИ и онкомаркер CA-125, а в плане профилактики — регулярное наблюдение у онкогинеколога и постоянный прием оральных контрацептивов. Известно, что это снижает риск рака яичника, в том числе у носителей мутации. Однако основная мера, которая позволяет снизить риск, пусть не до нуля, но близко к тому, — это профилактическая хирургия.
Ɔ. У вас были пациентки, пожелавшие сделать профилактическую операцию на основании генетических тестов?
Бывают постоянно. У меня интерес к этой теме еще со времен работы в США. С 2005-го по 2008 год я работал в больнице Cedar Sinai в Лос-Анджелесе. В этом районе большие поселения евреев, в том числе ашкенази, а у них такие мутации встречаются примерно в 10 раз чаще, чем не у ашкенази. Поэтому мы носителей мутаций (пока здоровых и уже болевших) видели очень много. Тогда зародился мой интерес к генетическим предпосылкам рака яичников и молочной железы. С тех пор много пациентов приходят ко мне для консультирования по поводу рисков, а также для лечения, когда мутации уже выявлены.
Ɔ. В России такие операции проводятся?
При наличии генетических рисков по желанию пациентки после подробного консультирования можно провести профилактическое удаление придатков. Конечно, в этом случае пациентки подписывают согласие, что не смогут иметь собственных биологических детей. Женщины приходят либо потому, что им уже поставлен диагноз рака груди, либо онкозаболевания обнаружены у родственниц первого поколения — мамы или сестры. Таких пациенток мы направляем на генетическое консультирование. Их обычно даже убеждать не надо, что это важно.
Ɔ. Насколько часто российские онкологи вообще рассматривают вариант профилактической операции?
Нечасто. Для многих пока польза от этого неочевидна. Этот ведь новая концепция: риск-снижающая процедура.
Ɔ. В определенных кругах, существует мнение, что при онкологическом диагнозе надо ехать в Германию или Израиль. Это правда?
Это было правдой до недавних времен. Но лет пять назад я заметил некий перелом. Раньше по умолчанию при наличии минимальной суммы денег люди уезжали, делали операцию, потом возвращались и для наблюдения приходили уже к российским онкологам. Теперь пациенты чаще ищут второе мнение. Многие приходят к нам. Они понимают, что наши конкуренты — это как раз заграничные клиники, а не городские больницы. В ЕМС практически в каждой специализации есть доктор, который работал в Европе, США или Израиле, причем не просто стажировался, а был частью той системы. У него учатся молодые врачи, он разрабатывает протоколы и алгоритмы лечения.
Ɔ. Но, работая в России, вы связаны клиническими рекомендациями Минздрава, которым обязаны следовать под страхом судебного преследования.
К счастью, они ограничивают нас только снизу. Они устанавливают минимум исследования и лечения, который мы должны предложить. Ограничения сверху нет.
Ɔ. Насколько я знаю, в России недоступны некоторые современные методики.
В области лучевой терапии нет ничего такого, чего мы не можем предложить нашим пациентам. В химиотерапии — тоже нет, если не говорить лишь о нескольких таргетных препаратах, пока не зарегистрированных в России. Абсолютное большинство европейских стандартов послеоперационного лечения доступны в России, во всяком случае в ЕМС.
Ɔ. Как соотносится стоимость лечения в вашей клинике и у зарубежных конкурентов?
В среднем роботические и лапароскопические операции в Германии и Израиле стоят в два раза дороже, чем они обходятся у нас.
Ɔ. А если сравнить с частными клиниками в России?
Ɔ. Напоследок сформулируйте, пожалуйста, самое главное, что бы вы хотели сказать своим потенциальным пациентам.
Наверное, мне бы хотелось донести до них идею органосохранения в онкогинекологии. Нередко это молодые пациенты, они теряются, ходят кругами от онколога к репродуктологу и обратно, не доходят до врача, который все это скоординирует и реализует. А эта история работает, только если провести ее от начала до конца. Понимаете, радикальный подход к удалению опухоли — не новая концепция, ей лет 150. Конечно, сейчас мы значительно лучше понимаем механизмы метастазирования, знаем пути распространения, учитываем вероятности поражения лимфоузлов. Но сама органосохраняющая философия родилась недавно. Даже десять лет назад у нас хватало смелости делать гораздо меньше, чем сейчас. И уже накопилось очень много историй сохранения репродукции и рождения детей у наших пациенток. Они родили, несмотря на то что десять лет назад такой исход был совершенно невероятен.
Всем доброго времени суток.
Напоминалка: РЯ 3В ст 2013 год.
Была я сегодня в "Юропиан Медикал Центре" на консультации у Носова Владимира Борисовича. Шикарная клиника. Приятный доктор. Внимательно выслушал, посмотрел всю мою документацию, задал массу вопросов, посмотрел на кресле. Итого:
1. Здорово (ух ты, бонус, однако) что у меня мутирован ген BRCA. Оказывается при поломке гена прогнозы на жизь лучше. И на лечение тоже. Что при такой поломке раковые клетки остаются чувствительны к платине, которой меня лечили. И лечиться тем же препаратами можно вечно))) Что годы ремиссии у меня должны быть более продолжительными даже после рецедива.
2. Поохал над масштабом операции. Удивился что у меня маленький поперечный шов, а не продольный, как положено при моей стадии. Типа, что они там могли рассмотреть при таком разрезе. Я ответила, что моя конституция позволяет меня всю рассмотреть даже через замочную щель)))) Погрустил, что в России не принято удалять лемфоузлы при РЯ. А это якобы сделать было очень даже необходимо. И скорее всего у меня бы сейчас не было бы такой ситуации.
3. Сказал, что рецидив таки надвигается. На это указывает стабильно растущий маркер и забрюшинная лимфаденопатия. Можно сидеть ждать клинической картины, можно начать лечиться сейчас. Через какой промежуток времени могут появиться видимые очаги никто не скажет. Может недели, а может и месяцы.
4. Он рекомендует два варианта действий: сделать операцию по удалению лимфоузлов. Можно у них, можно поискать другое место. У них ну очень дорого. Смету я взяла, чисто поржать (хоть и не до смеха). А потом провести ХТ 6 курсов платиной и таксотером (можно и таксолом как в прошлый раз, но от него сильная нейтропения). И второй вариант - просто делать химию. Сам-то он за первый вариант. Считает, что при нем ремиссия будет дольше, а может и вообще дальше проживу без рецидивов.
Еще я стою в очередь на консультацию к очень хорошему онкологу. Попаду к нему только в июле. Хочется знать несколько мнений. Хотя сильно растягивать период раздумья тоже не лучший вариант.
Рылась в инете и случайно набрела на сноску, что лимфоузлы увеличиваются при употреблении противосудорожных лекарств. Тут я сразу подумала про феназепам. У меня на даче просто больше ничего не было такого, что бы меня реально успокоило. И да, я пила несколько дней этот долбаный препарат, чтобы не свихнуться на нервной почве. Но с другой стороны, маркер-то растееееееет. А это уже дряная картина.
Еще черт меня дернул полезть посмотреть статистику выживаемости при рецидивах((((((((( Не дочитала. Закрыла и решила, что лучше не знать. Лучше не отмерять себе годы и не устанавливать рамки.
Знаете что больше всего расстраивает?! Я тяну всю свою семью назад. Из-за кризиса достройка дома под большим вопросом. А тут еще и я со своими болячками Денег на меня уходит немерено. Я же замкадыш. Во всей этой кутерьме я бесплатно не смогла сделать ни единого анализа крови. Чего уж там говорить обо всем остальном. Сейчас стало проще прикрепиться к московской поликлинике, что я и сделала сегодня. Теперь предстоит встать на учет в онкодиспансер. Но то чем они предлагают лечиться бесплатно не вписывается в "долго и счастливо". А так хочется успеть пожить в своем собственном доме, а не на съемных квартирах и дачах((((
Ну да ладно!
Жизнь - она здесь и сейчас. А именно сейчас мне не больно и хорошо. Пойду пить чай с любимым сыном и вести подрастковые беседы.
А тем времененм на даче, с огромным нетерпением, меня ждет дочь с тремя малышами, 10 утятами, слабоумным дедушкой и большим огородом.))))
Читайте также: