Вакцина от рака мозга ict 107

Новый экспериментальный метод иммунотерапии позволяет более чем в 2 раза увеличить среднюю продолжительность жизни пациентов с агрессивной злокачественной опухолью мозга, – сообщают исследователи Медицинского Центра Цедарс-Синаи (Cedars-Sinai Medical Center) (Калифорния, США). Результаты исследования были опубликованы в журнале Cancer Immunology, Immunotherapy.

Как показали результаты первой фазы клинических испытаний, проведенных в Центре Опухолей Мозга им. Джонни Л. Кочран при Цедарс-Синаи (Cedars-Sinai's Johnnie L. Cochran, Jr. Brain Tumor Center), средняя выживаемость пациентов с недавно диагностированной глиобластомой составила 38,4 месяца, что значительно дольше обычных 14,6 месяцев для пациентов, проходивших только стандартное лечение, включающее лучевую терапию и химиотерапию. Средняя же выживаемость без прогрессирования (время с момента начала лечения до повторного проявления болезни) составила 16,9 месяцев по сравнению с обычными 6,9 месяцами при стандартном лечении.

В исследовании приняло участие 16 пациентов с впервые диагностированной опухолью мозга в период с мая 2007 г. по январь 2010 г. При дальнейшем наблюдении у 6 пациентов (38%) спустя 49-66 месяцев после лечения не было обнаружено признаков опухоли, и пациенты были признаны выздоровевшими.

Мишенью последней версии вакцины – ICT-107 – служат шесть опухолевых антигенов (HER2/neu, TRP-2, gp100, MAGE-1, IL13R2 и AIM-2), вовлеченных в развитие клеток глиобластомы. Все опухоли пациентов несли как минимум три из указанных антигена; 74% опухолей обладали всеми шестью. В ходе исследования было установлено, что пациенты с опухолями, экспрессирующими в больших количествах MAGE-1, AIM-2, gp100 и HER2, обладали лучшим иммунным ответом и имели более длительную выживаемость без прогрессии заболевания.

Кроме того, исследователи обнаружили доказательства действия вакцины против некоторых стволовых клеток опухоли головного мозга, которые рассматриваются как источник происхождения опухолевых клеток. Возможно, эти самовозобновляемые клетки способствуют устойчивости опухоли к лучевой терапии и химиотерапии, а также регенерации злокачественных клеток после лечения. Опухолевые стволовые клетки – особенно привлекательные мишени: считается, что разрушение стволовых клеток увеличивает шансы на разрушение опухоли и предотвращение ее повторного развития.

Три опухолевых антигена (HER2/neu, TRP-2 и AIM-2) найдены не только в клетках глиобластомы, но и в стволовых опухолевых клетках. Кроме того, как сообщают ученые, концентрация белка стволовых опухолевых клеток СD133 была снижена (или он вовсе отсутствовал) в опухолях нескольких вакцинированных пациентов с развившимся после лечения рецидивом.

Первая фаза испытаний вакцины на дендритных клетках в Цедарс-Синаи началась еще в мае 1998 г. Благодаря установленной на первом этапе клинических исследований способности последней версии вакцины стимулировать иммунный ответ, в 2011 г. была запущена вторая фаза испытаний, регистрация которых назначена на сентябрь 2012 г.

Экспериментальная иммунотерапия более чем в 2 раза увеличивает среднюю выживаемость пациентов с глиобластомой, - сообщают исследователи Медицинского Центра Цедарс-Синаи. (фото: Cedars-Sinai Medical Center)

Surasak Phuphanich, Christopher J. Wheeler, Jeremy D. Rudnick, Mia Mazer, HongQian Wang, Miriam A. Nuño, Jaime E. Richardson, Xuemo Fan, Jianfei Ji, Ray M. Chu, James G. Bender, Elma S. Hawkins, Chirag G. Patil, Keith L. Black, John S. Yu. Phase I trial of a multi-epitope-pulsed dendritic cell vaccine for patients with newly diagnosed glioblastoma. Cancer Immunology, Immunotherapy, 2012; DOI: 10.1007/s00262-012-1319-0

Известная певица Жанна Фриске продолжает лечиться в одном из госпиталей Лос-Анджелесе. Там под присмотром опытных медиков звезда находится на амбулаторном лечении, проживая в доме, предоставленном ей друзьями. 20-го марта отец Жанны рассказал последние новости о состоянии здоровья дочери. Владимир Борисович сказал, что дочери стало намного лучше, так как ее перестали лечить химией.

Медики борются с онкологией, применяя уникальную нановакцину, которую создали специально для устранения глиобластомы. На данный момент Фриске стало намного лучше, и она понемногу начала вставать. Однако зрение у популярной исполнительницы пока не восстановилось. Напомним, что частичная или же полная его потеря происходит у большинства людей, которые страдают раком мозга.

Также отец певицы сообщил, что сейчас очки не исправят ситуацию, так как опухоль оказывает сильное давление на мозг. После ее уменьшения в ходе медикаментозного лечения зрение постепенно начнет восстанавливаться. Положительные сдвиги заметны и по внешнему виду Жанны. Она уже похудела на 6 кг.

Владимир Борисович добавил, что сын Платон продолжает оставаться вместе с матерью в Америке. С ним все хорошо. Сам он решил на днях отправиться к Жанне, чтобы пообщаться с ней лицом к лицу.

По информации российских СМИ, Жанна Фриске получает вакцину ICT-107. Клинические испытания данной вакцины завершились совсем недавно. Этот препарат направляет все силы иммунной системы для борьбы с онкологией. Однако эта вакцина не всегда помогает (только 10% пациентов), поэтому ее принято относить к экспериментальному лечению.
-------------------------------------

Половина из 16 участников второй фазы клинических испытаний экспериментального метода иммунотерапии мультиформной глиобластомы с помощью вакцины ICT-107 прожила более пяти лет после постановки диагноза, что в четыре раза превышает средний показатель при стандартной терапии.

Испытания проходят на базе медицинского центра Cedars-Sinai (Лос-Анджелес). Их результаты, сообщается в пресс-релизе медцентра, были представлены в ходе проходившей в Сан-Франциско конференции Международной федерации нейроонкологии.

Мультиформная глиобластома — неизлечимая, наиболее агрессивная злокачественная опухоль головного мозга. Несмотря на достижения нейрохирургии, а также лучевой и химиотерапии, средняя продолжительность жизни после выявления глиобластомы составляет 15 месяцев. Более пяти лет после постановки диагноза проживают порядка десяти процентов пациентов.

Вакцина ICT-107, разработанная биотехнологической компанией ImmunoCellular Therapeutics, долю в которой имеет больница Cedars-Sinai, предназначена для активации иммунного ответа на опухолевые клетки и основана на одном из основных механизмов действия иммунной системы — презентации Т-клеткам антигенов, выполняемой дендритными клетками. Дендритные клетки поглощают антигены и представляют их на своей поверхности, что дает возможность Т-клеткам распознать антиген, активироваться и развить иммунный ответ.

Обновленные дендритные клетки, представляющие антигены, в виде подкожной инъекции затем возвращаются в организм. Инъекции ICT-107 проводятся три раза с двухнедельными интервалами после стандартного курса лучевой и химиотерапии.

В настоящее время семь из 16 участников испытаний, начавшихся еще в 2007 году, живы, причем продолжительность жизни после постановки диагноза у них составляет от 60,7 до 82,7 месяцев (от пяти до почти семи лет). У шести пациентов в течение более пяти лет наблюдается ремиссия заболевания. У четверых на протяжении пяти с половиной — семи лет отмечена не только ремиссия, но и хорошее качество жизни. Один участник, у которого ремиссия глиобластомы также продолжалась более пяти лет, скончался от лейкемии.

Стоит отметить, что до сих пор об успехах в области терапии глиобластомы сообщалось только в связи с экспериментами на мышах. Так в начале ноября группа специалистов из Северо-Западного университета (Чикаго) сообщила о том, что ей удалось выключить ген, ответственный за рост и устойчивость опухоли путем применения разработанных авторами наночастиц сферической формы с золотыми сердечниками, доставляющих в клетки мозга малые интерферирующие РНК, запрограммированные на понижение экспрессии онкогена.

Подпишитесь на НОВОСТИ и получайте эксклюзивную информацию о самых последних исследованиях по противостоянию раку. Информация доступна только подписчикам.

Испытание терапевтической вакцины от рака мозга показало, что через полтора года после диагностирования течение заболевания почти половины пациентов осталось прежним.

Экспериментальная вакцина ICT-107 разработана специалистами компании ImmunoCellular Therapeutics на основе дендритных клеток . В первой фазе испытаний нового препарата участвовали 16 пациентов с мультиформной глиобластомой , получавших инъекции ICT-107.

Через год после того, как у участников диагностировали болезнь, все они были живы. Через два года в живых остались 80%. Для сравнения: при стандартном лечении через год после выявления недуга выживают 61% пациентов с глиобластомой, а через два года — лишь 26,5%.

Через 26,4 месяца после постановки диагноза живы 12 из 16 участников тестирования вакцины. У семерых болезнь не прогрессирует. В числе побочных эффектов применения вакцины ICT-107 — утомляемость пациентов и высыпания на коже.

На втором этапе испытаний планируется протестировать новый препарат на 30–50 пациентах.

Мультиформная глиобластома — наиболее агрессивная форма опухоли, быстро распространяющаяся по всему мозгу. Даже полное хирургическое удаление новообразований и дальнейшее применение лекарственных препаратов не обеспечивают значительного увеличения продолжительности жизни пациента. Большинство умирает в течение 14 месяцев после диагностирования заболевания. В последние годы мультиформной глиобластомой заболевают три американца из ста тысяч.

Подготовлено по материалам Рейтер .

NAME] => URL исходной статьи [

На втором этапе испытаний планируется протестировать новый препарат на 30–50 пациентах.

— Пётр Михайлович, не могли бы вы рассказать, в чём заключается суть вашего метода?

— Есть вирусы, которые могут подавлять рак. Они обладают онколитическими свойствами. И они безвредны для здоровья человека. Этот способ лечения практически не даёт побочных эффектов. Возможно только кратковременное повышение температуры, что является положительным признаком, говорящим о том, что вирус в организме прижился и оказывает реакцию. Это легко снимается обычными жаропонижающими средствами.

— Когда метод станет широко применяться в практической медицине?

— Сейчас основная наша задача — сертифицировать те препараты, которые у нас есть. Эта работа поддерживается Минздравом и Минобрнауки. У нас есть несколько грантов, по которым мы испытываем эти препараты. Мы делаем новые варианты онколитических вирусов с усиленными свойствами. Скоро должны начаться доклинические испытания в институте имени Смородинцева в Санкт-Петербурге. Мы уже передали туда препараты. Врачи говорят, что на испытания уйдёт месяцев пять-шесть. Учитывая ситуацию с коронавирусом, я думаю, что в начале 2021 года испытания могут быть закончены и тогда мы уже сможем договариваться с клиниками о проведении клинических испытаний.

— Что собой представляет препарат, который должен пройти испытания?

— Препарат — это живой вирус, который выращивается на культурах клеток. Это лекарство нового типа, которого не нужно много. Важно, чтобы он попал в организме в те клетки, которые чувствительны к нему. А дальше он сам размножается. То есть лекарство само себя воспроизводит уже в том месте, где оно нужно. Это раствор, 100 млн вирусных частиц в 1 мл. Но самая большая проблема в этом лечении — это способ доставки вируса в опухоль, в случае с глиобластомой — в мозг, в ту область, где находится опухоль.

Если препарат ввести просто внутривенно, то очень небольшая часть вируса может попасть в опухоль. В кровотоке есть неспецифические факторы, которые этот вирус быстро инактивируют. Кроме того, в мозгу есть гематоэнцефалический барьер, который препятствует попаданию туда всяких нежелательных агентов, в том числе и вирусов. Поэтому вирусу очень трудно добраться до опухоли.

— Как вы смогли решить эту проблему?

Эти клетки, как торпеды, идут в очаги воспалений, где находится опухоль. Там вирус выходит из них и начинает убивать опухолевые клетки. Этот метод мы уже отработали на нескольких пациентах. Есть хорошие примеры, когда на МРТ или КТ видно, как опухоль уменьшается и исчезает. Но это происходит не у всех.

— Почему же одни и те же вирусы не справляются с одними и теми же видами опухолей?

— Дело в том, что каждый конкретный вирус нашей панели действует только на 15—20% пациентов. Остальные оказываются к вирусу устойчивы. Однако у нас есть много разных вирусов, и мы можем подобрать свой для любого пациента. Но для этого нужно иметь живые клетки пациента.

Сейчас мы разрабатываем такие тесты, которые могут по обычной биопсии быстро показать, к какому вирусу опухоль будет чувствительна. Это очень сложная работа. Возможно, в будущем специальные клинические лаборатории будут получать от пациентов все необходимые материалы и в режиме конвейера проводить тестирование, подбирать препараты и далее — лечение.

Но сейчас к нам обращаются те, кому уже никто не может помочь. Некоторые из них лечатся у нас по полгода и более. Если идёт стабилизация и видно, что опухоль не растёт, мы делаем перерыв до тех пор, пока рост не возобновится. Но есть случаи, когда рост не возобновляется. У нас есть пациент, который живёт уже четыре года, притом что шансов у него не было. Глиобластома — это смертельное заболевание, средняя продолжительность жизни с ним — 12—15 месяцев с момента постановки диагноза.

— Прежде всего должен сказать, что пока это экспериментальное лечение. Когда Макаров доложил об этом методе на совещании у президента, мне кажется, он не рассчитывал на то, что это вызовет такой резонанс. Сейчас меня буквально атакуют письмами десятки больных с просьбой помочь.

Мне кажется, что не стоило рассказывать про Заворотнюк. Я знаю, что родные Анастасии долгое время вообще не комментировали её состояние и не хотели, чтобы в прессе поднимали этот вопрос. Сам я Анастасию ни разу не видел. Ко мне обращались её близкие с просьбой о помощи. Я сказал, что мы могли бы на первом этапе протестировать её клетки.

Дело в том, что во время операции были забраны живые клетки опухоли и переданы в один из институтов, где их удалось вывести в культуру клеток, чтобы они делились в пробирке. Мы взяли их и протестировали на чувствительность к нашим онколитическим вирусам, которые мы рассматриваем как средство лечения глиобластомы. Обнаружилось, что из 30 вирусов 7—8 вполне подходящие. И на этом этапе мы остановились, потому что муж Анастасии Пётр Чернышов сказал, что сейчас ситуация более-менее спокойная, если будет крайняя необходимость, они к нам обратятся. Это всё, что касается Заворотнюк.

Но всё это мы делали и делаем в очень ограниченном масштабе. Сейчас, когда всё выплеснулось в СМИ, мы просто не справимся с таким валом пациентов.

— Можете ли вы прокомментировать связь между ЭКО и появлением глиобластомы? Есть такие исследования?

— Как я понимаю, этот вопрос опять поднят историей Заворотнюк. В данном случае у неё было ЭКО. Но это никак не говорит о том, что есть какая-то связь. Во-первых, ЭКО не так много делают и глиобластомы — это 1% всех опухолей. Глиобластома встречается не только у женщин. Я думаю, что никакой связи нет. Ведь как может воздействовать ЭКО? Повышается уровень половых гормонов. Но тех гормонов, которые достаточно физиологичные, и так всегда есть в организме. Они просто появляются в другое время и в другой дозе. И вряд ли могут оказать влияние именно на глиальные клетки, с тем чтобы они переродились.

— В мире ведутся подобные исследования по лечению глиобластомы? Что вам известно об этом?

— Мы не первые, кто проверяет вирусы на глиобластоме. Сейчас это очень горячая тема во всём мире. И разные вирусы тестируют для лечения разной онкологии во многих странах. Я знаю один случай, который начали лечить в 1996 году вирусом болезни Ньюкасла, это птичий вирус. И больной до сих пор живёт с глиобластомой. Это опубликованные данные. И есть ещё несколько случаев лечения с помощью рекомбинантных вирусов герпеса.

В прошлом году вышла нашумевшая работа о том, что 20% больных глиобластомой могут быть вылечены вакциной рекомбинантного вируса полиомиелита.

Но нейрохирурги — люди консервативные. Они ни за что не согласятся даже в порядке эксперимента проводить такие опыты на людях. Потому что они очень сильно рискуют, если будет осложнение. Поэтому мы должны дождаться доклинических испытаний, с тем чтобы потом убедить их опробовать схему с прямым введением вируса прямо в опухоль.

— А кто и когда впервые заметил действие вируса на раковые клетки?

— Ещё в начале ХХ века учёные заметили, что опухолевые клетки особенно хорошо размножают вирусы. После инфекционных вирусных заболеваний у некоторых больных при разных видах рака наблюдались ремиссии. И уже тогда возникла мысль о том, что в будущем можно будет лечить онкобольных с помощью вирусов.

В 1950-е годы в Америке проводились эксперименты по лечению рака безнадёжных больных с помощью патогенных вирусов. Считалось, что это меньшее зло по сравнению с самим раком. И тогда были получены положительные результаты. Но поскольку многие больные умирали от инфекционных заболеваний, возник очень большой резонанс. Врачи, которые начали это делать, дискредитировали всю эту область на долгие годы. Были введены дополнительные этические правила. Само упоминание о том, что вирусом можно лечить рак, стало табу.

В 1990-е годы уже стало понятно, как устроены вирусы, структура их генома. Учёные научились вносить изменения в геном вирусов, чтобы сделать их безвредными. И тогда во всём мире начался бум разработки препаратов на основе вирусов для лечения рака. Но тут новая беда. Этому стали сопротивляться фармацевтические компании. Потому что это совершенно другой способ лечения, который подрывает базу их благосостояния.

В начале 10-х годов нашего века многие небольшие компании разрабатывали препараты, которые потом проходили какие-то клинические испытания, были показаны какие-то многообещающие свойства. Но фармацевтические компании скупали эти разработки и практически прекращали деятельность этих небольших стартапов.

— Удалось ли кому-нибудь преодолеть фармацевтическое лобби и зарегистрировать препарат?

— Сейчас в мире зарегистрировано три препарата онколитических вирусов. Один препарат разрешён к использованию в США для лечения злокачественных меланом. Ещё один рекомбинантный аденовирус — в Китае, и один энтеровирус — в Латвии. Но, в общем-то, каждый из этих препаратов находит пока очень ограниченное применение, из-за того что все они действуют только на часть пациентов.

— Пётр Михайлович, а как давно вы ведёте свои исследования?

— Всю жизнь, ещё с 1970-х годов. Мне выпало такое время, когда мы вначале практически ничего не знали о вирусах. И по мере того, как мы что-то узнавали, мы вносили какой-то вклад в эту науку и сами учились. И я начинал как раз с вирусов. Потом переключился на проблему рака — фундаментальные механизмы деления клеток: как нормальная клетка превращается в рак. А потом снова вернулся в вирусологию.

Должен сказать, что и мои родители были вирусологами, они занимались противополиомиелитной кампанией. Моя мать в 1970-е годы изучала, как у детей образуются антитела к полиомиелитной вакцине, и она обнаружила, что у многих детей не образуются антитела. Оказалось, что в кишечнике у детей в это время шла бессимптомная инфекция другого безвредного энтеровируса. И он вызывал неспецифическую защиту от вируса полиомиелита. Поэтому вакцинный полиовирус не мог индуцировать антитела у этих детей. Эти безвредные вирусы были выделены из кишечника здоровых детей. И на их основе были созданы живые энтеровирусные вакцины, которые испытывались для того, чтобы предотвращать какие-то ещё неизвестные инфекции.

И вот мы решили возобновить тот подход, который был предложен моей мамой, когда используется панель энтеровирусов. Оказалось, что те больные, которые нечувствительны к одному вирусу, могут быть чувствительны к другому. Возникла идея подбора вируса под пациента. Мы разработали целую панель собственных вирусов, которые могут также обладать усиленными свойствами. Мы продолжаем эту разработку.

— Ваши вирусы могут побеждать рак. А есть вирусы, которые вызывают развитие опухоли?

— Да. Например, рак шейки матки в 95% случаев вызывается вирусом папилломы. Сейчас уже есть даже вакцины против онкогенных папилломовирусов 16—18-го серотипа, которые применяются для девочек, чтобы не заболевали раком шейки матки. Но это самый большой пример. У большинства видов рака сейчас можно полностью исключить вирусную природу.

— Вы используете естественные вирусы или конструируете их?

— У нас разные есть вирусы. Как я говорил, первая панель была выделена из кишечника здоровых детей. Это природные непатогенные вирусы, которые, кстати говоря, хорошо защищают детей от многих вирусных инфекций. Кроме того, мы делаем синтетические и рекомбинантные вирусы, когда мы вводим определённые изменения в их состав, которые усиливают их онколитические свойства.

— На планете есть ещё места, где может быть очень много вирусов, о которых мы ещё и понятия не имеем. Например, те, что живут в океанских глубинах. Как вы считаете, если вдруг кто-то возьмётся за изучение океана именно с точки зрения вирусов, там могут найтись полезные для вас?

— Да, и сейчас это тоже очень горячая тема. Когда разработали метод секвенирования геномов, ДНК, РНК, то возник соблазн: профильтровать сточные воды, океанические воды, из прудов, морей. Уже пробурили скважину в Антарктиде к древнему озеру, чтобы посмотреть, что там, выделить оттуда биологические компоненты и секвенировать их. И оказывается, что нас окружает огромное количество вирусов, которые абсолютно безвредны. И такое впечатление, что наше исходное представление о вирусах как о чём-то вредном и вызывающем только болезни неверно. Болезнетворный вирус — скорее исключение, чем правило.

Рак мозга является одним из основных типов рака, для которого новые методы лечения - препараты на иммунной основе, в настоящее время находятся в активном развитии.

В Израиле, диагноз "рак мозга" составляет примерно один случай из каждых 100. Наиболее распространенные типы рака мозга – это глиома и астроцитома.

С ростом опухоли, она может вызвать широкий спектр различных симптомов у пациентов в связи с давлением в мозге и / или вмешательством в нормальные функции мозга. Большинство раковых опухолей мозга являются инвазивными и могут вытеснить здоровые клетки, повредить нормальной ткани, однако они редко распространяются на другие части тела.

У детей, рак мозга является второй, наиболее распространенной формой рака, и на нее приходится четверть всех выявленных случаев рака у детей. Это наиболее распространенная форма солидных опухолей является ведущей причиной смерти от рака среди детей.

Несмотря на значительные успехи, достигнутые в понимании биологии рака, а также в ранней диагностике опухолей, лечение и качество жизни больных раком мозга остается стабильным в течение более 30 лет. Причины развития опухолей головного мозга еще не выяснены – только определены некоторые факторы риска и изучается механизм наследования.

Глиобластома (GBM) является самой опасной и агрессивной формой рака мозга. Пациенты с глиобластомой GBM как правило, имеют краткосрочные прогнозы продолжительности жизни; как ни печально, мало кто будет жить три года после постановки диагноза.

Для вновь диагностированных пациентов с GBM, не получавших сразу стандартного лечения, средний срок выживаемости без прогрессирования болезни составляет всего около полугода, а медиана общей выживаемости пациентам, получающим терапию – около 14,6 месяцев. Только четверть вновь диагностированных пациентов с глиобластомой выживают в течение 24 месяцев, и около 10% пациентов выживают более 5 лет.

Современные способы лечения глиобластомы

В 2005 году препорат Темозоломид (Temodar) был одобрен для лечения впервые выявленных больных с глиобластомой GBM. Рандомизированная фаза клинического исследования показалf, что он добавил 2,5 месяца к медиане выживаемости пациентов. Тем не менее, более 50% опухолей генерироруют репарации ДНК белка, называемый MGMT (метилгуанин метилтрансферазы), который эффективно нейтрализует темозоломид химиотерапию. Эти пациенты получают незначительную терапевтическую пользу от темозоломида и их лечение химиопрепаратом неэффективно.

В 2009 году лекарство Бевацизумаб (Авастин) было предоставлено для ускоренного одобрения для лечения пациентов с рецидивом глиобластомы на основании результатов двух открытых фаз исследований II. Хотя у 26% пациентов, получавших Бевацизумаб был частичный ответ, эксперимент длился менее шести месяцев и не было получено никаких доказательств увеличению общей выживаемости.

Меланома — самая опасная из опухолей кожи и одно из самых злокачественных онкологических заболеваний. Основная беда в том, что болезнь метастазирует (распространяется) через лимфу и кровь на ранних стадиях и зачастую ее диагностируют уже на поздних стадиях (III, IV), когда оперативное лечение бессильно. Часто через годы заболевание возвращается метастазами даже в тех случаях, когда рак был диагностирован до появления метастазов и иссечен целиком.

До недавних пор эффективного лечения метастатической меланомы фактически не существовало. Назвать интерферон эффективным можно только с очень большой натяжкой.

Но с появлением таргетных (биологических) препаратов и иммунотерапии ситуация в корне поменялась. К сожалению, иммунотерапия помогает только в 40% случаев, что само по себе огромный прорыв в лечении этого страшного заболевания. Но что делать остальным 60% пациентов?

И вот новое открытие: израильские ученые из Университета Тель-Авива разработали новую нановакцину от меланомы, и она оказалась эффективной при исследовании на мышах. Эта разработка, по мнению исследователей, может проложить путь к эффективному лечению и даже профилактике этого заболевания. Результаты исследования были опубликованы в серьезном научном издании Nature Technology.

Исследованием руководила профессор Ронит Сатчи-Финаро, заведующая кафедрой фармакологии и физиологии, глава лаборатории по онкологическим исследованиям и наномедицине факультета Саклера Тель-Авивского университета. Научную работу выполнили Анна Скомпарин и постдокторант Жоао Конниот.

Были проведены три группы экспериментов:

Здоровым мышам вводили вакцину, а затем клетки меланомы. Опухоль у мышей не развилась, это означает, что вакцина обладает профилактическим действием. Механизм ее действия схож с механизмом давно и хорошо известных вакцин: против кори, ветрянки, краснухи, гриппа и т. д.
Затем наночастицы вакцины ввели больным меланомой мышам вместе с препаратом иммунотерапии группы ингибиторов PDL-1. К этой группе относятся такие, например, препараты, как Опдиво и Кейтруда. Совместное действие препаратов дало лучший результат, чем монотерапия ингибитором PDL-1. А при добавлении препарата Ибрутиниб (Ibrutinib), использующегося сегодня для лечения рака крови, результаты были еще лучше. Дело в том, что Ибрутиниб способствует выработке специфических лейкоцитов, которые уничтожают опухоли.
Использование нановакцины было проверено на мышах с метастазами в мозгу и дало положительный результат, значит, данное лечение может использоваться и для лечения больных с отдаленными метастазами, включая мозг. Надо заметить, что лечение метастаз в мозге всегда является самой большой проблемой, т. к. большинство препаратов не проникают в мозг через гематоэнцефалический барьер.

Эта научная работа дала начало совершенно новому подходу в лечении меланомы даже на самых поздних стадиях злокачественного процесса. Более того, существует надежда, что этот подход может использоваться для создания вакцин и для других видов рака, таких как рак почек, легких, мочевого пузыря, поджелудочной железы, рака груди.

В ближайшее время начнутся испытания вакцины на людях. Этот процесс обычно занимает 5–10 лет. Но в некоторых случаях, если результаты очень убедительны, в последнее время комиссия FDA дает ускоренное разрешение на использование препаратов в клинической практике, как это было, к примеру, с первым препаратом Kymriah технологии CAR-T, о котором я уже писал.

Воистину, чудеса происходят на наших глазах. И я с нетерпением жду лицензирования нового препарата, чтобы применять его для пациентов своей клиники.

Читайте также: