Теория фишера в онкологии

Опухолевая инвазия — процесс, при котором раковые клетки или же их группы распространяются из первичного очага опухоли в соседние ткани. В случае карцином этот процесс включает проникновение опухолевых клеток через разрушаемую ими базальную мембрану.

Инвазия является первым этапом сложного инвазивно-метастатического каскада, приводящего в дальнейшем к метастазированию.

Основным признаком инвазии служит прорыв базальной мембраны и выход или прорастание опухолевых клеток за её пределы, позволяющий им приобретать дополнительные преимущества (улучшенное обеспечение кислородом и питательными веществами).

Из всей массы циркулирующих опухолевых клеток потенциалом формировать метастатические очаги в отдаленных органах могут не более 0,01% клеток. Однако метастазирование (вернее, метастатический каскад) определяет прогрессию рака и, в конечном итоге, смерть онкологического больного.

Важные закономерности метастатического распространения, установленные на сегодняшний день:

1. Процесс метастазирования не хаотичен, как представлялось раньше, а подчиняется строго регулируемым биологическим и информационным механизмам;
2. Метастзирование – волнообразный и дискретный процесс, имеет множество промежуточных стадий;
3. Ход метастазирования может как ускоряться, так и замедляться под воздействием определенных факторов;
4. Каждая ступень метастатического каскада может быть мишенью и объектом противоопухолевой терапии.

Механизмы опухолевой инвазии

В ходе опухолевой инвации некоторые раковые клетки претерпевают эпителиально-мезенхимальный переход и приобретают фенотип мезенхимальных клеток, которые обладают повышенной подвижностью и способностью секретировать компоненты внеклеточного матрикса, а также деградировать эти компоненты, продуцировать некоторые ростовые факторы. Эти клетки при помощи ферментов — матриксных металлопротеиназ запускают деградацию коллагена IV, ламининов — компонентов базальной мембраны. Соседние стромальные клетки (фибробласты, моноциты, лимфоциты, эндотелиоциты) секретируют множество ростовых факторов, способствующих активации экспрессии генов протеиназ. Кроме того, эти клетки усиливают действие опухолевых клеток при помощи активации важного протеолитического каскада активации плазминогена.

С учетом достижений современной онкологии для внедрения в практику непрерывно предлагаются новые разработки. Кроме хорошо известных всем антимитотических препаратов (практически все группы цитостатиков), все большее значение в онкологии приобретают новые, антиметастатические препараты . Такие препараты блокируют развитие метастатического каскада на разных его стадиях, воздействуют не только на пролиферирующую раковую клетку, но и ее тканевое микроокружение.

К сегодняшнему дню в практической онкологии также уже прочно утвердились подходы к хирургическому лечению олигометастазов, чего не было раньше

Эволюция точек зрения на природу метастазирования

На рис.: наиболее частые векторы метастазирования

Теория предсказуемости метастазирования
Гипотеза линейной прогрессии принадлежит Уильяму Холстеду. До 1960-х гг. в мире считалось, что раковые клетки из первичной опухоли молочной железы вначале обязательно должны попасть в подмышечные лимфатические узлы, а затем гематогенным путем — в отдаленные висцеральные органы. В 60-70 годы прошлого столетия появились публикации, ставящие под сомнение однозначность такой закономерности.

Из гипотезы линейной прогрессииследует, что сформировать метастазы могут только те раковые клетки, которые обладают высоким злокачественным потенциалом. Метастазирование начинается на поздних стадиях рака и также возможно развитие метастаза из метастаза.

Концепция хирургического лечения рака молочной железы еще до недавнего времени полностью базировалась на гипотезе Холстеда. Действительно, так называемые радикальные мастэктомии по Холстеду излечивали некоторых больных, но не могли предупредить у большинства пациенток формирования в будущем отдаленных метахронных метастазов.

Однако на практике прогрессирование заболевания часто наблюдалось и на ранних клинических стадиях рака. Кроме того, нередко у больных раком молочной железы, при отсутствии гематогенных метастазов в регионарных лимфатических узлах, регистрировались отдаленные гематогенные метастазы, что явно противоречило линейной теории метастазирования.

Альтернативная теория метастазирования Бернарда Фишера – теория ранней диссеминации
Обилие несоответствия теории и практики подтолкнуло Бернарда Фишера сформулировать альтернативную теорию метастазирования, в которой он рассмативал канцерогенез как системное явление. Например, канцерогенез в солидных опухолях он приравнивал к канцерогенезу при гемобластозах. Рак молочной железы ученый рассматривал тоже, как изначально системное заболевание.

Гипотеза параллельной прогрессии
Логическим продолжением теории ранней диссеминации опухолевых клеток стала гипотеза параллельной прогрессии, предложенная недавно Кристофером Кляйном (Nature Reviews Cancer, April 2009). Согласно этой гипотезе процесс метастазирования начинается на самых ранних стадиях канцерогенеза, сразу после активации в клетке протоонкогенов, а не в результате длительного накопления онкогенных мутаций отдельными клеточными клонами в первичной опухоли. Эпителиальная клетка уже после фазы инициации способна активировать скрытые эмбриональные программы эпителиально-мезенхимального перехода, приобретать нехарактерную для нее патологическую подвижность, разрушать базальную мембрану, проникать в системный кровоток, достигать преметастатической ниши в тканях отдаленного органа и формировать метастаз.

Таким образом, исходя из теории ранней диссеминации, основные положения которой сформулированы К. Кляйном in silico, формирование метастаза происходит независимо и параллельно с ростом первичной опухоли, что было доказано в эксперименте. Эта концепция позволяет объяснить наличие метастазов опухоли без выявленной первичной локализации и отдаленных метастазов при ранних клинических стадиях рака (T1-2N0M1), а также частые различия в рецепторных и генетических характеристиках первичной опухоли и ее метастазов.

Долгое время считалось, что метастатический каскад является однонаправленным процессом. После того, как Лари Нортон сформулировал гипотезу self-seeding (самозасева), это позволило объяснить некоторые тайны метастазирования и биологии опухолевого роста. Из этой гипотезы следует, что процесс метастазирования является двунаправленным и допускает существование рециркуляции, реинфильтрации и колонизации циркулирующими клетками самой первичной опухоли, где для них уже подготовлена преметастатическая ниша.

Выжившую в кровотоке опухолевую клетку, по мнению Л. Нортона, ожидают три варианта развития событий:

Описаны даже наблюдения метастазирования одной опухоли во вторую, синхронную опухоль.

Биологическое значение процесса self-seeding заключается в том, что агрессивные циркулирующие опухолевые клетки, экспрессирующие металлопротеиназы, коллагеназу-1, компонент цитоскелета фасцин-1, возвращаясь в строму, изменяют и модифицируют микроокружение первичной опухоли. При этом строма получает провоспалительные цитокины (IL-6 и IL-8), а также набор миелоидных клеток-предшественников, которые способствуют ангиогенезу и росту самой первичной опухоли.

Гипотеза Л. Нортона рассматривает процесс метастазирования как необходимое условие не только для формирования опухолей в отдаленных органах, но и для роста первичной опухоли.

К сожалению, ни одна из описываемых выше теорий не может до конца объяснить кинетику роста опухоли, которую описывает экспоненциальная кривая Гомпертца. Исследования продолжаются. Однако достижения современной онкологии и экспериментальной биологии опухолей позволяют очень реально надеяться на научные прорывы и разрешение многих вопросов лечения раковых опухолей уже в самом скором времени.

Встречаем мы описание этой болезни и в древних источниках на территории Руси. Так, среди уникальных рукописей Ипатьевского монастыря под Костромой была найдена летопись 1287 г,, в которой рассказывается о болезни князя Галицкого. Летописец подробно дает описание рака нижней губы.
Мы еще будем возвращаться к вопросам истории развития представлений о природе рака в доэкспериментальный период. Перейдем теперь к современному состоянию проблемы и очертим проблематику. Несмотря на значительный прогресс, связанный с развитием молекулярной онкологии, полная и последовательная картина генетических процессов при раке пока отсутствует. Общим является представление, согласно которому в основе образования любой опухоли лежат необратимые изменения некоторых генов ДНК в определенной популяции клеток. При этом природа этих изменений, факторы, стимулирующие изменения, специфичность их действия пока остаются загадкой (Киселев и др., 1990).

Возможны два подхода к построению общей теории рака. Либо на основе анализа фактов строить теорию заново, как бы начиная с нуля, либо, анализируя историю становления, развития концепций канцерогенеза, попытаться путем их интеграции выявить целостную структуру. Очевидно, что существующие концепции не следует рассматривать как взаимоисключающие, они могут находиться в отношении взаимодополняющих. И первый, и второй вариант должен привести к одному и тому же результату.

Совпадение результатов явится доказательством, подтверждающим правильность новой концепции.

Обратимся к начальным этапам становления теоретической онкологии. У истоков современных концепций онкогенеза стояли две теории. Это теория раздражения Р.Вирхова (1867) и теория зародышевых зачатков Конгейма (Cohnheim, 1877). На основе большого клинического материала Вирхов высказал предположение об этиологическом значении повторных механических и химических повреждений для возникновения раковых опухолей. Вирхов допускал возможность прямого раздражения в качестве причины опухолевого роста, ускоряющего процессы деления клеток в этих участках. Это положение учения Вирхова подвергалось возражениям, отрицалась возможность формативного роста, ускоряющего влияния каких-либо раздражителей. Однако при изучении действия половых гормонов стало ясно, что их влияние приводит к гиперпластическим изменениям в некоторых нормальных органах, например в молочных железах, в матке, в вагине и в гипофизе при беременности. Синтетические химические андрогены вызывают пролиферативные изменения в предстательной железе, а эксперименты Лакассаня (Lacassagne, 1947) показали развитие бурной гиперплазии эпителия молочных желез даже у самцов после повторных впрыскиваний эстрогенных гормонов, а затем возникновение раковых опухолей молочных желез. В настоящее время хорошо известно, что применение химических раздражителей, например полициклических углеводородов, вызывает диффузную пролиферацию клеток.

Ростоускоряющее действие различных раздражителей — как экзогенных, так и эндогенных — является достоверным, и очевидна его связь с опухолевым ростом. Оценивая теорию Вирхо-ва, многие онкологи считают, что слабой стороной представления о раздражении как этиологическом факторе в возникновении истинных опухолей является недостаточная определенность понятия раздражения, оно мало помогает пониманию приписываемого ему опухолеродного действия, так как не всякие виды раздражения приводят к возникновению опухолей. Почему так происходит, т.е. какова причина неоднозначности, объясняется в концепции канцерогенного профиля, которая будет рассмотрена далее.

Акцентируя внимание на факторе раздражения, в результате которого усиливается пролиферация, концепция Вирхова выступает в качестве модели, описывающей начало механизма трансформации, поэтому она дополняет теорию зародышевых зачатков Конгейма. Последний предполагал, что все истинные опухоли образуются из зародышевых зачатков, оставшихся без употребления в период возникновения и роста зародыша. Концепция Кон-гейма в определенном смысле близка современной концепции стволовых клеток. Развитию опухоли, как известно, предшествует длительный период омоложения, эмбрионализации тканей за счет нарушения дифференцировки стволовых клеток, которые, подобно зародышевым клеткам, обладают огромной пролифера-тивной способностью.

С этой позиции теория Вирхова описывает условия, при которых эмбрионализированные клетки в результате омоложения разрушают тканевую структуру и функцию гомеостаза, выходят из-под контроля. Таким образом, эти теории породили две идеи, входящие в арсенал современных концепций. Это идея о том, что хроническая пролиферация имеет прямое отношение к раку, и идея о роли стволовых клеток в опухолеобразовании.

Остается неясным, почему ускоренная пролиферация способствует опухолеобразованию, являясь причиной, согласно новой теории рака, выхода из-под контроля стволовых клеток. Этот вопрос будет постепенно раскрываться с разных сторон в ходе изложения материала.

Следующий аспект опухолеобразовании связан с ролью развивающейся анаплазии ткани (снижением дифференцировки клеток), что приводит к относительной самостоятельности опухолевого очага. Многие авторы на основе экспериментального материала показывают, что возможность обратного развития дифференцированных клеток сомнительна, гораздо рациональней это явление объясняется недоразвитием, нарушением дифференцировки молодых клеток, появившихся в результате деления стволовых клеток. Об этом свидетельствуют данные о способности раковых клеток проходить дифференцировку, теряя злокачественные свойства, а также данные о потере дифференцированными клетками способности к делению.

В 60-х годах наиболее распространенной и согласованной считалась полиэтиологическая теория. Она связывала появление опухолей с самыми разнообразными вредными влияниями на организм — как местными, так и общими. Патогенез опухолеродно-го превращения рассматривается как результат регенераций, следующих за повторными повреждениями. Эта теория основывалась на том, что различные вредные воздействия могут порождать в тканях мельчайшие несмертельные повреждения, что вызывает компенсаторные повторные регенерации. Однако они приводят к опухолеобразованию только в тех случая, когда повреждаются одновременно нервная или гормональная системы, которые поддерживают нормальные взаимоотношения между всеми компонентами тканей в организме, обеспечивая нормальный рост и размножение клеток. Многие онкологи предполагали, что в основе опухолеродного клеточного размножения лежат изменения обмена веществ, белкового и углеводного. Уже хорошо было известно, что при индукции опухолей различными факторами возникают дистрофические пролифераты, способные к неорганическому разрастанию. Следующий существенный момент состоит в том, что имеется определенное соответствие между дозой канцерогенного воздействия и силой опухолеродного эффекта. По мнению ряда авторов, это опровергает положение вирусогенетиче-ской теории о том, что канцерогенное действие осуществляется одними опухолеродными вирусами, поскольку в этом случае не было бы корреляции с дозой канцерогена. С нашей точки зрения, наличие зависимости канцерогенного эффекта от дозы и промежутков нанесения канцерогена ставит проблему структуры или режима канцерогенного воздействия как необходимого условия трансформации. Факт наличия такой структуры, параметры которой можно в каждом конкретном случае установить эмпирически (для разных тканей и канцерогенов она различна), говорит о наличии некоторого механизма в ткани, т.е. необходимая структура воздействия является отражением структуры гомеоста-за ткани. Иначе говоря, структура канцерогенного воздействия, необходимого для индуцирования опухоли, будет отражать параметры тканевого гомеостаза, его свойства восстанавливаться после повреждения.

Отметим, что постановка вопроса о наличии на тканевом уровне структуры, которая определяет режим канцерогенного воздействия, необходимого для развития опухолеобразования, является новым подходом к механизму опухолеобразования. Это означает, что механизм трансформации определяется не мутациями в клетке, а тканевой системой контроля пролиферации. Возникает определенная симметричность между необходимым канцерогенным профилем и свойствами тканевого гомеостаза.

Чтобы разобраться в этом вопросе и смысловой неоднозначности, рассмотрим следующий пример. Представим в качестве схемы систему, состоящую из относительно автономных подсистем, где каждая подсистема обладает собственной системой регуляции. Регуляцию на уровне подсистемы обозначим первым уровнем регуляции, а на уровне целостной системы — вторым уровнем контроля. Синхронизировать функционирование системы как единого целого можно с помощью механизма контроля второго уровня, поскольку регуляция на уровне подсистемы не распространяется на всю систему. Если бы это было не так, то подсистемы вступили бы в конкурентные взаимоотношения друг с другом за контроль над системой. Если вместо абстрактных систем рассмотреть тканевый гомеостаз, осуществляющий контроль пролиферации, а вместо подсистемы — регуляцию клетки на уровне генома, то становится понятным, почему нарушение контроля пролиферации при опухолеобразовании связывается в новой теории с тканевым контролем, а не с генетическим.

Можно привести в качестве примера соображение эволюционного характера. В том, что трансформация зависит от стабильности тканевого гомеостаза, есть своя логика. Если бы генетические мутации определяли трансформацию, то организмы постоянно бы болели раком. Система тканевого гомеостаза более надежна, так как не зависит от единичного события в клетке, а основывается на динамике воспроизводства клеточных популяций, т.е. интегративного результата функционирования большой совокупности клеток.

С другой стороны, если бы генетические мутации ускоряли деление одноклеточных организмов, то генетически аномальные организмы получали бы эволюционное преимущество. Это ставит вопрос о неоднозначности представления о развитии рака за счет мутации в отдельной клетке.

Хотя эти аргументы носят характер общего соображения, они подчеркивают неочевидность, проблематичность традиционного подхода к трансформации в результате генетических нарушений за счет неспецифического воздействия различных канцерогенных факторов, что не укладывается в представление о специфичности молекулярно-генетических взаимоотношений. Может возникнуть вопрос: почему речь идет о неспецифическом воздействии, откуда это следует? Очевидно, что такое большое количество канцерогенов, различных по природе, не имеет общего специфического свойства.

Из работ Варбурга известно, что гликолиз клеток тела максимален на наиболее ранних стадиях эмбрионального развития, но постепенно падает по мере дифференциации эмбриона. Целый ряд характеристик дифференцированной клетки исчезает вовсе в процессе дедифференцировки. Поэтому изменение дыхания, с нашей точки зрения, — это не причина рака, а следствие омоложения клеток, а именно результат изменения состава ферментов; это можно обосновать тем, что аналогичные изменения наблюдаются при регенераторных процессах.

Авторы выражают своего рода философию современного понимания канцерогенеза, которая определяет интерпретацию фактов.

В чем ошибка в этих кажущихся безупречными выводах? Несмотря на то что материальным субстратом воспроизведения клетки являются нуклеиновые кислоты, это не означает, что механизм контроля пролиферации в ткани осуществляется на уровне генома клетки. За скобки выносится механизм тканевого контроля. Этот вопрос и представляет ту альтернативу подхода, которая была не видна ввиду кажущейся однозначности, очевидности традиционного подхода. Какие факты могут подтвердить или опровергнуть концепцию нарушения контроля пролиферации? Очевидно, если нарушение контроля обусловлено выходом из строя тканевого гомеостаза, то раковые клетки должны обладать способностью нормализоваться в результате стимуляции дифференцировки. Если нарушение происходит на уровне генома в виде мутаций или иных необратимых изменений генома, то трансформация должна быть необратимой. Данные по нормализации опухолевых клеток при дифференцировке (Швембергер, 1987) подтверждают первую концепцию, т.е. при дифференцировке раковые клетки теряют злокачественность и нормализуются, что было бы невозможным, если бы трансформация была обусловлена необратимыми изменениями генома. Второй аргумент состоит в том, что необратимые изменения генома привели бы к необратимому блокированию (нарушению) дифференцировки, поскольку данные не подтверждают этого, то опровергается механизм трансформации за счет мутаций.

Что такое рак

Тезис, что рак — болезнь неизведанная, миф. Ученые давно выяснили механизмы появления болезни. Рак — это генетическое заболевание, что вовсе не означает, что оно наследственное. Он возникает в результате поломки генов, которая может случиться под воздействием различных факторов. Развитие рака — это последовательное накопление мутаций в клетке, которая постепенно приобретает свойства рака.

Какие гены повреждаются? Существуют три вида генов, поломка которых приводит к появлению опухоли в клетке. Прото-онкогены — это гены, кодирующие системы контроля и деления (отвечают за деление клетки), гены-супрессоры — это гены, которые кодируют системы восприятия сигналов от других клеток и тормозят рост и деление (отвечают за взаимоотношения между клетками), а также гены репарации — гены, которые кодируют белки, которые, в свою очередь, чинят ДНК. В процессе своей жизни человек сталкивается с факторами, которые повреждают гены, и если гены репарации работают хорошо в перманентном режиме, то они смогут устранить поломку. Часто, когда речь идет об опухолевых синдромах и высоком риске рака в молодом возрасте, это означает, что случилась поломка генов репарации. Сегодня известно порядка 50 генов (не только репарационных), поломка которых приводит к развитию опухолевого синдрома — резко увеличивает риск рака.

Если ген ломается, то поломка приводит к развитию опухоли. Опухолевая клетка перестает реагировать на сигналы и приобретает новые свойства, она начинает мутировать с высокой скоростью, и рано или поздно какие-то клетки приобретают новые свойства, которые позволяют ей стать еще более злокачественной, начать метастазировать. Так появляется метастатическая болезнь.

Лекция Ильи Фоминцева в Университете ИТМО

Стадий рака не существует

Считается, что первая стадия рака — это начальная стадия, из которой развиваются все последующие. В этой логике четвертая стадия является последней. Однако рак четвертой стадии и разросшийся рак первой стадии — это фактически два разных рака. Так, рак в четвертой стадии — это рак, у которого появились клоны клеток, способные метастазировать, получившие много новых свойств, которых не было в клетках на первой стадии. У этого рака новые свойства, другая генетика и биология. Теории постадийного развития рака противоречат биологические типы рака, которые рождаются сразу в четвертой стадии, существуют только в первой стадии или имеют только первую и четвертую стадии, минуя вторую и третью.

Несмотря на такое ошибочное представление, оно полезно с практической точки зрения. Биологические свойства опухоли проявляются в ее анатомическом распространении, а стадии учитывали именно его: врастает рак в мышцу или нет, дает метастазы или не дает. На этой основе можно было строить точный прогноз. Более того, до сих пор это самый удобный способ прогнозирования исхода болезни.

Рудольф Вирхов. Источник: syl.ru

Знание современной теории опухолевой прогрессии говорит о том, что максимальное удаление тканей вокруг опухоли за некоторыми пределами совершенно бессмысленно, ведь опухоль уже распространилась, просто не приобрела еще всех свойств. Впервые это выяснили Джош Фидлер и Бернард Фишер в конце XX века. В рамках исследования ученые выяснили, что удаление большего или меньшего количества тканей не влияет на отдаленную выживаемость человека. Также в исследовании было обнаружено, что нет необходимости удалять лимфоузлы — достаточно выяснить, поражены они или нет. Это исследование стало одним из ключевых в онкологии, за ним последовала серия других, которые расширяли и дополняли эту новую теорию, которая поворачивала все с ног на голову.

С 1950-х годов в онкологии наблюдается четкий тренд на уменьшение объемов хирургического вмешательства во всех видах рака. Сегодня молочную железу удаляют лишь тогда, когда опухоль занимает всю железу или опухоль имеет множество очагов в железе. В остальных случаях удаляют только опухоль и берут биопсию лимфоузлов, чтобы выяснить, имеет ли рак те свойства, которые позволяют ему вырасти в лимфоузлах. Процент органосохраняющих операций пока косвенно является показателем качества принятия решений в маммологических отделениях. К сожалению, в России многие онкологи до сих пор проводят операцию Холстеда.

Развитие рака — это стохастический процесс (вероятностный). Из первичной опухоли клетки распространяются везде: в кровоток, лимфоток и другие локации. Однако подавляющее большинство этих клеток не выживает, а те, которые выживают, не смогут дать вторичную опухоль. Если же среди триллионов клеток, которые отрываются от первичной опухоли и попадают в другие ткани, одна тысячная процента прикрепится к ткани, а из этого количества один процент окажется способным дать метастазы — этого хватит, чтобы убить человека.

Что приводит к генетическому повреждению клетки

Возраст своей цифрой, разумеется, не приводит к генетическому повреждению клеток, однако чем дольше живет человек, тем выше вероятность, что он встретится с фактором, который фатально повредит ген, поломка которого приводит к раку. Этот процесс можно ускорить, если контактировать с усиливающими мутацию веществами, например, с табаком. Если у человека есть мутации, которые приводят к раку легких сами по себе, поврежденный ген увеличивает вероятность рака легких. Если гены репарации не работают качественно, а человек курит, то он заболеет раком легких с практически стопроцентной вероятностью.

Похожая ситуация с алкоголем — химическим канцерогеном, который приводит к развитию рака (безопасных доз алкоголя не существует!). К генетическому повреждению клетки приводят и другие канцерогенные вещества. Одно из них, например, асбест — вещество, которое повышает риск рака легких у человека.

Хроническое воспаление приводит к развитию рака, так как при хронических воспалениях бесконечно происходит репарация тканей: клетки делятся в огромных количествах, и в зоне хронических воспалений рано или поздно возникнет ошибка при репликации ДНК. Несмотря на то, что ошибок всегда много, однажды ошибка рискует стать фатальной.

К генетическому повреждению клетки могут привести инфекционные агенты — бактерии или вирусы, которые напрямую повреждают ДНК или вызывают специфическое хроническое воспаление, которое приводит к повреждению ДНК. К числу вирусов, которые повреждают ДНК напрямую, относится вирус папилломы человека (ВПЧ). Этим вирусом рискует заразиться каждый, кто ведет половую жизнь. Однако высокий риск встречи человека с этим вирусом не гарантирует, что человек заболеет раком. Как правило, этот вирус сам элиминируется, также как и вирус гриппа, только медленнее. Именно поэтому лечение ВПЧ бессмысленно, как правило, он уходит сам. Однако не всегда. Бывают случаи (в возрасте старше 30 лет), когда ВПЧ остается в клетке и вызывает дисплазию (изменение клеток), что приводит в конечном итоге к раку (раку шейки матки, раку анального канала и другим видам).

К факторам риска относятся также ионизирующее излучение (напрямую повреждает гены), ультрафиолетовое излучение (однако оно, например, не вызывает рак молочной железы), диета (при приеме низкокачественной или испорченной продукции возникают хронические болезни ЖКТ, например, язва). Также существует доказанное влияние красного мяса и продуктов его переработки на риск возникновения колоректального рака (белое мясо и рыба не имеют влияния) — относительный прирост риска при регулярном употреблении красного мяса составляет 18 %.

Внешние гормоны могут резко повысить риск рака молочной железы, который во многом развивается именно под действием половых гормонов. Также ожирение и гиподинамия — один из мощнейших факторов риска рака многих локализаций. Сегодня все виды опухолей, которые связаны с ожирением и с ВПЧ, находятся в фазе роста заболеваемости, а те, которые связаны с курением и алкоголем, — в фазе снижения.

Важно помнить и о ложных факторах риска, которые НЕ влияют на развитие рака. Среди них электромагнитные поля, дезодоранты-антиперспиранты, заменители сахара, страх рака, стресс, хирургия, травма, неизбежность наследования (даже если есть мутация, это не означает, что она разовьется в рак).

Раннее выявление и скрининг

Раннее выявление — это выявление симптоматического рака, а скрининг — это выявление рака, у которого симптомов нет, а у самого человека нет никаких жалоб и оснований для обращения к врачу. Раннее выявление не равно излечению, а скрининг, хоть и прерывает естественную историю болезни и приводит к улучшению качества лечения, не гарантирует увеличения продолжительности жизни пациента.

Также результатом скрининга может стать прямой вред от обследования (инвазивного). Так, например, в ходе колоноскопии, которую проводят под общей анестезией, производится осмотр кишки эндоскопом. Даже у анестезии при этой процедуре могут быть осложнения вплоть до смертельного исхода, кроме того в ходе процедуры можно вызвать кровотечение кишки, остановку сердца или фатальную аритмию. Все перечисленное — лишь десятые процента случаев, однако для аудитории в сотни тысяч человек это смерти конкретных людей. Именно поэтому необходимо взвешивать пользу и вред от скрининга. Сегодня существуют четыре опухоли, для которых польза скрининга превышает вред: рак шейки матки, рак молочной железы, колоректальный рак и рак легких.